Плешивый газон расчерчен оранжевыми и белыми линиями. Завладев мячом, я бегу почти по самой кромке, преодолевая отметки в пятьдесят, сорок, тридцать ярдов. Защитник бросается наперерез, уже понимая, что не успевает. Это понимают и зрители на трибуне, вскакивая со своих лавок и крича что-то одобрительно-неразборчивое. Ещё усилие - и он уже позади меня, вылетает за пределы поля, оставляя за собой глубокий след из примятой и вырванной травы, и вызывая у присутствующих радостный гул.
Если бы его прыжок достиг цели - на восстановление, в лучшем случае, ушло бы несколько месяцев. У меня нет столько свободного времени.
Пересекая отметку в двадцать ярдов, я меняю угол обзора, чтобы лучше оценить обстановку. Мой темп атаки синхронно поддерживают двое, ещё один - добегает чуть позади. Тех двоих, что уже почти у зачетной линии, явно блокируют. На отставшего пока ещё не обращают внимания - слишком далеко для них. Он - мой идеальный кандидат.
Десять ярдов. Дальше бежать нет смысла. Еще один игрок обороны выбрасывается со своей позиции, пытаясь предугадать моё самое очевидное решение и перекрыть вероятную траекторию полета мяча, но я вынужден его разочаровать. Вместо высокой дуги - стелящаяся по траве диагональ назад, в район двадцатиярдовой отметки. Пролетая мимо, защитник рефлекторно выкручивает шею назад, следя за уже проигранным мячом, и в результате чуть не влетает в кирпичную стену, целиком заменяющую трибуну за южными воротами.
У нас тут не так уж и безопасно, знаете ли.
Мой партнер по команде принимает этот пас точно на линии, нанесённой на траву краской цвета старой ржавчины. Она обозначает границы штрафной площади, и по вечерам вам очень пригодится хорошее зрение, чтобы не запутаться в этих оранжевых и белых полосах. Если, конечно, вы вообще захотите прийти сюда, чтобы посмотреть футбол - неважно, с круглым мячом, или с овальным.
Впрочем, нам грех жаловаться. Сегодня дерби Ржавого Пояса, и на трибунах, как обычно в такие дни, семитысячный аншлаг.
Джейк тратит на обработку мяча четыре касания там, где лучше было обойтись одним. Ещё лучше было бы попытаться пробить сходу, застав врасплох оборону и вратаря. Вместо этого он упускает время, попадает под прессинг, суетится, из-за чего удар выходит откровенно корявым, и, в итоге, посылает мяч не только над перекладиной ворот, но и над стареньким табло, и над полотном, закрывающим половину той самой стены. Окрашенный в бордово-красный и золотой, этот баннер, нарисованный нашими болельщиками, выглядит особенно шикарно на тёмно-синем фоне вечернего неба. Белый мяч, сияющий в искусственном свете прожекторов, исчезает за всем этим красочным великолепием, словно какой-нибудь НЛО из зоны 51, и, вероятно, приземлится уже где-то в районе железнодорожных путей старой фабрики, пролегающих рядом со стадионом. По трибунам прокатывается разочарованное "ооооу", и судья даёт финальный свисток.
Я останавливаюсь рядом с защитником, чудом избежавшим столкновения со стеной, и помогаю ему подняться. У меня хорошая память на лица, и его мне тоже знакомо - кажется, он играл за "Баффало" и в прошлом году. Да, точно, Кен Бэйли. Если не ошибаюсь, парень на год старше меня. Получается, что в прошлом году он должен был закончить колледж. И он всё ещё играет в Национальной Премьер-Лиге - значит, не был выбран, или даже вообще не попал на драфт. В любом случае, его футбольная карьера катится коту под хвост.
Как и моя.
Август
- Мам, я дома!
Тишина. Ответа нет, записки на столе или холодильнике - тоже. Наверное, пошла к соседке.
