Ветер разрывал всё пространство в клочья, накатывая волнами, разбрасывал снег по всем уголкам. Ветер издевался над медленно бреющим человеком. Подлетал с разных сторон, атакуя маленькими колючими снежинками как ледяными пульками. Но одинокая тень скользила всё дальше, упорно отказываясь поддаваться напору яростной стихии.
Голова была не прикрыта, и длинные волосы создавали ещё больший хаос над головой. Снег был везде, метель разыгрывалась с всё нарастающей силой и размахом. Такая погода любит одиноких людей с неприкрытой головой.
Он брёл, не останавливаясь, не зная дороги и не видя дальше протянутой руки. Шёл сквозь белую, бушующую преграду, оставаясь на ногах назло всему миру. Холода уже не чувствовалось. Всё тело жгло такой усталостью, что лежать не хотелось нисколько.
Брести, вперёд переставляя ноги.
Одна лишь мысль - дорога.
Вся концентрация на то, чтобы поднять левую ногу после правой и шагнуть. Он не ощущал ни рук, ни ног, ни лица. Ничего не существовало в этой белоснежной кутерьме белой ночи.
Чем дальше он брел, тем больше всё казалось сном. Одним белоснежным сном длинною в жизнь. Долгим и белым как вся зима, и таким же суровым. Забылась практически вся прошлая жизнь, ничего. Абсолютно ничего, всё в снегу, всё заключается в сопротивление ветру. Всё что есть, это дорога, по которой он бредёт, медленно, уже еле переставляя ноги. Покачиваясь, как пьяница после слишком долгого запоя.
Всё сон, всего лишь сон. Бред затравленного сознания. Но он идёт вперёд. Идёт, не останавливаясь, несмотря ни на что.
Куда он идёт?
Зачем он идёт?
Но зачем думать об этом, когда есть одна всего лишь цель. Одна кристально чистая и ясная цель.
Идти вперёд.
Идти до тех пор, пока ноги сами не примёрзнут к земле или пока ветер не накроет снежную могилу.
Фигура ни на минуту не останавливалась, бредя по абсолютному пустырю. Бредя в неизвестном направлении сквозь слишком густую пелену яростной метели.
Он шёл до тех пор, пока ноги не смогли больше нести его. И тогда тень грузно упала на белоснежные льдинки, и в мгновении ока тело накрыло белой простынёй.
Рассудок отсутствовал...
Лишь белая пелена, которая всё утолщалась.
Послышался голос, далёкий больше смахивающий на женский голос. Завораживающий, уносящий за собой, как ветер. Голос приказывал открыть глаза. Приказывал посмотреть на окружающий мир. Не было другого выхода кроме как повиноваться голосу. Он попробовал отмахнуться от всего, но голос не отставал от него, звучал всё громче и настырнее. Пронеслась всего одна мысль. А потом ещё одна, и ещё. Они появлялись одна за другой, воскрешая его сознание, возвращая рассудок. И тогда он открыл глаза.
Белый свет, белая стена снега. Метель так же рвала и метала, но снег не залетал в глаза. Он не касался человека, обходил стороной.
Белые пчёлки, они были похожи на белых пчёлок, которые отказывались его кусать...
Голос ещё раз позвал его...
Он посмотрел
перед ним стояли сани.
Ледяные, роскошные сани с резьбой невероятной красоты. Он не удивился. Не было такого чувства.
Не существовало.
Глаза поднялись выше, и он увидел божественной красоты женщину, смотрящую в его глаза.
Зовущую его.
На её голове красовалась ледяная корона, а в глазах искрились все алмазы мира. Он улыбнулся её гордому виду, её величественным глазам. Он улыбнулся её ледяным саням и длинным, белоснежным волосам.
Она звала его в свои сани.
Звала его с собой.
И он принял приглашение и уселся рядом с самой прекрасной женщиной, виденной им когда либо, и неважно что он не помнил своей жизни, он был уверен что эта женщина самая прекрасная. И сани поехали, полетели подхваченные ветром. Полетели далеко, далеко...
Он был зачислен в архивы безвести пропавших, а через некоторое время стал официально мёртвым, но тело так и не было найдено. А через ещё некоторое время не было ни одного доказательства его существования. Все следы замело белым пакрывалом...