В одном старом городе, таких небольших городков, маленьких и уютных, очень много по всей России, на самом краю города, в старом деревянном доме, скрипучем словно старик, жил маленький мальчик по имени Антошка. Вместе с Антошкой в старом доме жили мама, папа, бабушка с дедушкой и ещё кто-то. А вот кто этот таинственный кто-то об этом вы узнаете немного позже, когда придёт время. Антошке в то время было четыре года, это был самый обыкновенный мальчик, такой же маленький, любопытный и забавный, как и все другие мальчики в его возрасте. Мама, папа и бабушка с дедушкой очень любили своего Антошку, любили и ласково звали его Одуванчиком, Это потому что волосы у Антошки были светлые и пушистые, совсем как пух у одуванчиков. А глаза голубые, как лесные озёра и почти такие же большие. Ещё у Антошки был курносый нос и пухлые, розовые щёчки. И нос и щёчки были густо усыпаны веснушками похожими на маленькие, весёлые солнышки. В общем, вы убедились, что Антошка был самый обыкновенный мальчик, такой же, как сотни тысяч других мальчиков, Антошек, Никиток, Серёжек, Валериков, Данилок, Владиков и Саш. Все их имена мы сейчас перечислять не будем, потому что у нас не останется времени на сказку, а ведь нам столько ещё надо рассказать. Ну, вот хотя бы про Антошкиных маму и папу. Это тоже были самые обыкновенные мама и папа, хотя Антошка, конечно, думал иначе. Мама у Антошки была самая красивая, самая добрая, самая умная и работала она в детской библиотеке. Мама выдавала ребятам интересные книги, когда им хотелось немного почитать. Антошке мамина работа очень нравилась, иногда мама брала Антошку с собой и там, среди бесчисленных полок уставленных книгами Антошка ощущал себя Алладином в пещере с сокровищами. Про Алладина Антошке рассказывала мама. И о том, что книги это самые настоящие сокровища тоже сказала Антошке мама. И Антошка сразу же ей поверил. А как же иначе, ведь мамы никогда не обманывают своих сыновей! К тому же книги действительно напоминали Антошке сокровища, иногда они были такие растрёпанные и пухлые и пахли как-то особенно, волшебно, совсем не так как те новенькие книжки, которые покупала Антошке мама. Хотя и новенькие книжки тоже пахли замечательно. Уж в чем-чем, а в запахах то Антошка разбирался. К тому же в них были такие красивые картинки! А папа у Антошки был шофёром, наверное, у многих мальчиков папы работают шоферами, но Антошка очень гордился своим папой. Ещё бы! Ведь папа у Антошки был самый большой, самый сильный и самый добрый. Он чудесно пах машинным маслом и бензином, и у него были самые надёжные на свете руки, которые очень весело и очень высоко подбрасывали Антошку в воздух. И всегда ловили. А бабушка и дедушка у Антошки были старенькие, поэтому они не работали. Они были на пенсии, кто не знает, что такое пенсия Антошка может объяснить. Это зарплата, которую взрослые дают бабушкам и дедушкам когда те становятся старенькими и уже не могут работать. На эти деньги бабушка и дедушка покупали Антошке игрушки, конфеты и ещё всякие разные разности. Мало ли что нужно купить в хозяйстве, когда в семье пятеро человек, а дом уже старый и требует ремонта. Хотя и на пенсии бабушка и дедушка не сидели без дела. Дедушка очень любил столярничать. Во дворе у него был небольшой сарайчик, это такой маленький домик в котором не живут, а хранят разные инструменты, например лопаты или грабли, так вот, дедушка превратил этот сарайчик в мастерскую и там у него тоже хранились разные инструменты с совершенно диковинными названиями. Над верстаком, это такой большой стол на котором работают столяры, висели разные стамески, ножовки, рубанки, топорики, дрели и ещё множество других инструментов, названий которых Антошка в силу своего малого возраста пока не знал. В сарайчике чудесно пахло опилками и стружками. Золотистые стружки иногда запутывались в дедушкиных волосах, почти таких же кудрявых как у Антошки, и дедушка становился немного похож на Буратино. Антошка со смехом вытаскивал запутавшиеся в дедушкиных волосах стружки, а дедушка целовал его и весело щекотал колючим, щетинистым подбородком. Наигравшись и нащекотавшись, дедушка и Антошка шли завтракать. Или обедать. Или ужинать. И завтраки, и обеды и ужины даже после обеденный чай готовила чаще всего бабушка, наверное, потому что мама почти всегда была на работе. Готовила бабушка очень вкусно. Особенно пекла. Из белой, рыхлой муки, бабушка специально разрешала Антошке её потрогать, она делала упругое тесто для пирогов, булочек и ноздреватых, пышущих жаром пышек. А из жидкого теста пекла восхитительные оладьи и большие, похожие на солнышко блины. Запивать оладьи или блины полагалось молоком, которое бабушке давала корова Зорька. Два раза в день, утром и вечером бабушка шла в небольшой сарайчик, не дедушкин, а другой, в углу двора, и доила живущую там корову Зорьку. Иногда Антошка тоже ходил с бабушкой. И корова, и то, как бабушка её доила, очень Антошке нравилось. Корова была большая, рыжая, в коричневых пятнах, а голова у неё была тоже большая, рогатая, с добрыми, тёмными глазами. Корова была добрая и Антошку любила, когда Антошка приносил её кусок хлеба, густо посыпанный солью, корова слизывала хлеб, а потом облизывала Антошкину щёку и вкусно дышала на него. Это она так его благодарила. Антошке было смешно и щекотно, а бабушка смотрела на них и улыбалась, бабушке нравилось, что Антошка и Зорька дружат. Потом бабушка доила Зорьку, и они приносили в дом