Спортивная сумка небрежно летит в угол прихожей. Я торопливо стаскиваю кроссовки и футболку на пути в душ, потому что сегодня мне ещё нужно успеть на работу. У нас тут с работой небольшой напряг, знаете ли, поэтому приходится держаться за то, что имеешь.
Когда я был маленьким, отец часто говорил мне, что деньги - это проблема для человечества. Особенно настойчиво он повторял это в перерывах между просмотрами футбола на старом телевизоре (который и сейчас стоит у нас в гостиной), развалившись в раскладном кресле (которое и сейчас стоит у нас в гостиной), выпуская над моей головой клубы вонючего сизого дыма и отхлебывая самое дешёвое пиво из покрытой влагой банки.
Футбол, разумеется, был американским. Тот, что нравился мне, он называл "голубым балетом" и отказывался воспринимать, как полноценный вид спорта.
"Деньги, сын, - это зло! Это то, что заставляет людей деградировать до уровня животных, лишает их свободы творческой мысли!"
Творческая мысль - его вторая любимая тема. Псевдографоман, громко мечтавший когда-нибудь написать Величайшую Книгу Америки, стать миллионером и кататься по обоим побережьям с проповедями и лекциями. Только вот ему, словно плохому танцору, всегда что-то мешало. Вероятно, в первую очередь, мы с мамой.
Не уверен, что он набросал хотя бы вступление к своей книге.
Разумеется, столь тонкая натура не была приспособлена к грубой работе, поэтому каждые два-три месяца он стабильно оседал дома, в то время как мама была вынуждена тащить семью на себе. С каждым новым разом такие перерывы становились всё чаще, папа - всё раздражительнее, а игра в прятки в какой-то момент стала для меня неплохим навыком выживания.
Мама, боясь за меня, даже не пыталась спрятаться.
"Деньги ограничивают людей, сын. Деньги - главная проблема всего мира!"
И папа, как настоящий герой, всеми силами избавлял нас от этой проблемы. Ровно до того прекрасного утра, когда он, в очередной раз потеряв работу и надравшись за ночь в стельку, попал под мусоровоз. Вот такая она, Трагическая Смерть Великого Писателя.
Если бы его просто загрузили в общий бак вместе с очередным контейнером и отвезли на городскую свалку - я бы не возражал.
Вытираясь растрепанным полотенцем бело-зелёного цвета, я прохожу обратно по коридору и замечаю, что в гостиной работает тот самый телевизор.
- Мам?
Тишина.
Тем удивительнее было, что смерть отца сильно повлияла на маму. Кажется, она и вправду видела в нём какое-то подобие опоры, пусть жалкой, шаткой и бестолковой, но всё же своей. Нет, не случилось ничего такого - мама не сломалась, не впала в депрессию и не ударилась во все тяжкие. Но, вернувшись домой после похорон, на которых, не считая священника и могильщиков, были только мы вдвоём, я вдруг понял, что прошедшие несколько дней стоили ей с десяток лет жизни. Достаточно было просто посмотреть на её лицо - словно кто-то прорисовал на нём сетку морщин, которой раньше не было видно, стараясь при этом посильнее надавить на карандаш.
Мне было ещё только четырнадцать. Ей - исполнилось сорок восемь за три дня до этой нелепой аварии. Немного подумав, я решил, что всё, что могу сделать - это постараться больше не огорчать её, избегая того, что называют плохими историями.
Если вам кажется, что сдержать эти обещания для подростка было не так уж и сложно - значит, вы выросли не в Детройте. Возьмите статистику всей страны, и вы увидите, что у нас тут только два показателя выше, чем у других: преступность и безработица. "Город-призрак", "самый депрессивный город Америки", "город заглохших моторов"... Пока большая часть населения активно пыталась свалить хотя бы в Мичиган, мои родители упрямо оставались здесь. Маме не хватило решительности, отцу - мозгов и желания хоть раз сделать что-то полезное.
На экране - очередной комедийный сериал. Мама теперь их очень любит. Вымышленные туповато-счастливые миры, где нет проблем и забот - практически идеальное убежище на короткий отрезок времени.
