- Мы пытались с ним поговорить через мальчишку, но Левиафан и слушать ничего не желает, пока не снимем повязку.
- Значит, даже спустя несколько лет он пробуждается, только если открыт демонический глаз? - голос Алана.
- Да. Но все-таки его оковы слабеют. Он ведь начал слышать нас. Возможно, вскоре он сможет говорить, даже если демонический глаз будет закрыт.
- Но на это потребуются годы. А мальчишка уже с ума сходит один на один с Левиафаном.
- Время не проблема. Если мои догадки верны, мальчик сможет жить даже после того, как Левиафан освободиться. Демон не сможет выгнать его из тела.
- А что на счет самого демона? Я ведь тоже Левиафан и смогу, если тот выйдет из под контроля, поглотить демоническую силу.
- Это еще неизвестно. Пока мальчика не трогайте. И лучше пока не снимать его повязку, чтобы демон меньше его беспокоил. Этот ребенок мне нужен в здравом уме.
- Да, Алан.
Этот разговор Мелори случайно подслушала, когда утром вернулась в церковь и намеревалась зайти в главную комнату. Она на пару секунд остановилась у двери, когда услышала голоса с той стороны и, хотя толстая деревянная дверь заглушала звуки, Мелори все-таки удалось разобрать большую часть услышанного. Странный разговор озадачил её, и когда дверь открылась, женщина успела отойти лишь на шаг, поэтому выходящие люди сразу заметили её. Это были двое незнакомых красноглазых мужчин, в которых явно угадывались демоны. Они лишь мельком глянули на Мелори и сразу же ушли.
Алан сидел за столом и, когда Мелори вошла в комнату, улыбнулся, как ни в чем не бывало. Возможно, он чувствовал свое превосходство из-за того что, не смотря на вчерашний инцидент, Мелори вернулась почти сразу же. Или Алан просто не заметил её присутствия за дверью, так как церковь все еще была переполнена демонической энергией, или заметил, но не выказал беспокойства.
- Кто это был? - вместо приветствия спросила Мелори. - Я их никогда раньше не видела.
- Это уже старые демоны, с которыми я столкнулся еще до знакомства с тобой. У них особое поручение.
- Какое?
Алан как-то странно посмотрел на Мелори, словно раздумывая над своим ответом. Но через секунду пренебрежительно махнул рукой, и ответил:
- Ничего серьезного. Когда-то я нашел умершего-долгожителя у которого похожие проблемы с демоном, как у тебя. Они приглядывают за ним, но этот умерший слаб и не может противиться своему демону, как ты. Возможно, нам даже придется убить его, чтобы избавить от страданий. У парня совершенно нет стимула бороться.
Мелори безучастно пожала плечами.
- Если ему нет, ради чего продолжать жить, то зачем пытать его бессмертием? - сказала она. - Без стимула жизнь бессмысленна.
- Стимул, говоришь, - протянул Алан, опять странно посмотрев на неё. И опять так же внезапно расслабился, - ладно забудь, выбрось из головы. Нам предстоит тяжелая работа и лишние заботы ни к чему.
И Мелори забыла, совершенно не придав никакого значения этому разговору.
Алан откинулся на спинку стула и сложил руки замком, опершись локтями на подлокотники. Внезапное любопытство вспыхнуло в его глазах. Он указал Мелори на стул посреди комнаты.
- Я тут вспомнил, что совершенно не знаю о твоем прошлом до становления умершим. Мне всегда было интересно изучать, какие именно факторы влияют на то, что человек обращается к демонам за спасением. Поэтому, пока у нас есть еще время, я бы хотел поговорить об этом.
Мелори знала, что Алан нередко расспрашивал умерших о психологических и физических причинах их взывания к дьяволу, поэтому не нашла в его интересе ничего сверхъестественного. Тем более она была лишь рада отвлечься от слонявшихся вокруг демонов, с которыми неминуемо должна будет столкнуться.
- Хорошо, - сказала она, сев на стул. - И с чего начать?
- Для начала, можешь просто в общих чертах описать свою смертную жизнь, семейное положение. Были ли у тебя близкие родственники?
И Мелори рассказала ему о своей семье, матери, брате. Когда она назвала их имена, глаза демона на секунду расширились, а пальцы, сцепленные замком, судорожно впились в тыльные стороны ладоней. Но Мелори, увлеченная рассказом, не смотрела на него, поэтому не узнала, как на него подействовали её слова. Возможно, она бы заподозрила что-то, или хотя бы насторожилась, но по воле случая ничего этого не случилось. И еще более двухсот лет женщина оставалась в неведении, не подозревая, как близко была к тому, чего желала всю свою бессмертную жизнь. Но тогда она этого не знала и беспокоилась за совершенно другие вещи.
Как и говорил Алан, вскоре у Мелори появилось куча работы. В целом в армии Алана насчитывалось не более тысячи боеспособных умерших. Данные каждого из этой тысячи были записаны и задача Мелори состояла в том, чтобы заново составить списки умерших, но теперь разделив их всех на семь групп - в зависимости от демона, который заключен в человеке. Работа в целом не сложная, но отбирает много времени. Первую половину дня она засиживалась в главной комнате, а вторую - тренировалась драться и использовать силу заключенного в себе демона.
Другие тоже были заняты своей работой. Алан перепроверял каждого умершего и отбирал долгожителей и тех, кто уже не был способен контролировать своих демонов. Четыре демона, которых Алан недавно освободил, в церкви почти не появлялись. Иногда Алан тоже надолго уезжал, и Мелори, бывало, месяцами никого из них не видела. Она точно не знала, что они делали, но смутные подозрения находили на неё, когда демоны, возвращаясь в церковь, буквально сочились демонической энергией.
Её подозрения подтвердились когда, спустя два года, в церковь начали приходить те умершие из их армии, которые были еще молоды, с почти или полностью плененными демонами. Алан и остальные отводили этих умерших в подвал, поодиночке. Мелори видела как люди, кто храбро, а кто с сдерживаемым страхом, спускались по ступеням во мрак, но ни разу не наблюдала, чтобы кто-то из них оттуда выходил...
Какие бы неутешительные мысли не одолевали длинноволосую женщину, она не высказывала их, понимая, что она, как человек, никак не повлияет на дела пятерых демонов. И как только Мелори осознавала, что вот-вот не сдержится и спустится в тот злополучный подвал, или поддастся эмоциям и начнет расспрашивать демонов об этом, она тут же шла на свою тренировочную поляну, спрятанную в глуби густого леса и тренировалась до тех пор, пока голова не очистится от мыслей, и не вернется решимость, что, какие бы методы они не использовали, важна лишь победа над экзорцистами.
* *
Мелори считала, что нет ужаснейшего зрелища, чем наблюдать как на огромном костре заживо сгорает связанный человек. Как вскоре оказалось, она ошибалась...
Больше четырех лет прошло, и вот Алан сам пришел к Мелори, и произнес слова, от которых её небьющееся сердце дрогнуло.
- Я хочу, чтобы ты спустилась со мной в подвал.
Эта фраза отдалась эхом в разуме женщины. Страх неизвестности, накапливаемый в ней годами, достиг своего апогея и полностью сковал её тело, лишая возможности двинуться или что-либо ответить. Алан заметил, как напряглась Мелори, и угадал её мысли.
- Ты умна, Мелори, - сказал он, вдруг улыбнувшись, - умна и величественна, словно демон. Твоя рассудительность достойна высших похвал, а преданность не вызывает никаких сомнений. Но ты продолжаешь сомневаться во мне, что немало огорчает. Ты чувствуешь во мне угрозу, хотя я и дал слово, что на время этой войны ты полностью под моей защитой. Сомневаешься в моих словах?
После его слов волнение Мелори ушло, оставив место легкому раздражению. Она помнила обещание Алана и не сомневалась в нем, но очень сложно оставаться спокойной, когда все твои знакомые умершие по воле этого мужчины либо превращаются в демонов, либо исчезают.
