Мальчишка, кусая кривыми зубами нижнюю губу, долго глядел в микроскоп, испытывая терпение Дары. Единственный ребенок, а теперь и единственный человек в семье, она не любила возню с детьми. Но Аркаим начался с Тамерлана, подплывшего к Даре, когда она грустно сидела на отмели: ни один музей не принял второкурсницу. Он сел рядом, так же обнял колени и, часто поглядывая, улыбался казахскими глазками. Тогда Дара, ухватившись за слабую связь с новым местом, решила пробыть здесь еще часок. Прогулялась по рынку в компании мальчишки, толкаясь с туристами и разглядывая сувениры.
В последнюю очередь привлек внимание оранжевый хиппимобиль. Она ожидала найти там горячие пирожки и чай на дорожку - ветер доносил аромат жареного, - а встретила мужчину с самым счастливым лицом и красивой улыбкой, сияющей из темной глубины фольксвагена. Он сразу представился Олегом и предложил выбирать камушки. Как у любой девушки, у нее сердце подпрыгнуло при виде минералов, браслетов, бус из природных камней, за которые не жалко умереть. "А это сколько стоит?" - она указала на хрустальную друзу, похожую на корону Снежной Королевы. "Штука", сказал он. "Да все это не настоящее!" - возразила Дара; имея семьдесят тысяч рублей, она не искала бы сейчас подработку. Он имел право рассердиться, а вместо этого дал работу.
Скоро появился его деловой партнер Лаврентий, тоже вдвое старше Дары и вдвое суровей Олега. Посмотрел равнодушно в пространство рядом с девушкой, и она сразу потеряла надежду. Но согласился! Так она стала смотрителем в музее природы и человека, откуда еще утром уходила ни с чем.
- Что-нибудь разглядел? - спросила Дара у Тамерлана. Посетителей всегда разочаровывала крупинка самородного золота. Блеклая загогулинка, на вид дешевая, а то и фальшивая. "Золото?!" - загорались люди, а когда смотрели в окуляры, выглядели обворованными.
- Как эмбрион! - ответил мальчишка, почесав нос.
Сама от себя не ожидая, Дара потрепала его по волосам.
В холл залетели голоса, вытянутые эхом: группа посетителей спускалась со второго этажа. Обычно после этого они заходили к Даре. Под ее ответственностью оказались две комнаты. В первой, светлом магазине, продавались камни и бижутерия, а во второй, затемненной, показывали коллекцию минералов, собранную начальниками. За две недели названия, некоторые геологические термины и цены легко выучились. Поначалу девушка работала вместе с Лавром, а в последнее время он заглядывал перед обедом за выручкой, как хан Батый - за ясаком, и уходил домой. Они встречались за молчаливым ужином дома - в деревне Александровка, в километре от Аркаима; Лавр не поднимал взгляда выше кофеварки и говорил лишь о специях, если требовалось их подать. Олег жил в автомобиле; только зима могла заставить его ночевать в доме, рядом с угрюмым товарищем.
В магазин вошли с дюжину человек и поспешно разделились, чтобы никто не подумал, будто они в одной компании. Дара начала следить за парнем, что держался за спинами, но ее отвлекли. Амбал в тугих джинсах и фигуристая дама в коктейльном платье подошли к стойке с женскими украшениями.
- Гоните мне лицензию на жемчуг! - нагло, но и с долей смеха потребовал Никишичев. Некогда управляющий совхозом, а сейчас - человек, о котором все, с кем она встречалась, говорили шепотом. И дня не проходило, чтобы Олег не рассказал, что опять предотвратил, раскрыл или уладил "боксер", как того называли.
Дара поступила ровно как его гражданская жена: вежливо улыбнулась. Острые черты смягчились, тени слетели с лица, когда амбал заметил на витрине распятия из змеевика. Еще ни один покупатель не обращал на них внимание.
- Тамерлан! - внезапно он обратился к мальчишке, и тот подпрыгнул. - Ну-ка, выверни карманы!
Не успела Дара возразить, как ее маленький друг послушно выпотрошил шорты. На пол посыпались обертки, несколько жвачек и десятирублевая монета.
- Опять жертвенники опустошили! На моих глазах толпа салаг разбежалась, не стал догонять. По горам с ними не бегаешь?
Талию мужчины обхватывала поясная сумка; он надевал ее всякий раз, когда шел в горы собрать пожертвования туристов.
- Брат задницу надерет, - откровенно ответил Тамерлан, покраснев от чувства оскорбленного достоинства.
- Он с утра со мной, - раздраженно вмешалась Дара.
Тем временем боксер, похлопывая по ладони сложенной газеткой, стал присматриваться к распятиям. Жена примеряла ожерелья. К черно-белому платью и обесцвеченному каре предсказуемо напрашивался гарнитур из жемчуга и черных агатов.
К Даре подошла пара, крепко державшаяся за руки. Она очнулась, оторвалась от газеты в руках Никишичева, где мелькал портрет скандального режиссера. На пальцах туристов сияли обручальные кольца, на круглых лицах - веснушки. Оба рыжие, в банданах и майках цвета хаки, они походили друг на друга как брат и сестра, как часто случается с влюбленными.
- Нам сказали, тут предсказывают будущее.
