Опаньки, а вот и балкончик, точь в точь как во сне, да и пейзаж знакомый. Правда, я начала сомневаться, что это было всего лишь сновидение... От сей мысли мне поплохело. От усиленной умственной работы неприятно заныли виски.
Призрак плавно приземлился перед мной, сложил крылья и опустил голову.
-- Забирайся.
-- Ага. Только лесенку принесу, -- пробормотала я.
Пока я приноравливалась на него половчее запрыгнуть, коню надоело ждать, и он схватив меня за рубашку, резко перекинул к себе на спину. Я завизжала и с силой вцепилась в его крылья. Конь заверещал.
-- Отцепи от меня свои когти!
-- Не могу!
-- Отцепи я сказал! И орать прекрати! Пощади мои уши!
-- А что твои жертвы себя молча на подносе приносят?
Конь недовольно фыркнул.
-- Отпусти свои руки от крыльев, перевернись, а то задом-наперед летать не очень удобно, и аккуратненько, нежненько, поворяю, аккуратненько, держись за холку.
Трясясь от страха, я послушалась указания Призрака и медленно перевернулась на его спине. Какая же громадина...
Только открыв рот, чтобы известить его, что космонавт к полету готов, я была вынуждена его закрыть, а потом опять раскрыть, в этот раз удивленно. Призрак тоненько, с всхлипами, визжал.
-- Это что? Это как? Ты кто?
Конь на глазах превращался в огромную зебру, одно крыло -- все еще черное, другое -- белое, вся спина в полосах, и холка уже не вороная как прежде, а с вкраплениями белого.
-- А я здесь причем?
-- Слезь с меня!
Я пожала плечами и съехала с его спины, тихо гордясь, что приземлилась на ноги, а не на пятую точку. Призрак, вывернув голову, с ужасом уставился на свое белое крыло, которое начало снова возвращаться в свое прежнее состояние. Через пару минут от белых полос не осталось и следа. Конь вздохнул с облегчением и уставился на меня.
-- Ты чего, Светлая что-ли?
-- Никакая я -- не светлая. Обыкновенная я.
Конь призадумался.
-- Вэлом от тебя все-таки пахнет... Ну, это можно объяснить твоим рассказом про восстановление ауры... можно и по-другому... Может и не совсем Светлая..., -- хмыкнул Призрак.
-- По-другому, это как? -- насторожилась я.
Конь ухмыльнулся.
-- Фиг его знает. Странная ты... Ладно, забирайся обратно. Придется немножко полосатиком побыть. Здесь эта мымра спокойно поговорить все равно не даст.
Он снова закинул меня к себе на спину. Я перевернулась, уже уверенее, посмотрела как меняется его окрас и мы поднялись в воздух. Судорожно сжимая его гриву, я подумала, что в объятиях Охранителей летать мне нравится больше. Поспокойней. Конь быстро махал крыльями, от чего ветер меня еще сильнее продувал, и сосредоточенно рассматривал ландшафт под нами, отыскивая подходящее местечко для разговора. Призрак начал резко снижаться, я только охнуть успела.
Он выбрал каменистую местность, недалеко от водопада. Чужие уши нас вряд ли услышат, даже если они божественные, но я сомневалась, что у меня таких же трудностей не возникнет. Грохот тот еще был. Я кубарем скатилась с него, потянулась и уселась на ближний валун. Призрак с удовлетворением рассматривал как ненавистные белые полосы исчезают с него. Он прислонился к валуну напротив меня, пробормотал что-то под нос и я с удивлением заметила, что водопад перестал быть слышен.
-- Ну, что, рассказать тебе историю?
-- Ну, расскажи, -- в тон ему ответила я.
Призрак начал повествование.
Одним пасмурным деньком, за черными-черными толстенными стенами черного-черного замка с высоченной черной-черной башней, чей обсидиановый шпиль прятался где-то далеко за облаками, в конюшне родился новый голенастый жеребенок. Мама облизала его шершавым языком и неуверенно подтолкнула своим носом ко входу денника, чтобы показать чадо подружкам.
Подружки вежливо помотали головали, молча приветствовав новорожденного. А его отец злобно ржал, громко матерился, вставал на дыбы, показывая матери, что именно она должна сделать с этим пополнением семейства.
