Несвойственного одевая на лицо вуаль, 
Жизнь понесет причуду случая, 
Прямолинейность правил мучая. 
Жару купали воробьи в пыли дорожной. 
Царь грозный вывел старь на бой 
Вдаль расплескав расклад людской. 
Что видно снам правителя Сибири 
В ночь перед казнями утра, 
Когда упала гордая глава 
Очередным открытием для Книги Судеб 
Бог держит пытку человеческого духа. 
Звучит "Не знаю" обреченно глухо. 
Так будет! 
Просите у стен молчаливой гордости, 
Ловя от страха уходящие колени. 
Сколько в них бывает бодрости, 
Когда лишь ты и пуля - 
Два актера на расстрельной сцене. 
В ней Ганнибал, не взявший Рим, 
Борьбой стоит над победителем своим. 
Но ты ли сам готов 
Смотря поверх реальностью заезженные лица 
Найти привычным непривычный смысл слов. 
Вверху безумия граница 
Дрожит потерянной струной. 
В ней сон пульсирует замерзшим эхом 
Веков, заснувших под закрытым веком. 
Бьет вариацией движений воздух свой хрусталь смешка. 
И достает из памяти мешка 
Своей фигурой заслонившего победу Ганнибала. 
Великому воителю в войне успеха мало, 
Он зачеркнет победой над собой самим 
Написанное прежде слово в Книге Судеб. 
Так будет! 
Сдан обратно в дней колоду взятый Рим. 
Рад прихоти любой, 
Определенности мне мало. 
Так закрываю сон, оставив Книгу Судеб без финала. 

Маэстро, скучный доктор. 
Ты ли это? 
Глухая ночка. 
В небрежности одетый, 
Ты удивляешь редкого сейчас извозчика. 
По непричесанности вида 
Намека не найти к стерильности дагерротипа. 
Что ровно вдоль оштукатуренной стены висят, 
Тем заполняя ассоциативный ряд. 
За полночь. Весточкой от почтальона снов 
Пришел побудкой к будущему зов. 
Дрожит рука. Удерживать сквозь силу 
В зажатых пальцах мысль ускальзывающим мылом. 
Лаборатория. Науку строит факт. 
Пора запечатлеть в материальности наитие, 
Пророчествуя новое открытие. 
Ночь - темное. Ей окна спят. 
Увидеть видел скрытое Рентген, 
Трясясь в пролетке от азарта перемен.