Всего лишь еще один способ Лавра увеличить дневную выручку без затрат. Олег таким не занимался, а для Дары это стало вопросом совести. Сама-то знала, что не обладает сверхъестественными способностями. Но с важным видом взяла с подоконника льняной мешочек и протянула клиентам, попросив достать по камушку.
Они одновременно засунули руки и стали перебирать камни вслепую, глядя друг другу в глаза. Дара вспыхнула, ощутив себя свидетелем интимного момента. Коснувшись пальцами, можно взорвать Вселенную.
Наконец, они вытащили руки и раскрыли ладони. Девушка выхватила сибирский изумруд, отразившийся в ее зеленых глазах. Дара прищурилась, откинула черные волны волос с плеча, накрыла ладонь клиентки своею и подождала. Олег сказал, что она создана для колдовства, хотя считался несуеверным атеистом советской закалки.
- Новая жизнь, чистая и освещающая, начнется скоро.
Она убрала руку, и все увидели, что клиентка поцарапалась. Алое русло извилисто врезалось меж холмами бледной ладони.
- Новая кровь, добрый знак, - подытожила Дара.
Парню достался кружевной алмаз в форме сердца. В бело-сиреневую полоску, он напоминал карамельную конфету.
- Этот камень приносит вдохновение и успех в предназначении. Скоро свершится ваша судьба.
Они переглянулись, еще теснее прижались плечами и вышли.
Загорелая женщина с лысой головой и татуировками на запястьях стала расспрашивать о свойствах амулетов, пытаясь найти самый надежный. Не дождавшись, пока та выберет хоть один, Никишичев заявил, что берет крест с медным Христом, а жене - бусики, пусть и без лицензии.
Дара завернула покупки, хотя не нашла крышку для коробки, да Никишичев и не требовал. Он разглядывал увесистое распятие, поворачивал так и эдак, почтительно цокая.
- Мощная штуковина, да еще на змеевике... - прошептал он. - Гадаешь, значит, Дарина?
Она кивнула.
- Лавр просек законы спроса. Олейнич-то в курсе, что творится в его доме науки? Дай-ка, попробую...
Знала она, что боксер пришел ее испытать, что не суеверный он человек, но протянула мешок. Никишичев резким движением вытащил камень и раскрыл ладонь. На ней черным глазом мерцал шарообразный обсидиан. Этот камень не выбирали. Холодный, скользкий, он убегал от пальцев. А если кто и догонял его, то в последний момент отпускал: по форме он напоминал скучный керамзит, сваленный в лоток тут же, смеха ради. Особо впечатлительные туристы искали чудеса хоть в песке с берега Караганки, хоть в шариках керамзита, а Олег продавал в консервных банках воздух Аркаима.
- Еще раз попробуйте!
Дара хотела отобрать обсидиан, но Никишичев спрятал его за спину и покачал головой.
- Вова, не надо... - тихо попросила жена, вцепившись в нитку жемчуга на шее.
Дара и представить не могла, что боксер отзывается на "Вову".
- Ни-ни. Выкладывай правду! - он оглянулся, объясняя присутствующим, что впервые интересуется личным будущим.
- Если честно, я в эту игру не верю. Так, развлекалочка, - Дара небрежно отбросила мешок в сторону, камни хищно клацнули. Говорила же Лавру, что затея не стоит своих денег. Одно дело, когда приходит турист, готовый познакомиться с НЛО или встретить духов - его развлечь не стыдно. Но в случае с Никишичевым Дара боялась ответственности. Она никогда не видела, чтобы на распятие смотрели с такой надеждой.
Люди подтянулись ближе, зажав Дару в угол тяжелым ожиданием.
- Правду говори, Дарина! Я же пойму, если обманешь.
Не со злости, а со страха девушка это произнесла. В то мгновение она верила в камни, потому что боялась, что еще одни раухтопазовые глаза закроются навсегда. Такой редкий цвет, отражаясь в котором, она не умела врать.
Люди в страхе шелестели губами и расходились, встревоженные предупреждением о смерти, словно предсказание коснулось их самих. Дара навсегда запомнила скрипучий смех Никишичева.
**
Степь глубоко дышала из-за июльской горячки. Дара представляла, как вернется в Александровку, встанет под душ и растает под солнечными струями, нагретыми за день. Лишь бы Лавр не поселил в пристрое туристов, тогда придется занимать очередь. На развилке она заметила, как машет мускулистыми ручищами Шанди, сосед Олега, торговавший безделушками. Он всегда складывался последним, чтобы составить компанию Олегу. Свернув в лагерь, она увидела, что цепочка людей бродит по горе Шаманке, проходя спиралевидную тропу, чтобы переродиться, вылечиться или исполнить желание, дойдя до энергетической вершины. Там полагалось оставить пожертвование. Она и сама прошла спираль десятки раз, но кроме красивого загара ничего не получила. Тоже не плохо, если учесть, что в общей сумме потратила с полтинник, а солярий стоит дороже.
"Фольксваген" стоял в тени ивовых зарослей, напоминая распахнутую шкатулку с драгоценностями. За ним группа парней наигрывала мелодию на дарбуках, а девушка с толстыми косами, в бисерном топе и длинной юбке танцевала с тренировочными поями, изредка отвлекаясь на сигарету, передававшуюся по кругу. Эти ребята приезжали каждый год и считались местными.