целое ведро вкусного, тёплого парного молока. Бабушка цедила его, потом наливала Антошке полную кружку молока и Антошка с удовольствием его выпивал. И ничего вкуснее этого молока Антошка никогда не пробовал. Никакие чупа-чупсы, шоколадки и чипсы с этим молоком не сравнятся. Уж в этом то Антошка тоже твёрдо уверен. Однажды к Антошке в гости приехал двоюродный брат Павлик. Этот Павлик, а он был совсем большой, ведь ему было уже аж целых девять лет, совсем не пил молока. Когда бабушка, подоив Зорьку, звала своих внуков "откушать свеженького", Павлик морщился и говорил, что он не пьет ничего кроме Кока-колы. Антошка, услышав его слова, очень удивился, ну разве можно сравнивать молоко и Кока-колу. Да молоко в тысячу, нет в миллион раз вкуснее, а Кока-колу Антошка один раз попробовал и больше не будет. Коричневая, липкая и в носу щекочет, ну что в ней хорошего Павлик нашёл, Антошка совсем не понимал. Может когда подрастёт - поймёт. Хотя Антошка вовсе не считал себя маленьким. Скорее наоборот. Ни один взрослый, на всём белом свете, а мама говорила, что он огромный - огромный, такой, что и за год на Антошкином велосипеде не объедешь, не знает того - что знает Антошка. Ну, вот хотя бы про Ерохина. Кто такой Ерохин? - Спросите вы. А вот и не знаете! А Антошка знает. Ерохин это домовой. Да - да, самый настоящий домовой, хотя и маленький, чуть больше Антошкиного мизинца. Откуда он взялся? Не знаете? А я знаю. Ведь Антошка рассказал мне всё, абсолютно всё. И теперь я тоже знаю всё и про Ерохина, и про троллей и про цветочных эльфов. И ещё много чего знаю. И если хотите я и вам обо всём рассказу. Ведь Антошка совсем - совсем не против, он тоже с удовольствием послушает меня, потому что все малыши очень любят, когда им рассказывают сказки. Даже если знают их наизусть...
Сказка первая.
По вечерам, после того как Антошка поужинает, почистит зубки, искупается, посмотрит "Спокойной ночи малыши" и выпьет последнюю кружку тёплого молока с чайной ложечкой мёда, Антошку укладывали спать. Может, какие то дети и капризничают, когда их укладывают спать, но Антошка никогда не капризничал. Да и с чего бы ему было капризничать, ведь у него была такая уютная кроватка, такая мягкая, маленькая подушечка, такое красивое и тёплое одеяльце. К тому же вечером, когда Антошка укладывался спать, мама всегда рассказывала ему сказку. Не обязательно новую, чаще всего это были знакомые сказки, про репку, про колобка, или про Серебряное копытце. Но Антошка любил разные сказки, ведь какой бы ни была сказка, после неё Антошке снились замечательные, просто волшебные сны. И обязательно добрые. Вот и в этот день, всё было как обычно. Антошка, как всегда поужинал. Домашний творог с клубникой и сметаной свежие, посыпанные сахарной пудрой плюшки он умял за несколько минут, почистил зубы, причём с удовольствием, ведь это такое интересное занятие. Не верите? Сами попробуйте. Только чистите старательно, иначе зубки не будут сверкать, как сверкают они у Антошки. Потом Антошка искупался. Ну конечно не совсем сам. В большой ванне Антошке купаться одному не позволяли, и купал его папа. Но это даже интереснее. Они вдоволь наплюхались, наигрались корабликами, напускались мыльных пузырей и чистый, одетый в голубую пижамку Антошка уселся перед телевизором. И опять всё было как обычно. Антошка вдоволь нахохотался над "Смешариками", спел вместе со всеми последнюю песенку, выпил молоко, послушал сказку, и мама ушла. А Антошка, почему-то, ещё не уснул. Он тихо лежал в своей кроватке и глядел на слабо колыхающийся от тёплого летнего ветерка - тюль. За окном шевелились ветки сирени, черёмуха приветливо помахивала Антошке своими корявыми ветвями и глазки у Антошки постепенно стали закрываться. Он уже почти спал, когда рядом с его кроваткой, послышался какой то шорох, а потом топоток. Тихий такой топоток, но быстрый. Как будто кто-то крохотный быстро пробежал рядом с Антошкиной кроваткой. Пробежал и стих. А потом послышалось пыхтение. Тоже тихое, едва слышное. Сон с Антошки мигом слетел. Нет, он не испугался, Антошка уже давно почти ничего не боялся, и уж, по крайней мере, темноты уж точно не боялся. Но ему стало любопытно. Настолько любопытно, что Антошка не выдержал и вскочил. Вскочил и прямо перед собой увидел гнома. Или не гнома. Но то, что человечек сидящий перед Антошкой был крохотный, не больше его мизинца, Антошка разглядел даже в темноте. Реакция у Антошки всегда была хорошая, крохотный человечек и пикнуть не успел, как уже оказался в пухлой Антошкиной руке.
- Пусти! Пусти!- Забарахтался крохотный человечек, пытаясь выбраться из Антошкиного кулачка. Антошка с удивлением разглядывал человечка. Сказать, что этот человечек был похож на Антошку - значит, ничего не сказать. У него были такие же, как у Антошки голубые, чуть удивлённые глаза. Такие же пушистые, похожие на одуванчиковый пух - волосы. Такой же курносый нос. И такие же веснушки. Только одежда у него была другая. На Антошке была голубая пижамка с медвежатами, а на крохотном человечке длинное белое платьице.
- Ты кто?- Удивлённо спросил Антошка маленького человечка,- девочка такая маленькая, да?
- Сам ты девочка, - обиделся человечек,- Ерохин я. А ты, почему не спишь?
- Ерохин - это фамилия,- рассудительно сказал Антошка,- и Ерохин - это я. Это моя фамилия.
- Твоя фамилия - а моя имя,- буркнул крохотный человечек, всё ещё пытаясь выбраться из Антошкиного кулачка. Но Антошка держал человечка крепко.