Пришел конюх в черной-черной рубахе с серебристыми обшлагами, покосился на жеребенка, сплюнул, буравя его недобрым взглядом и тяжело вздохнул. "Вот как теперь с начальством объясняться? Удавить его что-ли..." -- пробормотал он. Жеребенок, понуря голову, покачиваясь на тоненьких ножках, побрел к матери и спрятался за ее спину.
Причиной неудовольства конюха и жеребца была белая звездочка у новоприбывшего, полуприкрытая ниспадающей на лоб иссине-черной челкой.
По традиции, уходящей в такую глубину веков, что и сказать страшно, все ингуры Императора Тьмы были обязаны сохранять черный окрас. Ингуркам можно было все, хоть серо-буро-малиновые яблоки, но белые отметины даже у них появлялись совсем редко, а у ингуров и вовсе никогда. ( Во всяком случае живьем их никто не видел ).
-- Ингур -- это разновидность лошади? -- брякнула я.
-- Лош-ш-адь? Лош-ш-адь? Ты кого лошадью обзываешь? -- прошипел конь.
Я отодвинулась от него слегка подальше.
-- Меня?! Потомка самого Пегаса! -- продолжал надрываться Призрак.
-- Это тот, который... крылатая лошадь? -- тоненько уточнила я. Ну, что же я не могу свой язык попридержать, а? -- Миф... Древнегреческий... -- еще тише добавила я и икнула.
Призрак приблизил свою голову ко мне.
-- Миф? И что за миф?
-- Про белого крылатого коня, который мог выбивать источники из земли, помогал одному древнегреческому герою подвиги совершать, пока этот герой не решил взлететь на нем до Олимпа, горе, на которой жили древнегреческие боги. Герой, не помню как его зовут, посмотрел вниз, испугался и упал с Пегаса, а тот продолжил свой полет. -- протароторила я. -- Кажется так. У нас в честь него даже созвездие названо.
-- Приятно, что мой праотец известен и в других мирах. Созвездие -- это хорошо. Сказка -- интересная. Но Пегас был вороным ингуром, а не белой лошадью. Да и сказка эта очень далека от правды... Вообщем, еще раз назовешь меня лошадью, до своей башни будешь пешком добираться. И рассказывать тебе дальше я ни о чем не буду. Сама как хочешь, так и выкручивайся. Поняла?
Я с энтузиазмом замахала головой.
-- Поняла я. Продолжай, пожалуйста.
"Может ты и ингур, а на лошадь с крыльями все равно похож", упрямо подумала я. Изменение названия, сути не меняет. Но вслух это высказывать, ясно дело, не стала.
Призрак с подозрением уставился на меня. Я развела руки.
-- Дальше-то что?
-- Новорожденному, можно сказать, повезло, поскольку его решили оставить в живых до поры до времени. Но та дюжина суток перед официальными смотринами Двора была для новенького тяжела. Даже мать старалась не подходить к ниму слишком близко, покормит, оближет и в другой угол. Он пытался ласкаться, но она сердито фыркала и показывала ему свои клыки. На пастбище его не выводили. Отец, если тот попадался ему на глаза, либо ревел, либо колкости отпускал в адрес отпрыска. А смотрящий за ингурами на него и вовсе внимания не обращал, только головой покачивал, проходя мимо денника.
Призрак вздохнул и замолчал на секунду, словно переживая все заново. Я поудобнее устроилась на камне. Ингур встряхнул гривой и продолжил историю.
-- К полнолунию, как и обещано, стали ингуренка готовить к визиту Властителей. Ингуренок к тому времени выглядел уже взрослым. Эти двенадцать дней после рождения и есть все наше детство. А оно у него вышло не слишком счастливым. Мы -- боевые создания и почти всю жизнь проводим в зрелом возрасте. Двенадцать дней детства в начале, и двенадцать дней мучительной старости в конце. Да ладно, не будем о грустном...
Вообщем, перевели его в отдельный денник, мать с облегчением вздохнула. Смотрящий с двумя помощниками вымыл, вычистил его, заплел гриву в серебрянные ленты, и зачесал челку на лоб, пытаясь скрыть белое пятно. На ингура надели уздечку, тяжелое серебристое седло и оставили в одиночестве.