На кузове красовалась афиша с портретом дредастого мужчины в шароварах и балахоне.
22 июля в 22:00!
Лекция профессора Лайского об Аркаиме - месте концентрации энергии
Участие: 500 рублей
Избранные слушатели смогут очиститься от грехов
Что-то насторожило девушку, но после рабочего дня она не могла сконцентрироваться и хорошенько расслышать подозрительную ноту, звучавшую в голове. Ну, пятьсот рублей, а для желающих получить автограф за отдельную плату - отпущение грехов, что не так? И человек привлекательный: лазурные глаза на загорелом лице светились пронзительно, резко очерченные губы и скулы волновали целевую аудиторию. Отошла подальше, прищурилась... Может, видела этого человека в толпе или с вершины горы?
- Чей это бог, твой? - спросила она у Шанди, одетого в оранжевые шаровары и рубаху с рисунком в виде змей. В лагере каждый во что-то верил, будь это слон, фенечка или огонь. Тот покачал головой.
- Я шиваит.
- Никому не расскажу, что ты колбасу ешь, - кивнула Дара, сделав преувеличенно серьезное лицо. Она сняла плакат и стала рвать его на тонкие длинные полоски, наслаждаясь шероховатым звуком. Олег лакомился арбузом, в шутку сплевывая косточки в соседа, тем и развлекались. Кроме группы на Шаманке, туристов не было видно: попрятались по палаткам и автобусам, чтобы набраться сил к вечеру.
В богов не получалось, но в магию дружбы Дара верила. Провалившись в теплое сиденье, она положила голову Олегу на плечо, ощутила его дружеский отклик: он задел щекой ее макушку и предложил дольку арбуза.
Теплый сок пробежал щекоткой от уголка губ по подбородку и шее, пересек ключицу и беззастенчиво потек ниже. Дара очнулась от легкой дремоты, открыла глаза. К ним подошел московский актер Киреев, тощий мужчина с выпученными глазами; он с мая месяца ошивался на Аркаиме и не просыхал. У Олега одеревенели плечи, словно он забыл о женской голове, искавшей приюта.
- Опять приперся выступать?! Дуй отсюда, пока я сам к тебе со сцены не слез!
Дара напряженно жевала арбуз, который следовало давно проглотить. Олег впервые повысил голос в ее присутствии.
Часто оглядываясь, актер засеменил прочь, а на безопасном расстоянии визгливо крикнул:
- Фальшивка! Скажу Лайскому, чтобы порчу на тебя навел!
Шанди сделал вид, что погнался за ним, и лицедей исчез среди автобусов.
Находились оригиналы, обвинявшие Олега в мошенничестве, а сами не отличили бы яшму от янтаря. Это его больно оскорбляло. В ярости, Олег мог "закрыть магазин" и уехать куда-нибудь, а возвращался с похмельем, а то и разыскивать приходилось.
- Почему ты не рассердился, когда я...
- Ты ведь не обвиняла, а с лукавством!..
Лавр этого ее тона не понимал. Как-то раз он захотел посмотреть, что за книгу она читает, но Дара воскликнула "Нет, святое!", и мужчина опасливо убрал руку, пока цела. Так и не узнал, что это всего лишь "Дракула", еще и Олегу нажаловался, мол, девушка попалась странная.
Медленно проехала белая "волга" с глухой тонировкой на лобовом стекле; водитель кивнул в открытую форточку, приподняв уголок губ. Вполне вежливо, если это Никишичев. Особенно задел Дару острый взгляд следователя, сидевшего на переднем пассажирском, направленный прямо на нее. Что она могла натворить?.. Молодая блондинка и не повернула головы, полулежа на заднем сиденье.
- Алиска на месте, когда деньжата звенят... Собрали последнее с Шаманки, - задумчиво произнес Шанди.
- Зря он не разрешает мелким на конфеты, - вырвалось у Олега.
Никишичев каждый месяц отвозил собранные пожертвования в детский дом.
- Я предлагал выделить детский день, он же родного сына не слушает! А эта вся из себя: не лиса, а дочурка!
Даре казалось, что парень тоже приезжий, как большинство торговцев. Он и жил-то в палатке!
- Ты сколько получаешь?
Он спросил, чтобы уйти от скользкой темы, а вообще-то, каждый день встречал Дару этой фразой.
- Десять процентов, - процедила она, обреченно готовясь назвать, наконец, приблизительный суточный заработок. Но Олег бросил в парня арбузную корку и показал кулак.
- Это плохо закончится, - произнес он, ни к кому не обращаясь, и девушку накрыло плащом холодного пота. Солнце опустилось за Гору Любви. Олег коротко взглянул вслед "волге" и включил автомагнитолу. Заканчивался выпуск новостей. Ведущий сообщал, что состояние режиссера театра и кино Адриана Горина признано опасным для жизни. Сейчас он находится в реанимации после отравления, подробности не известны.
- Спился, чего уж тут неизвестного? - хмыкнул Олег, отпивая с горла "Жигулевское". - Наш скоро туда же попадет...
