Покряхтывая, специально, что бы показать внучке свою старческую немощь, посмеиваясь при этом в усы, я медленно спустился по лестнице в гостиную. Лиза девочка не плохая, но вот слишком уж много времени уделяет моей скромной персоне. Видимо, считает, что я уже одной ногой в могиле и старается поддержать. Это меня всегда чрезвычайно забавляет. Вот и сейчас она копошится на кухне, судя по распространяемым ароматам, готовит завтрак. Услышав мое шарканье, чмокнула в щеку.
-С добрым утром, дедуля!
-Здравствуй, дорогая. Как дела? Почему не на учебе?
-Мне ко второй паре сегодня. Пролетала мимо, решила к тебе забежать, приготовить поесть. Твой железный охламон опять какую-нибудь гадость сварганит. Сколько раз тебе говорить, купил бы уже давно нового робота: он и по дому будет работать и в саду порядок наведет.
Произнося эту тираду, Лиза продолжала порхать по кухне, что-то перекладывая, перемешивая, взбалтывая и производя еще некие действия, смысл которых я абсолютно не понимал. Наблюдая с улыбкой за ее бурной деятельностью, я кое-как добрался до стула и уселся за стол.
-Кстати, а что у тебя с садом? - продолжала гнуть свое Лиза, - такое ощущение, что за ним с начала веков никто не ухаживал. Тебе надо быть построже с Робертом, он у тебя совсем обленился!
-Робот не может 'совсем облениться', дорогая, - рассмеялся я, - кстати, где он?
-Я этому бездельнику нашла работу. Вместо того что бы травить тебя концентратами, он сейчас подстригает палисадник. И я ему пообещала, что если он не управится, пока я готовлю завтрак, ты его точно сдашь в металлолом.
-Милая, ты с ним слишком строга. Пусть он и не самый современный, но верно служит почти сотню лет. Я не хотел бы его менять на кого-либо. Мы с ним вдвоем уж как-нибудь потихоньку доживем до смерти.
Лиза резко остановилась и посмотрела на меня.
-Так, это что за пессимистические настроения?! Ну-ка, выкинь из головы эту чушь!
Я, смеясь, замахал на нее.
-Хорошо-хорошо, убедила. Буду молчок.
-Вот и умничка. Ладно, мне пора, я полетела. Завтрак на плите.
Лиза опять поцеловала меня, и, подхватив сумочку, направилась к выходу.
-Спасибо, солнышко. Передай папе с мамой, я сегодня улечу к дяде Володе, на Стрежень, погощу у него пару деньков, пусть не беспокоятся.
-Хорошо. Привет дяде Володе.
Последние слова донеслись уже с улицы. Через несколько секунд за окном, с взлетной площадки, послышался легкий гул. Через мгновения он исчез - машина Лизы унесла ее к университету.
Расправив плечи и перестав подволакивать ногу, я наложил себе нечто похожее на первый взгляд на блинчики, но на вкус совсем не походившее на привычное мне с детства блюдо. Впрочем, меня не особо интересовало, что это такое. Главное, завтрак был вкусный, и, хотелось надеяться, питательный: силы мне сегодня понадобятся.
После того как грязная тарелка исчезла в чреве кухонной машины, я через внутреннюю домашнюю связь вызвал Роберта. Когда он, поскрипывая и позвякивая, явился, я не смог сдержать смеха. Если бы роботы могли плакать, я бы сказал, что Роберт был на грани слез. Как этому металлическому остолопу удается такое, не ответят, наверняка, и все профессора мира.
-Господин, я подрезал кусты, - жалобно проговорил он.
-Молодец, Роберт. Сейчас собери мои вещи, через час мы улетаем.
Не обратив внимания на мои слова, но, конечно же, запомнив их, тем же жалобным тоном робот сообщил.
-Ваша внучка сказала, что вы сдадите меня в переработку, это правда?
Конечно, робот - меланхолик, это нечто из разряда фантастики, но старина Роберт, один из последних моих приятелей, как бы глупо это и не звучало.
