Аннотация: Зарисовка о том как много могут значить в нашей жизни другие люди.
На улице медленно темнеет. Я сижу на скамейке в парке между двумя дорогами. Холодно и ветер треплет мои распущенные волосы. Если бы я сейчас курила, то непременно подпалила их. Но я вроде бы не курю теперь, и всё что мне остаётся это жевать промёрзшие ягоды рябины, чтобы было не так грустно. Маленькими оранжевыми ягодами забиты оба кармана пальто. Я сижу уткнувшись носом в колени и словно из укрытия, слежу за тем как поблёскивая в искусственном свете, проносятся большие и маленькие машины, спешат куда-то прохожие. А чуть дальше за дорогой, вышедшие на прогулку, медленно исчезают на мраморной лестнице, уводящей их вниз на набережную или же проходят на мост, чтобы остановиться у перил и вглядываться в ещё незамёрзшую воду.
А в наушниках играет музыка. Соло на таблах сменяется восточными напевами и так долго-долго. Сама музыка такая аморфная, но всегда танцевальная. Когда хорошее настроение, тело так и рвётся войти в её ритм, а когда наоборот - я просто вижу этот танец. Неизменно под порывами ветра, несущего крупные хлопья снега. А я в одной длинной кофте, маленькая, плачущая, замёрзшая. Больная фантазия, склонная к киношным эффектам.
В перерывах между пилюлями рябинового антидепрессанта, поглядываю на экран телефона, который непроизвольно тереблю в руках. Входящих нет. И так уже сутки. Не приемлю детских игр под названием "не пиши первым", и мои сообщения уже давно отправлены, каждое с отчётом об успешной доставке. А в ответ - ничего. Пытаюсь быть адекватной и отговариваюсь доводами, типа - очень занят, забыл телефон, как освободиться обязательно напишет. Собственное параноидальное шепчет - случилось что-то плохое, что-то случилось. А где-то на периферии уже завывает сводный женский хор изо всех неудовлетворённых жизнью - с другой-с другой- с другой. Раскусываю очередную ягоду и медленно разжёвываю, чтобы полностью прочувствовать горечь.
И тут в парке появляется женщина. На ней короткое серое пальто по фигуре, брюки, сапоги на каблуке. А голова как и у меня не покрыта и распущенные чёрные волосы плещутся на ветру, иногда совсем закрывая её лицо. В руках она держит большой пакет. Она останавливается на тропинке и каким-то мутным непонимающим взглядом оглядывается вокруг. Затем опускается на ближайшую скамейку и на несколько минут замирает, уставившись в пространство перед собой. Может быть мне это только кажется, потому что оранжевый свет фонарей искажает картинку, но по-моему она что-то шепчет. И вдруг она вся сжимается и обняв пакет как подушку начинает плакать, уткнувшись в него лицом.
Я сижу и чувствую острую необходимость подойти, что-то сказать, утешить, уже спускаю ноги на землю и приподнимаюсь, стягиваю с головы наушники, но почему-то останавливаюсь. Нужно ли ей моё присутствие?
А женщина, будто почувствовав это движение, поднимает голову и смотрит прямо мне в глаза. Я не отворачиваюсь, пытаясь понять что делать дальше. Но она не дожидается моего решения, резким движением встаёт со скамьи и подойдя ко мне садится рядом. Теперь взгляд её устремлён вниз, лишь на какие-то мгновения искоса возвращаясь к моему лицу.
- Простите, что я обращаюсь к Вам, - тихо и сбивчиво произносит женщина, и голос её подрагивает от недавних слёз. - Скажите у Вас есть дети?
Я отрицательно качаю головой.
- Племянники...
- Племянники, это хорошо, - перебивает она.
И крупные капли начинают быстро-быстро соскальзывать по её щекам, срываясь на пакет, который женщина держит на коленях.
- Племянники, это здорово. Скажите, а они любят игрушки? Мягкие игрушки, - поясняет она почти шёпотом, так что я с трудом разбираю её слова.
- Да. Любят.
- Тогда разрешите мне сделать им подарок.
Она протягивает мне свой пакет.
- Это медвежата. Бежевые, пушистые, - женщина умолкает, задыхаясь в собственных слезах.
Я автоматически беру пакет и всё никак не решаюсь прикоснуться к ней. А хочется погладить ладонью, спросить что случилось. Наконец, она справляется с голосом.
- Они совсем новые, я их купила... я купила. Они новые. Возьмите их, пожалуйста, пусть они порадуют ваших племянников.
При этих словах она поднимается на ноги и не глядя на меня устремляется к дороге. Я сижу будто парализованная. А женщина поспешно переходит дорогу, не обращая внимания на сигналящие машины. Шаги её становятся всё быстрее и вот почти забежав на мост, она едва уловимым движением взбирается на перила и ни секунды не раздумывая шагает вперёд. Я резко вдыхаю и замираю, а пальцы непроизвольно сжимают пакет, так что он прорывается.
Я просидела там достаточно долго, чтобы увидеть как собирается толпа. Как люди пристально вглядываются вниз, в пространство под мостом. Но когда послышалась сирена скорой я поднимаюсь и ухожу, чисто механически, туда куда направляет тело, потому что разум был не в состоянии им управлять.
В шесть утра звонит телефон. Я слушаю голос и, наверное, даже не совсем понимаю какие слова он произносит. А пальцы автоматически нажимают кнопки пульта, переключаясь между местными каналами. Где-то же должны об этом сказать. Хоть что-нибудь. Но эфир молчит, будто бы то что произошло вчера это самое обыденное дело для города и оно совсем не стоит никакого внимания. Или может ещё слишком рано?
Новости я нашла к вечеру. Городская страница "В контакте" и в ней фотография женщины... мужчины и двух мальчиков-близнецов. Она черноволосая, с большими зелёными глазами радостно улыбается, обнимая сыновей, а с другой стороны обхватив руками всех троих, сидит её муж. "Мужчина и пятилетние мальчики разбились на трассе за девять дней до..." Маленькие и светловолосые с круглыми личиками, они походят на смешных несмышлёных медвежат.
Я долго смотрю на фотографию. Я знаю, что уже не смогу забыть эту женщину, но хочу запомнить её не заплаканной с потерянным взглядом, какой она была в прошлый вечер. Я хочу запомнить её такой как здесь красивой с радостной улыбкой на лице. И всеми силами своей неопределившейся души я прошу того, кто может быть больше и сильнее, кто может быть там наверху над всеми нами, чтобы она и сейчас обнимала своих сыновей и мужа. Чтобы эти девять дней окупились для неё вечностью в счастье.
А затем я встаю из кресла и взяв в прихожей пакет, наконец открываю его. Внутри лежат два больших бежевых медвежонка, нежно-пушистых на ощупь. В круглых ушках болтаются яркие бумажки ярлычков. Всё внутри отчаянно протестует, чтобы отдать их племянникам и я усаживаю медвежат на полку в шкафу. Мысли в голове кружат безумный хоровод. Хочется плакать, курить, напиться, утратить связь с этой реальностью. Но меня хватает лишь на то чтобы лечь в кровать и укутавшись одеялом почти сутки пролежать без сна. Иногда подбирется дрожь и капали слёзы, но я упрямо лежу и сама того не осознавая молюсь за неё. Не знаю к кому я обращаюсь, но всем своим сердцем хочу, чтобы меня услышали.
Я не беру телефон в руки. Он не прислал ни одного сообщения. И мне вдруг очень захотелось позвонить. Услышать его голос, спросить всё ли в порядке. Я набраю номер, а эфир отозывается словами: "Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети".
- Просто будь живой и здоровый. Живой и здоровый, прошу тебя...
И мой взгляд снова возвращается к полке, на который прижавшись к друг другу мягкими пушистыми боками сидят два бежевых медвежонка.