Афанасьев Сергей : другие произведения.

Ошибка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Небольшой мистический рассказ.
    Любовь можно найти в самых неожиданных местах. Даже в аду.
  
   Начало
  
   Был обыкновенный зимний вечер. Народ устало возвращался домой после работы, равнодушно
  покачиваясь в переполненных автобусах.
   Эта девушка, в короткой узкой дубленке и на высоких каблучках, сразу же привлекла внимание Максима.
  Но, по всей видимости, этот интерес был ей явно не по душе. И когда они стали вместе выходить на
  предпоследней остановке, она только демонстративно поморщилась, кинув на Максима жесткий взгляд
  своих красивых глаз, явно подозревая его в попытке познакомиться с ней на улице под до тошноты
  надоевшим предлогом 'проводить'.
   Догадавшись о ее мыслях Максим только хмыкнул про себя. Это была и его остановка, и он совсем не
  собирался проезжать мимо. К тому же им оказалось по пути и, выйдя на улицу, он галантно пропустил
  девушку вперед и, выждав немного для приличия, пошел за ней следом. Правда, у него мелькнули смутные
  сомнения, что в данной ситуации так себя вести несколько некрасиво, но Максим быстро успокоил свою
  совесть, буквально за две-три секунды убедив себя, что он ну нисколечко не пугает эту девушку, идя
  позади нее по темной и пустынной улице. Да и свернуть-то было, честно говоря, некуда - сплошные
  сугробы по краям. И обогнать уже поздно - услышав за собой вдруг ускорившиеся шаги она уж точно
  испугается. И поэтому Максим, с совершенно чистой душой, неторопливо шел за девушкой, тщательно
  соблюдая дистанцию.
   Этот мужчина возник казалось из ниоткуда. Вот вроде бы они были вдвоем - Максим и неприступная, и
  поэтому еще более притягательная, незнакомка, и вдруг сбоку кто-то уже засопел. Это оказался один из
  многочисленной когорты добровольных агитаторов то ли христианства, то ли сатанизма, то ли вообще
  какой-то новой секты. Месячник у них что ли?, внутренне поморщился Максим - все эти уличные
  приставалы порядком уже надоели. Какое-то время мужчина хорошо поставленным баритоном активно
  разглагольствовал на божественные темы, но Максим пропускал все слова мимо ушей и его навязчивый
  собеседник незаметно притих. Минут пять они шли молча, похрустывая свежевыпавшим снегом, и только
  восхищенное сопение соседа мешало Максиму любоваться своей загадочной незнакомкой. Но тут агитатор
  вдруг резко подпрыгнул и уставился на темное зимнее небо. Ангела, наверное, увидел, усмехнулся про
  себя Максим, внутренне радуясь, что мужчина наконец-то от него отстанет.
   - А что? - донеслось до Максима - бывший попутчик явно разговаривал сам с собой. - Это может
  оказаться забавным!
   И неожиданно и довольно прытко выскочив из-за спины Максима мужчина вдруг в два прыжка догнал
  девушку и, цепко схватив ее за руку, молча потащил в кромешную темноту, ловко лавируя между
  сугробами.
   - Помогите, - ошарашено выдавила она из себя, растерявшись от неожиданности. И это позволило
  нападавшему оттащить ее от дороги к каким-то заброшенным полузасыпанным гаражам.
   Здесь-то Максим их и догнал.
   - Помогите!!! - еще громче закричала девушка и со всего размаху огрела Максима сумочкой прямо по
  голове.
   - Да я помогать!? - растерялся Максим, прикрываясь руками - сумочка оказалась довольно тяжелой и
  было ощутимо больно. Но она его не слушала, ошалело лупя своим орудием направо и налево. А агитатор-
  насильник почему-то только весело смеялся, как ни в чем не бывало стоя в сторонке и нетерпеливо
  переминаясь с ноги на ногу.
   И тут вокруг них посветлело. Словно кто-то прямо над ними резко включил фонарик, очертив ровный
  небольшой круг. Девушка от неожиданности замерла. И Максим тоже осторожно поднял голову. Прямо над
  ними в воздухе висел маленький сухонький мужичок в белом одеянии.
   - Господи! - трагично воскликнул он словно выступал в театре. - Опять хулиганите! Вот напасть-то! Ну как
  же вы мне надоели! - И с этими словами мужичок резко взмахнул посохом, из которого тут же вылетела
  маленькая синяя молния, несильно ударившая Максима в грудь.
   - Мазила, - беззлобно высказался насильник, и вторая молния ударила уже в пустое место.
   Снег тихонько зашипел и поднялся тонкой струйкой замерзающего пара. И Максим медленно присел в
  сугроб. А потом и лег. По-стариковски охая, мужичок в белом опустился пониже и заглянул в мутнеющие
  глаза Максима.
   - Видать судьба у тебя такая, милок, - сказал он необычайно участливым, добрым голосом. - Не обессудь
  уж. - И тоже исчез. И Максим остался совсем один - девушка убежала еще раньше.
   Мягкие белые пушинки осторожно ложились на его лицо, нежно пощипывая и щекоча кожу, но быстро
  нарастающее головокружение и слабость в ногах и руках не позволяли Максиму смахнуть их. Так он и
  лежал, не шевелясь. Мыслей никаких не было.
   Некоторое время было очень тихо и как-то даже спокойно и умиротворенно. А потом были чьи-то голоса
  и скрип снега вокруг. Кто-то заглядывал Максиму в лицо, что-то говорил, о чем-то спрашивал.
   Последнее, что он еще смог различить, это яркий свет операционной и властный голос хирурга -
  Скальпель.
  
  
  
