Аннотация: Земля будущего. После катастрофы. Оставшиеся в живых люди пытаются приспособиться к быстро мутирующему миру. Рассказ написан специально на конкурс "Мир хроник Реликта".
Огромный зверь медленно вышел на прогалинку, как будто бы даже и не замечая привязанную к дереву собаку, отчаянно заливающуюся от страха.
Притаившийся в кустах человек медленно вложил стрелу и еще более медленно натянул тетиву, ловя момент.
Нестерпимо ярко светило неподвижное солнце, пробивающееся сквозь листву деревьев. Еще более нестерпимо жужжали толстые зеленые мухи. Замершие в сторонке женщина и ее трехлетняя дочурка старались не дышать. В глазах девочки сверкал восторг. И она, сжимая в руках соломенную куклу, завороженно смотрела на своего папу.
Зверь замер, принюхиваясь и оценивая обстановку, и в этот момент человек резко спустил тетиву. И стрела мгновенно унеслась к своей цели.
Но и зверь вдруг резко отскочил в сторону. Спокойно проводил стрелу взглядом. Потом обернулся, казалось, посмотрев сквозь глубокую листву прямо в глаза притаившемуся человеку. А потом неторопливо скрылся в чаще.
И человеку от этого взгляда стало жутко, словно он приобрел непримиримого врага на всю свою оставшуюся жизнь.
Мужчина в досаде поднялся, кивая своим.
Жена и дочка тут же выскочили из своего укрытия. Девочка первой подбежала к папе, и замерла, боясь еще выскочить на прогалинку.
- Пап, а где звей? - в сильном недоумении поинтересовалась малышка.
- Убежал, - расстроенно ответил папа.
- Пьёмазал? - сочувственно произнесла дочка, по своему обыкновению заглядывая папе в глаза.
Человек кивнул.
- Стрела, наверное, плохая, - сказал он подошедшей жене, отвечая на ее взгляд. - Возможно, шумела в полете.
Жена не знала как успокоить своего мужа, полностью ему сопереживая.
Между тем дочка схватила папу за руку и потянула его вниз, на полянку.
- Ну пойдем, отвяжем Майкиза! - зашумела она, стараясь сдвинуть папу с места.
Делать нечего, они стали спускаться вниз, направляясь к собаке, которая давно уже их почувствовала и лаем пыталась позвать к себе.
Увидев приближающихся людей она радостно запрыгала на веревке, проявляя свой дикий восторг и мешая людям отвязывать себя.
Всего каких-то пятнадцать минут назад они привязали собаку к дереву и ушли. Накануне собака огрызнулась на женщину и даже, недовольная, попыталась ее укусить. Убить ее они не решились. Мужчина и женщина собирались просто оставить ее в лесу, подальше от деревни. Но зверь им помешал - слушать захлебывающийся в страхе лай им было не по силам.
И вот теперь собака виляла хвостом и постоянно заглядывала им в глаза, всячески стараясь показать свою преданность и загладить прошлый инцидент. Но люди знали - попыталась раз, значит рано или поздно попытается снова. И такая собака должна быть уничтожена.
- Что это вы, а? - между тем укоризненно произнесла дочка, строго посмотрев на своих родителей. - Майкиза-то забыли?
- Да, Мань, действительно, - папа отвернулся от искренних глаз дочки, - забыли вот что-то.
Они переглянулись с женой.
Говорила же я тебе - не надо при Мане, читалось в ее взгляде. Извини, так же мысленно отвечал он ей.
- Бойсе так не делайте, - пригрозилась дочка и повернулась к скачущему вокруг нее, обезумевшему от счастья, Маркизу, и потрепала его по густой гриве.
Мужчина между тем направился в заросли за стрелой.
- Верну мастеру, - объяснил он. - Пусть разберется в чем причина. А то так вообще без дичи останемся.
- А зверь не нападет на тебя? - в тревоге спросила жена. - Или на нас, пока ты ходишь?
- Не должен, - с легким сомнением ответил муж, но все же задержался, внимательно оглядывая окрестности.
Все было спокойно и он раздвинул кусты. Далеко стрела улететь не должна и он быстро найдет ее. Но что-то недавало ему покоя, торопя поиски. Ему все время казалось, что он до сих пор чувствует на себе внимательно-безжалостный взгляд зверя.
