Ахметшин Дмитрий : другие произведения.

Зверёк и суета вокруг теней

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    Приключения Зверька и его друзей продолжаются! На этот раз им предстоит найти затерявшийся весенний ветер, отыскать пропавшие тени лесных обитателей и вернуть доброе расположение сэра Солнце.


   0x01 graphic
  
   Зверёк и суета вокруг теней
  
   Глава первая. В которой начинается большая уборка.
  
   Ручейный холм сегодня полностью оправдывал своё название. Во все стороны с него неслись потоки воды. С урчанием они бурлили и закручивались водоворотом среди корешков смородины, откусывали по кусочку чёрной влажной земли, подбираясь всё ближе к сплетённому из веточек шару. Вот наконец легонько подцепили его, сдвинули с места и понесли вниз.
   Кся чихнула, когда вода попала ей в нос, вскочила, мокрая, растрёпанная, и тут же снова упала, потому что шар набирал скорость. Засушенные лепестки роз, ягоды шиповника, лоскуты ткани летали вокруг неё, а на голову вдруг приземлилась шляпка от жёлудя.
   - То, что нужно! - воскликнула Кся и звонко засмеялась.
   Весна! И природа намекает, что без неё, маленькой Кси, в хитром деле возрождения жизни не обойтись.
   Она сорвала с головы шляпку, спрятала её подмышку. Потом поймала вторую шляпку, положила обе в котомку на лямочке через плечо и пулей вылетела из несуществующей вещи.
   Лопух, из которого была сделана котомка, высок. Скоро-скоро придёт пора его заменить, но прежде нужно как следует поработать: воззвать к семенам и корням, что сидят глубоко в земле, рассказать им, что уже тепло и весенний дождик снова весело танцует на полянах по субботам.
   Кся считала это своей почётной обязанностью.
   Она пронеслась через лес, раскланиваясь с червями, хлопая по языкам зелёных лягушек, пока не нашла подходящую полянку с большим овальным камнем, который, должно быть, принесло море. Уселась на него и положила перед собой шляпки от жёлудя.
   Ужик по имени Нерях обвился вокруг старой коряги и выуживал длинным цепким языком сонных жуков.
   - Эй, Кся! Шшто делаешшь? - спросил он, отвлёкшись.
   Но Кся хранила торжественное молчание. Она огляделась по сторонам, подмечая тут и там одной ей ведомые детали. Посмотрела в небо цвета ситцевого платья в горошек из облаков, мелькающее среди голых ветвей с набухшими почками, и ударила в желудиные шляпки, словно в барабаны, так, что Нерях свалился со своей коряги и юркнул под корень.
   Ладошки Кси мелькали, словно две танцующих мошки. Она добилась нужного ритма и почувствовала, что луковицы растений, сидящих в земле, откликаются, подпевая ей тонкими, похожими на звон струны, голосами, и голоса эти крепнут с каждым ударом. Кся слышала особенную, весеннюю мелодию, мелодию роста. Она сама росла в этот момент, может, совсем незаметно, едва-едва, так, что даже Зверёк ничего не заметил бы, но малютка знала: она стала на год старше.
   - Они рассстут! Я вижжу, как они расстут! - воскликнул Нерях, показав голову из-под коряги, и точно - изумрудно-зелёная трава проклюнулась сквозь рыхлую землю, и даже там, где ещё лежал снег, ледяную корочку пробили острые её пики.
   - Так подпевай!
   - Я не умею, - стушевался ужик. Он был довольно стеснителен. - Я могу только шшшшш...
   - Тогда станцуй. Разве ты не чувствуешь ритм?
   - Я лучше просссто пойду домой.
   Он собирался уже ускользнуть, тихо, незаметно, как делал всегда, но Кся сказала:
   - А мой дом, например, унесло весенним потоком.
   - Какой ужжас!
   Нерях очень любил свой дом и не мог даже подумать, что его куда-нибудь унесёт. Он собрал всю свою ужиную волю в кулак и сказал:
   - Тогда я не осставлю тебя одну, маленькая Кся. Шшто мне делать!
   - Танцуй! Зови Весну! Представь что ты игла, и шьёшь для Весны зелёное платье!
   И ужик принялся танцевать, скользя по полянке, забираясь на свою корягу, нарезая круги вокруг камня, ныряя в овражек, откуда выпрыгивали маленькие зелёные кузнечики, и выныривая обратно. Там, где он проползал, трава начинала тянуться вверх с большим энтузиазмом, а кое-где даже показались влажно-зелёные листья подснежника.
   Услышав музыку, со всех сторон слетались и сбегались лесные обитатели. Бубли присаживались на свои вещмешки и, подперев кулачками подбородки, вслушивались в ритм. Один достал гитару с двумя струнами-паутинками и встроил свою музыку в общий мотив. Ресницы Кси взлетели вверх: она никогда не видела, чтобы в мешке у бубля нашлось хоть что-то полезное. Синицы, те, что погостив на Луне предпочли вернуться на Землю, весело прыгали по ветвям и щебетали. Прискакал Шкрябл и принялся приплясывать, с восхищением поглядывая на Ксю, а с ещё большим восхищением разглядывал круглый камень, на котором Кся восседала. Он решил, что это огромный морской орех и что он просто обязан его заполучить.
   Далеко в чаще закричал лось, и лесные малыши на миг затихли. Им показалось, что это ответила сама Весна. Музыка стихла, но рост уже было не остановить, каждый крошечный корешок стремился наверх, к солнцу, и каждое семечко в земле набухало, впитывая влагу.
   А Зверёк, который неуклюже прыгал с ветки на ветку, роняя хлопья снега, похожего на мокрую вату, почувствовал грусть. Кся живёт сегодняшним днём, она радуется мелочам, которые видит вокруг себя, будь то птичьи следы или смешные сонные муравьишки, он же постарается запомнить эту зиму и её холодные, но добрые объятья навсегда.
   - Прощай, Зима, - сказал он, расчёсывая усы. - И здравствуй, Весна!
   Этим утром он, проснувшись, почувствовал, что пора прибраться в норке. Он начал двигать квадратное и катать круглое, и обнаружил за потрёпанной (и чёрной) книгой про Муми-Троллей паучка.
   - А, это ты, соседушка? - пробормотал паучок. Он ещё толком не вышел из зимней спячки. - Зачем тебе эта суета? Это в тебе говорят инстинкты. Сопротивляйся им.
   Но Зверёк не мог сопротивляться, хотя и не знал точно, что такое инстинкты. Он с ужасом обнаружил, что с многих милых его сердцу вещей начинает отставать сажа. Чёрный палец с острым когтем, которым, бывало, Зверёк чесал себе спинку, оказался красной перьевой ручкой. Чёрный флаг, что иногда развевался над печной трубой охотничьего домика (это случалось, когда у Зверька было воинственное настроение), оказался наволочкой бежевого цвета с узором из крошечных цветов-васильков.
   Паучок был чёрным, поэтому Зверёк не обращал на него внимания до тех пор, пока тот вдруг не хрюкнул от смеха:
   - У тебя с хвоста слезла краска.
   Немногие знают, что паучки умеют смеяться, но это так. Более того, они довольно смешливые, и, бывает, покатываются над какими-нибудь пустяками. Многие люди путают их смех с мышиной вознёй и ругают ни в чём не повинную кошку, которая слыхом не слыхивала ни о каких мышах.
   Зверёк похолодел от страха.
   - И какого он теперь цвета?
   - Не вижу, - признался паучок. Он понял, что дело серьёзно, и поэтому перестал смеяться. - Здесь темно, а выползать на свет у меня нет никакого желания. Тебе придётся поймать и принести сюда пару светляков. После я ими с удовольствием позавтракаю.
   Отодвинув крышку от кастрюли, края которой уже блестели латунью, Зверёк быстро спустился в печь, где как следует извалялся в саже. После чего, убедившись, что его хвост совершенно точно принял естественный, то есть чёрный оттенок, вскарабкался наверх и подкрасил им как кисточкой и перьевую ручку, и флаг, и томик стихов, и даже паучка - на всякий случай. Последний, чихнув, приготовился выразить своё возмущение, но Зверёк уже выскочил наружу, где и услышал призывный грохот барабанов.
   И вот теперь, спустившись к Ксе, он сказал:
   - Нужно устроить генеральную уборку!
   Кся перекувыркнулась через голову. Тёплый свитер ниже колен, который она надела этим первым по-настоящему весенним утром, спутал ей ноги, так, что она приземлилась на попу, но всё равно воскликнула:
   - Отличная идея! Нам нужно сгрести в кучу прошлогоднюю листву, удобрить плодоносящие кусты, подрезать деревца, стряхнуть пыль с руин, причесать траву и сделать ещё тысячу важных вещей!
   Она вдруг прервалась и пристально посмотрела на Зверька:
   - Что это за пятно у тебя на пузе?
   - Сэр Призрак красит крыльцо, - буркнул Зверёк. - Наверное, испачкался. Про какие-такие руины ты говорила?
   Кся хлопнула в ладоши.
   - Как хорошо, что у тебя короткая память, а я - замечательный экскурсовод. Это же настоящая достопримечательность нашего леса! Ты готов отправиться в экспедицию?
   Конечно же, Зверёк согласился.
  
