Акулина : другие произведения.

Безумная

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новое дело достаётся Косте Мадаеву - в пруду парка обнаружено тело, и следователю предстоит узнать, зачем погибший приехал в его город. Но информации о молодом человеке почти нет, а единственная его давняя знакомая, которую удалось отыскать, всё время что-нибудь забывает... Косте ничего не остаётся, как воспользоваться услугами гипнотерапевта, чтобы выяснить, что же в действительности знают окружающие о произошедшем, и всё скрытое станет явным. Но будет ли он рад тому, что узнает?..
безумная [Акулина]
  

Сеанс 1


Нежные, немного детские, женские руки открыли папку. Листов было мало.

Досье 1. Зверев Дмитрий Никифорович, 47 лет. Образование: медицинское. Профессия: психоаналитик, специалист по психоанализу и гипнозу. Член Международной психоаналитической ассоциации. Место работы: личная клиника 'Твоё Я'. Холост...


  Эти облачные дни давно стали вызывать сомнения: кажется, природа решила немного подшутить над Петрозаводском, где уже несколько недель подряд не было не только открытого ясного солнца, но и дождя.
  - Так скоро всё лето пройдёт! - недовольно пробурчала Света, лениво, без интереса переворачивая страницы старых отчётов.
  У неё совсем не было желания ничего искать. "Глупо считать, будто этот несчастный случай может быть связан с одним из прошлых дел!", - снова подумала она, но вслух не произнесла - она уже ухитрилась указать на это своему начальнику Константину Мадаеву, чтобы появился шанс пораньше уйти с работы и заглянуть в солярий: ведь надо же как-то исправлять ситуацию с загаром, если подходящего солнца на улице всё нет и нет? Но тот настоял на своём...
  - Что-то нашла? - уже не в первый раз спросил вошедший Костя.
  "И как ему удаётся так здорово выглядеть с такой-то работой?", - не торопясь отвечать, с завистью подумала Света: на вид ему было лет тридцать, но на самом деле - почти сорок. Сама же она лишь недавно получила своё первое служебное удостоверение с надписью: "Стажёр", и за это время успела отметить, что в выбранной профессии романтикой-то и не пахнет...
  - Ничего, но я пока не всё посмотрела, - медленно отозвалась она.
  - Как, это ты ещё первый отчёт читаешь? А досье хоть разобрала?
  Кузьмина отрицательно мотнула головой.
  - Ты давай побыстрее-то смотри, а то пока наразглядываешься, у нас ещё работы прибавится! Нужно же как: настроилась - и внимательно так, чтобы не пропустить ничего важного, но быстро-быстро просматриваешь информацию.
  - Знаете, Константин Михайлович, это вам легко, вы - привыкшие. А мне тут ещё разобраться надо...
  - Тебе ещё досье поднять да посмотреть, кто с кем мог быть связан. А скоро нам нужно ехать к психоаналитику, так что поторопись!
  - А что - психоаналитик? - оживилась она, будто пахнуло свежим ветром. Из досье вполне ясно было, что врач - очень даже интересный человек. "Красивый, статный...", - вспомнила она его фото, прикреплённое к бумагам. А то, что он был и весьма обеспеченным, вообще не вызывало никаких сомнений! "И пусть не очень молод, но для мужчины он в самом расцвете сил!", - с приязнью подумала она про его сорок семь лет, приправленные успешной карьерой и собственной клиникой "Твоё Я".
  - Нужно будет задать ему пару вопросов. Всё-таки он знал погибшего Бердникова.
  - Так это ж давно было, два года назад? - удивилась она.
  - То есть всё-таки читала досье?
  - Пока только на Зверева, - покраснела Света, сразу уставившись в лежащий перед ней отчёт.
  - Понятно... - усмехнулся он, и она покраснела ещё больше.
  - Не знаю, что вы там себе предположили, - подумав, заметила она многозначительно, снова оторвав взгляд от бумаг, - но я имела в виду, что в отличие от других досье, которые вы мне дали, о нём читать интересно. Сразу видно, что он очень умный и достойный человек. И, уж поверьте, я знаю, о чём говорю: я посещала много тренингов по саморазвитию, много чего нового для себя открыла - во мне развили способности разбираться в людях, и это не пустые слова! Кстати, вам тоже бы не мешало походить на такие курсы... - без всякой задней мысли посоветовала она.
  - Конечно... Вот стажировку пройдёшь, понаблюдаешь - потом поймёшь, что к чему... - кивнул он и отошёл, оставив её с отчётами, а сам направился в другой офис. Но в коридоре столкнулся с оперуполномоченным Максимом Сотниковым.
  - Как дела? Подвижки? - тот приветственно хлопнул Мадаева по плечу, но он недовольно качнул головой:
  - Какой там! Служащих парка успел опросить - и ничего! Судя по всему, труп пролежал в пруду всю ночь, а ночью в парке никто не работает. В шесть утра пришли дворники, - они и заметили тело, - но нового рассказать не смогли.
  - Документы?
  - В кармане был ключ от гостиничного номера и паспорт. Но и то: прописан-то Бердников в Беломорске, по базе пробили - здесь родственников-однофамильцев у него нет; знакомых просто так не найти... Из Беломорска информацию уже запросил, теперь ждём. Единственное, что пока удалось, - это позвонить в гостиницу, в которой он остановился. Предварительно сообщили, что приехал он из Болгарии, но говорят, что больше ничего о нём не знают.
  - Ясно теперь, почему ты такой кислый, - понимающе кивнул Сотников.
  - Да, зацепок никаких... В гостиницу скоро съезжу или кого-нибудь отправлю, а ещё в клинику наведаюсь, может, что и появится. Врача этого, Зверева, уже предупредили, что приедем. Обещал принять, правда, удивился сильно...
  - А и впрямь, Костя: зачем он нам?
  - Думаю, он может знать что-то о Бердникове.
  - С чего ты взял?
  - Так имя этого Ивана Бердникова было в деле о гибели Екатерины Зосимовой - ну, то самоубийство, пару лет назад... - напомнил он. - Я уж приказал Светлане поднять старые материалы; данные паспорта его проверил - это действительно он, а не однофамилец. Получается, Бердников знал Зосимову, а та ходила к Звереву. Может, тот сумеет вспомнить, если Зосимова о Бердникове что-то упоминала. А то у меня вообще никакой информации о нём, а из Болгарии её ждать долго.
  - А зачем нам всё это? - не понял Максим. - Мужчина споткнулся или поскользнулся, упал в воду - утонул. Или результаты экспертизы уже известны?
  - Пока нет; но что он делал в одиночестве ночью у прудов? Гулял?.. - да не похож он на такого романтика, не верю я в это! - посетовал Костя и, заметив в ответ недоумение, негромко добавил. - Тем более, представь: после закрытия дела Зосимовой из-за отсутствия состава преступления Бердников сразу покинул страну.
  - И что?
  - Если у него были на это деньги, то почему не уехал раньше? А если у него денег не было, то откуда они у него внезапно появились?
  - Костя, к чему ты клонишь? - с подозрением спросил Максим, всматриваясь в Мадаева, который от своих же слов становился всё более сосредоточенным.
  - Ну как... Родственники-то Зосимовой в то время требовали найти пропавшее наследство...
  - Да нет, это ты уж слишком... Тут нет никакой связи! - перебил его, усмехнувшись, Сотников.
  - А теперь, когда Бердников возвращается сюда, он сразу погибает. Здесь что-то не так! - упрямо продолжил Мадаев, проигнорировав его слова. - Ну, допустим, нашёл он какое-то дело у пруда ночью; ладно, даже просто - гулял. Но как можно было, поскользнувшись и свалившись в воду, не схватиться за тот же край берега, у которого он был? Я его видел - отличные камни, там вполне можно было бы удержаться!
  - Дезориентация, а потом - не доплыл.
  - Да я пересмотрел его досье - он занимал призовые места в юношестве на соревнованиях по плаванию. А тут - упал в воду и забыл, как плыть?
  - Ударился, потерял сознание, - пожал Максим плечами. - На теле были удары?
  - Свежая большая ссадина на голове, - недовольно замялся Костя, уже слыша в своей голове ответ.
  - Ну вот, говорю же!.. Спорим: экспертизу проведут, скажут, что такая ссадина могла быть получена в результате удара головой о камни на береговой линии?
  Костя, задумавшись, промолчал.
  "Несчастный случай...", - снова подумал он. Такой вариант и ему казался вполне логичным. Но всё же у него было премерзкое ощущение, от которого он не мог избавиться, что что-то было не так!..
  - Да не забивай себе голову! - успокоительно хлопнул его по плечу Сотников, видя, что он опять нахмурился. - По крайней мере, дождись заключения экспертов. Кстати, раз ты уже просмотрел досье, зачем помощнице-то своей их всучил?
  - Для общего развития. Пусть тренируется и мне не мешает, - усмехнулся тот.
  - Понятно, молодцом! - Максим снова хлопнул его по плечу и забежал в другой кабинет.
  "А номера с телефона погибшего проверили?", - хотел вдогонку ему крикнуть Мадаев, но махнул рукой, поняв, что уже доложили бы, если б что-то было. "Ладно, поручу ещё кому-нибудь... - подумал он. - И потом - сразу в клинику!".
  Вскоре вместе со Светой он отправился туда, где раньше ему не приходилось бывать: в клинику "Твоё Я". Дело Екатерины Зосимовой, закрытое два года назад, вёл другой следователь. Он в их отделении уже не работал - переехал в другой город, - так что сейчас разбираться с этим пришлось Косте.
  - Не клиника, а дежурная часть какая-то, - негромко заметил он, когда, войдя внутрь, увидел трёх охранников в разных частях помещения. Те скользнули по нему со Светой скучающим взглядом и отвернулись, а они направились к стойке ресепшена.
  Администратор Виктор встретил их широкой улыбкой, и Света сразу приняла её на свой счёт. Она расцвела, подумав о том, как приятен этот день и как мил этот молодой человек. Виктор же быстро пробежал взглядом по протянутым удостоверениям, и его улыбка стала ещё слащавей. Он указал, куда им нужно идти, и Света с Костей двинулись дальше.
  - Как здесь интересно! - воскликнула она, оглядываясь с большим энтузиазмом. Впрочем, после улыбки администратора всё ей теперь виделось в радужном свете, и Костя это сразу понял. "Доверчивая... Набьёт ещё шишек", - подумал он, но вслух говорить не стал.
  Возле двери с табличкой из позолоченного металла, гласящей: "Дмитрий Зверев, Ваш психоаналитик", они остановились - секретарь Анастасия попросила немного подождать, и они уселись рядом на диван для посетителей. Периодически секретарь подозрительно поглядывала на них, чуть дольше задерживая взгляд на Свете - та вовсю пыталась сохранять серьёзный вид, вспоминая о профессионализме, но это ей не очень удавалось: на фотографии в досье врач был весьма хорош собой; к тому же было указано, что он холост. "А вдруг?..", - думала она с каким-то девичьим восторгом, не сильно сочетающимся с целью их нынешнего визита, и сердце её колотилось чуть быстрее, чем следовало бы при выполнении задания.
  - Дмитрий Никифорович ждал вас немного раньше, а сейчас у него клиент, - вскоре отметила Анастасия, видя, что Костя поднялся и с каким-то интересом уставился на табличку, будто заметил в ней нечто большее, чем просто имя.
  - А как долго длится сеанс? - уточнил он, мельком оглядывая приёмную.
  - Обычно около часа. Но бывает, что у клиента другие предпочтения... Правда, я не могу об этом говорить: это конфиденциальная информация, - негромко ответила она, - будет лучше, если вы спросите об этом у самого Дмитрия Никифоровича.
  - Конечно, я понимаю! - кивнул он. - Разное время... Что ж, мужчина платит, мужчина заказывает...
  - Там женщина, - Анастасия поддалась на лёгкий добродушный тон, а Света немного напряглась, поняв, что Костя пытается выудить какую-нибудь информацию - слишком уж ей не нравилось, что в таких случаях он становился галантным и мог даже осыпать комплиментами собеседниц. Ей же самой такой радости не доставалось... Её догадка тут же оправдалась: он легко улыбнулся и, задержав на Анастасии неоднозначный взгляд, произнёс:
  - Какие же у вас, у красавиц, могут быть неприятности? Разве что муж купит розы не того цвета?
  - Ой, что вы! - я пока не замужем, - зарделась та. - А там женщина - так она в разводе уж четыре года. И всё ходит сюда, ходит - три года как ходит... Ой, но чур - я об этом не говорила!
  - Конечно!.. Но как вы хорошо знаете своих клиентов!.. - удивился он, и она ещё больше покраснела от удовольствия. - Сами-то давно здесь работаете?
  - Почти два месяца.
  - А предыдущий секретарь куда делся? Помню, тут была... Инна, кажется?
  - Да, Инна. А вы её знали?
  - Заочно: коллеге как-то пришлось побывать у вас, и она здесь работала.
  - А что с ним случилось? С женой поссорился?
  - Да нет, в то время девушка одна с собой покончила. А так как она как раз посещала Дмитрия Никифоровича, пришлось коллеге к нему сходить - чтобы выяснить, что да как там было, в каком состоянии она была, раз к нему на сеансы записывалась.
  - Понимаю... - кивнула она. - Да, я слышала об этой истории: ужасное дело, бедная девушка...
  Дверь кабинета медленно отворилась. За ней стало видно мужчину в солидном костюме и светловолосую женщину. Она была немного растеряна и, даже уже выйдя за порог, продолжала прощаться, не отпуская его руку.
  - И звали её... звали... - пыталась вспомнить секретарь.