"Она не могла забыть выключить его. Она слишком беспокоится о счетах за электричество".
Я вхожу в комнату. Мама сидит в кресле, в котором когда-то курил вонючие сигареты и пил пиво глава нашей хрупкой семьи. Готов поклясться, что ещё несколько минут назад её здесь не было.
Нас обоих хватило на четыре года. Меня - на то, чтобы тихо окончить среднюю школу, ни разу не попавшись на глаза полиции на мелком воровстве и получив неплохие рекомендации от учителей. Её - на то, чтобы понемногу разобраться с долгами и взять кредит на моё образование, ровно за две недели до сокращения. Очередное закрывшееся производство - кого сейчас этим удивишь? Но мама успела вовремя, и вся сумма за четыре года авансом ушла на счета университета штата.
Я люблю тебя, мама.
Она вложила всё в эту последнюю ставку. Олл-ин. Всё - на моё обучение, на мой билет в будущее. Теперь её страховой компенсации и пособия по безработице как раз хватает, чтобы закрыть очередной платёж по кредиту, купить немного продуктов и заплатить за электричество, благодаря которому волшебно-идиотский мир сериалов всё ещё остаётся доступным.
Мама спит. Перед тем, как уйти, я укрываю её пледом и убавляю звук телевизора.
Я ненавижу тебя, Детройт.
Сентябрь
"Береги себя, сынок". Конечно, мама. Почти девяносто миль от дома - на запад, по 96-й трассе. Осень уже меняет краски на деревьях, мелькающих вдоль дороги. Мы словно по разные стороны одного зеркала: у неё цвета переходят от зеленого к красному, у меня в последние четыре года - строго наоборот. От футбольного клуба "Детройт Сити" - к университетской команде "Спартанцы".
Одна из составляющих нашей студенческой реальности - тесное переплетение образования, спорта и бизнеса. Ассоциация давно уже превратилась в самостоятельного монстра, годовой оборот которого составляет около миллиарда долларов. Билеты, атрибутика, телевидение, реклама...
У нас тут всё по-взрослому, знаете ли.
Уже неважно, как ты учишься, неважно, что ты знаешь - важно лишь, как ты умеешь обращаться с мячом, или клюшкой, или как ведёшь себя на беговой дорожке. Проблемы с академической успеваемостью? Расслабься, парень, если ты действительно хорош, то рекрутеры сами тебя найдут. Отчетность - дело поправимое. Остаётся просто сидеть под лестницей и ждать письма с приглашением в Хогвартс. Полный пансион, всё включено, ни о чём не беспокойся.
Просто иди и играй.
"Хороший университет - залог отличного будущего, мальчик мой". Да, мам. Конечно, мам. Журналистика и политология - это был не лучший выбор, согласен. Зато в футбол играть удобно. Нет, ну что ты, я не зациклился на футболе. Да, мам, я думаю о нашем будущем. Ты даже не представляешь, как часто...
Хороший университет - это возможность играть в Первом дивизионе Ассоциации. Высшая лига NCAA, топ-уровень студенческого спорта. Конференция "Большой Десятки" - одна из лидирующих в стране по количеству игроков, которые в итоге становятся профессионалами. Впрочем, всё вышесказанное относится лишь к по-настоящему популярным видам спорта. Все знают, что Ассоциацию кормят футбол и баскетбол - вы же слышали, к примеру, о "мартовском безумии"? А оно приносит, как минимум, сорок процентов от общего дохода. Остальные виды, курс интереса к которым по отношению к доллару не столь высок, получают дотации по остаточному принципу. К примеру, на нашу футбольную команду из двадцати трех человек выделяется квота всего лишь в десять полных стипендий. Это лотерея - остальные игроки могут приносить даже большую пользу, но официально Университет уже не имеет права компенсировать им расходы. Круг сужается: чтобы получить бонус, вы должны уже быть не просто лучшими, но лучшими из лучших.
Естественный отбор в действии.