К сожалению, его денник оказался прямо напротив отца, и тот не приминул выказать свое неудовольствие. В один момент ингуренку показалось, что он все-таки выломает свою дверь и набросится на него. Он тогда не знал, что был очень близок к правде. Но, жеребец с шумом вдохнул воздух, поводил ушами с угольными кисточками и внезапно успокоился. Через пару секунд зазвучали низкие звуки труб, объявляя прибытие гостей. Ингуренок, завидев факелы, попытался спрятаться в углу, но обратив внимание, что все остальные приблизились к дверям и гордо вытянулись, решил от них не отставать.
Двое с факелами, гремя кольчугами, прошли мимо его денника и остановились неподалеку. Седовласый поджарый мужчина в серебристых одеждах, черном плаще и венце на голове приблизился к нему, раздвинул челку, недовольно фыркнул и отступил назад.
-- Сын, я думаю, тебе придется подождать следующего, -- хмуро сказал он.
-- Отец, можно мне взглянуть? -- раздался звонкий голос из темноты.
Седовласый пожал плечами.
Ингур повернул голову в направлении голоса. Молодой человек, совсем еще подросток, с длинными по плечи черными волосами и ярко-зелеными глазами, с плавающими в них огнями факелов, медленно подошел к нему и протянул руку. Ингур внимательно посмотрел на раскрытую ладонь, и неуверенно лизнул ее. Юноша захохотал и потрепал его челку, на секунду прикоснувшись к белой звездочке, помедлил, а потом раскрыл дверь и вошел в его денник. Пробежал пальцами по косичкам гривы, погладил холку. Ингур следил за ним, не двигаясь с места.
-- Я назову тебя Призраком, -- почувствовал он горячее дыхание у своего уха.
-- Эй, ты что, его правда забираешь? -- насмешливо сказал кто-то. -- В темноте пятна не разглядел?
К двери подошел другой молодой человек, постарше первого, схватил его рукой за челку и больно дернул. -- Слепой что-ли? -- Он потыкал пальцем ингуру в лоб. Тот попятился назад, обиженно фыркая.
-- Не тронь его! -- крикнул первый и вышел из денника, сжимая кулаки. Старший отступил шага на два и тоже сжал кулаки. Они начали медленно ступать по кругу. Седовласый с непонятной полуулыбкой стоял в стороне и молча наблюдал за ними.
Старший внезапно нанес удар ногой в живот младшему. Тот, ойкнул и отлетел в сторону.
-- Дурачок малолетний. Поднимайся, сейчас еще получишь. Не хочешь? Старший, пританцовывая, направился к сидящему на полу подростку и размахнулся. Ингур, неожиданно для себя, вышел из денника и уцепился зубами за руку драчуна. Тот заорал.
-- Тупое животное! Да я тебя! Я тебя!
Ингур молча продолжал держать его руку, несмотря на пинки и больные удары по морде.
Младший поднялся, отряхнул свои черные как ночь одежды, подошел к ингуру и твердо приказал: ' Отпусти его, Призрак.' Услышав свое новое имя, ингур повиновался. Пленник отбежал в сторону факелов и начал разглядывать отпечатки зубов на руке, злобно ругаясь. Седовласый тихо посмеивался.
-- А ингур-то с характером! -- с улыбкой сказал он.
-- Я его убью! Он мне рубашку испортил. Посмотри отец! А братцу еще накачу, чтобы не задирался. Не спать тебе сегодня, урод!
Младший вздернул подбородок.
-- От урода и слышу. А пустые угрозу попрошу не бросать, если опять не хочешь жабой проснуться. Кваааа. Кваааа. Кваааа. -- рассмеялся он.
-- Мальчики, ну почему вы не можете дружить как нормальные братья? --прошелестел мягкий женский голос.
Перед ингуром появилась высокая красивая женщина в красно-черном шуршащем платье. Ее рыжие волосы были собраны в высокую прическу, а изумрудные глаза были точь в точь как у младшего сына. Она потрепала его по макушке.
-- Вэлафар, ты можешь мне ответить?
Подросток пожал плечами и опустил глаза. Женщина медленно подплыла к старшему.
-- А ты, Шакси? Почему опять задираешься?
Тот пробурчал что-то невнятное в ответ.
-- Повелитель, мне кажется, что Вэлафар сделал свой выбор, так сын?
Вэлафар утвердительно махнул головой.
