|
by Anikeyka
Часть I. Разносчица
Глава 1
 Всё бесполезно облекаемое в виде слов
Бесконечно стремится в нули,
Из бесконечности миров снаружи наших голов -
В бесконечности вселенных у нас внутри...
Louna, "Все и Ничто"
ихо, будто кошка, на землю спустилась темнота. Коснулась лапой подтаявшей за день воды в озере, вновь превращая её в крепкий лёд, прогнала с улиц детвору, окрасила снег тёмно-синим. Неспешно кружились и падали на крыши и дороги лёгкие снежинки, скрипели под сапогами случайных прохожих сугробы. Мрак ласковой рукой накрыл город, бросил пригоршню снега в окошко и воспарил в небо, черными облаками закрыв осколки-звёзды и две луны.
Из соседнего двора доносился слаженный вой двух псин.
Я вздохнула, и, подперев щеку ладонью, снова посмотрела в окно.
Темнеет нынче совсем рано.
Ну а чего вы хотели? Зима пожаловала. Уже седмицы[1] две как.
- Эй, Айа, еще эля! - окликнул меня Торфан, стукнув пустой кружкой по столу.
Я закатила глаза.
- А не много тебе уже? - лениво спросила, только чтобы подольше оттянуть момент, когда придётся оторваться от окна и идти выполнять заказ кузнеца, который опять наверняка начнёт сватать своему младшенькому, а потом напьется до невменяемости, как каждую третицу[2].
- Р-р-разговорчики! - рявкнул собутыльник кузнеца, Шибак, бывший десятник нашего графа.
- Завянь, мухомор, не на плацу. - отмахнулась я, откупоривая очередной кувшин эля и вяло плетясь к столу. С грохотом опустила сосуд перед выпивохами и постаралась быстрее скрыться из их поля зрения, снова возвратившись к окну.
- Айа! - донесся с кухни крик матери.
Вздохнула еще горестней, чем до этого, и направилась на зов, задевая по пути столы и стулья. И почему всем от меня чего-то надо?
- Курица с картошкой - мужчине за крайним правым, суп, грибной, Алтее. Пару сухарей размочи в молоке и подай, у нее зубы слабые. - скомандовала маменька, не отрываясь от помешивания содержимого очередной скворчащей и плюющейся сковороды.
Я вяло кивнула и поплелась с курицей в зал. Человек, сидевший прежде за столом, оказывается, пересел за стойку.
На разговор набиваться будет.
Вздохнула. Положила в мелкую миску пару кусков еще теплого хлеба, опустила все перед постояльцем.
Тот мрачно кивнул, не отрывая пустого взгляда от кружки эля.
Но, когда я уже развернулась, чтобы идти за поздним ужином для Алтеи, он вдруг схватил меня за запястье.
- Посиди со мной? - прохрипел постоялец чуть слышно.
Мысленно хмыкнув, села подле мужчины да руки на коленях сложила. За разговор по душам порой и медяшку в карман положить можно.
Итак, сидим. Молчим. Уже митов[3] пять, наверное.
Мама из кухни недовольно выглянула, но увидев, что я возле постояльца сижу, махнула рукой и сама Алтее еду вынесла.
Подняв взгляд к потолку, я решила для себя, что и трёх седов[4] не вынесу, и, поймав взгляд мужчины, мягко улыбнулась.
- Как кружке эля место на столе, так и истории место в таверне. Что случилось?
Мужчина перевел взгляд на меня, ещё несколько седов[4] размышлял о чем-то, и начал говорить.
Его звали Тишем. Он был солдатом княжеской гвардии: об этом говорила и его истасканная форма, почти скрытая плащом, и тусклая бляха на поясе. Он был из самой столицы, Араэта.
Минувшей весной он повстречал девушку в городе, где квартировался тогда его полк.
Спустя сиат[5] Тиш вернулся домой с молодой женой. До середины лета душа в душу жили, а потом, словно проделки Мрактарра, контракт подвернулся выгодный, такой, что и на избу новую хватило бы, и забор поставить, и корову дойную купить заместо той, что полегла во время мора по весне, когда с болот пары поднимались.
Согласился. Уехал.