- Правильно говорить не моя имя - а моё имя,- сказал он человечку, пытаясь погладить его по пушистой головке.
- Пусти!- Изо всех сил заверещал крохотный человечек, отталкивая от себя Антошкин пальчик,- пусти! Что я тебе, пупсик что ли - трогать меня? Как хочу, так и говорю. Тебя не спрошу! И вообще, ты, почему не спишь? По всем правилам ты уже десятый сон должен видеть.
Человечек всё-таки выбрался из Антошкиного кулака, для этого ему, правда, пришлось Антошку немного укусить.
- Не ори, мама придёт,- спокойно сказал крохотный человечек, усаживаясь на Антошкиной подушке и расправляя платьице.- Раз уж ты не спишь, давай знакомиться. Чтобы всё чин по чину было.
- Давай, - весело согласился Антошка, сразу же замолкая и даже зажимая себе рот ладошками,- а ты кто?
- Ерохин я,- повторил крохотный человечек,- тролли мы, домовые тролли. Живём под печкой. Вам людям про нас знать не полагается. И вообще - спи, давай, завтра проснёшься, будешь думать, что я тебе приснился.
- Не, - покачал головой Антошка, - не буду я так думать. Я-то знаю, что я не сплю. А ты тролль - мальчик, или тролль - девочка?
- Мальчик, конечно, - обиделся Ерохин, - ты же видишь, что я как ты. Или ты думаешь, что ты девочка?
- Я мальчик, - сказал Антошка, с некоторым недоверием разглядывая Ерохина, - на мне штанишки. А ты, почему в платье?
- Сам ты - в платье, - совсем разобиделся Ерохин, и ласково погладил своё платьице,- это рубашка, мне её бабушка сплела. Вот тебе твою одёжу кто плёл?
- Никто,- растерянно сказал Антошка,- мама в магазине купила.
- А у нас магазинов нетути,- важно сказал Ерохин,- у нас одёжу старшие плетут, те которые волшебствами владеют. Из паутины, из травы, из лунного света. Вот у меня, например - из лунного света рубашечка. Знаешь, какая мягкая да прохладная? Вот потрогай! Да потрогай ты, потрогай, не бойся!
Антошка осторожно, одним пальчиком прикоснулся к Ерошкиной рубашке. Рубашка действительно оказалась мягкая и прохладная. Антошкин палец как будто окунулся в серебристую мягкость, и она стекала по нему, легко, как вода в лесном ручейке.
- Хорошая рубашка, - искренне сказал Антошка, - у меня такой нет. Только длинная очень. И штанишки твои где? Большим без штанишек нельзя ходить.
- Так то большим,- рассудительно сказал Ерохин,- а я и не большой вовсе. Я как ты, мне четыре зимы всего. Вот вырасту - будут и у меня штаны, а сейчас мне и без них хорошо.
Антошка с удивлением смотрел на тролля, а Ерохин, нисколько не обращая на его удивление внимания, расселся на подушке, разгладил свою рубашку и важно сказал.
- Ну, что, давай что-ли...
- Чего давать?- Растерялся Антошка.
- Не давать, а давай, - поправил его Ерохин,- беседовать давай.
- А о чём беседовать? - растерялся Антошка.
- Как это о чём,- удивился Ерохин,- о разностях всяческих, об интересностях. Али ты не умеешь? Ну, коли так, так хоть сказки давай рассказывать. Ты сказки то хоть знаешь?
- Конечно, знаю, - обрадовался Антошка,- и про репку знаю и про колобка и про бабу Ягу знаю...
- Ну-у-у, про репку,- протянул Ерохин,- про репку все знают. И вообще про репку - это для маленьких. Давай лучше сами сказку придумаем.
- Как это сами?- Удивился Антошка,- разве сказки придумывают.
- А ты как думал,- пожал плечами Ерохин,- откуда ж они тогда берутся?
- Из книжек,- про книжки Антошка почти всё знал,- а книжки из библиотеки. Или из магазина.
- Из магазина,- передразнил Антошку Ерохин,- а в книжку то эти сказки как попадают? Сами запрыгивают что-ли?
- Да нет,- рассмеялся Антошка,- конечно не сами. Писатели их пишут...
- Ну вот, писатели, - согласился с Антошкой Ерохин,- а писатели это тоже люди, такие же как мы. И сказки они эти выдумывают. Воображают. Представляют. Ну, как например...- Ерохин задумался,- представь например, что сейчас зима.
- Зима?- Удивился Антошка,- как же зима - когда лето!
- А ты представь! Вообрази! Ну, вот закрой глаза. Закрой! И вообрази!
Антошка закрыл глаза и попробовал вообразить. И даже вздрогнул от удивления, но только покрепче зажмурил глаза. А в комнате зазвучал тихий, немножко волшебный голос Ерохина.
Сказка про снежинку.