- Мне льстит то, что ты такого высокого мнения обо мне, но не забывай, что я обычный человек, - сказала Мелори, становясь рядом с демоном.
- Я бы не выбрал тебя, будь ты обычным человеком, - в свою очередь сказал Алан, развернулся и пошел в сторону входа в подвал.
Даже зная, что ей, в целом, ничего не грозит, Мелори не могла побороть накативший страх, когда спускалась в подвальный мрак вслед за демоном. Тишина напрягала её и, чтобы хоть как-то отвлечься, она решила заговорить. Но как только воздух попал ей в легкие, тело Мелори свело судорогой, и она резко закрыла рукой рот и нос. В подвале стоял невероятный смрад. Его легко не заметить, когда нет потребности дышать, но говорить без воздуха невозможно. Поэтому Мелори даже спрашивать о вони не захотела, ибо у умерших нюх был обострен, и от такого смрада у женщины кружилась голова.
Причина этой невероятной вони вскоре стала ясна. Алан, а за ним и Мелори, подошел к двери, ведущей в самую большую подвальную комнату, и, раскрыв её нараспашку, вошел внутрь. Мелори не смогла пройти дальше порога, оставшись стоять в дверном проеме, застыв от ужаса с широко раскрытыми глазами.
Не меньше сотни умерших находилось в той комнате. Все те, кто на протяжении последних нескольких месяцев спускался в подвал, терзаемые любопытством и легким страхом. Теперь же это были бездыханные тела, скинутые в одну огромную кучу, занимавшую все пространство комнаты. Нижние тела уже успели наполовину сгнить, когда как верхние только начинали разлагаться. Крысы и трупные черви активно содействовали этому.
Невозможно передать тот шок, который испытала Мелори, глядя на это ужасающее зрелище. Она бы закричала, если бы отвратительная вонь не доводила её до полусмерти, лишь только сделай маленький вздох. Поэтому она осталась стоять с искаженным от ужаса лицом, не в силах издать и звука, лишившись возможности развернуться и убежать, ибо ей казалось, что, стань она спиной к этой адской куче, ближайшее тело схватит её за ногу и потащит в середину разлагающихся тел. Более того, Мелори никак не могла отделаться от мысли, что эти умершие вот-вот встанут все разом, полусгнившие и кишащие червями, ибо ей казалось, что они все еще живы и это не крысы шныряют под их одеждой, а гниющие конечности пытаются двинуться.
- Давайте решим этот вопрос наверху, - донесся до ушей Мелори приглушенный голос Беатрис.
Она тоже находилась в этой комнате, как и остальные демоны. Беатрис стояла на свободном от тел участке комнаты и, скривившись, закрывала тыльной стороной ладони нос. Рядом с ней находились Лука и Луиза, и лишь Гримуальд шнырял по комнате, с пугающим любопытством разглядывая отвратительную кучу тел. Он приподнимал разлагающиеся конечности и восторженно открывал рот, когда те легко отрывалась от мертвого тела.
- Какой же ты отвратительный! - буркнула Беатрис, глядя на Гримуальда, который, шумно принюхивался к каждому телу, сравнивая их вонь.
- Я тоже люблю тебя, дорогая, - воскликнул он, помахав демонице оторванной рукой.
Беатрис цокнула языком и отвернулась.
- А она зачем тут? - недовольно спросила Беатрис, заметив Мелори, и это восклицание помогло второй избавиться от своего оцепенения, сменив страх на раздражение.
Лилит, именовавшая себя теперь как Беатрис, никогда не относилась к Мелори с дружелюбием. Сначала Мелори не могла понять, от чего она так враждебна, но после некоторых размышлений пришла к выводу, что Беатрис просто никак не может смириться с тем положением, которое занимает Мелори рядом с Аланом. Демоницу выводило из себя то, какое значение он придает обычной человеческой женщине, позволяя ей находится рядом с собой. Она считала Мелори зазнавшимся умершим, возомнившим о себе невесть что. А Мелори, как носитель демона тщеславия, просто ненавидела, когда её недооценивают, поэтому отвечала демонице взаимной враждебностью. И сейчас, когда Беатрис смотрела на неё, Мелори меньше всего хотела показать свою слабость. Она убрала руку от лица и внимательно посмотрела на Алана, требуя, собственно, объяснений, почему же он привел её сюда.
- Мелори это касается не меньше, чем нас, - ответил он на вопрос Беатрис. - Она привела в нашу армию половину из этих умерших и имеет право знать об их судьбе.
"Судьбе быть уничтоженными нами же?!" - мысленно воскликнула Мелори. Столько лет... столько усилий было вложено, чтобы отобрать людей, готовых драться за свою свободу и за благополучие всех умерших, столько времени потрачено, чтобы показать этим людям, что их жизнь еще не закончена, что они еще имеют к чему стремиться и чего желать! И ради чего? Чтобы в конце эти люди погибли от рук их же спасителей и были скинуты на кучу, словно какой-то мусор? Тогда какой смысл в войне, если ты даже не знаешь, за кого драться?
Все эти вопросы Мелори ужасно хотелось задать вслух, но смрад сдавливал ей горло, и оставалось только вложить все свои эмоции во взгляд, направленный на черноволосого демона. Но Алан посчитал правильным проигнорировать это. Он направил все свое внимание на зловонную кучу и глубокомысленно хмыкнул.
- Оставить их здесь будет глупо, - сказал он. - Запах вскоре станет сильнее и распространится за границы церкви.
- А что если сжечь тела? - предложила Беатрис.
- Дыму много, это привлечет ненужное внимание.
- Можем просто закопать их в лесу, как и задумывали, - сказал Гримуальд.
- Мы не можем так рисковать. Эта церковь расположена слишком близко к людным городам. Собаки здесь частые гости и легко отыщут зарытые трупы. А сотня мертвецов вокруг старой церкви явно вызовет кучу вопросов. Нужно придумать что-то другое.
И они продолжили размышлять, внимательно разглядывая мертвые тела, будто бы это помогло бы решить проблему.
Мелори знала, что ей меньше всего нужно содействовать демонам после всего увиденного, ибо эта куча тел была наглядным доказательством того, что все разговоры об армии умерших были лишь пустой болтовней, а на самом деле Алан с самого начала преследовал другие цели. Но она так же знала, что несет ответственность за всех умерших, которых, сама того не подозревая, вела прямо в лапы смерти. Она не могла просто так их бросить, даже если теперь это были лишь кучи плоти.
И у Мелори возникла идея. Сцепив зубы, она набрала в легкие побольше зловонного воздуха и, удивляясь, что даже будучи умершей может испытывать рвотные рефлексы, проговорила хриплым голосом:
- Кладбище... за церковью.
- Здесь нет никакого кладбища, - отрезала Беатрис, раздраженно зыркнув на длинноволосую женщину.
Мелори замотала головой.
- Мы сделаем его.
Она потратила последний кислород на эти слова, и не горела желанием снова вдыхать его. Но это не было нужно, ибо Алан понял её.
- Это мысль, - хмыкнул Алан. - Можно вырыть могилы за церковью. Большинство трупов выглядят старыми, а земля ускорит их разложение. Так мы избавимся от половины тел - на большее места не хватит. Вторую половину придется закопать подальше от церкви, а самые свежие трупы сжечь.
Четверо демонов одобрили эту идею кивками.
- Теперь мы можем уйти отсюда? Чувствую, от меня будет нести мертвечиной за милю, - сказала Беатрис, не переставая отвращено кривиться.
- Идем, - сказал Алан, и тело Мелори среагировало на эти слова быстрее разума. Она тут же развернулась и быстрым шагом поспешила выбраться из этого адского подвала.
