Эта история случилась в те давние времена, когда у змей были перья. Да-да, те самые перья, которые оставил своим потомкам, поднимаясь в небо, их прародитель. Люди в своей извечной глупости звали змеиного предка Кецалькоатлем: видимо, это пышное и суетное название их чем-то успокаивало.
Ну так вот, жил да был в одном небольшом лесу Змей. Точнее, Змея - молодая, полная сил, с лоснящейся гладкой шкуркой, украшенной радужными кольцами. Голову ее венчал пышнейший пучок перьев, такой же шикарный пучок украшал хвост. Змея, впрочем, вполне небезосновательно, считала себя самым красивым существом в целом лесу. Иногда ей казалось, что прекраснее ее нет никого на всей земле, но врожденная скромность не позволяла ей думать об этом слишком часто. Она любила разглядывать свое отражение в лужах, каплях росы и кусочках слюды, что иногда находились у подножия гор. Друзей у Змеи не было, потому как она подозревала всех вокруг в зависти, а эти самые все вокруг отчаянно трусили при виде острых зубов и раздвоенного языка.
И только старый Кремень, что был некогда частью Небесной горы, а потом возжелал свободы, откололся и упал на землю, - только он иногда позволял Змее развалиться на его теплом боку и вел с ней долгие разговоры о жизни и бренности всего сущего.
"Что толку от красоты, если она бесполезна?" - наступившая засуха досаждала даже древней каменюке, поэтому Кремень был склонен поворчать. - "Вот скажи мне, Змея, какой прок от тебя? От всей этой твоей радужности, от перьев твоих, от глаз, что похожи на изумруды? Вот я - другое дело. Мои бока помнят тепло жертвенной крови, я говорил с богами и даже предка твоего видал - вот как тебя сейчас. Польза моя несомненна, даром, что я уродлив."
"Ну а я красива. И все, кто рядом, любуются моей красотой и она наполняет их сердца радостью," - Змея горделиво подбоченилась и распушила свой яркий воротничок.
"Три раза ха. Они боятся тебя, и страх не позволяет им увидеть ничего, кроме твоих острых зубов. Ты прекрасна, но твоя красота смертельна и оттого бесполезна," - Кремень утверждающе скрипнул нижним краем о песок. Обиженная Змея соскользнула с его теплого бока и величественно поползла к зарослям лобейи.
"Я тебе покажу "бесполезная"! Я тебе покажу..." - как и что именно она покажет старому упрямцу, Змея пока не знала. Гнев туманил ее глаза, из пасти вырывалось яростное шипение. Она ползла, не разбирая дороги, и в итоге злость привела ее к берегу Запретной реки. Причем, надо же было такому случиться, - в это самое время там сидели и рыбачили Отец огня Уэуэтеотль и Четырехликий Тескатлипо́ка. Змея замерла, едва первые звуки божественной речи достигли ее слуха: смертное существо, без дозволения свыше ступившее на берег Запретной реки ждала скорая и жестокая смерть. Умирать Змее отчаянно не хотелось, уйти бесшумно не получалось, и она затаилась в кустах, ожидая, пока боги уйдут восвояси.
Ждать пришлось долго. Небожители не торопились, рыба ловилась хорошо, беседа текла размеренно и неспешно. Затаившаяся в траве Змея против своей воли улавливала обрывки разговора и от услышанного блекли радужные пятна на ее шкурке. Уэуэтеотль просил у Четырехликого права на великое очищение, что происходит раз в десять тысяч лун. Отец огня показывал на пожухшие листья и обмелевшую реку и рисовал в воздухе знаки, зовущие Смерть. Тескатлипо́ка кивал головй и бил себя по коленям в знак одобрения - по его словам сроки истекали, а никто из богов так и не решился предложить себя на роль очистителя.
Змея тряслась в своем укрытии и безмолвно взывала к прародителю: умирать в самом расцвете красоты и молодости ей совершенно не хотелось. И ее мольбы были услышаны. Перед самым кончиком змеиной мордочки опустилось радужное перо. Пятна на нем сложились в знаки того письма, что понятно всякой твари, живущей под солнцем.
"В час огня у тебя будет шанс доказать, что твоя красота тоже может быть полезной: я буду ждать тебя у Запретной реки. А пока иди домой и жди. Твой предок Кецалькоатль."
Счастливая Змея едва не выдала свое присутствие, попытавшись распушить перья на шее. Гордость переполняла ее, но осторожность взяла свое и она долежала-таки до самого конца божественной рыбалки не шелохнувшись. После чего отряхнулась и уползла домой ждать, как было велено.
Час огня наступил тогда, когда и было положено: ровно через две луны. Горячее дыхание Уэуэтеотля выжгло дотла всю зелень, выгнало перепуганных зверей из их привычных укрытий. Оцелоты соседствовали с Кроликами, Колибри переводили дух под крыльями Орлов - в мире, опаленном очистительным огнем, не было места распрям. Звери искали укрытия, но, казалось, что спасения нет.
Змея, четко помня о наказе предка, с первым же дуновением раскаленного ветра приползла на берег Запретной реки. Но там не было никого. "Великий обманщик, не зря тебя так называли!" - рассержено шипела Змея. "А я хороша, повелась на перышко! Неизвестно еще, кто и зачем его сбросил. Эх, дура я, дура!"
Тем временем жар становился все более и более нестрепимым. Сотни тысяч животных собрались на берегах некогда священной реки, сотни тысяч дерзких ступили в ее прежде запретные воды. Но через некоторое время от воды остался только пар, больно обжигавший неосторожных.
"Ну погоди, великий предок! Я не я буду, если не доберусь до тебя, обманщика," - с этими словами Змея начала подниматься на хвосте. Все выше и выше и выше - вы же помните, что это была молодая Змея, в самом расцвете сил? Она тянулась к небу, раскрыв воротничок из перьев на шее, и солнечный свет переливался в них, дробясь на сотни мельчайших лучиков. Змея была прекрасна, и все собравшиеся у Запретной реки смотрели на нее, не в силах отвести взгляда.
Рывок, еще один - Змея зацепилась зубами за краешек неба. И тотчас же почувствовала, что кто-то наступил ей на хвост. Но отпустить небесный край было выше змеиных сил - единожды добравшись сюда она боялась не повторить это снова. Так и висела, бедняга, все то время, пока остальные звери уходили по ее спине в небо. Койоты и лошади, пумы и ягуарунди, жуки и бабочки - все они прошли по длинному змеиному хребту. Роскошные перья на хвосте были безжалостно вытоптаны сотнями лап и копыт, воротничок на шее был вырван в попытках быстрее добраться до прохладной небесной тверди; разноцветные пятна на шкурке вытерлись и почернели. И когда последнее животное достигло цели, вместо радужного моста от земли к небу Змея превратилась в серый пропыленный шнурок, натянутый меж двух миров.
"Ты обманул меня, предок. Как жаль, что я не смогу отплатить тебе за этот обман," - в глазах мутилось, челюсти сводило судорогой, но Змея все еще надеялась подятнуть свое измученное тело повыше. Внезапный порыв горячего ветра заставил ее разжать зубы...
... Очнулась Змея на раскаленной поверхности Кремня. Старик скрипел, но не сдавался волнам подступающего огня. "Я видел то, что ты сделала, Змея. Я беру свои слова назад. Твоя красота сослужила огромную службу всем, кроме тебя и меня ". Змея улыбнулась и устало прикрыла глаза...
О том, что произошло потом, вы без труда прочитаете в любом сборнике легенд. Потрясенный поступком дочери своего племени Кецалькоатль лично явился за Змеей на землю, залечил раны и на своих крыльях вознес ее на небо. По прошествии семи лун очищения все спасшиеся животные вернулись в обновленный мир. Змее же за все ее заслуги было даровано право уходить в небо всякий раз, когда она того пожелает. Так что присмотритесь внимательно к той радуге, что встает от земли до самых облаков после дождя - вдруг увидите два изумрудных глаза на самом ее краешке?
А вот с перьями Змее и ее потомкам пришлось-таки расстаться навсегда. Но это уже совсем другая история.