Аннотация: Четвертая книга о странствиях и сражениях Кондрахина в мирах, полных магии. Амату - мир, прячущий свои тайны.
Иван Афанасьев, Сергей Жданов
Дни без князя
- А знаешь что, Ведмедь, - проникновенно сказал Кондрахин, - нечего тебе здесь штаны протирать. Согласен, что Тегле - твоя родина, и вообще я ничего против нее не имею. По большому счету, - подумав, добавил он, - но ведь мы нужны гораздо больше в других местах.
Ведун задумчиво почесал вьющуюся бороду, еще более отросшую за время пребывания в Улбиене Ласе. Он так и не набрал учеников, хотя упрямо продолжал настаивать, что учит членов братства одним только собственным примером.
- Так то оно так, - ответил он, наконец, - одно мне не нравится: мы с тобою будем выполнять волю неведомых мне Просветленных. А то, что я не ведаю, в то я и не верю. Сам же говорил, как тебя один из них отчистил. А за что? За то, что ты жизнью рисковал, схватившись с этим Джироло.
- За дело, Ведмедь, за дело я получил. Нельзя было трогать картину Третьей Печати, и уговора о том не было. Своевольничал я, и ерунда вышла.
Нигилист хмыкнул.
- Да ладно уж. Скорее, это я виноват. Без меня ты бы все равно не управился.
- Вот-вот, - поддакнул Юрий, - там, куда предстоит отправиться, мне тоже одному дела не осилить.
Хитрость была очевидной, но Ведмедь на нее легко купился. Видимо, внутренне уже давно согласился на предложение Кондрахина, а ворчал и возражал по своей природной склонности находиться ко всему в оппозиции. После скудной и бесхитростной сугубо растительной трапезы, иной еды нигилист и не употреблял, он предложил Юрию пройти к озеру, и долго задумчиво стоял на берегу, всматриваясь в водную гладь, подернутую легкой рябью.
- А знаешь, мы ведь с тобой действительно напортачили, - неожиданно сказал он. - Когда Олкона покинула Тегле, я что-то ощутил, но не понял - что. Потом догадался, что это новый мир возник. А это не к добру. Вот ты здесь войну остановил, значит, где-то еще она вспыхнула, да так вспыхнула, что костей не соберешь.
- Ты там уже побывал? - глухо спросил Юрий. Он-то знал от Просветленного наставника, что его руками Враг создал аналог Тегле. Только в том аналоге разразилась кровавая бойня между религиями и народами. И битва была такова, что победителей в ней быть не могло.
- Нет, ответил Ведмедь, - мне путь туда заказан, сам не знаю, почему.
Ответ на это "почему" отлично знал Юрий, но не стал ничего объяснять своему бывшему, а может, и будущему напарнику. Будет день, будет и пища. Он поднял с земли небольшой плоский камешек и запустил его плашмя по воде, как пацаном проделывал это на Оке, соревнуясь со сверстниками. Только на этот раз камешек его, словно бумеранг, описал длинный круг и послушно выпрыгнул на берег у самых ног.
- Так куда мы направляемся? - спросил Ведмедь.
- Мир называется Амату. Как и Тегле, относится к земной грозди, но возник значительно раньше, в эпоху массового переселения народов.
- Даже не слыхал, - покачал кудлатой головой Ведмедь. - А ведь казалось, везде побывал.
- Не мудрено, - отозвался Юрий, - там происходит нечто странное, и Просветленные его закрыли. Они это умеют.
- Так как же мы туда попадем?
- Я бы ответил: с Божьей помощью, да ты ведь не оценишь, - рассмеялся Кондрахин, одновременно подавая Ведмедю руку.
Ладонь ведуна была широкой и твердой на ощупь, словно он только и занимался тяжким физическим трудом, хотя на самом деле основным его занятием было непрерывное медитирование. Просветленные нехотя согласились, чтобы в очередном путешествии Юрия сопровождал нигилист. Для них одной из составляющих истинного знания считалось авторитетное свидетельство, а Ведмедь, со своим отрицанием всех и вся, был чужд им. Но Юрий сумел настоять на своем.
- Ну, так что мы тянем время? - спросил ведун. - Пошли.
Третий раз Юрий совершал путешествие самостоятельно, без Проводника. Теперь Проводником предстояло стать ему самому, и было немного боязно. Не выпуская ладони Ведмедя, он вступил в пространственно-временной туннель, подготовленный для него Просветленным Алишером, и мир закрутился в синюю воронку.
За высоким частоколом толстых, ошкуренных и заостренных на вершинах бревнах, царила суматоха. Кто-то куда-то бежал, беззлобно, но отчаянно брехали тощие собаки, у высокого резного крыльца каменного дома галдели мужики. И над всем поселком гремел голос длинного, как колодезный журавель, поджарого старика, отдававшего распоряжения. Видимо, он и сам не понимал, что во многом сам породил эту сутолоку и неразбериху. Одет он был в новые домотканые портки и длинную, вышитую геометрическим орнаментом рубаху, перехваченную у пояса красным плетеным ремнем. И хотя мужики, которыми сейчас командовал старик, были одеты не в пример хуже и грязнее, все-таки в нем невозможно было признать барина. Скорее, управляющий.
Наконец короткий инструктаж был закончен, и мужики нестройной толпой, в сопровождении десятка собак вышли из настежь распахнутых ворот.
Навстречу им, по тракту, выходящему из густого леса и избитому вдрызг копытами коней и тележными колесами, неспешно двигались двое пеших. Расстояние пока не позволяло определить, кто они такие - жители поселка или пришлые.
Кондрахин с Ведмедем не торопились. Совершив перемещение на Амату, они на четыре часа задержались в лесу. За это скоротечное время Юрий, пользуясь методикой Просветленных, преподал напарнику урок местного языка. Ситуация, с одной стороны, была благоприятная: вся планета говорила на едином наречии, произошедшим из санскрита. С другой - не выдашь себя за иностранца. Сейчас Юрий, неторопливо продвигаясь к поселку, обнесенному частоколом, экзаменовал в последний раз своего товарища. Ведмедь имел множество талантов, а вот лингвистических среди них не оказалось, и Кондрахин был недоволен.
Одеты оба были совсем непритязательно: босые, на бедрах что-то среднее между шортами и набедренными повязками, а головы прикрывали от солнца матерчатые повязки, отдаленно напоминающие чалму. Верх туловища и вовсе был обнажен. Для Юрия такой наряд казался не слишком теплым - хоть и солнечно, но не жарко, да и от насекомых приходится то и дело отбиваться, а вот Ведмедю, тому все равно.
Они сблизились с отрядом мужиков, отметив, что каждый нес по нескольку просмоленных факелов. Время едва перевалило за полдень, потому нетрудно было догадаться, что их экспедиция обещает затянуться. В свою очередь мужики тоже беззастенчиво разглядывали чужаков, не сбавляя, тем не менее, скорого шага.
Ведмедь с Кондрахиным посторонились, пропуская мимо себя нестройную процессию, и продолжили путь к поселку.
- Куда это они? - спросил Юрий напарника, не успев разобраться в неоформленных мыслях встречных мужиков.
- Вроде, в лесу кто-то потерялся. Искать идут.
Так же неторопливо они вошли на территорию огороженного поселка. Бросившуюся на них лохматую собаку Ведмедь усмирил одним лишь взглядом. Юрий тем временем огляделся. Каменное строение в центре - это, конечно, княжеский дом. А может, здесь он называется дворцом - все зависит от притязаний владельца. Другие постройки деревянные. Дымоходов не видно. То ли топятся по-черному, то ли зим здесь не бывает. Хотя должны быть: растительность явно не тропическая. А вот тот старик, что торопится к ним через площадь, наверняка, сейчас здесь за старшего. Уж больно вид самоуверен.