Казалось, она не радовалась так возможности свободно дышать с того момента, как стала умершей. Мелори выбежала на улицу и пару минут с нескрытым удовольствием наслаждалась свежим воздухом. Это не только улучшило её самочувствие, но и очистило разум от лишних эмоций и позволило трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию. Она не сомневалась в правдивости слов Алана насчет нового будущего для умерших и стремлении уничтожить экзорцистов. Но лишь теперь она осознала, что Алан с самого начала не планировал посылать умерших в бой. Он всегда говорил об их вкладе в общее дело, но ни разу не упоминал прямого участия в бою. И в так называемую армию он набирал лишь тех умерших, которые не имели другой цели в жизни, не стремились ни к чему и попросту не знали, куда податься. Все они шли добровольно к нему и Мелори, всех он предупреждал, что даже будучи умершими они могут погибнуть. И тех, кто, в конце концов, отказывались от участия, он отпускал, не стараясь их переубедить.
Но все равно это не значило, что можно вот так запросто убивать этих людей. Особенно чтобы забрать их силы. Мелори лишь отдаленно знала о возможности демонов пожирать друг друга, но она была уверена, что если у Алана была причина убить такое количество людей, то только ради их демонической силы. Так же это была единственная возможность убить умершего, не сжигая его тела.
Алан не говорил, какой величины должна быть его армия. Возможно, он делает упор не на численности, а на её мощи, даже если это будет всего пара человек или, вернее, демонов.
- Теперь все обретает смысл, - тихо выдохнула Мелори, подняв глаза к небу. - А я была так слепа.
Единственный человек, которого ей стоит винить - это она сама. За свою невнимательность и слепую бездумную покорность.
Минуту самобичевания Мелори прервал скрип двери, раздавшийся за её спиной. Кто-то вышел из церкви и сейчас направлялся в её сторону. Мелори обернулась и увидела демона, к которому она, по неясным причинам, испытывала меньше всего неприязни, хотя, по словам Алана, именно с этим демоном стоит быть всегда начеку.
- Ответственность за тела умерших лежит на наших плечах, леди Фонтес. Вы не обязаны ввязываться в это, - произнес он, становясь рядом.
Мелори не смотрела на демона, но краем глаза заметила, как вздымается его грудь и поняла, что не только ей захотелось насладиться свежим воздухом.
- Я обещала этим людям свободу, если они пойдут за нами, - покачала головой женщина. - Они доверились мне. Самое меньшее, что я могу сделать, это хотя бы позаботится об их телах.
Лука не ответил. Он глядел куда-то впереди себя, и думал о чем-то своем. И вопреки своей враждебности к демонам, Мелори ощущала какое-то спокойствие, стоя рядом с ним. Возможно потому, что демон лжи сам не желал враждовать с ней и относился к её персоне с неким уважением. Он, как и Алан, ценил силу Мелори и осознавал её вклад в общее дело, но Луке было чуждо тщеславие Алана, и он действительно относился к этой женщине, как к равной. И, что парадоксально, демон, для которого ложь была главным оружием, казался наиболее честным из всех.
- Вы пожрали демонов всех умерших из нашей армии? - вдруг, неожиданно даже для себя, спросила Мелори. Она уже знала ответ, но хотела услышать это из его уст.
- Да, - спокойно ответил Лука.
- Но лишь молодых со слабыми демонами приводили в подвал. Почему?
- Плененных и спящих демонов тяжелее вытащить из умершего. Нужно, чтобы он испытал сильное эмоциональное потрясение. А эмоция, которую легче всего вызвать в человеке, и которая сильней всего влияет на его состояние - страх. Мы сохраняли тела уже мертвых людей, и другие, видя их, быстрее теряли самоконтроль. Чем больше было мертвых тел, тем сильнее страх новоприбывших. Поэтому мы и не убирали тела с подвала.
Да, подумала Мелори с неким горьким равнодушием, это имело смысл. Но она не могла избавиться от мысли, что это все выглядит как массовый убой свиней для мяса. Сама свинья ничто не значит, важно лишь то, что можно из неё вытащить.
Но Мелори не привыкла страдать о том, чего уже не изменишь. Сожалениями мертвых не вернешь; нужно думать о тех, кто еще жив.
- Скажи, Лука, - тихо произнесла она, повернув лицо к демону, - стоило ли полученное тех жертв, на которые пришлось пойти?
Лука не шевельнулся, и только его алые глаза, направленные на горизонт впереди, на мгновение засияли ярче, а воздух потяжелел от источаемой демоном силы.
- Бой покажет, - ответил он, развернулся, и зашагал обратно в церковь.
Понадобился месяц непрерывной работы, чтобы разобраться с телами умерших. Как и было задумано, половину тел закопали за церковью, вбив на местах захоронения деревянные кресты. Странно было для Мелори наблюдать, как красноглазые демоны стояли с крестами в руках, пока остальные из них засыпали землей разлагающиеся тела умерших. В этом зрелище было что-то мистическое, особенно когда находила ночь, и ритуал зловещего погребения освещался луной и несколькими факелами.
Гримуальд, вернее, Вельзевул, обладающий весьма пугающим чувством юмора, в одну из таких ночей вдруг вспомнил (не без воодушевления) об одной из излюбленных пыток экзорцистов. Еще в то время, когда они не знали об опасности огня для умерших, экзорцисты связывали цепями некоторых самых буйных из них, заколачивали в крепкие деревянные гробы, а эти гробы помещали в каменные саркофаги, которые в свою очередь находились в широком каменном склепе, толщина стен которого достигала двух метров. В таком положении умершего оставляли на срок, что колебался от нескольких месяцев до десяти лет.
Однажды Гримуальд, не вытерпев пытки святой водой, начал сильно буйствовать, да так, что пострадал экзорцист, находящийся в это время рядом с ним. А так как до этого он тоже не выказывал особой покорности, его было решено запереть в склепе на два года.
Максимум, на что хватило силы Гримуальду, это освободить верх туловища от цепей и проломить деревянную крышку гроба. Верхнюю плиту каменного саркофага, весящую несколько сотен килограмм, и которую еле подняло двенадцать крепких мужчин, он за два года сдвинул лишь на пару дюймов.
Мелори провела на необитаемом острове тридцать шесть лет, но единственное, чего она была лишена, это человеческого общения. Гримуальд же был погребен в полном мраке, лишенный возможности двигаться, видеть и слышать то, что творилось снаружи. Так же каменный саркофаг не пропускал кислород и вскоре он не мог даже вздохнуть, чтобы произнести хоть слово или закричать о помощи.
Но он сумел сохранить рассудок, правда, после того как экзорцисты, спустя два года наконец-то вытащили его, Гримуальд был даже рад видеть их скупые лица. И еще долго, во время разнообразных пыток, он невольно улыбался, ибо ничто не могло сравниться с той пыткой: погребением заживо, когда время перестает для тебя идти, когда час кажется днем, а день - месяцем, когда ты осознаешь, что покинут всеми, даже самой смертью.
Выслушав этот рассказ, Мелори поняла, что её изгнание, по сравнению с этим, было просто продолжительным отдыхом.
Когда последнее тело было закопано, и последний крест вбит в землю, настал черед тех, которым была уготована участь быть сожженными. Сжигали тела подвое и потрое, чтобы дыму много не было. Обугленные останки закапывали в лесу.
Подвальную комнату, в которой хранились тела, убрали настолько, насколько это было возможно. Единственное, от чего не удалось избавиться, - это запах. Еще очень долго там, под церковью, пахло гнилью и мертвечиной, а в большой комнате, где пол почернел от бывших там раньше тел, запах был сильнее всего.
Наконец, через месяц со всем было покончено, и демоны вместе с Мелори приступили к усердной боевой подготовке. До этого Мелори тренировалась одна, и, как не было ей стыдно признавать, даже после долгих тренировок в бою против демона у неё не было шансов. Она вступила в короткий спарринг с Беатрис и демоница с легкостью повалила её на лопатки, приставив к горлу кинжал. Возможно, проведи она свой первый бой с каким-то другим демоном, злость от поражения была бы меньшей, но вскоре она невольно поблагодарила судьбу, что её первым демоном-противником была Беатрис, так как это воодушевило Мелори еще усердней работать над собой и, в конечном счете, сделало её сильней, чем когда бы то ни было.