  - Екатерина Зосимова! - не выдержала Света, с завистью глядя, с каким интересом Мадаев смотрит на Анастасию.
  - Что? - руки женщины, не отпускающие врача, задрожали. Резко обернувшись, она уставилась на Свету со странным выражением, похожим на ужас.
  - Точно, Екатерина Зосимова! Вспомнила: погибла, выпав из окна дома на парковку для машин, - мне об этом рассказывали! - воскликнула Анастасия, не желая уступать пальму первенства в разговоре Свете.
  - Катя, Катенька!.. - вдруг зарыдала клиентка и, побледнев, упала на руки Дмитрия Зверева.
  Тот среагировал моментально, будто готов был к подобному повороту событий, и сразу уложил её на диван. Анастасия засуетилась, не зная, что можно сделать, и пытаясь хотя бы подсунуть ей под голову диванную подушку, но после указания Зверева тут же оставила подушку в покое и кинулась в его кабинет за аптечкой.
  Вскоре она стояла рядом с флаконом в руках, а Дмитрий Никифорович водил смоченной салфеткой у носа клиентки. Та понемногу приходила в себя, но губы её всё дрожали: "Катя".
  - А вы кто? - видя, что ей лучше, наконец, обратил Зверев внимание на Костю со Светой.
  - Следователь отдела раскрытия уголовных преступлений Константин Мадаев, это - моя помощница Светлана Кузьмина, - негромко сказал Костя, с беспокойством глядя на светловолосую женщину.
  - А, вы звонили... Вы опоздали.
  - Да, пришлось задержаться, работа...
  - И чем обязан?
  Костя не торопился задавать вопрос, из-за которого они со Светой сюда пришли, потому что его сейчас заинтересовало совсем другое. Но, чтобы спросить, для начала он отозвал Зверева в сторону.
  - А почему она так отреагировала на имя - Катя Зосимова? - осторожно уточнил он, кивнув в сторону женщины на диване.
  - Вы не знаете? Какой же вы следователь! Екатерина была её подругой.
  - Дело Зосимовой вёл другой сотрудник, - отметил Мадаев, ощутив холодные нотки в его голосе. - Да и, насколько я помню отчёты, фотографии этой женщины не было среди опрошенных знакомых Зосимовой. Кто она?
  - Нам лучше поговорить не при ней, а у меня в кабинете, - сказал тот и снова отошёл к клиентке.
  Когда она совсем пришла в себя, для неё вызвали такси. Зверев отправил Анастасию проводить её к машине, а Костю со Светой пропустил к себе.
  - Так кто она, вы говорите? - повторил тот, с недоумением глядя на помощницу: та осматривалась, не скрывая какой-то детской радости - кабинет был обставлен с известной роскошью, которую мог себе позволить востребованный психоаналитик, и ей было очень интересно.
  - Валентина Иванова, - врач уселся в кожаное кресло и, кинув бесстрастный взгляд на любопытно разглядывающую всё Свету, неторопливо отрезал ножницами с золотыми ручками кончик небольшой сигары, взятой из дорогой коробки в верхнем ящике его стола.
  - И она была подругой Екатерины Зосимовой? Насколько близкой? - уточнил Костя, но тот пожал плечами, методично раскуривая сигару:
  - Мне кажется, это вам лучше узнать у неё самой.
  - Мне нужен её адрес и телефон.
  - Спросите у Анастасии, данные есть у неё. И если это всё, то... - он недвусмысленно посмотрел в сторону двери. - У меня назначено и другим клиентам, так что вам лучше поторопиться.
  - Нет, но последний вопрос об Ивановой: почему она ходит к вам?
  Света смутилась, увидев во взгляде Зверева неприкрытое недоумение - вопрос Мадаева, похоже, казался ему нелепым. И, ощутив стеснение от того, что её начальник выглядит не таким уж профессионалом, она засмеялась, как будто поддерживая удивление врача.
  - Не понимаю, что вы хотите узнать, - ответил он следователю, скользнув по Кузьминой оценивающим взором. - Ко мне приходят многие люди, желающие улучшить своё психическое самочувствие.
  - Да, но почему Иванова ходит именно к вам - к тому же врачу, что и её погибшая подруга? Разве это не доставляет ей дополнительную боль, постоянно напоминая о Зосимовой? Вон как эмоционально она отреагировала на одно её имя...
  - Валентина - легкоранимый человек; ей нужно кому-то доверять свои ощущения и получать утешение, которое окружающая действительность ей не даёт, - сказал Зверев, медленно выпустив дым от сигары. - А сегодня она просто не ожидала, что услышит имя погибшей подруги из чужих уст. Она всё ещё не свыклась с её гибелью... И, думаю, наши встречи нужны как раз потому, что ей важно видеться с тем, кто знал Екатерину и с кем можно о ней поговорить. Она часто вспоминает её на сеансах...
  - А какой диагноз вы ей ставили?
  - Не тратьте моё время повторами: насчёт Зосимовой меня спрашивали два года назад. Ответы не изменились - почитайте отчёты, - наслаждаясь ароматом букета во рту, Дмитрий задержал руку с сигарой над каменной пепельницей, скорее изысканной, чем добротной, с золотыми вставками под стать золотым ножницам.
  - Спрашиваю, какой диагноз вы ставили Валентине Ивановой? - поправился Костя.
  - О, чем она вас так заинтересовала?
  - И всё-таки?
  - Вы ведь понимаете, что я не имею права разглашать такую информацию без согласия пациента? Так к чему подобные вопросы? - продолжая курить, откинулся на спинку сиденья Дмитрий, пронзительно рассматривая следователя.
  - Да, конечно, - с досадой ответил Мадаев, мысленно пытаясь придумать стоящий аргумент. - И всё-таки...
  - Вы правы, но это так интересно! - внезапно воскликнула Света и, покраснев от того, что оба мужчины уставились на неё, поспешила объяснить. - Ну, Иванова ведь ходит к вам, и Зосимова ходила тоже... Наверняка, они потому и были подругами, что были похожи. Даже психоаналитика одного и того же посещали...
  Смутившись, она замолчала. Правда, смущение её прошло быстро: Зверев вдруг, усмехнувшись, подбодрил её:
  - Так и есть.
  И, помолчав немного, раздумывая, негромко добавил:
  - Психастения.
  Заметив во взгляде Мадаева вопрос, он объяснил:
  - Повышенная мнительность, тревожность. Иванова думает, что окружающие её не понимают, приписывает им различные мысли... Боится доверять. Наша с ней задача - изменить её образ мышления, чтобы она контролировала свой страх быть среди людей, научилась доверять им и принимать себя такой, какая она есть.
  - Сколько времени она к вам ходит?
  - Около трёх лет.
  - И за это время ей не удалось помочь? - уточнил Костя.
  - Ну что же вы! - не удержавшись, всплеснула руками Кузьмина. - Это ведь лечение, оно требует времени!
  - Спасибо, милая девушка, это действительно так! - ещё пристальнее взглянув на неё, сказал Зверев. - Разное лечение требует разного количества времени. Чтобы нарастить, так сказать, защитную шкуру, некоторым людям требуются годы тренировок и изменений. Тем более что после гибели подруги Валентине ещё сильнее оказалась нужна эмоциональная поддержка.
  - Хорошо, с Ивановой понятно, - кивнул Мадаев. - Расскажите теперь, что вы знаете об Иване Бердникове?
  - О ком? - удивился Зверев и тут же недовольно качнул головой: он задел край пепельницы сигарой и та осыпала немного пепла на стол. Он неторопливо поднялся, взял из стоящей на полке коробочки бумажную салфетку и сел обратно. И снова вдохнул дым.
  - Иван Бердников, - повторил Костя.
  - Не припоминаю таких имён.
  - Уверены?
  - Константин Михайлович, ну что же вы? - удивилась Света. - Вы же слышите: Дмитрий Никифорович не знает такого имени.
  - Да, пока не припоминаю. А почему вы спрашиваете?
  - Он был в отношениях с Зосимовой, вот мы и подумали, что вы можете о нём что-то знать.
  - Что ж... Пожалуй, теперь его имя кажется более знакомым... Иван... Как, вы сказали, его зовут? - задумался он.
  - Бердников, - повторил Мадаев.
  - Действительно... - легонько постучал Зверев пальцем по столу и даже улыбнулся, будто ему показалось забавным то, что он вспомнил, - следователь, который тогда приходил, пару раз называл это имя, вы правы.
  - Это всё, что вы можете о нём сказать? Вот, посмотрите на фотографию, вы его помните?.. - протянул Костя, но тот удивился.
  - Что же ещё? Я внимателен к своим клиентам - мне ведь с ними работать, - но не обязан запоминать всех людей, с которыми по той или иной причине сталкиваюсь или о которых слышу. А это фото... - он вгляделся в снимок, - впервые его вижу. Я с ним не встречался.
  Раздалась громкая мелодия, и Костя торопливо полез в карман за сотовым.
  Пока он отвечал на звонок, Зверев перевёл взор на Свету. Та сидела довольная - ей приятно было находиться в красивом, дорогом кабинете. Заметив внимание Дмитрия Никифоровича, она зарделась и неловко улыбнулась, но взгляда не отвела.
  "Понятно!", - сказал напоследок Костя в трубку и хмуро поднялся.
  - У меня, возможно, будут ещё вопросы, но теперь я должен идти. Обращусь к вам в другое время по необходимости, но если сами что-то вспомните - обязательно позвоните: пригодится любая информация! - он положил на стол бумажку со своим номером.
  - Как идти? Куда? - не поняла Света, не ожидавшая, что их визит закончится так резко.
  - Ну действительно, куда? - добавил Зверев. - Вы ведь ещё не выпили кофе - я только что хотел его предложить, с пирожными. У нас внизу есть буфет, Анастасия принесёт...
  Он смотрел на Свету, и она, зардевшись ещё больше, не сдержалась - несмотря на все усилия, по её лицу расползлась улыбка. Заметив эту радость, Костя хотел, было, немного приструнить её, но тут ему пришла в голову другая мысль:
  - Хорошо, Светлана, остаёшься за старшую! Пока у Дмитрия Никифоровича есть немного времени, постарайся выяснить дополнительную информацию - это твоё задание! А также запиши контакты Ивановой. Приедешь обратно, доложишь!
  Она кивнула и проводила следователя взглядом до двери, а затем вновь вернулась к мягкому пристальному взору.
  - Сейчас вам принесут кофе, - сказал Дмитрий и нажал кнопку на телефоне. Уточнив у Анастасии, через сколько должен быть следующий клиент, он распорядился, чтобы в кабинет пока никого не впускали.
  Та вскоре принесла поднос с угощениями и вышла. И Света, отпив горячий напиток, ощутила, как по всему телу начало расползаться невыразимое тепло. А от взгляда врача становилось всё жарче...
  - Ну-с, что бы вы хотели узнать, милая девушка? Хотя, конечно, это нечестно: мне ведь и самому хотелось бы узнать вас получше... - сказал он, пристально глядя на неё.
  Не успела она проглотить кусок пирожного, чтобы ответить, как он достал из ящика стола маленькие часики и аккуратно поставил рядом с собой. Очень изящные, настольные, они казались немного странными: с необычной декоративной секундной стрелкой, которая не двигалась с места, и с маленьким маятником, который всё время качался - в одну сторону, в другую...
  - Вы позволите, я пока подготовлюсь к приходу следующего клиента?.. - сказал он вроде как вопросительно, но здесь ответа точно не требовалось. Впрочем, именно сейчас промолчать Света не могла.
  - Какая прелесть! - воскликнула она, дёрнувшись, чтобы посмотреть, но тут же остановилась, не зная, можно ли их взять. Но Дмитрий, заметив её интерес, благосклонно улыбнулся и протянул их ей.
  - Пожалуйста, смотрите! Видите: здесь есть даже маятник. Только кукушки нет, чтобы куковала - говорила, что мне нужно, - заиграли в его глазах весёлые огоньки.
  Света оценила шутку и тоже засмеялась, но часы взять не торопилась. А его взгляд вдруг изменился.
  - На самом деле даже в них есть проблема.
  - Какая? - она уж совсем и забыла, что ей нужно было бы самой задавать вопросы: так интересно было смотреть в глубокие и мягкие, но одновременно с тем такие странные, пронзительные глаза.
  - Кажется, маятник не успевает за секундами. Видите, секундная стрелка в них никогда не движется, и по ним я не могу проверить... Вы поможете?
  - А как? Я ведь не часовой мастер...
  - Да вы не волнуйтесь... - заметил он, что она немного смутилась. - Тут главное - посчитать, сколько в минуту ударов делает маятник. У меня есть наручные часы, так что давайте так: я буду считать секунды вслух по ним, а вы - следить за маятником, чтобы узнать, совпадает ли с секундами, идёт?
  Он широко улыбнулся, и Света, скрывая гордость от того, что может помочь такому успешному человеку, ответила:
  - Да вы интересный мужчина!
  - Тогда держите! - пронзительно и одновременно с тем мягко глядя ей в глаза, Дмитрий оставил часы на её ладони и, убирая свою руку, легко провёл пальцами по её коже. - Начнём? Один, два, три...
  Проверив часы и наевшись пирожных, Света в сопровождении Дмитрия направилась к выходу, чтобы в приёмной получить контакты Валентины. Но это ей не удалось: Анастасия никак не могла найти карточку. Похоже, в последний раз, когда она относила её в общую картотеку, она перепутала разделы, и теперь нужно было время, чтобы всё перебрать и вернуть на место.
  - Молодой сотрудник... - будто извиняясь перед Светой, отечески пожал Зверев плечами. - Но вы ведь можете зайти позже? Например, к послезавтрашнему дню карточка точно отыщется - там у Ивановой назначен приём, верно, Анастасия?.. Да и у меня в тот день, кажется, больше свободного времени... - как бы невзначай кинул он, смахивая несуществующую пылинку с плеча Светы. Она кивнула, соглашаясь, и, сгорая от радости и воодушевления, направилась к выходу.
  