   Дорога
  
   Когда Максим наконец-то открыл глаза, он еще не мог как следует соображать, и просто тупо смотрел
  вперед, не понимая того, что перед ним покачивается чья-то спина, и что ее хозяин идет вперед, а он,
  соответственно, идет за ним, след в след, и идет, кстати, явно уже давно.
   Он шел по огромному пустырю. Багрово-зловещий закат, казалось, навечно застыл на пустом, кроваво-
  красном небе с угольно-черными пятнами рыхлых туч, окрасив безжизненную землю в мрачный пурпур с
  чернотой пригорков и редких блеклых кустарников.
   Минут через пятнадцать однообразной ходьбы Максим понял, что их, бредущих, на самом деле гораздо
  больше. По крайней мере он спиной чувствовал чей-то такой же тупой, как и у него самого, взгляд. Изредка,
  на поворотах, он видел впереди нескончаемую длинную цепочку людей, покорно бредущих след в след. И
  эта живая змейка терялась внутри гигантского строения, такого же, как и весь этот мир, мрачно-кровавого
  цвета.
   "Как крематорий" - подумал то ли сам Максим, то ли сказал ему кто-то по-дружески прямо в мозг. "Все
  там будем" - опять же помимо его воли возникла следующая мысль. "Разумеется" - так же независимо от
  Максима прозвучало в ответ. Без всякого любопытства он более внимательно посмотрел краем глаза на
  дом впереди и уже вполне самостоятельно подумал - "Надо же - крематорий... Забавно...". "Вот болван-
  то..." - тут же отозвался первый внутренний голос. "Не-а, ты не прав", - с готовностью подхватил второй. И
  Максима стал раздражать этот разговор невидимых собеседников, примостившихся внутри его головы, но
  как заставить их замолчать он не знал. "Что за ерунда ко мне привязалась!" - разозлился он с силой мотнув
  головой - "Вот зараза-то!". "Сам ты зараза!" - тут же оскорбились в ответ - "И совсем мы не ерунда". И
  голоса обиженно притихли. А Максим продолжил свой однообразный бессмысленный путь.
   Они шли молча, в полной тишине, и даже звука шагов не было слышно. Казалось, мир вокруг них застыл.
  Или уснул. На многие тысячелетия. И только изредка, справа или слева, из темноты заката, вдруг
  появлялись молчаливые фигуры людей. Стариков и совсем еще детей. Мужчин и женщин. Группами и
  поодиночке. Словно сомнамбулы, они подходили к движущейся колонне и вливались в нее, ни кого не
  сбивая с печального ритма.
   Увлекшись разглядыванием новеньких Максим не сразу заметил, что в небе творится что-то странное.
  Приглядевшись, он смог различить в легкой дымке розовых перистых облаков неясные очертания
  огромного человеческого глаза. Это видение оказалась головой какого-то врача - судя по шапочке и
  марлевой повязке на лице. Казалось, она склонилась прямо над ним. А возле первой, словно облачная
  дымка, проявилась вторая, медленно сложившись из облаков. "Есть" - раздался далекий и глухой, словно
  из под подушки, голос - "Добавь еще пару кубиков". "Поздно" - прозвучало в ответ.
   И тут процессия вошла в дом и Максим отвлекся от этого небесного явления.
  
  
  
   Чистилище
  
   Внутри здание оказалось очень старым, полуразрушенным и абсолютно темным. Они долго шли по его
  пустым и пыльным коридорам, шурша под ногами битым кирпичом. Судя по создаваемому при ходьбе шуму
  все они дружно шагали в ногу.
   И вдруг неприятно-безжизненный, словно в больнице, свет резко ударил в глаза и Максим
  непроизвольно зажмурился, успев разглядеть впереди огромный дверной проем в полуподвал.
   Они спустились куда-то вниз и перед ним предстала гигантская комната, потолок которой терялся где-то
  в вышине. Да и стен тоже не было видно. Но Максим кожей чувствовал ограниченную замкнутость этого
  невероятного зала, все пространство которого было заставлено белыми ширмами чуть повыше
  человеческого роста, разгородившими в этом помещении отдельные кабинеты и закутки. А вокруг то и дело
  гуськом сновали молчаливые толпы людей.
   - Новенькие, - равнодушно произнес кто-то за спиной Максима и скрылся за ширмой.
   И тут цепочка, словно по невидимой команде, дрогнула и распалась. Вновь прибывший народ нестройно
  разбрелся по ближайшим к ним закуткам.
   Максим тоже откинул одну из ширм и сразу же уперся в голые женские тела. Вопреки всему девчонки
  не закричали и не завизжали.
   - Здравствуйте, - очень вежливо сказала самая ближняя девушка и очаровательно ему улыбнулась. -
  Заходите пожалуйста.
   - Да нет, что вы, - глупо пробормотал он, неуклюже пятясь назад. - Как-нибудь в другой раз.
   "Дурдом какой-то", подумал он возвращаясь в основной коридор и стараясь разобраться в этом хаосе
  беспорядочно наставленных ширм.
   За следующей Максим увидел обыкновенный школьный стол, за которым сидела элегантная,
  смуглокожая и очень красивая брюнетка в строгой синей униформе.
   - Здравствуйте, - сухо поздоровалась она, разглядывая Максима с усталым безразличием опытной
  секретарши. - Вас как зовут?
   Максим представился, предварительно для солидности кашлянув.
   - А вас? - вдруг спросил он в свою очередь. Но девушка только равнодушно обожгла его взглядом и,
  отвернувшись, быстрым профессиональным движением вытащила откуда-то из под столешницы тонкую
  сероватую папку.
   Она внимательно рассматривала его бумаги, незаметно облизнув кончиком языка свои красивые губы,
  накрашенные черной блестящей помадой. Максим с трудом разглядел ее имя, вышитое на кармашке
  белыми нитками - Нэйт. Вроде что-то из египетской мифологии, подумалось ему, или ассирийской. А так как
  смотреть здесь было больше не на что, он глупо уставился на ее плотно сжатые красивые ноги,
  совершенно неприкрытые короткой узкой юбочкой, и заодно уж - смотреть так смотреть - на туго натянутую
  на груди белую блузку, готовую лопнуть в любой момент под град весело падающих миниатюрных пуговиц.
   Абсолютно безразличная к его взглядам она закрыла папку и посмотрела прямо на Максима, снова
  обжигая его чернотой своих глаз.
   - Вам сюда, - совершенно без каких-либо эмоций сказала она, ловко пряча бумаги в стол и кивком указав
  куда-то налево.
   - До свидания, - все также вежливо сказал Максим на прощанье, но девушка ничего не ответила, и он
  неуклюже вышел в другой проем. И здесь, в узком проходе между серыми ширмами, Максим сразу же
  натолкнулся на здорового крепкого мужика в потной и засаленной фуфайке, над левым карманом которой
  грязными и когда-то белыми нитками было коряво вышито - Люцифер. Вокруг него, переминаясь с ноги на
  ногу, толпился грустно-покорный народ.
   - Палехин! - словно старому знакомому радостно воскликнул он. - Ты с нами идешь!
   - А ты это точно знаешь? - не удивляясь, что его окликнули по фамилии, твердо спросил Максим.
   - На все сто, - ответил Люцифер и противно подмигнул.
   Не сговариваясь они все выстроились в цепочку, во главе которой встал хозяин фуфайки. Без какой-либо
  команды но дружно и в ногу тронулись в путь.
   На этот раз они не стали выходить в главный широкий коридор, а шли какими-то узкими заброшенными
  закоулками, да еще и часто и беспорядочно сворачивая при этом. Однообразная ходьба сильно
  убаюкивала, и Максим вроде бы даже задремал на ходу, но тут сосед сзади молча ткнул его в спину и
  Максим встрепенулся.
   - Что? - тихо спросил он не оборачиваясь.
   - Вперед посмотри, - так же сквозь зубы процедил сосед.
   И Максим посмотрел. И было на что. Они приближались к огромному неровному отверстию, на стенках
  которого недобро плясали языки невидимого пламени. Оттуда же исходил и странный неприятный гул, с
  каждым шагом становившийся все громче и громче.
   - Чует мое сердце - нам туда, - снова процедил сосед и, казалось, поежился.
   Но тут им навстречу из-за ближайшего поворота вынырнула другая процессия, впереди которой шел
  забавный толстый мужичонка в белой простыне. Над головой у него, закрепленный на проволочке,
  покачивался картонный нимб светло-желтого цвета.
   - Здорово, конкурент! - радостно приветствовал его Люцифер тесня широкими плечами в узком проходе.
   - Изыди, сатана! - брезгливо ответил тот, резко отстраняясь к ширмам и неуклюже роняя некоторые из
  них.
   Мужик в фуфайке радостно захохотал, а Максим, воспользовавшись легким замешательством,
  неожиданно для себя самого быстро пристроился к встречной группе, энергично втиснувшись между
  сухоньким старичком и молодым человеком спортивного вида, который недовольно покосился на него, но
  ничего не сказал, молча посторонившись и сбавляя шаг.
   - А вы куда идете? - тихо спросил Максим, ни к кому впрочем не обращаясь. И ему никто и не ответил.
   Вскоре, поднявшись по широкой лестнице, они прошли мимо бесконечных рядов умывальников,
  неприятно режущих глаз своей белизной, и очутились в другом гигантском зале, стены и потолок которого
  также терялись где-то вдали. Впрочем, здесь было гораздо светлее, чем в полуподвале. Да и ширм здесь
  не было вообще - на белом полу идеально ровными рядами стояли абсолютно одинаковые кровати,
  аккуратно застеленные ярко-белыми хорошо наглаженными простынями. А немного правее на тоже белом
  стульчике в чистом белом халате сидела толстая добродушная нянечка, умильными глазками и чуть ли не с
  любовью оглядывая вновь пришедших.
   А где-то высоко в невидимом небе огромные расплывчатые головы врачей тихо переговаривались между
  собой - Пульс? - Нет пульса.
  
