П У Ш К И Н 


   Глава первая
    
   Далёкая юность лицейской поры,
   деревья, дворцы, коридоры.
   Но только отбрось круговерть мишуры -
   и детство мелькнет за забором.
   Теперь невозможно бежать за щенком,
   обстреливать галькой кареты,
   и ночью бездумно шептать ни о чём,
   жить в рифму, не зная об этом.
   Далёкое детство... Ты был властелин,
   в двенадцать поверженный с трона.
   Осталась тоска по раскатам равнин,
   Лицею и сказочным кронам.


   Глава вторая
    
   В России мало жить стихом,
   в России надо быть поэтом,
   в своём столетии лихом
   иметь бесстрашье слыть отпетым!
   С полком гусарским за столом
   поднять за волю пенный кубок,
   чтобы насмешливым стихом
   сражён был царский недоумок!
   Какой же страстью обладать
   мог, только в жизнь вступивший, Пушкин,
   чтобы пошли взахлеб читать
   его ноэли на пирушках.
   Как он сумел, клинок скрестив
   на поединке с высшим светом,
   и ссылкой сплетни посрамив,
   вернуться из глуши поэтом?
   Не каждому дано венец
   терновый взять, златой откинув,
   и бросить честно: "Я не льстец!",
   и не согнуть пред властью спину.


   Глава третья
    
   Прошедшие года, что льды, -
   туда нельзя уйти надолго.
   Едва заметные следы -
   в стогу пропавшая иголка.
   И прошлое, что тёмный лес, -
   душа в потёмках заплутает.
   Шаг в сторону - и ты исчез,
   очнулся - за окном светает.
   И ничего не решено.
   День - неоконченная битва,
   а к вечеру в огне окно,
   Ночь, как последняя молитва.
   Не решено, но всё придёт
   от этих бдений, будут страсти!
   И пуля - в пулю, мысль - в полёт.
   Сойдётся всё, не будет счастья.
   Ты только кончишь - пустота.
   Я знаю, что случится позже.
   Не отрывайся от листа,
   который время уничтожит!


   Глава четвёртая
    
   Дитя, закутанное в шаль,
   на первый бал пришедшее...
   Мне, нынешнему, страшно жаль,
   что не вернуть прошедшее.
   Наталия, Наталия,
   прекрасной вашей талией
   поэт заворожён, глядит в глаза:
   - Скорей скажите, девочка,
   о чём сейчас мечтали вы?
   Прошу тур вальса мне не отказать!
   Кружатся пол и потолок,
   мундиры с позументами,
   блестят глаза, бессвязен слог,
   и щёки жжёт моментами.
   Когда влюблён -
   поэт смешон,
   но предрассудки в сторону!
   Вопрос заветный разрешён:
   разделим судьбы поровну!


   Глава пятая
    
   Не рухнул с белой лошади,
   не умер от простуд,
   и на Сенатской площади
   не ввязывался в бунт.
   И тридцать лет с копейками
   бесстрашно разменял.
   В дворцах брегеты тренькали,
   и каждый вечер - бал.
   А ночью с Музой нежности,
   и планов лет на сто.
   Он сам - приличной внешности,
   и завтра будет... Стоп!
   Ещё остались месяцы,
   не перейдён рубеж.
   Летят ступеньки лестницы.
   Поэт спешит в Манеж.


   Глава шестая
    
   Волокиту кружит хмель
   или он ушиблен с детства, -
   объявляется дуэль,
   как единственное средство.
   - Стойте, сударь, вы - подлец! -
   и перчаткою по морде...
   Дело разрешит свинец
   у барьера на природе.
   И не скажешься больным
   нагловатым секундантам,
   и не замолить вины:
   честь поставлена на карту.
   Выстрел с десяти шагов.
   Вверх стрелять - уже не дело!
   И всегда своих врагов
   славно видеть под прицелом.
   Лишь одна защита есть,
   чтоб мерзавцы не смелели.
   Разве выжила бы честь,
   если б не было дуэли?


   Глава седьмая
    
   Снег глаза ему застил, -
   он не видел беды.
   Кони, белые мастью,
   обрывали узды.
   Все приметы сходились:
   и Дантес - белокур! -
   в час, когда сговорились,
   шёл к барьеру не хмур.
   И стрелял без опаски
   промахнуться, а вдруг? -
   точно рок в его маске
   шёл в магический круг.
   Что поэту приметы,
   если рок отыскал?
   Он, прильнув к пистолету,
   с болью крикнул: "Попал!".
   Но судьбу не застрелишь,
   как ни целься потом.
   Разве только поверишь
   в то, что был дураком.
   Разве только в прозреньи,
   об диван опершись,
   на последнем мгновенье
   скажешь: "Кончена жизнь!.."


   Глава восьмая
    
   На сердце камень лёг,
   воспоминанья жгут.
   Какая подлость на планете вьюжной!
   Любимые приходят
   не тогда, когда их ждут,
   а после,
   так нежданно и ненужно.
   Кровь на полозья капала,
   свисала вниз рука,
   друг плакал, отвернувшись,
   безутешно.
   А время убегало,
   точно Чёрная река,
   вдоль берегов
   невыносимо снежных.
   Зачем ты шёл под пулю?
   Зависть долго стерегла,
   выкапывая верную могилу.
   За полчаса до выстрела
   жена б уберегла,
   но ждал Ланской,
   и некогда ей было.


   Глава девятая
    
   Почему обязательно короток век? -
   люди, вспыхнув, сгорают, как свечки.
   Знать, лекарства - ненужный балласт для аптек,
   если множатся чёрные речки?
   Почему обязательно надо уйти
   от навета, ошибки, от пули?
   Если б кто-то додумался с полупути...
   Но ещё никого не вернули.

   1985 г.