  

Сеанс 2


Мужские руки терпеливо переворачивали одну страницу за другой в поисках информации.

Досье 2. Иванова Валентина Осиповна, 32 года. Образование: технолог хлебопекарного производства. Безработная, разведена. Ярко выражены мнительность, рассеянность; диагноз - психастения. Дочь: Иванова Мария Сергеевна, 10 лет.


  
  Новый день для Кости оказался насыщенным. С самого утра у него на столе уже лежали результаты экспертизы, но они ничего не объясняли и, наоборот, вызывали только дополнительные вопросы и неприятные предположения. То, что ссадина на голове погибшего была хоть и большой, но несерьёзной, он и сам знал, а вот то, что в крови наряду со следами алкоголя обнаружится снотворное, ожидать не мог. Очевидным теперь стало то, что бедняга уснул, находясь у пруда, и, оказавшись в воде, захлебнулся. Но насчёт того, было ли это случайностью, у него оставались сомнения.
  С этого момента у Кости пошли неурядицы. Начались они сразу же, как только он пришёл на планёрку и, доложив собранную к этому моменту информацию, указал, что всё же не считает произошедшее стечением неблагоприятных обстоятельств. Начальника его предположения не устроили.
  - Вот именно! - оперся он кулаком о стол, услышав про то, что погибший, приняв снотворное, заснул во время прогулки. - Именно так! Уснул и оказался в воде! А ты мне тут расписываешь - убийство, убийство...
  - Но такие совпадения! Как он мог принять снотворное, когда он явно пил? В его в крови найден алкоголь, а его нельзя смешивать со снотворным... Я понимаю, - быстро отметил он, заметив взгляд Виталия Марковича, тут же посмотревшего в лист с результатами экспертизы, - доза снотворного мала, и сам алкоголь Бердников действительно мог выпить сутками ранее... Но и всё же тогда - почему он принял снотворное, находясь возле прудов? Может быть, ему помогли? И надо ещё узнать, с кем он там мог быть...
  - Так работай, работай, Костя! Выясняй всё, что надо, а то ты тут придумываешь, а у меня и так статистика ломается! Три нераскрытых дела за последнее время - где это видано?! И почему этому Бердникову пришло в голову вернуться в наш город? Жил бы в своей Болгарии, как сыр в масле бы там катался!.. Да и жив бы был наверняка!
  - Это ещё одна причина, по которой я думаю, что его могли убить, - рискнул добавить Мадаев. - Неизвестно, откуда он взял деньги на переезд в Болгарию, и это наводит на мысль о пропавшем состоянии Зосимовой, той самой, которая...
  - Что? Приди в себя: дело Зосимовой закрыто! Нет никаких сомнений в том, что она покончила с собой. Причины - да, неизвестные, но факт остаётся фактом. И оставь врача в покое! Всё, ступай, работай, - устало махнул Виталий Маркович в сторону выхода. - И не забывай докладывать!..
  "Не забывай докладывать... Оставь врача в покое... А как тут оставишь?..", - с досадой подумал Костя о том, что ему снова нужно будет обратиться к Звереву: мало того, что вопросы, которые в прошлый раз самостоятельно задала ему Света, не имели особого значения, так и контакты Валентины Ивановой, той, что была знакома с Зосимовой, а значит, могла знать и Бердникова, помощница тоже не принесла. Кроме того Мадаев, наконец, получил и список номеров, на которые совершались звонки с телефона погибшего. В том числе среди остальных звонков за его последние три дня там был...
  - Ваш номер телефона, - Костя, вытащив лист бумаги из папки, которую несла с собой Света, протянул его Звереву. В списке тонким красным маркером были поставлены три галочки напротив трёх строчек, откровенно говорящих, что за два дня до гибели Ивана с его сотового на рабочий телефон психоаналитика было совершено три звонка подряд.
  Света потупила взор, чтобы случайно не взглянуть на врача - ей было неловко: ведь это она сама и отметила в списке эти строки...
  - Действительно, он, - ответил тот, всмотревшись.
  - И как вы это объясняете?
  - Что именно? - Зверев снова спокойно взялся за отложенную, было, сигару.
  - Вы говорили, что не помните этого человека, тем не менее он пытался связаться с вами. Об ошибке речи быть не может - совершено три звонка подряд. Очевидно, он знал наверняка, куда звонит.
  - Константин Михайлович, я вполне допускаю, что молодой человек мог сюда звонить. Но взгляните на время в вашем списке: восемь часов вечера. Я ухожу с работы в шесть или, в крайнем случае, - в семь часов, и дольше никогда не задерживаюсь. Так что, если кто-то и звонил сюда в восемь или даже чуть раньше, меня здесь всё равно не было. Тем более, - мягко откинулся он на кожаное кресло, - если, как вы говорите, молодой человек в своё время был возлюбленным Зосимовой, вполне вероятно, что он хотел записаться на приём.
  - Но вы с ним говорили?
  - Почему вы так решили?
  - Два звонка по полминуты, один - на минуту. За это время можно было многое сказать или даже договориться о встрече...
  - Дорогой мой, посмотрите внимательнее, - невозмутимо ответил Зверев, ещё раз всмотревшись в лист, - звонок на минуту - второй, между звонками по полминуты. Очевидно, молодому человеку очень хотелось записаться на приём, поэтому он терпеливо ждал, когда кто-нибудь поднимет трубку. Но, как уже говорил, меня в тот момент в офисе не было. В конце концов, вы можете и у оператора связи запросить запись этого якобы разговора, если уж мне так не верите...
  - Но звонили именно вам? - с досадой переспросил Мадаев, понимая, что для официального запроса записей этих звонков у него нет причин.
  - Не обязательно. В этом кабинете номер телефона тот же, что и у Анастасии в приёмной. Новые клиенты обращаются по телефону регистратуры, что на первом этаже, - вы наверняка её видели. Там же можно записаться к другим врачам моей клиники. А клиенты, которые обращаются повторно ко мне, могут назначать встречи сразу через моего секретаря.
  - А если её нет на месте?
  - Тогда звонок автоматически переводится в мой кабинет. Но если и меня здесь нет, сами понимаете... - Зверев так многозначительно посмотрел на него, будто разжевал уже всё, что только можно было.
  - И до сколько она работает? - уточнил разочарованный Костя.
  - До шести; если что-то не успевает, задерживается, но такое редко бывает. Но и задержавшись, она вряд ли поднимет трубку, как бы долго ни звонили - звонки она принимает тоже только до шести. Можете сами у неё спросить.
  - Так и сделаю... А где же Валентина Иванова? Говорили, у неё сегодня сеанс?
  - О, вскоре должна подойти. И если вопросов ко мне больше нет, советую дождаться её в приёмной или в коридоре, - тон врача стал елейным, но взгляд не оставлял сомнений: Мадаева просто выгоняли из кабинета.
  Тот молча кивнул и двинулся к выходу. Света, доселе молчавшая и бывшая сегодня немного в подавленном настроении, также поднялась.
  - О нет, прошу, побудьте здесь, пока осталось ещё время до прихода клиентки! У меня снова есть для вас чудесный свежезаваренный кофе, - услышал Костя доброжелательный голос врача, обратившегося к его помощнице.
  Она, поймав разрешающий, но несколько недоуменный взгляд следователя, присела обратно и растерянно улыбнулась Дмитрию, а Костя вышел в приёмную.
  - Ну вот... Опять предлагаю только кофе и даже не догадался подготовить к вашему приходу сок или коктейль! - мягко заметил Зверев извиняющимся тоном, никак не вяжущимся с немного пронзительным взглядом.
  - Ой, что вы, Дмитрий Никифорович... - смутилась она, покраснев от удовольствия.
  - Зачем так официально? Вы не на приёме у меня, а я у вас не на допросе. Зовите меня просто Дима. Хотите чуточку ликёра? - потянулся он к шкафу, но она, зардевшись ещё больше, отрицательно мотнула головой.
  - Мне ведь ещё на работу возвращаться, там не поймут...
  - Ну, я бы такой красивой девушке вообще запретил работать! Сидела бы дома, отдыхала и радовала мужа, - ласково заметил он, глядя ей в глаза. - Но тогда, может быть, сегодня вечером?.. - сходим куда-нибудь, поговорим...
  Костя в это время подсел к Анастасии.
  - Мне бы узнать контакты Валентины Ивановой.
  - Да, я уже всё подготовила, - кратко сказала она и придвинула к нему папку со вложенной пачкой исписанных листов. Вверху первого были указаны контактные данные. Костя переписал их и, продолжая держать в руках папку, задумался о том, что же сейчас происходит за дверью кабинета.
  Вскоре недалеко стукнула дверь, послышались шаги. Он обернулся и увидел Валентину. Сегодня она не казалась такой растерянной и нервной, как в прошлый раз, и, заметив Мадаева, приветливо кивнула, вспомнив, что уже встречала его здесь.
  - Здравствуйте, Валентина Осиповна! - обратился он к ней, чем весьма её удивил.
  - О, вы знаете, как меня зовут?
  - По долгу службы - я старший следователь, Константин Мадаев. Мы встречались с вами пару дней назад, когда я приходил к Дмитрию Никифоровичу.
  - Да, помню. В прошлый раз вы говорили о Катеньке. Разве дело не было закрыто? Самоубийство... - она, было, закашлялась, но быстро справилась с эмоциями.
  - Закрыто, но я здесь по другому вопросу - погиб Иван Бердников, её приятель. И мне бы хотелось о нём с вами поговорить.
  - Погиб? Как?..
  Анастасия нажала кнопку на телефоне и произнесла:
  - Дмитрий Никифорович, подошла Валентина Осиповна.
  - Мы могли бы поговорить позже? В кафе, например? - предложил Костя, но она покачала головой.
  - Это не очень удобно. Приходите лучше ко мне домой - у меня как раз дочка вернётся после школы, не хочется её одну оставлять, - сказала она, смотря на дверь кабинета: та отворилась, выпуская помощницу следователя. На пороге стоял Зверев.
  - Не прощаюсь! - ласково кивнул он довольной Свете и обратился к Валентине, - прошу в кабинет.
  Та прошла за ним, а Мадаев со Светой отправились к выходу.
  - О чём вы говорили? - спросил он.
  - Да так, по мелочам, - воздушно улыбнулась она. - А вы узнали контакты Ивановой?
  - Да, нужно будет к ней съездить.
  - Она такая странная... - вдруг отметила Света.
  - Чем это?
  Она промолчала, смутившись.
  - И всё-таки?
  - Вы опять скажете, что я придумываю.
  Костя засмеялся.
  - Ну, не буду. Давай свою версию, молодёжь!
  - Она как будто играет. Вот в прошлый раз была так растеряна, неистово нервна. Как говорит Дима, болезненно нервна... А сегодня - спокойна, даже после разговора с вами. А вы ведь про Зосимову с ней говорили, так?.. Странно это. Как будто тогда, в прошлый раз, она играла, что огорчена гибелью Зосимовой. Вам так не показалось?
  "Дима?..", - удивился он, но вслух ответил:
  - Вообще я тоже обратил внимание...
  Когда они добрались в отделение, на рабочем месте Костю уже поджидал другой Дмитрий - оперуполномоченный Лосев.
  - Что-то есть? - с надеждой спросил Мадаев, как только его увидел.
  - Да уж, что-то есть, - ухмыльнулся тот, заметив его нетерпение. - Значит, про гостиницу ты и так знаешь, а вот с банковской картой интересно.
  - Ну, что там? - обрадовался Костя: он уже решил, что нет совсем никакой информации. Это было бы особенно обидно узнать теперь, когда и опрос сотрудников гостиницы не принёс пользы: удалось выяснить только то, что мужчина с паспортом на имя Ивана Бердникова действительно снял у них хороший номер, но успел переночевать только дважды, то есть погиб на третьи сутки после приезда. Сотрудникам гостиницы он не запомнился ничем, кроме того, что был нагловат. И среди небольшого количества вещей, оставленных им в номере, также не оказалось ничего примечательного.
  - Значит, наличных денег при себе у Бердникова почти не было - так, перекусить на день-два хватило бы. За гостиницу было оплачено заранее, сразу за несколько дней, - повторил Лосев уже известные сведения. - Кстати, он не поскупился, взял номер не из дешевых...
  - Знаю, - нетерпеливо отметил Костя, - ну, что с картой?
  - На ней денег нет вообще, - Дмитрий хитро посмотрел на собеседника.
  - Это как? Приехал без денег, с пустой картой? Интересно... Банк в Болгарии, верно? Информацию уже получили?
  - Да уж, пока вы там по клиникам разъезжали...
  - Так что говорят? - перебил он его.
  - Счёт был открыт два года назад. И сумма изначально там была ну весьма кругленькая, я тебе скажу!.. Но она постоянно уменьшалась, уменьшалась, пока полностью не исчезла, и теперь - совсем пустой счёт. И вот он без денег отправился в другую страну...
  Мадаев задумчиво помахал указательным пальцем перед своим носом.
  - А если учесть, что номер гостиницы оказался не из дешёвых, значит, Бердников был безумцем и тогда вполне мог желать прийти на сеанс к психоаналитику. Или же знал, где взять деньги, и за ними и вернулся... А сумма похожа на ту, что могла быть, по версии её родственников, у Зосимовой? Те деньги, что пропали...
  - Нет, гораздо меньше, - понимающе кивнул Лосев. - Матвеевы-то считали, что должно быть минимум восемьдесят миллионов - им Зосимова как-то обмолвилась. Конечно, после её гибели денег нигде не оказалось, но, думаю, она могла их банально потратить или потерять на чём-нибудь, а они просто не хотят в это верить... Ну, а на счёте Бердникова максимальной была та сумма, что была начальной, а это двадцать миллионов.
  - Да, не те цифры, конечно... Но откуда у обычного инженера даже такие деньги? - задумался Костя. - Проверили, с какого счёта они пришли на счёт Бердникова?
  - Проверили, Костя, - развёл тот руками. - У него был давний счёт в Беломорском банке - с него на новый счёт в Болгарии он их и перевёл. А на Беломорский счёт деньги сам положил - поверишь ли, принёс в банк наличные.
  Больше информации у него не было и, кивнув Мадаеву: "Бывай!", он вышел из отдела.
  "Тупик... - с досадой подумал тот. - Конечно, можно долго искать того, кто бы мог дать Бердникову столько денег, ещё и наличными, но вдруг действительно - просто дали? И это, вероятно, не имеет отношения к пропавшему состоянию Зосимовой. В таком случае эта информация мне вообще не нужна... С другой стороны, могли ли убить его из-за денег? Из-за денег, которых нет... И как можно было за два года промотать двадцать миллионов?!", - мысленно воскликнул он и обратился к помощнице.
  - Знаешь что, Света...