-Нет, Роберт, успокойся, она пошутила.
-Шутка? Это должно быть смешно? Где здесь что-то смешное?
И что ему на это ответить?
-Давай поговорим об этом попозже. Сейчас собери вещи и договорись, что бы подготовили мой корабль.
-Мы надолго, господин?
-Думаю, дня на два. Много не бери. Да, и не забудь мой коричневый чемодан.
-Конечно. Я никогда про него не забываю. Я этого не умею.
Интересно, а это была шутка?
* * *
Корабль я посадил на холме, километрах в пяти-шести от столицы планеты Стрежень, носящей то же название. В лучах заходящего солнца хорошо видны трех-четырех этажные домики на окраине поселения, утопающие в зеленых зарослях кустарников и деревьев. Кое - где заметно движение. Люди, вернувшиеся с работы или учебы, располагаются во дворах на ужин. По некой, до сих пор не понятной мне причине, эти люди всегда мирно ладят друг с другом, хотя и живут все поколения, от дряхлых стариков до совсем еще младенцев, вместе, в одном большом доме. Такой уж у них обычай, уклад жизни. Мне нравится этот мир, спокойный, уютный, мирный. Не такой суматошный как столичная Ода, но и не заброшенное захолустье пограничных миров.
Я растянулся на траве, стал разглядывать выплывающий из-за горизонта красный спутник планеты. Снегирь, если не ошибаюсь, названный так за ярко красную окраску. Повертев головой, вторую луну я не увидел, она появится ближе к полуночи. Как она там называется? А, не важно.
- Сколько времени, Роберт, местного? - крикнул я. Робот примостился на корточках, (еще одна перенятая у людей привычка) около трапа корабля. Кричать, конечно, было не обязательно. Но при таком умиротворении не хотелось пользоваться чем-либо инородным, даже такой мелочью, как переговорное устройство. Однако к Роберту это не относилось, и через секунду из переговорника донесся его доклад.
- Девятнадцать часов, двадцать восемь минут.
-Начнешь ровно в половину, - напомнил я, хотя тут же спохватился, что напоминаю роботу. Старею.
- Да, конечно.
Я сорвал травинку, которая упорно колола меня в ухо, и стал ее жевать. В слюну добавилась приятная горчинка, и я сглотнул.
Что думают люди на этой планете, к чему стремятся? Верят ли они, что Бог есть или знают о его отсутствии? Или вообще даже не задаются этой мыслью? Наверняка, у них есть множество других, кажущихся насущными проблем, за чередой которых некогда поднять голову к небу, и спросить себя, что скрывается там, за облаками. Есть ли действительно там некто всемогущий и мудрый, или испокон веков людей обманывали с некой, известной ограниченному кругу, целью. Важно ли это им или все устремления направлены на повседневные нужды, такие как питание, развлечения, отдых.
Я улыбнулся про себя. Все же я не зря доживаю свой век. По крайней мере, сам так думаю. Я даю людям возможность хоть на миг задуматься, что там над крышами домов...
-Борис Аркадьевич, время. Я начинаю.
-Да, давай.
Робот начал колдовать над чемоданчиком, захваченным нами из дома. Небо над столицей планеты уже потемневшее, начало сначала едва заметно, затем все сильнее светлеть. При этом из города должно бы хорошо быть видно, что свет разливается только над городом, за его границами все так же властвовала ночь. Когда освещенность стала приближаться к дневной, робот пустил разноцветные, красные, синие, зеленые, желтые сполохи. Они неожиданно загорались в разных местах, проносились, то приближаясь к земле, то уносясь снова ввысь. Переплетались между собой, создавали невообразимые картины, сочетания. При этом робот, согласно заготовленной мною программе добавлял все новые цвета и усложнял фигуры.