  
  
   Рай
  
   - Ну что, - тихим ласковым голосом бодро сказал толстячек, - принимай, Матреновна, пополнение. -
  После чего он повернулся и степенно удалился, важно покачивая бумажным нимбом.
   Нянечка, близоруко щурясь, оглядела их добрыми-предобрыми глазками.
   - Родненькие, - ласково сказала она, - разбирайте свободные кроватки, одевайте пижамки и
  укладывайтесь баиньки. Вам сейчас надо хорошенько поспать. А потом будут игры.
   - А игры-то какие? - спросил кто-то из неуклюже сбившейся толпы.
   - В мячик, милок, - улыбнулась нянечка. - В обруч. В ленточки. Есть еще кубики.
   Больше вопросов ни у кого не было.
   Максим кое-как нашел свободное место в этом бесконечном ряду теряющихся вдали лежанок. С
  отвращением переоделся в тщательно отутюженную и еще теплую полосатую пижаму. Молча лег, хмуро
  укрывшись прохладным свежехрустнувшим покрывалом. И к нему тут же подсеменила нянечка, заботливо
  поправляя по краям.
   - Спи, родненький, - сказала она все также ласково улыбаясь. - Отдыхай, голубок.
   - Нянечка, - вяло позвал Максим, которого мягкая кровать и белизна постели сразу же сморили в сон. - А
  где здесь более старые квартиранты? Княгиня Ольга например, Пушкин, Багратион?
   - Там они все, родненький, - кивнула она рукой куда-то в глубину бескрайнего зала. - Далеко. Спи,
  касатик. Времени у тебя сейчас будет много, со всеми успеешь познакомиться, со всеми переговоришь и
  наиграешься.
   - А из древнего Рима есть кто-нибудь? - продолжал спрашивать Максим, широко при этом зевая. -
  Цезарь, Клеопатра?
   - Эти все ниже, - поморщилась добрая нянечка. - У них там своя компания. Вам они не пара. Не стоит с
  ними играть.
   И еще раз подоткнув одеяло нянечка ласково улыбнулась на прощанье и тихо ушла. А Максим, перед
  тем как окончательно закрыть глаза, вяло огляделся по сторонам. Слева, чему-то глупо улыбаясь,
  расположился этакий божий одуванчик, явно пролежавший на этой койке уже не одну сотню лет - судя по
  внешнему виду его ночного горшка. Справа нетерпеливо ерзал и крутился совсем молодой еще паренек, у
  которого под пижамой проглядывала застиранная тельняшка.
   - Слушай, новенький, - не выдержав, позвал морячок хриплым шепотом.
   - Это вы мне? - повернулся к нему Максим, продолжая отчаянно зевать.
   - К тебе, конечно, к кому же еще? - удивился сосед. - Давай, как толстая уснет, сбегаем к девчонкам, а?
  Там, внизу, к соседям партия новеньких поступила.
   - А может, темноты дождемся? - рассудительно предложил Максим.
   Сосед посмотрел на него с плохо скрываемым сожалением.
   - Салага, - протянул он. - Это же верх, темнота. Здесь никогда не темнеет.
   С этими словами паренек отвернулся и надолго затих.
   Максима тоже разморило, глаза сами собой стали слипаться, и он уснул.
   И снилась ему земная жизнь, работа, походы на лыжах, Горная Шория, Алтай, палатки, сплав по Катуни,
  ночные костры и волнующий девичий смех под гитару...
  
  
  
   Вылазка
  
   И как обычно - на самом интересном месте его разбудили. Кто-то осторожно толкал в плечо.
   - Что? Где? - метнулся Максим. - Который час?
   - Тише ты, - прошипел парень, прижимая его к кровати. - Разбудишь местных обормотов - достанут
  своими проповедями. Давай-ка аккуратненько за мной, пока смена караула.
   И Максим, сонно выбравшись из под теплого одеяла и ничего еще не понимая, вяло пригибаясь и
  неуклюже прячась за кроватями, зачем-то устремился за мелькающей впереди тельняшкой.
  