   Участие в весенней уборке приняли все без исключения. Стараниями лесных малюток прелая листва собралась в кучи, на верхушках которых танцевали лесные приведения. Какой-то маленький енотик брался то за одно дело, то за другое, пытаясь подсобить всем и сразу, но всё валилось из его неуклюжих лап. Даже почва сегодня была необычайно разговорчивой: это кроты гонялись друг за другом по подземным тоннелям, попутно вспахивая и рыхля и без того плодородный чернозём. Деревья трещали, разминая и вытягивая затёкшие корни.
   Послюнявив коготь, Зверёк поднял его вверх. Через какое-то время он раздосадованно покачал головой.
   - Весенним ветром и не пахнет.
   - Полный штиль, - подтвердил увязавшийся за ними Шкрябл.
   Зверёк обратился к Ксе:
   - Ты молодец, что разбудила весну, но южный ветер ещё где-то блуждает. Без него мы не сможем расчесать листву и привести в порядок травку.
   - И летучие насекомые ещё спят, - сказала Кся, созерцая в лужице, из которой каждую весну родятся комары, своё отражение. - Известно же, что они, махая своими крылышками, подстрекают ветер дуть сильнее.
   Друзья замолчали. Все знали, что проснутся пчёлы, шмели и жуки-бронзовки, только когда почувствуют, что по земле уже бродит ветер, несущий ароматы дальних стран и незнакомых земель. И загадку о том, что же случается раньше - приходит южный ветер или просыпается первая бабочка-лимонница - остаётся неразгаданной.
   Сэр Призрак и его сыновья, вооружившись граблями и тяпками, приводили в порядок сад. Задорный гомон мальчишек отвлёк друзей от мрачных мыслей.
   - Мы собрались к старинным статуям, - похвасталась Кся. - Вдруг у кого-нибудь из них отвалился нос или чешется спина? Тогда без нашей помощи не обойтись!
   - Не заблудитесь в зелёном лабиринте, - сказал сэр Призрак. - И передавайте привет Талисману. Я собираюсь его навестить сегодня вечером. Возьму стремянку, свою лучшую кисточку и хорошие краски, чтобы его узоры не потеряли цвет.
   - Южный ветер где-то заблудился, - пожаловался Зверёк, раздумывая, зачем брать к Талисману стремянку. - Он уже давно должен был прилететь. Сейчас проверим.
   Сэр Призрак набил трубку, раскурил её и выпустил кольцо дыма, которое зависло в воздухе, будто не зная, куда ему податься. Шкрябл, завопив, прыгнул через него, словно цирковой лев.
   - Ты прав, - сказал сэр Призрак. - Ветром и не пахнет. Без него природа не сможет по-настоящему проснуться и нас ждёт довольно тоскливое лето. Но давайте не будем паниковать. Возможно, он просто задержался, ведя в Атлантическом океане какой-нибудь кораблик к дому. Заходите вечером на первый весенний ужин, да не забудьте хорошее настроение. Если у вас на мордах и лицах будет написано такое отчаяние, он, возможно, решит, что лучше прилететь куда-нибудь в более жизнерадостное место.
   Зверёк попросил Шкрябла пощекотать ему пятки, чтобы взбодриться (тот с удовольствием исполнил просьбу), и компания отправилась в путь. К ним присоединился Томми, старший сын сэра Призрака. Его отправили собрать прутьев на веники. Томми, спокойный мальчишка, не такой резвый и шебутной, как его братец, прекрасно знал лес.
   - Без меня вы не найдёте ни руин, ни статуй, - сказал он, и действительно: Кся утверждала, что они идут не в ту сторону, но все вопросы отпали, когда заброшенный сад предстал перед ними во всём великолепии.
   - Вот это да! - воскликнул Зверёк. - Эти кусты растут так ровно!
   Зелёный лабиринт, статуи, фонтаны с каменными, обшарпанными бортиками - раньше всё это было под снегом. Строго говоря, лабиринт уже не был зелёным: живая изгородь из блестящего кизильника стояла слепая и безжизненная. Вкрадчивое движение воздуха, будто само по себе возникающее между стен лабиринта, волокло лесной сор и семена липы.
   - Их посадили люди, - сказал Томми. Он взял Зверька и поднял его повыше, чтобы тот мог как следует разглядеть сад. - Когда-то очень давно здесь не было леса, а была усадьба. Сейчас она разрушена до основания, но сад сохранился. Мой дед был садовником у влиятельного человека, последнего из древнего баронского рода. Но потом род прервался, и только потомки моего деда, то есть мы, по-прежнему сюда приезжали, селясь в старом охотничьем домике на окраине баронских владений.
   Кся и Шкрябл гонялись друг за другом вокруг белеющего в полутьме чащи куска мрамора.
   - Это нимфа, - сказала Кся, остановившись, чтобы отдышаться. - Мы с ней большие подруги! Это она позвала сюда лес. Поздоровайся со Зверьком, Нимфа!
   Понизив голос, Кся сказала:
   - Она довольно застенчива, но вообще-то, вы знакомились уже три раза. Просто кое у кого очень короткая память!
   С весёлым смехом она унеслась прочь и затерялась где-то в недрах лабиринта. Зверёк вежливо поздоровался с нимфой, мраморной женщиной с загадочными глазами. От старости и непогоды её постамент треснул.
   - Ох уж эта Кся с её фантазиями, - сказал Томми, проходя мимо. - Это просто статуя. Кусок камня и ничего больше.
   Но Зверьку показалось, что Нимфа подмигнула ему, когда он оглянулся чтобы посмотреть на неё в последний раз.
   В лабиринте было легко заблудиться, но Томми запросто проходил сквозь стены, а Зверёк бежал по верху стен, иногда перепрыгивая с одной на другую. Привыкнув к зимнему ландшафту, он с трудом узнавал знакомые места. Молодые, крепкие ели, почувствовав себя уверенно на оставленных человеком землях, вознесли свои кроны до небес, и каждую Зверёк совершенно точно видел, когда они проплывали здесь на лодке из сорочьего гнезда. Ни лабиринта, ни ажурных арок - ничего не было видно, только головы статуй, быть может, торчали из-под снега, сливаясь в своей белизне с белизной всеобщей.
   Шкрябл носился по лабиринту, кувыркаясь через голову и умудряясь зарисовывать что-то огрызком карандаша на обрывке газеты. Газет этих у сэра Призрака была целая кипа, и он легко расставался с ними, мастеря для всех желающих шапочки и бумажные кораблики.
   - Это место просто обязано быть на карте! - верещал Шкрябл. Было видно, что он окончательно ошалел от весны и открытий, которые она сулила. Карандаш его так и мелькал. Он зарисовал даже Томми, решив, что он тоже статуя -- статуя прекрасного мальчика с озабоченным и немного отстранённым лицом.
   - Вон там Талисман! - сказал Зверёк, увидев знакомое место. - Только где он?
   - Посмотри наверх, - посоветовал Томми, и только подняв голову, Зверёк увидел цветной ромбик высоко-высоко над землёй, а рядом -- белый отпечаток своей же лапы на коре ели. Снег прежде доходил едва не до середины ствола.
   Зверёк вскарабкался наверх и только теперь увидел, что Талисман не в духе.
   - Что случилось? Не выспался?
   - Я никогда не сплю, маленький зверь, - прогудел Талисман. - Но пока я странствовал по иным мирам, кто-то похитил мою тень.
   Поворачиваясь вокруг своей оси, Талисман зыркнул на Зверька своими разноцветными глазами -- сначала синим, потом зелёным. Намалёванная чьей-то рукой улыбка его была по-прежнему широка, но по тому, как грозно нависли мохнатые брови, по тому, что воздух вокруг него трещал, наполненный статическим электричеством, каждый сразу понимал, что к Талисману сейчас лучше не соваться.
   - Как можно похитить тень? - усомнился Зверёк.
   - Сам посмотри, - буркнул Талисман. - Я был бы рад оказаться неправым, но звёзды в момент моего рождения сошлись так, что я просто не могу ошибаться. Мне ведомо всё скрытое, а явное стремится разложиться передо мной на простые элементы, атомы и молекулы.
   Тень Талисмана должна была лежать на постаменте одной из статуй, девочки в переднике и старомодной шапочке, со сложенными за спиной руками. И Талисман был прав: Зверёк видел только карабкающуюся вверх мохнатую гусеницу, но не наблюдал ничего, хоть отдалённо похожего на ромбовидную тень. Он спустился вниз, обежал статую девочки в надежде, что тень у неё в руках, но увидел там только удочку, которую та прятала от белокаменных родителей, что вели тихий разговор по другую сторону от фонтана.
   Вернувшись, Зверёк ещё раз изучил место, куда должна была падать тень.
   - Что потерял? - спросила Кся, материализовавшись верхом на гусенице. У гусеницы тень была. У Кси -- тоже.
   - Талисманову тень, - шёпотом сказал Зверёк. - Она должна быть здесь, но её нет.
   - И правда, - сказала Кся посерьёзнев. - Может, она завалилась под корягу?
   Но под корягой тоже ничего не было.
   - Сэр Призрак собирался навестить тебя сегодня вечером, - сказал Зверёк, надеясь, что это улучшит настроение мудрого друга. Он наконец понял, зачем нужна стремянка. К Талисману теперь не так-то просто добраться!
   Талисман с неодобрением глядел в глубины лабиринта, где слышалось возбуждённое верещание Шкрябла и тяжёлый топот. Кто-то жил там, кто-то большой и не желающий показываться на глаза, и прямо сейчас отважный бельчонок гонялся за ним, пытаясь зарисовать.
   У Зверька не укладывалось в голове, что самый мудрый обитатель леса может быть таким растеряхой. Кся, видно, думала о том же самом.
   - Скажи, ты, конечно, знаешь, куда делась твоя тень? - спросила она, показав острый нос из шкурки Зверька.
   Талисман вздохнул.
   - Знаю, но не могу вам этого открыть. Видишь ли, я не должен вмешиваться в естественный миропорядок и потому моя судьба теперь - прозябать без тени. А летом крошечным букашкам-таракашкам будет на одну тень меньше, чтобы укрыться от жары. Если выдастся возможность перекинуться парой слов с сэром Солнце, шепните ему, чтобы поумерил свой пыл.
  
   Глава вторая. В которой маленькая Кся осваивает искусство полёта.
  
