Аннотация: Продолжение романов Знак чудовища и Война Чудовищ
Часть Первая
КОРОЛЕВСКИЙ ГОНЕЦ
Дорога шла под гору, и неповоротливый экипаж двигался медленно. Четверка лошадей, сдерживаемая твердой рукой кучера, осторожно ступала по подмерзшей грязи. Скрипел каретный тормоз - возница то прижимал рычаг, то отпускал, не позволяя экипажу превратиться в сани - колеса с широкими ободьями не вязли в грязи, зато превосходно по ней скользили. И тяжелая повозка, что была раза в два больше обычной кареты, так и норовила съехать с горы.
Дорогу, и так скользкую как болотная гадюка, прихватил ночной морозец, и кучеру стоило больших трудов удержать экипаж от рывков. Но он старался, как мог, поминая про себя всех богов, и тех в которых верил, и тех, в существовании которых сильно сомневался.
Пейзаж не менялся уже несколько дней: справа высился пологий склон горы, заросший могучими соснами. Слева склон уходил вниз, но густой лес, покрывавший склоны горы, мешал увидеть долину, раскинувшуюся между двух гор. Небо затянули низкие тучи, и хотя близился полдень, но сегодня солнце так и не смогло пробиться сквозь мутную пелену осени. Мелкий холодный дождь в любой момент мог обратиться в снег и кучер отчаянно молился, чтобы этого не произошло. Осень - не лучшее время года для путешествий по горам. Утешало одно - еще несколько часов и они спустятся в долину. Перевал останется за спиной, и путники смогут заночевать в ривастанском пограничном городке. Опасные горные дороги станут лишь неприятным воспоминанием, а впереди раскинется мечта любого возницы - широкий тракт, ведущий от окраины страны к ее столице. К Риву.
По окну в дверце экипажа заколотили молоточки тяжелых капель дождя, и Бертар Борфейм задернул шторку. Откинулся на мягкую спинку сиденья, обтянутую бордовым бархатом и тяжело вздохнул. Прямо перед ним высилась перегородка, делившая экипаж на две половины. Она была оббита темной кожей, и круглые головки серебряных гвоздей тускло блестели в полутьме. Так же тускло поблескивал квадратик полированной стали, висевший на стенке и заменявший Бертару походное зеркало. Он запотел, и вместо лица владельца в нем отражалось темное пятно. Борфейм поднял руку, провел по подбородку, заросшему жесткой щетиной. Ничего не видно. А бриться наугад... Возить по горлу бритвой в прыгающей по кочкам карете - чистое самоубийство. Пальцы наткнулись на старый шрам под ухом, и Бертар нахмурился. Он провел пальцем выше, по высохшим щекам, потрогал лоб... Он чувствовал морщины даже так - на ощупь. Ему не нужно было зеркало, чтобы вновь увидеть то, что он знал. Осунувшееся лицо, темные тени под глазами, лучики морщин, седые виски, сухая кожа, обтягивающая узкие скулы... Сорок пять - еще не старость для лорда Северных гор. Но и молодостью это не назовешь. Поясница ноет от неудобного сиденья, все мышцы затекли, а колени зудят так, словно в суставы насыпали песка. Проклятая все проникающая сырость пропитала и внутренности экипажа и походную одежду, ставшую и холодной и тяжелой. Свербит в носу, хочется чихать, в горле скребут осколки льда. Осень за окном, осень внутри, осень в душе.
-Ничего, - прошептал Бертар мутному пятну, отражавшемуся в походном зеркале. - Я еще увижу, как взойдет солнце.
Он откинулся на спинку сиденья и взглянул вверх. Там, под высоким для кареты потолком, горела свеча, упрятанная в стеклянный плен фонаря. При такой тряске зажигать лампу опасно - масло может расплескаться и тогда пожара не миновать. Вот и приходилось жечь свечи, самые лучшие, самые яркие, от поставщика королевского двора Тарима - мастера Вога. И все же, это были всего лишь свечи, - тусклые огоньки в сгустившейся вокруг Бертара тьме.
Лорд Бертар Борфейм, герцог Северных Гор, второй сын короля Гриенора Борфейма, выпрямился и расправил плечи. Нет. Это еще не конец. Это не закат, а всего лишь сумерки. Его солнце, сиявшее на гербе золотым кругом, еще покажется из-за гор и засияет так же ярко, как и положено солнцу королевского герба.
-Вэлла! - позвал он. - Ты не спишь?
Из-за стены, делившей походный экипаж надвое, раздался скрип сиденья и приглушенный девичий голос ответил:
-Нет, дядя.
-Иди сюда, поговори со стариком. Проклятая дорога не дает мне заснуть.
Дверь в перегородке распахнулась и в темном проеме появилась хрупкая фигура девушки. Она была в длинном шерстяном платье, подходящем для путешествия больше чем дворцовые наряды, а на узкие плечи была накинута куртка из серых шкур горных белок. Неприбранные белые волосы раскинулись по плечам, а длинный локон упал на раскрасневшуюся щеку.
Герцог с удовольствием рассматривал племянницу. Точеный хрупкий подбородок, фамильные торчащие скулы, прямой и чуть заостренный нос. Вряд ли ее можно назвать красавицей - слишком острые черты лица, больше похожа на птичку, чем на покорительницу мужских сердец. Если она рассердиться, подожмет губы и начнет сверкать своими синими как небо глазами - станет копией отца. Братец постарался на славу - его породу узнает всякий и нет сомнений, что в жилах девицы течет королевская кровь Борфеймов. Бертар сжал зубы. Его собственный сын тоже похож на него, и в нем тоже течет королевская кровь, но сейчас... Бертар нахмурился и покачал головой. Нет. Об этом не нужно думать.
-Дядя?
Герцог вскинул голову. Вэлланор стояла рядом, держась рукой за стену, и рассматривала спутника.
-Что-то случилось, дядя? Вам не хорошо?
-Нет, моя принцесса, все хорошо, - герцог заставил себя улыбнуться. - Просто меня утомила дорога. Садись рядом, расскажи мне что-нибудь хорошее и светлое, чтобы сделать этот день чуточку светлей.
Девушка присела на сиденье рядом с герцогом, откинула за спину тугую прядь светлых волос.
-Дядюшка, вы опять назвали меня принцессой, - с укором сказала она. - Нельзя так делать, отец всегда ругается, когда кто-то так говорит.
-Твой отец далеко, а я здесь, - отозвался Бертар. - Скоро мой брат станет королем и тогда весь мир будет называть тебя принцессой.
-Это... Это нехорошо, - тихо произнесла Вэлла. - Мы все желаем здоровья королю Гриенору, вашему батюшке.
-Все желают ему здоровья, но это не делает его моложе, - отозвался герцог. - Отец в преклонных годах и ему сложно управлять Таримом. Эта история с неудавшейся войной подкосила его. Ты же знаешь, твой отец ведет все больше дел вместо короля. И братья твои тоже не остаются в стороне. Это долг королевской семьи - заботиться о королевстве. И ты, Вэлла, тоже будешь исполнять свой долг. Эта плата за ту кровь, что течет в наших жилах, плата за то, чтобы быть выше прочих.
Девушка склонила голову. Ее и без того узкие губы превратились в строгую полоску, щеки налились румянцем, но она ничего не сказала. Герцог усмехнулся. Да, сейчас она похожа на Тарлина. Но тот уже высказал бы младшему братцу все, что думает о его нотациях.
-Оставим этот разговор, - примирительно сказал Бертар. - Ты принцесса, Вэлла, и я так буду называть тебя, когда никто не слышит. А сейчас расскажи мне какую-нибудь историю из тех, что твердили тебе учителя королевского двора.