- Кто такие? - грозно окликнул их старик-управляющий еще издали. Был он жилист и, по своим годам, еще в силе. Лишь выцветшие подслеповатые глаза говорили о его истинном возрасте.
- Странствуем мы, - за двоих ответил Кондрахин на чистейшем амату.
- Не ко времени вы явились, ох, не ко времени. Горе у нас. Ну, да ладно, проходите. Мы гостям еще никогда не отказывали. Как величать прикажете?
- Юр, а он - Вед, - за двоих представился Кондрахин. - А что тут у вас стряслось?
- Да вот, княжич молодой в лесу потерялся. Пошел с дворовыми детьми за ягодой, да и отстал где-то. Они уж под утро вернулись, все его кликали, но так и не сыскали.
- Как он выглядит? - не совсем правильно строя фразу на амату, поинтересовался Ведмедь.
- А что, видали вы в лесу ребенка? - встрепенулся старик. - Ну-ка, ну-ка!
- Да нет, не видали. Но знать-то должны: как людям в горе не помочь?
- Трудновато вам, однако, будет. Места знать надо здешние. Князь велел всем дворовым в лес идти. Сейчас вот последний отряд отправил - тех мужиков, что с покоса вернулись. Хотите - идите вслед. Или передохнете малость? Путь, чай, не близкий проделали.
- Да мы привычные, - отмахнулся от предложения Кондрахин. - Пойдем, пока не остыли.
- Ну, дело ваше. Повезет парнишку найти - князь отблагодарит. Он хорошего не забывает, да и щедрый. А про княжича слушайте, а то и впрямь с кем перепутаете, князь-то ведь ту ребятню, что с сыном его в лес отправлялась, с собою прихватил. Ну, чтобы место точно указали, где они с княжичем разминулись. Так вот, отрок наш девяти лет будет, хотя росту высокого, не по возрасту. А главное - рыжий, как солнышко на закате. Одет был в курточку лиловую, штанишки длинные, по щиколотку, и сандалии на босу ногу.
- Пошли? - обратился Юрий к напарнику.
- Погоди чуть.
Ведмедь сосредоточился, и Кондрахин понял, что ведун с Тегле сейчас обшаривает ментальным взглядом каждый уголок этого полудикого края. Он позавидовал белой завистью. Ему для того, чтобы отыскать человека, должно быть известно астральное поле, хотя бы в общих чертах. Так он когда-то отыскал в Германии Тополя, ставшим ему, хоть и ненадолго, другом и союзником. Ведмедю же почти ничего и не требовалось, так, общие сведения, типа полицейских примет. Кондрахин еще раз порадовался своему выбору и своей настойчивости перед Просветленными, когда отстаивал кандидатуру нигилиста.
- Не в лесу пацан, - наконец твердо произнес ведун. В конюшне на сеновале. Спит без задних ног.
Управляющий, хоть и не поверил, поспешил за уверенно шагавшим, словно знавшим каждый уголок поселка, кряжистым Ведмедем. На задворках княжеского дома действительно оказалась конюшня. По приставной деревянной лестнице все трое взобрались на чердак. Здесь вкусно пахло сеном. Свет из оставленной распахнутой двери вырвал из полумрака сандалию, потом другую. Юный княжич спал, зарывшись в сено целиком, и выдавали его только торчащие из сена ноги.
Управляющий бросился к нему. Было очевидно, что привязан к княжичу он не только и не столько по службе.
Мальчишка с трудом проснулся. В его еще полусонных глазах металась радость, перебиваемая плохо скрытым страхом. Не иначе, как боялся наказания. В волосах цвета начищенной меди запутались сухие цветки клевера и травинки. На незнакомцев он почти не обратил внимания.
А управляющий пребывал на седьмом небе от счастья.
- Нашелся, нашелся, родимый! - все повторял он одну и ту же фразу, а по его выбритым морщинистым щекам скользнули две слезинки.
Оказалось, что княжич отстал от сверстников, увлекшись сбором поздней малины. Пока были слышны голоса, он совершенно не тревожился, сам откликался на "ау". Но голоса постепенно удалялись, и он пропустил тот момент, когда уже не слышал их. Пробовал кричать, сложив ладони рупором, но безуспешно. И даже тогда княжич еще не испугался, хотя и не знал леса. Он пошел туда, где, по его мнению, должна находиться ребятня. Но летели часы, а никого, кроме вспугнутого им зайца, он не увидел. По молодости и неопытности он двигался, удерживая солнце по правую руку, забыв, что Амату вращается, и светило перемещается по небосводу. Таким образом, мальчик шел по широкой дуге, все более отклоняясь от нужного курса.
Смеркалось. Княжич взобрался на дерево, надеясь сверху увидеть поселок. Но - то ли дерево оказалось невысоким, то ли слишком удалился он - кроме сплошного зеленого массива ничего не было видать. Когда же небо усеяли ранние звезды, он, наконец, добрался до тракта. Но в какую сторону идти? Совсем недавно придворный астролог Шиванду объяснял ему карту звездного неба, и княжич пошел на север, держа в виду звезду Та Нанг. Еще не рассвело, когда он добрался до поселка. Ворота оказались распахнутыми - это уходили на его поиски первые отряды. Мальчик незамеченным пробрался на конюшню, где и заснул.
Старый управляющий помог ему спуститься с сеновала. Кондрахин с Ведмедем тоже не стали задерживаться.
- Хорошее начало, - шепнул Юрий на лестнице, - повезло. Кстати, ты успел прозондировать Амату?
- Говори по-человечески, - попросил ведун, - а то я многих слов не понимаю. Если ты в смысле астральных полей, то да. Странное здесь что-то. Множество отдельных точек активности. Но такого ведь не бывает. Взять хотя бы братство Увилбене Ласа: люди со схожими способностями тянутся друг к другу, а здесь, как будто нарочно, разбежались.
- А я, кажется, почувствовал скопление в нескольких местах, - возразил Юрий.
- Я тоже. Но ты обратил внимание, какие это слабенькие поля? А другие, те, что по отдельности, напротив, достаточно мощные.
Тем временем старик с мальчишкой уже подходили к крыльцу княжеского дома. Управляющий, обернувшись, пригласил:
- Заходите, гости дорогие! Госпожа будет рада обласкать вас своим вниманием.
От княжеских покоев Кондрахин ожидал большего. В студенческие годы он побывал в московских музеях, где была выставлена мебель царской семьи, и предполагал увидеть нечто подобное. В доме же, куда их пригласили, было разве что чисто и просторно. Деревянная мебель с затейливой резьбой явно нуждалась в услугах реставратора. Орнамент с изображением охотничьих сцен на противоположной от входа стене порядком облупился. Да, аристократы Амату, в том, что касается достатка, а тем более, роскоши, не слишком далеко ушли от своих подданных.
На зов управляющего в гостиную вышла миловидная женщина, примерно одних с Кондрахиным лет. Невысокая, одетая в непривычное для русского взгляда ниспадающее волнами красное платье, с таким же красным камнем в густых черных волосах, собранных в узел, она не выглядела красавицей. Но было в ней что-то привлекательное, особенно, когда она кинулась ласкать сына. Кондрахин с Ведмедем достойно смотрели на эту сцену со стороны.