Дара поняла, что он имел в виду Киреева, но говорил без злобы. С этим Гориным постоянно что-то случалось: долги, провальные кинопрокаты, вороватые женщины. Не сходил с первых полос. Вспомнился портрет из газеты Никишичева, где режиссер позировал в надменной позе, приподняв подбородок, как классный руководитель на общей фотографии. Сомнение снова охватило Дару, но по сиреневому воздуху над лагерем пронесся старый стих:
Где нету рек, там бродит смерть,
Но человек не стал терпеть
Сухих песков как злых тисков
Лихую власть...
Ведь это все - его пути,
И он хотел по ним пройти,
И головы не опустить, и не пропасть!
От профессора Лайского остались одни клочья, Дара собрала их в мусорный пакет. Никишичев позволял заработать любому гуру, бравшему за билет не выше определенной суммы. Больно не нравилось боксеру, когда людей дурили. Что он решит об отпущении грехов?
**
Удивленный Лавр застыл на пороге, когда увидел, что смотритель сидит на полу по-турецки с раскрытой энциклопедией. Он готов был удивляться любой мелочи, которую делала Дара. Промокший под дождем, мужчина выглядел несчастным, как цыпленок.
- Давай уберем обсидиан... - который раз завела она.
- Нет, тогда будет не по-настоящему. Людей должно что-то волновать.
Он не придавал серьезного значения, как всегда.
Лавр повторил, чтобы она заперла на ночь все двери в доме и никого не впускала. Они с Олегом выедут после обеда, но не задержатся в Екатеринбурге.
- Куплю тебе что-нибудь на ярмарке, если будешь хорошо себя вести.
- Я сама купила, что хотела.
Дара вынула из кармана нитку, на которой переливались, как нанизанные слезинки, раухтопазовые осколки. Мужчина взвесил браслет в ладони и кивнул, признавая, что не пластмасса, но пожал плечами: ничего особенного. Он такой дешевкой не торгует.
Они замолчали от неловкости, не совсем понимая, как нужно прощаться малознакомым людям. Дара рассмеялась, что заразилась его неуверенностью, коротко обняла Лавра и пожелала счастливого пути. Он вспомнил, что в районе полуночи должны приехать туристы на заселение. Попросил их встретить.
- Ночью соседа увезли с передозом, боксер весь лагерь перевернул верх дном, дилера не нашел. Будь хорошей девочкой, - строго произнес он и ушел, не заметив ее смятения.
Лавр и Олег уехали! Неужели они замешаны в торговле наркотиками? Сегодня туристы не приходили, она в полной тишине вспоминала знакомство с Никишичевым. Стояла духота, а генератор сломался. В продуктовом ларьке отказывались продавать мороженое, чтобы в морозильную камеру не проник теплый воздух. Дара пошла на дальний пляж, чтобы поплавать в одиночестве. Берег густо зарос камышом, только его не брала жара. Легкий плеск она приняла за игру диких уток. Вошла в шелковую воду по пояс и нашла цветущие кувшинки, разбудившие старые воспоминания. Первый букет от мальчика, несколько нежных цветов, которые она запрещала срывать, но он не послушался. Когда букет завял, она плакала и долго не разговаривала с Лешей. Но они обещали всегда быть вместе, поэтому мириться после ссор было несложно. В память о той чистой детской "дружбе навсегда", без примеси подростковой пошлости, она захотела нарвать кувшинок, но тут подплыл Никишичев и вылил поток брани, чуть река не вышла из берегов. Правда, потом извинился. Они разговорились, в основном, конечно, он. Задавал вопросы, советовал, говорил, что Аркаим - обычное место, а не какой-то энергетический центр. Дара всего три дня работала с Лавром и Олегом, боксер воспользовался этим и велел следить за их передвижениями, докладывать обо всем сомнительном. Да еще эти серые глаза, точно как у Леши! "Случайный мой, неожиданный", - повторяла его мать в приступах пьяной ностальгии. Не смогла Дара отказать Никишичеву. Чем больше она узнавала своих начальников, тем меньше сомневалась, что все в порядке. У Олега было две дочери, которых она ему напоминала. Он сразу стал относиться к Даре с отцовской внимательностью. А Лавр был таким строгим, принципиальным, что она не верила в его причастность к наркобизнесу.
Вернувшись домой, она поужинала и задолго приготовилась к заселению. Потом от скуки листала газеты, кишевшие новостями о Горине. Странно, но не получалось вспомнить ни один из его фильмов. Разве что, в каком-то точно сыграл Киреев, он об этом хвастался.
Около полуночи Олег позвонил узнать, готовы ли постели и посуда для туристов. Только сейчас, не видя его уставшим от жары, с пивным похмельем, Дара по-настоящему услышала, как звучен этот баритон, похожий на дикторский, но ласковый. Она почувствовала себя струной, растворяющейся в звуке.
- Ну, если через полчаса не подъедут, то автобус сломался. Пойдешь спать, сигналом разбудят.
Напоследок он ненароком поинтересовался, не ходила ли она в лагерь на лекцию Лайского.
- Пойдешь тут, - она тоскливо глянула в ту сторону, где пылали огни и бубнили дарбуки, иногда заглушаемые визгливыми аплодисментами.