"Что бы ни случилось - ты всё равно будешь для меня самым лучшим. Просто верь в себя, сынок, и у тебя всё получится". Я стараюсь, мам. Честно. Я очень стараюсь... Но пока что чего-то не хватает. Может, немного удачи. Не знаю...
Четвертый и последний год обучения. Если смотреть на него через призму футбола, то впереди у меня либо драфт (что вряд ли), либо низшие лиги с полулюбительскими контрактами (что возможно), либо окончание карьеры (что наиболее реально). Через полтора месяца мне двадцать один - возраст, когда мечты о будущей успешной карьере профессионального спортсмена лучше оставить в наивном прошлом. Мои показатели в роли крайнего полузащитника за прошедшие три сезона в "Спартанцах" - тридцать две игры в старте из шестидесяти возможных, восемь голов и столько же голевых передач, в среднем два удара и шесть с четвертью попыток дриблинга за игру, из которых лишь три заканчиваются успешно. Ближний резерв первого состава, игрок ротации, второй выбор на позиции - моя карьера открывает широкий простор для поисков мягкого синонима к слову "неудачник".
Дэймон - главный тренер. Деймон говорит, что мне не хватает выносливости в концовках.
Кейл - старший ассистент. Кейл говорит, что я должен быть чуть решительнее и смелее.
Бен - младший ассистент. Бен говорит, что мне стоит сконцентрироваться на учёбе.
"Завязывай со своим голубым балетом, парень. Он тебя до добра не доведёт". Спасибо за совет, папа. Иди в задницу.
И Бена можешь с собой захватить.
Октябрь
До конца второго тайма - что-то около десяти минут. На табло "ДеМартин Стэдиум" горит 2:1 в пользу гостей, но болельщики, заполнившие все свободные места, отчаянно подгоняют своих вперёд. За всё время, проведенное в Ист-Лансинге, я лишь однажды видел такой аншлаг - в нашем матче против Университета Мичигана. Каждый год мы играем с ними одну встречу в рамках своей Конференции, поочередно меняясь полями. В этот раз будет наша очередь - может, и ещё один аншлаг соберем.
Последний год обучения. Последний шанс, последняя возможность уцепиться за собственную мечту. Хотя мечта-то, что уж там говорить, грошовая... Десятки скаутов, вопреки всем правилам, оккупируют кампус, ежедневно наблюдая за тренировками и играми, выискивая будущих звёзд. Каждое движение проанализировано, каждое набранное очко внесено в протокол, каждый тачдаун или слэм-данк уже поражает воображение потенциальных работодателей, набирая просмотры на Ютьюбе. Чем лучше твоя личная статистика прямо сейчас - тем больше будущие цифры в контракте. Но... Это там, где в центре внимания мяч оранжевый и круглый, либо коричневый и овальный. Или же вообще шайба.
Матчи сборных - это всегда привлекают повышенное внимание. Неважно, какой возраст, неважно, какой статус. Заверните любое спортивное событие в звёздно-полосатый флаг, и вы сумеете продать его в несколько раз дороже.
Детство в Детройте и отцовская философия наложили-таки отпечаток. Считать деньги в чужих карманах - не лучшая привычка, знаю. Тем более что, в отличие от большинства других студентов, кредит за обучение не висит на мне тяжким бременем... Но ладно, бросьте, в конце концов, вы не сможете обвинить меня в жадности. Никто не может сказать, что Джоэл Маршалл - жлоб, я вам гарантирую. Хотя бы из-за моей детской наивности в выборе вида спорта. Судите сами: минимальный контракт новичка в НБА составляет пятьсот двадцать пять тысяч в год, в НХЛ - почти миллион. Самый маленький контракт в НФЛ - честно, вам лучше даже не думать об этих цифрах. И, в качестве десерта, -базовая зарплата новичка в главной лиге соккера составляет пятьдесят тысяч за первый сезон.
Первую любовь не выбирают. Спасибо вам, Брайан Макбрайд и Лэндон Донован. Возможно, если бы не ваши голы Мексике в плей-офф того азиатского чемпионата мира, я бы потратил последние четырнадцать лет на что-то более перспективное.