Демоны были строгими приверженцами холодного оружия, с отвращением отзываясь об огнестрельном оружии, которое, по их соображением, изуродовало само понятие битвы. Они считали, что настоящий бой, это когда задействованы сила, ловкость и ум противников. Это искусство, ритуал единства души и тела, поэтому к нему нужно относиться с должной серьезностью.
Но известное холодное оружие не совсем соответствовало предпочтениям демонов, поэтому они выковали себе свое, уникальное оружие, которое ясно отображало характер его владельца. Они дали своим оружиям имена греческих богов. Но не из-за уважения к этим богам, или хотя бы признания их существования, нет - демонам просто пришлась по душе человеческая идея, что будто у стихий и даже чувств есть свои божества, олицетворяющие эти элементы. Это было близко по душе демонам, которые так же были олицетворением таких вещей как гордость, ложь или похоть.
У Алана был полуторный меч, сделанный по технологиям мастеров дальнего востока. С продолговатой рукоятью, округлой небольшой гардой и прямым, как у классического меча, клинком, что был легким, тонким, но невероятно крепким. Именовал он свой меч - Арей, в честь бога войны. Правда, в силу некоторых событий этот меч был сломан и Алан в будущем выковал себе новый, почти такой же, и назвал его Дедалионом. Мелори не знала, почему он назвал свой меч в честь обычного человека - Дедала, и на её вопросы Алан отвечал, что ему просто пришлось по душе желание этого человека выйти за рамки своей природы и обрести то, чего он не должен иметь как человек.
Лука отдал предпочтение обычному обоюдоострому одноручному мечу. Но в противовес обычности этого оружия, оно имело громкое имя - Аид, в честь греческого владыки подземного мира. Когда Мелори спросила, почему Лука так назвал свой меч, то получила короткий неоднозначный ответ: Аид владеет тьмой, но не она им. Он не жесток, но хладнокровен. Его недооценивают и сторонятся, но именно в подземном мире вершиться истинная справедливость.
Позже Мелори поняла, почему именно Аид пришелся Луке по душе. Они оба принадлежали к своим мирам, составляли их неизменную часть, но все равно были отшельниками.
Луиза, или точнее будет называть его Бельфегором, выбрал себе копье. Он не был привержеником длительных боев и предпочитал убивать своих врагов быстро, одним точным ударом. Враги даже не успевали приблизиться к нему. Назвал он свое копье Мельпоменой, в честь непреклонной богини отмщения и неминучести наказания.
Гримуальд был единственным, кто отдал предпочтение тяжелому оружию. Он орудовал двумя топорами с массивными обоюдоострыми лезвиями. Оружие было непрактично для маневренного боя, но Гримуальд был быстр и успевал первым нанести удар противнику. Как показывала практика, первый удар становился для его противника и последним. Хоть у Гримуальда было и два топора, он дал им единичное имя - Дионис. Мелори предвидела такой его выбор. Этот греческий бог был ближе других Вельзевулу, они оба любили излишества и предпочитали развлечения серьезной работе.
Но самое удивительное и необычное оружие было у Беатрис. Её не устраивали ни мечи, ни копья, ни топоры, поэтому она решила выковать себе нечто новое, отличительное от привычных клинков. И однажды, во время визита к кузнецу, что ковал демонам оружие, она отыскала в его кузне старые перчатки из грубой кожи, к пальцам которых были прикреплены заостренные металлические пластины, изогнутые на концах на подобии когтей. Беатрис спросила у кузнеца, сможет ли он выковать подобные перчатки для боя, и он ответил, что попытается. На создания этого оружия ушло больше всего времени, но в результате Беатрис получила великолепные металлические перчатки из дамасской стали, которые оказались невероятно смертоносными в бою. Беатрис была словно зверь - одним взмахом своих длинных стальных когтей она разрывала плоть человека, нанося ему смертельные повреждения. Свои когти она, как и Гримуальд, назвала в честь одной персоны и, к немалому удивлению Мелори, это имя не отличалось грозностью или привычным Беатрис кричащим величием. Они звались Геспер, в честь божества вечерней звезды - первой звезды, знаменовавшей окончания дня и приход ночи. Мелори слышала, как Беатрис говорит, что избрала это имя, так как блеск её когтей - вот, что последним увидит её враг, перед тем как погрузиться во мрак смерти. И, как Геспер есть знаменателем ночи, так и её когти - знаменатели смерти. В этом плане Беатрис оказалась на удивление поэтична.
Сама Мелори тоже не осталась в стороне. Алан сказал, что против экзорцистов они пойдут вшестером, вместе с ней, сражающейся с демонами бок о бок, а, значит, ей тоже нужно оружие. Она не видела смысла отказываться от этого. Мелори уже имела предпочитаемый тип оружия и вполне сносно им владела в бою. Так как она была вором во времена своей смертной жизни, то отличалась высокой ловкостью и способностью двигаться быстро и бесшумно. Поэтому её любимым оружием, легким и смертоносным, которое легко можно спрятать под одеждой, был кинжал. И по указанию Алана ей выковали два длинных кинжала с узорчатым фигурным лезвием и острым наконечником на конце эфеса. Мелори понравилось оружие, но она не считала его чем-то символичным, поэтому позволила Алану самому назвать её кинжалы. Он она навал их в честь богинь судьбы - Мойры. Они плели нити человеческих судеб, и они их же резали, обрывая жизнь человека. Так и Мелори своими кинжалами будет обрезать нити судеб экзорцистов. Вот как объяснил свой выбор Алан, и Мелори оно пришлось по душе.
Готовясь к предстоящему бою с экзорцистами, и тренируясь денно и нощно с демонами, Мелори начинала понимать, почему они решили сами идти в бой, без помощи армии умерших. Демоны делали упор на свою силу, и даже Мелори большую часть времени проводила, переполненная энергией своего демона, от чего её глаза неизменно сверкали алым. Обычные умершие не справились бы с такой нагрузкой, и очень скоро потеряли бы контроль над своими демонами, от чего те начали бы освобождаться. Естественно, Алан мог просто дать им волю и создать уже полноценную армию демонов, но они вряд ли бы подчинились ему. Скорее освобожденные Люциферы сформировали бы свои отдельные группы с демонами, как и Алан, и тогда бы экзорцисты были его меньшей проблемой. Он не хочет отдавать власть кому-либо и предпочитает быть единственным "подлинным" Люцифером в нашем мире, то же самое и с остальными демонами. Если Беатрис так относится к Мелори, то как бы она относилась к еще одной Лилит, которая действительно могла занять её место? Вот поэтому в бой они пойдут вшестером. Алан был уверен, что даже в таком количестве они одержат победу, поэтом даже не прибегал к помощи Мамона и Левиафана, оставшихся в стороне и выполнявших другое поручение Алана, о котором Мелори даже не вспоминала.
Шли месяцы, стремительно приближался день великой битвы. Демоны с головой ушли в тренировки и почти не выходили за пределы церкви и прилегающих к ней земель, где они тренировались. Как внезапно, за пару недель до битвы, случилось одно происшествие, потянувшее за собой последствия, которые в корне изменили исход всей войны...