А осенью близ их села у столичных некромантов практика была. Да то ли не всех упокоили, то ли еще что случилось - несколько мертвяков поднялись и к селу поковыляли.
В первый попавшийся дом завалились, да тут беда и приключилась. Мать Тиша тогда до старосты ходила, а Ольха дома стряпала.
Задрала нежить женщину, словно лисы - кролика.
- Ненавижу магов. Все отродье их чернопсивое. - бессильно закончил рассказ постоялец и сжал кулаки, глядя слезящимися глазами куда-то в пустоту.
Чуть помедлив, я всё-таки коснулась его локтя, в попытке успокоить. Тиш от этого словно очнулся. Отдёрнул руку - и вылетел из таверны, бросив на стол пару золотых.
Я же осталась сидеть, разглядывая золотые кругляши да над услышанным размышляя.
Маги. По халатности ли, по оплошности, с умыслом или без... все должны отвечать за свои поступки.
Видала я одного мага.
Приехал расфуфыренный весь, презрением город полил, мамину стряпню обхаял, на комнату жаловался, меня в постель затащить пытался.
Нет, не люди эти маги.
Нелюди.
* * *
Князь умирал тяжко.
Прерывисто вздымалась и опускалась могучая грудь, шумное дыхание заполнило, кажется, все покои. Возле него, робко касаясь побелевшей мужской руки, сидела фаворитка, с жалостливым выражением на хорошеньком личике, то и дело вытирющая шёлковым платком испарину со лба Князя.
Так же в покоях имелись: придворные лекари, в количестве четырех штук, дельвийский целитель, флегматично следящий за бегом капель дождя на стекле, "безутешная" жена, благосклонно поглядывающая на первого рыцаря, тот самый рыцарь, похотливо заглядывающий в декольте фаворитки Князя, да еще несколько придворных, хлопочущих возле болезненного вида юноши лет четырнадцати - легковесного, белокурого и тонкошеего.
Наследник с видом откровенно скучающим то и дело начинал хныкать, требуя подать ему то водички, то засахаренных фруктов, то принести опахало из перьев подводной птицы гуру.
Князь с трудом приоткрыл янтарно-желтый глаз, невидящим взором пытаясь отыскать в толпе кого-то. Фаворитка тонко вскрикнула, лекари с гомоном бросились к постели, дельв так же равнодушно перевел взгляд на умирающего, а наследник вытянул и без того длинную шею, вопрошая "Папенька очнулся? Теперь можно на лошадке покататься?".
- Все...все Наследнику... найдите... - глухо прохрипел мужчина, но силы покинули его и Князь закрыл глаза. Уже навсегда, так и не успев сказать самого главного.
На мгновение в опочивальне воцарилась тишина. Первым очнулся дельв, вознеся короткую молитву на эльдаре в память об умершем. Горько зарыдала фаворитка, прижимая к груди безвольную руку Князя. Картинно заломила руки и упала без чувств в объятия рыцаря княгиня, убедившись, что ее поймают. Придворные же уставились на Наследника. Приоткрывшая один глаза княгиня - тоже.
- Когда подадут ужин? - громко вопросил Наследник, топнув ножкой.
Придворные недоуменно вытаращили глаза, в душе, конечно, соглашаясь с ребенком. Приоткрыла уже другой глаз княгиня, чтобы убедиться, что рыцарь всеми силами сочувствует её горю. Дельв вздохнул и первым покинул комнату, пробормотав что-то про фарс и чувство долга. Вслед за ним потянулись и лекари.
Спустя несколько митов в комнате уже почти никого не осталось, кроме всё так же рыдающей фаворитки да верного княжеского пса, скулящего в углу.
Тихо приоткрылась дверь тайного хода и в опочивальню вошёл невзрачного вида молодой человек в чёрных одеждах и с пером за ухом. Взгляд его остановился на мёртвом Князе, и парень опустил глаза.
Беззвучно подошёл к столу и, надавив на глаза одной из фигур у основания, заглянул в открывшийся с щелчком потайной ящик.
Там, среди бумаг и артефактов, лежала небольшая книга в кожаном переплёте и маленькая коробочка, обитая чёрным бархатом.