Когда бурный поток материнских ласк принял более плавный характер, управляющий смог представить гостей.
- Госпожа Ити Шаратхи! Благодаря вмешательству этих странников, княжич обрел чудесное спасение. Я тотчас пошлю кого-нибудь в лес сообщить князю, что можно прекратить поиски.
Управляющий тут же вышел, оставив Кондрахина и Ведмедя в обществе княгини и ее сына. Пришельцы из иных миров понятия не имели, как на Амату следует приветствовать аристократок: поцеловать ли руку, или край платья, или вовсе стать на колени. Но все разрешилось само собой.
- Аю Васанта, сын мой, попрошу Вас прогуляться. Только в лес больше не ходите, - произнесла княгиня грудным голосом.
Мальчик послушно вышел, а Ити Шаратхи широким жестом указала гостям на длинную скамью. И по этому жесту Юрий понял, чем княгиня отличается от тех женщин, которых он успел увидеть в поселке. В ней было что-то царственное, величественное, то, что дает людям властвовать, не повышая голоса.
- Я распоряжусь об угощении, - сказала Ити Шаратхи, - а вы тем временем расскажите мне о себе и о том, каким образом вам удалось отыскать княжеского сына, в то время как десятки местных мужчин сбились с ног в его поисках.
Пока две молоденькие служанки споро накрывали стол здесь же, в гостиной, Юрий неторопливо излагал заранее подготовленную легенду. Дескать, они с другом пошли странствовать в поисках лучшей доли. Географию планеты он более-менее изучил, готовясь к экспедиции, и речь его звучала уверенно и не содержала вопиющих неточностей. Когда же дело дошло до второго вопроса - как был найден мальчик, Юрий недоуменно пожал плечами.
- Просто мой друг Вед предположил, что княжича может и вовсе не быть в лесу. Мы прошли там всего несколько часов назад. Это же не чаща непролазная. А если, как мы узнали от Вашего слуги, ребенка ищут столь много людей, и ищут безрезультатно, то где он может находиться? Ни в своем доме, ни в чужом он оказаться никак не мог. Мы едва успели осмотреться, но оба подумали о конюшне и, конечно, о сеновале над ней. Вот и вся история, нет в ней никаких чудес.
.Княгиня очень внимательно посмотрела на Кондрахина, словно пытаясь прочесть его мысли.
- Вы очень хорошо думаете для простолюдина, а еще лучше говорите.
- Разве я утверждал, что родился в крестьянской семье? - ответил Юрий, так же пристально взглянув в глаза Ити Шаратхи.
Та, не выдержав, отвела взгляд.
Служанки закончили все приготовления, и гости не заставили себя упрашивать. Ведмедь по своему обыкновению и непритязательности ограничился миской каши и двумя ячменными лепешками, Кондрахин же не отказался от аппетитного куска жареного на вертеле ягненка. Ели не торопясь. Едва закончился обед, и расторопные девушки привели стол в порядок, как за окнами послышался перестук копыт. Минутою спустя дверь отворилась, и с порога управляющий торжественно объявил:
- Его высочество князь Аю Амаравата!
Быстрым скользящим шагом в дом вошел высокий широкоплечий мужчина. В его черных волосах и коротко постриженной бородке пробивалась первая седина. Видимо, он был порядком старше своей миниатюрной жены. Скидывая на ходу накидку для верховой езды на услужливые руки управляющего, он лишь мельком взглянул на Кондрахина и Ведмедя и поспешил к супруге. Оба гостя поднялись, но княжеская чета удалилась во внутренние покои.
- Заметил, какое у него мощное поле излучения? - шепнул Юрий.
- Да разве это мощное? - хмыкнул в ответ Ведмедь. - Хотя... на такую мелочь, как чтение мыслей, он, несомненно, способен. А у ребенка ты что-нибудь заметил?
- Ни у ребенка, ни у княгини.
- У княгини точно ничего нет, а вот у рыженького... Как будто невылупившийся цыпленок в скорлупе. Интересно!
Их краткий разговор был прерван возвращением князя.
Амаравата цепко оглядел гостей и, приблизившись, приобнял каждого по очереди. Его словесная благодарность за отыскание сына была на редкость скупой. Юрий мгновенно установил ментальную защиту, но не тот абсолютный блок, через который не пробивается даже дыхание разума, а прием, почерпнутый им на Тегле. Он просто создал несколько одномоментных потоков не связанных между собой мыслей. В такой мешанине не разобраться даже Просветленному. Как поступил Ведмедь, Кондрахин мог только гадать.
После традиционных в любой культуре обменов любезностями князь предложил гостям остановиться у него в доме. Все было, как обычно. Кроме одного: лицо Амараваты выражало не радость по случаю отыскания его пропавшего сына, а серьезную озабоченность. Причины ее Юрий понять не мог. Он осторожно попытался погрузиться в мысли князя, но натолкнулся на защитный блок. Не бог весть, какой надежный, но взламывать его стало бы верхом легкомыслия. Все свидетельствовало о том, что Амаравата обладает определенными магическими способностями, пределы которых пока оставались неведомыми.
Гостей провели на половину, предназначенную для челяди. Комната, которую им предоставили, оказалась маленькой, но чистой и уединенной, удаленной от других помещений. Два топчана, застланных шерстяными одеялами, да стол между ними - а что еще желать двум бедным странникам?
Вечером, когда уже стемнело, Амаравата вызвал Кондрахина и Ведмедя к себе. Он ожидал их на втором этаже, в библиотеке, где ухоженные полки с рукописными манускриптами перемежались с коллекцией холодного оружия, развешанного на стенах. Лицо князя отражало борьбу противоположных чувств, идущую в его сердце. Он пристально посмотрел на вошедших, словно пытаясь пронзить их взглядом насквозь. Но не острым и холодным, а пытливым, пытающимся понять. Юрий и Ведмедь сдержанно, с достоинством поклонились.
- Еще раз хочу поблагодарить вас за своевременно протянутую руку помощи, - произнес князь густым баритоном. - Сын очень дорог мне, он - единственный, других не будет.
- Почему? - спросил Кондрахин, рассчитывая вызвать Амаравату на откровенность.
- Причина проста. В шестилетнем возрасте он выдержал экзамен, показав, что имеет все необходимые задатки, чтобы стать князем. А если другие мои дети проявят такие же способности? Я не хочу, чтобы жизнь они провели в монастыре.
По всей видимости, Амаравата посчитал тему исчерпанной, потому как немедля перешел к другому вопросу.
- Позволят ли гости заглянуть в их души?
- Разве Вашему Высочеству нужно согласие каких-то бродяг? Наши души открыты для Вас в любую минуту, - ответил Юрий.
- Подойди ко мне, - приказал князь, а когда Кондрахин приблизился на расстояние вытянутой руки, впился в него проникающим взглядом.
Юрию был хорошо известен этот прием, при котором читаются не мысли, а внутренний, истинный образ человека. Ощущение растворенности, единства с окружающим, сродни тому, которое возникает при прикосновении к своему дереву. Не слишком высокий уровень магии, но в отношении простых людей очень даже действенный. Для Юрия такая метода не представляла опасности: Искусственный образ человека благородного, решительного и надежного он мог воссоздать за долю секунды. Так он и поступил. Затем наступила очередь Ведмедя, но оба раза Амаравата со вздохом прекращал испытание.
- Хорошо, - сказал он, - ваши души мне теперь понятны. Хочу ответить добром на добро: приглашаю вас завтра на княжескую охоту. Это большая честь.
