А когда твой двор становится тебе совсем маленьким, то ты "летишь на Озеро Чад, за изысканным Жирафом".... Или ты покоряешь космос вместе с Кимом и Бураном! Ну и что, что Алису не отпустили?! Ты ей потом всё расскажешь....
А в пору детства-юности ты впервые поцелуешь самую красивую девочку в мире. Может Мальвину, может Красную Шапочку, а может просто соседку по парте. Но "самую-самую"...
В зрелости ты переворачиваешь всю идеологию, именуемую словом "работа". Не ты для неё, а она для тебя. И все видят этот прогресс и оценивают....
И к старости тебе больше не о чем мечтать. Всё исполнилось. Для детства тебе вспоминается райский сад, где каждый цветок или даже бабочка напоминают о волшебстве процесса познания. Для юности ты придумываешь фантастическую историю с хеппи-эндом. Когда принцесса оказывается в руках настоящего принца, тебя, конечно же. Для периода возмужания приходит на ум, например, история, когда старого начальника убрали, а тебя, юнца ещё, посадили на престол, со словами "Старый конь новой борозды не сделает". И только для старости ты не придумал ничего. Только доброе ожидание этой самой старости, без снов, разговоров, и сновидений.
Куда, как труднее спать, когда...
Папа и мама уехали куда-то далеко-далеко и надолго. И ты остался совсем один на всём белом свете. Например, в детдоме...
Когда первая любовь говорит тебе "нет", но при этом, если и не смеётся, то ехидно улыбается. И это уже не в первый раз во сне...
Когда ТО, что называл "работой" и с большой буквы, на поверку превратилось просто в "каторгу". В тупое зарабатывание денег, так необходимых семье. И ты работаешь, работаешь, работаешь... А семья, как вампир, всё требует и требует. Особенно жена...
Когда после своей светлой юности и героического труда, ты ничегошеньки и не получил от этой жизни. И ты песочишь себя во сне за то, что не предал друга, что не прогнулся перед начальством, не уступил жене, теперь уже бывшей и т.д. и т.п.
Простите. Не об этом я думал. Это просто мысли моего далёкого прошлого.... Я вообще ни о чём не думал. Я просто спал. Сладко и комфортно. Но меня будили и будили. Очень настойчиво и бесцеремонно. Били по щекам, брызгали холодной водой, даже раз кольнули булавкой.... Но я совсем не торопился, то есть тело моё совсем не торопилось просыпаться. Я о чём-то думал.... Я не спутался в своём повествовании. Я действительно и не думал ни о чём, и думал о чём-то одновременно. Это было похоже на раздвоение личности.
Первое "я" - обычное, человеческое. Я с ним просыпаюсь и с ним ложусь спать. Оно меня будит и руководит к действию каждый день. И именно оно правит настоящим - любить, бояться проезжающего мимо авто, выбирать то, что я буду пробовать на обед. Оно испытывает боль и холод, стреляет глазками в проходящих мимо девчат, вытаскивает мелочь на милостыню старенькой бабушке. А сейчас оно почти отключилось, только передавало мне информацию о совершённых надо мною действиях...
Другое дело, моё второе, "виртуальное" "я". Я думал и думал о Натаныче. "Ну, не палач он! Непохоже. И аура с оригиналом потому-то и не сошлась.... Ну, не может Натаныч навредить кому-нибудь!" Хотя вспомнился Шеф с его предостережениями. И как же не хочется в натанычев институт! Стоп! У меня догадка! Я использовал свои эмоции, когда смотрел на историка!.. Но первое моё "я" категорически с доводом не соглашалось.
Я снова и снова запутывался.
Весь этот мир снова переворачивался во мне, изменялся.
Как же так? Ведь первые впечатления о человеке - самые правильные! Я это начал понимать с тех самых пор, как смог увидеть ауры:
"Ты почти всё о человеке знаешь и потому решаешься сделать следующий шаг, который после подтверждается"
...Но это же банально, с точки зрения обычного человека! И почему я принимаю сразу на веру всё то, что вижу?! Ведь по одёжке только встречают?! А дальше надо как у людей! И почему мне кажется, что вывод до сна - ложный?!.. А может всё правильно? И Натаныч действительно палач, как это предпочитает считать моё первое "я"? Кстати, а почему я не беснуюсь от того, что меня могут просто умертвить?..