Зима в этом году наступила поздно. Можно сказать, она вообще не хотела наступать. Декабрь уже подходил к концу, а улицы города стояли серые, голые, нахохлившиеся и бесснежные. На дорогах и тротуарах стояли бесчисленные лужи. К утру, они слегка подмерзали, но быстро оттаивали. Дворники давно уже убрали облетевшие с деревьев листья, и земля под деревьями тоже была серая, неуютная. Люди с большими зонтами то и дело поглядывали на небо. Ждали когда же, наконец, закончится этот бесконечный дождь и наступит настоящая зима. А зима и не думала наступать. Улицы города уже украсились разноцветными гирляндами, а на главной площади города выросла большая, украшенная разноцветными игрушками елка, а снега всё так и не было. И ледяных фигур деда Мороза и Снегурочки тоже не было, и даже высокой, захватывающей дух горки не было, потому что не из чего их было делать. Ведь вода в реке тоже не замёрзла, текла себе мутная и тёмная, озябшая под бесконечными дождями, и текла. А люди в городе ждали праздника. Но какой Новый год без снега? В такую слякотную погоду и дед Мороз то, наверное, в город не придёт. Разве захочется ему под дождём мокнуть. А Снегурочка под дождём и вовсе растает. И останутся дети без Нового года и без подарков. Именно так думала маленькая девочка Ксюша. И настроение у неё было, мягко сказать, не очень весёлое. Ведь Новый год был самый любимый Ксюшин праздник. Именно в Новый год, а точнее первого января, у Ксюши был день рождения. Некоторые дети не очень любят, когда Новый год и день рождения совпадают, а Ксюша любила. Ведь этот день был в два раза веселее. И подарков тоже было в два раза больше, и от родителей и от деда Мороза, и поздравлений в два раза больше! А теперь что же получается? Раз Нового года не будет, значит, день рождения тоже отменяется? И ей никогда не исполнится пять лет? Ксюша просто места себе не находила от волнения. Каждый вечер, ложась спать, Ксюша загадывала только одно желание. Ей хотелось, чтобы ночью закончился, наконец, этот противный мокрый дождь и выпал снег. Настоящий снег. Белый, лёгкий и пушистый. И вот наступило тридцать первое декабря. Всю ночь девочка спала беспокойно, ворочалась, то и дело просыпалась и прислушивалась. Шумит ли дождь или наступила, наконец, долгожданная снежная тишина. Но дождь всё шумел и шумел и уставшая и измученная, Ксюша, наконец, заснула, а проснулась от странной, даже какой то непривычной, тишины. Надо сказать, что Ксюша была девочкой слабой и болезненной, поэтому в детский сад её родители сдавать не стали и когда они уходили на работу, Ксюша оставалась с бабушкой. Бабушку Ксюша очень любила, вместе они гуляли, вместе готовили обед или даже ужин, вместе читали сказки, вместе рисовали, лепили и даже играли в куклы, а то и вовсе в кукольный театр. Ксюше даже не верилось что бабушка взрослая и даже старенькая, ведь бабушка всегда была весёлой и задорной. Совсем как девочка. Она даже в мячик играть умела! И всегда придумывала весёлые игры. Вот и сейчас, стоило Ксюше открыть глаза и прислушаться, как по комнате зашуршали мягкие бабушкины тапочки.
- Ну, вставай уже, вставай, внученька,- радостно приветствовала бабушка внучку,- что-то разоспалась ты нынче. А дождик то кончился, земельку морозцем прихватило. Умывайся, завтракай, да и гулять пойдём!
Гулять - это здорово! Под проливным дождём и по лужам не очень-то разгуляешься, поэтому Ксюша не стала перечить, быстро умылась, оделась, позавтракала и вскоре уже натягивала на себя ярко розовый с весёлыми разноцветными утятами зимний комбинезон. Сама застегнула шапку, сама завязала шнурки на высоких зимних ботиночках, сама надела варежки, красивые, красные, связанные добрыми бабушкиными руками. Только шарфик повязала ей бабушка и то, потому что Ксюша ещё не умела его завязывать сзади. И вот уже двое, бабушка и внучка, вышли на улицу. Дождик действительно кончился, землю подморозило, дома и деревья покрылись сверкающим серебристым налётом. И всё-таки это был не снег, и деревья, несмотря на не по-зимнему яркое солнце, выглядели замёрзшими.
- Да,- протянула бабушка,- снежок бы не помешал. Новый год нынче, а берёзки и ёлочки без шубок стоят. Холодно им.
- Холодно,- тихо повторила за бабушкой Ксюша,- а что бабушка, если снег не выпадет, то и Новый год не настанет?
- Новый год то настанет, обязательно настанет, да ведь без снега то и Новый год - не Новый год и праздник - не праздник.
- И то правда,- грустно сказала Ксюша,- и праздник не праздник. Без горок-то какой праздник.- И она подняла голову к небу.
А в это время над городом медленно собирались огромные, снежно белые снеговые тучи и было их так много, что они вовсе не помещались в небе, наталкивались друг на друга и недовольно потрескивали и шуршали. В одной из таких туч жила поживала большая, но ещё маленькая, пушистая, похожая на серебряную звёздочку снежинка. Снежинке давно уже наскучило сидеть в тесной туче, ведь снежинок здесь было так много, что и снежинке некуда было упасть, и маленькая снежинка очень боялась, что помнёт здесь свои красивые серебряные лучики. Она давно уже просилась на улицу, да и её сестрицы снежинки тоже, но мама туча никак не хотела их отпускать.
- Успеете на улицу то, - говорила им мама туча,- на улице тепло, вы в такой теплоте живо растаете, в дождик превратитесь.
И снежинке приходилось терпеть, может дождиком быть и неплохо, но снежинке очень уж не хотелось, чтобы её красивые серебряные лучики растаяли. И хотя ей было очень интересно узнать, какая она там земля и как она выглядит, снежинка терпела и только изредка подлетала к самому краю тучи, пытаясь выглянуть наружу. Но мама туча так крепко сжимала свои объятья, что маленькой снежинке не разу это не удалось. А снежинок в туче с каждым днём становилось всё больше и больше и вскоре снежинке стало так тесно, что она всерьёз стала опасаться за свои лучики и уже подумывала о том, что если уж ей суждено лишиться своих лучиков то можно, пожалуй, как-нибудь выбраться наружу и посмотреть, наконец, какая же она всё таки земля. Пусть даже ей придётся превратиться в дождик. Но до этого не дошло. Пришёл день, когда мама туча разжала, наконец, свои объятия и выпустила снежинок на волю. Снежинка выпорхнула наружу, сияющая и искрящаяся всеми своими лучиками. Не веря своему счастью, закружилась она над землёй, такой большой и необъятной что у снежинки дух захватывало от восторга. Она и не представляла что мир такой огромный. И какой красивый! Уж в чём-чём, а в красоте то Снежинка толк знала. Какие красивые серебристые облака проплывали по голубому небу! Какой красивый, сияющий золотом круг освещал всё вокруг! Правда Снежинке, отчего-то казалось, что приближаться к этому кругу всё-таки не стоит. Лучше любоваться им издалека... Снежинка и любовалась, а потом перевела взгляд на землю. Надо сказать что город, в котором жила Ксюша уже казался не таким мрачным и серым как совсем ещё недавно. Первые снежинки, самые нетерпеливые и торопливые уже присыпали замёрзшие лужи и серый асфальт и город словно накрылся белым покрывалом. А озябшие деревья надели на себя белоснежные, сияющие серебром шали. Город словно принарядился, стал выглядеть празднично. Именно так как и должен выглядеть в Новый год. Но Снежинке всё-таки не хотелось опускаться на землю. Она так много времени провела в тесной туче, что невообразимый простор, открывшийся перед ней, просто завораживал маленькую Снежинку. Восхищённая этой необыкновенной красотой Снежинка закружилась в волшебном танце. Раскинув свои лучики-крылья, она кружилась и вертелась, перелетала с одного места на другое, падала вниз и тут же снова взлетала ввысь, а внутри её звенела необыкновенно красивая музыка.