- А куда деваться! Ну, спокойной ночи, ведьмочка.
- Доброго пути, - выдавила Дара, отключила вызов и уставилась на Никишичева, явившегося в отсутствие хозяев. Он рассказал, что вчера дилера обнаружили, им оказался человек из Обручевки, не местный. Осталось, для подстраховки, проверить, что привезут начальники с ярмарки, если они действительно поехали за бусиками. И она - свободна.
- Разве Шанди не проверяет Олега?
Боксер поджал губы и наклонил голову к плечу, тяжко вздохнув. Дара смешалась от знакомого поведения.
- Нет, у нас... У него мотня до земли, это не дело для мужика! - он хлопнул по столу, скамья под ним скрипнула. - Я в понедельник отвезу деньги в детдом. Могу подвезти до города, если тебе здесь надоело.
Мужчина собрался уходить, когда Дара решилась на давно терзавший вопрос.
- Простите! У вас нет... Не было... еще одного сына?
Он удивленно почесал затылок, потеребил "собачку" на поясной сумке и покачал головой.
- Нет. Есть падчерица, раз уж тебе любопытно.
Но сам Никишичев не питал интереса к этой теме и вышел за ворота. Дара подождала, пока отъедет автомобиль, выглянула на улицу, чтобы посмотреть вслед. Она заметила огонек непотушенного окурка, притоптала и заперла ворота. Потушила гирлянды, включила ночной фонарь и ушла спать.
**
Мужчины вернулись через два дня, ранним утром понедельника. Олег рассмеялся, и с него, как пыль, слетела дорожная усталость, и даже Лавр улыбнулся. Выгрузив ящики, поделив товары между музеем и хиппимобилем, сначала хотели, чтобы Дара сразу набила ценники. Но она ткнула в опухшую щеку, которую никто не заметил, и призналась, что без них питалась одними мороженками.
Было решено показаться дантисту в Обручевке, главное - успеть на автобус. Схватив рюкзак, Дара помахала начальникам и поспешила. Сразу набрала сообщение боксеру, что ничего не обнаружила, и выдохнула свободно, не смотря на зубную боль.
Когда до остановки оставалось дойти метров пятьсот, Дару догнал гнилой "запорожец", сбавил скорость и поехал рядом. Два лица неопределенной национальности улыбались девушке.
- Садись, подвезем! - теплым, как пиво, голосом пригласил водитель и подмигнул.
Вот именно, что сесть оказалось некуда: салон освободили от заднего сиденья, чтобы вместить огромную тушу свиньи, видом ничем не хуже трупа.
Второй мужчина хлопнул полными ладонями по коленям, без слов объясняя, как решить проблему.
"Ничего оригинального", - подумала девушка, покачала головой и пошла дальше, тревожно понимая, что "запор" не добавляет газу. Она посмотрела на себя со стороны: может, вызывающе одета? Юбка в пол, рубашка с рукавами, но с вырезом на груди - это же не смело?! Если автобус задержится, на трассе между Александровкой и остановкой не окажется свидетелей, кроме вороны, загорающей на проводах. Преследователи остановили драндулет. Дара увидела, как водитель выходит, облизывая губы языком, напоминающим змею, выползшую из черной норы с золотыми яйцами. Страх холодным поясом обхватил талию. Дара побежала, отгоняя видения о ближайшем будущем, если все сложится худшим образом.
Тут мимо проехала черная "приора", притормозила впереди и спасительно распахнула заднюю дверь. Дара шмыгнула внутрь под громкие стоны разочарования. Автомобиль тронулся. Девушка обняла переднее сиденье, успокаивая дрожащее сердце. Вытерла запястьем влажные глаза, подняла голову и улыбнулась в знак благодарности. Послевкусие ужаса еще не освободило голос. Водитель кивнул в зеркало и добавил громкости Цою.
Дара узнала туристов, она им "предсказала" ребенка. Дурная привычка запоминать лица! Рыженькая до отказа выкрутила стекло, впуская в салон ветер. Степь навевала сон бегущими рахитичными березками. По встречной проехала знакомая волга, у Дары сердце подпрыгнуло.
- Вы же из музея? - оглянулся водитель.
- Д-да! - воскликнула она и испуганно прикрыла ладошкой рот.
- Как вы догадались, что я беременна? - со смехом в голосе спросила Рыженькая. - Тот профессор тоже догадался, когда очищал от грехов. Я что, самая рыжая?
Дара не успела ответить. Впереди, под трассой, бился родник, считавшийся целительным. Покидавшие Аркаим набирали оттуда воду. О роднике подсказывала тропа, черной морщиной пролегшая по цветущей целине. Но сегодня там лежала новая тень, и водитель сразу ее заметил. Подъехав, все поняли еще сверху, что это человек. Рыжая осталась, а Дара и водитель подняли и уложили на заднее сиденье мужчину. Она узнала Никишичева по десантной тельняшке и штанам, по огромным ручищам с короткими ногтями и родинкой на тыльной стороне ладони, но до жути боялась посмотреть ему в лицо. Хотели было позвонить, но сеть ловила только в Александровке.
Они развернулись и со скоростью выше ста поползли обратно.