-Хорошо, - тихо отозвалась Вэлла. - Я расскажу о герое Таларе Бофрейме, что в одиночку сразился с войском горного короля, и захватил трон гномов.
Герцог поудобнее устроился на сиденье, давая отдых уставшей спине. Вэлла уже начала рассказ, и плавный напев древнего сказания убаюкивал. Девушка сидела ровно, глядела в стену перед собой, но Бертар знал, что сейчас перед ее голубыми глазами разворачиваются волшебные картины древнего мира. Она всегда была мечтательницей. Больше интересовалась прошлым, чем настоящим. Но время пришло, и настоящее потребовало Вэлланор Борфейм к себе.
"Надо почаще называть ее принцессой, - подумал Бертар, закрывая глаза. - Пусть привыкает к мысли, что она уже не ребенок, а правительница. Будущая королева... В конце концов, до этого осталось совсем немного. Неделя - другая и больше не будет ни племянницы Вэллы, ни принцессы Вэлланор. Останется лишь королева Сеговар."
Бертар вздохнул и задремал под напевный слог легенды об одиноком воине, что в древности в одиночку захватил одно из гномьих княжеств и тем положил начало королевству Тарим.
***
Огромное зеркало скованное резной рамой из черного дерева стояло так близко к королевскому ложу, что Геордор без труда видел свое отражение даже не вставая с постели. Алый бархатный халат король бросил на белое покрывало, приподнялся и сел. Расправив плечи, затянутые шелковой ночной рубахой, он разглядывал свое отражение, пытаясь найти изъяны.
Морщины разгладились. Седая борода, только что коротко подстриженная цирюльником, выглядела не данью возрасту, а украшением зрелого мужчины. Глаза блестят, словно сон и не подступал к монарху, а грудь все так же широка, как и раньше. Вот только живот предательски топорщит белый шелк на талии. Геордор повернул голову и в зеркале отразился чеканный профиль, украшавший монеты Ривастана.
-Ну, как? - спросил Геордор. - Годен еще в женихи?
Человек, сидевший за письменным столом, примостившимся в углу королевской опочивальни, поднял голову и отложил в сторону лист бумаги.
-Превосходно, мой король, - сказал он, поднимаясь из кресла. - Благородный муж в расцвете лет.
-Льстец, - упрекнул король, но в голосе его слышались ласковые нотки. - Эрмин, посмотри мне в глаза и повтори это еще раз.
Де Грилл засмеялся и подошел ближе. Геордор повернулся, демонстрируя другу и советнику свой профиль.
-Девица будет сражена наповал, - посулил Эрмин, присаживаясь на край постели. - Давно я не видел тебя таким цветущим, Геор.
-Этот алхимик - настоящий кудесник, - отозвался король. - Я чувствую себя лет на двадцать моложе.
-И все же он советует не злоупотреблять зельями, - напомнил граф. - Помниться, в прошлый раз он советовал пить по одной склянке в день и больше пользоваться мазями.
-Пустяки, - отмахнулся Геордор. - Вэлланор Борфейм скоро будет здесь, и я должен встретить ее как подобает королю и будущему супругу. Кстати, что там тебе нашептали свои птички? Где сейчас наши гости?
-Только что пересекли границу. Если дороги не развезет от осенних дождей, то через пару недель кортеж прибудет в столицу.
-Нет сил ждать, - признался король. - Эрмин, я с ума схожу от ожидания. Подумать только, полгода назад я сидел в холодной башне, угрюмый и печальный, видя перед собой только тьму. Мне казалось, что солнце мое закатилось, и я вступаю в ночь. Как я был слеп. В мире еще столько радости и света... Пожалуй, это осознаешь только ступив во тьму.
-Я бесконечно рад за тебя, Геор, - тихо произнес Эрмин. - Отрадно видеть, что ты больше не думаешь о смерти и тлене. Но...
-Надежда, - перебил его король, любуясь своим отражением. - Вот что дает силы, Эр. Я увидел свет. У меня еще есть шанс ярко вспыхнуть перед закатом. Пусть я уйду, но я оставлю стране часть себя. Род Сеговаров не окончится мной, и эта мысль греет меня больше чем все вино Гернии. Ты понимаешь меня, Эр?
-Да, - отозвался граф. - Понимаю. Но радость не должна заслонять от тебя окружающий мир, Геор. Послушай меня, пожалуйста. Есть дела, которыми ты не должен пренебрегать...
-Дела, - буркнул король. - Проклятье. Конечно, всегда найдется что-то такое, от чего ночью пробьет холодный пот.
Геордор нахмурился и отвел взгляд от зеркала. Де Грилл молчал.
-Это важно? - спросил король.
-Да, - просто ответил Эрмин.
Геордор тяжело вздохнул и приподнялся, стаскивая рубаху. Потом кинул ее на зеркало и зарылся в пуховые перины.
-Излагай, - обречено произнес он.
Граф демонстративно огляделся.
-Может, лучше потом, в башне? Подальше от чужих ушей?
-Эрмин, - застонал король. - Перестань. Ты сам знаешь, кто и когда здесь подслушивает. А в ту комнатушку я больше не полезу. Забирай ее себе. Устрой там вертеп, если сможешь затащить туда шлюх по этой проклятой лестнице.
-Дело важное, - напомнил Эрмин. - Это...
-Заговор, - буркнул монарх. - Конечно. Всегда есть заговор. Или два. А то и три. Проклятье, Эр, сколько мы их уже пережили? Десятка два, если не больше.
-Нет, - мягко отозвался граф. - На этот раз все не так просто.
-Не тяни, Эр, я спать хочу.
-Помнишь совет лордов Ривастана?
-Эта куча болванов, что собирается раз в месяц пожаловаться друг другу на меня и придумать очередной закон, который я отвергну?
-Они самые.
-Только не говори, что они что-то замышляют против меня. У них не хватит на это ни ума, ни храбрости.
-Не замышляют, - признал Де Грилл, - иначе бы я принял меры. Но они выражают недовольство. А после их собрания недовольство стал выражать и народ. Кто-то баламутит толпу, Геор. И я пока вижу волны, расходящиеся по воде, но не вижу камня, упавшего в пруд. До бури далеко, но тучи уже сгущаются.
-Выражайся яснее, Эрмин. Оставь сравнения поэтам.
-Все очень просто, Геор, - граф поднялся с постели и выпрямился. - Многим не нравиться то, что ты собрался обзавестись наследником.
-Это понятно, - усмехнулся король. - Но я думал, что ты уже знаешь всех недовольных по именам.
-Знаю, но дальше разговоров дело пока не идет. Меня беспокоит другое - недовольство вышло за пределы дворцов. Недовольство выражает чернь, толпа.
-Толпе не нравиться, что я обзаведусь наследником? - удивился Геордор. - Что за чушь.
-Им не нравиться будущая королева из Тарима, с которым мы едва не вступили в войну.
Король сел на постели, откинул пуховую перину. Потер ладонями лицо, пытаясь отогнать подступающий сон.
-Значит, не все довольны предстоящей свадьбой? - буркнул он. - Да плевать. Толпа всегда чем-то недовольна, но каждый раз им приходится прикусить язык. Правитель я, а не они.
-На этот раз есть сложности, мой король, - граф вздохнул. - Толпу явно кто-то настраивает против принцессы. Возможно, тот, кому не нравиться, что вы обзаведетесь наследником и тот, кто стремится не допустить этого брака.
-Ты знаешь кто именно?