Всё, к счастью, оказывалось на поверхности. Не убьют - это же очевидно! Потому моё первое "я" и не бунтует, а спит себе на здоровье. Вторая подсказка пришла почти сразу. Я вспомнил своих старых друзей, которым я так и не смог помочь....
...Странно. Как давно это было. Я прожил целую жизнь с того момента, как почти умер.... И ТО, что я нашёл в себе после "смерти" - всё-таки выжило, и даже полноценно развивается! И мимолётный сумбур в голове....
Так что же я там не смог сделать в начале своего пути? Ах, да. Помочь ближнему своему. Ничего не было видно, одни лишь эмоции да желание помочь. Так значит, лишние эмоции....
Ну вот, круг и замкнулся. И всё вокруг это подтверждает. И люди в метро, автобусах, троллейбусах, и у кинотеатров, и на площадях и улицах. Нейтральность! Но что-то и смущает. Ах, да. Моя собственная Маргаритка.
"Марго! Где ты там? Я уже соскучился по тебе. Я хочу под твоё крылышко!"
И это было единственным несоответствием в стройной системе моего нынешнего осознания, состояния. Назовём это просто "случайной флуктуацией", личным фактором...
Итак. Похоже, мои эмоции сыграли со мной злую шутку. Ну, что-ж. Теперь всё встало на свои места. Я неправильно увидел историка, прибавив к моим наблюдениям свои опасения.
И после этого я начал медленно просыпаться.
- Даня! Он очнулся! - Совсем неожиданно прорезал мой слух женский голос. - Он живой! - Чуть ли не запричитал её голос. Кто она? Спать хотелось Ужасно. Но и увидеть её хотелось тоже. И я попытался проснуться и открыл глаза.
Я лежал на очень мягкой перине и в незнакомой мне комнате. Рядом сидела бабушка. Ах да, бабушка Марина, кажется. Глаза её немного заслезились и даже засветились. Чуть поодаль от неё, в полуобороте от меня, стоял Даниил Натанович с сотовым телефоном, и что-то там в него наговаривал.
- Ну, слава богу, Фёдор, вы очнулись! - Произнёс он. И уже почти не отвлекаясь на меня, а лишь поглядывая, заканчивал свой разговор. - Что? Да-да. Вы всё правильно услышали. Выезжать уже не надо. Извините за столь ранний звонок. Что? Да - да. Ваш профессиональный долг, но не беспокойтесь. Что? Всенепременно. Благодарю вас.... Всенепременно. И до свидания. - Он закончил. И потом после недолгой паузы добавил. - Как же вы нас напугали, Феденька.
Я огляделся. За окном всё так же светало. Но я был в другом помещении. На тумбочке у кровати лежал мой паспорт. Там же стояла тарелка с бутербродами и чашка чая, уже холодного, наверное.... Как же эти два божьих одуванчика смогли перетащить меня в спальную комнату и уложить на кровать? Стало как-то очень даже неловко.
- И давно вы в Москве Бомжуете? - Задумчиво произнёс Натаныч. - Что? И ни к кому вы в Москве не обращались, и никто вас не успел заметить? Странно.... - Его глаза потухли, руки опустились. Он думал. - Хотя, кому вы сейчас нужны?! Чёртова Перестройка! Какие кадры растеряли, и какие уже теряем!.. Вы хоть на работу в Москве устраиваться пытались? Ну, там, по специальности или ещё как?.. - Я промолчал. Говорить о жизни прошлой не хотелось. А о жизни теперешней - так он уже всё слышал. - Или, вот так, с полуголодными глазами, свой талант и пестуете?!..
- Да вы кушайте, Феденька, кушайте, - неожиданно встрепенулась бабушка Марина. Я осмотрел тарелку. Не тянет. Тогда она взяла бутерброд и поднесла к моему рту.
Было очень смешно (за мной ухаживали, как за сущим ребёнком), но есть мне решительно не хотелось. Я взял из её рук бутерброд и, слегка осмотрев его, просто положил его обратно. Почему-то моё внимание привлекла чашка чая, которую я секунды спустя залпом и выпил. Мариночка, увидев это, ойкнула, и, забрав чашку, побежала на кухню.