   Обратно Зверёк и Кся возвращались в глубокой задумчивости.
   Шкрябл предпочёл остаться в заброшенном саду, утверждая, что тот хранит какую-то тайну, и он должен непременно её разгадать. Он взахлёб стал рассказывать про чудо-юдо, которое живёт в лабиринте, про старого ворона, который руководит театром, но Кся прервала его, сказав, что у них есть важные дела. Томми тоже остался. Зверёк слышал, как тот напевал старинную песенку, срезая перочинным ножиком ивовые прутья. А иногда вдруг начинал завывать, как и полагается приведению, и покатывался со смеху, когда получалось кого-то напугать.
   Они зашли к сэру Призраку рассказать про Талисманову тень.
   - Это очень серьёзная пропажа, - сказал тот. Двор был почти убран, и теперь сэр Призрак занимался домом, вынося скопившийся за долгие годы мусор. - Пожалуй, захвачу с собой чёрную краску. Может, старого ворчуна пока устроит нарисованная тень. А вы, зверята, держите ушки на макушке. Вдруг представится возможность разгадать эту загадку.
   Он вытер о передник руки и подтолкнул к ним смущённого Йена.
   - Малыш хотел вам кое-что показать.
   Несмотря на всё ещё прохладную погоду Йен был в шортах, в сандалиях и в бейсболке, едва сдерживающей непослушные отросшие вихры. Он держал перед собой вертушку из цветной бумаги.
   - Это пропеллер, - сказал Йен. - Мы нашли его в сундуке.
   Он крутанул крыльчатку пальцем и важно прибавил:
   Я бегал с ней, когда был маленьким. Даже если нет ветра, нужно лишь посильнее разогнаться, чтобы она крутилась. Когда ветер услышит треск лопастей, он непременно придёт на звук.
   Зверёк и Кся переглянулись.
   - Нам очень-очень нужно, чтобы подул ветер, - сказала Кся, вскарабкавшись по штанине мальчишки и попытавшись повернуть пропеллер, взявшись маленькими ручками за лопасть. - Ох! Пожалуйста, пожалуйста, Йен, ты можешь его позвать?
   - Теперь я просто приведение, - сказал Йен. Он вдруг исчез, и Кся, держась за деревянную ножку, спланировала вниз. Лопасти едва-едва завращались и снова замерли, как только ноги Кси коснулись земли. Йен появился на крыльце и как ни в чём не бывало продолжил: - Но вы справитесь, я знаю!
   - А если на неё как следует дунуть? - спросил Зверёк.
   Сдвинув кепку на затылок, Йен почесал лоб.
   - Это тоже можно. Но и тут я вам не помощник.
   Зверёк набрал в себя столько воздуха, что шерсть на его загривке встала дыбом, и выдохнул облаком чёрной сажи. Кся в мгновение ока стала чёрной; она чихала и кашляла, но вертушка повернулась всего на два оборота.
   - Наверное, мне стоит как следует прочистить дымоход, - подал голос из окна сэр Призрак.
   - Ни в коем случае! - сказал Зверёк. Он не на шутку испугался. - Ведь тогда я перестану быть тем самым Зверьком, саламандрой из семейства куньих, и стану кем-то другим.
   Сэр Призрак подумал и согласился.
   - В таком случае, тебе нужно закрасить то светлое пятнышко на груди.
   Зверёк подпрыгнул и бросился через окно в дом, едва не сбросив с подоконника горшок с кустом острого перца. Он нырнул в камин и как следует вывалялся в золе. Сэр Призрак, уперев руки в бока, смотрел, как поднятая Зверьком пыль и сажа, клубясь, оседает на антикварной мебели, впитывается в ковёр, и даже консервированные яблоки на блюдце в центре стола из ярко-жёлтых становятся чёрными.
   - Простите, пожалуйста, - сказал Зверёк, выбравшись из камина. Он хотел отряхнуться, как после купания, но сдержался. - Я помогу вам убраться. Воспользуюсь хвостом, как метёлкой!
   Призрак махнул рукой.
   - У вас есть куда более важные дела. Без ветра будет совсем худо. Не проснутся летучие насекомые, а значит, когда придёт пора цветения, никто не опылит цветы и плодовые деревья. Так что найдите-ка способ его разбудить.
   Он покачал головой и пробормотал себе под нос:
   - Хотя я и не верю, что детские игрушки способны здесь чем-то помочь.
   Без жужжания пчёл и танца мошек в солнечных лучах было по-настоящему тихо и одиноко. Казалось, всё вокруг -- картинка на развороте одной из газет из чулана сэра Призрака. Хотя снега больше не было и травка, пробившись сквозь землю, щекотала брюшко, хотя почти на всех деревьях набухли почки и лес наполнился звуками, отличными от хруста снега, всё вокруг казалось каким-то ненастоящим, неполным, как будто художник, начав рисовать шедевр, бросил всё на полдороге, не изобразив самое главное -- движение.
   Кто по-настоящему старался создать весеннее настроение, так это сэр Солнце. Он посыпал землю своими лучами столь щедро, что трава во многих местах, едва проклюнувшись, уже пожелтела, а звери, не успевшие расстаться с густым подшёрстком, изнывали от жары. Зверёк и Кся перебегали от тени к тени, которых, казалось, становилось всё меньше, и просили каждого встречного подуть на вертушку.
   Наибольшего успеха достиг выводок мышей. Сначала у маленьких зверьков ничего не получалось, потому что все они дули в разные стороны, но после того, как Зверёк выступил дирижёром, взяв в лапки какую-то веточку, дело наладилось. Мышки стали дуть все одновременно и в одном направлении, заставив крыльчатку провернуться аж четыре раза. Однако Зверьку и Ксе очень скоро стало ясно, что даже так вертушка крутится едва-едва.
   Горихвосточка, которая дремала в тени одной из статуй, сразу принялась жаловаться:
   - Ах, я так страдаю! Если не прилетит откуда-нибудь свежий бодрящий ветерок, придётся лезть в воду, а я так не люблю, когда мои пёрышки мокрые!
   - Мы можем сами его позвать, - сказала Кся. Она думала, что если уж эта маленькая пичуга поёт такие звонкие песни по утрам, она сможет как следует подуть на вертушку. - Только нужно...
   - Ах, детка! - Горихвосточка выбралась из своего укрытия, вспорхнула на голову статуе, где её красый хвост засверкал в лучах заходящего солнца. Она закрыла лоб крылом и откинула голову назад, будто собиралась упасть в обморок. - Я и так зову его своими песнями каждый божий день, начиная с полуночи. Где он, мой милый, мой прекрасный друг с шапочкой цвета мёда?
   Кажется, птичка уже забыла, что речь шла о ветре. До самой ночи Зверёк и Кся уговаривали птаху подуть на вертушку, но та так и не поняла, что от неё требуется. В конце концов им пришлось отбыть восвояси.
   - Неужели все птицы такие недалёкие? - разозлилась Кся. Схватившись за лопасть вертушки, она помогала Зверьку её нести, но от этой помощи было мало толку, так как её ноги постоянно отрывались от земли.
   - Не все, - сказал Зверёк. - Есть одна, и она, вернее, он, очень даже далёкий.
   - Фазан? - встрепенулась Кся. Она слышала о прекрасных птицах, которые живут очень далеко, где-то за большой водой, а море принесло с собой большое и красивое перо, которое Кся торжественно вплела в свою несуществующую вещь.
   - Далёкий -- это значит, что фантазия его блуждает настолько далеко, что даже Шкряблу не угнаться. Он не поёт, но наверняка может изобрести какую-нибудь хитрую штуку, чтобы заставить вертушку крутиться.
   - Ух! - обрадовалась Кся. - Конечно, мы должны спросить у Уха! Как я сразу об этом не подумала!
   И они отправились филину, который, к общей радости, оказался дома. К изумлению Зверька, он не занимался ничем особенным, просто сидел, немигаючи глядя из своего дупла и изредка почёсывая голову.
   - Блохи? - сочувственно сказал Зверёк. - Попробуй изваляться в золе.
   На самом же деле Уху передалось всеобщее настроение, и он тоже затеял уборку.
   - Уборка должна начинаться в собственной голове, - важно сказал филин. - Всяких выдумок и причуд там скапливается столько, что начинает лезть из ушей. Ух! Видите, сколько я уже выбросил? Развернуться негде.
   По мнению Зверька и Кси обитель филина выглядела как обычно -- насколько вообще может быть обычным дом такого фантазёра и выдумщика.
   - Позаимствую у достопочтенного сэра Призрака несколько коробок и сложу их туда, чтобы потом передать великану или его прекрасной жене, - как ни в чём не бывало, продолжал Ух. - Может, они найдут какие-нибудь из моих старых идей... ух... интересными.
   - Нет-нет, - воскликнула Кся. - Нам нужны твои идеи!
   Зверёк и Кся, перебивая друг друга, рассказали про волшебную вертушку, и филин пришёл в восторг.
   - Ух! Ух! Испокон веков всё большое происходило от маленького. Но я вам здесь не помощник. Мои крылья широки, но даже они не способны заставить этот пропеллер крутиться так, чтобы родился ветер.
   Он озабоченно нахохлился.
   - Мы все на самом деле крохи в масштабах целого леса. Нужно, чтобы кто-то по-настоящему большой подул на лопасти.
   Зверёк подумал о чуде-юде, за которым гонялся Шкрябл, но решил, что оно точно не обрадуется новым гостям. Зато Кся мыслила более прагматично. Она воскликнула:
   - Медведь! Нам нужен настоящий медведь, и чем злее, чем больше и косматее, тем лучше.
   - Один вырыл берлогу за оврагом, - сказал Ух, - Пролетая там вчера ночью, я слышал, как ходила ходуном земля от его храпа.
   - Утром мы его навестим, - решил Зверёк, внутренне трясясь при мысли о встрече с огромным хищником. Но делать нечего, и Ух сказал совершенно верно: большие звери вершат большие дела, но иной раз только маленькие зверята могут их на это сподвигнуть.
   Зверёк отправился к себе в трубу и свернулся калачиком на чёрной подстилке из хвои и листьев, а Кся забралась на сосну-маяк, и, завернувшись в тёплый свитер, стала смотреть, как мерцают звёзды и как приоткрывается лунная дверца. Приближалось полнолуние, и она уже предвкушала, как всласть наболтается со своей названной сестрёнкой, дочерью великанов Патрика и Инги.
  
   Следующее утро выдалось облачным, но сэр Солнце взялся за дело с самого рассвета, окутав планету удушливым зноем. Казалось, лучи его пробивали даже самые плотные тучи, словно стрелы набитые пухом подушки.
   Спустившись по водостоку вниз, Зверёк был неприятно поражён желтизной свежей травки. Более того, даже листья сворачивались в маленькие сухие кулачки, уменьшая и без того тонкие, почти прозрачные тени. Дождя не было с последнего снегопада, который, если уж судить строго, тоже не совсем дождь.
   Он отправился к ручью и обнаружил, что ручей пересох. Только дно его ложа было едва-едва влажным, там барахтались несчастные водомерки и комариные личинки. Тогда Зверёк побежал на Ручейный холм. Обычно его слышно сильно загодя, но сегодня Зверёк услышал звон воды, только когда вскарабкался наверх. Родник больше не бил ключом, а сочился, и вода моментально испарялась, окутывая холм облаком пара.
   - Нужен весенний ветер, - сказал Зверёк оказавшемуся рядом ужу, которого, как он помнил, звали Неряхом. Нерях дремал под листом лопуха, свернувшись клубком и кожей впитывая висящие в воздухе капельки воды. -- Возможно, он принесёт дождь.
   - Дошшшдь? - встрепенулся уж. -- Где дошшдь?
   Зверёк поспешил убраться, чтобы не расстраивать несчастную рептилию.
   С Ксёй они встретились в овраге, забрав вертушку из дупла Уха, где оставили её накануне. Берлогу медведя отыскать было совсем несложно. Там явственно слышалась возня, эхом катились тяжкие вздохи, и после каждого из земли в страхе выныривали кроты и мелкие грызуны.
   - Проснулся, - прошептала Кся. - Попроси его подуть. Меня он слизнёт, даже не заметив, а тебя, может, послушает.
   Кся осталась перед логовом медведя - земляной пещерой, вход в которую частично прикрывали сухие стебли вьюна, а грунт хранил следы когтей. Она держала вертушку, прячась за её ручкой и со страхом глядя внутрь.
   Зверёк сам не испытывал ни малейшего желания лезть внутрь, но было ясно, что отсюда медведь их не услышит.
   Бесшумно ступая на мягких лапах, он вошёл в пещеру. Здесь было темно и прохладно, несколько ящерок и одна жаба сидели на камнях, охлаждая животики.
   - Шшш, - сказала одна ящерка. - Тишшше!
   - Шшшшш! - прибавила другая.
   - Квак, - сказала жаба. - Коль пришёл, сиди тихо. Если Косматый нас услышит, то всех выставит за порог. Или, чего доброго, проглотит. Хотя мы с подругами не вкусные. А вот насчёт тебя я не уверена.
   - Мне нужно побеспокоить медведя, - извиняясь, сказал Зверёк. - Иначе не будет никакого весеннего ветра, и цветы отцветут впустую, и не заплодоносит дикая вишня, и...
   - Даже вишня? - ужаснулась жаба. - Я, видишь ли, очень люблю вишню. Особенно ту, перезрелую, что падает прямо мне в рот. Что ж, ступай. Но про нас ни слова.
   Зверёк крался довольно долго, никого не встречая и чувствуя, как на загривок с потолка осыпается земля, как вдруг шум прекратился и кто-то грозно спросил:
   - Это кто там? Пошли вон!
   Зверёк вдруг обнаружил, что то, что он считал за продолжение пещеры, на самом деле открытая медвежья пасть, а сталактиты и сталагмиты - острые зубы, резцы и клыки.
   Представившись, Зверёк сказал вежливо, как только мог:
   - Не могли бы вы выйти и дунуть как следует в вертушку? Может, тогда ветер придёт в наши края.
   Медведь подумал и поднял переднюю лапу. Зверёк приготовился удирать, думая, что его сейчас прихлопнут, но Косматый вместо этого принялся тереть глаза.
   - Не выйду. Уходи.
   - Ну пожалуйста! - внутренне холодея, попросил Зверёк. Он ждал, что медведь сейчас разъярится, но тот сказал каким-то простуженным, сиплым голосом:
   - Не могу я выйти. Я стесняюсь. Моя тень пропала. Кто я без грозной чёрной тени? Просто мышь-переросток. Когда мой двоюродный дядюшка по маминой линии, потеряв нюх, наелся капусты, приняв её за выводок кроликов, вся косолапая семья покатывалась со смеху, думая, что большего недоразумения не может случиться с медведем. Но теперь... теперь я понимаю...
   Только сейчас Зверёк понял, что Косматый не простужен -- он плачет. И тут же откуда-то выскочила Кся. Она, конечно, не могла отпустить Зверька одного в логово хищника и пошла следом.
   - Не расстраивайтесь, господин медведь, - сказала она. - Всё образуется!
   Кся всегда была готова утешить горюющих, невзирая на размер когтей и зубов. Если ты горюешь, тебе не помешает всяческая помощь и поддержка - даже от такой малявки, как Кся, а Кся считала себя великой утешительницей. Однажды она смогла утешить дятла, который склевал одну букашку, а потом и свою знакомую букашку, которая сидела в его оперении и горевала, потому что думала, что, склевав её подругу, дятел больше не хочет с ней дружить. На самом деле, он просто не слышал её писк, потому как после тяжёлой дневной работы у него заложило уши.
   Медведь засопел, а Кся (она слабо светилась в темноте) взбежала по переносице и устроилась между глаз зверя, пытаясь обнять его своими коротенькими ручонками. Она затараторила:
   - В лесу живёт замечательный художник, бельчонок по имени Шкрябл. Он с радостью нарисует для вас тень ещё лучше, чем было, с огромным пушистым хвостом и закрученными рогами, с крыльями, как у бабочки, и усищами, как у муравья!
   Медведь вдруг разревелся. Слёзы полились вниз настоящим потоком, и Ксю смыло с его морды. Она сшибла Зверька, и они кубарем покатились прочь, едва не захватив с собой жабу и ящерок.
   - Вишь как слюной брызжет, - сказала жаба. - Страх, да и только! Повезло, что все живы остались!
   - Шшшживы, шшживы, - зашипели ящерки хором.
   Забрав вертушку, Зверёк и Кся убрались восвояси.
   - Кажется, у меня не очень получилось, - Кся выглядела подавленной.
   - Не расстраивайся, - сказал Зверёк. Он задумчиво грыз сорванный по дороге стебелёк. - Мы обязательно вернём этому медведю его тень. Вот только нужно сначала понять, куда все тени пропадают.
   - Сначала Талисман, - сказала Кся, - теперь вот... ой!
   Они со Зверьком одновременно увидели то, чего каким-то образом раньше не замечали. Возможно, виной всему жара, которая заставляет тебя мечтать только о глотке холодной водицы, а может, природная невнимательность лесных созданий. Добрая половина деревьев стояла без теней, а те, что оставались, создавали ложное впечатление, что друзья путешествуют по редкой лесополосе, а не пробираются густой чащобой.
   - Кто-то обустраивает себе гнездо, - предположила Кся. - Тени же, наверное, мягкие. А в тень Косматого любой может завернуться с головой, как в большой плед.
   - Если так, нужно поскорее найти этого инкогнито, - сказал Зверёк. - Целый лес без теней - настоящая катастрофа! Где маленькие зверята будут прятаться от свирепых хищников?
   - И где свирепые хищники будут таиться в ожидании маленьких зверьков? - подхватила Кся. - Круговорот жизни в природе будет нарушен, и всё сделается шиворот-навыворот!
   - Я привёл свидетеля! - сказал Шкрябл. Как всегда, он появился неожиданно и встрял в разговор, как будто был здесь с самого начала и даже ходил вместе со Зверьком и Ксёй в пещеру к медведю.
   С ним была сорока с живыми любопытными глазами, которые так и шныряли в поисках жучков с лакированными панцирями и аппетитных жирных червяков. Она изучила простой наряд Кси и пренебрежительно каркнула. Эта сорока считала, что у женского пола непременно должно быть какое-то украшение, хотя бы и нитка бус. У неё самой на шее была хлебная корка и серебристый дождик, которым украшали дом к Рождеству сыновья сэра Призрака.
   - Я видела, как ранним утром кто-то нёс скатанную в рулон тень, - рассказала она. - Я подумала, что может этот призрак из охотничьего дома раздаёт своё добро, но когда прилетела туда, меня попытались угостить компотом из сухофруктов! А я, знаете, хотела бы заполучить себе новый сервиз!
   Сорока возмущённо застрекотала.
   - Значит, кто-то нёс тень, - напомнил Зверёк.
   - Да, - подтвердила сорока. - Скатанную в рулон, как ковёр. Думаю, это была тень одного из братьев-дубов.
   - А кто это был, вы не видели?
   - Кто-то... - сорока задумалась, - не очень большой. Потому что он целиком спрятался за рулоном.
   Она раскрыла крылья и посмотрела на свою тень, которая повторяла каждое пёрышко её великолепного чёрно-белого наряда.
   - Кошмар! Тень - украшение любого живого существа и, особенно, любой птицы. Так приятно лететь и смотреть, как она скользит за тобой по земле!
   - Не бойтесь, звери и птицы! - провозгласила Кся. - Мы начинаем расследование!
   Но расследование сразу застопорилось, потому что больше никто ничего не видел. Все сидели по норкам и дуплам, но тут и там под палящим солнцем показывалась чья-нибудь мордочка, чтобы проверить, на месте ли тень. Кся предложила поговорить с сэром Солнце и попросить его умерить свой пыл, но едва она взяла очки, в которых привыкла видеть румяное личико небесного господина, как сразу их от себя отшвырнула.
   - Ой, жжётся! - воскликнула она, а потом с сожалением произнесла: - Сэр Солнце не настроен на разговоры. Он из-за чего-то сердится.
   Когда наступила ночь - как никогда внезапно, будто выключили свет, - Кся вновь залезла на сосну, называемую маяком, и смотрела, как выкатывается из-за горизонта круглое небесное окошко. Она набрала полные карманы вишнёвых косточек и кидалась ими в Луну, пока не выглянула другая малявка, с золотистыми глазами и светлыми непослушными волосами, забранными в хвост. Увидев Ксю, небесная малявка сказала:
   - Я скучала.
   И Кся повторила:
   - Я тоже скучала, и даже больше.
   После того, как часы в доме сэра Призрака показали три часа ночи, названные сестрёнки, обменявшись, как это у них, сестрёнок, водится, маленькими секретами, завели разговор о более важных вещах. План созрел быстро: всё-таки, лунная сестрёнка была дочерью великанов, которые истоптали тропки доброго десятка миров и всё-всё рассказывали дочке, развивая её любознательность и фантазию.
   Из круглого окошка лунная сестрёнка спустила две прочных верёвки. Она сказала, что папа привязывает ими свою небесную лодку, когда причаливают к дому, но сейчас они отбыли по какой-то надобности на другую половину Земли и вернуться только утром.
   Кся тем временем сходила за вертушкой и позаимствовала у сэра Призрака штакетину из забора. Штакетину она привязала между верёвками, так, что получились качели, и, усевшись на доску, поджимая ножки и вновь распрямляя, начала раскачиваться. Вертушку она держала перед собой, крепко обняв ручку двумя руками. Небесная сестрёнка смотрела сверху вниз и смеялась. Крыльчатка начала поворачиваться, потом закрутилась, и крутилась, по мере того, как всё сильнее раскачивалась Кся, быстрее и быстрее.
   В какой-то момент верхушки деревьев остались внизу, и Кся воскликнула:
   - Рассвет! Я вижу рассвет!
   Вертушка стрекотала, Кся вопила от радости, лунная сестрёнка подбадривала её сверху, а потом вдруг крикнула:
   - Ветер проснулся! Он приближается.
   Кся услышала грохот, как будто где-то с шумом падает вода, и увидела, как по небу несётся табун лошадей, и невесомая белая пена срывается с их губ и тает в воздухе. Хвосты их струились по воздуху как шёлк, а ноздри раздувались в предвкушении дождя, который совсем скоро оросит лес, ведь с ними, под копытами, плыли облака и тучи.
   - Так вот ты какой, весенний ветер, - крикнула Кся, а потом стрекочущий, бешено вращающийся пропеллер, лопасти которого превратились в размытый круг, сорвал её с качелей и унёс следом за небесным табуном.
  