  - Что? - она удивлённо подняла голову от журнала, за который взялась, как только они вернулись из клиники.
  - Возьми-ка да позвони Семенову: пусть подготовят информацию обо всех местах работы Бердникова и обо всех его контактах - семье, друзьях, коллегах.
  - Но вы ведь знаете - у него нет семьи в Петрозаводске.
  - Да, но где-то она есть?! С кем-то же он общался? И ещё: уточни, получили ли, наконец, информацию, где именно в Болгарии проживал Бердников и чем там занимался? Список телефонных звонков с его домашнего номера достань, нужно проверить - вдруг он перед поездкой звонил оттуда кому-нибудь в Петрозаводск?
  - Хорошо. А потом - можно идти домой? - робко уточнила Света.
  - Домой? - удивился он. - У тебя стажировка или нет? А может, передумала следователем становиться?
  - Константин Михайлович, вы мне всё равно только телефонные звонки и доверяете. А в остальное время - ходи да слушай! Это же скучно, никакой самостоятельности!
  - Хорошо! - усмехнулся он. - Отзвонись, куда сказал, и поедем - будешь беседу вести.
  - Где?
  - Как, уж забыла? Память твоя девичья... Записывай, что ли, чтобы помнить... Сегодня ещё встреча с Ивановой.
  - Так она же сказала, что завтра можно?
  - А главное в нашем деле - что?
  - Что?
  - Никогда не оставляй на завтра то, что можно сделать сегодня - а то опоздаешь. Ясно, стажёр?
  - Ясно... - буркнула она, поняв, что пораньше с работы не уйти, и устало потянулась к телефону.
  Когда основные дела были сделаны, Костя со Светой отправились к Ивановой и вскоре уже стояли у двери в её квартиру. Звонок прозвенел один раз, и Валентина сразу открыла. По её лицу нельзя было понять, как она относится к их приходу - она была чем-то расстроена или просто растеряна, - и они смущённо переглянулись, подозревая, что пришли не вовремя.
  Всё же она пропустила их внутрь, провела в зал и даже благодушно налила чай в красивые кружки из фарфора с позолотой.
  "Ну давай, девочка, не подведи!", - со скрытым удовлетворением подумал Костя, помня, что обещал отдать бразды правления беседой Свете, и не собираясь начинать разговор. Она же, открыв рот, осматривалась по сторонам, разглядывая вещи.
  - Моя Маша уже пришла домой и теперь готовит уроки в своей комнате, - ощутив некоторую неловкость этой паузы, произнесла Валентина.
  - А в каком она классе? - очнулась Света, когда Костя легонько тронул её за локоть, намекая на работу.
  - Ей десять лет. Уже большая, но сейчас времена такие - боюсь даже дома оставлять одну: мало ли чего... Техники много, да и соседи не всегда могут помочь.
  - Но, наверное, скоро муж придёт?
  Костя чуть не поперхнулся. "Я ведь сказал, что Иванова в разводе! - с досадой подумал он. - Наверняка, к психотерапевту потому и ходит... Сейчас она её расстроит, и мы вообще ничего не узнаем!".
  Валентина вяло улыбнулась:
  - Нет, уже не придёт: мы разошлись, когда Машеньке шесть было.
  - А почему? - настырно продолжала та, деловито доставая блокнот и ручку.
  - Ну как... - смутилась она. - Не сошлись характерами...
  - Да? А я думала, своего мужчину радовать надо и тогда всё будет хорошо.
  Валентина вдруг засмеялась.
  - Вы решили, что я за ним не ухаживала, не берегла, и он меня бросил?
  - Ну да, - удивилась Света.
  Та перестала смеяться и вздохнула.
  - Да нет, в деньгах дело было.
  - В их отсутствии, что ли?
  - Нет, как раз наоборот.
  - Это как? - Кузьмина налила себе вторую чашку элитного чая, глядя на Иванову с таким интересом, будто смотрела мелодраму по телевизору.
  - Когда поженились, любили друг друга. Он не был богат, я тоже. А потом внезапно наследство получила, целое состояние... И он вскоре изменился: сначала работу бросил - зачем работать, если деньги и так есть? Потом вообще скатился, там уж не до любви было... Я и рассталась с ним. Зачем дочери пьяницу дома видеть? - вздохнула она и опустила взгляд в чашку.
  - А сейчас что с состоянием? - осторожно уточнил Костя.
  - Да всё так же хорошо, не жалуюсь. Недвижимость дополнительную купила, сдаю - прибыль постоянная; остальное в банк положила - проценты капают. Так что с деньгами проблем нет.
  - А скажите: о финансовом состоянии Екатерины Зосимовой вы что-нибудь знали?
  Валентина вздохнула.
  - Бедная Катенька... Конечно, знала, тем более, что часть денег она как-то перевела мне на счёт, чтобы я могла кое-что ей купить.
  - А как думаете, она могла куда-то деть всё своё состояние - кому-то подарить или одним махом на что-то истратить?
  - Ну, это уж, простите, мне неизвестно: это получали мы деньги вместе, а тратила она их сама.
  Костя со Светой переглянулись.
  - Как это? - изумилась та. - Что значит: "вы их вместе получали"?
  - Ну как же... ведь это наше общее наследство.
  Костя отставил чашку с чаем.
  - То есть Зосимова была вашей родственницей?
  - В общем, мы как седьмая вода на киселе... Но наследство да, получали вместе. Это у нас троюродная бабушка, оказалось, жила в Беломорске. Скончалась несколько лет назад, а из родственников нашлись лишь мы: я да Катя, линии родства только разные. Вот между нами и разделилось это состояние. Собственно, мы с Катей так и познакомились: у юриста. Тогда же и подружились...
  - А можете подробнее рассказать?
  Валентина пожала плечами.
  - Мне позвонил юрист, который занимался документами по этому наследству. Он нашёл мои контакты, сказал, что я - наследница и что есть ещё один наследник, равноценный мне. Для того, чтобы получить свою долю, нужно было приехать и подписать бумаги; я и поехала. Когда я вошла в кабинет, юрист представил мне Катю - она была уже там, - рассказал, что мы родственницы: у этой нашей бабушки, о которой мы не знали, хранилась родословная, и она включила в список наследников моих родителей и двоюродную тётю Кати. Их уже не было в живых, поэтому наследство перешло мне и ей...
  Она замолчала, задумавшись.
  - То есть тогда вы впервые и познакомились с Зосимовой?
  - Да. Она мне сразу понравилась, - тихо улыбнулась Валентина. - Весёлая, жизнерадостная... И умная - она получила экономическое образование, и у неё сразу было много хороших идей, как поступить с полученным наследством, чтобы приумножать... Мы стали часто общаться. Я пригласила её как-то приехать ко мне в гости, а потом уже она купила себе жильё здесь же...
  - Жизнерадостная... - помолчав, задумчиво повторил её слова Костя. - А почему, напомните, во время расследования её гибели с вами не беседовали?
  - Да меня в то время и в городе не было: я была за границей. Смена климата, знаете, попытка отвлечься, подумать... Мне это посоветовали, сказали, что это благотворно влияет на здоровье... - помедлив, добавила она. - Приехала, а тут выяснилось... Бедная Катенька!..
  Её глаза увлажнились и, резко подскочив, она быстро вышла на кухню.
  - Дела! - взглянул Мадаев на Свету. Та цокнула языком, но сказать ничего не успела: Валентина, придя в себя, тут же вернулась с чайником, будто только за ним и ходила.
  - Скажите, а Матвеевы, которые родственники Зосимовой, а значит, и ваши, никогда не выражали недовольства тем, что вам с ней досталось богатство, а им - нет? - уточнил следователь.
  - Нет, конечно, они же не кровные, - ответила она, подливая горячий чай Свете, протянувшей чашку. - Это её друзья - Катя стала крёстной для их девочки, вот и породнились... Даже завещание на неё оформила.
  - Завещание? - удивилась та.
  - А сама решила или кто подсказал? - прищурившись, спросил Костя.
  - Даже не знаю. То ли подруга уговорила, то ли ещё кто-то, - растерянно развела Валентина руками. - Но я в этом ничего страшного не вижу: Катя знала счёт деньгам и то, что в случае чего они кому-нибудь должны перейти. Но я-то уже обеспечена, а других родственников у неё не было. Вот она и подстраховалась.
  - Понятно, а денег много было?
  - Ну, - замялась она, - немало... Около сотни.
  "Вот ведь, сыр-бор из-за какой-то сотни долларов!", - с тоской подумала Кузьмина.
  - Света, пойди-ка воду ещё подогрей, - сунул Костя чайник ей в руки и, когда она недовольно вышла, наклонился ближе к Валентине, чтобы негромко уточнить, - около ста миллионов рублей?
  Та кивнула.
  - Что ж, хороший куш... А Иван Бердников мог знать об этой сумме?
  - Не уверена. По крайней мере, Катя никогда не говорила, что упоминала о своих финансах кому бы то ни было. Она всё-таки разумная была... Мы обычно вдвоём обсуждали, куда можно вложить или как потратить, - Валентина потёрла вновь покрасневшие глаза.
  - Вот, закипел опять, держите! А мне надо работать! - Света, притащив чайник с ещё кипящей водой, всучила его Косте. - Итак, скажите, Валентина Осиповна, вы знали Ивана Бердникова?
  Та смутилась её внезапному напору, но, увидев ободряющий взгляд Мадаева, ответила:
  - Катя меня с ним знакомила. Кроме того несколько раз мы с ним виделись, когда он встречал её, чтобы проводить домой. Может, была и пара других встреч, но я не очень хорошо это помню.
  - Он вам нравился?
  - В общем-то, я его не знала.
  - А Зосимовой он нравился? - Света, почти не глядя в блокнот и всё время смотря на Валентину, что-то деловито записывала - или делала вид, что записывает...
  - Наверное, да. Иначе она вряд ли бы с ним встречалась, - удивилась Иванова. - Но всё же думаю, не так, чтобы очень.
  - Почему вы так решили?
  - Ну, она как-то сказала, что он предложил ей выйти за него замуж. Она смеялась, рассказывая, что он так пошутил. А мне кажется, если бы она действительно любила, то обрадовалась бы, решив, что он говорит всерьёз.
  "Интересно, она будто и не растеряна вовсе... И даже не расстроена", - вдруг подумал Костя, отметив про себя, что Иванова сейчас выглядит вполне спокойной, сильной женщиной.
  - Вам нравилось, что Бердников был возлюбленным Зосимовой?
  - А это имеет какое-то отношение к расследованию? - снова растерялась она.
  - Нам нужно собрать максимальное количество информации о Бердникове, - ответила Света, всё также деловито держа перед собой блокнот.
  - Ну хорошо... - Валентина задумалась немного и ответила, - я не считала, что это серьёзные отношения.
  - Почему?
  Она замялась и опустила взгляд, но объяснила:
  - Мы с Иваном как-то ждали Катю на улице - она зашла к знакомому что-то забрать. Так Иван попытался ко мне приставать. Конечно, я его отшила, и больше мы с ним на эту тему не разговаривали, но мне всегда было неприятно, что он так поступил с Катей.
  - Ясненько... - теперь замялась Света - у неё закончились вопросы. Но чтобы этого никто не понял, она продолжила что-то записывать в блокнот, делая вид, что занята.
  - А вы точно знали именно Ивана Бердникова? Это он? - Костя, вытянув из папки несколько фотографий погибшего, протянул их Ивановой, усмехнувшись про себя, что Света должна была сделать это ещё до всех своих вопросов.
  Валентина долго думала, опустив рассеянный, немного отрешённый взгляд на снимок с крупным планом ссадины на голове Бердникова, а потом, быстро просмотрев остальные, кивнула.
  - Тогда, если позволит наш многоуважаемый следователь, - со скрытой улыбкой взглянул он на Свету, - я тоже задам пару вопросов?
  - Ну, если вам что-то ещё неясно!.. - развела та руками.
  - Что вам известно о Бердникове личного, кроме его отношений с Зосимовой? Может, она упоминала, кем он работал, где именно, были ли у него друзья?.. К кому он мог приехать из Болгарии, с кем мог тут встретиться?
  - Я не очень хорошо это помню, - снова замялась Валентина. - В последнее время так много забываю!.. Про друзей, наверное, ничего не говорила - вряд ли у такого могут быть друзья... А работа... Кажется, он не доучился на инженера-механика и работал не совсем по специальности: вроде электрику чинил в разных компаниях - постоянного места работы, по-моему, не было, подрабатывал, где придётся.
  - Что вы имеете в виду: "вряд ли у такого могут быть друзья"? - внезапно с какой-то злостью спросила Света, которую почему-то задели эти слова, так что Валентина растерялась ещё больше.
  - Мне просто казалось, что он был не очень приятным человеком, - поправилась она. - Он никого не уважал. Я думаю, с таким отношением к людям у него... у него могло и не быть друзей...
  - Успокойтесь, Валентина Осиповна! Ваше мнение мы поняли, - Костя многозначительно посмотрел на Свету, которая снова демонстративно уткнулась в блокнот. - А вот вы скажите...
  Он на секунду замолчал, обдумывая, как лучше спросить:
  - Как вы находили настроение Зосимовой перед тем, как она...
  Валентина тут же поблекла, но он не договорил - в комнату вбежала возмущённая девочка и, увидев в комнате незнакомых людей, остановилась на пороге.
  - Маша? Что-то случилось? - сразу пришла в себя Валентина.
  - Ну, мам, ты же обещала мне открыть файл! Уже два дня напоминаю, а ты всё никак не поможешь! - обиженно воскликнула та. - Все ребята в классе уже видели Маринкины фотки, а я даже поговорить о них не могу!
  - Ой, дорогая, я, правда, опять забыла... - смутилась она и подскочила, но Костя вдруг удержал её за руку.
  - А ну-ка иди - помоги девочке! - подмигнул он Свете.
  Та, не очень обрадовавшись, вышла вслед за Машей, а расстроенная Валентина попробовала оправдаться:
  - Ох, так неловко! Обычно она вежливая, но в последнее время я действительно так много забываю...
  - Ничего, Валентина Осиповна, такое бывает! Всё-таки, расскажите, как вы...
  - Ах да, Катенька... Честно говоря, до сих пор думаю, что это я виновата... - шёпотом вдруг сказала она.
  - В том, что она покончила с собой? Почему вы думаете, что это она из-за вас? - насторожился Костя: у него мелькнула мысль, что весьма странно сообщать незнакомому человеку, особенно следователю, что можешь быть повинен в чьей-то гибели...
  - Ну, она как раз рассталась с Иваном - мы по телефону разговаривали. Это по её инициативе произошло, и она даже радовалась: сказала, что найдёт себе другого, лучшего мужчину, и не одного... Мне, конечно, Иван не особо нравился, но и те её слова тоже не понравились... Мы тогда не очень хорошо с ней поговорили, поссорились, потому я не удивилась, когда она перестала мне звонить. Сама я тоже не звонила... Я тогда подумала: вот не звоню-не звоню, а вскоре приеду, подарок привезу - я ей колье шикарное купила, - и мы сразу помиримся, и смеяться будем над тем разговором. Приехала, а тут...