- Даниил Натанович. - Я решил сменить тему, поуютнее расположившись на кровати. О регистрации говорить не хотелось совсем, как и о средствах, на какие живу. Ведь если он записал меня в бомжи, то и образ моего существования мог выглядеть подобающим. - Вы что-то говорили о ридерах. И ещё о люденах. А ещё что-то о вертикальном развитии. - Произнёс я, наконец-то выбрав себе новый бутерброд. Ну, не устоял. Аппетит, видите ли, приходит, когда видишь еду. Да.
- Я не говорил этого. - Странно проговорил Натаныч.
- Не говорили? - Внутри пробежал холодок. Аж досада взяла. "Эк я промахнулся. Из огня да в полымя. А, может, как он говорил, сыграть в "простачка"?"" И после пережёванного куска хлеба с ветчиной я неторопливо продолжил. Неторопливо. Хотя я столько всего передумал, пока решился задать правильный вопрос. - А от кого же тогда я услышал, что мне благоволит судьба, и вы сведёте меня с теми, кто мне интересен. И что я - явный ридер, и что вы позаботитесь о моих способностях? - Я шёл в атаку. Я явно перевирал с последовательностью, смешивая его мысли с реально произнесёнными им фразами. И мне совсем не хотелось, чтобы он понял, что я могу читать его мысли. А узнать то, что знает он, сам бог велел. Тем более что я ему уже открылся.
- Так я всё-таки проговорился... - Пробормотал про себя Даниил Натанович и побледнел. Неужели, сработало?
- Но я так ничего и не успел разобрать. Вы что-то говорили и говорили, а меня в тот момент уже клонило ко сну. Извините. Уверяю вас, мне всё это крайне интересно. Тем более что это касается меня. А сейчас я почти проснулся. Итак, ваш рассказ за мой! Как вы и обещали.
И я похолодел от своей собственной фразы. Я вспомнил.
Взгляд историка остался напряжённым. "Я ничего не обещал" - словно читалось во всём его виде. Я покрылся испариной. И на это имелись две причины. Я возомнил себя разведчиком и выложил врагу все козыри, не озаботившись последствиями. Но это казалось лишь бирюльками с тем, что я понял сейчас. Игра в разведчиков ничто в сравнении с собственной жизнью. И если Натаныч - ТО, во что мне не хотелось верить.... Я грустно уставился на врага. Я - не разведчик, я - свой, свой.... Зазвучала сиреной чья-то машина.
Всё разрядила бабушка Марина. Она вошла в комнату с подносом на руках, на котором красовались все атрибуты чайных посиделок. Налила в чашку чаю и предложила мне.
- Пей, сынок. - Это было произнесено так по-доброму, что даже Натаныч не устоял, не говоря уже обо мне. Черты лица его смягчились, а когда и он получил свою порцию живительного напитка, то...
- Горячо! - Я с любовью почти обжигался свежим "индийским" со вкусом мяты и ещё чего-то, но пил с удовольствием. Разговоры, тем временем, ненадолго стихли, будто каждый решил не мешать остальным, наслаждаться сим процессом.
- Ну, раз уж так всё случилось, - наконец что-то решил для себя дедушка Даниил Натанович. Речь его снова стала спокойной. Он даже так ненавязчиво весело подмигнул мне. - Я уеду ненадолго. Марина за тобой присмотрит. Да, Солнышко?! - Это к бабушке. Та согласно кивнула. - Если будут вопросы, то можешь спросить и у неё. Она много лет проработала бок о бок со мной.
- А вы сами не готовы ответить мне на все мои вопросы? - Как-то спонтанно спросил я. "Не к месту это, дурак. А помолчать не мог?" - Позже зудело во мне.
- Феденька! Это же утро! Сами не выспались, а ещё и меня морить расспросами собираетесь! Стыдно, юноша. - Весело пожурил он меня. Я только губу прикусил.
А потом он неспешно стал готовиться к выходу. Супруга его тоже вышла из комнаты. Я остался один. Я мог бы сейчас встать и уйти, но было так лень. А ещё захотелось услышать эту неизвестную мне сказку. И постепенно я заснул, так никем и ничем больше не потревоженный.
Как приятно себя чувствовать в неге сна!..
Проснулся я где-то к полудню. Историк, похоже, ещё не пришёл. Бабушка что-то готовила на кухне. Я вышел из комнаты и направился к хозяйке. Здесь меня ожидал небольшой сюрприз. Даже два сюрприза.