-Пока нет, - сухо отозвался граф. - Со стороны все выглядит очень естественно, как будто толпа выражает собственное мнение. Но за этим стоит кто-то из наших знатных друзей.
-Или родственников, - буркнул король. - Точно так же, как всегда. Чего ты боишься Эр? Все будет как в прошлые разы. Или что-то изменилось?
-Теперь все не так, - возразил граф. - Раньше мы думали только о тебе Геор. У тебя не было семьи.
-Принцесса, - прошептал король.
Он сел, спустил ноги с кровати и схватил советника за руку.
-Эрмин, что происходит?
-Пока ничего страшного, мой король, - тихо отозвался граф. - Но я боюсь провокаций. Распаленная чернь может выкинуть такую штуку, после которой Тарим откажется от мысли связать кровным узами ваши рода.
-Например, сожжет заживо двух представителей королевской семьи Борфеймов? - воскликнул король.
-Нет, не думаю, что до этого дойдет...
-А я думаю! Проклятье, Эр! Почему ты не рассказал мне об этом раньше!
Король вскочил с кровати и босиком пошлепал к письменному столу, на котором лежала груда пергаментов, оставленных Эрмином.
-Сколько людей едут с Бертаром? - бросил он на ходу.
-Два десятка конных - стражники и слуги. Два сменных кучера при экипаже, Вэлланор и сам герцог. Кортеж собирали в страшной спешке, в основном из-за того, что мы торопились успеть со свадьбой до зимы.
-Вид чужих воинов только больше распалит толпу, - бросил король, роясь в пергаментах. - Проклятье. Я то думал, мой народ будет встречать будущую королеву цветами. Ну почему ты раньше не рассказал мне об этом!
-Пока ничего страшного не происходит, мой король, - осторожно отозвался Эрмин. - Возможно, я невольно преувеличил опасность, пытаясь предусмотреть все случайности. И, честно говоря...
-Да, я помню, - буркнул Геор, выуживая чистый лист из груды исписанных. - Ты что-то такое говорил раньше, но я не слушал. Вместе с молодостью ко мне вернулась и глупость. В голове только юбки и новые наряды. О чем я только думал раньше! Надо было сразу послать конвой. Как думаешь, сотни кавалерии хватит?
-Хватит, - согласился граф. - Но сотня конников будут довольно долго добираться до границы, не говоря уже о том, что следом нужно будет отправить обоз с довольствием для них. Ни в одной таверне этот отряд не поместиться. Кроме того, они взбаламутят всю округу, привлекут ненужное внимание к нашим опасения.
-Два десятка? - задумчиво произнес король, вертя в руках перо. - Праздничная встреча? Цветы и ленты... Проклятье. Против толпы двух десятков может и не хватить.
-Толпу они только раззадорят. Как жаль, что с нами больше нет магов.
-Они сами виноваты! - отрезал король. - Они вздумали ставить мне условия, Эр! Они - мне! Теофис окончательно потерял чувство меры, и взбаламутил всю свою магическую братию. Только вот бунта магов мне и не хватало. Они посмели диктовать мне свою волю, Эр. Сдается мне, они слишком много думали о себе и своей власти. Поставили условие - либо я возвращаю им их проклятые бумаги, либо они уходят. Но я поклялся, что никакой черной магии в моем королевстве больше не будет!
-И они ушли, - вздохнул Эрмин.
-Вся проклятая коллегия магов, во главе с болваном Теофисом. Ну и пусть. Гернийский университет еще поймет, какую змею он пригрел на груди.
-Как объект для опытов, который они хотели исследовать, я очень рад их уходу, мой король, - отозвался де Грилл. - А вот как королевский советник - в ужасе. Маги, поддерживающие Теофиса, ушли и из других городов, не только из столицы.
-Зато остался Дарион, - этот юнец, из которого вырастет настоящий маг не хуже Теофиса. Он, по крайней мере, предан мне.
-И уже собирает новую коллегию магов, - подхватил граф. - Но на это надо время. Собрать по городам и весям достойных магов очень непросто.
-Как думаешь, у него хватит сил быстро пробиться к принцессе и в случае нужды противостоять толпе?
-Хватит, - признал Де Грилл. - Но сейчас он в Венте, мой король. Вы сами отправили его туда, чтобы подобрать кандидатов в новую королевскую коллегию магов.
-Что б тебя, - зарычал король. - Постой! А где твой любимчик? Этот новоявленный граф?
-Сигмон? Он в столице. И этот самый час выполняет мое задание.
-Найди его и отправь к принцессе, - приказал Геордор. - Плевать на все придворные дела, пусть займется настоящей работой. Пусть охраняет будущую королеву.
-Не самый лучший выбор, - вздохнул Де Грилл. - Ла Тойя не дипломат, а боец. Если что-то пойдет не так, то ему будет проще вырезать целый город, чем успокоить его жителей.
-Вырезать целый город? - переспросил король. - А при этом он сможет защитить принцессу?
-Сможет, - с вздохом признал советник. - Защищать он умеет.
-Ну, так пускай немедленно отправляется в путь. Мне как раз и нужен боец, а не дипломат. Пусть вырежет хоть все восточное герцогство, но только чтобы доставил мне будущую жену целой и невредимой.
-Да, сир.
-И не строй такие страшные рожи, Эрмин. В моем возрасте проще найти новое герцогство, чем новую невесту.
-Да, сир.
-Ладно, ладно, скажи ему, чтобы вел себя осторожнее. И повежливей с Борфеймами. Будущие мои родственники, как никак. Надеюсь, они не обидятся, что я послал им навстречу лишь одного графа. Пусть Ла Тойя скачет день и ночь, меняет лошадей на королевской почте, но чтобы не смел ложиться в постель, пока не найдет Вэлланор.
-Хорошо, мой король. Я отправлю Сигмона, - сказал де Грилл. - Надеюсь, обойдется без кровопролития. В конце концов, мои подозрения, это всего лишь подозрения.
Король бросил перо на стол и вернулся к ложу. Забравшись на постель, он укрылся периной, и повернул голову к советнику.
-Эрмин, - позвал он и граф, ожидавший приказа, шагнул к постели.
-Да, сир?
-Я сказал - немедленно, Эрмин.
-Уже лечу, - мрачно отозвался советник. - Утром он будет в пути.
-Не утром, а к полуночи, - возразил король. - Пусть хоть на этот раз все будет сделано быстро и без задержек. Ступай Эр.
-Спокойной ночи, мой король.
-Не могу пожелать тебе того же, - отозвался Геордор. - Но чем раньше ты разберешься с этим делом, тем раньше ляжешь спать. Увидимся утром, Эр.
Де Грилл поклонился и быстрым шагом вышел из опочивальни короля. Геордор проводил его тяжелым взглядом, потом вздохнул и перевернулся на другой бок. Он должен поспать. Чтобы не случилось - он должен выспаться, чтобы пропали эти проклятые синяки под глазами. Алхимик сказал, что их не возьмет даже волшебная мазь, если король не будет вовремя ложиться спать.
-Спать, - приказал король самому себе. - Немедленно спать.
Он запустил руку под подушку и нащупал крохотный самострел, заряженный отравленными иглами. Его холодная рукоять, дарующая ощущение безопасности, действовала на монарха лучше снотворных зелий.
-Спать, - прошептал Геордор и закрыл глаза.
***
Мрамор колоны приятно холодил спину. Здесь, у лестницы, в самом темном уголке танцевальной залы, было на редкость уютно. Отсюда Сигмону был виден весь зал, а сам он оставался невидимым для всех пришедших на прием к графине Эветта Брок.