* * *
Человек шел проверять расставленные ловушки. Его жена обходила близлежащую территорию племени, разнося положенную дань, и попутно проверяя засеянные поля. А дочку они взяли с собой потому что дежурная няня подвернула ногу, и дети оказались без своего садика, а бабушек и дедушек у них уже не было.
Какое-то время им было по пути, поэтому они и шли вместе.
Люди были из племени Белых неархов и принадлежали к роду Пятнистой Росомахи. Как гласила родовая легенда, далекий-предалекий предок, израненный и без оружия умирал в лесу. И когда он уже мысленно прощался со своей женой и детьми, к нему из зарослей вышла росомаха необычной расцветки - она была пятнистой. Обнюхала его и скрылась в чаще. А человек пополз за ней по ее следу и вскоре натолкнулся на чей-то охотничий схорон, найденный и разворошенный росомахой. Предок напился, наелся, смазал раны охотничьим бальзамом. Вот в принципе так или почти так и гласило предание.
- Тли, четыле! - радостно считал ребенок, весело размахивая и так уже изрядко потрепанной куклой, и то и дело толкая вьющуюся у ног счастливую собаку. Маня буквально вчера освоила счетную премудрость, и теперь считала все подряд - и буквы в книге, и цветы вдоль дороги. - Пять, сесть, семь!
- Клео, я хочу пойти с Патриком, - помедлив, произнес мужчина то, что хотел сказать своей жене вот уже несколько дней, но все никак не мог решиться на это.
Женщина с испугом посмотрела на него.
- Но ведь его поход - не на неделю и не на месяц. На год или даже больше, - пока еще не веря в серьезность его слов, сказала она.
- Пойми, мне очень хочется посмотреть на другие земли, народы, живущие на них! - горячо зашептал он, косясь на свою дочку.
- А мы?! Кто нас будет защищать? - воскликнула женщина, меняясь в лице - сердцем она уже поняла - это серьезно и он точно уйдет, и ничто его не удержит.
- Племя, род, - неуверенно ответил мужчина, в душе сознавая ее правоту.
Она горько усмехнулась. Плечи ее сами себой поникли.
- А Маня?
- А что Маня? - переспросил он.
Дочка в это время сорвала ромашку и, слегка отстав, принялась сосредоточенно вплетать ее в волосы своей куклы.
- Она же будет сильно скучать по тебе.
- Придумаешь ей что-нибудь.
- А не боишься, что она от тебя отвыкнет? - женщина пристально посмотрела на своего мужа. - И когда ты вернешься, она уже не бросится радостно тебе на шею, и не сможет называть тебя папой?
Он не нашелся, что ответить, и только пожал плечами.
- Эрих, - совсем тихо произнесла женщина. - Прошу тебя, не торопись, обдумай все как следует. Обещаешь?
Но мужчина не успел ничего ответить.
- Ёдители, - перебила их Маня, подбегая и лукаво поглядывая снизу. - Вы что там септетесь? Мы уже пьишли.
* * *
Люди вышли на большую поляну, посередине которой среди высокой травы виднелся гигантский, по своей необъятной ширине, пень какого-то древнего-предревнего дерева.
Остановились. Разросшаяся после дождей трава скрывала тайные тропинки.
Мужчина и женщина опустили походные сумки на землю.
На открытом пространстве северный ветер чувствовался особенно хорошо.
- Маня, надо верхнюю пуговицу застегнуть, - решительно произнесла мама. - А то горлышко надует.
Клео боялась, что дочка заболеет. Ведь еще совсем недавно они с мужем отпаивали малиной совсем неподвижного ребенка, и не спали две ночи, через каждые полчаса-час растирая ее водой, чтобы сбить высокую температуру.
- Я сама, - ответила Маня, категорично отвергая помощь мамы, и решительно принимаясь за дело.
Осторожно раздвигая траву коротким копьем и медленно ступая, мужчина искал начало "тропы дани".
- Папа, папа! - радостно подбежала к нему дочка. - А я узе пуговицы научилась застегивать!
Мужчина выпрямился, недовольно глядя на жену - а если бы ребенок заступил за границу? Жена виновато развела руками - не удержала, мол.