Затаив дыхание, молодой человек взял в руки книгу и, помня указания Князя, приложил палец к крошечной лилии, вытесненной на переплёте. Почувствовав укол, он отдёрнул руку и успел заметить, как капелька крови впиталась в кожу корешка.
Книга сразу будто потяжелела и из нее выпал клочок пергамента, где прыгающим и слабым почерком было написано "помоги ей".
Опустив в карман бархатную коробочку, писчий приложил к груди напротив сердца четыре пальца - как ритуал прощания и особого почтения, и так же тихо, как вошёл, покинул комнату.
Уснула разом подурневшая от горя фаворитка, свернулся у ног кровати верный пес, и потому никто не заметил, как из под рук покойного, сложенных на солнечном сплетении, неторопливо поднялся сине-голубой полупрозрачный шарик. Покрутившись вокруг своей оси, он полетел вон из покоев, в сторону цветочного двора, где гарцевал на лошадке Наследник.
Внезапно шарик замер на месте, и, крутанувшись снова, устремился в противоположную от дворца сторону, на север, в неприметный городок в провинции.
* * *
Тоска в жемчужном халате недовольно бесилась вьюгой за окном. Тонким серпом в небе завис единственный месяц, слабо освещая опустевшее село.
Из щелей дуло, и даже подоткнутые под раму комки ваты не спасали от холодной полосы обжигающего воздуха.
В этот вечер мне было особенно пусто. То ли так подействовал рассказ Тиша, то ли просто устала. Тоска тихо подкралась, поскреблась в душу крохотными коготками и угрюмым калачиком устроилась в сердце.
Молока не хотелось. Маминых знаменитых на всю округу плюшек - тоже. Я отказалась от ужина, рассеянно попробовала начать читать книгу, но когда поймала себя на том, что в десятый раз читаю одну и ту же строчку - раздражённо бросила томик на прикроватную тумбочку.
Легла на кровать, ноги на подоконник закинула, взглядом луны стала отыскивать.
Хоть вой - хоть плачь.
Грустно.
Разозлившись на саму себя, задула свечи, забралась под одеяло и попыталась уснуть.
Сон накатил внезапно. Словно в глубокий колодец провалилась.
Вокруг была ледяная пустыня. Но, несмотря на воющий изо всех сил ветер, холодно не было. Я босая стояла на тонкой корочке снега.
Крупными хлопьями снежинки падали на землю, лёгким саваном укрывая долину. Ярко горела в небе луна в окружении невиданных раньше созвездий.
Красиво.
Завороженная видом, я могла бы ещё долго разглядывать небо, но вдруг одна из звёзд стала стремительно увеличиваться - и вот уже яркий сине-голубой огонёк приближался ко мне.
Не успела я толком испугаться, как он завис над землёй в паре шагов от меня - и глаза мне ослепила яркая вспышка.
Когда зрение вернулось, я обнаружила, что передо мной стоит мужчина в белоснежных одеждах, очень напоминающих мамино ночное платье, но только расшитое синим шёлком да драгоценными каменьями так, что на их блеск смотреть было больно.
Незнакомец властно протянул руку для поцелуя, как это обычно делал жрец Родителя нашей церквушке и я уже почти склонилась, рассмотрев седоватые волоски на аристократичных пальцах, но тут же отдернулась.
С независимым видом выпрямилась и фыркнула.
Чтобы я, да руки целовала какому-то седому чурбаку в ночнушке? Не дождётся!
По узким губам вторженца в мой сон скользнула улыбка. Ледовито-прозрачные глаза внимательно, но с долей насмешки, уставились на меня.
Я же взгляд опустила, рассматривая собственные руки, и не узнала их. Белые, с ровными, как у заезжей аристократки, пальчиками один к одному - нет, на мои обветренные ладони с обгрызенными ногтями они не походили вовсе.
Я удивилась, вскинула голову, и руку на свету месяца покрутила.
- Да, разные чудеса во снах случаются, - заговорил вдруг незнакомец резким, но достаточно приятным голосом.
Покосившись на неизвестного, сделала маленький шажок назад и оглянулась. Снежная равнина простиралась во все стороны - не сбежать отсюда.