  Она заплакала.
  - Ну, ничего... Вы не виноваты, она сама сделала свой выбор, - утешительно похлопал её по плечу Мадаев.
  - Там всего-то файл надо было распаковать! - вернулась недовольная Света. - Кстати, это и не особенная причина, чтобы так расстраиваться... - добавила она, увидев, что Валентина поспешно вытирает слёзы.
  - Что ж, нам пора, - Костя не дал ей сесть на место и, повернув её к выходу, кивнул Валентине. - Спасибо за информацию. Если понадобится что-то ещё, мы позвоним!
  Та проводила их до двери, и последнее, что он запомнил, когда они со Светой остались на лестничной площадке одни, - её грустный расстроенный взгляд.
  Пока они шли к машине, Света что-то активно набирала в телефоне. Даже когда Мадаев уже выруливал со стоянки, она продолжала сосредоточенно тыкать пальцем в экран.
  - И как тебе беседа? Что думаешь? - спросил он и, заметив, что она упёрто смотрит в телефон, удивился. - Да что ты делаешь?
  - Записываю полученную информацию, отправляю себе копию... - ответила она и, ткнув в дисплей ещё раз, с удовлетворением увидела текст: "Сообщение отправлено".
  - Разве ты не вела блокнот?
  - Да, вела, а теперь ещё и мысли по этому поводу записываю, - отложив телефон, она с удовольствием стала осматривать через окно людей, идущих по улице.
  - Ну давай тогда, делись ими! - усмехнулся он.
  - Значит, так: Иванова убила Бердникова.
  Костя резко нажал на тормоз, увидев красный свет светофора.
  - Я внимательно следила за ней. Она как плохая актриса, бросающаяся резко от расстройства в спокойное состояние и обратно. А как она растерялась, когда дочь ей про файл сказала? Не суметь открыть файл - это же вообще придумать такое надо было!.. Всё было так наигранно!
  - А мотив?!
  - Ну как же? Зосимова ведь покончила с собой после того, как единственная кровная родственница с ней поругалась. Да, я постояла у двери и послушала... - демонстративно прищурившись и чуть ухмыльнувшись, добавила Света в ответ на его удивлённый взгляд. - Так вот, на самом деле Иванова считает не так, как она вам сказала - что это случилось из-за неё; наверняка она думает, что виноват именно Бердников. Например, это не Зосимова бросила его, а он сам бросил её, не зная о её финансах. Та не смогла с этим смириться и покончила с собой, за это Иванова и отомстила Бердникову, узнав, что он вернулся в город. Да и уехал он отсюда, возможно, как раз потому, что она ему уже угрожала раньше, сразу после самоубийства Зосимовой.
  - Ишь ты, что придумала! Да тебе не в следователи, а на писателя надо было идти, на филологический факультет, его ещё факультетом невест называют! Тебе как раз бы подошёл, а то только о замужестве и думаешь! - неожиданно для самого себя вспылил вдруг Мадаев.
  - И ничего не думаю! - огрызнулась она. - А вы, между прочим, вместо того, чтобы ругать за версию, о которой сами же и спросили, лучше бы придумали, как её опровергнуть!
  - Не, ты смотри-ка, научилась! - буркнул он и задумался: "А и впрямь - как доказать обратное?..".
  На пару минут в машине наступила тишина.
  - Вы, кстати, могли бы и к Диме обратиться, - помолчав, вскоре произнесла она, недовольно смотря в окно.
  - К Звереву? Зачем это? - нехотя ответил Мадаев.
  - Он ведь специалист не только по психоанализу, но и по гипнозу. Так пускай заставит её заснуть, тогда она точно расскажет правду! - выдохнула она с таким видом, будто это всё было очевидно.
  Костя, задумавшись, промолчал. "По крайней мере, про психическое состояние Ивановой можно было бы разузнать подробнее... чтобы хотя бы знать, можно ли доверять её словам...", - решил он с сомнением. И через несколько дней, когда расследование его несколько зависло, снова отправился к Звереву.
  - С чем пожаловали в этот раз? - тот невозмутимо откинулся на спинку роскошного сидения, поигрывая пальцами с золотыми ножницами, но сигары у него в руках в этот раз не было.
  - Нам бы кое-что уточнить, - ответил, присаживаясь, Костя.
  Света, мило улыбнувшись и получив разрешение Дмитрия, присела на удобное кресло-лежак для пациентов.
  - А с Анастасией уже говорили? Уточнили насчёт интересовавшего вас звонка Бердникова?
  - Да, с ней мы говорили; как вы и сказали, её на рабочем месте в то время уже не было. Но у вас мы сейчас по другому вопросу: расскажите нам ещё кое-что о Валентине Ивановой.
  - Ивановой? Чем она опять вас заинтересовала? - удивился тот.
  - Дмитрий Никифорович, просто она сначала такая спокойная, а потом резко становится нервной, расстроенной, и наоборот. Это нормально? - ввернула Света, с удовольствием ощущая под собой мягкую кожу дорогого кресла и думая о том, как было бы неплохо здесь расслабиться.
  - В общих чертах это как раз то, из-за чего она ко мне и ходит.
  - А как она вообще к вам пришла? Зачем? Какой она была?
  Тот задумался, вспоминая.
  - Ну, Иванова была расстроена - кажется, она уже год была в разводе и всё не могла найти себе достойного мужчину. Достойного по её критериям... - уточнил он. - Я с ней немного поговорил, после беседы ей стало легче, и так она стала ко мне ходить. Вот, пожалуй, и всё.
  - Негусто, - подытожил Костя. - А есть какие-то особенности в её случае?
  - Да нет, всё обычно. Иногда что-нибудь забывает; тревожится о незначительных вещах; поначалу жаловалась на бессонницу, и в какой-то момент пришлось выписать ей снотворное. С тех пор сон у неё наладился, хотя, быть может, она просто забывает рассказать о своих жалобах, - немного криво пошутил он.
  - А могут ли перемены в её настроении быть игрой? - снова не удержалась Света.
  - Игрой? - удивился он. - А зачем бы ей это понадобилось? Да и ходить ко мне тогда ей к чему?
  - Хорошо, а тогда скажите: если человек чего-то не помнит, можно ли получить от него информацию, погрузив в гипноз? - поторопилась добавить она, пока Костя не успел её перебить.
  - Света! - укоризненно буркнул он, но Зверев по-доброму усмехнулся.
  - Отчего же нет. Не понимаю, конечно, зачем это вам, но вообще такую методику я практикую. Некоторые клиенты обращаются ко мне с просьбой погрузить их в состояние гипноза; другим я сам могу это предложить - так можно узнать такие детали их прошлого, которые сами они вспомнить не могут, но которые, будучи на виду, помогли бы понять, почему то или иное происходит с ними в настоящем.
  - Это как?
  - Допустим, человек боится чего-то конкретного. Если это связано у него, например, с психологической травмой, полученной в раннем детстве, так что сам он не помнит, что именно там произошло, можно погрузить его в гипноз и выяснить детали. На подсознательном уровне нет проблем с памятью, и человек открыт для правды и воспоминаний. Конечно, если у него не стоит никакой блок...
  - То есть даже если он чего-то не помнит, можно вот так просто у него узнать?
  - Ну, как просто, - усмехнулся Дмитрий. - Это труд, и чем сложнее случай, тем глубже степень гипноза и тем больше сил нужно вложить в работу. Иногда не хватает одного раза, чтобы выяснить то, что требуется.
  - Ну, то есть вы можете погрузить в гипноз Иванову? - спросила Света, с торжествующим видом посмотрев на Мадаева.
  - Зачем? - Зверев удивился не менее растерявшегося следователя.
  - У нас кроме неё зацепок никаких, а она всё время что-то забывает. А ведь это моё первое настоящее дело! Может, она вспомнила бы что-то важное, что бы нам помогло? - просительно добавила она, заметив взгляд Кости: тот явно был возмущён.
  - Сколько раз я говорил?!..
  - Вообще, - остановил его Зверев, - в этих словах есть разумное зерно. Но, конечно, решение о проведении подобных сеансов должно основываться на согласии самого клиента, то есть Валентины Осиповны. Так что ничем помочь не могу, пока вы не поговорите с ней.
  - Что ж, это ничего, мы и не рассчитывали!.. - сдержанно ответил Мадаев, в последний раз окинув Кузьмину недовольным взором, но она на него не смотрела. - А могу я изучить ваши записи по Ивановой?
  - В принципе, можете - на прошлом сеансе она упоминала, что не против этого, так что обратитесь к Анастасии. Только из клиники папку не выносите!
  - Отлично! - кивнул он, выводя за дверь Свету - та пыталась задержаться, видя, каким почти ласковым взглядом посмотрел на неё Зверев.
  Выйдя в приёмную, они обратились к Анастасии. Тут им пришлось опять задержаться - карта Ивановой снова куда-то делась, и, пока секретарь её искала, они уселись на диван.
  - Почему ты с ним так разговариваешь?! - продолжал выговаривать Мадаев. - Зачем предложила сеанс гипноза для Ивановой?! Что ты всё цепляешься к ней?
  - А почему бы и нет? Вы, кстати, заметили, что ей было прописано снотворное? А Бердников перед гибелью принял как раз...
  - Знаю! - буркнул он. - Но это ни о чём не говорит: снотворное могло быть у кого угодно, он мог и сам его выпить - специально, перед сном, - так что это всего лишь совпадение.
  - Отлично! - обиделась Света. - Тогда сами и читайте эту медицинскую карту! А я пока доберусь обратно до работы.
  Она подскочила и ушла. Правда, до своего отделения она в этот день так и не доехала - завернув по пути в пару магазинов, она заметила, что рабочий день близится к завершению, и поехала домой.
  Анастасия же, когда нашла затерявшуюся карту, принесла её, наконец, следователю.
  - Надоело уже! - рассерженно добавила она, видя его немой вопрос. - В прошлый раз сама перепутала, признаю: вместо раздела "Зверев Д.Н." сунула карточку в раздел "Тревожное расстройство личности". Но потом я переложила её, куда надо, а она опять не там, а в разделе "Жвалин Е.И."! Ну как, как я могла туда положить, когда тут даже логики нет? Вот "Зверев Д.Н." - это лечащий врач, "Тревожное расстройство личности" - это раздел по специфике заболевания. А "Жвалин Е.И." - ну это же совсем другой врач! Наверное, мне нужен отдых... Как думаете, дадут мне отпуск? А то на море хочется...
  Костя молча усмехнулся.
  - Слушайте, а не хотите пойти в буфет почитать? Он ещё работает, - добавила она, нервно усевшись на рабочее место. - А то диван занимаете, а сегодня ещё клиент будет.
  - А можно?
  - Да, идите. Только постарайтесь поскорее вернуть мне папку, чтобы я опять не забыла, куда карта делась, а то завтра Иванова придёт.
  Костя спустился на первый этаж, в буфет, и, усевшись с чаем, зарылся в бумаги. А после, отвлёкшись на звонок, впопыхах схватил папку и умчался решать набежавшие вопросы. В итоге досматривал её он уже дома.
  Ничего необычного или того, о чём не упоминал Зверев, он тут не нашёл. И всё же кое-что его заинтересовало... Так что на следующий день он снова отправился в клинику.
  Извинившись за свою оплошность перед Анастасией, уже обыскавшейся папки, он зашёл с картой Ивановой к Дмитрию Никифоровичу.
  - Что это значит? - ткнул он в запись на одной из страниц.
  Тот всмотрелся.
  - Кажется, здесь нет ничего сложного: назначено время, клиент пришёл на сеанс, - пожал он плечами.
  - Дата, посмотрите на дату!
  - А что с ней?
  - Как что? В то время, в том месяце два года назад, Валентина Иванова не могла быть у вас на сеансе - её ведь не было в Петрозаводске?
  - Вы так говорите, будто дорог уж совсем нет! - усмехнулся Зверев, облокотившись на стол и с интересом всматриваясь в Мадаева: тот был до странности возмущён. - Есть и земные, и воздушные пути - любыми можно добраться в точку назначения, если, конечно, есть желание и необходимость.
  - Хотите сказать, что Иванова приезжала к вам на приём в это время?
  - Да я так не помню, дайте-ка взглянуть... - протянул Зверев руку, чтобы взять карту, и всмотрелся. - Ну да, приехала, вы же видите, тут всё прописано...
  - Что, и запись приёма есть?
  - Желаете просмотреть?.. Но почему вас беспокоит именно тот сеанс?
  - Следствию не было известно, что Иванова находилась в городе во время самоубийства Зосимовой... - хмуро ответил Костя.
  - Я, конечно, не в курсе всех этих ваших дел, но разве это важно? Какая связь между фактом самоубийства одной и присутствием в городе другой?
  - Понятно, понятно... - пробормотал он, не отвечая, и Зверев посмотрел на него с ещё большим интересом, очевидно, изучая. - А скажите: могу я поговорить сегодня с Ивановой? Слышал, у неё назначен приём?
  - Она скоро должна подойти, но вам лучше беседовать после моего сеанса. Всё-таки она приходит сюда за здоровьем, а не за разговорами со следователем.
  Мадаев не очень довольно кивнул на прощанье и вышел из кабинета.
  Он вернулся в клинику через несколько часов, к тому моменту, когда у Ивановой был назначен приём. Оказавшись на месте чуть раньше, он подождал в приёмной. А потом увидел Валентину - она бодрым шагом вошла в дверь и явно была в хорошем настроении. Заметив его, она приветливо улыбнулась, но он, указав в сторону кабинета, произнёс:
  - Если можно, я подожду вас здесь, пока не освободитесь. Нужно поговорить.
  Его тон был суховат. Она удивилась, но спрашивать ничего не стала и прошла в кабинет, а он настроился провести на диване почти час. Впрочем, так долго ждать ему не пришлось: прошло всего минут двадцать, когда через Анастасию Зверев пригласил его войти.
  - Валентина слишком нервничает из-за вашего прихода, - сказал он, любезно указав Косте, что он может сесть. - Я подумал, что будет лучше, если вы сейчас с ней поговорите.
  Зверев безмятежно откинулся на спинку кресла, крутя в руках блестящие ножницы с золотыми ручками и новую сигару, но не торопясь её обрезать - он не собирался курить во время сеанса с пациенткой, просто желал покрутить сигару в руках, ожидая, когда следователь задаст свои вопросы.
  Валентина смотрела на Мадаева ожидающе и явно растерянно. Похоже, всё это время она мучилась мыслью, зачем же он её ждёт. "Вот влип!..", - подумал Костя и немного помялся, не зная, как начать. Но после спросил:
  - Валентина Осиповна, вы говорили, что два года назад, как раз в то время, когда с Зосимовой произошла трагедия, вас не было в городе, это так?
  - Да, я была за границей.
  - И вы не приезжали обратно? - он напряжённо всматривался в её лицо.