- Доброе утро, Марина э... баба Марина.
- Доброе утро, Федя. Садитесь завтракать.
Первое, что смутило, так это уже накрытый стол. Не в смысле богатства, здесь всё было обычным для утра - бутерброды, пирожки, розетка с вареньем. Другое. Было похоже, что о времени моего появления на кухне уже знали. Всё было выставлено на стол буквально за пару минут до того, как я вошёл в эту комнату. И пирожки только-только из духовки, пышущие жаром, и чашки с только что налитым горячим чаем. И этот чайник в руках у хозяйки. Хотя клянусь, с момента, как я проснулся, не прошло и даже этих двух минут, да и не шумел я вовсе. Второе, что уже обескуражило - то, что и баба Марина уже не имела ауры. То есть, имела, но не ту, что я видел раньше. Почему-то вспомнилась радистка Кэт, только вот ситуация была с точностью наоборот. Мюллер в застенках, а главные дознаватели - Штирлиц и она. Я машинально сел на предложенный мне стул.
- Даниил Натанович - " почему не Даня или просто муж?" - просил меня рассказать вам всё, что вы попросите. Он считает, что вы весьма талантливый молодой человек и можете сделать в науке что-то очень грандиозное. - При этом речь её была достаточно бесстрастная и почти официальная. - Муж просил вам передать, что регистрацию в Москве вам сделают, а по оформлении на работу, вам установят оклад согласно должности стажёра, который позволит вам довольно сносно проживать в Москве или Подмосковье. При этом вам придётся пройти ряд серьёзных, подчёркиваю, серьёзных тестов на профпригодность. Хотя Даниил Натанович особо подчеркнул, что всё это вы сможете сделать без особых проблем, потому как он сам имел честь тестировать ваши способности. - Она закончила. Она была "вся сосредоточенность". Ни единого лишнего слова, ни один лишний мускул не дрогнул. Она жила своей прежней работой.
Я медленно переваривал увиденное и услышанное. "Мама! Куда я попал?!" В голову лезла всякая чертовщина. Впереди маячил кусок сыра - часть большой мышеловки. И это после такого приятного сна! "Спокойно, Федя. Спокойно" - "И Натаныч уже часов пять, как отсутствует!" Паника! Чисто поддавшись эмоциям, я продолжил тему:
- А вы сами как думаете? Нужно мне это или нет? - Я знаю, как я выгляжу, когда волнуюсь. Весь белый и озадаченный. И не пушистый. Точно.
- Бегите, Феденька. - Она внезапно раскрылась, и опомнилась.
Мы были одни. Почему-то её последняя фраза оказала на меня самое благотворное влияние. Дрожь в коленках прошла. Я видел всё те же непроницаемые глаза, но отношение к ним изменилось. В них не было врага. Вопросов с её стороны не последовало, а мои - терпеливо ожидались. У меня было время для раздумий. И я думал.
- Фёдор, вы совсем ничего не кушаете. А ведь всё это было приготовлено для вас.
- Зачем? - Спросил я.
- Зачем кушать? - Она заговорила совсем как бабушка с внуком...
- Нет. Я о том, чтобы бежать.
- Не знаю. Я видела много поломанных судеб. У нас не готовят суперменов. У нас изучают предельные возможности человека и пытаются по мере сил их приумножить. И тут как в спорте: порвал связку - рискуешь навсегда расстаться или со своим любимым занятием, и - или со своими высшими достижениями.
- Но это же не спорт...
- Тем хуже. Никто не знает пределов. И ещё. Вы поймите! Этими исследованиями занимается не только Россия. Мы здесь - конкуренты! Никто из них не откроет нам свои тайны. Тем более, что все эти работы оплачивают их же государства. И нам приходится чужие успехи не только принимать к сведению, но и перепроверять. А тут ещё и наши новые наработки. И кстати, случаи смертельных исходов здесь тоже бывают.
- Вы меня пугаете. Но зачем? - Я не понимающе смотрел на бабу Марину. - У вас что там, концлагерь? Людей под пули лезть заставляют? Или так, для острастки обрабатываете?
Бабушка лишь печально хмыкнула и замолчала. Она ждала. Я успокаивался. Мне стало стыдно. И чего я так взбеленился? Она же сама меня уговаривает уйти.