Сигмон плотнее прижался к колоне, переложил бокал с белым гернийским в левую руку и сделал большой глоток. Покатал на языке восхитительную влагу, вспыхивающую всеми оттенками от приторно сладкого до кисло-горького. Сделал еще один глоток. И снова обвел взглядом огромный зал.
Сияющий паркет, масляные лампы на стенах, крохотные столики у стен, застеленные белоснежными накрахмаленными скатертями. Над залом нависает балкон, на котором устроились музыканты - пятеро разряженных в пух и прах модников, наполняющие зал пронзительными завываниями скрипок, плачем лютни и стонами малого клавесина. Мелодия лилась свободно, менялась на ходу, и пары танцевали на паркете непрерывно. Иногда пара уходила с паркета, чтобы подкрепить силы глотком вина, но ее место тотчас занимала другая - людей в зале было много. На приемах Эветты всегда людно - заядлая модница, с острым язычком была едва ли не первым лицом в светской жизни столицы. Она знала все о самых тайных интрижках, принимала участие едва ли не в десятке собственных, и могла с легкостью рассуждать о фасонах бальных платьев, что станут популярными через полгода. На ее приемы старалась попасть знать столицы - от мелких безымянных танов до герцогских сынков. Эветта овдовела пять лет назад - престарелый граф Брок, смотритель королевских залов, был старше жены на добрых четыре десятка лет и, по слухам, умер совершенно счастливым в супружеской постели. Эветта, чей возраст едва подходил к тридцати, грустила не очень долго. Она умело распорядилась капиталом мужа, вложив деньги в выгодные предприятия по разработке золотых рудников в северных горах, и теперь наслаждалась вольной жизнью.
Особняк Броков, расположенный на берегу реки и вместе с тем в паре шагов от королевского замка, стал местом встреч для всех столичных любителей веселья. Эветта прожигала жизнь, водя за нос десяток богатых женихов и, похоже, не собираясь вступать в новый брак. Веселая Вдова - так прозвали ее горожане, что не питали, впрочем, к ней дурных чувств. Эветта запросто общалась с простолюдинами, шокируя старшее поколение, и не строила из себя особу королевской крови - и тем, опять же, радовала городских интриганов, не терпящих конкуренции в вопросах власти.
У Эветты всегда было удобно и весело. Ее приемы были популярны, а сама вдова - счастлива. Несчастлив был Сигмон, которому по службе приходилось посещать приемы Эветты. Светским человеком его нельзя было назвать: медленные танцы и пустые разговоры навевали на графа жесточайшую тоску. Он предпочитал ночное патрулирование города - частенько по крышам, откуда рукой подать до чистого черного неба, усыпанного жемчугом звезд. Но титул... Де Грилл всунул ему в руки патент и тут же стал во всю пользоваться своим новым инструментом - графом Сигмоном Ла Тойя, посылая его туда, куда обычным шпикам вход заказан.
Нового графа общество встретило равнодушно - для всех он оставался провинциальным болваном, мелким таном, явившимся в столицу, чтобы выкупить титул и место при дворе. Официально он числился посыльным короля - вестником, почтарем, одним из сотни, которой могли доверить доставить королевское письмо на дальний кордон. Королевский гонец - недурное место для бывшего курьера второго пехотного полка города Вента. Но все же слишком низкое в глазах общества, собиравшегося у Эветты Брок. Неразговорчивость новичка и его сумрачный вид тоже сыграли свою роль и вскоре к Сигмону стали относиться как к предмету мебели, что находится в зале, но не участвует в общем веселье. Графа перестали замечать - и это привело Де Грилла в восторг. Он потребовал от Сигмона, чтобы ты тот попытался завязать полезные связи в обществе, но при том так ловко, чтобы дело провалилось. Сигмону нужно было изображать неудачника, так и не прижившегося при дворе, но не оставляющего попыток найти покровителя.
Сигмон, не обладавшим актерским даром, вяло пытался соответствовать требованиям начальства, не особо усердствуя при том. Роль высокопоставленного шпика бесила его до невозможности. Он предпочитал решать проблемы клинком, а не бесконечными отчетами о услышанном и увиденном. Утешало лишь то, что и клинком ему доводилось работать часто. На прошлой неделе Сигмон в одиночку разгромил бандитский притон, устроенный в самом сердце столицы, в центральном квартале. Преступники, устроившие гнездо не так уж далеко от дворцовых стен, определенно, зарвались, и напрашивались на крупные неприятности. Но устраивать небольшую войну в центре столицы не решился даже командор стражи и потому советник Де Грилл, что был, разумеется, в курсе всех дел столицы, милостиво "одолжил" своего человека командору.
Разумеется, стражники не знали о том, кто он таков - лицо Сигмона скрывала маска. Ничего не знал о нем и командор - для всех граф оставался безымянным подручным советника короля. Он вытащил из подвала таверны пяток матерых разбойников, устроивших сходку, на которой договаривались поделить город, и передал их страже. Еще два десятка лихих людишек, защищавших своих главарей, Ла Тойя разметал как гнилую солому, сделав в одиночку то, что не решалась сделать городская стража. Это было доброе дело, приятно отличающееся от бесконечных бдений на приемах Эветты, и Сигмон немного развеялся. Но сейчас ему приходилось вновь торчать в людной зале, изображая унылый памятник провинциальному неудачнику, и внимательно следить за двумя молодыми дураками.
Сигмон опустил бокал и окинул взглядом танцевальный зал. На паркете кружились редкие пары. У стен собирались компании ожидавших нового танца: стайки девиц в роскошных платьях, охраняемые суровыми матронами и компании молодых людей, лихо закручивающих едва отросшие усы. Иногда один из них набирался смелости и атаковал одну из матрон. И либо удалялся, получив решительный отпор, либо получал неохотное разрешение пригласить избранную даму на танец. Вдоль другой стены собралась пестрая компания из родителей и родичей молодых. Разбившись на крохотные компании, они следили за молодежью. Дамы сплетничали, прикрывшись веерами, мужчины шептались о делах, не выпуская из рук бокалов. В дальнем углу, за накрытыми столами собрались гости почтенного возраста, интересовавшиеся больше красным гернийским вином из погребов графини Брок, чем танцами.
Сигмон обернулся и поставил свой бокал прямо на ступеньки лестницы, ведущий на второй этаж. Выбравшись из тени, он быстро прошелся вдоль стены, рассматривая компании молодых людей, подшучивающий друг над другом. Граф сосредоточился, пытаясь высмотреть знакомые лица. Перед глазами мелькали яркие камзолы, расшитые золотыми нитями, белы брыжи - веянья южной моды, добравшейся, наконец, и до севера. Кольчуг в столице не носили, шумные пиры, во время которых старые воины не снимали доспехов, остались в прошлом. Сменилось даже оружие - теперь вместо боевых сабель и клинков, способных пробить доспех, знать выбирала оружие, что можно было носить с собой целый день без помощи оруженосцев. Клинки изрядно похудели и стали легче, напоминая больше удлиненные кинжалы, чем армейские мечи. Таким ловчее орудовать в темных переулках, особенно когда ни на тебе, ни на противнике нет кольчуги. Простой люд мгновенно прозвал новинку военной моды "вертелами" и городские куплетисты на все лады высмеивали модников, сравнивая их с поварятами. Впрочем, и с этими игрушками некоторые "повара" умудрялись заварить такую кашу, что и армейским сапогом не расхлебаешь.