Дочка между тем тянула к папе верхнюю пуговку своего платья. Глаза ребенка светились огромным, преогромным счастьем.
Эрих собрался было уже поругаться, но вместо этого улыбнулся, теплея душой.
- Какая ты молодец! Совсем уже большая! - сказал он, гладя дочку по головке. - Но ты только не ходи за мной. Хорошо?
- Знаю, знаю, - ворчливым голосом старой няни проговорила дочка. - Папа! Я узе не ма-енькая! Знаю, как надо ходить!
Малышка недовольно топнула ножкой и ушла к маме, обиженная. Жаловаться.
Наконец тропа была найдена. Они перенесли сумки к ее началу. Клео развязала походный мешок, достала пару судков с данью.
- А можно я!? - запрыгала Маня.
- Что, солнышко? - спросил папа, внимательно оглядывая окрестности.
- Я отнесу.
- У тебя не получится, - в сомнении ответила мама.
- Я посталаюсь! - еще выше запрыгала Маня, цепляясь за короткую кожаную юбку своей мамы. - Полусится, полусится! Вот увидис!
Клео вопросительно посмотрела на своего мужа.
Он замялся.
- Ну, пусть идет, - наконец произнес Эрих.
Когда-то ведь надо ей начинать взрослеть, подумал он.
И малышка тут же перестала прыгать и заметно посерьезнела.
Эрих присел на корточки.
- Ты же помнишь, что с тропинки сходить нельзя? - спросил он, внимательно глядя в глаза своей дочке.
- Да, папочка, - тут же кивнула Маня, каким-то внутренним детским чутьем ощущая всю важность наступившего момента.
- Иначе - война, - продолжил отец, тут же подумав, что это понятие ей совершенно незнакомо.
- Да, папочка, - снова кивнула дочка.
Эрих снизу вверх посмотрел на свою жену, отметив, как же она красива с этого ракурса.
Клео сняла крышки и протянула ему судки. Он передал их дочке.
- Ну, иди, - подтолкнул он ее. - Но только не торопись. И не смотри в траву.
И Маня снова кивнула.
* * *
Маленькая девочка, старательно придерживая судки с данью, шла по узкой тропинке, аккуратно выложенной мелким песком, и огороженной по краям округлыми белыми камушками.
За эту белую границу заступать было категорически нельзя - чтобы человек ненароком не раздавил муравья. Муравьи от людей получали дань, а за это они охраняли их поля от всевозможных вредителей.
Ее родители с волнением наблюдали за своей дочкой. Клео была недовольна решением мужа, а он считал, что ребенку пора познавать их мир поближе. Иначе потом она может просто не приобрести какие-нибудь полезные рефлексы, отсутствие которых очень осложнит, а возможно, и существенно сократит срок ее жизни.
Наконец малышка дошла до старого пня. Не дыша, осторожно разложила на трухлявом краю судки. Обуреваемая сильным любопытсвом, невольно заглянула в траву у подножия пня. И замерла в испуге.
Там, под широкими листьями лопуха и подорожника замерли большие фиолетовые муравьи. Их было сотни. И размером они были с палец.
Девочке стало жутко.
Медленно, очень медленно она выпрямилась, и даже повернулась к муравьям спиной, еле сдерживая страх. Но не сделала она и двух шагов на ватных ножках, как у нее за спиной стремительно и грозно зашуршало - муравьи накинулись на содержимое судков. И Маня, не выдержав, в панике, со всех ног бросилась к своим родителям.
- По тропинке!.. - только и успела ахнуть Клео, дернувшись навстречу своему ребенку. Эрих ее удержал - дочка вольно или невольно бежала правильно и поводов для беспокойства не было. А если бы и был - помочь они ничем бы уже не смогли.
- Молодец, - стараясь говорить как можно будничнее, произнес папа, подхватив дочку на руки. У него на лбу выступил пот. - Все сделала как надо.
- Муравьи смешные, - поддержала его мама, стараясь чтобы ребенок не поддался страху. - Да же, Мань?
Маня посмотрела на родителей, увидела совершенно спокойные лица, и ее страх сам собой тут же улетучился. Ребенок засмеялся.
- Да, мамочка! Но тойко я сначала испугалась, - радостно сообщила она.
- Не надо их бояться, - сказала мама. - Они - добрые, они же ведь нам помогают.