   Глава третья. В которой Зверёк и его друзья ищут пропавшие тени.
  
   Зверёк проснулся оттого, что шкурка его намокла. Вообще-то Зверёк не слишком любил дождь, но после нескольких столь жарких дней даже пасмурная погода способна была привести его в восторг.
   Он выскочил из норы, обдав водяной взвесью соседа-паучка, и принялся самозабвенно выплясывать на кончике печной трубы.
   Вдруг кто-то заговорил рядом с ним.
   - Проссти пожжалуйста. Это тебя называют Зверьком?
   Зверёк посмотрел вниз и увидел обернувшегося вокруг трубы ужа.
   - Я видел, как рано утром, ещщё до дожждя, кто-то летал по небу, - сказал Нерях, качая чёрной с жёлтыми отметинами головой.
   - Наверное, ласточка, - предположил Зверёк. - Или шмель. Ветер вернулся в наши края, а значит, все летучие насекомые проснулись и принялись за работу!
   Он огляделся и сразу увидел танцующую мошкару, а у самой земли, возле неосмотрительно оставленной кем-то из призрачьей семейки галоши, уже полной воды, медленно летящего жука-бомбардира.
   - Не шшшмель и не ластошшка, - сказал Нерях, обеспокоенно высунув раздвоенный язык. - Мне показзалось, что это была Кщщя, и летела она на вертушшшке. Поэтому я и побессспокоил тебя, ведь ты -- её папа.
   - Кся? - изумился Зверёк. - Так вот, чья это работа!
   Его восторг сразу сошёл на нет.
   - Должно быть, ей пришла в голову какая-то идея и она, вместо того, чтобы дождаться утра или разбудить меня, сразу принялась за дело -- одна, наверняка подвергнув себя опасности.
   Не позавтракав, Зверёк отправился искать Уха. Филин как раз вернулся с ночной охоты и теперь чистил пёрышки, готовясь отойти ко сну.
   - Кся пропала, - сказал Зверёк. - Она улетела следом за ветром.
   - Охохо, - сказал Ух. Он не открывал глаз, потому что для ночной птицы было уже чересчур ярко. - А я-то подумал, что за новый вид летающих ксей? Думал, может, это кся тополиного пуха или семян одуванчика. А это, оказывается, наша затейница-Кся устроила новую проказу!
   - Значит, ты её видел?
   - Она едва не отправила меня в пике, - признался филин.
   - Пойдём, - Зверёк так и скакал вокруг него, - пойдём, нам нужно её найти! Ты же можешь лететь с закрытыми глазами, верно?
   Но не успел Ух сказать своё обычное "ух", как снаружи послышался стрекот бумажной вертушки, и Кся, целая и невредимая, приземлилась на ветку дуба.
   - Кся! - воскликнул обрадованный Зверёк. - Иди сюда, промокнешь.
   Он сказал так и понял, что дождь кончился и сквозь дыры в облаках снова светит безжалостное солнце. Выпавшая вода испарялась с листиков и травинок, словно задумала вернуться на небо и выпасть где-нибудь ещё.
   Забравшись в дупло и смахнув со лба пот, Кся сразу начала тараторить:
   - А мы с лунной сестрёнкой построили самые большие на свете качели! Весенний ветер на самом деле табун лошадей, которые носятся по небу! - восторг на её лице сменился озабоченностью, -- так внезапно, как это может быть только у ксей. - Я пролетела совсем рядом с сэром Солнце. Он очень расстроен. Он думает, что на земле его никто больше не воспринимает всерьёз, потому что многие деревья, и камни, и статуи, и даже некоторые звери с птицами перестали отбрасывать тени. Поэтому он старается в поте своего круглого жёлтого лица и направляет на наш лес столько солнечных лучей, сколько может.
   - Тени? - заинтересовался Ух. - Что такое "тени"? Весь лес только о них и говорит.
   - Это второй ты, что спит ночью, а днём следует за тобой, куда бы ты ни пошёл, - сказал Зверёк. Он удивился было, что это понятие филину незнакомо, но потом вспомнил что Ух -- ночной житель.
   - Вот оно что, - одобрительно ухнул филин. - Новая игра! Значит, теперь весь лес играет в эти самые "тени"? Что ж, я тоже могу поддержать вашу игру.
   Он нахохлился и трагично закрыл лоб одним крылом.
   - О нет! Кажется, мою тень похитил какой-то злоумышленник!
   Зверёк посмотрел вниз и ахнул. Рассеянного света, который проникал в дупло, хватило, чтобы разглядеть, что пухлая, мягкая на ощупь, почти идеально круглая тень филина тоже исчезла.
   Кся тоже это заметила. Она пообещала:
   - Мы восстановим справедливость и найдём твою тень, мудрый Ух.
   - Мудрый и игривый, - важно поправил Ух.
   - Мудрый и игривый, - подтвердила Кся.
  