- И на кого будем охотиться? - поинтересовался Юрий.
- В моих лесах вновь объявился свинорыл. Задрал нескольких оленей. Дети, когда отправились в лес, об этом не знали. Сейчас отправляйтесь спать - вставать придется еще до рассвета. И да пребудут с вами все боги мира!
Ведмедя с его этической установкой на непричинение зла предстоящее мероприятие не радовало, а Юрий был не прочь посмотреть на неведомого зверя. Пока они могли только гадать, что это за чудище.
Князь же, выпроводив гостей, еще надолго задержался в библиотеке. Он никак не мог понять несоответствия. Оба странника во время испытания показались ему людьми простыми, откровенными и честными. И в то же время они непостижимым образом отыскали его сына. Он еще раз перебрал в памяти их объяснение, переданное ему княгиней. Была в нем серьезная неувязка. Можно предположить, что ребенок находится на территории поселка в полной безопасности, но как угадать, где именно? А ведь бородатый Вед повел управляющего к конюшне совершенно уверенно. И не просто к конюшне, а к лестнице на сеновал. Кто же в действительности его гости? Черные колдуны? Но те творят зло. Так и не придя к определенному выводу, он отправился спать.
- Может, я все-таки останусь здесь? - молящим тоном сказал Ведмедь.
- Не дури, - оборвал его Юрий, примеряя на баланс выданную ему пику.
Предутреннюю тишину двора нарушал оружейный звон. Это собиралась на охоту дружина князя - полтора десятка воинов, составлявших его обычный эскорт. Вскоре появился и сам Амаравата, в высоких сапогах, зеленой куртке со стоячим воротником и с такой же пикой, как и у всех прочих.
Охота предстояла пешая, ибо в лесу лошади были бы только помехой. Шли споро. Князь впереди, за ним дружина, а замыкали шествие Кондрахин и Ведмедь. Накануне им выдали сандалии и просторные рубахи, в которых они не слишком отличались от дворовых мужиков, особенно Ведмедь со своей простоватой внешностью, длинной гривой волос и клочковатой бородой.
Порядком углубившись в постепенно просыпающийся лес, князь расставил своих людей полукругом. Предстояло прочесать цепью длиною в полкилометра порядочный участок. Юрию и Ведмедю князь Амаравату наказал находиться неподалеку от него.
Шли, прислушиваясь, все более и более теряя друг друга из виду. Вот и Ведмедь вскоре пропал где-то среди необхватных стволов. За друга Юрий не боялся: кто-то, а Ведмедь, выросший в лесах, здесь не пропадет. И зверь его не тронет. Гораздо сильнее заинтересовало Кондрахина поведение князя, который все больше и больше сближался с ним, вместо того, чтобы расходиться веером, как остальные охотники. Когда их разделяло всего несколько метров, князь негромко сказал:
- Нам надо поговорить.
Только вчерашним вечером они вели беседу, и Юрий не преминул напомнить об этом.
- И стены имеют уши, - произнес Амаравата.
- Неужели кто-то в доме может подслушивать Ваше Высочество? - не поверил Кондрахин.
То ли вопрос был задан не тем тоном, то ли князь просто не захотел отвечать, но заговорил он о другом:
- Кто ты? Кто твой товарищ? Вед, как я понимаю, в твоем подчинении или услужении. Обычный простолюдин. А может, не совсем обычный. Ты же, как можно судить по манере разговора, не рядового происхождения. И не только речь. Я видел из окна, как ты оценивал выданную тебе пику. Ни один простолюдин этого не сделает. Они просто не знают, что такое боевое оружие. Ты - внебрачный сын какого-то князя? Я угадал?
Теперь промолчал Юрий, только смущенно развел руками, дескать, за грехи родителей я не ответчик. Версия, навязываемая ему Амараватой, основной легенде не противоречила.
- Но дело не в твоем происхождении, - продолжил князь, - а в том, кем ты являешься сейчас. Мне известно, что на подворье вы явились без оружия и без всякой поклажи, даже кувшина для воды не было при вас. Тот детский кинжальчик, что висит у тебя на поясе, пригоден разве что для разрезания плодов, но никак не защитит от разъяренного льва или пещерного медведя. Как можно пройти чуть не всю Великую Долину, что следует их твоего рассказа, не имея ни средств для защиты, ни продовольствия? Это не под силу рядовому человеку. Я смогу. И другие князья смогут. Нам многое дано от природы, еще больше вложили в нас наши учителя, и ты об этом прекрасно знаешь. И не хуже меня ты помнишь Закон: человек, владеющий магическим искусством, если он не князь и не прямой его наследник, помещается в монастырь. А если он скрывается, то только для совершения колдовских обрядов, и подлежит сожжению на костре. Не бойся, я тебя не выдам. Отвечать подлостью на добро не в моем характере. Но если сюда заявится кто-нибудь из Зрящих, что тогда? Не только с тобой и твоим спутником, но и со мной, моей семьей? Отвечают за укрывательство колдуна все.
- Но с чего Ваше Высочество решил, что я или Вед обладаем магическими знаниями? При чем здесь поклажа или вооружение? - начал не слишком убедительно по сути, но с твердостью в голосе оправдываться Кондрахин. - Зачем нас нести с собой то, что можно сорвать с дерева в лесу, выкопать на поле, выпить из родника или реки? Если непрерывно идти от рассвета до заката, уверяю, на пути встретится больше источников, чем требуется для удовлетворения жажды. А оружие... Боги охраняют нас от диких зверей, а с людьми мы и так неплохо ладим. Злого умысла не держим, не воруем, ни на кого не нападаем...
- Любопытно, как ты в этом будешь убеждать Зрящего, - усмехнулся Амаравата.
- Если Ваше Высочество настаивает, мы немедленно покинем пределы княжества.
- Нет. Это будет еще подозрительнее. Поживите какое-то время у меня. Работа для вас найдется. Управляющего и княгиню я предупредил, чтобы не распускали языков. Но вас, к сожалению, видело немало моих работников, а далеко не все они такие простаки, какими кажутся на первый взгляд. Тем более, что Зрящие умеют развязывать языки.
В ту же минуту справа раздался пронзительный крик и треск ломающихся деревьев. Схватив пики наперевес, Амаравата и Юрий со всех ног кинулись на звук. Очень скоро Кондрахин смог лицезреть свинорыла - животное, на которого шла охота. Черный, поросший редкой шерстью, в холке он имел до полутора метров, а в длину не менее четырех. Его можно было принять за исполинского кабана, если бы не третья пара рудиментарных лап, свисающих из-под оскаленной морды. Длинные желтые клыки изгибались вверх, ими-то свинорыл, непрерывно крутясь, пытался зацепить кого-нибудь из окруживших его охотников. Было очевидно, что если это произойдет, пострадавшему вряд ли успеют оказать помощь: зверь просто растопчет его.
Не сразу Юрий догадался, чего добиваются охотники, тыкая свинорыла остриями пик. Но постепенно картина прояснилась. Зверя заманивали в расселину между двумя вековыми деревьями, где он на какое-то время потеряет маневренность. Кондрахин, поняв это, тотчас примкнул к княжеским дружинникам. После нескольких минут сложных и внешне беспорядочных перемещений свинорыл оказался в ловушке. Конечно, ему не составляло труда выбраться из нее, но на это требовалось время.
Охотники чуть расступились, пропуская вперед князя. Кому же еще могла быть предоставлена честь нанесения смертельного удара? Амаравата ударил с ходу, угодив зверю длинной пикой снизу вверх в разинутую пасть.
