Я, приникнув к окну, сейчас,
раздираемый Маяковским,
готов орать твое имя, Марк!
вспоминая другое - апостольское!

(..а, раскроив мощью голоса,
череп замкнутых небес,
я б увидел твою голову,
запрокинутую вверх).

Город надвое разломлен,
месяц ядерный висит;
стих разодран в хриплом горле,
ну, а Марк - молчит.