Розыгрыш возле углового флага, навес в центр штрафной площади, кому-то из игроков удаётся оторваться от опеки и, высоко выпрыгнув, кивком головы отправить мяч точно в дальний угол ворот. Судья свистит и указывает на центр, но девчонки ещё какое-то время празднуют, как и две с половиной тысячи поддерживающих их болельщиков на единственной трибуне. Мы с парнями, стоя в стороне, тоже хлопаем и радуемся, ведь женская сборная СШАU-17 сравнивает счёт в товарищеском матче против сверстниц из Бразилии.
Но даже такой смехотворный (нет, ну это, конечно, больше, чем журналистом, но всё же) для лиги высшего уровня контракт ещё нужно заработать. Кто-то сказал, что успех - это всего один процент таланта, а всё остальное достигается только упорным трудом. И в своём последнем сезоне за "Спартанцев" я лучше, чем когда-либо вообще. Этой осенью я тренируюсь, как проклятый. Каждую неделю - место в основном составе. Каждую игру мой соперник по флангу может быть уверен, что всё закончится его досрочной заменой. Я иду за своей мечтой, какой бы нелепой она не казалась. Я - чертов Леброн Джеймс, я - грёбаный Брайан Доукинс. Восемь побед в тринадцати матчах, и в семи из них победные голы забивались с моим непосредственным участием.
Примерно половина зрителей, ликующих сейчас на трибуне, не видели ни одной игры "Спартанцев". Формула успеха сегодня - это талант и труд, возведённые в степень пиаром. Популярность, имидж, эффектность - вот что действительно открывает дорогу в высший свет. Мы - всего лишь незрелые маркетинговые продукты, которые лига постарается подороже продать своим спонсорам и зрителям. Если ты никому не интересен, то у тебя нет шансов. Именно поэтому МЛС - это коктейль из стареющих европейских звезд и ярких южноамериканских парней.
До конца сезона ещё как минимум семь матчей. До Супердрафта - три месяца. Либо сейчас, либо никогда. На следующий день после товарищеского матча сборных мы разрываем Кливленд со счетом 4-0, и я делаю очередные голевые передачи на глазах у пары сотен зрителей. Статистика - одна из острых граней успешного образа. "Верь в себя, сынок, и у тебя всё получится". И когда Дэймон, кажущийся взволнованным, перехватывает меня на пути с поля в раздевалку и просит задержаться, чтобы встретиться с кем-то - я чувствую себя абсолютно готовым.
Мы пересекаем поле и останавливаемся у ограждения, наблюдая, как пожилой человек в темно-сером пальто неторопливо спускается с трибуны.
-Отличная работа, мой друг! Прекрасно! Просто прекрасно!
Раньше мама часто повторяла, что первое впечатление - самое верное. Нужно лишь внимательно рассмотреть лицо незнакомца при встрече, ещё до того, как он заговорит - и сразу можно будет понять, какие у него намерения на твой счёт. "Слова, сынок, они как туман, обволакивающий и прикрывающий истинное обличье говорящего. Они способны запутать тебя, сбить с толку, и если ты не хочешь, чтобы тебя обдурили - просто сразу смотри незнакомцу в лицо. И ты всё поймешь".
Впрочем, у мамы есть множество теорий на любые темы. И да, разумеется, доктор Лайтман - один из её любимых героев. Где-то между доктором Хаусом и доктором Кто.
-Джоэл, знакомься, это - мистер Тревис Айден, - Дэймон выпрямляет спину и напускает на себя важный вид, чтобы мы не забывали, кто главный в этом кампусе.
У мистера Айдена смуглое, изрезанное морщинами, слегка вытянутое лицо, обрамленное аккуратно подстриженной щетиной; карие, но при этом будто выцветшие глаза; отбеленная искусственная улыбка и настоящий массивный "ролекс". На нашем фоне он выглядит даже слишком презентабельно. От моей мокрой футболки валит пар, но Тревис уверенно, без тени брезгливости, протягивает мне ладонь для рукопожатия.
