Мерзкий Вален извержен был материнской утробой на планете Коок IV, - месте, неизвестном решительно ничем, кроме непроходимой тупости тамошних обитателей. Мать его, как сказывают, была из тех женщин, что ходят к космопорту, так что, если бы кому вдруг вздумалось поинтересоваться об отце этого злодея, тому пришлось бы, по крайней мере, поднять из местных архивов списки экипажей кораблей, кои в тот год не брезговали посещать это презренное захолустье.

Отроческие годы несчастного прошли в безделье и мелких пакостях. К учёбе он был напрочь негоден, а от лени, да отсутствия родительской порки, соображал столь туго, что даже среди самих коокян считался за глупого. И, чтобы не принял читатель это за басню или пустые слова, присовокуплю и своё свидетельство. Ведь мне выпало несчастье служить переводчиком при Валене, когда тот осквернял своим задом кресло губернатора Хтагии, и я собственноручно слышал, как досточтимый Ханок, преисполнившись ревности, не побоялся спросить тирана, сколько станет два, помноженное на два. Сей же, окаянный, изменился в лице, заметался туда и сюда, вращая глазами, как полоумный, и, не найдя, что ответить на столь невинный вопрос, повелел досточтимого Ханока вытолкать взашей. И это лишь меньшее из злодеяний, коими опозорил себя нечестивец, попирая нашу священную землю. Но о том поведаем в свой черёд.

По всему видно, что ещё сызмальства был он одержим жаждой человекоубийства. Толкаемый этой лютой страстью, негодяй, едва достигнув совершеннолетия, поступил на службу в Космофлот. Империя изнемогала в те дни от войны с таукитянами, но презренный Вален, трусливый перед лицом противника, не выказал себя способным ни к чему дельному, кроме как пить, ширяться да дерзить командованию. В упомянутых занятиях и протекали все дни его службы.

Лишь однажды, понуждаемый командиром, и не имея возможности открутиться, вышел этот пьяница в рейд. Был же он младшим канониром двухпалубного флаера. Едва радары показали приближение врага, и пилоты стали готовиться к бою, подлый Вален покинул боевой пост, словно чтобы справить нужду. Тотчас же таукитяне поразили флаер резонатором, но, по злосчастному стечению обстоятельств, смертоносный луч пронзил не отхожее место, где скрывался жалкий трус, а рубку с боевыми панелями. Когда же срамник осмелился выползти и увидел бездыханные тела товарищей, то, не в силах вынести такого зрелища, немедленно напился до беспамятства и, рухнув где пришлось, случайно задел гашётки самонаводящихся ракет.

Как говорится, раз в сто лет можно и бриллиант найти в сточной канаве, - так и от падения никчёмного наркомана корабль произвёл залп и полностью поразил крейсер таукитян. Вален же в то время дрых, храпя среди неостывших ещё тел братьев по оружию. Один из эвакуаторов, кому довелось извлекать их из подбитого флаера, свидетельствовал мне в личной беседе, что канонир этот, пока его вытаскивали, не мог ни стоять, ни связать и пары слов, а лишь дышал на всех перегаром, рыгал да сквернословил.

На базу же в то время, как на беду, прибыла журналистка, охочая до дутых сенсаций. Похотливый Вален, намереваясь соблазнить её, едва увидал, стал бахвалиться, выставляя себя героем, и скопом пороча всех прочих обитателей базы. Скорее от скуки, или же от извращения, коими славятся жители галактической столицы, журналистка отдалась Валену, хотя все знают, что он был на редкость уродлив и нестерпимо смердел, поливая себя вонючей водой, которую называл "декалон". Так провела она всю командировку, перемежая скотские совокупления со слушанием вздорных хвастливых басен дерзкого наглеца.

Вернувшись, глупая баба не придумала ничего лучше, как вывернуть на всеобщее обозрение бесстыжий валенов бред. Тут поднялась невообразимая шумиха, какую под силу взбаламутить лишь журналистам да женщинам, результатом чего вышла предосаднейшая ошибка. Порой и совершенным не чуждо заблуждаться, - так и прославленный адмирал Гдек-хоу решил представить Валена к Ордену Доблести, хотя, если разбирать по справедливости, то награды куда достойнее оказались бы сам флайер, или даже выстрелившие ракеты.