Никишичев собирался поехать в город, чтобы отдать собранные за месяц пожертвования, это всем известно. Как получилось, что "волга" проехала по встречной, а его самого нашли у родника? Значит, в тот момент за рулем находился преступник!
Дара показала дорогу к дому, куда и "скорой" подъехать удобно, и связь стабильная. Она вырвалась из автомобиля и схватилась за колени, глубоко дыша. Рядом от удара в затылок умирал человек с раухтопазовыми глазами, кровь осталась на ее собственных рукавах и юбке. Лавр быстро понял ситуацию, осторожно осмотрел боксера и отвел Дару на веранду, напоив чем-то ледяным с лекарственным привкусом. Олег вызвал Никишичевых. Оставалось дождаться полицию и "скорую".
Некоторое время девушка находилась одна. Она тихо плакала, пока не поцарапала щеку браслетом, вытирая слезы. Капельки раухтопаза обвивали запястье, тихо брякая. На веранду вошли Шанди и его сводная сестра. Парень рухнул в кресло и схватился за голову.
- Это был ты! - резко обвинила Алиса.
Он уставился куда-то мимо нее слепым, ошарашенным взглядом.
- Ты говоришь про моего отца! Отца!..
Дара зажмурилась от боли, увидев, какие тяжелые чувства переполняют Шанди. В обычное время он прикрывался показным безразличием.
- Куда ты поехал на машине своей хозяйки? Я знаю, за ним! - продолжила Алиса, встав над ним, как молоток над гвоздем.
- Откуда ты знаешь?..
- Я стояла за ларьком и видела, Сашенька.
- Неправда. Неправда!.. - голос Шанди сорвался, и он беззвучно зарыдал. - Зачем мне его убивать?
Сегодня выходной, торговцы отсыпались, большинство туристов уехали на рассвете. Никто не узнал бы, что Шанди взял хозяйкин фургон, догнал "волгу" и убил отца. За июль Аркаим посетили тысячи туристов! Дара видела, что многие покупали у Лавра камни ценой в три ее зарплаты; сколько же они оставляли на Шаманке и Горе Любви?.. На них и стоит Аркаим.
- Вчера к нам приходила Элен. У тебя растрата, нам все известно.
- Я хотел его догнать, хотел попросить взаймы. В последний момент передумал и свернул на грунтовку, поехал рыбачить! - заорал Шанди, очнувшись. - Я не виновен!
Он поднялся во весь рост и ширину мускулистого тела, заставив Алису прогнуться назад.
- Ты не могла стоять за ларьком. Знаешь, почему я передумал? Мама сказала, что вы уехали вместе! Не хотел доставлять тебе удовольствие своим унижением.
Алиса сглотнула, поискала, куда сесть, и опустилась в гамак.
- Нет, нет, Саша. Я передумала, потому что мы поссорились. Отец высадил меня возле ларька и уехал. Он и без того не хотел меня брать с собой, а когда мы поругались...
- Тебе же не выгодно с ним ругаться, папенькина дочка!
- Еще как не выгодно, черт возьми! И кто только тянул за язык, я сказала, чтобы он вернул тебя домой, балбес!
Они уставились друг на друга сначала с ненавистью, но потом бросились обниматься, как полагало брату и сестре в тяжелый момент.
У Дары перед глазами стояла "волга", проезжающая по встречной. Кто скрывался за тонированными стеклами? Всего мгновение внимания, и она могла, хотя бы, разглядеть силуэт: насколько он высокий, крупный, широкий. Но из-за глупых приставаний и неприятного вида свиной туши чувствовала себя дурно. Кто сидел за рулем - Алиса?
- Вас кто-нибудь видел?
Алиса вздрогнула, задумалась лишь на секунду и покачала головой.
- Но я видела вас. Сначала проехал Саша, потом вы пошли к остановке. А у меня тушь потекла, не хотела показываться людям.
Что это, молниеносная сообразительность или чистая правда? Раздались сирены. Никишичевы бросились на улицу, Дара наблюдала с веранды через распахнутые ворота. Вся семья уехала в больницу вместе с боксером. Его жена, хотя и с затертыми глазами, выглядела собрано, сурово даже, и собственным примером помогла держаться детям.
Лавр и Олег подвели к Даре того самого следователя, напоминающего Жан-Клода Ван Дамма в молодости. Как она поняла, брошенную "волгу" быстро нашли под Шаманкой. Она рассказала, как познакомилась с жертвой, не утаила о договоре с ним, открыто посмотрев в глаза начальникам. Они переглянулись, Олег присвистнул.
- Последний раз мы виделись два дня назад, около полуночи. Точнее... - она открыла журнал вызовов, - Без четверти двенадцать, как раз позвонил Олег. Никишичев сказал, что в понедельник отвезет деньги, и что я должна проверить последнюю партию камней.
- Почему вы встретились так поздно?
- То есть?.. Он сообщил, что дилера нашли, Олег и Лавр вне подозрений. Никишичев понимал, что держит меня в напряжении своим заданием, вот и освободил. Он был хорошим человеком.
- Почему говорите в прошедшем времени?
- Послушайте, Дара здесь не при чем, - вмешался Лавр. - Мы ей соврали, что приедут туристы на заселение, чтобы она подготовилась и ждала, поэтому она не могла уйти из дома, и Никишичев приехал сам.