Мелори, хоть и испытывала подавленный, но всё же страх перед экзорцистами, на самом деле лишь пару раз сталкивалась с ними, и то - они не знали, что она была ветором. Алан исправно выполнял свое обещание защиты и единственный раз, когда Мелори пришлось скрестить оружие с экзорцистами как умерший - был момент финальной битвы. Но она знала, что за пределами церкви, в далеких городах и деревнях умершие ежедневно сталкиваются с экзорцистами и почти каждый день проходят схватки, чаще всего заканчивающиеся смертями той или иной стороны. Алан не мог ничего поделать с этим, ибо невозможно было контролировать абсолютно всех умерших в мире, особенно когда они так напуганы. Поэтому он просто следил, чтобы умершие не решались сами нападать на экзорцистов, а те, в свою очередь, сохраняли тайну веторов от обычного народа, что было демонам тоже на руку. Но, оказывается, и среди экзорцистов есть глупцы, не слушающие приказов вышестоящих, и решившие на почве своего страха погеройствовать. Дюжина смельчаков в черных рясах каким-то образом отыскали штаб Алана - заброшенную церковь, - и под покровом ночи, вооружившись горящими факелами, длинными кинжалами и святой водой, с молитвами на устах ворвались в церковь. Они, вероятно, думали, что ночь будет на их стороне, и вот такое вот неожиданное нападение собьет врагов с толку. Но они не учли тот факт, что демоны отличаются от умерших; особенно такие, как Алан.
Нельзя сказать, что он не был удивлен этим неожиданным визитом, но оно скорее его разозлило, чем взволновало - он не думал, что экзорцисты окажутся такими глупцами, что заявятся прямо в логово льва, когда даже с львятами не могут справиться. Но внешне он не выказывал своего раздражения. Услышав шум в главной зале, Алан спокойно вышел к гостям и поприветствовал их улыбкой радушного хозяина.
- Чем обязан вашему внезапному визиту? - со снисходительной иронией спросил он.
Экзорцисты слегка опешили, увидев два алых огонька его глаз, пылающих в слабо освещенной зале. Лишь единицы видели истинного демона, а эти смельчаки, вероятно, встретили его впервые. В задних рядах экзорцистов послышались тихие перешептывания, но люди впереди были похрабрее.
- Во имя Всевышнего нашего, Господа бога, мы пришли уничтожить тебя, порождение Сатаны! - воодушевленно выкрикнул особо грозный на вид экзорцист, явный глава этой шайки.
Алан вопросительно изогнул бровь, улыбнулся с легкой насмешкой и произнес:
- Не припоминаю, чтобы как-то огорчал вашего Бога, заставляя его желать моей смерти. - И, с секунду подумав, задумчиво протянул, - кроме одного раза, но лично я тут не причем.
- Он насмехается над нами! - выкрикнул кто-то из толпы.
- Убьем его!
- Стоять! - взревел их грозный предводитель и метнул полный ненависти взгляд на брюнета. - Если в тебе сохранилось еще что-то от человека, ты выйдешь на честный бой, один на один. Если нет, мы нападем все вместе.
Послышался тихий смешок. Экзорцисты вздрогнули и непонимающе поглядели на Алана, но он молчал, и тогда они начали беспокойно оглядываться.
- Не вмешивайтесь, я сам все улажу, - спокойно произнес Алан, не сводя глаз с предводителя экзорцистов.
- Всегда тебе все веселье достается, - раздался у него за спиной голос Гримуальда
Экзорцисты сразу направили взоры туда, откуда доносился голос, и вздрогнули, увидев пять человеческих силуэтов в дальнем конце залы. Один из силуэтов отдалился от остальных и по мере его приближения к экзорцистам, приобретал все четкие черты. Когда он поравнялся с Аланом, мужчины увидели, что это была удивительной красоты женщина в черном платье, с пышными каштановыми кудрями, обрамляющими лицо. Она изогнула пухлые губы в загадочной улыбке, сложила руки под пышной грудью, что так заманчиво выглядывала из широкого выреза, и заговорила низким, томным голосом:
- К чему эти драки, можно уладить все более мирным путем. А я очень хорошо умею ладить, особенно с такими сильными и храбрыми мужчинами.
Такого экзорцисты не ожидали, и не меньше половины из них заворожено уставились на Беатрис, плененные обаянием покровительницей похоти. Другая половина оказалась крепче, как и их предводитель.
- Дьявольская шлюха, - с отвращением выплюнул он.
Уголки губ Беатрис тут же опустились, зрачки хищно сузились, а из груди вырвался приглушенный животный рык. Её тело напряглось, голова гордо приподнялась, а во взгляде полыхнул огонек истиной Лилит, величественной демоницы.
Она повернулась к Алану, плавно прильнула к нему всем телом, приблизила свои губы к его уху и шепотом, который эхом разнесся по всей зале, произнесла:
- Убей их.
После чего отстранилась и прошествовал назад, к остальным демонам и Мелори. Услышав её слова экзорцисты тут же напряглись, выставив перед собой руки, сжимающие оружия и факелы. Алан, возможно, еще бы немного оттянул время неминуемой развязки, потешаясь над людьми, но как Люцифер он слишком сильно ценил догматы демонов, в котороых высшей ценностью демона являлась его честь. И даже косвенное оскорбление праматери Бездны - Лилит, не могло не задеть и его чувство собственного достоинства. Он принял восклицание обычного смертного человека, по отношению к демонице, которую избрал из всех остальных Лилит, как плевок не только в её, но и в свою сторону.
А между тем Лука вдруг оказался рядом с Аланом, держа в руках его меч - Арей. Он молча протянул оружие брюнету, но тот выставил ладонь перед демоном лжи.
- Нет нужды, - сказал он при этом. - Мне хватит моих собственных рук.
Лука кивнул и отошел к углу залы.
Экзорцисты недоверчиво покосились на брюнета, пытаясь предугадать его возможные уловки. Но он не собирался никак хитрить. Алан подошел на пару шагов ближе к мужчинам, сокращая между ними и собой расстояние до десяти метров и, уже без напускной усмешки, произнес:
- Нападайте. Скопом или по одному - мне все равно.
Повторное приглашение не понадобилось. Предводитель экзорцистов тут же сделал шаг на встречу, одновременно делая знак рукой своим людям, чтобы оставались наместе, и покрепче сжал рукоятку своего длинного кинжала. Бугоры мышц выпирали под черной рясой экзорциста, высокий воротник был расстегнут, так как не мог охватить жилистую толстую шею, - такое тело скорее принадлежало неотесанному моряку, нежели религиозному служителю. И оружие он держал в руке уверенно, не делая ни одного лишнего движения, не сводя внимательных глаз с Алана. В три широких шага экзорцист одолел расстояние, разделявшее их, и замахнулся кинжалом, направляя его острие прямо в грудь демону.
Но Алан был быстрее. Он сделал всего два движения: отступил на полшага вправо и резким движением ударил ребром ладони по шее здоровяка. Послышался хруст, экзорцист пошатнулся и, словно споткнувшись, повалился на землю. Тишина заполнила зал. Алан спокойно повернулся спиной к валявшемуся телу и выжидающе поглядел на остальных экзорцистов. Не было сомнения - их предводитель мертв.
Несколько секунд понадобилось экзористам, чтобы осознать, что только что произошло. И как только они поняли, то словно с цепи сорвались. С криками и проклятиями они метнулись к Алану, размахивая всем, что держали в руках. Демон убивал почти моментально каждого, кто приближался к нему на расстояние удара. Он одним движением руки переламывал им шейные позвонки, грудные клетки и ударом в живот разрывал внутренние органы. Физическая сила, хоть её у демонов было немало, здесь играла второстепенную роль - в удар Алан вкладывал сравнительно мало силы. Причиной его успеха был именно опыт. Он был свидетелем зарождения и упадка различных боевых искусств, он держал в руках оружие, когда еще не существовало самого термина "боевое искусство". Он никогда не говорил, когда именно появился на этот мир, но даже сама внешность его физического тела давала понять, что умерший, которому это тело когда-то принадлежало, не мог быть существом этого тысячелетия. Ошибочно будет сказать, что Алан был некрасив; но его внешности невозможно было дать точную характеристику. Эволюция меняет человека, приспосабливает его физически к тем изменениям, что происходят в мире. Мелори убедилась в этом, наблюдая за людьми на протяжении всей своей двухсотлетней жизни. У людей различных национальностей были свои, уникальные черты во внешности, но мир расширялся, люди стремились познать друг друга, познать и сам мир. Уникальные черты одного поколения смешивались в их детях, в детей их детей. Деревья переплетали свои корни, вкус и цвет их плодов менялись. И почти невозможно было найти то первое, истинное, сохранившее себя в том виде, которое подарила ему природа.