Свинорыл взревел и бросился вперед, прямо на князя. Но опытные в таких поединках дружинники, отвлекали зверя сильными ударами в морду, целясь в глаза, то с левой, то с правой стороны. Тем самым они дали своему владыке возможность ретироваться, не теряя княжеского достоинства.
По сути, Юрий наблюдал агонию смертельно раненого животного. Не пробежав и двадцати метров, свинорыл упал на передние ноги, еще продолжая сучить задними конечностями. Потом опрокинулся на бок, хрипло дыша. Время от времени по его массивной туше пробегала судорога. Охотники, стоя кольцом на приличном расстоянии наблюдали, как жизнь неотвратимо покидает их противника.
Не меньше двух часов ушли на разделку туши. Брали не все, а лишь самые лакомые, очищенные от костей куски мяса. И все равно получилась изрядная гора. Ношу распределили поровну, исключая князя. Да и Ведмедю не досталось, ибо он догнал возвращающийся отряд уже за опушкой леса. Юрий успел шепнуть Амаравате, что Вед не переносит ни вида, ни запаха мяса, и тот распорядился передать ему все пики. Поклажа получилась по весу не меньше, чем у остальных.
В тот же день конные гонцы отправились с приглашением на пир к Амаравате в сопредельные княжества, которые, как вскоре выяснил Юрий, размером редко превосходили пятьдесят километров в поперечнике.
Оказавшись у себя, Юрий с жаром принялся делиться со своим товарищем свежими впечатлениями об охоте. Ведьмедь слушал с полным равнодушием. Наконец он сказал:
- А теперь выслушай меня. Мой рассказ будет не в пример интереснее, обещаю. Сцены убийства меня, как ты прекрасно знаешь, не привлекают. Поэтому, когда вы с князем помчались приканчивать несчастное животное - не перебивай! - я пошел прочь, подальше от крови. Не знаю, влекло ли меня что-то, или это просто случайность, но я оказался у лесного холма очень правильной овальной формы. Один склон его был пологий, другой - крутой. И деревья на нем росли чахлые, не в пример окружающим их великанам. Я решил обойти холм по окружности, пытаясь понять причину его образования. И вот, когда я подходил к крутому склону, то почуял неладное. Как ты думаешь, что там оказалось?
- Почем я знаю, - недовольно буркнул Юрий. Он еще не успел рассказать Ведмедю о разговоре с князем, был раздражен этим и, к тому же, просто устал от нарочито медленного и непривычно длинного монолога напарника.
- А я тебе скажу, и ты ахнешь, - проигнорировал его чувства Ведмедь. - Это было заклятие невидимости. Хитрое такое заклятие, в виде трех свивающихся между собой спиралей. И защищает оно не только от постороннего взгляда, но и от осязания. Кто и зачем установил его в чаще леса, ты можешь объяснить?
Да, сообщение Ведмедя было чрезвычайно интересным, этого Юрий не мог не признать.
- Ты с ним, надеюсь, справился? - спросил он.
- Пока нет. Не успел, но, по крайней мере, разобрался, с чем его едят. Надо идти вдвоем. Во-первых, мне потребуется помощь, а во-вторых, кто знает, что скрывает это заклятие.
На том и порешили. Юрий не считал, что Амаравата будет препятствовать их лесной вылазке, тем более, не зная о ее цели. Но получилось еще лучше.
Поутру князь сам зашел к ним.
- Сегодня я ожидаю гостей, - объявил он, - по понятной причине, - он выразительно поглядел на Кондрахина, - я не хочу, чтобы кто-то вас здесь увидел. Так что, будьте добры, не покидайте пределов своей комнаты. Я распоряжусь, чтобы пищу и напитки вам доставили загодя. Извините, но это необходимость, а не моя прихоть.
- Ваше Высочество, - обратился к нему Юрий, - не лучше ли нам с Ведом удалиться на время в лес? Все же мы любим простор, а не почетное заточение.
- Хорошо, - подумав, ответил Амаравата. - Гости съедутся пополудни, а отбудут ближе к сумеркам. Когда стемнеет, можете смело возвращаться.
С этими словами он стремительно вышел.
Лес встретил путников прохладой и птичьими криками. Погода стояла облачная, но дождя ничего не предвещало. Ведмедь уверенно шагал вперед, словно вырос в этом лесу и ему знакомо каждое деревце и каждый кустик. Идти пришлось около двух часов, пока, наконец, ведун не указал рукой на холм, выросший посреди леса. Холм, действительно, был интересный: пологий с одной стороны и обрывающийся кручей с другой. Словно экскаваторы сгребали землю и обрушивали ее вниз. И деревья на нем, как и говорил Ведмедь, росли низкорослые, с кривыми стволами. Одним словом - гиблое место.
- Так где, говоришь, заклятие? - спросил Кондрахин.
Вместо ответа Ведмедь повел Юрия к крутизне, выходящей на северную сторону. Склон у основания зарос шиповником, выше кустарника из слежавшейся до каменной твердости глины кое-где выступали базальтовые плиты.
- Ну, видишь? - нетерпеливо спросил Ведмедь.
Юрий не видел, но чувствовал. Что-то невидимое, неосязаемое, но, тем не менее, реальное, как реальны магнитные волны. Оно дрожало в воздухе, расползалось по земле, шевелилось под корнями. Простой человек прошел бы мимо, ничего не заметив. Звери же, инстинктом почуяв неладное, поспешили бы прочь от этого места.
Сколь не поднаторел Кондрахин в работе с заклятиями в период пребывания на Тегле, ему казалось невозможным справиться с предстоящей задачей. Рассчитывать он мог только на Ведмедя, которому и магия Розгора была под силу.
- Как будем действовать?
- А вот так: я отсоединю одну спираль и передам тебе. Сможешь - уничтожь. Нет, так удерживай, пока я не разберусь с двумя остальными.
Время перевалило за полдень, к князю, верно, уже съехались все приглашенные, а Ведмедь продолжал сидеть в медитативной позе, поджав под себя ступни ног. Но вот Кондрахин почувствовал липкое прикосновение к своей голове, немедленно выпустил энергетические потоки, оплел ими спираль, высвобожденную Ведмедем. Спираль была поймана, но никак не хотела подчиняться Юрию, не вытягивалась в тонкую нить, которую не трудно порвать, не сгорала в астральном пламени.
Кондрахин мельком взглянул на сидящего рядом Ведмедя. У того по напряженному лицу стекали крупные капли пота, исчезая в бороде. Нельзя его сейчас отвлекать ни на секунду, понял Юрий. Как-то надо справляться самому. А если просто выбросить проклятое заклятие, вернее, его часть, в иное место, или даже в иной мир, там, где ей нечего будет охранять или скрывать? Мысль была неожиданной, так не поступал никто из его учителей. Но ведь сейчас Ведмедь, борющийся одновременно с двумя спиралями, нуждается в немедленной поддержке. И Юрий поступил так, как подсказало наитие: мощным импульсом послал удерживаемую им спираль заклятия за несколько километров, туда, где вчера князь Амаравата поразил гигантского свинорыла.