Щелкнув с досады пальцами, Сигмон устремился к выходу. Он все-таки упустил юных забияк. Только что были здесь, в разных компаниях - шутили с приятелями, обменивались колкостями с матронами и воздушными поцелуями с отнюдь не робкими девами... Исчезли оба, в одно время. Де Грилл как всегда оказался прав. И если сейчас некий раззява граф не поторопится, дело может кончиться бедой.
Сигмон выскочил из дверей танцевальной залы и побежал сквозь анфиладу комнат. Миновав холл, он сбежал по ступенькам к выходу из особняка, спрыгнул с крыльца на траву и углубился в темноту сада, игнорируя светлые дорожки, выложенные из крохотных керамических плиток.
Пробравшись сквозь заросли причудливо подстриженных кустов и раскидистые клумбы, граф свернул к берегу реки, туда, где росли вековые ели, оставшиеся от леса, когда-то росшего на месте имения Броков. Петляя среди высоких деревьев, Сигмон поднял голову, и вдохнул холодный ночной воздух, пахнущий смолой. Зверь, выглянувший на миг из темного уголка Сигмона Ла Тойя, не подвел. Пахло разгоряченными телами, пахло гневом и яростью. Пахло близкой смертью.
Сигмон перепрыгнул через канаву, невесть как очутившуюся в лесу, и заскользил на каблуках вниз по склону, усеянному опадшей хвоей - к реке. Средь стволов заблестел Рив, медленно кативший свои воды сквозь столицу. Ла Тойя знал это место - берег здесь круто обрывался вниз, и поляна походила на тот самый балкончик в особняке, что облюбовали музыканты. Туда он и направился.
Они стояли друг напротив друга - два молодых модника, затянутые в шелка и бархат. Оба держали ладони на рукояти клинков, богато украшенных вязью золотой проволоки. Два юных дуэлянта, заложники без малого вековой вражды семей, что когда-то не поделили милость давно почившего монарха. Судя по раскрасневшимся лицам и горящим взглядам, они успели обменяться колкостями, и тонкие клинки должны были вот-вот покинуть ножны.
Сигмон с нарочитым шумом пробрался сквозь кусты и появился на поляне. Юнцы одновременно обернулись, судорожно хватаясь за рукояти клинков.
-Граф Ла Тойя, - протянул Фарел, высокий и худощавый юноша с длинными светлыми волосами и бледным, как свет луны, лицом. Единственный сын графа Верони был завзятым модником и в свои шестнадцать лет уже прославился как опытный сердцеед. Но Сигмон знал рука у парня скорая, и орудовать своим "вертелом" он умеет не хуже иного опытного рубаки.
-Вы не вовремя, граф, - бросил широкоплечий Лавен, младший из отпрысков лорда Летто, одного из самых богатых людей королевства. Этого Сигмон тоже хорошо знал - умом не блещет, но силен как бык и славен больше потасовками в тавернах, чем успехом в торговых делах семьи.
-Чудесная ночь, не правда ли? - отозвался Сигмон, копируя унылую манеру Де Грилла говорить о пустяках. - Но здесь так прохладно! Не думаете ли, господа, вернуться в зал?
-И перестаньте совать нос в чужие дела, - поддержал своего противника Лавен.
Сигмон нахмурился - разгоряченный Летто своей грубостью дал ему повод обнажить клинок. Как заманчиво... Достать меч, одним ударом смести в сторону новомодные зубочистки юнцов и надавать им тумаков. Отхлестать плоскостью клинка по мягким местам, чтоб неповадно было задирать старших. Но Де Грилл... Советник страшно расстроиться - ведь экзекуция не решит проблемы. Эрмин поручил ему следить за мальчишками и не допустить смертоубийства, что может вызвать вспышку кровавой мести прямо накануне королевской свадьбы. Тумаками тут делу не поможешь.
-Я был о вас лучшего мнения, Фарел, - сухо произнес Сигмон. - Подумайте, в какое положение вы ставите хозяйку дома. Если что-то случиться во время приема, это, конечно, скажется на репутации Эветты. Едва ли после этого она будет вам благоволить.
Светловолосый Верони поджал узкие губы, и что-то тихо буркнул себе под нос.
-А вы, Лавен, - повысил голос граф, - зачем вы явились сюда тайком, под покровом ночи, как наемный убийца?
-Я не убийца, - рявкнул Летто. - Это дело чести!
-Чести? - ухмыльнулся Сигмон. - О ней вы расскажете королевским дознавателям, если неподалеку найдут покойника с дырой в груди от вашего клинка. Тайное убийство, вот что скажут вам в ответ дознаватели.
Лавен выругался, грубо, как рыночный торгаш, и выхватил свой узкий клинок. Лунный свет скользнул по лезвию, обращая сталь в живую молнию.
-Убирайтесь, - приказал Летто. - Это не ваше дело и не лезьте в него, проклятый шпик! А не то...
-Не то - что? - переспросил Сигмон, борясь с желанием отобрать у юнца дорогую игрушку и забросить ее в реку. Вместе с владельцем.
-Не то ваша прогулка может окончиться, так и не начавшись, - процедил Верони и тоже обнажил клинок.
Сигмон смотрел на двух пареньков, стоявших напротив и грозивших ему клинками, годными протыкать лишь атлас и бархат. Ему не нужно было обнажать свой меч, забравший души сотни упырей. Он справился бы с ними играючи, одной правой рукой, с которой он никогда не снимал перчатку. Двое забияк с игрушками, дети, не видевшие в жизни ничего страшнее похорон престарелого дядюшки. Это было бы смешно, если бы это не было так грустно.
-Ну что вы, господа, - выдавил Сигмон, чувствуя, как пылают от гнева щеки. - Зачем же сразу так...
-Ну, - Летто топнул ногой и вскинул клинок.
Ла Тойя торопливо отступил назад, чуть подогнул ногу, вскрикнул и повалился на спину, размахивая руками.
Здоровяк Лавен удивленно вытаращил глаза, расхохотался и опустил клинок. Верони криво улыбнулся, потом прыснул в кулак, совсем как ребенок, и тоже засмеялся.
Сигмон лежал на спине и испуганно таращился на дуэлянтов. А те смеялись хором - заливисто и громко, как умеют смеяться только те, кто еще помнит детство.
-Умора, - выдавил Лавен, - а сам то...
-Грубиян повержен, - объявил Верони, возвращая клинок в ножны. - Пойдемте отсюда, господин Летто, здесь слишком сильно пахнет деревней. Вечер испорчен, так попробуем наверстать упущенное в танцевальном зале.
-И то, - согласился Лавен. - Чего уж теперь. А в следующий раз для нашего разговора подберем подходящую компанию.
-Так точно, - согласился Фарел. - Двух или трех добрых друзей, перед которыми не стыдно обнажить клинки.
-О да! Это вы точно сказали, Верони - добрых друзей.
-Так идемте прочь, оставим этого хама наедине с самим собой. Нас ждет прекрасная Эветта!
Раскинув руки, Сигмон лежал на спине, смотрел в звездное небо и слушал, как удаляются голоса несостоявшихся дуэлянтов. Зверь внутри него, уже усмиренный и закованный в цепи рассудка, вяло ворочался, тихо жалуясь на то, что нынче ему не дали воли. Он подсказывал, что в уходящих больше не было гнева и злости - все потрачено на случайного свидетеля стычки. Сегодня Верони и Летто уже не схлестнутся - это Сигмон знал точно. И гордился собой: он удержал кровожадного зверя на цепи, выполнил просьбу Эрмина, сохранил свой образ неотесанной деревенщины. И сделал это просто - всего лишь упав на спину.
-Попрошу выплатить ставку королевского шута, - мрачно сказал он вслух. - Двойную. С выплатой вперед за полгода.