- Маршалл, - подчеркнуто небрежно отвечаю я, чтобы тут же мысленно обругать себя за это. Дэймон хмурится, но, кажется, наш гость ничего не замечает. Улыбка не исчезает с его лица, я пожимаю протянутую руку, и она вдруг оказывается болезненно крепкой.
Первое впечатление - Тревис Айден мне не нравится.
-Джоэл Маршалл, пять футов и одиннадцать дюймов, вес - сто пятьдесят девять фунтов. Через две недели тебе исполнится двадцать один, ты родился и вырос в Детройте. Крайний полузащитник, скорее даже чистый вингер, поскольку отбираешь мяч ты куда хуже, чем распоряжаешься им. Правша, но способен играть и на левом фланге, предпочитая при этом смещаться ближе к центру. Факультет журналистики и политологии, твои оценки лишь немного выше среднего; впрочем, заслуженно, а не за счет благосклонности преподавателей, как у большинства спортсменов здесь. Это плюс. Отца нет, мать - безработная... Мне стоит продолжать, мой друг?
Кажется, я пропустил момент, когда он перестал улыбаться. Наверное, это потому, что он всё ещё сжимает мою руку - сильнее, чем нужно.
- Вижу, вы хорошо изучили досье нашего парня, Тревис, - подаёт голос Дэймон. В его руках снова появляется платок, который он иногда нервно комкает во время напряженных моментов в матчах.
- Более чем. Спасибо, тренер Ренсинг. С вашего позволения, я верну вам этого молодого человека чуть позже.
- Но...
-Спасибо, тренер Ренсинг. Идём, Джоэл.
Айден приглашает меня прогуляться по кампусу безапелляционно вежливым жестом. Растерявшийся Дэймон остается на поле, всё ещё подбирая нужные слова. Уверен, минута-другая, и он бы выдал что-нибудь язвительное - но к этому моменту мы уже оказываемся вне зоны досягаемости его остроумия.
- Ну что, мой друг... Ты неплохо работаешь в этом сезоне. Лучше, намного лучше, чем во всех предыдущих. Но что же с тобой случилось? Решился, наконец, вскочить в последний вагон уходящего поезда? Или, может, нашел чудесного дилера, выписывающего тебе сверхспособности в таблетках. Ну, тех, что в желтой упаковке, по две за прием, дважды в день?
- Вы...
- Даже не начинай. Я ещё не просил тебя отвечать.
Второе впечатление - Тревис Айден мне всё ещё не нравится.
- Так что же? Или же ты, наконец, понял, что хочешь быть футболистом? Ха! У вас, молодёжи, сегодня явные проблемы с самоопределением. Вы всё мечетесь, всё пытаетесь обмануть себя свободой выбора, а когда понимаете, что выбор уже делают за вас - становится слишком поздно... Скажи, мой друг, ты точно уверен, что сам выбирал этот вид спорта?
Я делаю короткую паузу, пытаясь убедиться, что на этот раз он действительно ждёт ответа.
- Ну... Да, конечно.
Что вообще он несёт?!
- Но ты же понимаешь, что родился и вырос не в той стране, и даже не в том штате, и уж точно - не в том городе? В городе, где есть "Тайгерс" и "Лайонс", где играют "Ред Уингз" и "Пистонс"... Ты выбрал футбол, который здесь даже называется не так, как должен. Тебе никто не говорил, что это странно?
Ну что вы, конечно же, нет.
- Я...
- Мой друг, я работаю с такими, как ты, уже очень долго. Дольше, чем ты живешь на этом свете. Иногда мне кажется, что если я вдруг перестану этим заниматься, то тут же рассыплюсь и исчезну, словно какая-нибудь нелепая мумия из дешевого триллера. Молодые, дерзкие, самоуверенные... Десятки из тысяч, единицы из сотен пробиваются наверх. Остальные остаются серой массой, которая ничего не добьётся - ни в спорте, ни в жизни. Так бывает, мой друг... Знаешь, что для меня главное в игроке?