Этот процесс начался еще задолго до рождения Мелори, но Алан - это существо, что старее некоторых земных религий, - был именно из тех перволюдей, уже развитых в эволюционном плане, но сохранивших в себе черты места своего обитания. Ростом он был чуть выше Мелори, но для мужчины казался невысоким, что, однако, не приуменьшало его внушительности. Стройное и крепкое тело без избыточной мышечной массы не было похоже на тело воина, но и не имело изящности большинства мужчин-аристократов. Глубокий черный цвет его волос, доходившие до плеч, не был "заражен" коричневым отблеском, а на солнце приобретал легкий синеватый оттенок. Бледная кожа когда-то, возможно, была медовой от загара, или даже темнее. Продолговатое лицо с волевой челюстью и по-орлиному длинным, но без горбинки носом, подходило демону гордости и отражало его уверенный и непреклонный характер. Из-за необычного разреза глаз и низко посаженного верхнего века казалось, что мужчина всегда смотрит на человека со скучной заинтересованностью, а его прищур неодменно приобретал зловещие нотки. Широкий тонкогубый рот идеально подходил для высокомерных ухмылок, и поэтому особенно сильно запоминались те моменты, когда он не улыбался.
Все эти черты вместе взятые создавали демона, именуемого себя Аланом, и невозможно было вообразить его в другом теле, или другого демона - в этом теле. Годы, составлявшие собой десятилетия, что вошли в столетия его жизни, настолько привязали это тело к демону, что, казалось, он был рожден вместе с ним. И демон натренировал это тело так, что изменил его физическую составляющую: мышцы, гибкость, ловкость - все это, как он однажды говорил Мелори, он развил самостоятельно. Он знал свое тело, научился управлять им, как никто другой, и ему было подвластно даже то, что почти невозможно было контролировать обычным усилием воли, особенно в мертвом теле. Это хорошо было видно по тому, как его зрачки оставались широкими и по-человечески круглыми даже тогда, когда демон глядел на яркое солнце.
Именно с таким существом и столкнулись экзорцисты, и одержали мгновенное поражение. Меньше чем за полминуты с начала сражения, все нападавшие лежали замертво на земле, вокруг Алана, убившего их, не пролив ни капли крови. Даже демоны, видевшие его тренировки до этого и уровень владения мечом, были поражены его мастерством. Как и Мелори, которая находилась рядом с Аланом намного дольше, чем они.
Сам демон тщеславия без лишних эмоций, переступая тела, отошел на некоторое расстояние от мертвых и смерил их взглядом уже со стороны.
- Этих можно даже не закапывать, - объявил он, после некоторых размышлений. Его лицо приняло необычно серьезное и холодное выражение. - Оставим в церкви. На днях мы покинем это место навсегда, так что они уже будут заботой тех, кто их отыщет. К тому же, скоро мертвый экзорцист будет единственным, которого можно будет встретить. Мы уничтожим их всех и экзорцизм останется лишь частью истории. А после этого, возможно, займемся инквизицией. Слишком много власти у религии. В нашем будущем такого не будет.
С этими словами он развернулся и ушел в главную комнату.
Мелори не могла понять, почему на неё вдруг нашла тревога. Потом она осознала весь смысл сказанных Аланом слов. Он говорил, что собирается убить экзорцистов, но разве он имел в виду всех? Первоначальным планом было убить лишь тех, кто знал тайну умерших и представлял для них угрозу, но уничтожить всех экзорцистов, да еще и ввязаться в дела инквизиции? Такой вариант развития событий он не просто не высказывал раньше - он был против этого. А теперь... Что заставило его поменять решение? Или это еще один из его планов, о котором Мелори не знала?
И пока демоны раздумывали над словами, сказанными Аланом, длинноволосая женщина сорвалась с места и почти бегом последовала за ним в главную комнату. Дверь даже не успела захлопнуться за демоном, как Мелори ворвалась туда и громко захлопнула её за собой.
- Что это все значит?! - воскликнула она на эмоциях. - Ты собираешься вовлекать в войну мирных жителей?
Алан стоял посреди комнаты, спиной к ней. Он даже не шелохнулся, услышав её голос.
- Если ты считаешь, что публичные казни совершаются мирными людьми, то да, я собираюсь их в это вовлечь. Экзорцисты являются нашей главной проблемой, но самих проблем несколько, и инквизиция относится к ним. Людям неведомо понять, что Небеса и Бездна, которую они именуют Адом, развиваются так же, как и человечество. Меняются приоритеты, меняются нормы, но народ, за неимением другого источника, продолжают следовать религиозным учениям, которые уже устарели и не подходят для современного мира. Живущие в неведении люди даже не осознают, что сами Небеса уже не живут по тем правилам, которые они описали в священных книгах, тем более что в этих книгах капля истинны разбавлена кувшином лжи и пустословия. Люди сами создали себе такого бога, которого бы желали иметь, наделили его человеческими чертами, приписали ему обязанности, которые он должен исполнять по отношению к человечеству, и сами же вызвались выполнять половину этих обязанностей. Они уничтожают друг друга во имя своих Богов, и воображают, будто выполняют священную миссию. И мне нет дела до того, что они с собой сделают, но у нас, демонов, есть своя миссия, которую мы должны исполнить, и если для её достижения придется вмешаться в человеческую историю, то я это сделаю.
Мелори прикусила губу. Кто она, чтобы перечить демону? Она даже не знает, что у него на уме. Но именно поэтому она не желала вот так вот просто отдавать ему в руки судьбу человечества.
- Это неправильно, - запнувшись, выговорила она. - Расширить войну до такого масштаба... Люди не настолько глупы, чтобы оставить её без внимания. Как только мы поднимем меч на инквизицию, начнется бойня! И даже если мы сможем как-то сохранить тайну умерших, религиозный порядок будет нарушен. Много людей сыты инквизицией по горло, и восстанут, как только мы нанесем первый удар. Люди пойдут против Церкви, и тогда в мире наступит хаос. Мы, нет, вы не сможете взять на себя такую ответственность. Только, - Мелори с секунду помедлила, - только если вашей целью не является именно уничтожение Церкви и установление своей, правящей религии, где вы будете богами.
Алан повернулся к ней и подарил широкую улыбку.
- Не могу не признать заманчивость твоих слов, - сказал он. - Но нет, мировое господство не является моей целью в данный момент. То, к чему я сейчас стремлюсь - безопасное будущее для умерших, а для этого нужно ослабить влияние Церкви на людей. Но ты права, возможно, прямое уничтожение инквизиции лишь доставит нам новых проблем.
- Именно, - тут же вставила Мелори, боясь, как бы он не продолжил мысль и не переубедил себя в обратном. - Прямо сейчас мы ведем войну с экзорцистами. Лишь они должны занимать наши мысли, а именно те, кто знает об умерших. Лишь их мы уничтожим. Даже если это значит оставить в живых остальных экзорцистом, непосвященных в тайну.
Мужчина повернулся всем телом к Мелори, и во мраке комнаты было трудно разобрать выражение его лица.
- Ты ставишь мне условие? - внезапно с ноткой угрозы спросил он.
Мелори кивнула.
- Да. Если ты собираешся поднять оружие на людей, не знающих об умерших и не представляющих для них угрозу, я тут же уйду и, возможно, тебе придется скрестить клинки со мной.
Мелори не шутила. Ей уже осточертела таинственность и внезапная жестокость демонов. Она устала от войны и была готова к кардинальным действиям, чтобы предотвратить её продление.