А в это время на земле маленькая девочка в красной вязаной шапочке с большим, похожим на красное солнышко помпончиком, стояла и, распахнув глаза, с восторгом смотрела на падающий снег. Огромные, похожие на волшебных ледяных бабочек снежинки, плавно опускались на город, укрывая его пушистым сверкающим под яркими солнечными лучами одеялом. Уже весь двор был засыпан снегом, все замёрзшие лужи, вся грязь, вся серость моментально исчезли, и город стал нарядным, праздничным и по настоящему новогодним.
- Ксюшенька, внученька, ну что же ты стоишь,- опомнилась, наконец замершая, как и внучка, бабушка,- нельзя стоять, замёрзнешь. Пойдём лучше снеговика лепить.
- Потом снеговика, бабуль,- Ксюша не могла оторвать взгляда от кружившихся под голубым, словно бы умытым небом снежинок,- посмотри лучше на снежинки. Видишь? Бабушка - они как будто танцуют!
И девочка раскинула руки и закружилась, словно большая яркая снежинка. Бабушка с улыбкой смотрела на любимую внучку, а Ксюша танцевала и танцевала, а пушистые снежинки покрывали старушку и её маленькую внучку пушистой снежной шалью.
А наверху, в голубом небе Снежинка тоже танцевала, и не девочка, ни Снежинка не догадывались о том, как красив и похож их танец. Словно родные сёстры кружились они, одна в небе, другая на земле, и в душе у них играла не слышная ни для кого более, но прекрасная музыка счастья.
Ветер подул внезапно, словно бы из ниоткуда, небо резко потемнело и прекрасный танец Снежинки оборвался. Ледяной и колючий, он потащил куда-то Снежинку, то вверх, то вниз, перекручивая и чуть не ломая её прекрасные острые крылышки. Снежинка пыталась сопротивляться, но куда там. Ветер был такой большой и огромный, маленькой Снежинке он показался самым настоящим ураганом. Он гудел и свистел, он страшно хохотал и широко разевал свою жуткую, леденящую крохотную Снежинкину душу, пасть и из этой пасти вырывались всё новые и новые колючие, обжигающие тельце волны.
- Ветер то какой поднялся,- встревожено поглядев вокруг,- сказала девочке бабушка,- Ксющенька, внученька, пошли домой. Не то простудишься, ненароком. Опять долго болеть будешь.
- Ну, ещё немного, бабушка, ну совсем чуть-чуть,- умоляюще протянула девочка. Ветер и впрямь был холодным, однако девочке очень не хотелось домой. Она вновь подняла голову к небу и глаза её расширились от удивления.- Ой, бабушка, смотри какая красивая и большая Снежинка, я никогда ещё таких не видела.
Она выкинула вперёд руку в красной варежке и на варежку опустилась большая, похожая на сверкающую серебряную бабочку снежинка.
- Какая красавица,- тихо выдохнула девочка,- она похожа на принцессу...
- И впрямь красивая,- улыбнулась бабушка, склоняясь над девочкой и разглядывая Снежинку. А Снежинке вдруг стало легко и покойно, почти совсем как в огромных мягких руках мамы тучи. Ветер свистел и бушевал, а ей было всё равно. Снежинка подняла глаза, и её крохотные серебряные глазки встретились с большими, голубыми, смотревшими на неё с таким восхищением. Девочка улыбалась, и Снежинка тоже улыбнулась и помахала девочке своими лучиками-крылышками. Лучики затрепетали.
- Бабушка она такая прекрасная,- восхищённо прошептала девочка, не отрывая глаз от Снежинки,- совсем как живая. Мне хочется её поцеловать.
Девочка склонилась над Снежинкой. Тёплое дыханье коснулось лучиков Снежинки. Снежинка затрепетала и растаяла. На ярко красной варежке осталась дрожать большая серебряная капелька.
- Бабушка, бабушка,- заплакала девочка,- почему она растаяла. Она теперь умерла да?
А Снежинка, теперь-то мы будем называть её Капелька,- лежала на руке у девочки и удивлялась. Почему плачет эта девочка. Почему из голубых как лесные озёра - глаз, текут прозрачные реки воды? Ведь вовсе она не умерла. Нет. У нее, конечно, нет её прекрасных, острых как лучики крылышек, но и Капклькой быть совсем неплохо. Совсем - совсем неплохо. Какие новые, необычные, ни с чем несравнимые ощущения. Словно бы пытаясь доказать девочке что она жива капелька опять задрожала, скользнула по ярко-красной щёрстке рукавички, оторвалась, полетела... и на Землю упала уже крохотной, звенящей Льдинкой.
