Уехать из города было необходимо. Тесно и тошно было в городе. Услужливое мироздание отреагировало на импульс довольно оперативно, заманив в один со мной троллейбус бывшего одноклассника. - Сорвали с работы, - раздраженно заговорил он после стандартных приветствий, - сижу уже неделю как попка в военкомате, повестки выписываю. В моей голове начало слегка искрить и погромыхивать. - Слушай, Буля! - сверкнуло окончательно, - сделай мне сборы! Это несомненно было то, что нужно. Не думать. Не принимать решений. Тупо выполнять приказы.
Уже через неделю с повесткой в руках я переступил порог кабинета военкома. - Вы Булича Олега знаете? - почему-то понизив голос, спросил подполковник, когда я представился. - Это он о вас говорил? Было похоже на вовлечение в некую коррупционно-мафиозную структуру.
- Вы направляетесь, - торжественно продолжил военком, - на 30-дневные офицерские сборы в расположение танковой части города Флорешты.
Флорешты... Уютная казармочка на 20 человек, нормальные - в один ярус кровати, стол для преферанса... Красноватого цвета морда куратора - майора Гимпу удивительно гармонировала с красными "Жигулями", на которых он носился по улицам города. Майор представлял собой, без сомнения, тупиковую ветвь эволюции. Ежедневно на утреннем построении мы узнавали свежайшую, из первых рук, информацию о неуклонно возрастающей роли дисциплины на современном этапе. Причем, эта информация в его устах причудливым образом увязывалась с необходимостью получения личным составом характеристик в конце месяца.
Если в первую неделю мы все-таки дважды видели танки - один раз погоняли по полигону, а второй раз постреляли, то вторая неделя принесла абсолютный мир и покой. Один только Гимпу продолжал по утрам свою просветительскую деятельность докладами о неуклонном росте... Появилась масса свободного времени. Выход в город за пределы части был теоретически запрещен, но кому под силу остановить партизанское соединение?
Флорешты 80 - х (да и сегодняшние, наверное) - прямо скажем, не Лас-Вегас. Невразумительные улицы, небольшой сквер с поломанными скамейками, кинотеатр с одним и тем же на протяжении двух недель индийским фильмом, почта, откуда можно было дозвониться до Кишинева в течение каких-нибудь полутора-двух часов и нетребовательные девушки с местного молокозавода... Вот, пожалуй, полный набор... Иногда оставались в казарме. Преферанс, веселый треп... Сашка брал гитару... - У нееееей т-а-к-а-я маааленькая грудь, - жмурясь затягивал он.
Во время одного из групповых променадов, на городской улице раздался резкий скрип тормозов - из окна остановившихся на противоположной стороне "Жигулей" выглядывала морда Гимпу. Он пристально всматривался в группу военнослужащих, пытаясь идентифицировать и запомнить. Мои спутники благоразумно отвернулись, пряча лица. А я... Думаю, это был один из самых необъяснимых поступков в моей жизни. Я поклонился майору в пояс...
Утро следующего дня началось нестандартно. После триединого заклинания "равняйсь, смирно, вольно", Гимпу, казалось, напрочь забыл свое земное предначертание. Заложив руки за спину, молча ходил вдоль строя, оставляя личный состав в полном неведении по поводу динамики роли дисциплины. Время от времени он встряхивал головой, покрякивал и шевелил губами. Пауза затягивалась. Заподозрить майора в приверженности к традициям именно МХАТовской школы было бы несправедливо. Просто мысль, которую он напряженно думал с утра и пытался озвучить, предательски ускользала.
- Хех-х-х, Айзенштейн..., - сконцентрировался, наконец, мыслитель, - сколько живу, первый раз вижу, чтобы еврей был таким пьяницей. Мнения сослуживцев разделились. Одни выражали готовность немедленно взять меня на поруки, другие настаивали на принудительном лечении в Л.Т.П. Кто-то предложил исключить выродка из рядов евреев. При этом все были единодушны в оценке небогатой впечатлениями жизни полководца.
Жизнь с этого дня заиграла новыми красками. Стоило мне утром продрать глаза, как кто-нибудь пристально вглядывался в мое лицо и заполошно голосил: - Опя-я-ять! С самого утра уже зенки зали-и-ил!
Смешно было еще и потому, что в тот месяц я не пил даже пива. Не хотелось... А уж в качестве средства решения проблем спиртное вообще никогда мною не воспринималось. Оно усугубляет существующее состояние - легкий кураж обращает в тяжелую эйфорию, а тяжелую грусть - в легкую депрессию, никогда при этом не меняя знак на противоположный.
Но майор закусил удила. У человека появилась цель, а великая цель, как известно, рождает великую энергию. - Вы обратно пьян, товарищ лейтенант! - грозно и многозначительно объявлял он при встрече. - Никак нет, товарищ майор! - по-швейковски рапортовал я. - Вы ошибаетесь. - Ну, подожди! Те! Я характеристику!
Надо сказать, что мироздание, видимо, посчитав свою миссию по отношению ко мне выполненной, в какой-то момент полностью перешло на сторону неприятеля. Раз за разом сталкивало оно меня с майором в совершенно недвусмысленных, с его точки зрения, ситуациях. То он проезжал мимо именно в то мгновение, когда я отходил от пивного ларька, где покупал сигареты... То поворачивал из-за угла в разгар моего приятелям рассказа, сопровождавшегося активной жестикуляцией... - Не видать ли где Красной армии? - интересовался я, и в эту же секунду Гимпу проносился мимо, подпрыгивая на сиденье и беззвучно что-то крича. Впрочем, артикуляция его не оставляла большого простора для фантазии.
- Напился пьяный, сломал деревцо. Стыдно людям смотреть в лицо, - продекламировал Игорь, глядя в мою поскучневшую физиономию.
Пошла последняя неделя. Мы сидели в курилке у входа в казарму, когда в конце аллеи появился Гимпу. Он был счастлив. Это было видно невооруженным взглядом - каждая жилка его ликовала. В руках майор держал одолженный у знакомого гаишника прибор. - Вот мы сейчас, - радовался борец за идею, - протокол... и в характеристику... - Дыхните-ка вот сюда, товарищ лейтенант, - Гимпу протянул мне трубку. - Ччччерт, не работает, что ли? - расстроился он через секунду, - обратно дыхните. Сильнее! Посмотрел трубку на свет, встряхнул... - Что такое? - удивлению его не было предела. Снова встряхнул... Посмотрел на свет... Дунул в трубку сам и удивился еще больше. - Работает, сука..., - ошарашенно пробормотал он.
- Отставить смех! - заорал на всех Сашка. - Господа офицеры, - продолжил он, - уверен, что выражаю общее мнение, - никто не видел никакого прибора.
Следующее утро было светлым и радостным, без построения. Все равно нужно было вставать, потому что завтрак. Гимпу мы больше не видели. Не пришел он и прощаться. Прислал прапорщика, который открыл каптерку с нашей гражданской одеждой.
Удивительный месяц... Как-то все сошлось тогда - магия Абдрашитовского "Парада планет", самого "мужского" из когда-либо виденных фильмов (25 лет назад посмотрел его 5-6 раз подряд и до сих пор помню каждый кадр, каждый поворот головы), звездный состав сослуживцев и даже бедный Гимпу.