   Вернувшись домой, чтобы позавтракать и придумать, что делать дальше, Зверёк и Кся наткнулись на сэра Призрака, потерянно расхаживающего по двору.
   - Сегодня у нас на повестке дня пропажа за пропажей, - сообщил он друзьям.
   - У кого-нибудь из ваших сыновей пропала тень? - спросила Кся.
   - Мы же прозрачные, у нас нет теней, - покачал головой сэр Призрак. - У меня был полный сундук замечательной шерстяной пряжи цвета колодезной воды, а также много кусков разнообразной материи, катушки ниток и несколько иголок в игольнице. Сегодня я хотел наконец обтянуть велюром пару кресел -- обивка на них совсем разлезлась -- и обнаружил, что сундук пуст. И ещё кто-то украл штакетину из моего забора.
   Кся, спрятав за спину ручки, шаркнула ногой.
   - Мы с лунной сестрёнкой смастерили из неё качели, чтобы вызвать весенний ветер. Извините нас.
   - Вот как? - обрадовался сэр Призрак. - Так вот кому мы обязаны этим освежающим дождиком? Что ж, штакетина за это -- небольшая цена.
   - Нужно непременно расследовать вашу пропажу, - сказал Зверёк. - Похититель мог оставить следы или улики. По ним мы узнаем, кто крадёт тени у лесных зверят.
   - Зачем ему мои нитки? - недоумевал сэр Призрак.
   - Чтобы сшить из похищенных теней ночную рубашку и колпак? - предположила Кся.
   Но никаких следов они не нашли. По словам сэра Призрака, крышка сундука была захлопнута, а поднять её мог только кто-то сильный и большой. Зверёк обнаружил, что одна из досок в основании сундука отходит, но туда мог протиснуться только кто-нибудь очень маленький, кто-нибудь, кому потребовалась бы вечность, чтобы опустошить немаленький ларь. Никаких следов больше не было, потому что сэр Призрак, перед тем как обнаружить пропажу, подмёл все полы и даже прошёлся с мокрой тряпкой по подоконникам.
   - Талисман просил вас заглянуть, - вспомнил сэр Призрак, когда устали ходить кругами вокруг сундука. Он поскрёб подбородок. - Кажется, он не слишком оценил тень, которую я ему нарисовал, зато теперь не проходит и часа, чтобы Томми не передал мне просьбу от одной из этих странных статуй нарисовать их портрет. Кажется, я прослыл среди них отменным художником. Что удивительно, ведь я был лётчиком, археологом и мореходом, но художником не был никогда. У судьбы отменное чувство юмора, правда?
   Зверёк и Кся согласились, а после, слегка расстроенные тем, что их расследование не продвинулось ни на шаг, отбыли к Талисману.
   Талисман встретил их шелестом кос, которые соприкасались друг с другом и с листвой, рождая мистический, похожий на шёпот звук. Призрак и правда постарался. Тень, нарисованная на остатках невысокой стены, сложенной из валунов, изобиловала полутонами и была расписана геометрическими узорами.
   - Видите ли, я постоянно раскачиваюсь. Сейчас, когда дует весенний ветер, по его прихоти, а прежде по своей воле. Я люблю воплощать свою жизнь в синусоидальных колебаниях, а моя тень, НАСТОЯЩАЯ тень, составляла мне идеальную пару. Эта же, как вы, наверное, уже смогли заметить, неподвижна.
   - Мы найдём твою тень, мудрый талисман, - сказала Кся, правда, уже без прежней убеждённости. Таинственная пропажа из сундука сэра Призрака выбила её из колеи.
   Они со Зверьком сидели на ветке сосны и смотрели вниз, на заросший сад, по которому иногда пробегал ветерок, заставляя лавровые кусты встрепенуться, а сонный стрекот кузнечиков на мгновение смолкнуть. Солнца было так много, что казалось, земля сейчас обратится в песок и отсюда и до самого горизонта настанет пустыня. Многие деревья и камни стояли без теней, и даже статуи. "Сэр Солнце думает, что на земле его никто больше не воспринимает всерьёз", - подумал Зверёк.
   - Конечно, найдёте, - сказал Талисман так, что Кся сразу ему поверила. - Я позвал вас, чтобы рассказать о своём давнем знакомце, вороне по имени Чернопёр. В последнее время он стал совсем незверим, что не удивительно, ведь он и раньше не любил шумных сборищ, а с приходом старости черты характера имеют свойство усугубляться. Чернопёр - художественный руководитель театра теней, единственного на весь лес.
   - Никогда не слышала о таком театре, - болтая ногами, сказала Кся.
   - Мало кто слышал. Чернопёр никого не зовёт на свои представления и устраивает их только для себя, втихомолку.
   - А кто играет в этом театре? - поинтересовался Зверёк.
   - Так тени и играют! - воскликнула Кся.
   - Вот именно, - сказал Талисман. - Чернопёр не привечает посетителей, но возможно, он что-нибудь вам расскажет о таинственных исчезновениях, потому что нет никого, кто знал бы о тенях больше. Он живёт на башне, оставшейся от старого дома.
   - Здесь нет никакой башни, - сказал Зверёк. - Это же лес!
   - Есть, - ответил Талисман. - Этот мальчик, Томми, уже рассказал вам про старую усадьбу. При ней была башня, которая, насколько я знаю, всё ещё цела. С этой башни барон обозревал свои владения, а Чернопёр в это время сидел у него на плече.
   Талисман качнулся, после чего сказал:
   - Но вы не найдёте её без проводника. Попросите Томми вам показать, уверен, он с радостью поможет.
   - У нас есть свой, лесной проводник, - сказала Кся. - Шкрябл говорил про какого-то ворона, который устраивает представления для одного себя. Наверняка он уже нанёс его жилище на карту.
   - Вот как? - удивился Талисман. - Чернопёру это не понравится. Очень уж любит он уединение.
   На обратном пути Кся, ехавшая на спине Зверька, сказала:
   - Этот Чернопёр и есть похититель теней. Ему же нужны актёры для своего театра! Талисман, наверное, впал в отчаяние, если решил открыть нам имя похитителя.
   - Мы это выясним, - шевеля носом в предвкушении раскрытия тайны, сказал Зверёк. Он чувствовал, что они как никогда близки к разгадке, хотя и не спешил так сразу обвинять старого ворона. Всё-таки нелегко поверить, что в их лесу, где испокон веков, несмотря на всяческие, случающиеся из года в год, приключения, царила доброта и миролюбие, завёлся всамделишный злодей.
   Возле сосны-маяка было как всегда оживлённо. С недавних пор это место стало точкой пересечения маршрутов многих мигрирующих птиц, а звери, новые в этом лесу или просто счастливые обладатели короткой памяти, завидев выкрашенную красной краской вершину, спешили к древней сосне взглянуть на карту, которая была уже настолько большая и подробная, что замкнулась вокруг ствола. Впрочем, Шкрябл не унывал и рисовал ввысь, совершенно не заботясь о соблюдении масштабов и "топографической правдоподобности", как сказал бы Талисман.
   Друзья услышали крик: "Берегись!" и бросились в разные стороны. Сверху упал камень, но камнем дело не ограничилось. Упала катушка из-под ниток и несколько сломанных спичек, а потом свалился и сам Шкрябл, который довольно ловко приземлился на все четыре лапы.
   - Что ты делаешь с моей трибуной? - с подозрением осведомилась Кся. Камень, который упал сверху, был тем самым округлым камнем, с которого Кся призывала Весну.
   Бельчонок, сидя на хвосте среди кучек хвои, почёсывал в затылке.
   - Я почти затащил его наверх, когда всё сломалось, - пожаловался он. - Филин Ух не стал мне помогать. Он сказал, что камень слишком тяжёлый и что лучше всего будет построить подъёмный механизм.
   Зверёк обнюхивал камень.
   - Это просто булыжник, - вынес он свой вердикт.
   - Не просто. Это морской орех, - поправил Шкрябл. - Доисторический морской орех.
   - Мы идём вызволять похищенные тени у старого ворона с башни, - сказала Кся. - Ты с нами?
   - Моя тень всё ещё на месте, - сказал Шкрябл. - Мы с ней бегаем наперегонки, и бегаем так быстро, что никакие злоумышленники просто не могут за нами угнаться.
   Он тут же продемонстрировал это, сбегав вверх и вниз по сосне. После чего умоляюще взглянул на Зверька и Ксю.
   - Ну как, поможете мне поднять камень?
   - Не раньше, чем вызволим тени других зверушек из подпольного театра, - твёрдо сказала Кся. - Кстати, где ты взял эту катушку? У сэра Призрака пропал ларь со швейными принадлежностями. Точнее, ларь-то остался, но всё, что в нём было, исчезло.
   - Я нашёл её под кустом крыжовника, - признался Шкрябл. Пока он смотрел на катушку, Зверёк накрыл камень своим пышным хвостом и бельчонок моментально про него забыл.
   Зверёк и Кся переглянулись. Кто-то смотал с неё почти все нитки.
   - Наверное, этот Чернопёр шьёт костюмы своим артистам, пленным теням, - предположила Кся.
   - Так мы идём или нет? - спросил Шкрябл. - Я-то уже давно готов!
  