Как бы там ни было, указом Галактического Совета непросыхающий от дирты тупица был произведён в лейтенанты и награждён орденом, который он, впрочем, неоднократно впоследствии пропивал или закладывал, играя в го.

Гонимый боязливостью, Вален спустя некоторое время перевёлся в тыл, на подготовительную базу. Но чему мог он выучить новобранцев, кроме пьянства, матерщины, да игры в го? Отсюда видим, как малая ошибка впоследствии рождает великие. Начавшись с одной награды, дело пришло к тому, что волка поставили пасти овец. Зная отчаянное самодурство сего индивида в его губернаторские годы, мне остаётся лишь оплакивать тех несчастных, кому довелось проходить обучение под началом Валена, ибо злее судьбы и не придумаешь.

Один из тамошних офицеров по неосмотрительности проникся доверием к сему окаянному и лютому волку, быть может, скорбя о попрании самого естества человеческого и льщя себя надеждою через ласковое обращение отвратить безумца от свинообразной его жизни. Тот же, преисполнившись коварства, сделал вид, будто не до конца ещё сгнила душа его, и сдружился с вышепомянутым офицером.

В то время Их Императорское Величество намеревались посетить сию учебную базу, дабы самолично принять присягу нововоспитанных воинов и тем поощрить на подвиги и непостыдное служение. Уведав об этом, злосмрадный Вален заявился к своему названному другу-офицеру и, выказывая притворное беспокойство о безопасности предстоящего визита, сказал: "мы не готовы принять Высочайшего гостя, к нам ходит, кто хочет". Друг же начал его успокаивать, убеждая, что угрозы ниоткуда нет, и что охрана блокирует любую попытку покушения, а для пущей наглядности даже показал на своей панели несколько вариантов неудачных нападений.

Известно, что в дурных людях мало ума, но много коварства, так и дикий Вален, хотя и отличался по жизни запредельной тупостью, всё же умудрился измыслить подлость, тем самым употребив и последние проблески атрофированного интеллекта на зло и предательство. Когда Их Императорское Величество торжественно прибыли на базу, он заревел, как бешеный, требуя аудиенции и объявляя, что офицеры замыслили покушение. И как только люди из Спецконтроля стали допрашивать его, подлец с готовнотью оболгал своего единственного за всю жизнь друга, а вместо доказательств кивнул на те самые файлы со схемами покушений, что остались в его персоналке. Ректор училища и глава базы, заслуженный генерал, пытался было оправдать несчастного, но тогда Вален не постыдился и его объявить в числе заговорщиков, ибо всегда отличался неудержимой тягой ко лжи, так что и прежде, переполняясь ею, нередко марал бумагу, называя себя писателем, который будто бы описывает вымышленные миры. Достойное ли дело для боевого офицера и орденоносца?

Как бы то ни было, в Спецконтроле поверили клевете Валена, в результате чего генерала-ректора, и ещё некоторых офицеров базы, в том числе несчастного друга, по решению трибунала пустили на донорские органы, а подлинный предатель получил новый орден и был произведён в полковники. Но, сознавая к себе всеобщую ненависть обитателей базы, а вдобавок и обленившись создавать даже видимость какой-либо работы, Вален вышел в отставку, справедливо полагая, что полковничьего довольствия вполне хватит для его скотоподобной жизни.

Все последующие годы он провёл в беспробудном пьянстве, играх, да разврате, деградируя, ниспадая и погрязая всё глубже во всевозможных пороках. Их Императорское Величество, человеколюбиво думая о подданых лучше, чем они того заслуживают, а также взирая на высокие награды, определили своим Высочайшим указом быть лжеполковнику губернатором нашей благословенной Хтагии.

О несчастный день! О невыносимое испытание! Знала ли вся наша история более проклятое время?

Едва прибыл сюда нечестивец, немедленно начал рычать и злобствовать, повелев запретить мужчинам мыться в общих банях вместе с женщинами, порицал субботние порки в школах, публично подвергал осмеянию праздник всеобщего смешения, бесстыдно изрыгая эти и подобные тому злоумствия и безумства, за которые ему давно бы следовало усечь язык.

Чтобы издеваться над окружающими, Вален регулярно поливал себя вонючей водой, её хранил он в особом пузырьке, который на непристойном своём языке называл "декалоном". Едва завидев кого-либо, проклятый немедленно строил гримасу, вытягивая губы так, чтобы обнажить клыки; и хищным оскалом встречал едва ли не каждого посетителя. Бывало, за самые безобидные вещи наказывал он с беспримерной жестокостью. Помню, как на одном из собраний, продолжительном сверх меры, достопочтенный Когт осмелился пожаловаться на духоту и усталость, на что Вален, оскалившись, повелел ему выйти и встать на ветру. И мне ведь самому пришлось перевести тот ужасный приказ! Смилостивился тиран лишь в среду, послав за достопочтенным. Так старцу пятидесяти лет пришлось выстоять двое суток на скале за одно лишь неосторожное слово!

Кажется, не было ни одного древнего порядка, установленного от времён первой колонии, который не пытался бы этот зверь отменить. Не постыдился посягнуть даже на закон о праве на интеллектуальную собственность, отчего многие гаремы в тот год опустели и сотням женщин пришлось работать. Никто из прежних губернаторов не был помрачён рассудком настолько, чтобы отвергать подарочных детей или отправлять созерцательных роботов на уборку навоза с улиц!

Великое множество и других бесчинств учинил он, дорвавшись до высокого поста, но рука моя не выдержит подробно описывать все дурные дела его, произведённые здесь, да и не много в том нужды, так как все у нас, к несчастью, слишком хорошо о них помнят даже доселе.

Надлежит же поведать здесь о его гнусной кончине. Будучи на выезде в провинции Ситтак, Вален, как обычно, обкурившись дури, вышел в отхожее место, а это оказался общественный нужник. Доски, прогнившие настолько же, сколь и душа мерзавца, не выдержали веса его переполненного пороками тела, и жалкий безумец провалился в нечистоты. От дури же не сообразил окаянный, куда надобно стремиться, чтобы вылезти, но напротив, стал ползти всё глубже по стоку. По некотором времени охрана, обеспокоившись, осмелилась войти в нужник. Застав там вышеописанную картину, гвардейцы стали звать губернатора, залезшего уже по горло, чтобы он полз обратно к дыре и они бы вытащили его.

Но этот безумец сказал им в ответ лишь одно:

- Мои расчеты показали, что выход в другой стороне.

С этими словами он шагнул ещё раз и немедленно захлебнулся, достойно скончав своё бесстыдное и позорное прозябание.

Таков конец всех, творящих зло.

Рука моя замирает и утроба сотрясается от мысли, что мне, ничтожному, доверено поведать об удивительной жизни нашего преславного губернатора Валена. Даже сотня лучших биографов галактики не смогла бы достойно справиться с этой превышающей человеческие пределы задачей, ибо лишь совершенство может описать совершенство. И все же долг перед потомками понуждает меня, не смотря на косноязычность и ограниченность, сохранить хотя бы немногие крупицы сведений о жизни гения, в эпоху которого нам посчастливилось жить.

Великий Вален явился в сей мир на планете Коок IV, которая, не растрачиваясь на прочие события, берегла свою историю для того, чтобы прославиться как место рождения величайшего героя галактики. Семья его, безусловно, была благородной, ибо лишь доброе древо могло породить столь добрый плод.

Хотя мудрейший Вален еще с младенчества преуспевал в науках и искусствах, в школе он из-за скромности и человеколюбия предпочитал получать невысокие оценки, чтобы не подавлять учителей и сверстников величием своего интеллекта. На выпускной экзамен наш герой и вовсе не пришел, поскольку ему не перед кем было демонстрировать свои знания, ведь на всей планете не нашлось бы учителя, чьей учености и эрудиции хватило бы на то, чтобы оценить его уровень.

Да и к чему получать аттестат безвестной захудалой планеты, когда судьба звала его к деяниям вселенского масштаба? И хотя из-за свойственной ему гениальности Вален играючи достиг бы совершенства в любом деле, он не мог остаться равнодушным, когда злобные таукитяне напали на нашу благословенную империю.

Ни юный возраст, ни слезы матери не стали препятствием на пути его решения вступить в Космофлот.

- Не время сейчас, маменька, отсиживаться в тылу и предаваться мелким радостям мещанского быта, когда галактика тонет в огне войны и мерзкие ксеносы оскверняют своим присутствием наше мезвездное пространство!

Такими речами он увещевал и утешал родительницу, которая, в итоге, в гордостью напутствовала его на ратные подвиги.

Пройдя курс молодого бойца - что в его случае было чистой формальностью, ибо он и так уже все это знал, - дивный Вален оказался определен на должность младшего канонира двухпалубного флаера. Потекли дни воинской службы, однако долгое время нашего героя держали вдалеке от сражений. Командиры из-за своей косности и тупости не могли разглядеть могучий потенциал юного воина. А между тем враги захватывали субсектор за субсектором.

- Не стоит держать в сундуке ваше самое мощное оружие, - мягко увещевал Вален командира и пояснял: - Меня.

Но тот в безумной гордости своей лишь насмехался над его словами, да заставлял нести наряды в уборной. Этим и воспользовался мудрейший воин, пробравшись под предлогом уборки на флаер и спрятавшись в неисправном сортире. Так Вален, наконец, попал на поле боя. Корабль сотрясло и свет замигал, когда он вылез. Сражение было в самом разгаре, и во флаер попал луч мерзких таукитян, уничтоживший команду.

Не растерявшись и не смутившись видом разорванных в клочья соратников, Вален схватил гашетки и начал обстреливать ракетами вражеские звездолеты, уничтожая их играючи в великом множестве. Как все хорошо знают, сражение было выиграно и стало переломным моментом всей войны. Прибывшая на подбитый флаер эвакуационная команда обнаружила нашего героя мирно спящим после тяжких трудов - столь крепки были его нервы.

Увы, глупость часто соседствует с коварством, поэтому командиры Валена подло приписали себе его подвиг, умолчав о роли подлинного героя. Он же нисколько не смутился этим, ибо готовился к новым подвигам.

Но как солнце не погасить ладонью, так и им не удалось скрыть правду, ведь по мудрому решению императора войска посещали военные корреспонденты. И одна прелестная, невероятно проницательная дева журналистского звания в то время оказалась в части, где служил Вален, готовя репортаж о произошедшей победе. Нашлись правдолюбцы из нижних чинов, кто подсказал ей имя настоящего автора победы.

- Говорят, что это вы уничтожили корабли таукитян? - спросила она Валена при встрече.

- Не я сбил все те корабли, - скромно ответил наш герой. - А ракеты, выпущенные мною. Без них я бы не справился.

- Но орден, причитающийся вам за это, хотят получить другие!

- Меня это совершенно не беспокоит, - отвечал он, глядя задумчиво в звездную даль за иллюминатором. - Увидеть галактику мирной, очищенной от таукитянской мерзости - вот единственная награда, которую я желаю. И эту награду никто отнять не сможет.

При виде такого благородства треснул, как скорлупа, профессиональный цинизм журналистки и она немедленно полюбила Валена душой и телом, что совершенно неудивительно. Вернувшись в столицу, военкор приложила все силы к тому, чтобы правду о герое узнали все. В итоге прославленный адмирал Гдек-хоу представил Валена к Ордену Доблести, а указом Галактического Совета он был произведён в лейтенанты.

Хорошо быть героем, но куда важнее воспитать множество героев. Вот почему, хотя душа Валена рвалась снова в бой, дабы омыть вражьей кровью свои сапоги и всемерно приблизить победу, он, как всегда, отложил в сторону личные амбиции и руководствовался всеобщим благом, когда попросил назначить его на учебную базу в тыл. Там он мог передавать новобранцам свои обширные знания и богатый боевой опыт, а также личным примером показывать, как должен выглядеть настоящий воин. В упомянутых занятиях и протекали все дни его службы на базе и мне остаётся лишь позавидовать тех счастливцам, кому довелось проходить обучение под началом Валена, ибо лучше судьбы и не придумаешь.

Не раз и не два, как сказывают, умирающий воин с поля боя писал ему: 'С радостью отдавая жизнь за Родину и Императора, я с особой теплотой вспоминаю ваши лекции и хочу успеть еще раз сердечно поблагодарить за них!'

Но все, конечно, не ограничилось гениальными лекциями. Подлинный герой найдет возможность совершить подвиг даже в тылу и именно здесь сиятельный Вален совершил дело, даже превзошедшее то, что он совершил в сражении.

В то время война двигалась к завершению и Его Императорское Величество решил почтить своим присутствием учебную базу, подготовившую наибольшее количество героев и это, разумеется, оказалась та самая база, где проходил службу лейтенант Вален.

И вот во время Высочайшего визита он мужественно разоблачил заговор против Императора. Гниль пустила корни очень глубоко, так что многие офицеры базы, включая генерала-ректора, решили убить Его Величество и тем положить конец 'бессмысленной и бесконечной войне', как они считали, поддавшись вражеской пропаганде. Вален не побоялся сорвать их планы, не смотря на то, что в числе заговорщиков был и его ближайший друг.

Даже сам Император во время аудиенции удивился и спросил героя:

- Не смутился ли ты тем, что тебе пришлось обречь на казнь своего друга?

- Враг Императора не может быть моим другом, Ваше Величество, - доблестно отвечал Вален. - Даже если бы родная мать оказалась в числе заговорщиков, я не колеблясь казнил бы ее собственными руками, ибо вы для нас - подлинный отец и мать и друг, выше которого никто не может быть.

Слыша столь благородную речь, Император прослезился и тут же наградил Валена Орденом Мужества, а также произвел его в полковники. Поскольку война и так уже шла к победному завершению, наш герой попросился в отставку, чтобы на досуге записать мемуары о своей героической жизни и тем самым направить на путь истинный будущие поколения граждан.

Его прошение было удовлетворено, благодаря чему для мира раскрылся литературный гений Валена. Не ограничившись автобиографией, он начал сочинять истории про вымышленные миры, дабы на их примере учить уму-разуму всех, кто способен читать.

Но недолго продлилась отставка героя, ибо галактика нуждалась и в других его талантах, а не только в литературном. Их Императорское Величество, человеколюбиво заботясь о своих подданых, определили Высочайшим указом полковнику Валену быть губернатором нашей благословенной Хтагии.

О чудесный день! О невыразимая радость! Знала ли вся наша история более прекрасное время?

Едва прибыл сюда мудрейший Вален, немедленно начал приводить дела в порядок, повелев запретить мужчинам мыться в общих банях вместе с женщинами, а также отменив обычай дарить детей. Объяснив, что наши предки неправильно поняли выражение 'интеллектуальная собственность' и что на самом деле это не про собственность, которая обладает интеллектом, он освободил всех, кто был такой собственностью и назвал это 'отменой рабства'.

Также губернатор порицал субботние порки в школах, отменил праздник всеобщего смешения, отправил созерцательных роботов на уборку навоза с улиц - в общем, не было ни одного древнего порядка, установленного от времён первой колонии, который не попытался бы улучшить этот мудрец. И даже если пока еще не все жители Хтагии осознали мудрость и справедливость его решений, их, безусловно, осознают грядущие поколения.

Высокий пост не лишил его природной скромности, так что блистательный Вален смиренно скрывает естественное благоухание своего тела странно пахнущим веществом 'декалон', чтобы окружающие не были слишком подавлены физическим совершенством губернатора.

Великое множество благодеяний совершил он, удостоившись высокого поста, но рука моя не выдержит подробно описывать все их, да и не много в том нужды, так как благодарный народ Хтагии, безусловно, никогда о них не забудет.

В настоящее время готовится первый визит нашего великолепного правителя в отдаленную провинцию Ситтак, и мы с замиранием сердца ожидаем новостей о том, как он просветит и этот уголок нашей прекрасной планеты.