Дочка кивнула, решительно слезла с рук папы и побежала к собаке.
Маркиз, прекрасно знающий, что на этой поляне бегать нельзя, лежал все это время у походных сумок, и только теперь поднялся, чтобы лизнуть Маню.
Вообще он был собакой очень умной, но больно уж своенравной.
* * *
Через полчаса пути они остановились. Привал на обед. Клео принялась развязывать сумки, Эрих пошел поискать ягод, а Маня принялась собирать цветочки.
Клео расстелила небольшую скатерть, выставила кувшинчик с холодным молоком, пирожки, совсем свежий, резко пахнущий сыр, и мягкий нежный творожок.
Эрих принес только горсточку земляники. Главная тропа - место сильно оживленное и ягод и грибов здесь, естественно, было мало.
- Ты все-таки подумай, - напомнила ему Клео. Так было хорошо с утра, радостно, солнечно! И вот на тебе!
- Хорошо, - кивнул он, думая о предстоящем походе, и эти мысли приятно волновали его.
Сели. Впрочем Маня продолжала бегать с Маркизом, украшая его цветами, и на призывы родителей совсем не обращала внимания.
- Да что ты будешь делать с этим ребенком! - наконец, не выдержав, в сердцах воскликнула Клео, вытаскивая из сумки веревку, исключительно с демонстрационной целью. - Маня, ну-ка быстро обедать!
Маня, недовольная, подошла.
- Ёдители, - пробурчала она. - Я на вас обиделась.
- Вот замечательно! - усмехнулся папа. - Она же еще и обижается.
- Маня, надо кушать, - беря себя в руки, мягко произнесла Клео, убирая веревку. - А то сил идти не будет. И тетка Температура тут же заберется к тебе в животик.
- Яасскажи мне пьё тетку Темпейатуу, - тут же живо встрепенулась Маня.
- Но только за обедом, - строго сказала мама.
Такой у них выработался ритуал - без сказок ребенок ни ел, ни засыпал. А так как все известные сказки быстро иссякли, Клео пришлось выдумывать новые, "из головы".
Маня тут же присела, выкинув в сторону букет с цветами.
Маркиз лег чуть позади нее, рассчитывая на лакомые кусочки, которыми Маня в изобилии снабжала его, когда уж совсем не хотела есть.
Клео надела Мане слюнявчик, выбрала пирожок помягче, сунула его дочке в ротик, откусить, так как поняла, что сегодня ребенок самостоятельно есть не будет.
- А давай знаешь что?! - загадочно произнесла мама.
- Что?! - с замиранием сердца спросила Маня, откусывая пирожок. Глаза ее засветились.
- А давай я тебе буду загадывать загадки! Но только очень сложные, - сказала Клео, которой выдумывать бесконечные сказки про тетку Температуру и злую Абракадабру порядком надоело.
- Давай! - радостно согласилась дочка, тут же откусывая второй кусочек и запивая его молоком из кружки, которую ей также поднесла ко рту мама.
- Стукнешь об стенку - я отскочу... - начала мама, зачерпывая ложкой творожок.
- Девочка! - радостно закричала Маня.
- Да ты что, Мань?! - удивилась мама, зачерпывая новую порцию творога. - Разве девочек стукают об стенки? Слушай дальше. - Клео протянула ложку Мане и дочка послушно открыла рот. - Кинешь об землю - я подскочу.
- Мячик! - опять радостно закричала Маня.
- Правильно! Молодец! - похвалила ее мама, зачерпываю очередную ложку.
- Все, я больсе не хочу. Наелась, - решительно сказала Маня, отстраняясь.
- Мало, - скала мама. - Надо еще немножко. Осталось всего чуть-чуть.
Маня отрицательно покачала головой.
- Неть, - решительно произнесла она, снимая слюнявчик и поднимаясь.
- Ага, а тетка Температура тут как тут. Обрадовалась, что ты не ешь, хочет к тебе в животик заскочить, приготовилась уже, - сказала Клео, протягивая ложку с творогом, и Маня послушно ее проглотила. Истории про тетку Температуру, Хрипунчика, Соплюничка и злого волшебника Кариеса её чрезвычайно занимали и она относилась к ним со всей серьезностью.
Клео зачерпнула еще одну ложку.
