*	*	*
Воздействие водки губительно, право.
И вот, возомнив о себе невозможность,
Является иссиня-буро-кровавый
Восточный закат, позабыв осторожность.
В ушах громыхали отвязные громы,
Стучало в ребро неостывшее сердце,
Повеяло пряно горелой соломой
И молча скрипели смазливые дверцы.
Постукивал тихо по черепу молот
Да дождик лениво водил хороводы.
В желудке царил беспрепятственный голод
И жаждал мирок перемены погоды.
Дверные проёмы искали в заборах
Четыре подбитых лица в телогрейках,
Под ве́ками тёк просочившийся ворох
Дремотных сомнений заржавленно-клейких.
С оконца (где цвёл отрешённый подснежник
И пахло немного кошачьей мочой)
Тихонько вползала забытая нежность,
Желая немедля поставить зачёт
Простому желанию трезво проснуться,
Не выкрикнув бранных словес в пустоту,
Чтоб пустопорожне банально втянуться
В привычную всем круговерть-суету.
Вот так зачиналось премудрое утро.
Разверзлась сплошная промежность рассвета,
Забрызгав изъёрзанный стол перламутром
Глумливых рисунков пустого привета.
Мой чахлый приятель из светлого завтра
Взглянул из зеркальных немытых глубин
Ухмылкой паяца чудского театра
Как будто ловивший шмелей хунвэйбин.
Ну что ж... Будь что будет! Выходим наружу.
В тумане оконца - густой огород,
За тыном - поскотина в глянцевых лужах,
А далее рдеет глобальный восход...