Теперь нужно было спешить на выручку Ведмедю. Едва переведя на товарища астральное зрение, Юрий опешил и даже испугался. Спирали, частично распутанные, оплели ведуна, словно удушающие змеи, все ближе и ближе подбираясь к горлу. Энергетическим захватом Кондрахин ухватился за конец одной спирали и потянул ее, раскручивая в обратную сторону. Ему пришлось приложить всю свою силу, о которой раньше даже не подозревал. Заклятие поддавалось сначала медленно, сантиметр за сантиметром, потом перед глазами Кондрахина почему-то на мгновение мелькнул образ ворона Олконы, и он одним рывком сдернул спираль с Ведмедя и зашвырнул ее в далекие дали - на Землю, в город Орел. Не потому что так хотел - просто получилось.
Ведмедь тоже не стал медлить, едва лишь почувствовал облегчение. Вместо того чтобы растягивать спираль в тонкую, рвущуюся нить, он свил ее в тугой клубок, который тут же засверкал, как шаровая молния, разбрызгивая искры. Через пару минут все было кончено.
Совершенно обессиленные, друзья привалились спинами друг к другу.
- Да, - спустя некоторое время вымолвил Ведмедь, - недооценил я противника. Никогда еще не встречал такого мудреного заклятия. Каждая его часть поддерживала две других. Вечного ничего на свете, конечно, нет, но вот такое заклятие способно продержаться без подпитки не один год, а может, и десяток лет. Ты отдохнул?
- Да вроде, - не совсем уверенно ответил Кондрахин. - А почему ты не поинтересуешься, как я поступил со спиралями?
Выслушав Юрия, Ведмедь кратко резюмировал:
- Зря. Надо было выжечь. А впрочем, поодиночке им долго не продержаться. А теперь давай продолжим, время-то идет. Посмотри, где солнце уже.
Кондрахин и Ведмедь, даже если и не составляли идеальную пару, здорово дополняли друг друга. Ведмедь виртуозно работал на астральном и ментальном уровне, зато Юрий много лучше своего товарища управлялся с объектами материально мира. Вот и сейчас он усилием воли раздвинул в стороны колючие кусты шиповника.
Глазам магов открылась бронированная дверь высотой в человеческий рост. Это было так неожиданно: здесь, в мире, задержавшемся в развитии в младенческом возрасте человеческой цивилизации, увидеть подобное никто из них не предполагал. Юрий вначале даже усомнился - не иллюзия ли это, созданная тем, кто наложил заклятие невидимости. Но нет, дверь не несла в себе ничего мистического. Вначале Ведмедь, а за ним и Юрий приблизились вплотную к своей неожиданной находке.
- Замок, как замок, - подвел итог Ведмедь после краткого осмотра запирающего устройства. - Устройства его я не понимаю. Сломать могу, а вот открыть вряд ли.
- Обычное цифровое устройство, - сказал Кондрахин, - шифр из шести цифр. Меня такому кое-где учили. Давай попробую, а ты прислушивайся вместе со мной. Если попаду на нужную цифру, будет очень слабый щелчок. Как у тебя со слухом?
- Обострю, - буркнул Ведмедь.
На внешней панели двери, на уровне глаз, располагались в ряд шесть вращающихся цилиндрических рукояток с риской на каждой. Цифр вокруг не было, но Кондрахина это не смутило. Тот, кто хранил в тайне шифр, мог ориентировать рукоятки по сторонам света или по циферблату часов. Принципиальной разницы нет, а вот проникнуть в эту головоломку постороннему свидетелю несравненно труднее. Но в данный момент это не имело никакого значения.
Юрий принялся осторожно вращать рукоятки, чутко прислушиваясь к звуку. Рядом с ним, припав ухом к броне, беззвучно замер Ведмедь. На подборку шифра ушло всего полчаса, и Юрий даже поразился беспечности его создателя. Но вот что делать дальше? Ручки на двери не было, за исключением рукояток цифрового замка, она представляла собой ровную бронированную плиту. По всей видимости, где-то неподалеку был спрятан управляющий механизм для ее автоматического открытия. Но сколько друзья не облазили свободную от кустарника площадку перед дверью, сколько не шарили руками по глинистому склону, так и не смогли ничего отыскать.
- Есть идеи? - после долгих бесплодных поисков устало спросил Кондрахин.
Ведмедь не ответил, продолжая методично обшаривать руками каждый клочок земли, каждый камешек, впрессованный в глину склона. Кондрахин долго смотрел за его усилиями, потом вновь перевел взгляд на дверь. Ничего, кроме рукояток. А если...
Он нажал на первую рукоятку, как на кнопку настольной лампы, что светила ему в студенческие годы. Раздался глуховатый щелчок, рукоятка наполовину погрузилась в броню и зафиксировалась там. С лихорадочной поспешностью Юрий повторил эту операцию с пятью остальными рукоятками. Когда он нажал на шестую, ранее притопленные щелчком вернулись в прежнее положение.
"Да, положение аховое, - сказал себе Кондрахин. - Это сколько же возможных комбинаций получается? Эдак нам и месяца не хватит на подбор. Разве только не все рукоятки используются. Да, это единственная надежда".
- Ведмедь! - позвал он. - Сколько времени должны храниться следы, чтобы ты мог их прочесть.
- Астральные или ментальные? - подходя, спросил ведун. За месяцы общения с Кондрахиным он усвоил новую для себя терминологию и частенько прибегал именно к ней.
- Полагаю, что ментальные. Вряд ли кнопки нажимались силой воли. Руками в данном случае проще и быстрее.
- Думаю, что месяцев пять или шесть. Если очень сильный след, то до года.
- Попробуй, не сохранилось ли здесь что-нибудь. На этих рукоятках. Не вслепую же их нажимали. Думали, код вспоминали.
Ведмедь пристально посмотрел на выводы цифрового замка, потом попросил:
- Убери свои следы, все забивают.
- Как я это сделаю?
- Просто втяни в себя.
"Эх, - подумал про себя Юрий, - чего только люди не придумают! Знал бы я о таком раньше, на Иоракау или в Германии..." Он без усилия проделал то, о чем просил Ведмедь. Тот немного постоял, шевеля ноздрями, словно принюхивался к неуловимому запаху чужих мыслей. Потом показал узловатым пальцем:
- Эта, эта и вот эти две смежные.
Сказать, в какой последовательности нажимались кнопки, он не мог. Но какое это имело значение, если возможные комбинации можно было легко пересчитать. Через несколько томительных минут тяжелая, десяти сантиметров в толщину, стальная дверь со скрипам повернулась в петлях, освобождая проход.
Теперь Юрий пошел первым - в темноту, в неизвестность, по металлической лестнице, ведущей вниз. Вдруг поочередно тускло засветились лампочки на стенах, равномерно закрепленные через каждые десять шагов.
- Либо нас здесь ждут... - пробормотал Ведмедь.
- Автоматика, - возразил Кондрахин. - Видишь, они гаснут за нами.
Лестница привела их в широкий коридор. Здесь загорающийся и гаснущий свет был значительно ярче, а лампы оказались укрепленными над дверями с каждой стороны. Ведмедь автоматически проверил, не установлено ли и здесь заклятий, но ничего опасного не обнаружил.
- Вот тебе и на, - произнес Кондрахин. - Подземный бункер, электрический свет. А в княжеском доме факелы, да восковые свечки. Неужели здесь когда-то существовала передовая цивилизация? Да нет, непохоже, - ответил он сам себе. Следы ее были бы повсюду. Да и в незапамятные лета она должна была сгинуть. Бункер-то совсем новенький, словно вчера построен. Пойдем-ка, друг мой, по комнатам пошарим. Может, там и разгадка кроется.
