Осмотр начат в 8 часов 12 минут. Осмотр окончен 9 часов 26 минут. Следователь Додонов С.С., получив сообщение от дежурного районного отдела внутренних дел в 7 часов 46 минут, прибыл в городской парк и в присутствии понятых Ивановой Н.И. и Смородина В.В. произвёл осмотр трупа. Труп осмотрен в условиях: температура воздуха 15 градусов, погода ясная солнечная, освещение естественное.
Осмотром установлено: на расстоянии в два метра от кирпичного столба ворот парка в зарослях прошлогоднего бурьяна за кустом сирени обнаружен труп мужчины, рост около 185 см, телосложение плотное. Лежит на животе, правая рука согнута в локте, на затылочной части рубленная рана, рубашка синего цвета порвана, спина оголена, на спине три ножевых ранения, на плече след от выведенной механическим путём татуировки. Татуировка выведена не полностью, внизу следа можно различить знаки похожие на цифры. Пять из них одинаковые 'один' или 'семь'. Брюки синие. Полуботинки коричневые сорок четвёртого размера.
В ходе осмотра производилась фотосъёмка - 15 кадров.
Настоящий протокол составлен следователем Додоновым С.С..
- Сергей Станиславович, - прокурор района внимательно смотрел на Додонова тренированным взглядом многоопытного руководителя, - что там у тебя по делу Юшкова?
- Пока не очень, - после секундной паузы ответил следователь, подняв глаза на портрет над головой начальника. - Информации мало. Смерть наступила от часа до трёх ночи. Уточним после вскрытия. Как он оказался в том парке, пока непонятно. Мать говорит, что вышел из дома в магазин. Свидетелей нет. Ищем... От магазина до парка - километра полтора. Где был с семи до часу тоже не ясно. Труп с дорожки парка не разглядеть, нашёл его утром собачник, вернее, его питомец. Сейчас ребята опрашивают жителей близлежащих домов, но домов этих - кот наплакал. Окраина города и стройка. Сторожа стройки допросили, но тот ничего интересного не рассказал. Видимо, спал. Возможные варианты: разбойное нападение, убийство на почве ревности, месть, корыстный интерес... Пока ничего определённого...
- Плохо, - прокурор стал вертеть в пальцах карандаш. - Мне звонил второй секретарь райкома... Этот Юшков оказывается не из простых: член районного комитета комсомола и его на днях должны были поставить секретарём по оргработе... И вот на тебе... Слухи нехорошие могут распространяться... Особый подход нужен. Особый... Давай, все прочие дела по боку... И второй хочет лично с тобой поговорить...
Второй секретарь райкома - солидный мужик с высоким лбом, с широкими бровями, со строгим прищуром справедливого отца и чуть пухлогубый без каких-либо предисловий принялся хватать быка за рога.
- Необходимо в кратчайшие сроки найти убийцу! - хлопнул секретарь широкой ладонью по столу. - Надо! Нехороший душок от этого дела может пойти. Наша с вами задача пресечь любое поползновение! Я говорил с прокурором и он мне обещал, но я хочу, чтобы и вы, как непосредственный исполнитель, полностью осознали важность момента. Молодой коммунист, перспективный руководитель и вдруг такое... Не удивлюсь, если вражьи голоса начнут муссировать, придавая этому случаю политическую подоплёку. Не удивлюсь... Мы не должны допустить. В кратчайшие сроки надо найти убийцу и судить открытым судом. Чтоб народ видел! Сейчас же идите в комитет комсомола, там все в курсе, первый секретарь Ипатов ждёт.
Первый секретарь был белобрыс, кудряв и с почти пушкинскими бакенбардами. Именно из-за этого украшения лица комсомольского вожака в районе иначе как Пушкиным и не звали. Некоторые активисты, особенно в школах и в профессиональном училище, и имени первого секретаря не помнили, а потому называли его Александром Сергеевичем даже на официальных мероприятиях. Додонов тоже забыл имя главного районного комсомольца и мысленно поблагодарил его, когда тот представился.
- Меня зовут Игорь, - сразу же сообщил секретарь следователю. - Я в курсе. Потеря невосполнимая... Это был наш, так сказать, маяк... Витя родился здесь, сперва учился в школе, потом в механическом техникуме. Там он занимался спортивной работой, сперва в группе, а потом и на районном уровне. Сам разрядник по борьбе, он проявил себя умелым организатором... Волевой и активный...
Секретарь немного запнулся, и перевёл глаза с лица следователя на лист бумаги, потёр пальцем бровь и продолжил.
- После техникума служил заместителем командира взвода в учебном подразделении инженерных войск, где был принят кандидатом в члены КПСС. Именно этот факт позволил нам рекомендовать его в состав комитета комсомола ремонтного завода, куда Виктор поступил работать после армии. На производстве он показал себя исключительно с положительной стороны. С первых дней на передовых позициях. План выполнял на сто тридцать процентов и более. Активный, требовательный к себе и к другим... Азарт и движение вперёд всегда и во всем! Через год Виктор уже стал освобождённым секретарём на заводе, сейчас мы его готовили на секретаря по оргработе в районном комитете, а это очень крепкая ступень...
- Крепкая ступень..., - вслед за вожаком организованной молодёжи повторил Додонов. - Кто-то ещё претендовал на эту должность?
- Да вы что? - у комсомольского лидера от внезапного возмущения покраснел даже кончик носа. - У нас всё чётко спланировано. Пустить на самотёк кадровую работу нам никто не позволит. Кандидатура согласована и никакого отклонения быть не может!
- Всё понял, - следователь взмахом руки остановил пламенную речь комсомольца. - А с кем дружил Юшков?
- Дружил? - секретарь опять почесал бровь. - Так сразу и не скажу. Со всеми дружил... Никого ни чурался, однако, если касалось работы, то он был требователен до самой крайности. Умел добиться своего, несмотря ни на какие обстоятельства. Зубами грыз, но своего добивался... Непреклонен до крайности. Это у него в характере да и армия продолжила воспитание волевых качеств. Да... Некоторым это не нравилось, но мы его поддерживали, сами понимаете, правильного руководства одними пряниками невозможно достичь. Иногда приходится и нажать. С завода на него бывало жаловались...
- Кто? - теперь секретарь Игорь почесал ухо. - Клава Панова. Она на заводе культмассовый сектор вела и чего-то у них с Юшковым не сложилась. Пару раз она у меня здесь плакала... Я с Виктором поговорил и он мне обещал... Кто ещё? А, вот, Сухоруков Сергей... Внештатный корреспондент районной газеты... Победитель областного конкурса 'Лучший токарь' Они с Юшковым часто собачились. Кто ещё, так чтоб очень? Даже сейчас и не припомню. Я постоянно с людьми работаю, и тут уж столько всего каждый день... Голова иной раз пухнет...
Секретарь вздохнул, посмотрел на окно, грустно улыбнулся, видимо размышляя о своей тяжкой доле, а может ещё о чём, но следователь долго поразмышлять не позволил.
- У Юшкова девушка была? - спросил он у секретаря, возвращая того из мира грёз к суровой прозе обыденной жизни.
- В смысле, личная жизнь, - тряхнул головой комсомолец и нахмурился. - Тут, как бы помягче выразиться, у Виктора были период слабины в этом вопросе. Мотоцикл 'Иж- Планета-спорт', в ресторане гульба, компания не из лучших, женщины особого, так сказать, поведения и это, как сами понимаете, идёт в разрез моральными принципами предъявляемыми к руководителю высокого в районе масштаба, но сейчас всё в порядке. Осознал ошибки. Они с Татьяной Болдиной должны были летом пожениться. Татьяна тоже работает у нас в комитете. Девушка серьёзная, сейчас уехала на экзамены в партийную школу... Тяжко ей будет узнать такое...
- У неё был кто-то до Юшкова? - Додонов не позволил секретарю, отклониться с сторону от генеральной линии серьёзного разговора.
- Вы намекаете на ревность? - секретарь в первый раз за время разговора улыбнулся. - Это исключено... Ещё раз повторяю: Татьяна девушка серьёзная, не то что некоторые, а потому, сами понимаете, никаких связей порочащих... К тому же дочь председателя райисполкома... Понимаете? Она работает у нас, а мы к кадровому вопросу всегда относимся очень строго. Понимаете? Виктору Юшкову в смысле личной жизни тоже было кое-что рекомендовано.
Дальше разговор в комитете комсомола стал напоминать следователю фразеологический оборот насчет воды и ступы - пустая болтовня и ничего интересного.
'Больше часа на болтологию ушло, - думал Додонов на пути в прокуратуру, - а толку никакого. И зачем надо было меня райком вызывать?'
Через дежурного прокуратуры Додонов озадачил оперативников насчёт опроса Пановой и Сухорукова, потом поехал в морг. Патологоанатом Летов, окончивший курсы по судебной медицине, был единственным и незаменимым судмедэкспертом в районе. Заключение его всегда считалось, можно сказать, непререкаемым. Во всяком случае - здесь, в районе никто и не пытался пререкаться. Летов сидел в своей тесной каморке, пил чай и смотрел по телевизору новости, где рассказывали о посадке советско-румынского космического экипажа.
- За заключением прискакал? - улыбнулся Летов и кивнул на чайник. - Чай будешь?
- Буду.
- Пей, а потом почитаешь. Чаю время, а работа не волк...
- Чего там читать, - махнул рукой Додонов, - ты мне лучше своими словами...
- Своими, говоришь, - патологоанатом подвинул к следователю горячий стакан. - Если своими, то тут какая-то хрень, Серёжа. Смерть наступила от рубящего удара острым предметом по затылочной части головы, а потом уже мертвое тело били ножом. При этом, процентов на девяносто я уверен, били три разных человека.
- Как так? - Додонов поперхнулся, хлебнув горячего чая.
- На первый взгляд мизерные отличия, но... Я еще по молодости придумал формулу, по которой можно идентифицировать особенности человека при ударе ножом. Глубина раны, угол входа ножа, форма и длина разреза, ширина разреза по краям раны, угол поворота, след гарды и ещё кое-что. Если все данные поставить в формулу получится число. У человека число это колеблется в пределах двух процентов. У каждого свой почерк. А тут разница более десяти - три разных почерка. Так что, я уверен даже на девяносто пять процентов - погибшего ножом три разных человека.
- Разных, говоришь, - следователь взял из гранёной стеклянной сахарницы карамельку. - Интересно... А, что? Кто-то решил своих подельников кровью повязать. Версия...
- Хочешь сказать, банда у нас в районе нарождается? - Летов налил себе ещё чая. - Молодь какая-нибудь на уголовную романтику клюнула... Ударами ножа бандитское братство укрепляют. Серьёзные люди на такое вряд ли впишутся. Если так, то скоро жди ещё бед. Они на одном не остановятся...
- Вот именно, - следователь тряхнул головой. - Не было печали... А если по моему делу, то получается, что Юшков здесь жертва случайная. Этим зверёнышам всё равно кого было убивать... Ещё чего интересного, Петрович?
- Нож. Длина лезвия около пятнадцати сантиметров, ширина, где-то три сантиметра, а на части обуха ножа насечка...
- Штык-нож? - Додонов замер со стаканом около губ. - Армейский?
- Очень похоже...
- Так, надо срочно запросить местных военных о пропаже штык-ножа, - следователь поставил стакан и стал ходить по тесной каморке, то и дело задевая стол ногой. - Или? Может было нападение на часового? Нам только автомата ещё здесь не хватало. Или военные?
- Не только автомат, - Летов посмотрел в пыльное окно. - Ещё и лопатка сапёрная. Скорее всего, именно такой лопатой Юшкова по голове оприходовали.
- Неужто военные?! - следователь ударил себя кулаком по бедру. - Только они со своей секретностью полслова лишнего не скажут... Мундир начнут мыть изо всех сил... Надо как-то к ним по особому подобраться...
- И на кулаках у него ссадины, - ещё подкинул толику информации судмедэксперт. - Судя по этому, убивцам тоже крепко досталось. А потом они его сзади лопатой...
Доклад оперативников Додонов слушал, как говорится, вполуха. У него уже сложилась чёткая версия преступления: банда из воинской части попробовала криминальное ремесло на зуб. Всё сходилось на этом: сапёрная лопатка, штык-нож лихая безжалостность и глупый ритуал сплочения.
'Первая проба пера, - думал следователь, глядя на шевелящиеся губы оперативника. - Скорее всего, их трое. Хотели просто ограбить, но с лопатой перестарались, один из них перестарался, а потом решили - один за всех, все за одного. Идиоты... Что они теперь делать будут? Сперва затаятся, а потом... Потом? Когда сойдёт с рук, как бы не захотелось им ещё плода запретного на зубок... Ладно, это всё лирика. Надо завтра же с утра поработать с военными. Объясню... Должны понять'.
- Короче, - завершал свой доклад ужасно похожий на усталого бегемота старлей Ганин, - Панова только родила, ей до Юшкова сейчас, как кобыле до полёта человека на Луну, а вот Сухоруков ненавидит Юшкова на полную катушку. Чего только всякого-такого он не наговорил. Мне показалось, он даже рад, что Юшкова кто-то пришил. Но для убийцы хлипковат...
- Ясно, - махнул рукой. - С этим всё ясно. Ты, Коля, вот что: напряги свою агентуру насчёт солдат...
- Солдат?
- Да... Мне надо знать, не видел ли кто поздно вечером солдат из здешних частей. Скорее всего, их было трое... Всех, кого можно, опроси... Это очень важно.
На следующие утро Додонов договорился о встрече с особистами всех трёх воинских частей, которые были дислоцированы в окрестностях города. Встретился, поговорил и к обеду вернулся за свой стол ни с чем. Военные готовы были поклясться на уставе внутренней службы, что ни вечером, ни ночью их подопечные по городу бесконтрольно не бродили. А на вопрос о возможных хищения оружия военные даже обиделись - не было такого и быть не может! У нас дисциплина! Как ожидал Додонов, что упрётся с военными лбом в каменную стену, так и упёрся. Он умолял, требовал, грозил всячески, но воз и ныне тут. Нет ничего против военных, кроме логических рассуждений, а бравым командирам на эти рассуждения начхать с высокой колокольни.
А вот опер Ганин порадовал.
- Были замечены ночью трое коротко стриженных в 'гражданке', - докладывал он с улыбкой довольного кота, - но по всем приметам солдаты. У двоих брюки военные. Около вокзала поцапались эти бойцы с нашими прохиндеями. Крепкие парни. Пятерых местных отмудохали за милую душу и слиняли.
- Наши их узнают?
- Поработаем, - усмехнулся опер. - Никуда не денутся... Вы только с вояками договоритесь, а дальше за мной не заржавеет...
После звонка второму секретарю райкома, машина следствия начала понемногу раскручиваться в нужном направлении. Второй позвонил военкому. Венком командирам частей, те малость поартачились, но для опознания внеочередные общие строевые смотры организовали. И Ганин повез битых свидетелей на опознание. Додонов увидел в окно, как опер усаживает в милицейскую 'буханку' пятерых лохматых юнцов и потёр руки. Дело было на мази...
'Никуда они теперь не денутся, - подумал следователь, но тут же осёкся и почесал затылок. - А если не опознают? Есть же закон подлости: всё гладко, гладко, потом заноза в нескромном месте. Если... Нельзя, чтоб только одна версия... Кем могли ещё быть стриженные? А что если, эти трое приезжие? Со штык-ножом и сапёрной лопаткой? Нет... Не похоже... А если их специально сюда позвали, чтоб Юшкова со свету сжить? За что? Непреклонен он был до крайности... Надо ещё версию мести пошевелить... Кто его там крепко ненавидел? Поговорим... Всё равно пока делать нечего.'
Тут ещё прокурор позвонил, потребовал проработки всех версий и немедленно. Кроме требовательных интонаций в голосе блюстителя закона слышала чуть прикрытая угроза - вот ужо я вас бездельников... . Звонок, как говорится, в самую жилу.
Додонов велел срочно вызвать на разговор Сухорукова. Вызвали парня прямо из цеха, а потому сидел он перед следователем, старательно вытирая руки куском ветоши. Сперва Сухоруков немного растерялся, отвечал на вопросы скупо, без малейшего энтузиазма, а потом разговорился.
- Это же дрянь человек! - пряча ветошь в карман не на шутку разгорячился свидетель. - Карьерист! Только под себя и гребёт. Ничего без расчёта на выгоду не делает. Работать как следует не умеет, а передовиком хотелось прослыть. Так он, стервец, вот чего придумал: у нас три пацана из ремесленного училища работали, чтобы они часть выработки Юшкову передавали. Я к мастеру, а тот ни рыба, не мясо... А потом я понял, что ему Юшков тоже приплачивает за выгодные наряды... Сволочь... Тогда я в партком, так там на меня собаку спустили, мол, клевещу на кандидата в члены. Фельетон в нашу многотиражку написал, сперва приняли, смеялись и хвалили, а потом от ворот поворот. Я к практикантам, мол, эксплуатируют вас, а они смеются. Нам Юшков каждый день по рублю даёт, а до средней зарплаты как ученикам в любом случае доплатят. Это их Юшков подучил! Даст им рубль и командует... Власть любит! Азартный... Добивается своего любыми способами. Бывает и кулаками...
- Бил он кого-то? - следователь каким-то особым нюхом почуял тоненькую ниточку, ухватившись за которую, можно и интересную версию вытянуть.
- Как же не бил? - захлопал ресницами Сухоруков. - Ещё до армии он 'королём' на танцах ходил. Он же призёр области по самбо. Сила есть ума не надо. Ему человека ударить, что комара от носа прогнать. Помню в школе, слово против скажешь, жди кулака в нос..
- Это раньше, до армии, а теперь? - Додонов понял, нить обрадовавшая его тоньше паутинки, но на всякий случай решил уточнить ситуацию.
- Здесь я точно не знаю, - потёр лоб грязными пальцами Сухоруков. - Вы Жешу Боркова спросите, он должен знать. Он за Витькой Юшковым как тень ходил. Дружок, но его тоже подлец этот использовал с детства раннего. Всегда им помыкал, а тот как собачонка... Даже противно смотреть... Они и в армию в один день уходили... Прижмите Жешу покрепче, но всё расскажет. Со стержнем у него слабовато.
Следователь отпусти свидетеля и задумался. Опять одна пустая болтовня. Пустышка. Кто ж в юности не дрался? За это не мстят. Додонов сперва даже Боркова не хотел вызывать, мол, чего человека беспокоить, но потом всё-таки послал и за ним. Следователь с нетерпением ждал результата от 'экспедиции' к военным и, чтобы только скрасить ожидание, велел доставить на разговор Евгения Боркова.
- Мы с Витей с детства дружили, - тихим голосом, глядя в пол, рассказывал Борков. - Вместе борьбой занимались, он в тяжелом весе, я в полулёгком. Он настоящий друг... Был... За что? Как же так-то?
- У него были враги? - Додонов, сразу поняв безрезультатность действа, решил отработать только этот вопрос и отпустить парня.
- Какие враги? - свидетель махнул рукой. - С Витей связываться, так себе дороже. Когда нас в армию призвали, на меня в учебном пункте сержант 'наехал', но Витя вступился и вырубил его. Мы уж думали, что посадят Витька за то, что на командира руку поднял, но сержант не только никому насчёт драки не сказал, а даже Витю в свой взвод взял, а потом лично рекомендовал оставить его в учебке заместителем командира взвода. Вот как Витьку все уважали. Взвод он свой, говорят, в ежовых рукавицах держал. И в роте среди сержантов, тоже на первой роли. Сам-то я не видел, нас после учебки в разные концы страны разослали, но ребята следующего призыва мне рассказывали. Строил всех по-чёрному, но и от других сержантов любого мог защитить... В армии иначе нельзя: или ты наверху, или тебя оседлают.
На улице первая жара. Свидетель в майке. Додонов глянул на его плечо, там татуировка со старой картинкой сапёрных войск и надписью 'ВЧ 1977-1979'
- У Юшкова такая же была? - следователь показал пальцем на татуировку.
- Да, - кивнул Жеша. - Мы тогда почти все в учебке накололи. Дескать, сапёры... Уж и эмблема другая, а мы дурачились... А врагов у Витьки не было, он справедливый. В азарте может любому звездануть, а как успокоится, так сразу всё путём. Ему из его взвода до сих пор письма пишут, я сам видел. И умный он, говорил, что теперь кулаками много не возьмёшь, головой больше работать надо. Витю у нас в районе уважали: если надо рога обломает, надо, так и деньжонок подкинет. Не было у Вити врагов.
'Опять ничего, сейчас, если ещё и с военными обломится..., - думал Додонов и словно накаркал'.
Ганин вернулся ни с чем, его подопечные никого не опознали. Опять в следственной работе случился тупик. Вполне правдоподобная версия рассыпалась в пух и прах. Скоро из праха народилось ещё две версии: убили гастролёры и месть бывших подчинённых по армейской службе. По первой версии Додонов послал запрос в информационно-аналитический центр о подобных преступлениях, а по второй решил пойти к матери Юшкова и почитать письма от бывших подчинённых. Идти к матери убитого не хотелось, но тут не до нежностей - идти надо.
Опять звонок прокурора.
- Ну?
- Работаем...
- Плохо работаете! Из рук вон... Я только что из райкома, там рвут и мечут, а мне доложить нечего! Давай!
Мать плакала. И рассказывала часто всхлипывая.
- Я ж его одна воспитывала. На зарплату уборщицы вдвоём жили... А он мне помогал... Особенно после армии. А уж последние полгода, так я нарадоваться не могла. Вечерами не пропадал и всё-всё делал... У нас участок небольшой есть на окраине за парком, так он часто бывал. Раньше, до армии палкой не загонишь, а теперь каждую неделю: то покапает, то траву, что я наполю, на болото отвезёт. Домик наш поправил... А как его не стало, так сразу кто-то влез... Как же я теперь без него? Как???
- А что он в тот день..., - хотел спросить следователь, что только поправить ситуацию, но мать не дала ему закончить вопрос.
- Я же вашим рассказывала. Всё как обычно. На работе был до восьми... Он отчётно-выборное собрание всё готовил. Он пришёл, раздеться не успел, а тут я со своим хлебом... Хлеба, говорю, нет... Дура! Вот, дура!
- А ему звонил кто в тот день? - Додонов посмотрел на телефон.
- Так ему постоянно звонили... Это теперь телефон не трещит... А при Витеньке.... И в тот день от звонков отбоя не было... Да как же так-то?
- Успокойтесь, - следователь тронул безутешную мать за плечо. - Мне сказали, что Виктору письма из армии присылали. Можно я их посмотрю?
- Посмотри.
Письма к Виктору Юшкову лежали в дембельском альбоме. От подчинённых было только два письма. И ничего там особенного - где служат, приветы командирам, а информации по нужному делу опять ноль. Много писем от Боркова, там тоже ничего. Короче, не указала переписка бывшего сержанта на тропу к истине. Ушёл следователь из дома убитого ни с чем. И ещё на крыльце решил, что надо завтра же ехать в часть, где служил Юшков. Штык-нож, сапёрная лопата явно намекали на военный след. Тем более в части готовили будущих сапёров. Мог же требовательный сержант кого-то крепко обидеть. Вполне... Так крепко задеть, что обида в жестокую месть переродилась. Прокурор идею поддержал.
- Хоть на луну по этому делу, - сказал он Додонову. - До обкома дошло... Теперь с живого не слезут. Ищи, Серёжа, ищи. У меня только на тебя надежда.
- Так, вас интересуют неуставные отношения? - переспросил замполит части, заглядывая следователю в глаза. - Да, долго же эта волна катится...
- Какая волна?
- Было тут пару лет назад нехорошее происшествие. Очень нехорошее... Весь командный состав потом перетряхнули... Из того состава, насколько я знаю, уже никого здесь не осталось. Кого на пенсию, кого в даль несусветную... Подробностей рассказать не могу, я тут недавно. Знаю только, что некоторых сержантов в отправили в дисбат... Дослуживали они здесь в хозроте, но я с ними не разговаривал. Им оставалось всего по месяцу отслужить, а у меня время на вес золота. Подробности в военной прокуратуре... Там уточните... А сейчас, извините, молодое пополнение прибыло... Не могу больше вам ни минутки уделить.
Додонов вышел из штаба и мимо стадиона пошёл к контрольно-пропускному пункту. На стадионе стояли три автобуса, а из автобусов выходили призывники. На солдат они совсем непохожи. Местные сержанты хмурили брови и разглядывали будущих подчинённых, видимо, прикидывая - как сподручнее с этой шатии-братии стружку снимать, чтоб высвободить из под той стружки крепких бойцов, готовых безропотно переносить все тяготы и лишения воинской службы. Будущие бойцы тягот службы ещё не представляли и, приоткрыв от удивления рты да щурясь от яркого солнышка, оглядывали территорию, где придётся осваивать военную науку. Додонов вспомнил молодость, усмехнулся и прибавил шагу.
В военной прокуратуре следователю без каких-либо проволочек выдали дело о неуставных взаимоотношениях сержантов - Гусева, Сасова и Лепёшина. Прочитав дело, Додонов нашёл там и нужную фамилию. Юшков проходил по тому делу свидетелем. Подробности рассказал местный следователь. Как оказалось - свой парень в доску. Сразу смекнул что к чему и намекнул, мол, если вместо 'спасибо' что-то где-то забулькает, то вполне можно расстараться. В момент юристы сговорились.
- Ничего особенного, - рассказывал военный юрист, выставляя на стол стаканы. - Не повезло парням. Они чуток перестарались в вопросе наведения дисциплины и малость руки нагрели, обирая молодое пополнение. И перестарались не над тем, кем нужно. Три ребра парню сломали. А и того новобранца дядя в обкоме соседней области, вот он бучу и поднял на высоком уровне. Замять не получилось. Из еле заметной искры разожгли пламя на всю ивановскую, и поехали сержантики ещё на два года в дисциплинарный батальон.
- Тут у тебя в свидетелях сержант Юшков, - уточнил Додонов и достал из портфеля дежурную бутылку, - чего про него можешь сказать?
- Не помню, там свидетелей, хоть лопатой греби, - махнул рукой военный и стал разворачивать плавленый сырок. - Хотя? Юшков, говоришь? Партийный...
- Кандидат...
- Точно! - хозяин кабинета поднял стакан, выпил, а потом уж стал уточнять. - Ему тоже дисбат улыбался во весь рот, но вмешался партком и пустили мы этого кандидата свидетелем, мол, зашёл он в каптёрку по делу, а там его товарищи по оружию проводят воспитательную работу посредством кулака и сапога... Партиец этот сделал им замечание и вышел... Товарища из обкома попросили войти в положение, тот вошёл и с пострадавшим беседу в нужном русле провёл... Тот показания малость изменил в нужную сторону. И с подозреваемыми душевно поговорили... Политика, брат...
- Слушай, Вадик, - Додонов почувствовал близость добычи. - А не могли эти трое Юшкову сейчас отомстить?
- Вряд ли, - военный налил ещё. - Эти трое его отмазывали почище партийных органов. В один голос твердили, что этот, как его...
- Юшков.
- Да, Юшков. Точно... Он, говорили, не только не издевался над молодёжью, но постоянно одёргивал и стыдил. В один голос пели. Короче, даже я от их показаний насчёт Юшкова малость обалдел. Давай ещё по одной...
Они выпили, поговорили, Додонов рассказал военюристу о своих бедах, и тот просто загорелся желанием непременно помочь.
- Слушай, - сказал он, когда бутылка была изрядно ополовинена, - у нас во дворе бывший прапор из этой части живёт. Пойдём к нему, может он чего интересное вспомнит, только надо через магазин. Любит он это дело, как муха варенье и прочие удовольствия...
Прапорщик сперва глянул на следователей с подозрением, но, увидев в руке военного юриста явный намёк на дружеское расположение, расслабился принял предложение и разговорился.
- Помню я Витюню Юшкова, - занюхав рукавом вторую дозу дружеского расположения, вещал бывший прапор, - я ж в его роте старшиной служил. Сами знаете с этими дебилами по хорошему никак, куда их не целуй, везде у них задница. Вот мы с сержантами этих придурей и старались в кулаке держать. Особенно первые недели на полигоне в Числово. Там ещё у них мамины пирожки в одном месте да гражданские замашки изо всех щелей лезут. Права им подавай... И всё это надо было вытравить... А друганов Витькиных посадили зря... Плесни ещё... Вот, це гарно... Зря... Они ведь за дело с того чмыря блатного спрашивали. Он как пришёл в роту, так сразу весь из себя, типа, правильный и всегда сверху, а как после присяги дневальным пошёл, так сразу штык-нож и умыкнул...
- Штык-нож? - Додонов, почуяв конец крепкой нити, налил рассказчику сразу с полстакана.
- Ну, - бывший старшина опять воспользовался рукавом вместо закуси. - Слямзил и не сознаётся. Всё твердит, дескать, украли... А кто у нас в роте украдёт? У нас такого отродясь не бывало... Вот сержанты его и прижали малость... Двое наших и ещё дембеля из соседней роты...
- Подожди, - военный юрист нахмурился, - не было ничего в деле про штык-нож...
- Не стали скандал раздувать, - прапор жестом опять потребовал сократить простой тары и продолжил свой сказ. - Замяли... Штык-нож списали задним числом и с сержантами работу провели... Соответствующую... А потому и получили они по минимуму. Дисбатом отделались... Они так это чудо отделали, что им тюрьма в полной мере корячилась... Вот так вот... Витька Юшок соскочил. Его ж только кандидатом приняли, замполит части ему рекомендацию дал... Понимаете? После рекомендации и сразу под суд... Такого никак допустить нельзя... Политработа, это вам не... Ну, чего я я вам рассказываю, сами в погонах... А штык так и не нашли... Понимаете?
- А сапёрную лопату мог в части украсть? - уточнил ещё один интересующий его момент Додонов.
- А чего её воровать? - махнул рукой бывший старшина и отбросил пустую бутылку в куста. - Этого добра у нас... Мы ж сапёры... Это же не штык, который в оружейке... Лопата, она и в Африке лопата. Расходный материал. Но, ежели лопата в умелых руках, то ей штык и в подмётки не годится... Наш начальник физподготовки такие чудеса лопатой в рукопашном бою творил, что мама не горюй. Он и личный состав всяким приёмам обучал. Вернее, сержантов, а уж те дальше... Да, было дело... Наливай ещё!
Утром у Додонова болела голова, но это не помешало определить дальнейшее направление поиска. Пострадавшему обидно стало, что Юшков остался безнаказанным, вот он и решил справедливость восстановить. Три удара ножом за три ребра. А Летов со своими расчетами просто-напросто лажанулся. С помощью нового друга следователь выяснил куда уехал служить этот подозреваемый, а оттуда сообщили в какой населённый пункт выписаны были демобилизованному солдату проездные документы.
Аэропорт, самолёт и на следующий день Додонов с нужным гражданином беседовал.
- Не брал я этого штык-ножа, - тряс головой недавно демобилизованный воин. - На фига он мне?! Уснул я на тумбочке, это было... Чего теперь скрывать... Юшок в тот день меня заманал. Он дежурным по роте в тот день вместе со мной заступил. А перед нарядом послал кирпич разгружать, и в наряде загрузил по полной. Вот я и уснул... Я таких козлов никода не встречал. Мой сменщик тоже спросонья не заметил, что ножны пустые, потом опомнился... И тут началось... Они меня каптёрку завели и начали... Рёбра сломали. Меня в госпиталь. Я никого не сдал... Мой земляк матери написал, что я в госпитале... Она к дяде Коле позвонила. Он в обкоме работает... Короче, накрутил он там всем на полную катушку. А мне велел ни про штык-нож, ни про Юшкова не говорить... А Юшок из них - самая тварь. Тех, кто ему подчинялся беспрекословно, не особо гнобил, даже порой по головке норовил погладить, но если чуть против, то всё... А я ненавижу ни под кого прогибаться. Вот и налетел...
Уже в самолёте Додонов подводил итоги своих странствий. В день убийства племянник дома праздновал с родственниками возвращение из армии. Да и парнем он оказался вполне нормальным - такие по ночам с армейскими ножами не рыскают. А ещё сложилась в уме Додонова почти уверенность, что Юшкова убили его армейские друзья сержанты. У следователя в кармане лежали фото осуждённых на службу в дисбате, и если теперь их опознают столкнувшиеся с ними ночью пацаны, то дело в шляпе. Только совершенно непонятен мотив этих упырей. Ни одного достойного внимания повода для убийства не вырисовывалось. Отомстили? За что? Хотя Юшков и числился свидетелем, но ничего конкретного в его показаниях не было, сплошные - 'не видел' да 'не знаю'. Что-то он им обещал, но не исполнил... Но что он мог обещать и обмануть до этакой ненависти?
Дома почти уверенность в виновности бывших сержантов малость поникла. Свидетели опознали кандидатов в преступники очень неуверенно - 'вроде они, а вроде и нет...'. С очной ставкой тоже облом - не прибыли экс-сержанты к месту прежнего постоянного жительства. Прошёл слух, что на ударную стройку подались. Додонов пошёл к прокурору, рассказал всё, предложил объявить подозреваемых во всесоюзный розыск, но тот поморщился, посмотрел на газету, где районный комсомольский секретарь написал заметку в память об активисте и попросили тщательнее подработать обоснование для розыска. Следователь сел за доработку, и тут к нему явилась Клавдия Панова (та самая, которую Юшков до слёз обижал) и прямо с порога заявила:
- Я знаю, кто Виктора убил!
- Кто? - Додонов удивился этакому заявлению до лёгкого столбняка и даже не сразу предложил женщине присесть.
- Меня муж отговаривал, но я не могу больше.., - Клавдия без приглашения плюхнулась на стул. - Нельзя так... Мы с Виктором встречались с полгода, в Ялту вдвоём ездили и я много про него знаю. Понимаете?
- Пока не очень..., - нахмурился следователь и почесал бровь.
- Витя в карты играл и сильно проигрался...
- В карты?
- Да. Они собираются в одном доме на окраине и там играют. Секретное место... Только для своих... Вы спросите, как я узнала?
- Как?
- Он денег у меня занял. Всегда щедрый был, направо и налево деньгами бросался, а тут пришёл просить... Мы с ним поссорились сильно, разошлись, а он ко мне после всего этого пришёл. И рассказал, что если долг не отдаст, то его... Понимаете?
- Когда это было?
- Полгода назад, но мне потом сказали, что он опять играет... Понимаете? Играет... Играл... Они его убили...
Версия убийства из-за карточного долга показалась Додонову совсем неправдоподобной. Во-первых, она шла в разрез с его собственной версией, а во-вторых, подобных убийств в городе отродясь не случалось. Играть в азартные игры играли, но не до такой степени. Однако отмахнуться от новой версии было бы слишком просто, но следователь Додонов категорически не любил слушать упрёков в спину, когда самая маловероятная идея вдруг оказывалась самой правильной. Оперу Ганину срочно было указано насчёт розыска информации у самых завзятых картёжников города.
Серж Губастый с некоторых пор сидел у Ганина крючке, а потому на вопросы отвечал без всяких там изворотов - не особо подробно, но исключительно по делу.
- Юшок у нас в катране еще до армии шустрил, а как дембельнулся, так сел плотно. Играть стал по крупному.
- Выигрывал? - Додонов нахмурился и потёр пальцами подбородок.
- У нас всякое бывало. Бывало выигрывал, а бывало и... Один раз в пух и прах проигрался одному катале залётному. Мы думали, не отдаст, а он расплатился и на следующий день опять пришёл играть... Потом ещё раз налетел, расплатился, а вот после третьего раза на игре больше не появлялся. Но долгам чистый. Чистяк, без базара...
Версия о карточном долге не подтвердилась, но появилась искорка в вопросе мотива в версии 'бывших сержантов'. Еле заметная искорка в виде непонятного вопроса: а где брал Юшков деньги на игру и оплату долгов?
'Где? - думал следователь, поигрывая в пальцах шариковой ручкой. - Мать уборщица... Квартирка у них бедная... Богатыми родственниками там не пахнет... В армии денег не платят... Двадцать рублей в месяц заместителю командира не в счёт... С этих денег праведных, не построишь палат каменных... А тут: модный мотоцикл, отдых в Ялте, карты... Откуда деньги?'
Пришла справка из информационного центра. Тоже ничего особенного: в точности таких убийств в базе данных нет, а вот дела, где острым предметом по затылку имеются: в Багаево, в Числово, в Иванкове и в Тихой гати. Все дела раскрыты. Додонов прочитал справку, хотел отложить её в сторону, но что-то царапнуло сознание. Что-то в справке показалось знакомым. Следователь еще раз перечитал и хлопнул себя по лбу.
- Числово! Там же полигон части, где служил Юшков.
По телефону из числовского райотдела сообщили, убийство из корыстных побуждений произошло 12 мая 1979 года было раскрыто по горячим следам. Преступник осуждён. Додонов дозвонился в часть и узнал, что, согласно журналам занятий с молодым пополнением - Юшков 12 мая 1979 года в Числове был вместе с осуждёнными сержантами.
Додонов пошёл к прокурору за разрешением оформить командировку в Числово. Прокурор разрешил, но без прежнего энтузиазма.
В Числовском райотделе встретили Додонова настороженно.
- Знаешь, - сказал ему напрямую местный начальник, - не надо это дело шевелить. Себе же дороже выйдет..
- С чего это, - удивился Додонов.
- Тут ситуация не из простых, - начальник постучал пальцами по столу. - У убитого в соседнем районе родственник живёт, который в преступных кругах немалый вес имеет. В законе, короче. А у убитого нашего с головой не всё в порядке. В психиатрической он лечился да недолечился, а иначе как объяснить, что он у родственника своего почти год жил как сыр в масле, потом приличную сумму денег тиснул. Тиснул и сюда, а здесь дружку своему похвастал за бутылкой. Тот его лопатой сапёрной по по затылку и оприходовал. По уму тот дружок не далеко ушёл, как говорится: рыбак рыбака зрит издалека. Да и бухой в драбадан. Но дурак-дурак, а деньги запрятал так, что до сих пор не нашли...
- Подожди, - Додонов остановил повествование о давнем преступлении. - Если денег не нашли, так может это и не он убил?
- Он, - махнул рукой милицейский начальник, - его прямо с лопатой в руке и взяли. Он же бухой в стельку был. Так рядом с трупом и уснул... А утром твердит, мол, ничего не помню... А у самого купюры во всех карманах. Большую часть спрятал, а чуток в карманы. Особо не противился, сознался...
- А деньги все нашли?
- Не все. Искали, но... Убивец твердит, мол, не помню, хоть убейте. Приезжали к нам личности тёмные и всё чего-то вынюхивали да высматривали... Пришлось нам тут в боевой готовности сидеть... Не хочется больше этакой прелести...
- Товарищ майор, а как мне бы с этим убийцей поговорить? - Додонов каким-то шестым чувством понял, что пересеклось его дело и этим убийством. Всё в цвет! Мотив налицо: Юшкова подельники выгородили, чтобы он награбленное берёг, а он всё в карты спустил.
- Теперь уж не поговоришь, - вяло махнул рукой майор. - Умер он... Видно спрашивали у него про деньги крайне настойчиво, вот сердце и не выдержало.
- От военного полигона далеко до места убийства?
- Рядом... На задах деревни колючая проволока полигона протянута...
- А с кем мне ещё по этому делу поговорить?
- С участковым поговори, я распоряжусь, но только очень тебя прошу: не надо эту канитель шевелить. Убийца осуждён, непонятки уголовников притихли. Хватит нам приключений.
Инструктаж участковый от начальства получил достойный. Ни на один вопрос толком не ответил, а потом сказал, мол, очень занят. Остался Додонов на задворках деревни один. За домами распаханные участки, потом перелесок, дальше колючая проволока. Следователь пошёл вдоль колючего заграждения и увидел прибитый к сосне грозный плакат - 'стой, стрелять буду'. Чуть поодаль виднелась зелёная вышка. Часовой на вышке стал снимать с плеча автомат, и Додонов отступил в перелесок.
'Мало ли чего у парня на уме, - подумал следователь, выбираясь из молодой берёзовой поросли к пашне. - Строго тут у них... Для посторонних... А для своих? Наверняка есть лазейки. Солдат без самоволки, как бутерброд без верхней части... А куда они ходят? Так, так...'
Автобусную остановку устроили около сельмага и напротив пункта охраны правопорядка. Додонов зашёл магазин взял батон, банку грибной солянки, бутылку 'Буратино', всё сложил в сумку и сел в автобус, готовый стартовать в сторону райцентра. Однако ехал следователь недолго, вышел на первой же остановке и по лесной тропе пошагал обратно. Не торопился. Устроил пикничок на обочине, а как стемнело затаился в перелеске около колючего заграждения воинской части. Когда ночная мгла прикрыла всё вокруг серым покрывалом, недалеко от сыщика зашевелились кусты. Присмотрелся следователь, напружинился и... Прыжок! Солдатик задёргался, заегозил, а Додонов руку ему завернул аж до хруста и захрипел в ухо.
- К Файке Нос я, - заскулил боец. - Больно...
- К какой Файке? - опять с вопросом следователь и на руку поднажал. - Где живёт?
- А-а! - завопил самовольщик. - Напротив колодца её дом! Больно! Пусти!
Додонову жаль стало солдатика, собрался уж отпустить, но тут кто-то сзади по голове как шандарахнет. Следователь схватился руками за голову, а допрашиваемый моментально вывернулся вьюном и юркнул в тёмные кусты.
Сознания Додонов не потерял, но башка гудела, словно словно винт вертолёта перед взлётом. Кое-как добрёл он до деревенской улицы, нашёл колодец и постучал в дверь напротив. Открыла женщина с лицом испуганной мышки и весьма выдающимся носом.
- Чего надо? - насупила она бровь, рассмотрев незнакомого гостя.
- Меня кто-то по голове ударил, - честно признался Додонов, прислонясь к дверному косяку.
- Тогда заходи, - вздохнула женщина.
В избе Фая быстро разобралась с раной.
- Ссадина большая, - сказала она, промывая рану, - но ты завтра больницу сходи. Мало ли чего... Я же тут медсестрой работаю и всякого насмотрелась...
- Слушай, - всё ещё морщась от боли принялся интересоваться нужным ему Додонов. - К тебе тут солдат какой-то шёл...
- Он тебя что ли?
- Нет. Кто-то сзади... К тебе они шли?
- А к кому им ещё идти? Старичьё кругом, одна я молодая да незамужняя. И мне повеселей. Они ж дурачки все... Есть деньги, пускаю, а нет - скатертью дорога.
- Как так? За что они тебе платят?
- Какое там платят, если есть деньги, то я их за самогонкой гоню, чтоб повеселей было...
- Фая, - решил поскорее подобраться к нужному следователь, - тут у вас два года назад убийство было...
- Было, - Фая закончила перевязку и позвала гостя к столу. - Ваньку соседа его ж дружок Федька лопатой. Они постоянно дрались. Вся жизнь их: то в дружбе вечной клянутся, то дерутся. Федька самогонку хорошую гнал, у него просто талант на это дело был. Солдаты всегда у него брали. Царство ему небесное... Хочешь попробовать? У меня подполах пара бутылочек ещё с той поры осталась.
- Слушай, Фая, - Додонов продолжил, когда центр стола заняла пыльная бутылка. - А солдаты к тебе накануне убийства того приходили?
- Так сколько времени прошло, - хозяйка налила две гранёные стопки. - Разве упомнишь, они ж почесть каждый день тут. Давай, пробуй и я с тобой за компанию...
Выпили, закусили солёными груздями. Додонов похвалил забористое зелье. Фая налила ещё. Следователь опять похвалил и достал из кармана фотографию Юшкова.
- А этого не помнишь? Бывал он у тебя?
- Так это Витя! - сразу же признала знакомого Фая. - Юшок! Вот он - настоящий мужик, не то что эти дурачки...
- Один приходил?
- И один, и с дружками. Кстати, его дружки были у меня...
- Как? - Додонов даже поперхнулся хрустящим груздем.
- Приходили третьего дня. Втроём. Морды битые. Всё выспрашивали, где живут родственники Ваньки.
- Какого Ваньки?
- Как какого? Соседа моего убитого...
Оказалось, что особо их интересовал дядя из соседнего района, но Фая адреса дяди не знала.
- Я им сеструхи Ванькиной адрес назвала...
И всё сразу у следователя сложилось: бандиты решили ограбить того самого криминального авторитета, у которого родственник деньги умыкнул. Решили, что в милицию авторитете не сунется, а от уголовников они увернутся. Увернулись же один раз. В Колобка решили поиграть.
Дальше - дело техники. У сестры убитого Ваньки узнали адрес дяди.
- Друзья Вани пришли, - рассказывала она следователю, - сидели они вместе... Попросили адрес дяди Васи... А мне жалко что ли?
Недалеко от дома авторитета устроили засаду. На ту засаду бывшие сержанты и налетели. Слежку они вели за логовом авторитета, но очень уж неумело.
" А прав оказался Летов, - думал Додонов, глядя на преступников в патрульной машине, - трое их было. Правильная у него формула".
На допросе преступники рассказали и об убийстве Юшкова. Он должен был сохранить деньги, пока подельники в дисбате на плацу маршируют. Вечером выследили его, чтоб никому лишнему глаза не мозолить. Юшков сделал вид, что обрадовался и повёл их в свой дачный домик. Угостил хорошо, потом признался, что денег нет. Дальше драка... Юшков сослуживцев из домика вышвырнул, и думал, что всё, но не на тех напал... В парке они его подстерегли и сзади лопатой по голове. Как учили...