Алан не спешил отвечать. Он долго и вдумчиво глядел на Мелори, размышляя о вещах, неведомых ей. Его взгляд, такой решительный, но в то же время таящий в себе противоборства эмоций и чувств. Даже если его слова о будущем для умерших были лишь прикрытием для более глубоких причин этой войны, не было сомнений, демон желал смерти экзорцистам. Его обуревал гнев за то, что они посмели наградить себя правом распоряжаться жизнями умерших, что были вместилищами для существ, много выше обычных людей. Обладая невероятной физической силой, умом и опытом тысячелетнего жителя Земли, он проявлял достойную уважения сдержанность в своих действиях. При желании, он мог бы сам стать Богом для этого мира, полностью переписав всю религиозную историю. Но он дал человечеству возможность развиваться самостоятельно, не вмешиваясь в этот процесс. И Мелори который год ломала голову, чего же именно желает Алан, какая его истинная и окончательная цель? И известен ли ему самому ответ на этот вопрос?
Демон вздохнул - тяжело и устало, словно на его плечи легла вся тяжесть земных забот. Он закрыл глаза и покачал головой. А потом до ушей женщины донесся слабый смешок.
- Я на этой Земле дольше любого живого существа, - заговорил Алан. - Я видел, как создавались и разрушались цивилизации, как менялся мир и сам человек. Я принадлежу этому миру, возможно, даже больше, чем Бездне. Но у меня есть цель, как и у остальных демонов, прибывших в этот мир и заточенных в телах умерших. Каждая минута моей жизни посвящена достижению этой цели, каждое действие приближает её, даже если до её достижения мне потребуется прожить еще тысячу лет. Я Люцифер, демон, нет... архидемон Бездны, я могуществен, ибо пожрал сотни частичек силы. Но моя физическая оболочка слаба, а мозг - вместилище моего разума, - предназначался для разума смертного человека. И тысяча лет - слишком много для него.
- Мы все устали от этой войны, - тихо проговорила Мелори, угадывая, к чему клонит Алан. - Поэтому давай хотя бы её закончим, прежде чем начинать новую.
Алан молчал. Он невидящим взглядом смотрел вниз, вновь предавшись своим размышлениям. А Мелори не двигалась с места - она не собиралась отступать, пока не получит хоть какой-то ответ от демона.
Наконец он сфокусировал свой взгляд на женщине, после чего развернулся спиной к ней и лицом к окну, сложив руки за спиной.
- Хорошо, - донеслось до ушей Мелори. - Мы расправимся со всеми экзорцистами, что посвящены в тайну умерших, уничтожим все документы, в которых хоть раз упоминались веторы, и этим закончим войну. Об остальном будем уже думать после. Если общественность не поднимет тревогу, возможно, больше не будет надобности проливать кровь.
Из груди Мелори вырвался выдох облегчения. Она знала, что Алан делает это склоняясь больше к собственным соображениям, чем к её просьбе, но посчитала правильным ответить ему:
- Спасибо.
Демон покачал головой.
- В благодарности нет смысла. К тому же, лишь я предпочел мирный выход. Тебе придется убедить помиловать экзорцистов еще и остальных членов нашей армии. Я руковожу этими демонами, но не вправе им приказывать и заставлять действовать против своей воли. Убеди их, и я помилую непричастных к нам экзорцистов.
Радость и облегчение Мелори тут же испарились. Она думала, что, если убедит Алана, то остальные демоны последуют его выбору. Сейчас же она поняла, что, хоть он и согласен с помилованием, но спокойно даст демонам уничтожать нейтральных экзорцистов, если они этого пожелают. Но Мелори уже слишком далеко зашла и не собиралась так просто отступать.
Она вышла из комнаты и решительно направилась к группе демонов, которые стояли над трупами экзорцистов, вполголоса переговариваясь между собой.
- Мне нужно с вами поговорить, - громко произнесла Мелори, привлекая к себе их внимание.
Беатрис смерила женщину своим самым пренебрежительным взглядом, но Мелори даже не посмотрела на неё.
- В чем дело, леди Фонтес? - спросил Лука.
Он был больше остальных демонов расположен к ней, поэтому Мелори решила говорить, обращаясь именно к нему.
- Планы изменились. Мы с Аланом предпочли более мирный путь окончания этой войны. Мы не будем убивать всех экзорцистов и воевать с инквизицией, мы расправимся лишь с теми, кто посвящен в тайну умерших и несет для них угрозу.
Внезапный смех Беатрис перебил её, и Мелори с нескрытым раздражением уставилась на демоницу.
- Забавно, - ухмыльнулась Беатрис. - Вы с ним предпочли мирный путь, или ты? Не уж то пытаешься защитить экзорцистов? Тебе что, волосы голову сдавили? Да уж, смешно.
"Вот заноза в заднице" - подумала Мелори, еле сдерживаясь, чтобы не влепить демонице оплеуху. Меньше всего ей хотелось упрашивать Беатрис и унижаться перед ней.
- Не важно, кто подал идею. Важно то, что Алан согласен с этим. Мы воюем против определенного врага, и пока не победим его, не должны наживать себе другого.
Беатрис открыла рот, чтобы опять что-то ляпнуть, но тут Лука выставил руку перед её лицом, веля замолчать, и демоница, к удивлению Мелори, тут же закрыла рот и вопросительно уставилась на мужчину.
- Алан действительно согласен с этим? Он не будет увеличивать масштабы боевых действий? - спросил Лука, глядя на Мелори.
Она кивнула.
- Да. По крайней мере, пока мы не закончим эту войну и не увидим, какие она понесет последствия для мира.
Лука несколько секунд молча и внимательно глядел на женщину, после чего кивнул.
- Хорошо, я согласен с этим.
- Что?! - вспылила Беатрис. - Это же бессмысленно! Церковь не примирится с убийством экзорцистов, и инквизиция лишь усилит свое давление на людей и умерших! Настанет хаос и он не окончится, пока мы не расправимся с самой инквизицией! Почему мы не можем ударить по ним, пока они еще не готовы дать отпор?
- Хаос начнется, если мы выступим против Церкви! - воскликнула Мелори. - Религия слишком влиятельна, против нас пойдут целые народы. А этого не избежать, ибо если мы развяжем войну такого масштаба, то тут же раскроем себя!
Тут вдруг Беатрис сделала резкий шаг в сторону Мелори.
- Не повышай на меня голос, человечишка! - прошипела она, впритык приблизившись к ней. Глаза демоницы угрожающе сузились.
Мелори напрягла всю свою волю, чтобы не отвести взгляда.
- А по-другому до твоего самовозведенного пьедестала не докричишься, - в тон демонице ответила она.
Наверное, Беатрис не сдержалась бы и напала на Мелори, если бы сзади неё не раздался смешок Гримуальда. Она резко обернулась к нему, гневно сверкнула взглядом, и демон примирительно поднял руки. Беатрис раздраженно цокнула на него и обернулась обратно к Мелори, но её пыл уже опустился до безопасного уровня.
И вдруг она поменялась в лице, расплывшись в хитрой улыбке.
- Ладно, - сказала она, все еще стоя впритык к Мелори, - я знаю, чего ты добиваешься. Алан не может принудительно заставить нас принять идею помилования экзорцистов, поэтому ты пришла просить нас об этом. Хорошо, я согласна. - И не успела Мелори обрадоваться этому, как демоница тут же добавила: - но с одним условием.
Несмотря на недобрые предчувствия, возникшие в голове, и противную, не обещающую ничего хорошего, улыбку Беатрис, Мелори кивнула, в знак того, что выслушает это условие.
Демоница улыбнулась еще шире.
- Итак, я и любой демон, что выразит сейчас свое согласие на такое условие, помилуем экзорцистов и будем следовать вашему с Аланом плану, и без приказа Алана не будем трогать ни оставшихся экзорцистов, ни священнослужителей. Но взамен этого ты сама, в независимости от ситуации, обязуешься не вступать с нами в бой по своей инициативе, и не отвечать агрессией когда иницаторами боя являемся мы. Ты поклянешься честью своего демона, что не посмеешь ответить, когда я ударю тебя. Ты вправе защищаться, но не посмеешь ударить в ответ. Этот договор будет действителен вечно, независимо от жизненных ситуаций, пока кто-то из демонов его не расторгнет. Ты сама разорвать его не сможешь, лишь если не рискуешь обратить честь своего демона в пустой звук. Вот такое мое условие. - Она обернулась к своим собратьям. - Кто-то еще желает заключить с ней такой уговор?