   Спустившись в подвал по какой-то грязной и явно давно уже заброшенной лестнице, они долго шли
  замусоренными и плохо освещенными коридорами. Максим порядком устал от этой бессмысленной ходьбы
  и от желания повернуть назад его удерживала одна только мысль - обратной дороги он самостоятельно
  уже не найдет.
   Наконец провожатый резко остановился и Максим непроизвольно уткнулся в его крепкую жилистую
  спину.
   - Пришли, - удовлетворенно прошептал морячок, придерживая Максима, чтобы тот не упал в грязную
  лужу.
   Они стояли перед покосившейся дверью со слабо освещенной вывеской - Бар 'Последняя радость'.
   Моряк критично осмотрел максимовскую полосатую пижаму.
   - Да уж, - присвистнул он, - это, конечно, не фрачный костюм.
   Сам он оказался в джинсах и тельняшке.
   - Ладно уж, пошли, - кивнул он и решительно открыл дверь. И их обдало волной громкой энергичной
  музыки, запахом бесконечной пьянки и шумом сотен голосов.
  
   Веселье было в самом разгаре. Новенькие девушки имели ошеломляющий успех, а, значит, и выбор у
  них был просто огромадный, и Максима и морячка, с трудом пробившихся сквозь толпу новоявленных
  поклонников, они снисходительно отшили, блестя открытыми коленками и шокируя своими миниатюрными
  нарядами.
   - Да и не очень-то и хотелось, - оптимистично заметил морячок, весело отряхиваясь, когда они также с
  трудом выбрались обратно. - К тому же у меня здесь есть одна знакомая, - сказал он. - Пойдем лучше к ней
  заглянем. Надеюсь, у нее найдутся симпатичные подруги. Как ты? Не против?
   Ошарашенному всем этим шумом и столпотворением Максиму было все равно и он вяло кивнул.
   - Кстати, я - Федор, - вдруг представился морячок.
   - Максим.
   - Ну вот и познакомились, - улыбнулся Федя и твердо направился в глубь зала.
  
   Очаровательная смешливая блондинка сладко потянулась, совершенно никого не стесняясь.
   - Ну что, мальчики, - весело сказала она. - Открывайте шампанское, что ли.
   - Да запросто, - энергично потер руки Федя, беря бутылку и зачем-то предварительно изучая ее этикетку.
  - Надо же, "Советское"?! - удивился он.
   - Привычка, - пожала плечами блондинка.
   - А подружка твоя скоро подойдет? - спросил Федор, неторопливо срывая золотинку.
   - Я же сказала, что скоро, - обиженно надулась блондинка. - Какие вы мужчины нетерпеливые. Открывай
  - не тяни. Хочется чего-то хорошего, праздничного, - мечтательно вытянула она свои пухлые губки,
  потянувшись еще более раскованно.
   - Лизонька, лапонька, - ласково проворковал морячок, хлопнув пробкой шампанского. - Будет тебе
  праздник. Да еще какой!
   А девушка обернулась к Максиму.
   - Вообще-то меня Лукрецией зовут, - сообщила она ему. - Но друзья почему-то называют меня Лизой.
   И тут занавеска легко одернулась и вместе с шумом зала в кабинет вошла еще одна девушка.
   - Всем привет! - улыбаясь поздоровалась она, положив дамскую сумочку на спинку углового дивана.
  После чего девушки расцеловались, словно не виделись сто лет. Потом вновь прибывшая чмокнула
  приподнявшегося Федора в щечку, сказав - А ты все мужаешь! - А потом она повернулась к давно уже
  замеревшему Максиму, явно намереваясь и его поцеловать, и остановилась. Это была Нэйт. Ее белое
  короткое платье прекрасно гармонировало со смуглостью ее кожи и со смолью ее длинных волос. И в этом
  наряде, да еще с улыбкой на лице, она была изумительно хороша. Да так, что у Максима перехватило
  дыхание.
   Впрочем, улыбка медленно сошла с ее лица. Она его тоже узнала.
   - А-а-а, это вы, - промолвила девушка. - Максим, кажется?
   Он сухо кивнул, не зная, куда деть свои руки, и остро желая провалиться сквозь землю под ее
  насмешливым взглядом, разглядывающим его полосатую пижаму.
   "Я же говорил, что он кретин!", раздался у него в голове давно забытый голос. "Ну куда уж глубже-то?".
  "Отвянь", мысленно огрызнулся красный как рак Максим и голос умолк.
   - Да вы оказывается уже знакомы!? - радостно подпрыгнула на диване Лиза, хлопая в ладоши. - Как это
  романтично!
   А у Нэйт был такой вид, словно она мучительно вспоминала, не забыла ли она дома включенный утюг.
  Понявший все Федор решительно усадил девушку на диванчик рядом с Максимом. После чего он усадил и
  самого Максима, стоявшего все это время в одервенении словно истукан.
   - Не бери в голову, - быстро шепнул он ему на ухо. - Здесь, внизу, можно все. - После чего он крепко
  хлопнул его по плечу. - Да ты оказывается, молоток! - громко заметил он веселым тоном. - Только прибыл, а
  уже познакомился с одной из самых красивых девушек этого мира!
   Нэйт улыбнулась Федору одними глазами, а Лиза весело ущипнула его за бок.
   - Ага!!! - смеясь закричала она, грозно приподнимаясь. - Красивая, значит?!
   - Ну, ты у меня, конечно, лучше всех, - улыбнулся в ответ Федор, сладко целуя девушку в губы.
   - Ну, хорошо! - добродушно махнула рукой Лиза. - На этот раз я тебя прощаю. Наливай давай - все
  пузырьки выйдут.
   Федор привстал, разливая шампанское, а Лиза лукаво и с нескрываемым интересом посмотрела на
  Максима, а потом игриво подмигнула Нэйт, которая в ответ только слабо улыбнулась.
   - Максим, не обращайте на него внимания, - заметила Лиза. - Он вам просто завидует.
   - Кто? Я? - шутливо удивился Федор, ставя бутылку в корзинку со льдом и садясь на место.
   - Конечно ты! - засмеялась Лиза. - Ты-то сам когда к нам спустился? Промучился ведь сначала несколько
  библейских лет в своем спальнике!
   - Учителей хороших не нашлось, - искренне поморщился Федор, явно что-то вспоминая. - И вообще - я
  предлагаю тост за самых прекрасных женщин, ради которых можно перенести абсолютно любые тяготы. За
  вас, девчонки!
   Лиза весело зашумела. Улыбнулась и Нэйт. Чокнулись не вставая. А потом они в тишине пили холодное
  шампанское маленькими неторопливыми глотками. А потом Лиза и Федор целовались, а Максим и Нэйт
  молча сидели рядом. Нэйт смотрела куда-то в сторону. Максим же вяло крутил пустой бокал.
   - Да поцелуй ты ее, олух! - сурово зашептал Федор, отстраняясь от своей подружки и снова наклоняясь к
  самому его уху. - Будь смелее! Мы же не в море!
   - Скажешь тоже, - замялся Максим, сразу же вспотевший только от одной этой мысли. - Обидится - и
  будет права. Где я потом ее найду?
   - Чудак, - тихо засмеялся Федор. - Мы с тобой где находимся? Это же низ! Все что плохо у нас наверху -
  все просто замечательно здесь, внизу. Так что пользуйся этим!
   - Мальчишки, ну-ка не шушукаться! - засмеялась Лиза строгим голосом и даже притопнула своим
  высоким каблучком, игриво поманив Федора своим тонким пальчиком. Они немного пошептались в
  сторонке, после чего Федор с непривычным для него виноватым видом обернулся к Максиму.
   - Слушай, тут такое дело: - замялся он, старательно отводя глаза:
  
   Оставив Лизу и Федора вдвоем в кабинете, Максим и Нэйт в общем зале неторопливо танцевали
  медленный танец. Время шло, один танец сменялся другим, а они по-прежнему топтались на одном месте.
   - Мы так и будем молчать? - наконец спросила девушка и Максим от неожиданности вздрогнул.
   - Я бы с радостью, - печально ответил он. - Заболтал бы вас, закружил, развеселил. Вы ведь так
  очаровательно улыбаетесь! Но - не умею. Как у Федора у меня не получится.
   Нэйт чуть отстранилась и серьезно посмотрела прямо ему в лицо. И от красоты ее глаз у Максима остро
  кольнуло где-то под самым сердцем.
   - Не надо быть ни на кого похожим, - произнесла она слегка изменившимся тоном.
   - Я постараюсь, - так же серьезно ответил он.
  
  
  
   Конвой
  
   И вот уже они понуро брели по знакомому коридору из белых ширм, конвоируемые тремя худенькими
  невинными девушками в легких прозрачных покрывалах.
   - Что же вы так? - сочувственно произнесла одна из них. - Своих вам что ли мало? Простаиваем же ведь.
  Одни божьи одуванчики кругом.
   - Извините, девчонки, - горячась, словно на суде, вполголоса оправдывался Федор. - Но с вами, честно
  говоря, скучно - еще раз простите за откровенность. Два года надо крутиться ужом, чтобы только один раз
  поцеловать! Это просто уму непостижимо!
   Девушки вспыхнули, словно огонь в газовой горелке.
   - Чем же они вас там берут? - стыдливо покраснев спросила вторая.
   - Да я вам уже сто раз объяснял, - начал было морячок, но тут коридор закончился и они вошли в
  просторный светлый зал. Девушки вывели пленников на середину и молча и неслышно удалились, мягко и
  грациозно ступая босыми ногами по теплому полу. Только кто-то из них, уходя, украдкой, чуть заметно
  вздохнул.
   На одинокой маленькой и светлой лавочке сидели толстячок с картонным нимбом на проволочке и
  добрейшей души нянечка. В сторонке от них вальяжно прогуливался серьезный дядечка в белой простыне,
  на которой где-то сбоку, черными неровными буквами было вышито - Апостол Петр.
   - Простим их, батюшка, - увещевала нянечка толстячка. - Ну с кем не бывает? Ну, пошалили немножко.
   Апостол Петр остановился, достал из складок простыни две папки, неторопливо раскрыл верхнюю.
   - Так, так, так... - протянул он, вчитываясь в одному ему видимые строчки. - Что же ты, морячок? Уже сто
  двадцать семь ходок. И это только в текущем библейском году!
   - Так получилось, - вяло пробормотал тот и раскаянно потупил глаза, невинно шоркая правой тапочкою
  по гладкому полу.
   - Ну сколько же тебя можно предупреждать?
   - Да ладно, Петрович, - устало махнул толстячок с лавки. - Чего строжишься-то? Себя хоть вспомни.
   Петр хотел было возразить, но потом передумал, насупился и молча открыл вторую папку. Сначала он
  вяло вчитывался в невидимые слова. Потом вдруг запнулся, остановился, и уже более торопливо
  перечитал заново. И тут глаза его полезли на лоб. Минуты две он не мог вымолвить ни слова, набирая ртом
  воздух, словно карась на сковородке. А потом апостол Петр судорожными движениями передал папку
  ничего не понимающему толстячку и решительно подошел к Максиму, задыхаясь и гневно сверкая глазами.
   - Что же это вы, Палехин? - с суровой брезгливостью спросил он. - На халяву решили прокатиться?
   Максим молчал, ничего не понимая.
   А тут заполошились и сидевшие на скамейке, наконец заглянув в злополучную папку. И Максим услышал
  в свой адрес такие слова, о существовании которых он даже и не подозревал.
  
  
  
   Ад
  
   Теперь он шел уже один, конвоируемый здоровенным и молчаливым дядькой в таком же белом
  балахоне. В полной тишине дошли до помятого полосатого шлагбаума.
   - О, неужто диверсанта поймали?! - радостно закричал с той стороны смугло-загорелый субъект с
  серьгой в правом ухе. Но тут из-за будки вышли две сурово-неприступные девушки в строгой синей
  униформе и Максим нерешительно замер. Он узнал их несмотря на холодную маску лиц. Это были Лиза и
  Нэйт. Максим попытался было улыбнуться и как можно вежливее поздороваться, но тут Лиза неожиданно
  сверкнула глазами и он торопливо закрыл рот окаменев еще и лицом.
   Девушки холодно кивнули ему - следуйте, мол, за нами.
   И опять они шли вдоль ширм - только теперь уже темно-серых.
   Он поражался разительной перемене, произошедшей с веселой хохотушкой Лизой. А на Нэйт вообще
  боялся посмотреть, с горечью вспоминая веселье в кабачке и волнующее сверкание женских глаз. А как
  они смеялись!.. Да что теперь об этом говорить!
   - Привет, девчонки, - наконец неуверенно прошептал он.
   Они промолчали.
   - Не узнаете что ли? - спросил он на всякий случай.
   - Узнаем, - чуть слышно и как бы нехотя ответила одна Лиза. А Нэйт даже не посмотрела в его сторону.
   - Так может это... - замялся он, - в бар тогда заглянем? А то голова что-то шумит. Шампанского выпьем, в
  бильярд поиграем, посидим просто, поболтаем?
   Девушки невесело засмеялись.
   - Все, голубок, отстрелялся, - недобро сказала Лиза, с каким-то сожалением посмотрев на Максима. - Со
  своими здесь никак нельзя.
   Нэйт по-прежнему молчала, и только сталь ее глаз навевала на грустные мысли.
   - Это почему же? - удивился непонимающий Максим.
   Но тут из-за поворота выскочили двое по пояс раздетых мужиков, тащивших тяжелый бидон с неровной
  размашистой надписью - "масло", и девушка замолчала.
   - Со своими, - снисходительно принялась объяснять Лиза, когда шум от бидона стих где-то вдали, - это
  серьезное производственное нарушение, и карается оно со всей строгостью закона. А с чужими - это просто
  пикантная история, к тому же часто поощряемая начальством.
   - Да? - удивился Максим, вдруг понимая, что в таком случае Нэйт он скорее всего уже потерял. Причем -
  навсегда. - А наверху все иначе.
   - Ну конечно! - вспыхнула Лиза, чуть не задохнувшись от возмущения. - Недавно вон от шефа троих в
  белых простынках вели тайными тропами, чтобы их охрана не засекла.
   - Ну и как? - поинтересовался Максим, украдкой поглядывая на Нэйт.
   - Засекли, сволочи, - обиженно высказалась блондинка.
  