Он толкнул ближайшую дверь, та оказалась незапертой. Вела она, как оказалась, в просторный зал, уставленный десятком столов необычной конструкции. На каждом из них размещалась аппаратура непонятного назначения: плоские черные экраны на подставках, рядом - клавиатура с множеством клавиш, среди которых лишь часть обозначались буквами и цифрами. На некоторых имелись надписи на языке, которого не знали ни Кондрахин, ни Ведмедь. В специальных нишах столов помещались прямоугольные металлические коробки, связанные с экраном и клавиатурой путаницей проводов. У каждого стола стояло высокое вращающееся кресло. В одно из них Юрий и присел. Оказалось - удобно.
- Ты не в курсе, что это такое? - спросил он, показывая на аппаратуру.
- Впервые вижу, - признался Ведмедь.
- Да, загадка на загадке. Пойдем дальше?
Некоторые из комнат имели вполне очевидное назначение. Например, в одной принимали или должны были принимать пищу. Внутренним переходом она соединялась с кухней, оборудованной электрическими печами и варочными котлами. Другая, с десятком двухъярусных кроватей, тоже не вызывала сомнений в ее использовании. Было еще сравнительно небольшое помещение, в котором одну из стен занимал большой экран, перед ним стоял стол или, скорее, пульт со множеством кнопок и тумблеров. То ли диспетчерская, то ли командный пункт. И лишь одна из комнат оказалась запертой.
Кондрахин осмотрел замок. Он оказался обычным, внутренним. Повозившись полчаса, он открыл его с помощью обычного кухонного ножа. Оказалось, что просто был защелкнут язычок, и достаточно оказалось его отжать, просунув нож в щель между дверной коробкой и самой дверью.
Здесь хранилось оружие - несколько сотен стволов, аккуратно расставленных в ячейки. Кондрахин взял в руки один из образцов. Конечно, это автомат, но конструкция его отличалась от тех орудий убийств, которые он изучал в диверсионной школе НКВД, видел в фашистской Германии и на Тегле. Основные части те же самые - затвор с затворной рамой, ствол с газовой коробкой, штык-нож. Но вот приклад был откидной, в виде металлической рамки, а магазин в форме рожка. Юрий разобрал и собрал один из автоматов, внимательно рассматривая каждую деталь. Красиво, гармонично, но интересно посмотреть его в деле. Хорошо бы захватить с собою хоть один, да под одежду не спрячешь, в княжеский дом не пронесешь. А хранить в другом месте - бессмыслица. Здесь они сохраннее. Подумаешь, заклятие невидимости уничтожено. Ведмедь десяток новых поставит, ему не впервой.
У одной стены стеллажами размещались цинковые ящики. Кондрахин приподнял один из них. Судя по весу, в нем были патроны. И - ни в одном из осмотренных помещений - никаких документов, даже клочка бумаги с записями.
Когда друзья возвращались назад, Ведмедь спросил:
- Ты не обратил внимания, что некоторые оружейные ячейки были пусты?
- Еще как обратил, - ответил Юрий, - и мне это ужасно не понравилось. Ты представляешь, если против местного войска выйдет хотя бы один боец с автоматом?
Когда поднялись на поверхность, уже начало смеркаться. Близилось время, установленное князем для их возвращения. Ведмедь наложил на все военное убежище свое охранное заклятие, создав заодно иллюзию отсутствия самого холма. Может, оно было не столь замысловатым, как уничтоженное ими, зато вполне надежным.
Примерно в то же время, как Ведмедь при поддержке Кондрахина боролся с треклятыми спиралями, к дому князя начали съезжаться первые гости. Кто верхом, кто в экипажах вместе с семьями. Амаравата лично встречал гостей. Они давно были, если не друзьями, то, по крайней мере, добрыми соседями. К тому же все составляли одну касту - законных магов. Гостей ожидалось не так много, поэтому все должны были уместиться в пиршественной на первом этаже.
Конечно, главным блюдом должно было стать мясо убитого накануне свинорыла, хотя хватало и других закусок. Веселье было искренним, но Амаравате предстояло параллельно решить и несколько важных практических вопросов. В частности разрешить земельный спор с одним из прибывших князей. Тот давно претендовал на часть пахотных земель, предлагая в обмен участок леса. В принципе Амаравата был согласен - к полеводству он не был расположен, но он сомневался в равноценности предложенного обмена. Вот почему он намеревался, пользуясь благоприятным поводом, предложить соседу дождаться окончания уборки урожая, а лишь потом начать предметный разговор.
В пиршественной было немного душновато; многие выходили на воздух: кто на двор, кто на балкон. Иные не виделись по году, а то и больше. Было о чем поболтать и что вспомнить. Покидали пиршественную время от времени все, и гости, и хозяева. Непрерывно сновали слуги с подносами. Было шумно, весело и немного бестолково, как и положено на пирушке.
С хозяевами понаехало довольно много челяди, которую разместили во дворе, поставив под открытым небом в ряд несколько столов. Там и вовсе царила неразбериха. Кто-то жадно насыщался, кто-то спешил на требовательный зов хозяина, а чаще хозяйки. В этой снующей толпе совершенно затерялся стройный загорелый парень в серой рубахе навыпуск и таких же штанах. Его видели и не замечали. А если бы оказался поблизости случайный наблюдатель, то поразился бы его поведению, не соответствующему статусу слуги.
Парень в сером, обогнув дом, замер у стены и некоторое время прислушивался. Потом задрал рубаху, размотал обвивавшую его пояс тонкую веревку с крюком на конце и точным броском послал ее в открытое окно. Ловко, как прыгающая по ветвям обезьяна, он забрался на второй этаж. Следом за ним исчез и свободный конец веревки.
А вот назад он не вернулся ни через час, ни через два. Зато через парадный (и единственный) выход вскоре проследовала девица в платье с длинными рукавами колокольчиком. Куда она делась потом, этим никто не интересовался. Платье-то красивое, а в остальном - ни кожи, ни рожи.
В одну из минут, незадолго до завершения пира, княгиня Ити Шаратхи вышла отдать распоряжение слугам. Об этом знали все, ибо предстояло перейти к завершающим десертам. В то же самое время в пиршественной отсутствовали князья Амаравата и Шудара - они как раз вели переговоры на балконе. Шудара приехал к соседу один и, не найдя взаимопонимания, после упомянутой беседы с хозяином немедленно покинул поселок. Не оказалось в пиршественной по разным причинам еще нескольких гостей.
Внезапно дом огласил истошный женский крик. Вслед за тем в пиршественную вбежала молодая испуганная служанка.
- С госпожой плохо! Скорее! Помогите!
Когда несколько особенно прытких гостей вбежали вслед за девушкой на второй этаж, они увидели распростершуюся посреди коридора княгиню и склонившегося над ней Амаравату. Князь растирал руками щеки и уши супруги. Ити Шаратхи была бледна и неподвижна.
- Лекаря! Где лекарь? - прокричал князь, поднимая голову. - Она не дышит!
Прибежал запыхавшийся придворный лекарь, он же астролог Шиванду. Его дряхлые руки заметно тряслись, когда он пытался прощупать пульс у княгини, а затем открывал маленький потертый саквояж с инструментарием.
- Нужно открыть кровь, - сказал он надтреснутым голосом, - принесите кто-нибудь миску или тазик.
Не дожидаясь, когда его распоряжение будет выполнено, лекарь сделал маленький разрез на предплечье Ити Шаратхи остро отточенным ножичком. Из разреза не вытекло ни капли крови. Он расширил ранку, и вновь никакого эффекта.
- Ну что ты копаешься! - прикрикнул на него князь Амаравата.
Лекарь медленно поднялся с колен.