Я опять посмотрел на город. Как всегда, реакция была ожидаема. Везде, где я мог видеть, люди высыпали из домов и наблюдали за происходящей над их головами феерией. Многие показывали в небо руками, некоторые бурно жестикулировали, обсуждая происходящее. Кто-то записывал происходящее на камеры и коммуникаторы.
Робот же перешел к финальной части нашего представления. Небо стало резко еще более светлеть, все цвета утратили яркость, слились в единый почти белый свет и в городе стало светло как днем. А потом над годом поплыли символы различных религий. Как живых сейчас, так и практически ушедших в прошлое. Боги тысячелетий смотрели с небес на людей на земле, на их восторг и страх. Даже до моего укромного наблюдательного пункта донесся единый возглас удивления и благоговейного ужаса от увиденного. Сейчас тысячи, десятки тысяч жителей в городе, а скорее всего и по всей планете, где, надеюсь, шла прямая трансляция, стали возносить молитвы своим богам. Каждый из них увидел что-то, что затронуло часть его души, будь он искренне верующим или прожженным атеистом.
На центральной площади города возвышался двадцатиметровый крест с распятым на нем печальным Иисусом. Рядом восседал Будда, созерцающий бесконечность, также не меньшего размера. Изрыгая безвредный огонь, который, впрочем, вызвал панику у некоторых самых впечатлительных, над городом проносился царь-дракон Йонен. Яркий зеленый полумесяц с небес освещал все вокруг, придавая нотку сюрреализма. Десятки Богов и символов религий, а если быть точным 79, все что я смог найти, проведя в библиотеках не один месяц, показывали себя, утверждая, что они живы и готовы принять новых последователей.
Я поднял куртку, на которой полулежал все это время и поплелся к кораблю. Надо собираться, я еще хотел все же заехать в гости к Владимиру Горину - другу Володьке, одному из последних еще живых. До конца представления оставалось несколько секунд. Мне нет нужды наблюдать, чем все закончится, я и так все прекрасно все знаю. Фигуры еще несколько минут будут источать свой божественный свет, озаряя окружающий их город и молящихся людей. Затем бесследно растают в ночной тишине. На город опустится тьма, освещаемая только зажегшимися огоньками в сердцах людей. По крайней мере, я на это надеялся. Надеяться, это все, что я мог в данный момент.
* * *
То, что ужин не удался, я сказать никак не могу. Все блюда, приготовленные Машей, женой Володьки и его дочерью Ниной получились на славу. Уха, из великолепного стреженьского осетра, экспортируемого по всему сектору. Запеченное мясо, я так и не понял какое, с грибами и сыром. Пирог с ежевикой и чай на листьях черной смородины. Несколько салатов, какие могут предложить только на Стрежене. Все было необыкновенно вкусно и уплеталось всеми присутствующими, как говорится, за обе щеки. К тому же Маша сообщила, что все эти рецепты древние, так готовили еще на Земле. И я склонен ей верить. Здесь явно не было новомодных кулинарных изысков столичных ресторанов. Все просто, вкусно и питательно.
Да, угощение было великолепно. Но разговор за столом не клеился. Все были слишком подавлены увиденным недавно, и не могли разобраться, как к этому относиться. Так как я приземлился на заднем дворике уже после окончания представления, пришлось признать, что я все пропустил и выслушать сочувственные слова хозяев. На мои попытки немного развеять настроение, все реагировали как то неактивно.
После окончания ужина, мы с Володей, вооружившись каждый парой бутылок местного крепкого сбитня, уединились на веранде. Она выходила в сторону от центра города. Когда я приезжал, мы любили сидеть здесь и наблюдать за звездами, вспоминать прошлое.
Мы расположились на плетеных креслах. Открыли по бутылочке и чокнулись. Звук столкнувшегося стекла гулко разнесся по окрестности. В тишине мы стали потягивать пряный медовый напиток.
-Хорошо сегодня. Безоблачно и тихо.
Я повернул голову к другу, но он все так же наблюдал за небом.
-Да, - только и ответил он.
Разговор не вязался.