- Пошли домой, внученька,- ласково погладила девочку по голове бабушка,- Снежина не умерла. Сначала она была Снежинкой, затем стала Капелькой, ну а потом Льдинкой. А весной, когда снег и лёд растает, она вновь станет капелькой, напоит землю и из неё вырастет какой-нибудь цветок. Ромашка или может быть твой любимый одуванчик. В природе ничего не исчезает и не умирает бесследно, если мы не относимся к природе жестоко. Люби природу, береги ее, и она будет платить тебе тем же.
Девочка вздохнула, улыбнулась неуверенно и робко и взяла свою старую, мудрую бабушку за руку.
- А всё-таки Снежинка была такая красивая,- сказала она, вздыхая, когда они открывали дверь своего подъезда.
- Конечно красивая,- улыбнулась бабушка, закрывая дверь.
А Льдьнка лежала на пушистых, не тронутых ещё ни одной человеческой ногой снежинках и думала о том, как интересно всё устроено в природе, и кто же это такой мудрый кто всё это устроил? И мельком о том, что она и сейчас прекрасна. Вон как сверкают под неровными, прорываящимися сквозь внезапно налетевшими снежными тучами, но всё равно яркими солнечными лучами - бока.
Какая интересная сказка,- тихо прошептал Антошка, глаза у него слипались, но он изо всех сил крепился, стараясь не заснуть, чтобы, ни в коем случае не пропустить, чем же она закончится. - Я ещё никогда таких не слышал. Ерохин а расскажи мне ещё одну сказку. Совсем одну. Коротенькую.
- Поздно уже,- сказал Ерохин, тебе спать пора, да и у меня дел полно. На луне покачаться.
Со сверчком поговорить. Траву на цветы разложить. Рассвет встретить... дел полно.
Антошка не успел усомнится, не успел сказать что такого не бывает, а Ерохин уже вскочил, серебряная рубашонка сверкнула в неярком, словно бы призрачном свете луны и Ерохин исчез а на Антошку словно бы подуло чем-то. Чем то тёплым и ласковым, отчего его и так уже слипавшиеся глаза закрылись крепко накрепко.
Сказка вторая
Утром Антошке казалось, что всё произошедшее с ним накануне - сон. Тем более что всю ночь ему снилось, что он летает в высоком, пронизанном солнечными лучами небе, а вокруг него под музыку кружатся огромные сверкающие снежинки и маленькие девочки в красных рукавичках. Сон был таких волшебным и вместе с тем таким настоящим, что Антошке не хотелось просыпаться. Однако просыпаться пришлось. Мама была выходная и с утра они должны были отправиться в поликлинику. Нет, Антошка вовсе не заболел. Просто совсем недавно ему исполнилось четыре года и их участковый врач, Татьяна Кирилловна, уже звонила им прося прийти для того чтобы взвесить его, измерить и выяснить наконец как же Антошка вырос за этот год. Вырос Антошка за этот год сильно, он и сам это видел. Прошлогодняя пижамка, да и вся его прошлогодняя одежда тоже, стали ему безнадёжно малы, поэтому идти в поликлинику пришлось. Мама надела на него новый костюмчик, новые кроссовки, новые белые носочки, расчесала его непослушные кудри, пристроила на них кепочку и они пошли. Честно говоря, походы в поликлинику Антошка не очень-то любил. Болел он редко, но зубы ему раза два лечить пришлось, а это, согласитесь, впечатления незабываемые.
Народу в поликлинике было много, и большого и маленького. Малыши носились, пищали, смеялись и плакали, а уставшие от такой суматохи, мамы, бабушки, а иногда и папы или дедушки, пытались их успокоить. Антошка тоже побегал и попрыгал. А что же, он не такой как все что-ли? А когда подошла их очередь, не без душевного трепета вошёл в просторный и светлый кабинет Татьяны Кирилловны. После того как его взвесили и измерили Татьяна Кирилловна мягкими, немного прохладными пальцами ощупала ему шею, живот, посмотрела горло, через блестящую, висевшую у неё на шее штучку послушала Антошкино сердце и заявила, что Антошка совершенно здоров поэтому завтра ему надо явиться на прививку. Тут уж Антошка совсем опечалился. Второй поход в поликлинику за два дня, виданное ли дело. Да ещё прививка эта. Что это такое. Мама, очевидно пытаясь его утешить, купила Антошке мороженое и сказала что прививка это совсем не больно и не страшно. Зато он никогда не заболеет опасными и заразными болезнями, которые к тому же ещё трудно лечить. Однако про стоматолога мама говорила то же самое, а страшнее бормашины Антошка ещё ничего в своей короткой жизни не видал. Весь день Антошка помнил про прививку. И когда обедал. И после обеда, когда его укладывали спать. И когда они с дедушкой мастерили кораблик. И вечером, когда запускали этот кораблик в протекавшую неподалёку от их дома речушку. Ну, никак не мог забыть Антошка про прививку что ни о чём другом и думать то не мог. И вечером, после ужина, после купания, после "Спокойной ночи, малыши" Антошка опять не мог уснуть. И чего только мама не делала, чтобы его усыпить. И сказку ему на ночь читала и молоком с мёдом поила.... Ну не спиться Антошке, и всё тут. В конце концов, видя, что мама устала, Антошка решил притвориться спящим.
- И что это с ним?- Удивлённо спросила у мамы бабушка,- обычно набегается - еле до подушки доползает, а тут...- Спросила у мамы бабушка, когда мама наконец-то вышла из комнаты и неплотно прикрыла за собой дверь.
- Перевозбудился, наверное,- вздохнула мама,- в поликлинике столько народу. Сегодня день здорового ребёнка, так мы около часа в очереди просидели. Я ещё там заметила, что он как то сник. А завтра ещё на прививку. Придётся тебе с ним сходить. Мне-то на работу надо.
- Ну, надо - так надо,- сказала бабушка,- отчего ж не сходить то.
Антошка только вздохнул. "Лучше бы бабушке было некогда"- подумал он, и в это самое время мимо него что-то промелькнуло что-то большое и блестящее. Промелькнуло и спланировало прямо Антошке на одеяло.