Застонав, он приподнялся и сел. Вытирая холодный пот со лба, Сигмон заметил, что руки дрожат. Как тяжело было сдержаться себя. Немыслимо тяжело притворяться шутом тому, кто заслужил прозвище мясник Дарелена.
Крохотный комочек из перьев упал с ночного неба прямо на плечо Сигмону. Возмущенно зачирикал, запрыгал по плечу, и от полноты чувств расплескал свое негодование по плечу черного бархатного камзола.
-Двойную плату за полгода вперед и визит к королевскому портному, - сухо сообщил Сигмон воробью.
Потом он вскочил на ноги, быстро и легко, как разбуженная кошка и бесшумно растворился в темноте сада - Эрмин Де Грилл желал видеть своего подчиненного. Немедленно.
***
Из распахнутого настежь окна тянуло холодом и сыростью. Осенняя ночь пыталась забраться в комнату, но жарко пылающий камин успешно теснил ее прочь, оставляя на поле битвы лишь легкую прохладу.
Корд Демистон откинулся на спинку стула, заложил руки за голову и потянулся, разминая затекшие плечи. Огромный письменный стол, размером с хорошую дверь, стоял рядом с камином, и капитану городской стражи Рива было тепло и уютно. От тепла клонило в сон, и потому Корд не закрывал окна - ночная прохлада освежала, не давая впасть в блаженную дрему.
Выпрямившись на скрипучем стуле, капитан потер ладонями лицо, и с ненавистью глянул на груду бумаг на столе. Предписания, указания, распоряжения, доклады, доносы, счета от кузнецов... Как хорошо было в Ташаме! Савен вызывал капитана, устраивал ему разнос, а после простым человеческим языком объяснял, что требуется от стражи. И ночная смена обычно заключалась в том, что Корд гулял по ночному городу, проверяя караулы и наслаждаясь свежим ночным воздухом. А не перекладывал бумажки с места на место в душной комнате.
Демистон поднялся и вышел из-за стола. Огромная комната, которую величали кабинетом, вовсе не была пустой. Около двери стояли два письменных стола адъютантов, за ними, у камина, притулился стол капитана. Вдоль стен тянулись бесконечные ряды шкафов со стеклянными дверцами, битком набитые старыми приказами, описаниями преступников и громких дел, картами центрального района, счетами из казначейства и прочей бумажной рухлядью, за которую раньше Корд не дал бы и ломаного гроша. Вдоль второй стены высились платяные шкафы - дубовые ящики, больше напоминавшие хранилища гномьего банка. В них прятались праздничные мундиры офицеров отделения, парадное оружие, флаги и форменные перевязи рядового состава. Адъютанты должны были содержать все это в идеальном порядке, и когда они устраивали день большой уборки, капитан в отчаянье убегал в город, проверять патрули.
Гулко бухая сапогами по начищенным до блеска половицам, Корд вышел на середину комнаты. На полу лежала новая ковровая дорожка, мутного зеленого цвета, навевавшего воспоминания о зацветшем пруде. Она вела от двери к противоположной стене, прямо к окну, пересекая всю огромную комнату, занимавшую почти весь второй этаж дозорной башни. Капитан осторожно попробовал ногой дорожку - словно боялся, что она окажется живой. Дежурка с коврами, кто бы мог подумать. Потом он решительно ступил на нее и подошел к окну - теперь бесшумно, не царапая подковами сапог начищенный пол.
Взявшись обеими руками за подоконник, капитан по пояс высунулся из окна, подставив лицо холодному ночному ветру. Перед ним раскинулся город - огромный каменный лабиринт из домов, лавок, таверн, конюшен... Город был наполнен огнями. Где-то светились окна, горели факелы у входа в ночные таверны, недалеко пылал огнями королевский замок, что на новый лад все называли дворцом. На площади, что раскинулась вокруг башни стражи, горели масляные фонари. Капитан опустил взгляд, рассматривая брусчатку внизу. Когда-то давно здесь стояла городская стена - первая из тех, что возвели вокруг замка, построенного Сеговарами. Но город рос и вскоре выплеснулся за стену. Вокруг замка теперь раскинулся старый город - королевский квартал, где жила знать и самые искусные ремесленники. А стена отделяла его от быстро растущей столицы. Но вскоре места стало не хватать - его всегда не хватает - и стену снесли. А башня осталась, превратившись из грозного военного сооружения в один из постов городской стражи. Она торчала посреди пустой площади как угрожающая дубина, напоминая нерадивым горожанам, что ее маленькая копия однажды может пройтись по их плечам и головам. В целях поддержания порядка и закона.
-Да, - тихо произнес Корд, - это не Ташам.
Здесь у него не было нужды проверять караулы. У него в подчинении сотня людей, следящих за порядком в центральной части старого города. Караулы проверяют два полусотенных, зовущихся тут на новый лад лейтенантами. А у них еще есть по два десятника, именующихся сержантами. А у тех - еще по личному вестовому-капралу. Порой Демистону казалось, что в страже Рива больше начальства, чем подчиненных и это его несказанно удручало. Он больше не мог контролировать всех, не мог лично следить за исполнением приказов и вникать в каждое распоряжение. С другой стороны, всегда есть на кого свалить бумажную работу - например, на личного адъютанта, что в данную минуту дремлет на первом этаже, средь личного состава ночной смены. А есть еще Горан - второй капитан, с которым Корд делит этот кабинет. Он всегда дежурит днем - так они договорились - и больше занимается тем, что разбирается с подозрительными личностями, что злоумышляют против короля. Работу два капитана делают вместе, но Корд терпеть не мог подобные дела, ему было проще общаться с душегубами и конокрадами, чем с языкатыми пустомелями, отпустивших слишком смелую шуточку в неудачной компании. Впрочем, и с душегубами капитан нынче общался редко - для этого есть лейтенанты. А до капитана Корда Демистона дело доходит, только если в нем замешана знать. Но такое случается редко, обычно эти напыщенные болваны предпочитают решать дела тихо, промеж собой, не вмешивая стражу.
Демистон оттолкнулся от подоконника, развернулся и подошел к столу. Одернув тяжелую кожаную куртку, накинутую поверх темно-синего форменного камзола стражи, он вновь сел за стол. Вытащил из груды бумаг счет за прачечную и глубоко задумался над ним, пытаясь вспомнить, сколько форменных рубах и бриджей отправляли в стирку на прошлой неделе и почему их количество не совпадает. Неужели кто-то из прачек позарился на штаны стражника? Быть того не может...
С великим раздражением капитан швырнул бумагу обратно на стол и покосился на огромные гномьи часы, стоявшие на камине. Те тихо щелкали, отсчитывая время до конца дежурства. Уже утро. Скоро начнет светать. А Корд не разобрался и с половиной дел, намеченных на сегодня. И глаза отчаянно слипаются, днем опять не удастся выспаться, потому что надо хотя бы в этот раз прибраться в доме, заросшим всяким хламом.
За стеной гулко забухали сапоги, и Демистон вскинулся, пытаясь разлепить заспанные глаза. Кто-то поднимался по лестнице. Капитан встал, привычным движением передвинув саблю на поясе поближе к руке. От этой привычки его не смогла отучить даже спокойная жизнь в столичной страже.
Тяжелая дубовая дверь распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся паренек лет шестнадцати в легкой синей куртке вестового стажи. Корд убрал ладонь с рукояти сабли - лицо паренька было знакомым. Павер? Правес? Кажется он придан караулу площади, что дежурит недалеко от стен королевского замка.