   О башне за зелёным лабиринтом и садом статуй закрепилась дурная слава. Птицы, пролетая над покрытым бурой черепицей шпилем, не присаживались отдохнуть, потому как верили, что за стрельчатыми окнами живёт что-то большое, страшное и опасное.
   И поэтому лесные обитатели, увидев Шкрябла, спешащего к маяку с зажатым во рту клочком бумаги и карандашом, думали, что это какой-то другой бельчонок, не тот, что вошёл в башню и исследовал её вдоль и поперёк.
   А того, конечно, съели, не оставив даже косточек.
   - Я не видела на карте этой башни, - сказала Кся. - Неужели ты её не нарисовал?
   - А как же? - удивился Шкрябл. - Нарисовал. Но старый ворон сказал, что все обходят это место стороной и стараются его не замечать, поэтому её нужно нарисовать невидимыми красками. Я и нарисовал. И даже подписал: "Башня старого ворона Чернопёра".
   - Вот хитрец! - восхитился Зверёк. - Но мы не можем его не замечать, ведь здесь спрятаны все-все похищенные тени, из-за которых сэр Солнце чувствует, что он никому не нужен. И мы обязаны их вернуть.
   Двери у башни давно уже не было, а камни, составляющие проём, поросли густым зелёным мхом. Несмотря на то, что воздух снаружи был раскалён почти добела, внутри царила прохлада. Везде таились тени, но Кся, которая загодя запаслась светляками и складным сачком, не смогла поймать ни одной.
   - Почему они убегают? - в конце концов в сердцах сказала она. - Мы же пытаемся их спасти!
   А Шкрябл унёсся наверх по витой лестнице, прыгая через ступеньку и кривляясь.
   - Господин Чернопёр! - голосил он. - Господин Чернопёр! Я привёл друзей, которые хотят взглянуть на вашу коллекцию теней! Если хотите, они будут делать вид, что вас не существует... ой! Ой-ой!
   Зверёк и Кся бросились следом за бельчонком, но не нашли его. Для лесного зверька и маленькой феи башня была прямо-таки огромной: потолки терялись в вышине, окна находились на недосягаемой высоте, старинная мебель, покрытая пылью и паутиной настолько, что даже сэр Призрак не смог бы угадать её исходных форм, ютилась по углам. Чьи-то шаги эхом отдавались меж ярусами и перекрытиями, то и дело мелькало в осколках зеркал чьё-то отражение. Сквозняк волок чёрные перья и не менее чёрный пух. Друзья уже и рады были убраться отсюда восвояси, а Шкрябл всё никак не находился.
   Вдруг под сводами разнёсся хриплый кашель. Кся подпрыгнула и растеряла всех своих светляков, которые расползлись по углам. Зверёк сделал в воздухе кульбит и приземлился на все четыре лапы. Наверху, на кованой люстре, утыканной огарками свечей, сидел ворон. Длинный клюв его был обломан у самого кончика, оперение выглядело неопрятным и грязным, на когтях заметны следы болезни, но глаза смотрели зорко и строго.
   - Могу я вам помочь, господа и дамы? - спросил ворон, увидев, что завладел их вниманием.
   Зверёк хотел спросить, не этого ли ворона зовут Чернопёром, но Кся его опередила. Она подобрала с пола чайную ложечку из потемневшего серебра и швырнула ею в птицу.
   - Отдавай нам Шкрябла, - воинственно сказала она. Ложечка не долетела до ворона, упав на пол.
   - Рискну предположить, что так зовут этого несносного бельчонка, - сказал Чернопёр. Это, несомненно, был он. Откровенно говоря, Зверёк в этом не сомневался, но правила вежливости не позволяли ему обращаться к незнакомому ворону по имени.
   - Только мы, его друзья, можем называть его несносным! - обиделась Кся.
   - Что ж, простите, здесь я, конечно, не прав, - признал ворон. - Но не могу не заметить, что я непричастен к его исчезновению. Я прятался в чулане, надеясь, что вы подумаете, что меня нет дома и уйдёте, и слышал, как бельчонок сбежал через окно.
   Кся прислонила сачок к стене и вскарабкалась по нему, как по шесту, на подоконник.
   - Я вижу Шкрябла, - сказала она. -Улепётывает в сторону маяка. С чего бы ему нас бросать?
   - Здесь нет моей вины. Он вспомнил про какой-то морской орех. Очевидно, этот орех на самом деле не маленький, потому что он мгновенно вытеснил из крошечной беличьей головы и меня, и вас, и все остальные мысли.
   Ворон вздохнул.
   - Итак, чем обязан?
   - Простите за вторжение, - сказал Зверёк. - Меня зовут Зверьком, а эта маленькая воинственная леди - Кся из несуществующей вещи. Мы пришли прояснить судьбу некоторых пропавших теней.
   - У вас есть театр? - перебила Кся. - Театр, в котором играют тени?
   Ворон кашлянул, два пера на его макушке встопорщились.
   - Что ж, - сказал он, - прошу за мной.
   Он спланировал вниз и, цокая коготками, направился куда-то вглубь башни. Несмотря на впечатляющий размах крыльев, ему было трудно летать, поэтому он предпочитал ходить пешком, и ни одна сорока не посмела бы поднять на смех Чернопёра. Среди птиц о нём ходила поистине дурная слава.
   Башня эта когда-то была обжита, хотя Зверёк был в этом уверен, сэру Призраку, любителю чистоты и порядка, здесь не пришлось бы по душе. Хозяин-барон держал здесь личную библиотеку, ставил химические опыты в ретортах и пробирках, а на самом верху стоял направленный на Луну телескоп. Линзы давно уже выпали; одна из них закатилась в гнездо к Уху, ещё одна покоилась на дне пруда, и рыбы, в том числе мудрый Сом, наблюдали через неё за жизнью микроскопических рачков.
   Чернопёр провёл гостей мимо пустых рыцарских доспехов и оранжереи, растения из которой давно уже сбежали на волю, засеяв всё вокруг своими семенами и дав начало вековечному лесу, к раскрытому настежь стенному шкафу, за которым пряталась самая настоящая тайная комната.
   Здесь была устроена сцена, завешенная красными драпировками, и зрительский зал с одной-единственной ложей, напоминающей птичье гнездо. За зрительским залом прямо в стену вмонтирован подсвечник для четырёх свечей, и все они горели, делая бордовые драпировки ещё более бордовыми. Шерсть у Зверька встала дыбом, а Кся юркнула ему под брюшко.
   - Не бойтесь, - сказал Чернопёр, - этот огонь не кусается, я давно уже с ним знаком. Но помните: спички зверятам не игрушки. Это очень опасное оружие, которое может уничтожить весь лес, целиком. Особенно в такой жаркий день, как сейчас. Присаживайтесь, и я покажу вам то, что не видел ни один зверь на многие километры вокруг.
   - После этого вы отдадите нам тени, которые забрали? - спросила Кся, но ворон только грустно покачал головой.
   Он встал между подсвечником и сценой, дёрнул шнурок, свисающий с потолка, и занавес поднялся. Кся, падкая на всякие чудеса, ожидала, что в зрительский зал сейчас хлынут диковинные звери, но увидела только большой белый холст, на который немедленно упала тень ворона.
   - Я не люблю гостей, - сказал ворон, - и с тех пор как умер мой хозяин, а его наследники навсегда покинули эти места, предпочитаю одиночество любой компании. Моя главная страсть - театр, но я не намерен ни с кем ею делиться. Вы здесь для одной-единственной цели.
   Птичья тень на белом холсте вдруг изменилась. Теперь там полз, ворочая длинным хвостом, крокодил.
   - Чтобы забрать у нас наши тени, так же, как и всех этих несчастных существ? - сказал Зверёк, чувствуя, как дрожит рядом Кся. - Чтобы запереть нас навсегда-навсегда в темницу?
   Крокодил превратился в журавля и полетел к солнцу, которое представляло собой чёрный полукруг. "Неужели он украл тень и у сэра Солнце тоже?" - поразилась Кся. Облетев вокруг солнца, журавль спикировал вниз и обернулся жабой. Вдруг зазвучала музыка, и жаба, прыгая туда и сюда, принялась ловить мошек, а потом обернулась черепахой и нырнула в глубины океана, где быстро поплыла среди кораллов, таких же чёрных, как она сама. Происходящее на экране зачаровало друзей. Одни декорации сменялись другими, диковинные существа, о которых слыхом не слыхивали даже бубли-путешественники, охотились, играли, выпрыгивали из воды, выпуская фонтаны брызг, и ныряли под землю, а потом взлетали, расправляя прекрасные крылья. Иногда в этих движущихся картинках вдруг появлялся сюжет, и они становились сказками. Вот скучает у окна выдра-царевна. Вот лисица ходит на задних лапах, подражая человеку-охотнику, бесшумно кувыркается и резвится за его спиной. Музыка была то печальной, то весёлой, то заводной, а то такой, что хотелось заплакать.
   В какой-то момент Зверёк обернулся, чтобы посмотреть откуда она звучит, и увидел, что Чернопёр перебирает когтями струны лиры, а крылья... крылья как будто живут своей жизнью, и каждое перо играет свою роль, порождая тени.
   Зверёк толкнул носом Ксю, потом ещё раз, потому что та зачарованно смотрела на экран. Малявка ахнула:
   - Так это всё вы! Вы творили эти тени из вашей собственной!
   - Так и есть, - сказал ворон, закончив выступление. Он взял последний аккорд, проведя когтем по струнам. - Но вы бы не поверили мне, если бы не увидели всё сами. Я слышал об этих кражах, но непричастен к ним. Я никогда бы не стал отнимать у другого существа тень, потому как знаю, что без своей тени в одиночестве ты действительно останешься совсем один.
   - Простите нас, господин Чернопёр, - искренне раскаялся Зверёк.
   - Я не сержусь, - ответил ворон. - Вы делаете действительно важное и нужное для леса дело. Об одном только хочу попросить: не судите предвзято, когда поймаете воришку. Я не думаю, что он на самом деле хочет навредить. В мире гораздо больше добра, даже если оно выглядит как зло, но любое добро можно обратить ко злу, если относиться к нему не так как полагается.
   - Я ничего не поняла, - честно сказала Кся.
   - А я, кажется, немножечко понял, - ответил Зверёк. - Но не мешало бы уточнить у Талисмана.
   Когда Зверёк и Кся собрались уходить, Чернопёр вдруг робко сказал:
   - Раз уж вы здесь... Нельзя ли мне немного аплодисментов? Я привык быть наедине со своими тенями, но иногда они очень уж тихие.
   Зверёк и Кся аплодировали так, что от ветра, созданного их ладошками, потухли все свечи.
  
   Глава четвёртая. В которой несколькими загадками становится меньше.
  
   Добрались до родных мест друзья уже поздним вечером.
   Кся отправилась посмотреть какой ущерб несуществующей вещи нанесло весеннее половодье, а Зверёк завалился спать, забравшись к себе в трубу и раскрыв рот, так, что если вдруг какой-нибудь ночной жучок залетит в звериную нору, можно было съесть его, не просыпаясь.
  
   Зверёк проснулся сразу и вдруг, обнаружив, что по уши вляпался в какие-то мокрые неприятности. Везде, абсолютно везде была вода: она заливалась меж острых его зубов, холодные капли катились по языку, она же смочила шёрстку, заставив её слипнуться. Начав бить всеми конечностями одновременно, он почувствовал, что может держаться на плаву. Считая себя истинно сухопутным зверем, он никогда не заходил в воду глубже, чем было нужно, например для того, чтобы напиться.
   И вот теперь такая напасть. "Неужели океан вернулся?" - подумал Зверёк, прежде чем вода вновь залилась ему в рот. Он обнаружил, что находится совсем недалеко от берега, и принялся усиленно грести лапами и хвостом. Было уже почти темно, но он успел заметить, как кто-то удирает в заросли. Наверное, какой-нибудь пугливый грызун выбрался посмотреть, кто же взбаламутил идеально ровную гладь лесного озера.
   - Вперёд, к далёким берегам! - пропищал кто-то над головой, и Зверёк заметил, что у него на макушке, держась за ухо, катается кся водяной лилии в своём белом, едва светящемся наряде.
   - Не могли бы вы позвать мою Ксю, - попросил он. - Ксю из несуществующей вещи.
   Кся водяной лилии скорчила гримаску и исчезла. Зверька это не удивило. Многие лесные духи и всяческие кси завидовали его Ксе, у которой, как они считали, есть ручной зверёк.
   Он выбрался на глинистый берег, скользя и поминутно рискуя съехать обратно, и как следует отряхнулся. Он знал это место. Озеро, прозванное Круглым, занимало свой почётный угол на карте Шкрябла. Именно здесь нынешней зимой они с Ксёй подарили немного света обитателям глубин во главе с мудрым Сомом, что обернулось невероятным приключением.
   На Зверька уставился добрый десяток настороженных глаз.
   - Кто-то похитил меня из норы в печной трубе, - сообщил Зверёк таинственным ночным обитателям. И из воды на него тоже смотрели круглые рыбьи глаза. Жители озера хотели знать, кто побеспокоил их среди ночи.
   - На крыше дома этих дружелюбных приведений живёт Зверёк, - послышался чей-то голос.
   - Так я и есть Зверёк! - воскликнул Зверёк. - Не могли бы вы позвать мою Ксю? В нашем расследовании появились новые зацепки!
   Повисла тишина, а потом кто-то -- судя по голосу это была одна из сестриц-выдр - сказал:
   - Я знаю Зверька. Он юркий и быстрый, и ни за что не позволит застать себя врасплох. Правду я говорю, лось?
   Высоко вверху послышался влажный вздох, и Зверёк подумал, что это и в самом деле может быть лось.
   - Зверёк -- отличный парень, -- высунув морду из воды и смешно шлёпая губами, сказал карась. - Он подкармливал нас лесными ягодами. Мы зовём его Зверьком Приносящим Свет и ежевику.
   - Это всё я, - растроганный, сказал Зверёк. - Только врасплох меня застать всё-таки можно, когда я сплю или ем.
   - Так ведь Зверёк, он же чёрный как ночь, - сказала сестрица Выдра. - Скажи, лось?
   Снова утвердительный вздох. Все загомонили разом.
   - А я... - сказал Зверёк, и только потом посмотрел на своё отражение в воде. Рыбы брызнули от него во все стороны, сверкнув чешуёй и, очевидно, решив, что он хочет ими полакомиться.
   Мордочка, которую Зверёк привык видеть, исчезла. Её заменила рыжая наглая морда с пухлыми щеками и белым пятном по центру лба.
   - Ты, наверное, маленькая лисица, - сказал подкоряжник, ковыряя в зубах длинным пальцем. - Зовётся Фенек. Мне про них рассказывал один перелётный гусь.
   - Уши маловаты, - покачала головой сестрица Выдра. - Скажи, лось?
   Зверёк хотел попросить, чтобы рыбы позвали древнего Сома, который в своей мудрости наверняка опознает Зверька, но все они попрятались в ил.
   - Нужно отвести его к лисицам, - зашлёпал губами лось. - Если они опознают своего, значит это фенек.
   Собравшиеся загомонили. Никто не хотел идти к лисицам. Лисицы, вообще-то, не злые, но очень увлекающиеся создания. Они могут заиграть маленькую птичку или зверька до смерти.
   - Ух! Что здесь происходит? - вдруг раздался знакомый голос.
   Мелкие грызуны немедленно ретировались. Зверёк посмотрел наверх и увидел в свете луны нахохлившуюся, округлую фигурку.
   - Мы поймали маленькую чудо-лису, - сказала сестрица Выдра. Она не доверяла хищным птицам, поэтому отвечала с неохотой. - Она говорит, что она - Зверёк из печной трубы! Ты же знаешь Зверька?
   - Ух! Ещё бы я не знал Зверька. Долгой снежной зимой мы пережили вместе столько приключений, что и не счесть.
   - Значит, ты сможешь призвать свой совиный авторитет и подтвердить, что это не он?
   Зверёк хотел сказать, что это и в самом деле он, но, бросив взгляд на своё отражение, ничего не сказал.
   Все выжидательно уставились на Уха, даже лось повернул голову, правда, птицу не увидел, потому что филин сидел у него на рогах.
   - Ух! Мой авторитет не вызывает сомнения, и поэтому я забираю эту рыжую мышку с собой!
   Зверёк вдруг почувствовал, что его лапки больше не касаются мягкой травки, а земля стремительно удаляется.
   - Изображать Зверька - неплохая игра, - прогудел филин. - А изображать Зверька, если ты и в самом деле Зверёк - игра с двойным дном. Такие я люблю больше всего. Ух!
   - Так ты и в правду думаешь, что я тот самый Зверёк? - подал голос Зверёк. - У меня больше нет моей чёрной шёрстки, зато есть рыжая с белыми пятнами, и она мне совершенно незнакома.
   - Почему бы и нет? - спросил Ух. - Пролетая над озером, я мог угодить в петлю реальностей и попасть в другую вселенную, где шкурка у тебя другого цвета, и ещё множество возможных вероятностей. Представь, как будет весело их находить!
   - А я? Я тоже угодил в петлю реальностей? Я уснул в своей трубе, а проснулся в озере.
   Зверёк от волнения укусил себя за лапу.
   - Мы просто обязаны проверить, есть ли ещё мой дом!
   Заложив вираж, филин полетел в сторону призрачьего жилища так низко, что верхушки елей щекотали Зверьку брюшко. Он чувствовал себя как обычно, но был уже ни в чём не уверен.
   Труба оказалась на месте, а окна дома слабо светились. Ух, который предвкушал самое необычайное приключение в своей жизни, немного расстроился, зато Зверёк почувствовал себя спокойнее. И вдруг в голову ему пришла страшная мысль.
   - А вдруг моей Кси в этой вселенной не существует, и никто не создал Несуществующую вещь? - спросил он, и тут же увидел на Ручейном холме вертушку, лопасти которой чётко вырисовывались на фоне Безлесого холма - Летим туда!
   От ветра, который создавали крылья филина, вертушка лениво провернулась на два оборота. Она была воткнута в землю будто знамя. Ух выпустил Зверька, и тот побежал вокруг холма, крича: "Кся! Кся! Ты здесь?"
   Но отвечали Зверьку только подкоряжники, передразнивая его на разные голоса. Сныть-трава покачивала белой кучерявой головой. Несуществующей вещи нигде не было. Зверёк уселся на хвост и подумал вслух:
   - Нужно срочно её создать. Что там было? Ивовые прутики... или камышовые? А внутри? Опилки, скорлупки, сушёные ягоды...
   Зверёк с ужасом осознал, что если он соберёт Несуществующую вещь заново, это будет уже другая Несуществующая вещь, а значит, и Кся в ней будет жить другая.
   - Кто это там зовёт меня среди ночи?
   Кся вдруг появилась из колючего кустарника и, уперев руки в бока, посмотрела на гостей. На ней была ночная рубашка из паучьего шёлка, а на голове - шапочка-фонарик из ореховой скорлупки с живым светляком внутри. По крылышкам в его свете пробегали серебристые искры.
   Зверёк собрался было кинуться к ней и обнять, но вспомнил, что он больше не тот Зверёк, которого знала Кся. Сама Кся как будто сразу это поняла: она довольно долго вглядывалась, склонив голову на бок.
   - Ты что, выдернул волосы в носу? - спросила она. Пожаловалась: - Видишь ли, мою Несуществующую вещь унесло весенним половодьем, поэтому я живу теперь не на ручейном холме, а в зарослях крапивы и чертополоха.
   - Кси обычно смотрят прямо в сердце, и такие мелочи, как цвет шёрстки, не имеют для них никакого значения, - подсказал Ух.
   - Точно! Ты сменил шкурку! - воскликнула Кся. Она заплясала вокруг Зверька, разглядывая его со всех сторон. - Ох и хороший у тебя теперь загривок! А хвост! Ну не загляденье? Должна сказать, ты теперь совсем не похож на Зверька, которого я знала.
   - Мне нравилось быть просто Зверьком, - печально сказал Зверёк. - Снова нужно будет пачкать лапку в краске и прикладывать к дереву, чтобы Талисман определил, из какого я семейства?
   - Как это "из какого"? - Кся вытаращила глаза. - Ты Зверёк из рода куньих.
   - Но я больше не чёрный. Что, если я -- уже не я? Что если мои отпечатки тоже изменились? Может, это теперь копытца или появились перепонки между пальцами?
   Кся надолго задумалась.
   - Даже если ты вдруг отрастишь ласты и жабры, и будешь жить в колодце, ты всё равно останешься моим любимым Зверьком, - решила она.
   Зверёк рассказал Ксе, как ни с того ни с сего проснулся в пруду и стал объектом пристального внимания приозёрных обитателей - тех, что не спят ночью.
   - Это всё вода, - убеждённо сказала Кся. - Ты же никогда в своей жизни не мылся, а сам живёшь в печной трубе. Вода смыла с тебя сажу и угольную пыль. Ты всегда был рыжим.
   Зверёк подумал, что ощущать себя чёрным ему нравилось гораздо больше.
   - Нужно поскорее вернуться в трубу и доспать остаток ночи, - сказал он. - А утром я снова проснусь тем самым Зверьком, которого все знают.
   Кся нацелила на него указательный палец.
   - Сначала нужно выяснить, как ты оказался в пруду. Тебя похитили, это яснее ясного. Хотели похитить твою тень, но перепутали её с тобой. Ты чёрный - и она чёрная!
   - Ух! - сказал филин, о котором друзья совершенно забыли. - Дело приобретает иной оборот. Значит, кто-то топит тени в пруду. Интересно, зачем? Если это такая игра, то её смысл от меня ускользает.
   Кся сняла шляпу-фонарик и поднесла её близко-близко к Зверьку. На камни и цветок незабудки легла густая тень. Только после этого Зверёк вздохнул с явным облегчением. По крайней мере, его тень осталась такой же, как и была.
   - Мы должны вернуться к озеру и опросить свидетелей, - решительно сказала Кся.
   - Ух! - сказал филин. - Садитесь, прокачу!
  