- Это вы сами, добровольцы, со своими кураторами. Лучше бы жили себе, семьями обзаводились, детишками. Так нет же, стремитесь к совершенству, пытаясь изменить богом данное. Тебя, например, кой чёрт дёрнул, прости господи, прийти к Историку (!!!)? - Я промолчал. Я уже и сам не понимал, зачем мне всё это надо. Хотя нет, понимал.
- Судьба. - Тихо проговорил я.
- Всё-таки хочешь попробовать. - С грустью сказала она. - Только смотри! Слабых система не держит. А ты вон, какой худющий. - Она подождала с минуту. - Всё началось тогда, когда советские войска перевезли в Россию сверхсекретные архивы немецкого Рейха по тематике "Сверхчеловек"....
Я не мешал бабе Марине говорить. В конце концов, это её право начинать рассказ, с того, что она предпочтёт. Она рассказывала о претензиях английского и американского правительств насчёт этого архива. И о встречных претензиях СССР. И о тайных поисках Гитлера на Тибете, в Египте, древнейших библиотеках Европы. Речь шла о возможности появления на свет ещё в то время человека со свойствами, намного превышающими возможности обычных людей.
- Да. Я об этом слышал. - Где-то перебил я её. - И о секретных институтах, которые после войны занимались, как у нас, так и за рубежом, людьми с паранормальными способностями. Хотя, насколько я помню, известно не более десятка человек, у которых учёные действительно подтвердили наличие каких-нибудь талантов. Потому не понимаю, как на этом можно делать науку. - Показалось, что баба Марина даже ждала этих моих реплик, и спокойно перешла к следующей теме.
- Ты хотел знать, кто такие ридеры? - Она слегка приостановила повествование. - Так вот, ридер - это читающий чужие мысли. Кстати, к вопросу о значимости нашего института для государства. В некоторых российских дипконсультствах работают наши ридеры. И они очень успешны в своём роде деятельности. Нам известны так же несколько ридеров в посольствах других стран.
Меня намеренно ошарашивали. Я поддался.
- То есть, вы хотите сказать, что таких, как я, уже много? Но откуда? Из вашего института? - "Я отказывался в это верить" - А если это так, то почему... - Меня намеренно перебили.
- Я ничего не хотела сказать. - Жёстко ответила женщина. - И впредь, молодой человек, потрудитесь задумываться над тем, что говорите. Сущий ребёнок, право слово.
Какая досада. Толи оттого, что я не уникален (тщеславие), толи оттого, что я потерял кучу лишнего времени на совершенствование самого себя (тормоз), толи оттого, что я не успел высказать свою мысль, так меня поразившую....
- Вас, ридеров, мало. - Она словно читала мои мысли. - И вас трудно найти. Вы чаще сами проявляетесь после каких-нибудь случаев или слухов. Или сами приходите к нам в институт.
- И у вас на двери написано: "Приходи к нам всяк, кто может глазами двигать предметы или читать мысли на расстоянии"! - Съязвил я.
Бабушка Марина позволила себе улыбнуться.
- Не совсем так, но идея правильная. Есть много добровольных помощников, которые по роду занятий помогают находить нам потенциальных люденов, хотя сами этого и не подозревают.
- "Людэн"-ов?
- Да, люденов. Людей с паранормальными способностями. Кстати, ридеры - это только небольшая часть люденов. В этом классе есть ещё и вещунЫ, и синОпты, и нюхачИ, и чувствЕны, и .... А, впрочем, Фёдор, всё остальное вы узнаете в институте после прохождения тестов на профпригодность.
- Что ещё за тесты?
- Ах да! Банальная проверка для людена. Имеешь талант - проходишь. Не имеешь, а лишь хочешь подзаработать денег в качестве добровольца - тебя любезно выпроваживают. Ведь оклады в институте не маленькие.
Был повод подумать. Очаровательно! Была масса людей, желающих оказаться в качестве подопытных кроликов. Какой соблазн!
- И вы всех люденов узнаёте? А всех не-люденов отсеиваете?
- Федя. Ну, зачем вы так?
- Странно как-то. У вас куча добровольцев, а вы тут сейчас меня сами и вербуете.
- Выйдете вон, молодой человек! - Вспыхнула бабушка. - Вас здесь никто не держит. - И она демонстративно отвернулась.
"Ну, не держит и не держит" - Согласился я, и стал собирать свои вещи.