- Ты можешь уйти, как только сама того пожелаешь, - так же непринуждённо бросил он фразу, и двинулся вперед.
Ничего не ответив, я последовала за ним. Всё-таки это - мой сон. Да и не казался этот поседевший мужчина опасным.
- Куда мы идем? - несколько погодя спросила я, когда поняла, что просто так он больше не заговорит.
- Вперед, - легкомысленно пожал плечами он.
- И как долго мы будем идти?
- Пока ты не решишь, что готова для достаточно важного разговора.
Теперь уже хмыкнула я.
Несколько митов мы прошагали в тишине. Я незаметно пыталась рассмотреть своего спутника. Теперь он не казался мне таким уж и важным, как в первый момент. Кого-то он мне напоминал. Как будто я уже видела этого странного человека раньше. В таверне, на площади или в городе... Перебрав в память всех своих знакомых, я так и не смогла найти среди них никого похожего, но чувство узнавания никуда не исчезло.
Спутник тоже время от времени косился на меня, но больше ничего не говорил.
Наконец, решив не тянуть коня за узду, я остановилась. Бесконечная белая долина никак не кончалась и в глазах уже начало рябить от блестящего в лунном свете снега.
- Так...что вы хотели мне сказать?
Пройдя на несколько шагов вперед, незнакомец обернулся.
- Что ты слышала о Душе Дракона?
- Ничего. - пожала плечами я, а после опомнилась и запоздало спросила. - Кто вы?
- Зови меня Духом, - торжественно произнес мой спутник.
Я скептически оглядела мужчину:
- А по виду не скажешь...
Дух, набравший воздуха для продолжения речи, поперхнулся и возмущенно уставился на меня.
Я же в ответ пожала плечами и изобразила виноватую заинтересованность, то есть скорчила на редкость глупую гримасу. Дух вздохнул и жестом пригласил продолжить путь.
Незнакомец рассказывал, а я потихоньку вспоминала чарующую легенду, рассказанную мне однажды бродячим менестрелем за бесплатную кружку эля.
Давным-давно, когда ещё не было на земле людских княжеств, жили в этом мире Драконы. И правил ими Дисардарион - первый среди своего племени, научившийся обращаться в человека. Это знание он передал своему народу. Славные то были времена. Драконы жили в мире и довольстве, пока не настал момент Дисардариону покинуть своё племя, дабы в последний раз взлететь навстречу солнцу. И началась тогда битва страшная между сыновьями его да их семьями за власть над миром подлунным. Много крови пролилось в те дни, да так и не смогли решить братья, кому править драконами суждено. Лишь один из них, второй из наследников, не поднял оружия да на власть не позарился.
Всё то видел Родитель из чертогов своих и приказал он Князю мир вернуть народу своему.
Тогда явился дух Дисардариона к сыновьям во сне, да волей своей провозгласил Правителем среднего сына, коего посчитал достойнейшим из братьев. Повиновались сыновья последней воле Князя и склонились перед новым правителем.
С той поры Дух Дисардариона является к каждому Наследнику, принося ему знания и силы, помогая в миты трудные и Властью безграничной наделяя.
Дух наконец умолк, а я застыла, пытаясь понять, зачем мне это всё снится, ведь есть же во всём этом какой-то смысл?
- Один вопрос. Как я-то с этим связана? - всё-таки спросила я рассказчика.
Мужчина загадочно улыбнулся.
Я хмыкнула.
Да, толку от разговора с ним...Сказку старую рассказал, ждет от меня чего-то.
Мы шли всё дальше и дальше по ледяной пустыне. Дух молчал, провожая взглядом летящие к земле снежинки. А я думала, пытаясь понять смысл этой встречи. Матушка всегда говорила, что нет веры двум вещам - признаниям бабников и байкам стариков.
Покосилась снова. Не, на старика не особо похож. Разве что волосы седые, кроткостриженные, с одной косицей у виска и делали его похожим на пожилого. Походка ровная, властная. Так ступал наш Князь, когда на Овир в деревню приезжал. Значит, будет бабником.
Закрадывался закономерный вопрос - а тот ли это Дух?