- Он не задержался. У соседки горел свет в окнах - может, она слышала и заметила, во сколько подъехала и отъехала "волга".
- Узнаем. Вам знаком данный предмет?
Он протянул фотографию: на куске ткани, похожем на стертое покрывало, лежало распятие. Увесистый крест из змеевика с медным Христом. В крови. У Дары в глазах потемнело.
- Его купил Никишичев с неделю назад. Тяжеленная штуковина, - ответил Лавр.
- Я продала, - выдавила Дара. - С трудом поднимала его двумя руками, - она закатала рукава и показала тонкие запястья, хотя это мало что значило.
- Найден на переднем пассажирском сиденье. Супруга сказала, что он держал крест в машине на приборной панели.
Конечно, рядом с родником нет крупных камней.
- На кресте могли остаться мои отпечатки... - она прочистила горло, - Но у меня алиби, я сидела в "приоре", когда "волга" проехала по встречной!
- Водитель говорит также. Вы видели, кто сидел за рулем?
- Нет.
Это могло быть непреднамеренное убийство. "Он без того не хотел меня брать с собой", - вспомнила Дара.
- Что же делал Никишичев поздно ночью, перед тем как встретиться с вами, Дарина?
Она хотела сказать, что заехал по пути, после поисков драгдилера или гонцов, но с этим он разобрался к тому времени. Может, объезжал деревню, чтобы убедиться, что все спокойно? Этим он попил крови у конокрадов, Олег ей рассказывал. Но, совершенно неожиданно, она сказала совсем другое.
- Наверно, посетил лекцию Лайского.
Весь Аркаим, вся Александровка посещала подобные мероприятия, а в ту ночь еще и файер-шоу устроили под дарбуки.
- Вы чего-то недоговариваете, Дарина. Зачем ему приезжать к вам после этого шоу?
Упрямый следователь так и хотел, чтобы она назвала Никишичева своим любовником.
- Он мне в отцы годится.
Тон, которым были произнесены эти слова, вогнал следователя в краску.
- Зачем ему посещать Лайского, он суеверный?
Нет, как раз суеверным он не был, и следователь это прекрасно знал! Однако то предсказание с обсидианом взяло и почти сбылось. Это боксер посоветовал, чтобы она не искала здесь чудес и не верила во всякую ерунду, и позже пришел в музей испытать ее совесть. А сам, надо же, прикупил крест! Тяжело он жил, аж верить хотел...
- К Лайскому он мог нагрянуть только по одной причине: запретить отпущение грехов, если это дорого. Никишичев не одобряет развод на серьезные деньги. Народ здесь безработный... Вы сами знаете.
Олег хмыкнул.
- Ну, чего уж неизвестного! Профессор запросил пять штук с человека и выше, если хочешь очистить род.
Следователь не сдержал вздох.
- Да-да, обещал целый сеанс и чакры... какие-то.
- Сеанс не запретили! - воскликнула Дара и рассказала, что Рыженькую очистили от грехов.
Она поднялась с кресла и стала вспоминать последний разговор с Никишичевым. Они встретились прямо на этой веранде, но что-то она упустила... Дара включила гирлянды, села на скамейку и представила его. Он пришел в той же десантской одежде, накинул джинсовую куртку на плечи, потому как ночью стало прохладно. С поясной сумкой. Нет, чего-то не хватало...
- Почему с поясной сумкой-то? - недоумевал Олег. - Он ее надевает, только если идет за деньгами в горы.
Допустим, боксер получил деньги в ту ночь. После лекции, во время файер-шоу он мог взять их только с Лайского. Дара вышла во двор и прошла к воротам. "Волга" уехала, она выглянула и сразу заметила в темноте непотушенный окурок.
- Он не курил при мне, от него не пахло сигаретным дымом!
- Некурящий, - подтвердил Олег.
Но кто-то сидел в автомобиле, пока они разговаривали на веранде, и успел от скуки выкурить сигарету, а окурок выбросил в окно. Девушка стала искать его в траве и сразу отличила от других. Олег курил "Беломорканал" почти до пальцев, а этот белый фильтр с металлизированной каемкой мог принадлежать лишь спутнику Никишичева.
- Данхилл, - сразу определил Олег. Он неплохо разбирался в выпивке и сигаретах, хотя всем сердцем предпочитал самое дешевое курево и пойло. - На днях Киреев такую стрельнул у кого-то.
Наконец, Дара поняла...
- Боксер узнал профессора, его невозможно было обмануть! В день, когда он купил крест, при нем имелась газета с портретом режиссера Горина. Я увидела плакат с Лайским и сразу почувствовала неладное. Как будто знакомое лицо...
Проклятая привычка запоминать лица, а потом они являются по ночам и не дают уснуть. Следователь и Дара смотрели друг на друга, одновременно кивая по мере постижения истины.
- Так значит, Лайский или Киреев?!
Окурок мог принадлежать любому из них. Либо они сообщники и в ту ночь находились в автомобиле Никишичева вместе, либо только один из них. Но кто?!
Дара развела руками, ни в чем не уверенная, но следователь закусил губу, удивленно покачал головой и поцеловал ей руку. Оперативники уехали к Горе Любви, под которой поставили палатки профессор и актер.