  
  
   Котельная
  
   Суровый, толстый, по пояс раздетый мужик принял его в темной подсобке.
   - Новенький, - неодобрительно сказал он, заглядывая в его сопроводительные бумаги, в то время как
  Максим разглядывал висевшую на гвозде засаленную фуфайку, с застиранной вышитой надписью
  'Искариот'. - Ого! - вдруг искренне удивился начальник. - Со временем святой инквизиции не видел ничего
  подобного. Чтобы в личном деле да недоставало страниц!
   Максим только пожал плечами.
   - Видать, ты кому-то сильно насолил наверху, - криво усмехнулся мужик. - Ну ладно, - решительно сказал
  он, пряча папку в стол. - Это дело твое, сам и разбирайся. А сегодня пойдешь в наряд на уголь. К
  Азазелло в пятнадцатую бригаду. - И он протянул ему пару новеньких верхонок.
  
   Уголь - он везде остается углем. Что в раю, что в аду. И вскоре спину у Максима нещадно ломило, а
  пальцы рук сами собой разжимались, роняя потяжелевшую лопату. И руки, лицо и шея приобрели
  нормальный шахтерский цвет.
   - Мужики, навались! - глухо выдавил из себя бригадир. - А то не видать нам пива, если норму не
  выполним.
   И мужики навалились:
  
   Усталые, они валялись на куче старого тряпья, и только белки глаз неестественно белели на темной от
  угольной пыли коже.
   - Макся, ты в футбол играешь? - спросил его бригадир, не успев еще как следует отдышаться.
   - Доводилось, - кивнул на всякий случай Максим, не в силах повернуть голову.
   - У нас сегодня игра. Рубимся с отделом охраны. Подходи - форму на тебя найдем.
   - А пиво? - вспомнил Максим, у которого давно уже пересохло во рту.
   - Скоро привезут, - вяло махнул рваной верхонкой Азазелло, сверкнув белым клыком. - Я-то, честно
  говоря, по водке соскучился. Но нам на работе нельзя.
   От водки Максим тоже бы не отказался, поэтому он сочувственно кивнул головой.
   - Надо будет десятого номера к себе переманить, - вслух рассуждал бригадир, в то время как мысли
  Максима непроизвольно переключились от пива, на шампанское, а от шампанского - на девушку с черными
  волосами и с такими необыкновенно серьезными глазами... - Попрошу шефа, - бубнил между тем любитель
  футбола, - пусть даст указание секретаршам покопаться в его наземной жизни. Может найдут еще какой-
  нибудь неучтенный грешок.
   Максим снова кивнул. И кивок у него получился какой-то уж очень печальный.
  
   - Здорово, парни! - раздался чей-то бодрый голос и Максим обернулся.
   - Привет, Степаныч. Давно что-то тебя не было видно, - приветствовал Азазелло появившегося из-за
  кучи угля сухощавого мужичонку.
   - Да у соседей ваших немного покантовался, - весело сказал Степаныч, почесывая бока. - Новенький что
  ли? - спросил он, протягивая руку Максиму.
   - Это Макся, - словоохотливо ответил бригадир. - Недавно прибыл.
   Они пожали друг другу руки.
   - Ты сам из каких краев? - спросил сухощавый прищурившись.
   - Из Новосибирска, - неохотно ответил Максим. Воспоминания - вещь оказывается очень неприятная.
   - Надо же, земляк! - искренне обрадовался Степаныч. - А я сам из Барнаула. Как там ваш городок? Я
  одно время жил у вас. В бараках. Там, за 'Учительской', - зачем-то махнул он рукой, словно показывал,
  где это - 'Учительская' и где он жил. - Знаешь эти места?
   - Я сам живу.. - Максим вдруг осекся. - Вернее жил, - с трудом поправился он, еще непривыкший к этому
  словосочетанию, - возле озера 'Спартак'.
   Степаныч удивился.
   - Вот даже как? - протянул он. - А при мне до него идти и идти было. Место тихое, рыбу ловили. Правда
  дачными участками потихоньку начинали застраивать.
   - Дачи давно уже все снесли, - заметил Максим. - Сейчас: - он снова осекся, но Степаныч только молча
  кивнул. - Вернее, при мне там вокруг все девятиэтажками застроили:
   - Ясненько, - протянул Степаныч и обернулся к бригадиру. - Ну, что у нас сегодня по графику?
   - Да пока все то же самое - масло, - весело заметил Азазелло. - Лезь в котел. Оформим в лучшем виде.
   - Но вы только не сильно там усердствуйте, - заметил Степаныч, поднимаясь по приставной лестнице.
   - Обижаешь! - искренне возмутился бригадир. - Не боись - не обидим.
   - А я и не боюсь, - меланхолично ответил Степаныч, заглядывая в котел. - Здорово, мужики, - сказал он
  куда-то в глубь.
   - Здорово, коли не шутишь, - глухо и нестройно прозвучало в ответ.
   - Подвиньтесь, что ли, - прокряхтел Степаныч, перелезая через край.
   - Эй, шпана, - донесся чей-то властный голос. - Ну-ка потеснитесь там в центре. Освободите место бугру.
   - Дедовщина, - усмехнулся бригадир и обернулся к устало поднимавшейся с тряпья бригаде. - Ну что?
  Последний рывок? А потом - пиво.
   - Мужики, и мне оставьте! - глухо закричал из огромного котла Степаныч.
   - Само собой, - ответили ему, берясь за деревянные черенки.
   И работа закипела с новой силой. Близость холодного пива очень сильно стимулировала. Некоторое
  время все работали молча - только воздух с шумом выходил из легких при подъеме нагруженной лопаты.
  Первым не выдержал словоохотливый Штырь.
   - Кругом сплошной бардак, - вдруг ни с того ни с сего проворчал он, наполняя глубокие носилки. - Пишут -
  масло, а привозят уголь. А недавно с одним тут случай произошел - ему на сковороде процедуры
  принимать предписано было, а он три календарных года в подсобниках ходил, и даже в старшие стал
  выдвигаться. Случайно разоблачили. - И он махнул рваной рукавицей. - Бардак - он и в Африке бардак.
  