-- Ну что ж, разубеждать я тебя не собираюсь. Закончим ритуал и спать. --ответил Император. Он лениво махнул рукой, кого-то подзывая.
Смотрящий за ингурами, почтительно кланяясь присутствующим, приблизился к Вэлафару, держа золотой кованый сундучок в руках. Подростка передернуло, он вздохнул и открыл крышку, взял в руки позолоченую палку с набалдашником и повернулся к ингуру.
-- Будет больно, но ненадолго. Прости Призрак, -- сказал юноша, снова потрепав его по холке и приложил пылающее клеймо к его крупу. Ингур взвыл от боли и рухнул. Посетители, зажимая носы от запаха обоженной плоти, поспешили покинуть помещение.
Проснувшись на утро, я обнаружил перед своим носом ломоть хлеба с солью. По-видимому, так мой новый хозяин извинялся за произошедшее. Так состоялось мое первое знакомство с младшим сыном Императора Тьмы, Вэлафаром, моим хозяином и... другом. К сожалению, именно из-за этой дружбы я и очутился здесь... хотя все могло быть значительно хуже.
Смеркается ... Может нам пора?
Я отчаянно замотала головой.
Призрак вздохнул и продолжил, раздраженно помахивая хвостом.
-- Мы прошли через многие состязания, да и через передряги тоже. Лет пять в паре по нашему времени, по твоему не знаю. Летать ему нравилось. Кричал про свободу и смеялся. Смех у него был... Такой... заразный... даже я улыбаться начинал, что ингурам не к... не по морде...
Вэлафар меня никогда не обижал, даже если мы на турнирах не выигрывали... поверь, остальным ингурам не так сладко приходилось после поражений.
У нас и поражений-то было, раз-два и обчелся, просто по дурости, моей или... Вэлафар не любил нападать первым. В этом была его слабость. Может в поддавки игрался... Мое дело маленькое... Слушаться его приказов и выполнять их... хотя иногда мне казалось, что ему даже говорить ничего не надо, я чувствовал, что нужно сделать, и как ему помочь.
Наш турнир Третьего Солнца был последним... Пара на пару мы сражались в показательном бою в поднебесье. Вэлафар и я -- против Шакси и Линта. Алерд и Никой, на нашей стороне, Леарм и Сину на противоположной.
Ингуры взмыли в небо, спрятались в облаках, выжидая удобного момента для наших наездников. А потом эта сволочь, его братец пробил мне крыло исподтишка. Правила турнира запрещали подобные маневры, но в облаках, кто увидит. До сих пор помню хихикание Шакси, до дрожи по коже. Как мы умудрились приземлиться -- загадка. И Никой рядом с нами распластался с Алердом, кричащим от боли. И их поразила стрела Шакси. Гадкий мальчишка!
Вэлафар подбежал лечить мое крыло, на его лице показались капли росы. Его способности к магии, пожалуй зашкаливали за потенциал отца... Я говорю так, потому что знаю. Ни один юнец не способен вылечить двух ингуров и демона от серьезных ран за несколько коротких минут и остаться на своих двоих. А Вэлафар остался стоять. И когда Шакси, с победной улыбкой опустился на турнируную площадь, Вэл не только надавал ему по морде, но и отхлыстал его по заднице на виду всего императорского дворца.
Призрак замолк, фыркнул и подняв голову к небу продолжил:
-- А потом был костер, на площади перед замком. Мои крылья были связаны черными цепями, такими же как и мои ноги. Вэлафар на коленях перед престолом Императора...
"Ты пренебрег своими обязанностями Сын, я заковываю твои дары Целительства отныне и навсегда... ты служишь Тьме, твоя привязанность должна быть только Тьме, твоему отчему дому, а не какому-то животному. Убрать!"
"Нет!"
Вспышки радуги света ослепили меня, и так я оказался здесь. Но смысл моей истории в том, что не зови Вэла спасти тебя, не играй на его эмоциях, их давно уже нет... а вот из любопытства он вполне может сюда заявиться. И у меня для него тоже кое-что интересное припасено... А теперь нам действительно пора. С Эрго не шутят."
Призрак подставил мне спину и, судя по его нервозности, нам нужно было уматывать. Вопросов у меня накопилось...
"Ты позвала меня...Я не смог не прийти..." -- вспомнилось мне. Нет, что-то здесь неправильно...