Вокруг действительно было тихо. Город, казалось, не мог понять и осознать, что же это было и как это воспринимать. Впрочем, закономерная реакция, которую я уже наблюдаю не первый раз. Семнадцатый? Да, это уже семнадцатая планета, где я проворачиваю подобный трюк.
Мои мысли перенеслись на десяток лет в прошлое. Было позднее утро обычного дня. Я просматривал в кабинете новости инфосети, когда Роберт как всегда осторожно постучал, не решаясь, можно ли нарушить мое уединение.
-Вам посылка, - произнес он и поставил передо мной на стол коричневый чемодан. На его боку красовалась наклейка курьерской службы с моим адресом. В графе адрес отправителя стоял прочерк.
-От кого посылка? - поинтересовался я.
-Привез курьер, я подтвердил получение и он уехал. Не надо было?
-Нет-нет, все в порядке. Иди.
Роберт удалился, а я принялся рассматривать чемодан. Ничего особенного. По старой потертой коричневой коже видно было, что с чемоданом особо не церемонились и он успел много попутешествовать. Заперт чемодан не был и закрывался на простые, местами начавшие ржаветь скобы.
Внутри находился некий прибор, отдалено напоминавший портативный компьютер и небольшой листок бумаги. Бумаги! Не письмопластик, не флэшка или другой современный носитель информации. Листок бумаги. Как неожиданный привет из моей молодости. На листе была надпись от руки. Всего одна строчка.
Предыдущий хозяин прибора считает, что Вы справитесь.
Все. Кто предыдущий хозяин, с чем я справлюсь, что это за прибор? Ответов не было.
Но я разобрался. Действительно, кому как не мне, автору десятка книг разоблачающих религию и лживость богов, было в этом разобраться? Первое представление, которое я запустил случайно, повергло весь город в шок. А меня, вероятно, больше всех. Его записи затем еще несколько недель обсуждала вся инфосеть планеты. Десятки пророков вещали про очередной конец света, сотни религиоведов пытались найти смысл и объяснение произошедшему. Тысячи людей впервые в жизни задумались, на что они тратят эту свою жизнь. Я видел мать, ведущую своих семерых детей на утреннее поклонение царю-дракону впервые в их и своей жизни. Сурового отца семейства, с, казалось, вечно нечесаной бородой и волосами, припавшего на колени и истово молящегося. Юнца, где то раздобывшего энергопистолет, и за несколько минут до представления готовившегося ограбить магазин, но вовремя остановившегося. И еще сотни и сотни людей, жизнь которых изменилась в одночасье. И мне очень бы хотелось надеяться, изменилась к лучшему. Этой надеждой я жил все последующие годы.
Вопрос Володи вернул меня в реальность
-Как ты думаешь, что это было?
Я думал, как сформулировать свой ответ, а он, видимо, решил, что мне нечего сказать.
-Я понимаю, что ты воинствующий атеист и никогда этого не скрываешь. Но разве то, что произошло сегодня не лучшее подтверждение присутствия над нами Бога?
-Многие из считавшихся божественными явлений на самом деле находили весьма прозаическое объяснение. Ты и сам это знаешь.
-Что ты напишешь в своей следующей книге по этому поводу? Атмосферное явление? Массовая галлюцинация? Или что еще?
Он повернул ко мне голову и наши взгляды встретились.
Я с грустью усмехнулся про себя.
-Следующей книги не будет, Володь. Уже точно не будет. А есть ли над нами Бог или нет, спорят только глупцы. Бог у каждого в сердце, надо лишь увидеть его. И порой на это уходит вся жизнь.
Мы откупорили еще по бутылке и, не чокаясь, продолжили слушать ночь. Хмель потихоньку разливался по всему телу, неся приятную тяжесть и умиротворение моим старым костям. Где-то в траве у дома стрекотала пара кузнечиков. Из дома доносился едва слышный разговор женщин. По небу изредка проносились метеоры, оставляя яркие росчерки. Стрежень засыпал.