   Возле пруда отнюдь не стало менее многолюдно, хотя близился рассвет. Тёмная вода была густой, как кисель, а камыши неуклюже качали вытянутыми головами. Кся и Ух приставали с расспросами ко всем подряд, но никто ничего не мог рассказать.
   - Видишь ли, - объяснила Ксе сестрица Выдра. - Ночью жизнь не мармелад. Те, кто бодрствуют ночами, заняты либо выслеживанием добычи, либо тем, чтобы как следует спрятаться от хищника. И нет никого, кто бодрствовал бы ночью просто так, от нечего делать. Ну, кроме маленького бестолкового енотика. С енотами никто из хищников не связывается, себе дороже, вот он и шатается по округе, помогая всем и каждому. Только толку от этой помощи чуть, сплошные неприятности. Возможно, он прямо сейчас кому-нибудь "помогает". Не тебе, Лось?
   Лось, который собирал огромными влажными губами мох у основания деревьев, покачал головой.
   Кся не собиралась сдаваться. Она всерьёз хотела заиметь хоть какую-то зацепку.
   - И вы не видели ничего подозрительного? Прям ничего-ничегошеньки?
   - Только мокрую лисичку-фенека с маленькими ушами, - сказала выдра. - Да вон она сидит!
   - Это и в самом деле Зверёк, - сказал Ух. - Только из параллельной вселенной.
   - Ох, ну простите, господин Зверёк, - сестрица Выдра сделала книксен. Она выглядела смущённой.
   - Я кое-что слышал, - вдруг сказал лось. Его речь была неразборчивой из-за набитого мхом рта. - Если прижаться ухом к самой земле, можно различить странный стук. В эту ночь стук был даже больше, чем в предыдущую. Скажи, Выдра?
   - Думаю, это кроты играют в шашки, - сестрица Выдра накрутила на палец ус.
   - Кроты предпочитают шахматы, - возразил Лось. - Кроме того, они не селятся рядом с водой.
   В эту секунду друзья тоже услышали стук. В мире, притихшем в ожидании рассвета, он был особенно громок. Это было ритмичное "тук-тук-тук", как будто из дырявого мешка высыпается горох.
   - Вперёд! - сказала Кся, и, припав к земле, забегала кругами. Она довольно быстро нашла место, где стук был громче всего. Это укромная, усыпанная листьями земляники полянка, спрятавшаяся за частоколом берёз.
   - Эй! - позвала Кся, и стук сразу стих. Довольно долго ничего не происходило, но лишь спустя какое-то время Зверёк понял, что всё уже произошло. Из-под каждого листика земляники, и даже из-под шляпки гриба, что рос у кромки леса, глядело по настороженной паре глаз.
   - Семка! - обрадовался он, узнав одну мышку. - Ты и твои братья-сестрички, вы помогали мне раскрутить вертушку. И пусть у нас ничего не получилось, это была неплохая попытка!
   - Я не Семка, - пропищала мышка, к которой он обращался. Она показала на другую мышку. - Вот она Семка.
   - А кто же тогда ты? - спросил Зверёк.
   - Не та, что помогала тебе дуть на вертушку. Нас очень много и мы все одинаковые.
   - Как тебя зовут, малышка мышка? - вмешалась Кся.
   - Семка, - поколебавшись, ответила мышка. - Мы все Семки.
   Кся выглядела озадаченной, а Зверёк заметил ещё одну странность: мышка, с которой он разговаривал, была в крошечном плаще из тёмно-зелёной ткани, с завязками на шее и даже маленьким капюшончиком, который в аккурат налезал на круглые ушки. Он огляделся и увидел, что многие мышки, словно подражая сэру Призраку и его сыновьям, носят одежду, и все разную. Кто-то щеголяет в камзоле, кто-то в сюрко, в платье или в дублете, чаще всего из зелёной замши, но встречались также синий хлопок и красная бязь.
   - Это вы стучите среди ночи? - строго спросила сестрица Выдра. Лось шумно вздохнул. У лосей посредственное зрение, и он хотел приблизить морду к какой-нибудь мышке, чтобы её понюхать, но боялся, что её засосёт к нему в ноздри. - Кошмар! Столько шума от горстки грызунов!
   Мышки засовещались, после чего Семка, та, что беседовала со Зверьком, сообщила заговорщицким тоном:
   - Это борьба за выживание.
   В самом центре полянки открылся люк, сделанный из сплошного деревянного колеса от старой телеги. Зверёк вспомнил, что оно валялось на заднем дворе сэра Призрака. Стук немедленно стал громче, появились и другие механические звуки - жужжание и скрипы.
   Зверёк и все остальные подошли к люку и заглянули вниз. Кся восторженно ахнула. Там был настоящий швейный цех. Станки из спичек и крошечных шестерёнок, и катушек разноцветных ниток, стояли рядышком, и мышки трудились там не покладая лапок, чтобы обеспечить каждую Семку приемлемой одеждой.
   - Да это же всё содержимое сундука сэра Призрака! - ахнул Зверёк.
   Так получилось, что в этот момент из-за горизонта выглянул сэр Солнце, предвещая очередной жаркий день, бросил первый луч света, и стало видно, что мышки не отбрасывают тени. Тени отбрасывала только их одёжка, но эти тёмные лоскутки на сочных листьях земляники выглядели жалко и одиноко.
   - Столько опасностей поджидает каждую маленькую мышку в большом мире, - сказала одна Семка, и другая подхватила:
   - Без теней мы беззащитны, вот и шьём теперь костюмчики, чтобы хоть как-то прятаться от лис.
   - От волков и ворон.
   - От соколов и сов.
   Ух, что сидел на ветке клёна в тени его огромных листьев, хрюкнул, и полянка тут же опустела, а крышка подземного убежища, на которой сверху росла всё та же земляника, с грохотом легла на прежнее место.
   - Простите, - сказал Ух, поёжившись под укоризненным взглядом Кси. - Не смог сдержаться. Эти мышки - просто умора!
   - На мой взгляд, они неплохо приспособились, - сказала сестрица Выдра. - Вишь как расплодились! Если бы их маскировка была неудачной...
   - О, она очень удачна! - возразил Ух, взъерошив перья у себя на груди. - Я не смог поймать за последние несколько ночей ни одной мышки, хотя прекрасно их видел. Пока я смеялся, они убегали.
   - Мышки-малышки! - позвала Кся. - Возвращайтесь, этот филин не испытывает желания прямо сейчас никого есть.
   Она ещё раз строго посмотрела на Уха.
   Мало-помалу маленькие носы любопытно высовывались из-под листьев.
   - Мы думали, что сундук сэра Призрака опустошил похититель теней, - сказала Кся. - Но всё гораздо сложнее. Уже два наших подозреваемых оказались добропорядочными жителями леса.
   Она обвела взглядом мышек, которые смогли побороть свой страх.
   - Воровать, конечно, плохо, но думаю, что сэр Призрак отнесётся с пониманием к вашей ситуации, если вы лично, хотя бы числом в три десятка, явитесь в его дом и попросите прощения.
   Семки пригорюнились, но общим писком выразили готовность отправиться немедленно.
   - Вторым подозреваемым были мышки, - сказала сестрица Выдра. - А кто был первым?
   - Ворон, который живёт на башне, - сказала Кся. - Видите ли, у него есть театр теней, и такой замечательный... Ой!
   Она наконец увидела знаки, которые подавал ей Зверёк, и вспомнила, что существование ворона нужно держать в тайне. Но было уже поздно. Мышки переглядывались, и куда не посмотри, одна Семка говорила другой:
   - Театр! Настоящий театр у нас в лесу! Сегодня же нужно попасть на представление!
   Мышки совершенно не умеют хранить тайны. Сэр Призрак, которому не хватало печатной продукции, однажды спросил, как звери обходятся без газет, на что Зверёк ответил, что у них есть мышки. И о спелом яблоке, упавшем в заросшем саду, к вечеру становится известно аж за Морошковым оврагом. Мышки настолько любят болтать, что даже хищники вроде Уха, поймав себе на обед грызуна, прежде чем съесть, выслушивают от него актуальные новости.
   - Что же я наделала! - причитала Кся. - Сегодня у Чернопёра будет аншлаг! И не только из мышей, скорее всего, придут и другие звери.
   - Конечно, мы придём, - сказала сестрица Выдра, и лось важно кивнул. - Ой, что бы надеть?..
   Мысли Зверька занимали более серьёзные вопросы.
   - Похититель тоже должен объявиться, - сказал он. - Ведь тень ворона, которая может превращаться в тени других животных, отличная приманка.
   - Ух, - сказал Ух. Ему давно уже требовалось быть в дупле, и наступивший рассвет лишил его возможности видеть. - Мне кажется, ваша игра подзатянулась. Представлять что-то, чего на самом деле нет - привилегия людей, а не лесных зверят.
   - Ух, миленький, твоя тень вернулась! - вдруг сказала Кся.
   И правда, круглая, пушистая тень филина была очень чётко различима на стволе берёзы. Она казалась темнее, чем прежде, и ещё более мягкой. Зверёк подкрался, чтобы её потрогать, и удостоверился, что его собственная тень куда менее чёрная.
   - Когда ты успел её вернуть? - спросил он.
   - Ну хватит с меня ваших скучных игр, - сердито сказал Ух и, вызвав настоящую панику среди мышей, улетел.
   Не успели часы в доме сэра Призрака пробить полдень, как Зверёк и Кся были на башне Чернопёра.
   - Это моя вина, - причитала Кся. - Теперь о вашем театре знают все, и вечером у вас будет полный зал. И даже если вы запрёте все двери, мыши всё равно найдут лазейку!
   Ворон задумчиво покачал головой.
   - Что ж, мне придётся выпустить больше билетов, чем обычно, - сказал он. Зверьку и Ксе показалось, что он не больно-то расстроен.
   - Есть куда более ужасные новости, - сказал Зверёк. - Похититель теней всё ещё не пойман, и нам кажется, что он очень захочет получить вашу тень.
   - Будет лучше, если вы закроете театр и на некоторое время улетите, - Кся умоляюще коснулась крыла Чернопёра. - Сэр Призрак говорит, на западе есть городок, человеческое поселение. Я слышала, там много-много башен, и обширные заброшенные мансарды, и...
   Ворон снова покачал головой, но озабоченности в его глазах не прибавилось.
   - Мне нужно разработать сценарий вечерней постановки, - сказал он. - Побеседовать со всеми актёрами и попросить их выложиться на полную. Ведь если что пойдёт не так, окажутся обмануты не только мои ожидания. Нужно чтобы никто из гостей не ушёл разочарованным.
   Цокая когтями по пыльным камням, он удалился.
   - Останемся, - решил Зверёк. - Похититель не будет медлить и появится уже сегодня вечером. Нам всего-то и нужно - ждать и быть начеку.
  