- Они очень удивились, что Маня снова стала кушать, - сказала мама, беря кусочек сыра и отправляя его дочке в ротик вслед за творогом.
Маня рассмеялась, довольная.
- Смотлите, какая у меня кукла есть! - громко произнесла она, вертя в руках свою куклу и показывая её невидимым собеседникам.
- Хорошая кукла, - поддержала мама, отправляя следующий кусочек.
- А почему вы не спьяшиваете, откуда она у меня? - спросила Маня, глядя прямо перед собой, в пустоту.
- Это ты кого спрашиваешь? - поинтересовался папа, настороженно следя за поведением птиц вдали.
- Тетку Темпейятуу и Хьипунчика, конечно же?! - искренне удивилась Маня.
- Откуда она у тебя? - тонко пропищала мама, отправляя в рот дочери очередной кусочек и давая ей запить молоком.
- Папа сделал, - гордо произнесла Маня, садя рядом с собой куклу.
Эрих улыбнулся, попутно успокоенный своими наблюдениями - там вдали прошел кто-то крупный, но - в другую от них сторону.
- А смотлите, что у меня есть, - подняла Маня брошенный ею букет цветов и показывая его воображаемым сказочным персонажам. Их она воспринимала как вполне реальных существ. - Видите? - добавил ребенок.
- Да, - ответила Клео своим обычным голосом, подчищая творожок.
- Я Абьякадабье говою, - строго сказала Маня.
- Дя, - тонко пропищала Клео.
А Эрих улыбался, глядя на них, и думал о предстоящем походе в неведомые земли, о том многом необычном, что он там увидит, и эти мысли сильно его волновали.
Наконец с творогом было покончено.
- Маня, хочешь земляники? - спохватился Эрих.
- Папа, сладкое нельзя есть после твоёга, - наставительно сказала дочка.
- А я люблю есть творог с ягодами или с медом, - возразил папа, несколько недовольный тем, что его старания для ребенка пропали даром.
Маня деловито взяла его за руку.
- Ладно, посли, потом лазбеёмся.
- Куда? - спросил папа.
- Цветы собилать.
Делать нечего, папа поднялся и пошел с дочкой к ближайшим цветам, держась за руки.
А Клео принялась собирать вещи, параллельно обедая и кормя Маркиза остатками со стола, так как специально для него ничего не брали - кормить ведь не собирались. Но этого ему, естественно, было мало и он настойчиво просил еще.
- Дома покормим, - оттолкнула его Клео. - Сам виноват. Терпи уж. И вообще - скажи спасибо зверю.
Цветы, к которым подошли папа с дочкой, были медовые, и из каждого можно было набрать десять грамм сладкого и полезного нектара.
Эрих заглянул внутрь - повезло, мед был. Он взял из сумок глиняный стаканчик, сломил две соломинки, и принялся осторожно выкачивать мед.
Маня тут же вертелась рядом, советуя как надо правильно делать, и всячески этим мешая.
- Цветы надо наклонять вниз, - в который уже раз наставительно произнесла Маня, все пытаясь оттолкнуть папу и показать - как. - Нектай сам выльется.
- Мань, - спокойно заметил папа, отстраняя ручки дочери, и стараясь надавить на логику. - Эти цветы нельзя наклонять. Стебель у них сломается и они больше не будут давать нектара.
- Неть, папочка! - заявила Маня. - Их надо наклонять! Ты не знаешь!
- Мань, я же взрослый, знаю, как правильно, - не сдавался папа.
- Неть, - безапелляционно возразила Маня, пытаясь пролезть под рукой у Эриха.
- Да что же это такое! - наконец не выдержал папа. - Что это за ребенок?! Что ни скажешь - все против! Маня, нельзя наклонять! Цветок погибнет!
- Неть! - уже сквозь слезы настаивала на своем Маня. - Можно. Мы с няней всегда наклоняли, нектай сам выливался!
- Так ведь это совсем другие цветы были! - воскликнул папа.
- Неть, такие же!
- Опять это слово дурацкое?! - возмутилась и мама, наконец решив вмешаться в их перепалку. - Что за "неть" да "неть". "Нет" - надо говорить!
- Неть, мамочка!
- Нельзя наклонять! - сказали оба родителя в голос.
