Хрустальный крик заставляет вздрогнуть Пространство. Во весь опор по астральной тропе, разбрызгивая серебряные искры, несется тварь. Алчный огонь горит в черных провалах глаз. Бьется на ветру стальная грива, рушатся и горят под алмазными когтями тысячи тысяч мирозданий.
Закутанный в тяжелый плащ всадник подгоняет своего "коня" раз за разом обрушивая на чешуйчатые бока ледяной бич.
Вперед безымянная тварь! Вперед! Не жалей старых миров - они обречены. Не жалей жизней горящих в пламени - о них позабыли все, даже боги создавшие их. Пускай плавятся пустые мечты, пускай рвутся одна за другой цепочки жизней. Этого не предотвратить. Сама ткань бытия не выдерживает натиска грядущей эпохи, расползается, вовлекая вселенные в первоначальный беспорядок. Только вперед, тварь, вперед! Мешкать больше нельзя.
Тварь всхрапывает, встает на дыбы и срывается в безумный бег. Дрожат под лапами звездные дороги, вырывается из пасти инеевое дыхание.
Кажется, проходит вечность, прежде чем тропа обрывается. Перед всадником, искажая пространство, встает Башня черного, гладкого камня. Она словно растет из неоткуда и упирается в никуда. Величественная, непоколебимая. Множество раз всесильные создания иных планов, пытались сокрушить оплот вечной Тьмы, полагая, что совершают великое благо. Глупцы! Нельзя сокрушить основу всего естества.... Высоко наверху в единственном окне горит свет - его ждут.
Без понуканий, тварь легко взмывает ввысь. Прыжок в пустоту. Тонко и пронзительно звучит лопнувшая нить бытия, образуя под лапами чудовища каменную плиту. Вновь прыжок, звон, плита. Тихим плачем сзади осыпаются ступени незримой простому смертному лестницы, наполняя Пространство очередной песней Хаоса. О, сколько было спето подобных песен за неизмеримо долгую жизнь? Сейчас не упомнишь. Но от этого звона лопаются планеты, подобно мыльным пузырям. Пусть...
Последний прыжок, последний уступ. Легкое прикосновение горячей руки к железной чешуе останавливает "коня" и тот покорно опускается на колени, позволяя хозяину сойти на балкон.
Через стеклянную дверь видна пустая зала, освященная одной свечой. На полу, в пол оборота раскрыв черные полотна крыльев, сидит женщина. Смоляные кудри текут по синему бархату платья. Лицо сосредоточено, глаза полу прикрыты. Губы шепчут заклинание. Она не видит гостя, но невесомый взмах крыла растворяет двери перед всадником.
- Ты во время, Владыка мой, - тихий шепот эхом отражается от стен помещения. - Проходи.
Всадник скупым жестом стряхивает с плаща пыль погибших миров, стягивает капюшон, открывая тусклому свету очень правильное, словно высеченное из гранита, лицо с тонкими губами. И входит. Огненные глаза остро взирают на хозяйку Башни.
- Я тосковал по тебе, душа моя, - воин хаоса, чья работа заключается в вечном обновлении существа, спешно подходит к своей возлюбленной и садится рядом, нежно обнимая женщину за плечи, целует тонкую шею. - Все готово к возрождению. Покажи мне его! Я желаю видеть Зарю!
- Гляди, - она протягивает к нему руки.
На раскрытых ладонях, иссеченных сотнями шрамов перерождений, лежит узкое пепельное перышко. Всадник легонько касается жесткого края пера - кровь моментально выступает из порезанного пальца. Невероятная мощь заключается в редком бирюзовом отливе. Мощь способная творить мироздания.
- Оно твое, Владыка мой. Сейчас оно маленькое, но пройдет время, и оно взлетит, наполняя миры жизнью. И оно готово слиться с тобой, - крылатая хозяйка улыбается, глядя на своего супруга. - Готов ли ты?
- Да. Но на этот раз ты пойдешь со мной. Я желаю видеть тебя рядом, когда взойдет Солнце Новой Эпохи.