- Ерохин!- Крикнул Антошка, подскакивая на своей кроватке, так что одеяло свалилось на пол,- ты, что по правде значит, а не сон?
- Сон. Сон.- Капризно пробурчал Ерохин, с трудом выбираясь из под тяжёлого для него одеяла,- Орёшь тут. Коняшку мою напугал.
Он отвалил одеяло и из под него выбралась не просто большая, а прямо таки большущая стрекоза. Она встряхнулась, взлетела и сердито жужжа, вылетела в раскрытое окно.
- Ну вот,- обиженно вздохнул Ерохин,- покатался. Теперь она ни за что меня не покатает. А ты почему опять не спишь,- набросился он на Антошку,- время то какое... Ты уже десятый сон должон видеть.
-Не спится мне,- вздохнул Антошка,- меня мама сегодня в поликлинику водила. И завтра опять поведут. На прививку.
- А что такое прививка?- Заинтересовался Ерохин, запрыгивая к Антошке на кровать и мигом позабыв про свою обиду. - Она вкусная? Ей можно играть?
Антошка удивился.
- Ты что совсем - совсем ничего не знаешь про прививки? Тебе что - их не ставили?
- Нет,- помотал головой Ерохин,- в угол меня ставили, а в прививку - нет.
- Не в прививку - а прививку,- поправил Ерохина Антошка, - прививка это такой укол, его ставят, чтоб не заболеть...
- А-а,- перебил Антошку нетерпеливый Ерохин,- в угол ставят укол. Так чего же ты зря боишься? Или тебе его жалко?
Антошка вздохнул.
- Ничего-то ты не понимаешь, махонький, - солидно, совсем как бабушка сказал он,- укол - это шприц такой, с иголкой. В него наливают лекарство, а потом это лекарство в тебя, то есть в меня укалывают. Под лопатку, ну или там,- Антошка смутился,- в попу. А лекарство щиплется.
У Ерохина глаза стали большие-большие, чуть не в пол-лица.
- А зачем его в тебя укалывают,- боязливо спросил он,- раз он ещё и щиплется?
- Чтобы я не заболел,- опять вздохнул Антошка,- если заболею, каждый день уколы ставить будут. И лекарства горькие давать.
- Да-а,- покачал головой Ерохин,- тяжёлая у вас у детей жизнь. Ни тебе полетать на стрекозе, ну или там, на жуке, каком. Ни поколдовать. Спать к тому же по ночам заставляют. Как раз тогда когда всё самое интересное происходит. Да ещё уколы ставят щипучие.
И Ерохин с сочувствием посмотрел на Антошку. А Антошке так жалко себя стало, так жалко, что у него сами собой слёзы из глаз покатились.
- Эй, ты че,- забеспокоился Ерохин,- ты это... такой большой и плачешь. Давай, что ли в сказку поиграем.
- Давай кивнул головой Антошка,- ему было немножко стыдно, что он расплакался, и он хотел, чтобы Ерохин поскорее об этом позабыл,- а в какую сказку мы будем с тобой играть?
- А в эту самую... про прививку. Вот закрой глаза.
Сказка про прививку.
В одном лесу жили-были два зайчонка. Одного из них звали Гришка, а второго Стёпка. Стёпка был зайчик смелый и шустрый. Бегал быстро, прыгал высоко и никого-никого не боялся. Ни злого волка, ни хитрую лису, ни сову, ни даже кусачих комаров. А Гришка был зайчик хилый, трусливый. Всего-то он боялся. И злого-презлого волка, и хитрую-прехитрую лису, и злющую сову, и даже кусачих комаров и тех боялся. Так боялся, что даже и бегать не мог. Боялся что догонят. Сидел себе под кустиком и дрожал. Так его и прозвали в лесу - Гришка-трусишка. Вот так жили они в лесу и жили, Гришка со Стёпкой. Дружили. Стёпка надеялся, что отучит трусливого Гришку бояться. А Гришка завидовал Стёпке. Завидовал что Стёпка такой быстрый. Завидовал что Стёпка такой весёлый. Завидовал что Стёпка такой смелый. Но сам перестать бояться никак не мог. Где тут перестанешь - когда и перестать, то страшно. Перестанешь бояться, а вдруг все подумают, что Гришка обнаглел. Так и съедят, пожалуй. Всё время Гришка беды ждал. А она взяла и пришла. Как-то раз ранним летним утром, когда птички весело распевали свои задорные утренние песенки, заскочил за Гришкой Стёпка и поскакали они к Быстрому ручью. Искупаться. Земляники поесть. Стёпка скакал быстро. Беззаботно. По сторонам почти не оглядываясь. Да разве можно в такое весёлое летнее утро чего-то бояться. А Гришка скакал осторожно. Рывками. Петляя и то и дело, заскакивая под кустик. Спрятаться. Отсидеться. Оглядеться, нет ли где какой опасности. Известно ведь, появится - поздно будет. Он-то первым и увидел большое объявление, висевшее на дикой яблоне. И вот что там было написано.
ОБЪЯВЛЕНИЕ!!!
ВСЕ ЗВЕРИ: УЖИ, ЕЖИ, ЗАЙЦЫ, ЛИСЫ И ПРОЧИЕ, ПРОЧИЕ, ПРОЧИЕ, ДОЛЖНЫ ЯВИТЬСЯ К БОЛЬШОМУ ДУБУ НА ОПУШКУ ЛЕСА. СТРАШНАЯ ИНФЕКЦИЯ НАПАЛА НА ЛЕС, ЧТОБЫ НИКТО НЕ ЗАБОЛЕЛ ДОКТОР АЙБОЛИТ БУДЕТ ДЕЛАТЬ ПРИВИВКИ. ЗВЕРЯТА: ЛИСЯТА, ЕЖАТА, ЗАЙЧАТА, БЕЛЬЧАТА, ВОЛЧАТА И ПРОЧАЯ МЕКАЯ ЛЕСНАЯ ДЕТВОРА ПРОПУСКАЮТСЯ БЕЗ ОЧЕРЕДИ! ЯВКА ОБЯЗАТЕЛЬНА!