   К вечеру в башню сплошным потоком потекли звери и лесные духи. Посадочная площадка в верхнем окне ни секунды не была пустой; едва с подоконника успевала соскочить предыдущая птаха, как на посадку заходила следующая. И только воробьи игнорировали очередь, целыми стайками влетая в окно и вылетая обратно. Сэр Призрак, который очень легко нашёл с Чернопёром общий язык, взял стремянку, молоток и гвозди и споро соорудил над входом в башню вывеску: "Театр одного актёра и его теней ВОРОНА ЧЕРНОПЁРА!". И ниже - "ПЛАТЫ ЗА ВХОД НЕТ, но ПРИНОСИТЕ С СОБОЙ ЕДУ!"
   Пришли: сестрица Выдра в платье из мха в сопровождении ещё девятерых своих сестриц, уж Нерях, начистивший до блеска жёлтые отметины у себя на голове, Шкрябл с сумкой желудей, разномастные кси, снежный дух, который не растаял из чистого упрямства, паучок из трубы, который сплёл из паутины авоську и принёс в ней немного золы для Зверька; и ещё многие, многие другие. Прибыла даже делегация ежей с болот на западе, в одном из которых Зверёк и Кся с изумлением узнали Ёжина. Последний выглядел вполне довольным жизнью.
   Зал забился до отказа, так, что едва хватило места самому маэстро Чернопёру. Как судачили потом сороки, ворон вплыл в зал "в прекрасном фраке с блёстками и настоящей живой бабочкой на шее, в сопровождении целой плеяды актёров-теней. И каждый из них -- каждый! - сегодня был великолепен, а овации продолжались, пока у зрителей не начали болеть ладошки".
   - Должен выразить вам свою благодарность, - сказал Чернопёр после выступления, подойдя к Ксе и Зверьку, которые были не намерены оставлять свой пост, пока не поймают злоумышленника. - Я по-прежнему очень люблю одиночество, но благодаря вам понял: только публичный суд поможет сделать вещи, которые у тебя хорошо получаются, ещё лучше.
   Кся собралась расплакаться от умиления, но Зверёк вдруг спросил:
   - А где ваша тень, господин Чернопёр?
   Свечи горели повсюду, а за окном тлел закат, но ни одной тени не тянулось от лап и туловища ворона. Он распушил перья на хвосте и рассеяно сказал:
   - Это всё маленький енотик. Енот-полоскун. Он подошёл ко мне после представления и сказал, что моя тень слишком затасканная и пыльная. Он сказал, что Зверёк и Кся, то есть вы, затеяли грандиозную весеннюю уборку и что он помогает, как может, а именно: отмывает в пруду тени до их первозданной черноты.
   - И вы отдали ему свою тень? - холодея, спросила Кся.
   - Конечно. Он очень хотел помочь. Обещал постараться и вернуть её завтра перед следующим представлением, - ворон понизил голос и сообщил Ксе будто по большому секрету: - У меня сложилось впечатление, что это очень робкий енотик и он не хотел причинять никому беспокойства. У него есть собственная укромная заводь, которую он называет Енотовым затоном.
   - Спешим! - сказал Зверёк. Он пришёл в необычайное волнение.
   И они с Ксёй выскочили из башни и взяли курс на озеро, а Чернопёр остался беседовать с сэром Призраком и Ухом. Зверёк нёсся большими прыжками наперегонки с багровым закатом, а Кся цеплялась ему за загривок и вопила от страха и восторга.
   Енотовый затон представлял собой рукав пруда, вдающийся в густые заросли болотного кипариса. Воздух там был недвижим и спокоен, над стоячей водой меж островками ряски парили блуждающие огоньки. Невозможно представить, что кому-то из лесных обитателей понадобилось бы заглядывать в столь глухой уголок леса.
   - Смотри! - сказала Кся.
   Зверёк и сам всё увидел. На ветвях кипарисов, длящихся и длящихся параллельно земле, висели тени. С некоторых ещё стекала вода. До того чёрные, что отливали синевой, все они были аккуратно расправлены и тихо колыхались на ветру.
   Пойдя на звук весёлой песенки, Зверёк и Кся увидели енотика, который сидел на бревне и полоскал тень Чернопёра. Последняя принимала очертания то крокодила с зубами-треугольничками, то прекрасного журавля, то вообще какого-то невероятного чуда из чудес.
   Услышав как крадётся Зверёк, енот оборвал песню и испуганно обернулся, а потом уставился на Зверька и Ксю с немым обожанием.
   - Ой! - воскликнул он. - Я думал, это волки. Их тени сохнут вон там.
   - Так это всё время был ты? - спросила Кся. А Зверёк посмотрел налево, где на большущей ветке рядком висели пять волчьих теней.
   Енот озадаченно поскрёб между ушками. Он не мог взять в толк, что от него хотят, и поэтому ответил просто:
   - Ага, точно. Я всё время был мной.
   Он вскочил, предусмотрительно перекинув тень ворона через бревно.
   - Идёмте я покажу! Я столько всего перестирал, трудился днями и ночами! Конечно, работы ещё непочатый край, все тени основательно запылились за долгую зиму.
   - Весь лес думает, что тени ворует для каких-то тёмных дел злоумышленник, - сказала Кся.
   Глаза Енотика стали большими и испуганными.
   - Злоумышленник? Это точно не я! Я только хотел быть полезным. Вы все были такими занятыми, убирали листья, чистили пруд, расчёсывали травку. А я... я не знал чем помочь. А потом наступил в чью-то тень и испачкал лапку! И тогда я подумал, что лучше всего умею полоскать! Иногда я ворую у сэра Призрака одежду и стираю её в ручье неподалёку, но потом непременно возвращаю.
   - У медведя пропала тень, - сказал Зверёк. - Он до сих пор не вылезает из берлоги. И у Талисмана тоже.
   - Я помню медведя, - сказал Енотик, деловито сдёргивая маленькие, как носочки, мышиные тени и складывая их в плетёную корзину, которую, видимо, позаимствовал у сэра Призрака. - У него отличная, густая тень. Я потратил целых три дня, вычёсывая из неё репьи и колтуны, но вернул хозяину. Только я ничего ему не сказал, потому что, вообще-то, боюсь медведей, так что он, наверное, до сих пор думает, что тени у него нет. А талисман...
   Оставив корзину с мышиными тенями, зверь засеменил к норе, возле которой на гамаке из гибких ивовых прутьев лежала сложенная вчетверо прямоугольная тень.
   - Вы не могли бы отнести это ему? - попросил Енотик, робко водя длинными пальцами по полоскам на своей шкурке. - Он никогда не спит, так что я не могу вернуть её на место. Я слышал, что он очень сердит.
   - Талисман вовсе не такой, - сказала Кся, а Зверёк прибавил: - Кроме того, он и так знает, кто взял его тень. Ты можешь смело идти к нему, и он наградит тебя какой-нибудь мудростью.
   - Почему ты никому ничего не говорил? - спросила Кся. - Маленький енотик, ты навёл шороху на весь лес, и даже сэр Солнце начал думать, что его никто не воспринимает всерьёз.
   - Простите. Кто-то обязательно бы стал смеяться. За всю жизнь я ни разу не принёс никому пользы, только путался у всех под ногами.
   Енотик выглядел до того потерянно, что Зверёк, который хотел было пожурить, решил пожалеть малыша. Ведь и правда: маленький зверёк думал как всем помочь, и в конце концов нашёл дело себе по душе.
   - Значит, это я виноват, что все вокруг изнывают от жары? - спросил Енотик. - Но если я верну все тени, может, сэр Солнце спрячется за тучи и пошлёт нам немного прохлады и крошечный дождик?
   - Ты ни в чём не виноват, - твёрдо сказала Кся. - Мы немедленно пошлём весточку сэру Солнце, что светлее его от горизонта до горизонта никого не появилось. А потом мы со Зверьком поможем тебе начистить до первозданной черноты каждую тень в этой роще.
   - Нет, - подавшись вперёд, Енотик выпрямился. Глаза его заблестели. - Это моя работа. Я хочу приносить пользу, а у вас полно других дел.
   Потом подумал и сказал:
   - Только я очень робкий. Было бы неплохо, если бы вы рассказали всем, что любой желающий может почистить свою тень в прачечной у маленького Енота.
   Прачечная у маленького Енота! - воскликнула Кся. - Звучит здорово! Мы должны попросить сэра Призрака сработать тебе вывеску!
   Когда они уже собирались уходить, Енотик попросил у Зверька прощения за то, что окунул его в озеро.
   - Я хотел постирать твою тень, но перепутал её с тобой. Я так испугался когда тень, вместо того чтобы отмокать и становиться чернее, начала барахтаться и грести. Но твоя новая рыжая шёрстка идёт тебе ещё больше!
   Зверёк согласился, но вечером, прежде чем уснуть, как следует побегал по дымоходу вверх и вниз, чтобы наутро появиться угольно-чёрным, тем самым Зверьком, которого все знают и любят.
  
   05.06.2017
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"