Риторические вопросы - мой конёк.
- Целеустремленность. Сосредоточенность на конкретной цели - вот, что главное. Если есть что-то важное, что-то, ради чего такой молодой кретин, как ты, готов будет грызть газон и сминать соперников - мне нужно лишь понять, что это. А дальше - всё просто. Включается мой внутренний фильтр. Если эта цель действительно достойна того, чтобы за неё бороться - значит, мы работаем вместе. Если же нет - я готов поставить десятку, что этот парень не достигнет своего потенциала, каким бы высоким он ни казался. Да, всё субъективно, но ведь это просто бизнес. Ничего личного, мой друг.
Осенний холод ощущается уже намного сильнее, и очередной порыв ветра вызывает у меня непроизвольную дрожь. Он замечает это и снова широко улыбается, протягивая мне руку. На этот раз в ней оказывается темно-красная визитка.
- Думаю, что на этом нам пока стоит остановиться. Холодновато у вас тут, в Мичигане. В моём возрасте уже невольно тянешься к теплу, мой друг... Позвони мне, когда решишь, что готов. Только не тяни слишком долго - у нас мало времени. А пока - возвращайся к команде. Нужно всегда оставаться её частью. Вы, молодежь, всегда забываете об этом...
В знак окончания этого странного монолога, Тревис Айден шутливо отдаёт мне честь, прикладывая два пальца к воображаемой фуражке. Я киваю. Глядя в его удаляющуюся спину, я машинально сжимаю в ладони кусок плотного, приятного на ощупь картона, пока не чувствую, что окончательно замерз.
Последнее впечатление. Тревис Айден - именно тот, кто мне нужен. И плевать, что он мне не нравится.
Ноябрь
- Привет, мам!
- Джоэл, ты что, собираешься бросить университет?!
"Десять процентов - удача, двадцать процентов - скилл".
Позавчера мы проиграли четвертьфинал Национального чемпионата. Всего лишь в серии пенальти, этим гребаным счастливчикам из Вирджинии крупно повезло. Мы были лучше, но единственный промах - и сезон для "Спартанцев" закончен. Мой последний сезон. Бывает же... Но это ещё не всё. Пролетев мимо финала Четырёх в Хьюстоне, я возвращаюсь в Детройт на выходные - и что я вижу? Этот старый козёл, который даже не удосужился приехать на матчи плей-офф - даже не позвонил мне после игры! - сидит в гостиной у меня дома. И, похоже, он уже наплёл про меня что-то плохое моей же собственной матери.
- Привет, мой друг. Как дела?
- Отличная неделя для дня рождения, мистер Айден. Вашими молитвами.
Не надо было ему перезванивать.
Телевизор беззвучно показывает очередной сериал. Тревис сидит в развернутом отцовском кресле, на самом краешке, выпрямив спину и нацепив на лицо свою рабочую ухмылку. Но мама - как, впрочем, и все, кто видит его впервые - принимает этот оскал за чистую монету. Ещё бы - респектабельный, дружелюбный господин внезапно забрёл в наше захолустье. Господи, да почему она на него так смотрит?!
- Джоэл! - судя по голосу, мама возмущена. Отлично, она уже на его стороне.
- "Привет, сын, как дела, сын, с днем рождения, сын", - как ни в чём не бывало, я бросаю сумку в угол и отправляюсь к холодильнику. - Я тоже рад тебя видеть, мама.
- С днем рождения, милый. Извини. Так что там с университетом?
"Пятнадцать - концентрация воли и сил".