   - Привет, Макся! - вдруг раздался веселый голос Федора.
   Под удивленные взгляды бригады, осторожно ступая по разбросанному углю, к ним приближался
  морячок с Лизой под ручку и ее легкомысленный наряд резко гармонировал с окружающей суровой
  действительностью.
   - Посторонним здесь нельзя, - строго начал было бригадир.
   - Это не посторонний, - еще более суровым ледяным тоном отрезала Лукреция и Азазелло осекся, явно
  узнав ее.
   - Приветик, - радостно поздоровался Максим, чувствуя, как он все-таки успел соскучиться по ним по
  всем. - Какими судьбами? - спросил он, выпрямляясь и опуская лопату.
   - Решили вот в гости заглянуть, - улыбнулся Федор. - Посмотреть, как ты здесь обустроился.
   - Как видишь, - развел руками Максим, показывая на гигантские кучи угля, теряющиеся где-то в вышине,
  и на любопытные головы, высунувшиеся над краем котла.
   - Трудимся на благо человечества? - подмигнул Федор.
   - Есть такое дело, - засмеялся Максим.
   Работа бригады как-то сама собой приостановилась. Но Азазелло тактично молчал, не решаясь сделать
  замечания.
   - На вот, держи, - протянул морячок небольшой сверток. - Пирог. С яблоками. На полдник давали. А то
  вас тут не балуют, как я слышал. Давай, похавай пока, а я за тебя уголек покидаю - косточки разомну.
   И, не дожидаясь ответа, Федор, энергично покрутив в воздухе руками, решительно взял освободившуюся
  лопату, а Лиза только весело засмеялась, откровенно любуясь им.
   Максим выбрал ветошь почище, усадил девушку, сам присел рядом, развернул сверток. Впрочем, есть
  он не собирался - неудобно в одиночку перед бригадой. Да и долго отдыхать, честно говоря, тоже.
   - А у нас сюрприз, - лукаво улыбаясь промолвила Лиза и сердце Максима вдруг екнуло и он, повинуясь
  взгляду девушки, резко обернулся. За его спиной тихо стояла Нэйт, держа в руках большой
  полиэтиленовый пакет. Кто-то из бригады восхищенно присвистнул и на него тут же шикнул покрасневший
  от внезапно свалившейся на него ответственности бригадир.
   - Привет, - тихо сказала она.
   - Здравствуй, - еще тише ответил Максим, привставая и неловко теребя обертку.
   Нэйт неуверенно приблизилась к нему. Встала рядом. Потом вдруг несмело поцеловала в черную щеку
  своими еще более черными блестящими губами. И он окончательно остолбенел.
   - Тебе идет, - промолвила она, явно теряясь в поступках.
   - Что? - переспросил он пересохшими губами.
   - Да вот все это, - окинула она взглядом. - Труд придает мужчине мужественности, как мне кажется. А
  пижама - только принижает.
   - Может это и так, - пожал плечами Максим.
  
   Из всей бригады один только Федор весело кидал уголек, приговаривая, что надо бы почаще
  наведываться сюда, а то вот совсем потерял форму. Лиза лукаво посматривала то на него, то на притихших
  Максима и Нэйт.
   - Мужики, пива не найдется? - спросил оборачиваясь раскрасневшийся морячок.
   - Да сколько угодно, - поморщившись ответил Штырь, энергично прожевывая свой кусок пирога и кивая в
  сторону свежепривезенной цистерны. - Этого добра у нас всегда завались. Вот только норму выполним.
   И тут бригадир скомандовал долгожданное - Все, мужики, шабаш.
   И Нэйт высыпала из пакета прямо на расстеленную обеденную тряпку совсем еще свежих раков.
   - Из нашей столовой, - пояснила она под одобрительные возгласы бригады и под истекающие слюной
  голодные взгляды высунувшихся из котла грешников.
  
  
  
   Аудиенция
  
   Две черные кучерявые девицы, выполняя данные им указания, молча отвели Максима к Люциферу.
   Король Ада сидел все в той же мятой фуфайке, за грязным дубовым столом, на котором уверенно стояла
  неполная бутылка водки, один засаленный стакан, а на обрывке развернутой газеты была разбросана
  мелкая вяленная рыбка, судя по запаху - давно уже протухшая. Напротив Люцифера небрежно развалился
  на старом истлевшем кресле этакий элегантный пижон в черном фраке, ослепительно-белой рубашке и при
  черном галстуке-бабочке. Вальяжно закинув ногу на ногу, он демонстративно выставил на обозрение свои
  ярко-черные лакированные туфли. И сам он был весь какой-то прилизанный и лоснился от избытка кремов,
  время от времени поглаживая черную полоску аккуратных тонких усиков.
   Хозяин мятой фуфайки, грузно скрипнув засиженной скамейкой, обернулся к вошедшим. Небрежно, как
  старому знакомому, махнул Палехину рукой.
   - Садись, Макся, - сказал он, кивнув на покосившийся табурет.
   Максим послушно сел.
   Шеф профессионально налил в единственный стакан водки до самых краев.
   - Пей, - сказал он добродушно.
   Максим неуверенно взял стакан, посмотрел на соседей по столу, раздумывая за что бы выпить.
   - Давай быстрее, не тяни, - нетерпеливо поторопил его шеф. - Стакан-то один.
   - Ну ладно, мужики, - сказал Максим, предварительно кашлянув. - Будем здоровы, - и залпом выпил
  содержимое.
   Зажмурился. Резко поставил стакан на стол и с шумом выдохнул воздух, чувствуя как жар стремительно
  разливается по телу, ослабляя ноги и ударяя в голову. И когда речь и способность дышать наконец-то
  вернулась к нему, он сипло выдавил из себя, занюхивая протухшей рыбой:
   - Ну и гадость же вы здесь пьете!
   Король Ада радостно захохотал, а чернявый только тонко и интеллигентно улыбнулся.
   - Это же спирт?! - искренне обиделся Максим. - Да еще и технический! Что же вы сразу-то не сказали? Я
  его вообще не пью - ни чистым, ни разбавленным.
   - Ничего, - добродушно постучал по плечу Люцифер, снова наполняя стакан, и передавая его чернявому.
  - Научишься...
  