- Вся кровь свернулась, - тихо вымолвил он.
Не успели спутники, недоумевающие по поводу лесной находки, приблизиться к княжескому поселению, как им стало ясно, что там стряслось что-то чрезвычайное. Среди мятущихся и перепуганных слуг, приезжих князей и их челяди лишь несколько человек сохраняли стройность мышления. Но как раз эти люди и прикрывали свои мысли. Одним из них был князь - его ментальный облик спутники опознавали безошибочно.
Несмотря на сумятицу в головах обитателей и гостей поселения, скоро стало ясно, что скоропостижная смерть настигла княгиню Ити Шаратхи. Это было нелепо: совсем недавно вселенские странники видели молодую и практически здоровую женщину - в этом они не могли ошибиться. Тогда что - убийство? Несчастный случай? При любом раскладе ведуну с землянином сейчас не следовало попадаться на глаза ни княжеским слугам, ни самому князю. А вот собирать информацию доступными им способами не возбранялось, чем они и занялись, укрывшись на лесной опушке. Читать мысли взбудораженных людей довольно трудно. У Ведмедя это получалось несколько лучше, и он негромко сообщал товарищу:
- Из Руга прибыл жрец Ямы Справедливого, по имени Ме Димешвар. Сейчас он командует. Разум его закрыт от меня, но он приказывает всем покинуть дворец, ставит охрану, заставляет управляющего размещать жителей дворца по другим домам. Княжич рядом с князем, вокруг - дружина. А сейчас князь вспомнил тебя. Зовет!
Этого Ведмедь мог и не озвучивать.
Да, князь Амаравата послал ментальный вызов Юру, страннику, которого он едва знал. Послал, хотя не мог не понимать, что гостившие у него князья вполне способны этот вызов заметить. Вот почему он облек его в сложную форму: откликнись/таись, встреться со мной/ скройся в условленном месте; дальше следовали образ карты и картина небольшого шалаша в лесу. Где находится шалаш, было достаточно понятно. В ответе Кондрахина можно было уловить лишь подтверждение и понимание.
Ведмедь поднялся без слов и вопросительно поглядел на Юрия. Тот шагнул вперед, пожалев, что они не прихватили из подземного штаба хотя бы один ствол. Возвращения в княжеский дворец, похоже, в ближайшее время не предвиделось.
- Юра, Руг - это где и что? - поинтересовался ведун.
- Ты, дружище, порой меня удивляешь. Третий день на Амату, а до сих пор не слышал названия стольного града славного княжества Дастран. Или ты, действительно, посчитал, что убогая деревенька, в которую мы попали, и есть центр княжества? Между прочим, Руг всего в пятнадцати минутах быстрой ходьбы отсюда. В Руге сосредоточена не только светская, но и религиозная власть: прекрасные храмы Ямы и Удры, крупные монастыри Асвата и Кумбера. Кстати, зря ты игнорируешь местных богов.
- Слишком их много, - зевнул на ходу ведун, - расскажи мне про Яму и хватит.
Спорить Кондрахин не стал.
- Сын Вичны, хранителя Вселенной, Яма был первым, кто умер в мире людей. Поэтому он стал владыкой царства мертвых и богом смерти. Яма Справедливый правит югом - страной предков. Путь в мир Ямы охраняют два четырехглазых пса Шакбара, деревья в том мире не дают тени, реки - воды. Слуги Ямы - с острыми ушами и красными волосами. Храмы Ямы расположены под землей, освещены факелами, туда ведут тринадцать ступеней. По стенам - картины ужасных страданий неправедных. Жрецам Ямы Справедливого жители Амату исповедуются в грехах, и те налагают земную кару, претерпевание которой сможет помочь на посмертном суде Ямы. По слухам, существует и тайный кровавый культ Ямы - Ямы Беспощадного. Вот эти-то жрецы или монахи и присматривают, чтобы в здешнем мире не возникла иная вера. Но Ме Димешвар - служитель Ямы Справедливого, так что его можешь не бояться.
Последняя фраза, конечно, была попыткой пошутить. Ведмедь неопределенно хмыкнув, объяснил, что опасается не за свою жизнь, а за жизнь князя и княжича. И что такие опасения испытывает сам князь. Сейчас, пока они идут сквозь лес к указанному князем шалашу, князь с сыном и двое доверенных слуг верхами стремятся туда же.
"Видать, крепко Амаравату прижало, если он через час после смерти жены покинул дворец. Впрочем, ему виднее. Наверное, жизнь здесь не столь уж спокойная, как представляется беззаботным пришельцам со стороны", - размышлял Юрий. Тем временем в лесу стремительно темнело. Солнце скатилось к горизонту, готовое вот-вот уйти на покой.
- Не успеваем, Ведмедь.
- Подождет, недолго.
Аю Амаравата мерил длинными шагами поляну перед шалашом. Мыслезащиту он поставил над изрядным куском леса, чего посланцы Просветленных от него не ожидали. Приближающихся Кондрахина и Ведмедя он заметил издали, но хождения взад-вперед не прервал.
- Благодарю, что откликнулись на мой зов, - князь слегка наклонил голову и сложил на секунду ладони перед грудью, - Думаю, переполох во дворце не остался для вас незамеченным. Убита моя жена, причем убита неведомым для нас способом. Тело ее первым обнаружил я и какое-то время оставался с нею один на один, так что и подозревать станут меня. В общем, я решил, что сына необходимо спрятать. Слуги, Мегхам и Зарич, надежны, припасов в шалаше достаточно.
Уже всё поняв, Юрий предположил:
- А мы пригодимся против чернокнижников?
Аю Амаравата уточнил:
- Против людей с княжьим даром. Но вам самим здесь находиться незачем. Отправляйтесь-ка вы оба на недельку в леса Прежних, за Дрилу и Голые Холмы. Поищите для меня какую-нибудь редкость. Якобы, я за этим послал вас ещё вчера. И по дороге от владельцев княжьего дара не скрывайтесь. Спросят меня про вас - я так и скажу, что отправил вас на север. Перед уходом поставить Круги Охраны вокруг шалаша сумеете?
- Сделаем, - кивнул Ведмедь.
А Юрий спросил князя, кому тот в своем собственном княжестве должен будет давать отчет.
- Ме Димешвар - жрец храма Ямы, с княжьим даром. Он взялся расследовать убийство, раз оно совершено столь странным, возможно, колдовским способом. Во всем, что касается следов чернокнижного искусства, права жрецов Ямы не ограничены. Через три дня ожидается Ме Харуна, монах монастыря Кумбера из княжества Ангави. Ити Шаратхи родом оттуда, ее родня имеет право на собственное расследование. И еще на днях я жду Зрящего - они всегда вникают в обстоятельства, когда умирает член княжеского рода. И перед всеми я обязан отчитываться.
Посмотрев на Кондрахина, князь добавил, что его собственный следоискатель, Ме Висаат, уже расследует убийство.
- Вернетесь через неделю, когда вся суета закончится. Придете к шалашу, снимите Круги Охраны, вызовете меня.
Жест князя, плавно взмахнувшего рукой над головой, не оставлял сомнений в способе вызова. Все было сказано, Амаравата вскочил на коня и поскакал между редкими деревьями. Ведун мгновенно закрыл поляну собственной мыслезащитой, а Юрий пустил астральный фантом князя к востоку, сбивая возможных наблюдателей с толку. Через полчаса, когда иллюзорный образ рассеется, проследить, откуда выехал настоящий князь, будет слишком трудно.