Мистер Айден - гениальный манипулятор, который сначала заставил меня поверить, что я могу попасть в Лигу, а затем устроил мне добровольный месяц в концлагере, который ласково назвал "программой индивидуальной подготовки". Дэймон, прочитав её, хохотал в голос вместе со всеми парнями, но всё же дал разрешение на весь этот бред - после чего заключил пари, что я не продержусь и двух недель. Кардиотренировки, силовые тренировки, атлетические тренировки, отработка ударов - каждый день, с шести утра до десяти вечера, лишь с перерывами на занятия. Гребаная диета - вареная курица, тушеные овощи, яйца и овсянка. В любых видах, в любых пропорциях, но не больше четырех с половиной тысяч килокалорий в день, строго сбалансированно. Эффект? Я постоянно голоден, зато сбросил три килограмма и немного улучшил показатели йо-йо теста. А ещё я каждое утро чувствую себя так, словно вчера умер, попав под каток. Итог? Меня заменили в дополнительное время четвертьфинала из-за судорог в мышцах. А ещё эта чудо-программа, рассчитанная на сорок дней, закончилась вчера, то есть ровно две недели, как этот садист перестал мне звонить.
Кстати, Дэймон теперь должен мне ящик пива.
- Мам, ты о чем?
- Мистер Айден рассказал мне, что ты хочешь подать заявку на драфт в январе.
- Ха! Забавно. Я хочу этого уже сколько... Подожди... Последние лет десять? Ничего нового, ты же знаешь. Нельзя выставиться на драфт только потому, что мне этого хочется. Нужен нормальный агент, нужно заинтересовать клубы. А таких, как я - сотни по всей стране... Кстати, он заодно не рассказал тебе какой-нибудь рецепт с тушеными овощами? Это одно из его любимых блюд...
- Но Тревис сказал...
Тревис?!
- Кажется, мистер Айден разговаривает с тобой чаще, чем со мной. Правда, я не знаю, о чём речь. Может, он немного потрудится и ещё раз расскажет?
Гость демонстративно откашливается.
- Миссис Маршалл, простите меня. Это моя вина. Джоэл сейчас злится - он устал, он только что проиграл чемпионат, у него, насколько я слышал, выдался действительно сложный месяц...
"Пять процентов - кайф, пятьдесят боль отнимет".
- ...и он действительно ещё не в курсе. Я хотел сначала поговорить с вами. Убедиться, что вы окажете ему поддержку. Если хотите, вы даже сможете поехать в Балтимор в январе, поболеть за него. Там будет мероприятие, сбор новичков, "комбинат МЛС", если можно так выразиться... Они собирают шестьдесят потенциально лучших молодых игроков, которые планируют участвовать в драфте, чтобы тренеры и скауты Лиги могли посмотреть на них вживую перед тем, как сделать выбор...
Вместо того, чтобы сделать большой глоток вожделенной колы из холодильника, я ставлю банку на место. Мне нельзя колу, потому что она вредная. Даже в мой день рождения.
Мистер Айден запретил.
- Но это же нужно будет бросить колледж? Я против, категорически против! У Джоэла последний год, ему нужно образование, без этого никак нельзя, у него должно быть будущее! Пусть получит диплом, и играет себе спокойно, неужели они там не подождут его до лета?
Тревис пожимает плечами и качает головой. Этого ещё не хватало.
- Мам, меня там вообще никто не ждёт... Не ждал. Мне осталось всего полгода. Даже если не выгорит, всегда можно вернуться в университет и закончить обучение, просто нельзя будет играть за "Спартанцев", понимаешь? Считай, что получатся продленные январские каникулы. Я же не на стипендии, никаких проблем.
- Но как же...
- Джоэл прав, миссис Маршалл. Ничего страшного ему не грозит, даже в случае неудачи на драфте. Если, конечно, он не боится перспективы работать на местном телеканале, или же в "Детройт Фри Пресс". У них даже комиксов нормальных нет на последней странице...
- А если тебя выберут?
- Ну, тогда я сначала заработаю тебе на новый дом. А потом уже получу диплом.
Айден снова улыбается. Мама вздыхает, показывая, что у неё нет больше сил, чтобы спорить.
- Ладно. Но Балтимор... Это же пятьсот миль...
- Не волнуйтесь, я буду там с ним, если, конечно, это как-то вас успокоит. Ну и, конечно, если он сам этого захочет. Так как, мой друг, мне стоит бронировать билеты?