- Но ведь я же знаю! - топнула Маня ножкой, удивляясь непонятливости взрослых.
Она разревелась, ища защиты у мамы. Лицо ее покраснело. И вся она стала совсем маленькой и беззащитной.
Мама тоже растерялась. И дочку жалко, и воспитывать как-никак надо. И она не знала, что и сказать.
- Давай, солнышко, помиримся, - наконец произнесла мама, держа ребенка на коленях, и дочка послушно обняла ее за шею и протянула пухлые губки - поцеловаться.
- Мы же взрослые, - попыталась мама в который раз объяснить дочке, целуя ее щечки. - Это такие цветы. Видишь какой у них стебелек. Его нельзя вниз наклонить.
- Но я же видела! - не сдавалась Маня, глядя красными от слез глазами.
- Давай так договоримся - увидишь цветы, будешь собирать нектар так как сама считаешь нужным. Договорились?
Маня кивнула.
А тут и папа, уже остывший от спора, подошел.
- Маня, на, попробуй, - сказал он, протягивая стаканчик с драгоценной влагой. - Но только очень аккуратно. Не разлей.
- Да знаю, знаю, - ворчливо-обиженно проговорил трехлетний ребенок и резко выхватил у папы стакан. От толчка стакан выскользнул из детских рук и упал на землю. Драгоценный нектар разлился.
Папа, чтобы не сказать что-нибудь резкое, в сердцах молча швырнул соломинки на землю и ушел за ближайшее дерево, чтобы успокоиться и не накричать на ребенка.
Маня снова разревелась.
* * *
Какое-то время они шли молча, насупленные. Не делая никаких движений к примирению или к заглаживанию конфликта. Молчал Эрих, все еще злясь в душе. Молчала Клео, справедливо полагая, что все само собой образуется. Молчала и Маня, обиженная на всех.
- Знаешь, папочка, - наконец не выдержал ребенок, остановившись прямо перед отцом и преграждая ему дорогу. - У тебя своя душа, а меня - своя.
Ну как тут сердиться.
Эрих присел на корточки.
- Мань, давай помиримся, - сказал он, и ребенок послушно протянул губки.
Эрих обнял малышку, поцеловал в щечку.
- Не будем больше ссориться, - сказал он, вставая. - Хорошо?
И Маня кивнула головой, неловок утирая только что выступившие слезинки.
А Эрих посмотрел на еле заметные метки, сделанные охотниками. Пора ему было уходить с тропинки - проверять расставленные силки.
- Вы дальше пойдете или подождете меня? - спросил он.
- Подождем, - ответила жена. - Ты же недолго?
- Я с тобой! - безоговорочным тоном произнесла Маня. Ей было очень любопытно.
Эрих отрицательно покачал головой.
- Мама, я с папой хочу! - снова требовательно пропищала Маня.
Клео без улыбки посмотрела на мужа.
- Мало дома бываешь, - сказала она. - Дочка скучает по тебе.
Эрих просмотрел на карапуза, теребящего его за штанину, перевел взгляд на жену.
Дочка уже большая, подумал он, когда-то ведь надо начинать приучать ее к суровости жизни, не все же видеть одни цветочки. Раз уж так удачно начали с муравьями - не будем останавливаться на достигнутом.
- Пойдемте, - пожал он плечами.
Они сошли с тропинки и углубились в лес.
* * *
В силках бился маленький зайчик.
Маня, не смотря на окрик папы, радостно подбежала к нему, строжась на Маркиза, норовящего прикарманить себе добычу.
- Ой, какой хоёшенький! - закричала она, от избытка чувств захлопав в ладоши и пытаясь погладить до смерти напуганное животное.
Эрих достал нож.
- Папа, не надо! - умоляюще пропищал ребенок.
- Мань, в жизни не все так гладко, - произнес отец, досадуя на эту помеху и на то что он вообще взял их с собой. Сглупил.
- Ну пожалуйста! - настаивала Маня. В глазах ее стояли слезы.
Эрих решительно взял зайчишку за уши, поднял.
И тут Маня разревелась. Навзрыд. Лицо побагровело, жилки на личике надулись, и судя по судорожным движениям ей для крика явно недоставало воздуха.
Клео схватила дочку на руки.
Эрих убрал нож. Урок приучания к суровой действительности откладывался.