Прочитал Гришка объявление и задрожал. Что ещё за инфекция неведомая и страшная напала на лес. Где она прячется. Вдруг на Быстром ручье. Они со Стёпкой туда прискачут, а инфекция на них нападёт. То-то страшно будет. Лучше пока не поздно домой вернуться. Так Гришка и сделал. Даже Стёпку забыл предупредить. Вернулся Гришка домой, а там мама. Про объявление всё знает и велит на прививку собираться. Задрожал Гришка, затрясся, да ничего не поделаешь. С мамой не очень-то поспоришь. Взяла она Гришку за лапку, и пришлось ему на прививку идти.
А Стёпка к Быстрому ручью прискакал, глядь, нету Гришки. Звал его, звал Стёпка. Не дозвался. Ждал, ждал. Не дождался. Пришлось Стёпке возвращаться. Гришку искать. Ведь не бросишь же трусливого друга в беде. Так и Стёпка объявление увидел. Увидел, прочитал и понял, куда Гришка подевался. Вернулся он домой, сказал маме про объявление и пошли они вместе на прививку.
А у Большого дуба на опушке леса уже настоящий медицинский кабинет открылся. Доктор Айболит всем прививки ставит, а шустрая сорока в белом фартучке ему помогает. Очередь к доктору Айболиту большая выстроилась. Тут и птицы и звери, и большие и маленькие и никто ни с кем не ссорится. Все сидят чинно, мирно. Не ссорятся. А за порядком старый Журавль следит. Он птица строгая. Справедливая. Увидел Стёпка Гришку, сел рядышком, а Гришка от страха белее мела. Белее самого белого снега. Сидит, дрожит так, что, кажется, сейчас на самые мелкие косточки рассыплется. А очередь движется. Одни звери из кабинета выходят. Другие входят. Подошла и очередь Гришки. Страшно ему.
- Иди ты вперёд,- шепчет Гришка другу Стёпке.
- Ну ладно,- пожал плечами Стёпка,- если ты так хочешь.- И вошёл в кабинет. А Гришка пуще прежнего затрясся. Не долго пробыл в кабинете Стёпка. Только вошёл а уже глядь - выходит. И рот до ушей. Кинулся к Стёпке Гришка.
- Ну как? Больно?
- Ну что ты,- успокаивает его Стёпка,- совсем не больно. Как комарик укусил.
- Как комарик,- протянул Гришка и вспомнил кусачих комаров с их колючими носиками. Тут уж никакая мама не смогла Гришку удержать. Встрепенулся он да такого стрекача задал, как никогда в жизни ещё не бегал. Убежал подальше от Большого дуба, да и спрятался в Густые и Колючие кусты, чтобы ни мама, ни Стёпка, ни доктор Айболит его не нашли. Забился в самую середину, да и уснул в темноте. Искала Гришку мама, искал папа, искали бабушка с дедушкой. Не нашли. Искал Гришку Стёпка, искали его мама, папа, бабушка с дедушкой. Не нашли. Искал доктор Айболит с шустрой сорокой. Не нашли. А вот страшная инфекция нашла. Напала она на спящего зайчонка, и заболел Гришка. Поднялась у него температура. Затрясло его, залихорадило. Заболели у него косточки. Ни встать, ни пошевелиться Гришка не может. Даже на помощь позвать и то сил не хватает. Так бы и умер Гришка, если бы не старый ёжик. Искал он грибы, да и услышал, как в кустах кто-то стонет. Раздвинул он кусты, а там зайчик. Позвал ёжик на помощь. Прибежала мама, прибежал папа, прибежали дедушка с бабушкой. Прибежал Стёка. Прибежал доктор Айболит. Прилетела шустрая Сорока. Вытащили Гришку из кустов, принесли домой. Целую неделю Гришка болел. Три дня без сознания лежал. Ставили ему щипучие уколы. Поили горькими таблетками и микстурами. Похудел Гришка, осунулся. Еле встал. Вышел на улицу, а там ребята-зайчата в мячик играют. Бельчата по веточкам в догоняшки скачут. Лягушата в луже купаются. А Гришка от слабости дрожит. Еле-еле лапки переставляет. Сел Гришка на пенёк, сидит, на играющих зверят смотрит. И так вдруг ему грустно стало. Понял вдруг Гришка, что из-за трусости своей ещё в большую беду попал. И решил Гришка бороться с трусостью. Зарядку каждый день делать стал. С другими зверятами играть стал. Окреп. Подрос. В лесную школу пошёл. А к осени превратился в большого, умного, совсем даже не трусливого зайчика.
Сказка кончилась. Антошка открыл глаза и посмотрел вокруг себя. Только-только он был в волшебном лесу, а теперь в своей комнате в кроватке. И не говорящие зверята вокруг него, а привычные, освещённые лунным сиянием вещи. Старый, ещё прабабушкин гардероб, украшенный красивыми узорами, книжный шкаф, ящик с игрушками, большой плюшевый медведь. Даже Ерохин куда то подевался. Наверное, на стрекозе улетел. Антошка вздохнул, накрылся одеялом и закрыл глаза. Быть трусом, как Гришка ему совсем не хотелось. В конце концов, комары меня не раз кусали, и ничего тут страшного нет,- словно бы успокаивая себя, подумал Антошка,- подумаешь укол. Зато я никогда не заболею.
Тёплый летний ветерок ласково шевелил тюль на открытом окне Антошкиной комнаты, за окном пела свою ночную песню какая-то птица. Какая, Антошка по молодости лет не знал. Он спал. Спал и не боялся ни доктора в белом халате, ни прививок, ни чего бы, то -ни было ещё.