Парень с облечением прижался спиной к косяку, расслабился и сделал пару глубоких вдохов. Потом выпрямился, сложил руки по швам - как учили его сержанты, сопровождая, несомненно, свою науку звонкими оплеухами.
-Капитан Демистон, - звонко произнес вестовой. - Лейтенант Зимер докладывает о происшествии! В особняке Броков после званного приема найден труп, опознанный гостями как Лавен Летто, сын лорда Летто. Лейтенант Зимер сообщает, что обстоятельства дела позволяют предположить что смерть была насильственной, свидетелей нет.
-Лавен? - Корд от неожиданности выпрямился, нашаривая саблю. - А кто-то из Верони там был поблизости?
-Не могу знать! - бодро отрапортовал вестовой.
Корд нахмурился. Конечно, откуда пацану знать - он всего лишь повторил то, что ему велели. Проклятье! Один из Летто мертв, и наверняка младший Верони околачивался на том же приеме. А ведь Де Грилл предупреждал, что за этой парочкой нужно присматривать особо. Де Грилл... ох и расстроиться наш славный птах. А ведь придется ему докладывать. И чем скорее, тем лучше, - промедление в делах советник считает одним из страшнейших грехов.
Капитан поправил пояс, снял с вешалки у камина тяжелый кожаный плащ, что уже успел высохнуть, накинул на плечи. Обернулся к двери и наткнулся на вестового, преданно поедающего глазами начальство.
-Ты что тут? - буркнул капитан и тут же сообразил. - Свободен. Марш в караулку отогреваться.
-Есть! - отозвался паренек с затаенным предвкушением утреннего сна.
Выслушав дробный топот его сапог по ступенькам, капитан обернулся, и оглядел кабинет. Нет. Ничего не будет он здесь трогать. Дело срочное. Надо идти.
Демистон вышел на площадку и аккуратно запер дверь кабинета. Спрятал ключ в карман камзола - у второго капитана есть свой собственный - и начал медленно спускаться по узкой деревянной лестнице, ведущей на первый этаж башни. Ночь для него только начиналась. И она обещала быть долгой.
***
Серая лента королевского тракта уходила вдаль. Прямая как стрела, он указывала на дальние восточные леса, раскинувшиеся на горизонте темным грозовым фронтом. Небо над ними уже светлело, плавя темноту ночи в бурые утренние сумерки. Скоро рассвет. Мрачный, дождливый рассвет поздней осени, который лучше встречать дома, у пылавшего всю ночь камина, за кружкой хорошего горячего чая. Но Сигмон встречал его в седле, промокший и замерший, отчаянно надеявшийся, что взошедшее солнце хоть немного разгонит тьму и сырость. Он мчался в рассвет - к восточным границам Ривастана, туда, где равнины примыкают к северным горам и плавно переходят в Тарим. Хорошо бы взять южнее - туда, где нет гор, а есть только равнины затянутые вековыми лесами. Но ему нужно на север - там, через перевалы, в Тарим вела кратчайшая дорога, ведущая напрямую к столице горного королевства. К счастью, ему не нужно в Тарим. Кортеж уже на землях Ривастана и потому ему надо спешить - гнать что есть сил, не жалея ни себя, ни черного как смоль коня.
Его Сигмон выбрал сам. В королевские конюшни он даже не стал заглядывать, хотя получил разрешение взять любого, хоть даже любимца Геордора - серого Великана. У короля были чудесные породистые скакуны, за большинство из которых многие ценители не пожалели бы правой руки. Но Ла Тойя к ценителям не относился. Ему была нужна не порода, а выносливость. Поэтому он сразу отправился к королевским гонцам, к вестовым, что разносили королевские указы по городам и весям. Когда-то он не смел и мечтать об этой работе - когда был простым курьером пехотного полка из Вента. Но теперь он сам мог отдавать им приказания. Обошлись без бумаг - от Де Грилла граф получил королевский медальон - золотую бляху на цепи, изукрашенную сапфирами с выгравированной подписью Сеговаров. Знак личного доверенного Сеговара, позволявший обладателю получать в собственность все, что ему потребуется в дороге.
На конюшне гонцов его встретили неласково, но Сигмон не обратил на это внимания. Быстро, но без лишней суеты он выбрал черного скакуна - сомнительных кровей, но выносливого и весьма злобного на вид. Подружились они сразу - Сигмону достаточно было заглянуть ему в глаза и чуть ослабить поводок Зверя, таившегося внутри. Конь прижал уши, сделавшись похожим на кота, и стал тише воды. Сигмон сам оседлал его, не доверяя даже королевским конюхам, и без долгих разговоров отправился в путь.
Конь оказался выносливым но Сигмону порой было его немного жаль, и он не заставлял его выкладываться полностью. Секрет скорости курьеров не в том, чтобы бежать изо всех сил, а в том, что бежать надо расчетливо, двигаясь с постоянной скоростью, не рискуя упасть без сил где-нибудь на середине пути. Граф не собирался загонять скакуна, но до ближайшего большого города, где есть отделение королевской почты со своей конюшней, было довольно далеко. Сигмон рассчитывал добраться до Тира к середине дня и уже там сменить вороного на нового скакуна. Оставалось надеяться, что вороной на деле окажется таким же крепким и выносливым, каким выглядел со стороны. Выбор скакуна - важное дело, но сейчас Сигмона больше заботило иное - разговор с Де Гриллом, состоявшийся так неожиданно.
Ла Тойя давно работал на советника, но никогда еще не видел его таким озабоченным и измученным. Птах - как называли его за глаза - словно постарел лет на десять. Его грызла какая-то забота, о которой он, конечно, не собирался рассказывать всем встречным. Но графу Ла Тойя он сказал достаточно.
Услышав, что ему предстоит встретить будущую супругу короля, Сигмон удивился. Он, конечно, знал о грядущей свадьбе. Знал и о том, что принцесса северных гор уже в пути и скоро прибудет в Ривастан. Но он никак не предполагал, что невеста короля Ривастана едет узкими горными дорогами всего с несколькими сопровождающими. Сигмону казалось, что это должен быть настоящий кортеж - десяток карет, сотня охраны, слуги, портные, повара, няньки... Де Грилл быстро развеял иллюзии графа. После неудачной попытки поддержать войну против Ривастана, Тарим был сильно обеспокоен отношениями с большим соседом. Геордор же, как всякий разумный король, не собирался упускать выгодного положения. Тариму пришлось откупаться - и поставками руды и леса, и выгодными торговыми предложениями... Венцом всех договоренностей являлась невеста для монарха Ривастана. Геордор изъявил желание вступить в брак с особой северной королевской крови и Тарим ухватился за это предложение как за протянутую утопающему руку. Связать кровными узами два королевства - дело на редкость выгодное, особенно если смотреть чуть дальше завтрашнего дня. Правители горного королевства не собирались упускать такой удобный случай. Они быстро подобрали юную девицу - дочь сына короля, что сам со дня на день должен был взойти на трон вместо престарелого отца. Старика Гриенора уже никто всерьез не воспринимал - никто не знал, с какого перепуга ему стукнуло поучаствовать в войне, но после ее провала в Тариме стали поговаривать, что, может быть, и не стоит дожидаться смерти нынешнего монарха. Тот, по видимому, сильно устал, и пора бы сыну взять на себя тяжелую ношу монаршего бремени. Сына уже открыто величали Ваше Величество, а его отпрысков - принцами и принцессами. Вот одну то из его дочерей, Вэлланор, и сосватали Геордору. Восемнадцать лет, не красавица, но весьма мила для девы суровых северных гор, тихая, послушная, не склонная к романтическим приключениям. Говорят, она всегда была для отца разменной монетой, этакой запасной драгоценностью, которую можно выгодно выдать замуж за нужного человека. Вот и дождались - более удачно партии и не сыскать, - и драгоценность пошла в ход. Старшие сестры, дразнившие тихую Вэлланор, что к восемнадцати годам еще не обзавелась мужем, теперь кусали локти, представляя как на макушку тихой Вэллы опускается королевская корона.