И если тот, то что он желает во сне у малолетней подавальщицы из провинциального захолустья?
Мы молчали.
Мы шли.
Я наслаждалась странной тишиной. Снег - и ничего больше. Молчать с моим спутником было особенно приятно. Поймав мой любопытный взгляд, мужчина несколько покровительственно улыбнулся.
Мы молчали.
Мы шли.
В какой-то момент все смешалось перед глазами, заметая меня пургой сонливости и вьюгой снов.
Лишь донесся до меня серьезный голос моего спутника:
- Учиться тебе надобно, Аилэ...
* * *
Проснулась я с рассветом. В окно комнаты, расположенное на восточной стороне дома, начинал неторопливо заползать исконно-зимний серый свет. Небо на заре побелело, разбавляя черное вино ночи. Я села на постели, сбрасывая с груди тяжелое зимнее одеяло. Как под него вечером заберешься - холод лютый, но спустя всего пару митов уже можно наслаждаться уютом теплой берлоги, и таращиться, таращиться в темноту, высунув из под одеяла лишь кисти рук и макушку.
- Айка, вставай! - послышался с лестницы звучный голос матушки и в дверь настойчиво постучали.
- Ммм... - неопределенно ответила я, скрываясь в недрах своей берлоги с головой.
- Айа! - голос матушки приобрел характерные для воя снежной выверны[6] нотки.
- Кому я говорю?! - прозвучало вскоре над самым ухом.
Я завыла, когда возмутительно-бодрая родительница безжалостно сдернула с меня одеяло, отдавая на растерзание студеному воздуху комнаты.
- За что-о? - простонала я, свернувшись калачиком в тщетной попытке сохранить крупицы тепла.
- Ночью спать надо, а не разговоры разговаривать! - гневно сообщила мне матушка, скрестив руки на груди.
При этом одеяло было выпущено из рук и я тут же завладела им, вновь укрывшись с головой. Теплее не стало. Да и сказанное матушкой наконец-то достигло сознания.
Я говорила с кем-то во сне... Но с кем? И, важнее, о чем?..
Кажется, это было что-то очень важное. Но все, что осталось в моей голове - снег. Белый, падающий из белоснежно-белого неба.
Вспомнив о снеге, я машинально бросила взгляд за окно. Нет, серое. До той белизны еще далеко... Может, еще рассветет?
- Ещё же так рано? - вышло почему-то вопросительно и очень печально. Так Тим у меня сладкое клянчит, когда мама не в духе.
- Рано, рано.. - согласилась маменька и присела на край кровати, справедливо предположив, что спать я больше не собираюсь. - Нимош вчера ночью заходил. Просил тебя на рассвете прислать.
Нимош? Что этому старику опять от меня надо?
Чудковатый старикашка вечно просил меня заглянуть в его лавку, чтобы отнести да забрать у кого-нибудь что-нибудь. Мне за это полагалось несколько монет, которые я в последствии спускала на разноцветные литецкие нити, сласти для братца или просто то, что понравится.
Деньги я любила и копила, но, тем не менее, вставать вот так рано - настоящее варварство!
- Иду-у, - протянула я наконец, уже самостоятельно выглядывая из-под одеяла. По-другому не отвяжется...
Матушка хмыкнула и, наказав спуститься через четверть цага[7], покинула комнату.
Я же ещё с пять митов понежилась под одеялом и, наконец, покинула свою уютную берлогу.
Прошлёпав босыми ногами по холодному полу, распахнула шкаф. Старая древесина приветливо заскрипела.
Что бы надеть? Нимош редко посылает куда-то слишком далеко. Но в такую рань еще никогда не бывало... Интересно, куда идти придется?
Хмыкнула, решила, что всяко на улице холодрыга, особливо поутру, и подхватила портки с начесом. За ними последовали шерстяные чулки, за теми - холщовые штаны. Поверху нацепила лёгкую рубаху и тёплый свитер из шерсти крааги[8], подаренный на прошлый Овир[9].
Огляделась в отполированный щиток на стене - зеркало было только у Старосты города, да и то всего две ладони в длину и ширину.
Прищурилась. Пояс повязала, волосы в косу заплела - от теперь хороша.
|
|
|