  - Зачем бы? - удивилась она, немного поёжившись.
  - То есть вы ни для чего не возвращались? Ни на день, ни на несколько часов?..
  Задумавшись, она вяло пожала плечами.
  - Вроде бы нет. Наверное, я бы это запомнила. Хоть память меня в последнее время подводит...
  - Что ж, тогда как вы можете объяснить вот это? - Мадаев указал на строчку в протянутом им листе из её карты.
  Она всмотрелась и глаза её расширились от изумления.
  - Валентина Осиповна, так вы были в Петрозаводске в это время или нет? - не дождавшись ответа, нетерпеливо переспросил он, но она лишь растерянно переводила взгляд с врача на карту и обратно в поисках помощи.
  - Ну, я не знаю...
  - Ничего постыдного в этом нет, - поняв, что она в тупике, попробовал утешить её Дмитрий. - Нет ничего плохого в том, что вы приезжали на сеанс. Наоборот, то, что вы беспокоитесь о своём здоровье, заслуживает только похвалы!
  - Но...
  - И нет ничего плохого в том, что вы этого не помните.
  - Да, но Дмитрий Никифорович!.. - вдруг заплакала она.
  Костя подскочил с места, пропуская его к ней.
  - Простите меня! - всхлипнула она, отпив из поданного им стакана воды. - Просто я так много стала забывать, что сама себя уже боюсь: вдруг я сделаю что-то, а потом не буду этого знать? Это так ужасно!..
  - Ничего, ничего, - утешал он. - Скоро вы подлечитесь, всё будет хорошо...
  Его голос был мягким, успокаивающим... Костя даже почувствовал, как ему хочется лечь отдохнуть, поспать, ведь так давно он уже не отдыхал нормально! Всё работа, работа...
  - А что же мне делать сейчас? - снова отвлёк его на себя голос плачущей Валентины. - Я даже не помню, что приезжала сюда в то время!..
  Услышав его, эти ноты отчаяния и затаённого страха, растерянности и беспомощности, Костя внезапно решился.
  - Валентина Осиповна, но это легко можно выяснить! - сказал он, бодро глядя на неё и чувствуя сбоку на себе взгляд заинтересовавшегося Зверева.
  - Как? Спросить у Маши? - с мелькнувшей в глазах надеждой спросила она.
  - Ну, это может и не помочь: вы ведь могли и не заезжать к себе домой. Тем более вы говорили, что, пока были за границей, она жила у своего отца, - мягко заметил он. - Но можно... провести сеанс гипноза.
  - Как? - не поняла она и тут же начала старательно вытирать платочком лицо.
  - Ну, - смутился Костя, вновь почувствовав укор совести при мысли, что, может, он предложил это скорее для себя, для своей работы, чем для успокоения Ивановой, - можно попросить какого-нибудь врача, владеющего техникой гипноза, провести с вами сеанс. Это безвредно, и вы узнаете всё, что хотите вспомнить, и перестанете беспокоиться о том, что сделали что-то не так.
  Она с сомнением посмотрела на Зверева.
  - Дмитрий Никифорович, а вы считаете, мне это не повредит?
  - Думаю, это даже поможет вам разобраться с мыслями, избавиться от тревоги, - ободрил тот её.
  - Но мне не хочется ни к кому обращаться, - вновь обеспокоившись, заметила Валентина.
  - А этого и не потребуется, - поспешил ответить Костя, - ведь Дмитрий Никифорович может сам всё устроить. Ведь правда?
  Он вопросительно посмотрел на Зверева.
  - Конечно, если Валентина Осиповна захочет разрешить этот вопрос, - бесстрастно ответил тот, снова присаживаясь в своё кресло.
  Валентина, подумав, нерешительно кивнула.
  - Ну что ж, тогда... - он нажал кнопку на стационарном телефоне, стоящем на столе. - Анастасия! Срочно созвонитесь с клиентом, у которого должен быть следующий приём, и перенесите сеанс или на вечер, вне моего рабочего времени, или на любой другой день, который будет ему удобен. И сообщите, что этот сеанс будет бесплатен из-за этих неудобств. Всё-таки надо помогать правоохранительным органам родного города! - глядя на Мадаева, любезно добавил Зверев.
  Потом, отключив соединение с секретарём, он взял что-то из ящика стола и поднялся.
  - А теперь, - сказал он Косте, и взгляд его вдруг стал цепким и пронзительным, - отойдите в сторону!
  Тот отошёл к окну, подальше от кресла, где сидела Иванова. А Зверев, наоборот, подошёл ближе и, пристально глядя в тревожные растерянные глаза, произнёс:
  - Расслабьтесь и ничего не бойтесь: вы - в безопасности.
  Он говорил ещё, его голос становился всё тише, казался Валентине всё дальше и глуше, и вскоре она закрыла глаза. Её дыхание стало безмятежным, тревога ушла с лица, мышцы расслабились, и оно стало спокойным.
  - Что вы чувствуете? - спросил Зверев, пока заинтересованный Костя медленно подходил к креслу, чтобы не упустить никаких изменений в её выражении.
  - Я будто качаюсь на морских волнах и меня греет солнце.
  - Вы чувствуете опасность или образ этих волн навевает вам покой? - уточнил он, взяв со стола тетрадь и быстро сделав в ней какие-то пометки.
  Она мягко улыбнулась.
  - Это безопасно. В детстве я жила прямо у моря, а потом перебралась в Петрозаводск. Море - это тот мир, где я была счастлива и защищена.
  - Хорошо. Вы видите себя ребёнком или такой, как вы есть сейчас?
  - Ребёнком, - почти пропела она.
  "Смотри-ка, как интересно! - с завистью посмотрел на сосредоточенного Зверева Костя. - Это ж сколько информации можно вот так узнать у людей, которые не хотят говорить!".
  - А можете сейчас представить себя взрослой?
  - Мне не хочется, - вдруг поёжилась она.
  - Хорошо, вы в безопасности! - напряжённо повторил он. - Но мне нужно, чтобы вы вспомнили, что вы - взрослый человек.
  Она нервно нахмурилась, и губы её даже дёрнулись что-то произнести, но Костя не услышал ни звука.
  - С вами ничего не случится! - добавил Зверев, пристально глядя на неё. - Почему вы не хотите вспоминать настоящее?
  - Я боюсь...
  - Чего?
  - Что я - не тот, кого я знаю... - пролепетала она.
  - Что вас беспокоит?
  - Моя память.
  - Что с ней случилось?
  - Она перестала мне помогать, потому что я хочу забыть...
  - Забыть что?
  - Забыть, забыть... что я сделала...
  - А что вы сделали? - терпеливо спрашивал он, но она слабо застонала, не желая отвечать.
  - Ничего, вы всё ещё в безопасности! - тут же добавил он. - Посмотрите, ведь море рядом?
  По её лицу медленно расплылась улыбка безмятежности, но на лбу всё также были тревожные складки.
  - Да, оно здесь.
  - Значит, вам нечего бояться, ведь так?
  - Да, - тихо согласилась она.
  - А могу я задать пару вопросов? - шепнул Дмитрию Мадаев.
  - Константин Михайлович хочет вас о чём-то спросить. Вы сможете ему ответить? - спросил у Валентины Зверев, и она мягко улыбнулась.
  - Да, он хороший человек...
  - Валентина, я хотел бы узнать... - видя предостерегающий жест Зверева, он на секунду замолчал, подбирая слова. - Я как-то спрашивал, знакомы ли вы с Иваном Бердниковым. Не сообщите ли сейчас ещё какой-нибудь информации о нём, раз вы всё помните?
  Она помолчала.
  - Константин Михайлович спрашивает, помните ли вы Ивана Бердникова? - перефразировал Зверев.
  - О да, я его помню! - она немного нахмурилась.
  - Вам он не нравился? - Зверев вновь сам стал задавать вопросы.
  - Нет. Он был грубым и заносчивым.
  - Вам неприятно о нём говорить?
  - Да.
  - Всё-таки постарайтесь рассказать о нём Константину Михайловичу, - мягко добавил он. - Вы с ним виделись?
  - Несколько раз, когда он встречал Катеньку с прогулок.
  - Именно из этих встреч вы решили, что он заносчив?
  - Катенька мне говорила о нём. Из рассказов о его поведении я так решила.
  - А с ним лично вы не разговаривали?
  Она снова немного помолчала.
  - Тоже несколько раз, - всё же ответила она.
  - В присутствии Екатерины Зосимовой? - уточнил он, но в комнате на мгновение опять воцарилась тишина: Валентина как будто не хотела говорить.
  - Нет, он обращался ко мне, даже когда её не было рядом, - будто нехотя произнесла она, наконец.
  - Ясно, - сказал Зверев, пристально в неё всматриваясь.
  - И ещё... - продолжала она, помедлив, словно не решаясь говорить.
  - Конечно, мы вас слушаем! - тут же ответил он, пронзительно глядя в её лицо. - Вас никто не осудит за то, что вы говорили с молодым человеком. Это было у моря?
  Она вновь улыбнулась.
  - Нет, не у моря, - почти нараспев сказала она. - Несколько дней назад он звонил мне.
  Мадаев уставился на Валентину, не веря своим ушам.
  - Когда это было? - его голос вдруг охрип, он сделал несколько шагов по направлению к ней, но Дмитрий схватил его за руку, останавливая.
  - Двадцать второго числа, - всё также безмятежно ответила она.
  - В какое время? - Костя был так напряжён, что, казалось, у него свело скулы.
  - Днём, около часу.
  - Где вы были?
  - У себя дома, поливала цветы, ожидая дочку из школы.
  - Он позвонил со своего сотового?
  - Нет, с какого-то незнакомого городского номера.
  - А зачем он вам звонил? В этот день он погиб! - не удержался он, и её голос вдруг задрожал.
  - Погиб... Да, погиб... Столько страданий вокруг, и Катенька тоже...
  Голова Валентины заметалась по спинке кресла.
  - Валентина, всё хорошо! - резко произнёс Зверев, но она больше не слышала. - Посмотрите на море - оно рядом; мягко движутся волны, накатывая на песок, ближе, дальше, ближе...
  - Погиб...
  - Забудьте о том, что вам сейчас сказали! - резко приказал он. - Успокойтесь! Вы - в безопасности.
  Она затихла, повинуясь силе его голоса.
  - Когда я скажу, вы уснёте, а потом проснётесь и не будете ничего помнить из этого разговора!..
  Её голова замерла, склонившись на левое плечо. В кабинете воцарилась тишина. Костя присел на стул и тяжело выдохнул: "Дела!..".
  Зверев, проверив пульс Ивановой, отпустил её руку и подошёл к столу у дальней стены - там стоял графин с водой и пара стаканов. Он налил один и подошёл к Мадаеву.
  - Вот, выпейте! - снисходительно протянул он ему стакан. - А так и не заметно было, что вы такой нервный.
  - Не нервный! - огрызнулся тот. - Просто не ожидал подобного поворота! Такая милая девушка... Как она могла лгать?
  - В смысле? - уточнил он.
  - Она мне не сказала, что недавно говорила с Бердниковым. Недавно... когда он сюда приехал!
  Дмитрий пожал плечами.
  - Забыла.
  - И вы считаете это нормальным?!
  - А что ж вы хотите? Если подводит память, раздражают люди, страшно жить - почему бы не постараться специально забыть какие-то вещи? А потом уже память сама начинает прятать воспоминания, которые не нравятся. Так что не думаю, что она действительно хотела нарочно скрыть от вас какую-то информацию.
  Костя собрался, было, спорить, но не успел: Валентина открыла глаза и резко села прямо.
  - Всё нормально? Я всё правильно сделала? - она беспокойно переводила взгляд со Зверева на хмурого Мадаева.
  - Всё хорошо, вы всё сделали правильно! - ободрил её первый, но она жалобно повела плечами:
  - Но я ничего не помню!
  - Это я приказал вам забыть разговор.
  - Почему? - удивилась она.
  - Чтобы не нарушать ваш покой...
  - Вы заволновались, когда я напомнил, что Бердников мёртв, - внезапно перебил его Костя, внимательно всматриваясь в её лицо.
  - Ой, да? Так странно...
  - И ещё вы сказали, что он вам недавно звонил, - продолжал он, не обращая внимания на строгое цыканье Зверева.
  - Я так сказала? - растерялась она.
  Тот снова взял её руку, чтобы посчитать пульс.
  - В этом нет совершенно ничего плохого, - добавил он, каким-то странным взглядом посмотрев в сторону Мадаева: тот был возмущён и успокаиваться, похоже, не собирался.
  - Как же нет? Вы ведь не говорили мне об этом звонке! - воскликнул Костя.
  - Но, простите, я о нём ничего не помню, - развела Валентина руками.
  - Как? Даже сейчас?
  Она растерянно мотнула головой.
  - Почему вы так кипятитесь, Константин Михайлович? - Дмитрий, отпустив, наконец, руку Валентины, вернулся на своё место. - Посудите сами: Бердников приехал в Петрозаводск; знакомых у него тут не оказалось, а Валентину Осиповну он помнил - она ведь была подругой его возлюбленной, Зосимовой. Очевидно, он хотел спросить у неё, как быстрее записаться ко мне на приём, раз к моему секретарю он не дозвонился. Наверняка, он знал от Екатерины, что здесь хорошие специалисты.
  - Ну, если так... - подумав, всё же кивнул недовольный Костя, - тогда у меня по этому поводу больше нет вопросов.
  - Что ж, отлично! Думаю, мы с Валентиной Осиповной тоже можем на сегодня завершить нашу встречу, - благодушно отметил Зверев.
  Валентина посмотрела на него с благодарностью. После его объяснения она казалась более уверенной в себе, не такой растерянной и несчастной. Правда, уже у самой двери она всё-таки оглянулась и спросила ещё раз:
  - Я точно всё правильно сделала? - в её голосе были тревожные нотки какой-то вины.
  Он кивнул, и Иванова, улыбнувшись на миг, быстро вышла.
  Дмитрий медленно перевёл взгляд на следователя. Тот не двигался с места, и с некоторым чувством снисходительности Зверев подумал, что придётся намекнуть на то, что встреча окончена и для него. Но не пришлось: Мадаев пока никуда и не собирался.
  - Скажите, - спросил он, - возможно ли повторить такой сеанс?
  - Зачем? - в пронзительных глазах почти читалось удивление.
  - У меня ещё остались вопросы.
  - Ну, если уговорите Валентину Осиповну... - развёл Зверев руками, и Мадаев поднялся.
  "Наконец!", - мысленно отметил тот. На лице его читалось удовлетворение. Но следователь опять вдруг замер на месте, что-то обдумывая.
  - А можно ли погрузить её в гипноз так, чтобы она об этом не знала? - задумчиво уточнил он.
  - Вообще-то это незаконно, вам ли не знать... - терпеливо ответил Зверев, пристально глядя на него. Но тот снова уточнил:
  - А меня вы можете погрузить в гипноз?
  - Это зависит от многих факторов, в том числе и от нервной системы пациента. Думаю, ваша сила воли больше, чем у Ивановой, поэтому, может быть, ввести в гипноз вас и не получится. Да и нужно ли вам это? Или просто боитесь, что выясню что-нибудь такое, чего вы стыдитесь?
  - Нет, - буркнул тот.
  - В таком случае, может быть, вы меня уже покинете? Скоро подойдёт следующий клиент, а я, знаете, ещё не подготовился, - Зверев почти вежливо указал на дверь, и Костя, чуть помедлив, раздумывая над возможными вопросами, наконец, вышел из кабинета.
  
  

Сеанс 3


Досье 3. Бердников Иван Фёдорович, 34 года. Образование: техническое, инженер-механик. Постоянной работы нет; временные подработки - в качестве электрика. Недобросовестный работник; холост; отличный пловец. Слабая воля, пристрастие к алкоголю.


  Костя снова пролистывал отчёты прошлого дела по самоубийству Зосимовой в поисках какой-нибудь упущенной информации по Бердникову. Но, хоть это имя там и мелькало, к новым размышлениям это его не привело.
  - Почему здесь ничего нет? - в конце концов зашёл он с папкой в руках в другой отдел, чтобы найти оперуполномоченного Михаила - того, который в своё время был в команде следователя, ведшего дело Зосимовой.
  - Ну, ты чего? - удивился тот, жуя большой бутерброд. - Не было никаких сомнений в том, что это самоубийство, поэтому за Ивана и не брались. Так, поговорили о том, о сём, о душевном состоянии его подруги...
  - Я не понимаю, почему не было других версий?
  - Ты что, не читал отчёты? Взял просто обложки посмотреть? - обиделся Михаил. - Там же ясно сказано: свидетели на улице, у парковки, видели, как девушка открыла окно. Мужчина внизу даже, приветствуя, помахал ей рукой, а она бац! - и шагнула в окно, сама. И упала прямо на одну из машин.
  - А свидетели - это которые Козельцевы?
  - Да, супружеская пара, сидели в машине.
  - В другой, не той, на которую?..
  - В другой.
  - А вот знакомый мужчина на улице, который рукой махнул, - это кто был?
  - Ну, неизвестно. Это вообще со слов Козельцева - это они с женой его заметили. А когда она упала, он так перепугался, что сразу убежал. Они сначала решили, что за помощью, но он не вернулся. Сами-то они сразу кого надо вызвали и дождались.
  - Интересно... А найти его не было возможности? Фоторобот составляли?
  Михаил отставил бутерброд в сторону и недоверчиво посмотрел на Костю.
  - Ты серьёзно? Нет, не составляли! Во-первых, эта парочка не видела, как тот выглядел, а во-вторых, это всё равно ничего бы не дало - они говорят, что Зосимова сама, молча, шагнула из окна. А квартира её, кстати, была пуста и закрыта изнутри! Н-да, бедняжка... - вздохнул он, вновь принимаясь за еду.
  - А как они увидели девушку в окне? Они что, дом рассматривали? - дотошно расспрашивал Костя.
  - Заметили, как мужчина кому-то машет, оглянулись - увидели, что происходит! - нервно встал Михаил. - И вообще, если много свободного времени, иди ещё раз перечитай отчёты: там всё есть; а мне дай перекусить!
  Он вышел из офиса, торопясь, чтобы Костя не успел задать ему в спину нового вопроса, и тому ничего не оставалось, как отправиться в свой отдел. Там его как раз ждал Павел Семенов.
  - Ну, что могу сказать: есть подвижки! - подмигнул он, увидев Костю. Тот сразу воспрянул духом.
  - Что-то нашли? - спросил он, жадно следя за его действиями: тот выкладывал на столе распечатанные листы.
  - Вот смотри... В Болгарии Бердников жил в собственной квартире - заметь, в элитном доме. Куплена была почти два года назад... Да, это после тех событий с Зосимовой, - добавил он, увидев взгляд Мадаева, - когда дело было закрыто и он переехал в Болгарию. Кроме того, успел он купить ещё две квартиры в недостроенном доме, тоже элитном - судя по всему, собирался выгодно их продать. Это нам уже соседи его помогли - рассказали, что он постоянно им хвастался: мол, бизнесмен, недвижимостью торгует... По факту бизнеса у него не вышло - там что-то с мошенниками связано было или проект заморозили, в общем, деньги он потерял. Похоже, Костя, он действительно вернулся за заначкой...
  - Видно, знал, где достать ещё...
  - Да, его явно кто-то содержал - где бы он сам столько заработал? А, я ж не сказал: проверили его места работы - надолго нигде не задерживался ни здесь, ни в своём Беломорске...
  - Что? - перебил Костя, напряжённо уставившись на Семенова.
  - Говорю, работник с него никудышный был: несколько увольнений и все - за короткий срок. Потом перешёл на разовую работу: предлагал услуги электрика - это нам его бывшие коллеги рассказали; налоги не платил.
  - Нет, что там с Беломорском? - Мадаев задумался, вслушиваясь в звучание этого слова и пытаясь понять, где ещё он мог его слышать.
  - Жил там Бердников, жил; а несколько лет назад переехал сюда. Здесь, говорят, и познакомился со своей девушкой, с Зосимовой, значит...
  - Как?
  - Ну как... не знаю, - Павел недоуменно посмотрел на Мадаева: тот казался чем-то обеспокоенным. - А тебе, наверное, стоит передохнуть - выглядишь неважно... - осторожно заметил он.
  Но Костя, казалось, его вовсе не слышал:
  - Что с Зосимовой-то? - уставился он на Семенова. - Они ведь не сразу познакомились, как он переехал? Или сразу?.. Говорят, он ей предложение делал?
  - Не знаю, что там с предложением, но я тебе сообщаю то, что сейчас выяснил, поэтому сначала дослушай, а потом иди размышляй! - отметил Павел. - Значит так: болгарских друзей у Бердникова нет, хотя он и тратил много денег на ночные клубы. Кстати, соседи называют его "распущенным и безнравственным"... И в Петрозаводске у него друзей тоже нет, - по крайней мере, знакомые его, из бывших коллег, особо ничего о нём и не знают. Из семьи в Беломорске никого не осталось, а со школьными учителями я не разговаривал. Это всё.
  - Ясно, - разочарованно протянул Костя. - Информации ноль...
  - Ничего себе благодарность! - буркнул Семёнов, когда тот задумчиво отошёл от него к позвавшей его Свете.
  - Константин Михайлович, я вас жду-жду! - недовольно сказала она. - Тут из банка звонили, просили приехать.
  - А что там?
  Она пожала плечами.
  - Не знаю. По телефону не объяснили. Сказали только, что вы интересовались и у них информация... - попыталась она вспомнить. - А, и если хотите, я могу с вами съездить!
  Она посмотрела с надеждой, и он усмехнулся.
  - Надоело в кабинете сидеть, прогуляться хочешь? Что ж, поехали, стажёр!
  Настроение у него чуть-чуть улучшилось. "Из банка просто так звонить не будут! Значит, что-то есть!", - подумал он с надеждой, выруливая со стоянки. Два года назад дело о пропавшем наследстве Зосимовой застопорилось сразу же - родственники её даже не знали поначалу, в каком банке у неё был открыт счёт. Но теперь, когда некоторую информацию о финансах Зосимовой удалось выяснить у Ивановой, в голову Кости закралась сладкая мысль, что он сумеет разгадать тайну пропавших денег. Так что недавно он отправил в банк новый запрос, и вот теперь, кажется, это должно было принести свои плоды.
  В банке было шумно; людей, ожидающих в электронной очереди, было много, но Кузьмина с Мадаевым быстро оставили этот шум позади - предупреждённый администратор сразу провела их в отдельный кабинет, где их уже ждали.
  - Ну, что могу сказать... - сразу перешёл к делу служащий банка, Владимир, посматривая в лежащие перед ним распечатанные листы. - Вы просили поставить вас в известность, если узнаем что-то новое про счёт некоей Зосимовой Екатерины Михайловны, которая была нашей клиенткой.
  - Так, - Мадаев даже подался вперёд. - И что вы узнали?
  - Хотел бы отметить, - несколько замявшись, осторожно добавил тот, - что два года назад была подобная ситуация с вашими коллегами, которые уже спрашивали про эту клиентку...
  - И вы что-то утаили? - строго уточнил Костя.
  - Нет, что вы! - поторопился ответить тот, мысленно ругая коллегу, который в то время не закрыл эту ситуацию. - Просто вопрос следователем был поставлен иначе - есть ли на счёте деньги. А наша клиентка до этого как раз сняла всё, что там было, и это ему и сообщили. Ваш же нынешний запрос показал, что требуется любая информация, так сказать, детали... Так что мы можем пригласить сюда сотрудника, который в тот год был менеджером по работе с важными клиентами. Он постарается вспомнить, что происходило с действиями владельца счёта над финансами. Конечно, если вы поможете ему вопросами...
  - Имеете в виду, что он помнит Зосимову и её приходы в банк? - удивился Костя.
  - Наши сотрудники обязаны быть внимательными, особенно с такими клиентами! - в сдержанной улыбке Владимира читалась гордость.
  Он вышел, и вскоре вместо него в кабинет зашёл серьезный молодой мужчина со значком на костюме: "Константин". Он сразу достал из папки документы и разложил перед собой.
  - Ну-с, что вы готовы нам рассказать? - с недоверием взглянув на имя в бейджике, Костя протянул фотографию. - Вы помните Зосимову Екатерину Михайловну?
  - Несомненно, - кивнул тот, посмотрев на снимок. - Это наша бывшая клиентка.
  - Бывшая - в смысле?.. А, в том, что её, к сожалению, уже нет...
  - Нет, имею в виду, что она была нашей клиенткой до того момента, как расторгла договор с нашим банком.
  - Это как? - не понял Мадаев и даже посмотрел на Свету. - Разве она не хранила у вас свои сбережения?
  - Да, конечно, хранила. Большая сумма - это я помню даже без бумаг, - он покраснел и поправился, тронув один из листов, - бумаги подтверждают: сто двадцать один миллион триста восемьдесят семь тысяч тридцать пять рублей и девяносто семь копеек.
  - Это изначальная сумма, положенная на счёт? - уточнил Костя.
  - Нет, уже с накопленными процентами.
  - И где они теперь?
  - Вот документы, - протянул тот несколько листов, скреплённых между собой. - Перед расторжением договора госпожа Зосимова сняла семьдесят миллионов, а остальное перечислила на другой счёт в нашем банке.
  - То есть завела новый счёт?
  - Нет, просто перечислила оставшуюся сумму на счёт другого клиента.
  - А у вас есть информация, на чей именно?
  - Да, вот: Иванова Валентина Осиповна, - указал он на несколько строчек, и Света охнула, изумлённо всплеснув руками:
  - Вот это ж надо как!..
  У Кости настроение сразу испортилось, и с каким-то укором он скользнул взглядом по её радостному лицу.
  - А где остальные деньги? - уточнил он у Константина, и тот повторил:
  - Как уже сказал, всё забрала наличными. Заранее она предупреждала, что, возможно, будет снимать, поэтому всё было готово.
  - Наличными такую сумму? - не понял он. - И увезла, что ли?
  - Увезла.
  - Куда?
  Тот развёл руками.
  - Клиенты, в том числе и бывшие, не отчитываются, как они распоряжаются своими финансами.
  - А сразу после этого в ваш банк поступали подобные средства на чей-нибудь чужой счёт? - блеснула у Мадаева надежда.
  Константин задал поиск по базе данных на тот год. Мадаев терпеливо ждал, но через какое-то время сотрудник отрицательно мотнул головой.
  - Дела!.. Зачем же она сняла такую сумму наличными? Это же сколько у неё чемоданов с собой было... И куда она пошла? - носить их в одиночестве по городу?! У неё явно были проблемы! - с досадой отметил Костя, но тот добавил:
  - А она и не сама забирала - с ней был мужчина.
  - Можете описать, как он выглядел?
  - Ну, странный тип... - задумался Константин. - Старше её, с бородой, в больших тёмных очках, кепке. Я его запомнил - нервничал он страшно, рука у него дёргалась, раздражал меня сильно.
  - Похож на этого? Если натянуть кепку, добавить бороду? - Мадаев без энтузиазма протянул фотографию Бердникова.
  - Нет, не похож, - вгляделся тот.
  - А этого вы никогда раньше не видели? - отметил Мадаев, что лицо Константина даже не дрогнуло. Тот мотнул головой. - Ясно, а деньги кто взял? Мужчина в кепке или Зосимова?
  - Екатерина Михайловна. Я лично к выходу её проводил, когда она всё получила. Точнее, получается, их - они ушли вместе.
  - Что ж... - Костя задумчиво постучал пальцем по столу. - У вас ведь ведётся видеосъёмка? Есть ли шанс, что сохранились те данные?..
  Говоря это, он ни на что особо не рассчитывал. Но Константин всё же предположил, что это возможно. Правда, требовалось время, чтобы обратиться к начальнику службы безопасности и, если файлы видеозаписи сохранились, просмотреть их и найти нужные кадры. Так что он пообещал Мадаеву сделать всё, что в его силах, и тому оставалось только ждать.
  Впрочем, Константин к обещанию своему подошёл ответственно, и копию записи прислали уже на следующий день. Как он и говорил, борода, кепка и очки были на месте, но это было всё, что удалось разглядеть...
  "Вот ведь дело какое... Кого и как теперь искать?.. И что ж эти Матвеевы, которые стали наследниками Зосимовой, так поздно спохватились о пропаже наследства?!", - задумался Мадаев, выходя из офиса. Спустившись вниз, он покинул и здание и направился к машине. "Ну, сначала, понятно, оформляли всё, но потом?.. Может, разбирались в документах, а счёта у Зосимовой уже не было, и тогда решили, что деньги она сняла? Бросились искать наличные, и, не найдя, уже обратились с заявлением о пропаже... Надо-ка поскорее нанести им визит!".
  Он выехал на главную дорогу, но свернул почему-то в другую сторону, не туда, куда собирался сначала. И через какое-то время оказался у дома Ивановой.
  "А что же Зосимова, зачем она сняла свои сбережения?", - размышлял он, поднимаясь на крыльцо. Дверь элитного дома открылась перед ним сама, и он прошёл чуть дальше, туда, где сидела консьерж. Та, выслушав его, связалась с хозяйкой квартиры и пропустила его к лифту. "Зачем-то сняла деньги... - мысленно повторил он. - Может, как раз по совету этого незнакомца в кепке... Очевидно, потом лишилась их - потеряла или украли, или дело прогорело. Она не смогла пережить потери семидесяти миллионов и на фоне остальных проблем, например, ссор с Бердниковым, взяла да и шагнула в окно...". Он протянул руку к звонку, но нажать не успел - та распахнулась перед ним сама.
  - Я вас сегодня не ждала, - Валентина стояла на пороге и внутрь, похоже, пропускать не желала.
  - Да я и сам не собирался к вам, просто появилась необходимость кое-что спросить, - Костя попытался заглянуть в её квартиру, но безуспешно.
  - Что именно?
  - Вы как-то упоминали, что Зосимова переводила на ваш счёт некую сумму.
  - Да, - немного вяло пожала она плечами, опять погрустнев при воспоминании о погибшей подруге.
  - И сколько же?
  Валентина смутилась и, нервно постучав носком туфли по паркету, всё же нехотя отодвинулась от двери:
  - Пожалуй, всё-таки войдите, а то на лестничной площадке о деньгах говорить неудобно.
  - Так какая сумма была? - насторожился он, входя в коридор и мельком оглядываясь в поисках чего-то, из-за чего она так явно не хотела его впускать. Но вокруг не оказалось ничего странного.
  - Пятьдесят миллионов. А это важно?
  - Ну вы даёте, Валентина Осиповна! Почему раньше этого не сказали?! - воскликнул он изумлённо.
  - Вы ведь не спрашивали, а я не знала, что это нужная вам информация, - удивилась она.
  - Так, давайте ещё раз: Зосимова перевела пятьдесят миллионов на ваш счёт. Что она сказала вам, зачем столько?
  - Ну, лично она мне не объяснила... - начала Валентина и тут же смутилась ещё больше, увидев его взгляд. - Просто я же говорила, - мы с ней как раз поссорились, потом она перечислила... Раньше она ведь просила кое-что ей купить, вот я и... А давайте пройдём в гостиную, там удобнее!.. - быстро добавила она, стремясь отойти от него подальше: Костя, казалось, был крайне возмущён её то ли простодушием, то ли беспечностью.
  - Просила кое-что купить на пятьдесят миллионов? - переспросил он, сдержавшись.
  - Понимаете, я же за границу уехала. А за некоторое время до этого, когда мы с Катей только обсуждали мой отъезд, она просила подыскать ей за рубежом элитную квартиру, большую виллу... что-нибудь такое. Так что я не удивилась, когда она внезапно перевела мне деньги - решила, что это на недвижимость.
  - Нет, вы, наверное, шутите! Она сама ещё не видела того, что вы подобрали, и, когда она перечислила такую сумму, вы даже не спросили, для чего?!
  - Ну а что не так, Константин Михайлович? - удивилась Валентина. - Катя не собиралась сама жить за границей - она хотела приобрести там недвижимость и сдавать в аренду, это выгодно. И мне она очень доверяла, вот и попросила. Ну, а не перезвонила я ей лишь потому...
  Глаза её покраснели, и она замолчала.
  - Насколько она вам доверяла?! - Костя был так возмущён, что даже не стал ждать, когда она придёт в себя. - У вас, может, и ключи от её квартиры были?
  - Конечно, и у неё от моей - тоже.
  Он, было, открыл рот, чтобы ответить, но увидел, как простодушно она смотрит на него своими глубокими светлыми глазами.
  - Хорошо, пусть так!.. - пробурчал он, сдержавшись. - Вы купили то, что она хотела?
  - Нет, говорю же: сначала надо было найти варианты, потом я хотела ей их показать, чтобы она выбрала лучший. Но мы как раз поругались - я вам рассказывала, а потом я получила вот эту сумму на счёт. Катя мне не перезвонила, и я решила, что она всё ещё сердится после нашей ссоры. Но это же личное, а дело - делом... Я тогда подумала, что поищу ещё хорошенько, потом приеду обратно - всё расскажу, покажу, что нашла, и мы помиримся. Я не думала, что больше её не увижу...
  - Так, значит, эти деньги сейчас у вас?
  - Да, на моём счёте, - Валентина немного отрешённо смотрела, как Костя торопливо делал заметки на клочке бумаги, вытянутом из кармана.
  - Почему вы не отдали их законным наследникам, когда вернулись из-за границы и узнали, что здесь произошло?
  Она покраснела.
  - Я собиралась... Вы не подумайте, Константин Михайлович, что я забрала их себе... Просто я подумала: Катенька оставляла всё имущество своей крестнице Анечке. Но той пока двенадцать лет и распоряжаться наследством она не сможет, и вместо неё деньги получили бы её родители. А я о них кое-что знаю и боюсь, что они всё истратят, а девочке, когда она вырастет, ничего не достанется. Но это ведь не входило в Катины пожелания... Вот я и решила немного подождать: положила эти деньги на отдельный счёт, под проценты. А через несколько лет, когда Ане будет восемнадцать, передам в полное её владение.
  - Валентина Осиповна, а вы вообще понимаете, что говорите?! - возмутился Костя. - Ведь это ж посудное дело! Фактически вы укрываете у себя чужие деньги...
  - Да почему же чужие? - растерялась она. - Ведь Катенька сама, безо всякого чужого предложения или угроз перевела мне эту сумму, значит, я даже могла бы сказать, что это моё. Но ведь я так не делаю...
  - А почему вы решили, что деньги не должны попасть к родителям девочки? - недовольно буркнул Мадаев, подумав, что в том, что Зосимова сама перевела свои деньги на чужой счёт, действительно никто не виноват. "Можно даже сказать, что она потратила их на какую-то свою прихоть", - нехотя отметил он про себя.
  - Катя говорила, что у Ани - отчим и он её не любит, а мать ему во всём потакает... Поэтому я думала, что они... могут неправильно использовать эти средства. Они ведь даже Катину квартиру почти сразу продали, а могли бы её оставить, чтобы у девочки в будущем была своя недвижимость. Всё-таки это её имущество, юридически это ей перешло.
  - А вы им говорили, что часть Катиного состояния сейчас у вас на счету? - немного успокоившись, уточнил Костя.
  - Нет, они же сразу сказали бы всё перевести им, - простодушно ответила она.
  В комнате повисла тишина.
  - Значит, вы считаете, нужно быстрее передать им всю сумму? - робко спросила она после затянувшейся паузы.
  - Нет, думаю, пока не стоит... - помолчав, ответил он. - Не предпринимайте никаких действий, пока мы не выясним, куда делись остальные деньги. Вы, кстати, ничего не можете об этом сказать? - Зосимова сняла наличными семьдесят миллионов. Как она могла ими распорядиться? Потратила на что-то?
  - Впервые слышу! - недоуменно пожала Валентина плечами. - Чтобы Катенька сняла такую сумму наличными... Так неразумно, это на неё непохоже! А когда это было?
  - Как раз в то же время, когда она перевела другую часть денег вам. Вы всё ещё были в городе? - вновь будто невзначай уточнил он.
  - Нет, уже месяц как жила за границей...
  Она замолчала. Костя тоже больше ничего не спрашивал, и в комнате снова воцарилась тишина. "Зосимова закрыла счёт, часть денег перевела Ивановой... - отметил он про себя. - Та должна что-то купить, но покупка всё равно состояться не может, потому что требуется участие самой Зосимовой. Сопровождающий в банке... - может, телохранитель? Что, если ей угрожали, и она перевела часть денег подруге, пытаясь спасти хоть что-то? Но тогда почему она сделала тот шаг из окна? - задумался он. - Если только она действительно сделала это сама... Свидетели говорят, она не сопротивлялась... А если её усыпили?.. Хотя... квартира была заперта, и внутри никого не было".
  - Извините, Константин Михайлович! - отвлекла его Валентина. Она очень покраснела: видно, вопрос, который она хотела задать, её весьма смущал.
  - Да?..
  - Вы не могли бы рассказать, что ещё я говорила на том сеансе? Ну, под гипнозом?..
  Она стала красная как вишня, а Костя сразу напрягся, вспомнив, что Зверев настаивал на том, что её лучше не беспокоить излишней информацией.
  - Валентина Осиповна, всё было нормально! Вы сказали только одну странную вещь: что Бердников звонил вам в день своей гибели... А вы точно с ним не виделись в то время? - вновь не удержался он, и Валентина, ойкнув, резко замотала головой.
  - Этого не могло быть! Я бы помнила, помнила бы... - робко, в каком-то страхе произнесла она и, будто машинально, схватила со стола стакан и налила из графина воды.
  - Успокойтесь, не виделись - так не виделись! Ничего страшного, это даже хорошо, хорошо, - успокоительно забормотал он и вдруг снова выпалил. - А скажите, Валентина Осиповна, как вы смотрите на то, чтобы провести ещё парочку подобных сеансов?..
  Она так удивилась, что даже перестала волноваться и резко поставила стакан обратно на стол.
  - Ещё? А зачем? Вы меня в чём-то подозреваете?
  - Нет, конечно, я вас ни в чём не подозреваю, - поторопился он оправдаться. - Просто у следствия пока нет нужной информации, чтобы понять, что же на самом деле произошло с Бердниковым, почему он погиб. Вероятно, это на самом деле лишь несчастный случай, но, может быть, и убийство: возможно, его усыпили и сбросили в пруд, где он и захлебнулся.
  - А я чем могу помочь? - устало спросила она, видя его странный взор - он молча уставился на неё.
  - Да вот, вспомнилось... - ответил он, всё также не отводя от неё пристального взгляда. - Дмитрий Никифорович говорил, что выписывал вам снотворное...
  - Да, давно уже.
  - И что, вы пьёте его, не забываете?..
  - Конечно, как назначено, чтобы лучше засыпать... - кивнула она, не понимая, к чему он клонит. - Но расскажите, чего же вы хотите от меня и этих сеансов?
  - Ну, у меня есть предположение, что гибель Бердникова, если была неслучайной, может быть связана с гибелью Зосимовой и с её пропавшими деньгами. А вы, Валентина Осиповна, - ценный очевидец событий того времени, - сказал он убедительно, - но только память вас немного подводит. Боюсь, вы можете желать рассказать и при этом просто не помнить каких-то важных моментов, связанных с Екатериной или Иваном. А подобные сеансы у Дмитрия Никифоровича помогли бы выявить какие-нибудь детали произошедшего, новую информацию, которая нам пока неизвестна, но которая очень бы пригодилась в раскрытии дела.
  Говоря про сеансы, Мадаев специально опустил слово "гипнотические", чтобы лишний раз не пугать её, но Валентина, казалось, ничего предосудительного в его предложении не увидела. Подумав немного, она всё же согласилась с ним, решив, что и для неё с её рассеянной в последнее время памятью в этих сеансах может быть положительный момент, - то, что она вспомнит что-нибудь ещё о Катеньке, мысли о которой ей были важны. Так что теперь оставалось только поставить в известность Зверева.
  Вскоре Костя всё с ним обговорил, и было решено проводить сеансы гипноза с Ивановой сразу после её плановых приёмов у психоаналитика. Ближайший был назначен через пару дней, а пока что Мадаев отправился к Козельцевым - супружеской паре, которая во время падения Зосимовой на автопарковку находилась неподалёку в своей машине.
  "Надеюсь, хотя бы тут повезёт!", - подумал он, нажимая на звонок в грязном, давненько не ремонтированном коридоре с обшарпанными стенами.
  - Кто? - послышалось за дверью, и он громко сказал:
  - Старший следователь уголовного розыска Мадаев. Мне нужно поговорить с Козельцевыми - Василием Петровичем и Галиной Степановной.
  Дверь чуть приоткрылась, и за неснятой цепочкой он увидел женщину. Осмотрев его пытливым взором, она отворила дверь шире и встала на пороге.
  - Козельцевы - это да, мы с мужем, - сказала она и, повернув голову в квартиру, громко позвала. - Вась, подойди, тут пришли!
  - Кто там ещё? - раздался хриплый голос.
  - Следователь какой-то, - крикнула она и снова повернулась к Косте. - А чего вы от нас хотите? Мы ни в чём не замешаны!
  - Два года назад вы стали свидетелями несчастного эпизода - молодая девушка выпала из окна...
  - А, да, было дело! Жаль девчонку: красивая была, молодая... - прокашлявшись, хрипловато протянул подошедший Козельцев. Галина Степановна согласно покивала. - А от нас вы чего хотите-то? Мы давали уж все показания, у вас записано: она сама как шагнёт...
  - Да, всё записано, - терпеливо повторил Костя, - но не могли бы вы ещё раз вспомнить, что именно вы видели? Пригодится любая деталь, так что...
  - Ну, парень, ты задачу даёшь! Это ж когда было-то!.. - почесал голову Василий Петрович. - Ну да ладно! Сидим мы, значит, в машине - а она у меня хорошая такая, лет двадцать уже служит, Волга-ласточка, - да про огород разговариваем...
  - Это я тогда решала, что с помидорами делать: сезон-то дождливый был, прям как сейчас, - перебила, вспоминая, Галина. - Хотя нет, сейчас-то совсем ни дождей, ни солнца...
  - Да подожди ты с помидорами! - остановил её Василий Петрович. - И вот сидим мы, значит, в машине, а тут на улице-то человек такой встал, прямо посередине парковки...
  - Как он выглядел, помните? - перебил его Костя.
  - Ну как, Галя? Это у тебя взгляд женский, натренирован мужиков осматривать! - хохотнул тот, а она махнула рукой: мол, всё шутишь!
  - Ну, конечно, помню я его немного... - ответила она, просмеявшись. - Всё-таки помидоры помидорами, а мне интересно стало, чего он там делает: в тот день тепло было да не дождливо, а он кепку-то на себя натянул и капюшоном сверху прикрыл! Странный такой... Даже лица его было не разглядеть, - с застарелым неудовлетворённым любопытством добавила она.
  - Странный - не то слово! - подтвердил Василий Петрович. - Очки чёрные натянул, большие такие - на пол лица! И борода была такая... как это... густая. И зачем людям такие бороды?..
  Костя понимающе кивнул: у самого Козельцева не было ни усов, ни бороды, к тому же он был совершенно лыс.
  - А посмотрите, им мог быть этот человек? - протянул он фотографию Бердникова.
  Козельцевы сразу поняли, что это не тот, который был в кепке, но ответили, только когда вдоволь насмотрелись на снимок:
  - Нет, не он. Этот, сразу видно, даже выше.
  - А, может, вот этот? - Костя достал ещё одно фото - то, которое было получено с видеозаписи камер наблюдения банка.
  - О, Галя, глянь: похож вроде? - Василий с удовлетворением посмотрел на закрытое бородой и кепкой лицо.
  - Похож, Вася! - согласилась та.
  - Так, а дальше что произошло, когда вы его увидели? - спросил Костя, нахмурившись. "Ну, где его ещё искать?!", - подумал он, решив, что найти этого незнакомца становится всё более желательным, но одновременно с тем - представляется абсолютно невозможным!
  - Да ничего... - задумалась она. - Он помахал рукой через какое-то время...
  - Что значит "через какое-то время"? Вы что, всё время на него глядели? - не понял Костя.
  - Да нет, Галя, что ты такое говоришь? - дёрнул её за руку Козельцев. - Вот, запутала парня!.. Значит, слушай сюда: разговариваем мы про огород - про сарай там, дела всякие... Затем мужчину этого увидели - посмотрели на него, побалакали что-да как он там одет, а потом опять о своём - о капустке, помидорках... И тут Галя - а она у меня баба, знаешь, любопытная, всё нет-нет, да и глянет в сторону мужика того: мол, чего он один стоит на парковке, ждёт кого, что ль?.. - вот и говорит мне: "Смотри, Вась, а машет-то он кому?". Я тоже окно открыл, чтобы лучше видеть, выглянул. Да мы оба с ней сидим да смотрим... А наверху в доме окно необычное - большое такое, не чета нашим, и открыто полностью, - и там, за ним, девица стоит. А потом она раз - и шагнула. Упала, бедняжка!.. А он, видать, как понял, что случилось-то, так умом и тронулся: бежать припустил. Мы-то думали, что за помощью, а он так и не вернулся... А сами мы сразу помощь по телефону вызвали и к девушке кинулись. Но там уже всё - помощь не требовалась...
  - Так, а подозрительного ничего не заметили? В окне был кто-нибудь ещё?
  - Нет вроде, - пожал он плечами. - Мы об этом ещё вашим коллегам тогда же сказали - мол, не было там ничего такого... Да и чему в окне-то быть? С боков-то тёмные шторы всё закрывали... Синие, что ль, а, Галь? У тебя взгляд женский...
  - Да синие, синие. Плотные, наверное, - ничего там и не было видно, ничего, - поддакнула она. - Да и высоко...
  - Хорошо, - ответил Костя, хотя ничего хорошего не видел. И напоследок уточнил, - а сами-то вы что там делали?
  По-другому этот вопрос можно было задать так: "Зачем вы сидели в машине у дома, где девушка покончила с собой?". По крайней мере, Козельцевы именно так его и поняли.
  - Что вы такое говорите? - обиделась добропорядочная Галина Степановна. - Мы в магазин ездили - "Садовые прелести", он и сейчас на углу соседнего дома находится, можете проверить. А потом решили посидеть-подумать, брать ли ещё семена, вот и остановились неподалёку.
  - Да, парень, что-то ты уж перегнул!.. - возмущённо добавил Василий Петрович. - Я ведь объяснил: про помидоры мы говорили...
  После укоряющих взглядов оскорблённых Козельцевых Мадаеву не оставалось ничего, как развернуться и уйти. