- В тот самый момент? Прям из рук вырвал?
Мишка понуро кивнул, привычно уронив непослушную челку на переносицу.
- А потом - об дерево!
Внутренне он уже жалел, что заглянул сюда, а не в мастерскую "Кодака". Просто ему всегда нравились птицы, а клетки с пернатыми певцами занимали все стену, от пола до потолка, маленького закуточка, не иначе по недоразумению, называвшегося ремонтной мастерской. Ну что может понимать в современной технике девяностолетний старик? Мишка чуть не подпрыгнул, когда мастер, подняв к уху коробочку фотоаппарата, потряс ею, словно банкой с леденцами. Внутри жалобно загремели детали.
- Хулиганы значит? Ну-ка, ну-ка! - старик сдвинул на край стола огромный ящик старых, скорее старинных, часов.
Только такие он, наверное, и умел чинить. Сложно представить, как эти заскорузлые мозолистые пальцы могут обращаться с тонкой современной электроникой.
Старик тем временем открутил объектив и залез в отверстие огромным пинцетом. Что-то хлопнуло, щелкнуло, над столом поплыла струйка белоснежного дыма. Тонкие губы мастера сложились буквой "О".
- Осторожнее, это же матрица! - в свои девять лет Мишка уже знал общие принципы работы фотоаппарата. - Куда?!
- Матрица-шматрица, - мастер покатал на ладони невесомый квадратик и звучным щелчком отправил его в мусорную корзину.
- Он же без нее работать не будет!
- Хочешь забрать - бери, - серые выцветшие глаза под кустистыми бровями мастера вдруг, показалось, заиграли всеми оттенками стали.
Мишка хотел уже взять с ладони протянутый аппарат, но как-то вдруг оказалось очень трудно поднять руку.
- Да не, я ничего, - протянул он.
- И хорошо, что ничего, - может, все это Мишке просто показалось? Маленький сгорбленный пожилой человек просто не мот так смотреть. Морщинистая кожа, блеклые глаза, бескровные губы и седые волосы. На голове хитрый обруч, на котором на тонких шестиках закреплено несколько сменных увеличительных линз.
- "Да он, наверное, всю жизнь вот так и провел в уголке над своими шестеренками", - подумалось Мишке. - "Да пусть ломает, хуже уже не сделает". И он отвернулся к птичьим клеткам.
Красота их маленьких обитателей завораживала. Маленькая сойка скачет с жердочки на жердочку, сопровождая каждый прыжок попискиванием, словно тихо позванивает фарфоровый колокольчик. В соседней клетке охорашиваются друг против друга чижи. Чьи перышки ровней лежат, чей хохолок бодрее? Со звуком распечатываемой колоды карт встряхивают перья толстые птички, похожие на скворцов. Чинно сидят разноцветным рядом заморские гости - попугаи.
Мастер, еле слышно насвистывая, вторя птичьим мелодиям, продолжил копаться во внутренностях пострадавшего фотоаппарата.
- Значит, в парк больше не пойдешь?
Мишка оторвался от пернатого хоровода. Пожал плечами.
- А как же "тот самый" кадр?
Мишка стиснут зубы. Запретили же! А батя за испорченный фотоаппарат еще накажет! Да и какое вообще этому старику дело? Мишка уже решил про себя, что фотографировать больше не будет. Нужно лишь как-то уладить с родителями проблему порчи, теперь уже окончательной, подаренного фотоаппарата, и все. В способность старого мастера вернуть аппарат в жизни он уже не верил.
- Посмотри-ка, - мастер отложил детали в сторону, наклонился и вытащил из-под стола кожаный чемоданчик. Сдул с него пыль и откинул крышку, щелкнув никелированными замками.
Такую технику Мишка видел только в кино. Огромный фотоаппарат жарко блестел надраенными медными частями. Полированное деревянное ложе просило прикосновения ладоней. Мягкая кожа тихо скрипнула, когда мастер выдвинул переднюю линзу. Это был прекрасный старинный фотоаппарат.
- Объектив разбит, - в каком-то даже неожиданном негодовании отметил Мишка.
- Да, - вздохнул мастер. - Эта фотография была очень нужна. Ее ждали. На нее надеялись. Но...
Старик сжал кулак, вытянул указательный палец, поднял и опустил большой, чуть дернув кистью. Отщелкнул винты на передней крышке и поднял объектив. Мишка с ужасом разглядел под темной кожей тельце мертвой птички.
- Слышал выражение "сейчас вылетит птичка?". Так-то. Этим аппаратом уже никто не сделает "тот самый" кадр.
Мастер тяжело вздохнул, убирая фотоаппарат на место. Хотелось что-то спросить, что-то очень важное, но Мишка не знал, что именно, и поэтому молчал.
- А ты говоришь - матрица, - буркнул старик. - Ну-ка...!
Он тяжело выбрался из-за стола и зашаркал вдоль клеток. Приостановился напротив попугайчиков, но сразу двинулся дальше к клеткам с щеглами и синицами. Покачал головой, пару секунд поиграл в гляделки с красногрудой зарянкой. Но птичка горделиво отвернулась, и старик откинул крючок у соседней клетки, в которой в одиночестве сидел нахохленный потрепанный воробей.
- Ну, что Семеныч! - мастер призывно поводил вскрытым корпусом Мишкиного фотоаппарата возле дверцы.
Воробей встопорщился еще больше, недовольно покосился на замершего с раскрытым ртом Мишку. Но вспрыгнул сначала на выставленный мастером указательный палец, потом бочком перепрыгнул поближе. Заглянул в темное отверстие для объектива, еще сильнее распушился, словно перьевой мячик. Казалось, в миниатюрный корпус современного фотоаппарата воробью не забраться никак. Где же там может найтись место среди микросхем и плат? Но, скок-скок, и уже лишь вздернутый хвост торчит наружу, а спустя секунду скрылся и он. Старый мастер со щелчком поставил объектив на место.
Протянул аппарат пареньку. Мишка тут же прилип глазом к объективу. Мастер, улыбнувшись, погрозил пальцем, и кивнул в сторону двери.
Мишка, прижимая обретенное сокровище к сердцу, мчался домой, твердо веря, что уж из этого фотоаппарата он "тот самый" кадр теперь точно сделает.
|