Руку поднял Гримуальд.
- Как интересно, я тоже хочу!
Беатрис усмехнулась этому и поглядела на Луизу и Луку. Лука промолчал, оставшись непреклонным своему безвозмездному решению. Луиза же подумала немного, наверное, сопоставляя в голове все плюсы и минусы, и коротко кивнула.
- Нас трое, - сказала Беатрис, поглядев на Мелори. - Ну что, согласна на такое условие? В противном случае, мы убьем всех экзорцистов, и начнем охоту на инквизиторов.
Ох, как же желала Мелори ударить её прямо сейчас! Как же дрожали её руки в предвкушении столкновения с лицом демоницы! Но сорваться, значило обратить в прах все результаты своих усилий. Да и действительно ли так страшна эта клятва? У неё будет возможность защищаться, а, значит, бездействовать ей не придется. Тем более, вряд ли Алан позволит демонам просто так нападать на Мелори, так что на обыденную жизнь уговор не повлияет. А сколько жизней она спасет этим... И вдруг, может быть, эта жертва в будущем себя окупит.
С такими мыслями и тяжелым сердцем, Мелори опустила голову и закрыла глаза. Люцифер внутри неё беспокойно зашевелился, предвидя следующие слова женщины, но он ничего не мог сделать.
- Я, Мелори Фонтес, - начала она, открыв глаза и в упор глядя на Беатрис, - принимаю ваше условие и клянусь честью своего демона, что не буду поднимать на вас оружие, не буду инициировать бой и атаковать, пока вы сами не расторгните этот договор. Взамен этого вы обязуетесь помиловать экзорцистов, священнослужителей и всех людей, не посвященных в тайну умерших и не несущих для них никакой угрозы.
- Согласна, - сказала Беатрис, широко ухмыльнувшись.
- Согласен, - сказал Гримуальд.
- Да, - коротко и тихо ответила Луиза.
- Тогда с этой минуты наше соглашение вступает в силу, - сказал Мелори, и тут же по её спине пробежали мурашки.
Неизвестно, был ли это эффект от клятвы, или Люцифер оказался не согласен с её решением поставить на кон его честь, но Мелори стало не по себе. И в следующую секунду она поняла, почему.
Рука Беатрис вдруг взметнулась в воздух и с размаху ударила Мелори ладонью по лицу. Тело Мелори покачнулось от такого, и она почти потеряла равновесие, но вовремя сделала шаг назад. Она почувствовала, как внутри неё закипает злость. Миг, и она сделала рывок в сторону демоницы, но ноги не сдвинулись с места. Более того, её тело словно невидимыми цепями сковало, не давая возможности пошевелиться. Она непонимающе и ненавидяще уставилась на демоницу, которая тут же залилась громким смехом.
- Великолепно! - воскликнула Беатрис, предвкушающее потерев руки. - Прекрасно! Это стоило и тысячи экзорцистов! Мне плевать на них, пусть хоть по всей земле расплодятся, но видеть твое перекошенное лицо, и эти попытки противиться своей же клятве - да, вот за это я готова тебя терпеть рядом с собой! Прекрасно!
И, нарочито задев Мелори плечом, зашагала к жилым комнатам.
Тут же её сменил Гримуальд, что подошел к Мелори и заинтересовано поглядел ей в лицо. Женщина уже ждала от него какого-то рукоприкладства, но демон лишь усмехнулся, тыкнул пальцем в её солнечное сплетение, засмеялся и последовал за Беатрис.
Луиза не желала проверять силу клятвы и молча ушла на улицу.
В зале остались лишь Мелори, Лука и трупы экзорцистов.
- У вас благие намерения, леди Фонтес но вы знаете, как люди о них отзываются, - сказал Лука, как только они остались одни.
Мелори невесело улыбнулась.
- Я только что проложила дорогу в свой собственный Ад. Надеюсь лишь, что это хоть немного, да стоит того.
- Вы только что спасли тысячи жизней и, возможно, уберегли мир от религиозной войны. Ваш поступок не останется неоцененным.
- Надеюсь, Лука. Это все, что мне остается.
* * *
После убийства нежеланных гостей, и перед поездкой в Италию, через которую демоны переправятся на Акулий остров, Алан решил устроит последнюю боевую тренировку. К счастью для Мелори, на время этой тренировки Луиза, а после короткого спарринга и Гримуаль, решили отменить их уговор, чтобы Мелори могла драться на полную силу, а, значит, и тренировка выйдет продуктивной. Но Беатрис не пожелала сменить гнев на милость, и с явным наслаждением и упорством нападала на Мелори, не оставляя той возможности даже защищаться. И если бы Алан вовремя не велел демонице быть сдержанней, то не ясно, как бы для Мелори закончились эти бои.
Но вот тренировка подошла к концу, вещи были собраны, оружие упаковано, и на рассвете пятеро человек, во главе с черноволосым демоном сели на корабль до Италии.
Они высадились на берег в неприметном портовом городку. Там Алан купил небольшое судно, на котором они и добрались до Акульего острова. Судно пришвартовали с противоположной стороны острова, и на нем же они начали готовиться к финальной битве.
К битве Мелори была вынуждена надеть доспех. Естественно, вероятность того, что она умрет окончательно или сгорит в бою - крайне мала, но серьезные раны могли замедлить её и снизить качество атак. Демоны так же не отказались от дополнительной защиты. Кожаные жилет и штаны с металлическими вставками для большей защиты и гибкая легкая кольчуга с маленькими звеньями - такой экипировки было достаточно, чтобы обезопасить себя от неосторожно пропущенных ударов. Экзорцисты - не рыцари и не воины, их смертное тело слабо, поэтому и одеваться в металлические латы против них было бы бессмысленно.
Стояла глубокая ночь, экзорцисты должны были приплыть на остров утром. Мелори надела доспех и, стоя перед зеркалом, раздумывала над тем, куда деть свои длинные волосы. Она долго думала, как их лучше завязать, и, в конечном счете, решила просто заплести косу и заправить её конец за шиворот, чтобы в битве случайно не потянули.
Женщина задумчиво доплетала косу, когда в дверь её каюты постучали.
- Войдите, - негромко воскликнула она.
Не поворачиваясь, она могла видеть в зеркале дверь и вошедшего через неё гостя.
- Все в порядке, не беспокойтесь. Экзорцистов еще не видно на горизонте, - ответил он и сделал два шага по направлению к женщине.
Не зная, что еще его могло привести к ней, Мелори опустила руки, оставив половину косы недоплетенной, и повернулась к мужчине лицом, удивленно глядя на него.
Ни слова не говоря, Лука протянул Мелори руку, в которой оказался небольшой сверток. Женщина взяла его и развернула на своих коленях. Внутри мешочка из тонкой ткани оказалась широкая лента из черной кожи с металлическими заклепками и круглой брошкой посередине. Привычная к таким вещам, Мелори узнала в ленте шейную повязку. Но больше всего её взволновала брошь. Её края обрамляли маленькие металлические зубцы, а внутри черного круга, сделанного из материала, похожего на слоновую кость, была высечена красная незавершенная звезда. Мелори был знаком этот знак - демоническая иммортфама.
- Беатрис была против, но Алан настоял, чтобы Вы тоже носили этот знак во время боя. Вы деретесь плечом к плечу с нами и принесли весомый вклад в наше общее дело. Вы достойны носить знак высших, леди Фонтес.
Мысли вихрем носились в голове Мелори, и она лишь смогла выговорить, не отрывая глаз от повязки: