Огромные неподвижные рыбы, в длинных белых рубахах дрейфовали по безбрежному голубому небу, оставляя на выжженной солнцем земле глубокие округлые тени. Когда первая рыба шевельнула хрящеватым хвостом, образовавшим на рубахе тяжёлую тёмную складку, вторая, вывернула глаз так, что он стал напоминать створку приоткрытой двери. Отразившийся от него солнечный луч, отметил на земле точку. Третья, чуть заметно скользнув плавником, всколыхнула ткань, давая знак остальным. Повинуясь общему замыслу, они высоко зависли над пологим глинистым склоном бескрайней степи, на краю которой (всё-таки она должна же была где-то заканчиваться), вне всякого сомнения, находилось море. «Здесь», - безмолвно решила третья. «Здесь», - согласилась первая.
Рыбы, большими кучевыми облаками, начали обвисать и, окончательно прибившись к земле, плотно накрыли своими холщовыми подбрюшьями выбранное место. Казалось, что ничего не происходит, только время от времени из головы какой-нибудь рыбины вырывались наружу струи пара или дыма. Когда же они вновь поднялись вверх, местность изменилась: на склоне плескалась на ветру Дубовая Роща. С высоты рыбьего полёта, её силуэт напоминал двух «мальков», направленных головами к хвостам друг друга, а посередине, где вторая рыба сделала отметину, вырос Древний Дуб, сверху кажущийся зелёным колышущимся пламенем. Сбоку от правого «малька», примостилось озеро, которое, несмотря на ветряную погоду, всегда оставалось неподвижным. Одна сторона его заросла камышом, а другая - отливала золотом, отражая нестерпимый цвет солнца. Дуб был не простым, он имел свой свой Голос.
1.
Маленькая ведьмица Бруха сидела на нижней ветке старого дуба, что рос посреди залитой солнцем дубовой рощи, в некой глухой провинции у моря и недоумевала: откуда она здесь появилась? Ещё пару дней назад никакой ведьмицы Брухи и в помине не было. А тут - раз, два и - взялась. Пребывая в раздумьях, Бруха неловкими пальцами расплетала и заплетала свою длинную-предлинную дивную блондинистую косу. Однако скоро это занятие ей наскучило. Она нашла под скрюченным дубовым листом жёлудь средней спелости, повертела его и стала задумчиво грызть. Жёлудь не поддавался. Надо сказать, что Бруха не знала, что она - ведьмица, она просто сидела в красном сарафане на корявой дубовой ветке, болтала ногами, обутыми в новенькие красные с белыми пупырышками сандалики и грызла жёлудь. Когда во рту хрустнуло, Бруха сообразила, что жёлудь сломал ей зуб.
- Аааа, ерунда, - беспечно сказала себе Бруха, - он молочный, не успею глазом моргнуть как другой вырастет.
Она на секунду задумалась: не положить ли зуб в карман, но потом размахнулась, и безжалостно забросила его в кусты. В эту самую минуту на месте сломанного появился новенький, совершенно очаровательный зуб!
- Ага, - дёрнула себя за косу Бруха,- странно, но это нужно проверить.
Ей уже непременно хотелось спуститься с дуба, чтобы всё проверить, но дело было в том, что нижняя ветка, на которой она сидела, располагалась высоко над землёй. Бруха в раздумье прогуливалась по ветке взад и вперёд, вперёд и назад, рискуя рухнуть вниз, пока, наконец, снова не схватилась за косу.
- Давай, вниз! - скомандовала она.
Коса, как щупальце, оплела толстый сучок и начала медленно, на манер резинки, растягиваться до тех пор, пока подошвы брухиных сандалий не коснулись подушки зелёного мягкого мха.
- Отдать швартовы!
Коса немедленно отцепилась от сучка и вернулась в первоначальное положение.
- Ага, - подумала Бруха, - вот как это работает. Приятного приземления, дорогая!
Она огляделась, прикидывая, чем бы заняться.
- Да ты ведьма! - послышался Голос, по-видимому, из кроны дуба.
Бруха посмотрела вверх.
- Ну точно, вылитая ведьма, теперь я это ясно вижу - подтвердил тот же Голос.
- А кто говорит-то? - поинтересовалась Бруха.
- Неважно — кто, важно — что, - заметил Голос.
- Я вот сейчас вернусь обратно, и рассмотрю тебя, - пригрозила Бруха.
- Да что так расстраиваться-то, - примирительно протянул Голос, - ну сказал и сказал.
- А мне не нравится как ты меня назвал, - отрезала она, - забирай свои слова обратно. Слышишь? Я не ведьма.
Сверху раздалось сопение.
- Ну извини, я не знал, что тебе не понравится. По-моему очень даже приятное слово — вееедьма — задумчиво пропел Голос, - вееедьма. Лирическое.
- Нет, придумай что-нибудь другое,- велела Бруха, - а то я сейчас превращу тебя в… калошу, - закончила она про себя и подумала, что понятия не имеет, что такое "калоша".