- Меня чуть не посадили? - пролепетала она, посмотрев на Олега и Лавра.
- Кажется, ты раскрыла преступление, ведьмочка.
**
Аркаим словно не заметил отсутствия Никишичева, туристам-то что? Но Александровка ждала его возвращения. Говорили, он не помнит, что произошло в тот день, зато остался жив. Дара ждала его выписки, чтобы попрощаться и вернуться в город.
Вечером следующего понедельника Дара вышла из музея. Олега опять обвинили в мошенничестве, и он с горя собутыльничал с музейным сторожем. Пригрозив, что не будет с ним обедать, Дара убедилась, что все живы, и оставила героя страдать.
Дождь подсыхал. Мокрый асфальт пахнул раскаленным железом, соломистая степь не ожила. Но девушка, загипнотизированная, подняла закружившуюся голову. Серебристый свет пронизал перламутровый купол неба. Застыли полупрозрачные кварцевые облака, и Дара ощутила себя песчинкой, попавшей в хрустальный шар. А там, за облаками, появился крылатый силуэт и наклонился взглянуть на нее. Она готовилась увидеть знакомое лицо, глазные яблоки горячо заболели от непролитых слез. Тут сзади ее схватили за плечи, она вскрикнула и ударила человека.
- Вот это приемчики!
Следователь Ван Дамм миролюбиво пожал ей руку и пошел рядом. Оказывается, Лавр сообщил ему, где ее искать.
Стало резко темнеть. Взошла голубоватая луна, непривычно огромная для местности. На Шаманке ловкие руки били по одинокой дарбуке, огненные рисунки вспыхивали и потухали в акварельных сумерках. Дара боялась огня, поэтому и не пыталась попробовать себя в поинге. Зато взяла несколько уроков по игре на дарбуке и купила себе одну.
- Значит, афиша показалась вам странной? - начал Ван Дамм.
- У меня ведь есть собственный метод: запоминание лиц, - улыбнулась девушка. Вместе они попробовали воссоздать события.
Дара запомнила лицо с газеты и скоро увидела Лайского. Профессор показался странным не только потому, что выглядел бутафорным: балахон, парик с дредами, грим и низкое разрешение фотографии. Можно нарисовать острые скулы и поставить голубые линзы, но форму крупной головы и крупной челюсти тяжело изменить. Да и манера позировать у Горина была одна и та же: он чуть поворачивал голову в профиль и поднимал подбородок.
Никишичев тоже заметил сходство и заявил, что никакого отпущения грехов не будет. Горин пообещал отдать в детдом часть выручки, и боксер не устоял. После лекции он получил свою долю, они переговорили вдали от шумного файер-шоу, на окраине Александровки. По пути боксер заехал к Даре. Там профессор оставил окурок и разглядел в полумраке распятие, ничем не прикрепленное к панели. Он мог убить Никишичева на месте, но решил подождать и рискнуть, ведь в понедельник при нем будет более крупная сумма. И не ошибся. Договорился, что боксер подвезет его в город (он и Даре это предложил), забрав с остановки.
Горин попросил проводить к роднику, захватил распятие и все произошло. Он оставил Никишичева, сел за руль и бросил автомобиль под Шаманкой. В свою палатку вернулся незамеченным. Идея с профессором принадлежала ему, но сначала он отправил на разведку Киреева. Они выбрали удобный момент, когда в Аркаиме не гостили другие гуру. Вот только не хотели потерять заметную долю выручки из-за принципов боксера. Однако Киреев не участвовал в нападении, он еще с вечера напился и отключился, а оперативников встретил в диком виде. Выдала преступников, в буквальном смысле, мелочь. Горин забрал все, даже целый мешок жертвенных монет. Оперативники нашли среди них траву и песок, идентичные почве с Шаманки и Горы Любви.
- Единственное место, где я ни разу не была, - призналась Дара, и молодой человек решил, что это следует исправить. Они поднялись в молчании, крепко держась за руки. С вершины Горы Любви открывался вид на александровские огни, под игривой зарницей темнели далекие холмы, с которых начиналось подножие Уральских гор.
- А сколько денег было при Никишичеве?
- Лучше вам не знать, как дешево стоит человеческая жизнь.
Она хорошо видела бледное лицо мужчины. Дара пожалела, что снова заговорила о преступлении.
- Тогда сколько пожертвовали детям?
Он не удержался и вздрогнул от улыбки, но не раскрыл сумму. Здесь, наверху, дуло, и мужчина снял китель, чтобы согреть девушку. Пришлось отпустить его руку, и Дара ощутила холод этой потери.
- С вами случались чудеса?
Напрашивалось столько вариантов ответа, но он все понял правильно.
- Вы что-то увидели в небе, а я не сдержался и помешал...
- Нет, не помешали! Чудо успело случиться.
Теперь она знала, что Никишичев - отец ее лучшего друга, и судьба свела их не случайно. Она не успела попрощаться с Лешей, когда он тяжело заболел, но, хотя бы, оказалась рядом с его отцом.
Китель лег на плечи, и мужчина тихо попросил, чтобы она не уезжала. Он и его младший братишка Тамерлан будут счастливы.