- До свидания. - Сказал я, перед тем как закрыл входную дверь.
- Прощайте. - Высокомерно ответили мне.
"Ну, вот и свобода" - Почему-то грустно сказал я себе. Солнечный зимний день мне не казался радостным. В соседнем ларьке я купил несколько бутылок пива. Удивительно, но там была "вражеская" "Оболонь". Я цинично оценивал свою ситуацию. "Я выжил. И что в плюсах? Я знаю, что я люден. Более того, ридер. И я не одинок. Кто-то еще пробился вовнутрь человеческих мыслей. Но кто, и как далеко? Загадка. Это минус. Нет Натаныча. Он, скорее всего в институте. Это и плюс и минус. Но за него баба Марина. Хотя она вроде свой человек, мне всё объясняет. Это "плюс" Хотя та ещё "домомучительница", но "добрая""
Я понял, что проигрываю партию при всех своих набранных очках. И я выкинул очередную бутылку с пивом. Впрочем, как и все остальные.
- Снова здравствуйте, баба Марина. - Произнёс я, когда знакомая дверь наконец-то открылась. Прошло уже больше трёх часов с момента моего ухода. Было похоже на возвращение блудного сына.
- Входите. - Спокойно ответила бабушка. - Я жду вас на кухне. - И она удалилась. Меня даже не оплевали, а только милостиво позволили вернуться к разговору. Я снял куртку, обувь, и снова прошёл к столу разборов.
- Извините. Я тут пива выпил...
- Ничего страшного. Нам это не помешает. Так даже проще. Хотя, если честно - алкоголь, табак и наркотики, пагубно действуют на ваши таланты, люденов то есть.... А так, Фёдор, не стесняйтесь. Это раскрепощает ваши мысли, успокаивает вашу бдительность и настраивает на спокойную беседу.
- ??? - Я был просто ошарашен правильностью её познаний обо мне, а ещё её безэмоциональным "успокаивает вашу бдительность".
- Да, успокойтесь вы. Людены, в большинстве своём, народ крайне осторожный и тяжело контактный, когда дело доходит до общения с чужими людьми. Они почти как люди, но в них есть что-то от "нелюди". Некая обособленность, или отчуждённость, или отстранённость что ли. Это почти из Стругацких. Например, из "Волны гасят ветер". Читали?
- ???
"Она всё про меня знает! - Кричало первое "я" - Это западня. Не удивлюсь, если за дверями уже кто-то ждёт. Натаныча ведь нет" Впрочем, второе "я" честно вспоминало давно прочитанную книгу. Школа, давно прочитанный "репринт", напечатанная кем-то наспех стопка отдельных страниц текста, уже сильно обмусоленных....
- Опять не поняли?
- Понял.
- Похоже, не поняли. Вы Стругацких-то читали?..
...Зазвонила входная дверь, и я тут же сорвался с места. Вошёл Натаныч.
- Здрасьте.
- Добрый вечер, Федя. Вы куда-то спешите? - Это был простой, формальный вопрос.
- Я домой хочу.
- Марин! Всё в порядке? - Он обращался к супруге. Контрольный выстрел.
- Он сам уходит. Я ему только и начала что-то рассказывать. Он боится. - Донеслось из кухни. А после большой паузы, нашей с Натанычем, - Даня! Ты кушать-то будешь? А то, у меня уже всё холодное.
Мы смотрели друг на друга. Я - опасливо, он - оценивающе.
- Я вижу, что вы ещё не готовы.
- Да. - Как-то нескладно ответил я.
- А об окладах вам говорили?
- Да.
- И не трогает? - По-новому заговорил он.
- Нет.
Пауза.
- Ладно. Уходите. Только одно вам хочу сказать. Вы обрели тайну, которая будет мешать вам жить. А если вы, действительно, от этой тайны освободитесь, то позвоните мне. Я, наконец-то буду знать, что хоть кто-то на этой планете вылечился от этой заразы, называемой "жаждой познания". - Пауза, чтобы я осознал его мысль. - Солнышко! Ты ему наш телефон-то дала?
- Ой, Даня, запамятовала. Да ты и сам хорош. Бабку снова на работу вызвал.
- Ладно. Я сам скажу.
И он продиктовал все свои телефоны: домашний, сотовый, университетский, деканата, контактный и ещё, и ещё...