   Время шло, чернявый доставал из дипломата одну бутылку за другой, и все незаметно нализались. И
  уже шеф обнимал Максима за плечи и пьяно бормотал ему прямо в лицо:
   - Ты же мужик, Макся. Настоящий мужик. Во... - и он попытался сжать кулак, чтобы показать, какой он,
  Максим, мужик. Но это у него не очень-то получилось и Властелин Ада вяло махнул рукой. - А с кем ты
  связался? - продолжал он. - С кем, а?
   - С кем? - тупо переспросил Максим, безуспешно пытаясь найти в ворохе рыбьих очисток хоть какой-то
  кусок, содержащий хоть немного рыбьего мяса.
   - Вот и я говорю, с кем? - пьяно качаясь, развивал свою мысль шеф. - С этими... - Он с минуту шевелил
  губами, словно пытался подобрать подходящие слова, но потом снова в сердцах махнул рукой. - Не-е-ет, -
  пьяно замотал он головой. - Не пара они тебе.
   - Не пара, - икнув, подтвердил Максим.
   И тут чернявый нетвердо поманил Максима пальцем. И когда они, пьяно покачиваясь, вышли за ширму,
  сказал вдруг совершенно трезвым голосом:
   - А я, собственно говоря, за тобой приехал. Ведь ты то не их. - И он почему-то заговорчески подмигнул
  Максиму.
  
  
  
   Отъезд
  
   Они сели в роскошную черную "чайку", где водителем был разбитной парень в "адидасе". Плавно
  тронулись, ловко лавируя в узких коридорах подземелья.
   Первым делом они заехали к нему в бригаду - сдать дела.
   Пиво и раки здесь были еще в самом разгаре, и Нэйт, Федор и Лиза не уходили, дожидаясь Максима.
   И пока он передавал дела какому-то новенькому - обьяснял ему где и какое масло хранится, как надо
  правильно его заливать, как нагревать и как сподручнее чистить котлы - незаметно подтянулся народ,
  оставив в покое и пиво и раков. Да и из котла тоже повылазили - никто почему-то не гнал их обратно. Все
  молча стояли вокруг него плотной неподвижной группой. И это собрание несколько нервировало Максима.
  Да и новенький вел себя как-то странно, старался не смотреть ему в глаза и, прикрывая подбитый глаз,
  время от времени вытирался полой когда-то белого, а теперь изрядно порванного испачканного одеяния,
  постоянно шмыгая разбитым носом. Максим с трудом признал в этой жалкой побитой фигурке мужичка,
  когда-то стрельнувшего в него молнией. "Вот оно как" - устало мелькнуло в голове.
   - Уходишь? - наконец спросил морячок, бесцельно вертя в руках наполовину разделанного рака.
   Максим недоуменно пожал плечами, сам не зная, куда его на этот раз закинет судьба.
   - Ну, передавай там всем приветы, - сказал Федор, крепко пожимая ему на прощанье руку.
   - Передам, - ответил Максим, не зная, о ком это идет речь.
   Он встретился взглядом с Лизой и она вдруг как-то невесело ему подмигнула. А рядом стоявшая Нэйт
  молчала, все это время задумчиво посматривая на него. И Максим терялся под ее взглядом. Да и неловко
  ему было, что он весь такой пьяный и выглядит наверняка ведь отвратительно. А она все это видит. И от
  этого он злился еще больше.
   И когда Максим наконец-то разделался со всеми своими делами и дверь "чайки" приглашающе
  распахнулась, к нему подошла Нэйт.
   - Ну, прощай, что ли, - очень тихо сказала она.
   - Мы разве больше не увидимся? - удивился он сквозь пьяное сознание. - У вас же кругом доступ.
   Она грустно улыбнулась и отрицательно покачала головой.
   - Пора, - произнес чернявый.
  
   Максим шел к машине под печальные взгляды окружающего народа и в глазах у них была невыразимая
  тоска по чему-то давно утерянному.
   У самой дверцы он вдруг резко обернулся.
   - Я еще вернусь, - торопливо выдохнул он на прощанье.
   - А куда ты денешься, - грустно промолвил в ответ бригадир и все они, оставшиеся здесь, грешники и
  праведники, падшие ангелы и работники низа, молча и дружно пошли допивать все еще холодное
  пенистое пиво.
  
   По дороге Максима быстро укачало, и дальше он уже фактически ничего не помнил. Только смутно
  вспоминалось, что он шел по какой-то тропинке, совсем один, с твердой целью - прийти домой. Видно уже
  включился автопилот.
   Он проснулся в странной, мрачной, полутемной комнате со множеством коек и одинокой тусклой синей
  лампочкой над старой железной дверью. Да вдобавок еще - с отвратительным ощущением во рту,
  тошнотой и ужасной головной болью. Замерз. "Надо же так напиться!" - было его первой внятной мыслью.
  Встал, не соображая. Обжегся босыми ногами от холода бетонного пола. Сказал, отчаянно стуча зубами и
  ни к кому конкретно не обращаясь:
   - Мужики, водка есть? А то я что-то продрог, зараза.
   - Откуда? - раздались из темноты печальные голоса. - А у тебя случаем закурить не найдется?
   - Да нет, - Максим провел рукой по голому телу в поисках карманов. - Где это мы, а? - снова спросил он.
   Но тут прямо из стенки неожиданно выглянула знакомая рожа в засаленной фуфайке, угрожающе
  помахала здоровенным волосатым кулаком и хрипло выдохнула:
   - Цыц, жмурики! Я вам тут побалую!
   И когда это видение исчезло, Максим вдруг остро ощутил, что он находится в морге, а кругом лежат
  давно уже окоченевшие холодно-неподвижные синие трупы людей.
  
  
  
   Эпилог
  
   Долгожданные лучи первого весеннего солнца радостно освещали суровую белизну больничной палаты.
  Максим вяло смотрел в серовато-белый потолок и мысли его лениво перекатывались из одного полушария
  в другое. Он был безнадежным лежачим больным и знал это, и уже давно с этим смирился, как вдруг
  противно скрипнула входная дверь.
   - Палехин, - сурово сказала заглянувшая молоденькая медсестра, в которой он давно уже признал
  девушку из автобуса. - К тебе невеста.
   Какая такая невеста? - все также меланхолично подумал он, по-прежнему не отрывая взгляда от
  больничного потолка.
   Но дверь уже настежь распахнулась и, неуверенно улыбаясь, все в том же строгом синем костюме и
  обтягивающей белой блузке в палату осторожно вошла Нэйт, внеся с собой ароматную свежесть весны,
  шум первой капели и теплоту солнца. И соседи тут же принялись торопливо приводить себя в порядок,
  поправляя одеяла, воротники старых пижам и приглаживая руками беспорядочно торчащие волосы.
   - Здравствуй, - тихо сказала она, скромно остановившись у изголовья.
   И тут он, вдруг почувствовав огромное облегчение, словно все эти месяцы ждал только ее одну, впервые
  за все время своего лежания наконец-то сел. А потом и встал.
   - Не прогонишь? - спросила она, приблизившись и посмотрев на него своими черными и необычайно
  серьезными глазами.
   И Максим, опять же впервые, поцеловал ее в теплые и нежные губы.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"