Ни Сигмон, ни Птах не питали иллюзий - девчонкой просто откупились. Ее продали, как породистого жеребца. Но Геордор, насмотревшись портретов, и наслушавшись хвалебных речей посла Тарима, похоже, воспылал к юнице настоящей страстью.
-Это все проклятые зелья твоего дружка, - пожаловался Де Грилл Сигмону. - Геор ведет себя как подросток. Он словно в детство впал - куда только подевалось его знаменитая рассудительность! Похоже, он принимает слишком много этих проклятых эльфийских порошков, а я не могу за ним уследить. Столько дел навалилось...
Сигмон сочувственно кивал. Следить за тем, чтобы монарх выполнял предписания врача - та еще каторга. На него не прикрикнешь, не дашь по рукам, чтобы не тянулся к сладкому как неразумное дитя. А ведь ему хочется всего и сразу. В том числе и северную принцессу.
Свадьбу решили сыграть быстро - Геордор пылал страстью и нетерпением, Тарим опасался чтобы советники Геордора не отговорили его от опрометчивой женитьбы и потому тоже спешил... Так и появился крохотный кортеж, пробирающийся сквозь перевалы северных гор по самой краткой дороге, связывающей два королевства. Нужно было успеть до осени, пока перевалы не завалило снегом - зима в горах наступает раньше, чем на равнине. А если бы не успели - прощай свадьба до весны, а там уж как дело повернется. Может остынет Геордор, может изменяться планы Тарима, а может еще что случиться... В итоге северная принцесса очутилась в горном городке Каре, на самом краю Ривастана. С дядей, братом будущего короля, что должен был представлять на свадьбе семью, и десятком сопровождающих.
-Конечно, в Каре есть небольшой гарнизон, и я уже приказал выделить для сопровождения принцессы десяток офицеров, - сетовал Де Грилл. - Но ты представь, какие там, в этих дебрях офицеры. Да и гарнизон нельзя ослаблять.
-Пусть не торопятся и едут медленно, - посоветовал Сигмон. - А отсюда навстречу выслать торжественную встречу.
-Нужно сделать все быстро. Очень быстро, - отозвался советник. - Принцесса должна как можно быстрее проехать через полстраны. Задерживаться, дожидаясь торжественной встречи - нельзя.
-Офицеры, полагаю, не для торжеств? - сухо осведомился Сигмон.
Он прекрасно видел, что Де Грилл не хочет раскрывать всех карт. Но давно уже понял, что дело вовсе не в торжественной встрече - уж он то, граф Сигмон Ла Тойя, мясник Дарелена, был последним, о ком вспомнят при подготовке к торжествам. Его зовут совсем для других дел.
Де Грилл шумно вздохнул и взглянул на собеседника, пронзая того взглядом круглых, птичьих глаз с вертикальными зрачками. Сигмон вздрогнул, ощутив, как по спине пробежал холодок. Шутки кончились.
-Ты нужен ей, Сигги, - четко произнес советник. - Твоя задача - как можно быстрее добраться до девицы и как можно скорее привезти ее в столицу. Обеспечить безопасность. Охранять как самого короля. Действовать по обстоятельствам. Никаких ограничений. Если что-то случиться, можешь просто усадить ее к себе в седло и привезти в Рив, бросив треклятый обоз на произвол судьбы.
-Случиться что? - переспросил Сигмон. - От кого охранять?
-От всех, - отрезал Птах.
-Я должен знать, к чему готовиться, - тихо сказал Сигмон.
Де Грилл помолчал, потер острый подбородок длинным пальцем.
-Не всем в королевстве нравится идея насчет королевы родом из Тарима, - признался он. - Возможно, придется усмирять толпу, раззадоренную провокатором. Не рискуй. По возможности не ввязывайся в драки. Просто бери принцессу за шиворот и - наутек.
-Понял, - сухо отозвался Ла Тойя. - А если придется сражаться?
Де Грилл вытащил из кармана золотой кругляш на цепочку и сунул в руку Сигмону.
-Вот, - сказал он. - Про прибытии на место, берешь командование на себя. Отвечаешь за принцессу головой. Делай все, что сочтешь нужным, но привези ее сюда целой и невредимой.
-Геор выразился так, - сухо произнес советник, - пусть хоть целый город вырежет, но доставит мне Вэлланор.
Сигмон поднял взгляд, рассматривая осунувшееся лицо советника. Тот поднял вверх указательный палец.
-Но я, - подчеркнул он. - Я бы не советовал тебе увлекаться резней. Плохо скажется на репутации королевских служащих.
-Я понял, - сухо отозвался Сигмон, сжимая в кулаке символ, наделяющий владельца властью личного распорядителя монарха. - Все будет хорошо, Эрмин.
-Значит, все в порядке, - отозвался Де Грилл. - Я на тебя надеюсь, Сигги. Ступай. Отправляйся немедленно.
-Уже иду, - отозвался граф и пошел к выходу из покоев советника.
-Постой! Сигмон, что там с Верони и Летто?
-Развел их по разным углам. Сегодня смертоубийства не будет. Дети вместе посмеялись надо мной и есть надежда, что они оставят эту глупую затею с дуэлью и вместе пойдут по кабакам.
-Славная работа.
-Ты должен мне ставку королевского шута, Эр. И новый камзол.
-После возвращения. Все - после твоего возвращения с принцессой. А там и камзол, и мешок с деньгами и орден размером с тарелку. Все, беги!
Сигмон так и поступил. Он знал, что советник рассказал ему далеко не все. Нужно быть слепым, чтобы не заметить - кто-то будоражит народ, настраивает чернь против будущей королевы. Целенаправленно и довольно умело. Может быть, и ей самой грозит опасность. О чем только думал король, раз не выслал ей навстречу полк преданных гвардейцев? Неужели он ничего не знает об угрозе? Может быть. Эрмин не зря жаловался, что король стал не так прозорлив, как раньше. Но зато об угрозе знает его советник - Птах. И он выслал принцессе навстречу нечто более ценное, чем полк выдрессированных болванчиков. Он послал ей навстречу ручного Зверя.
Прижимаясь лицом к теплой гриве вороного, Сигмон летел навстречу восходу. Полдень он должен был встретить в Тире. И никак иначе. Принцесса - ждет.
***
Проснулся Демистон мгновенно - едва только заслышав тихие голоса в коридоре. Вскинулся, окинул взглядом маленькую комнатку, заставленную столами и мягкой мебелью. Никого. Лишь за стеной тихий шепот.
Капитан снял ноги с банкетки, сел ровно, пытаясь сохранять хоть какие-то приличия. Мягкий диван в приемной советника короля был словно создан для сна. Когда ему велели ждать Де Грилла в этой комнате, капитан без лишних слов направился к этому бархатному чудовищу. Вольготно расположившись на мягких подушках, он сразу заснул - как служивый, хорошо знающий цену свободным минутам. На дворе ночь, советника короля можно ждать часами, так что упускать такую прекрасную возможность выспаться Корд не собирался. Он знал, что когда придет время и Де Грилл освободится - его разбудят. И советник короля простит грубого солдафона, задремавшего в приемной.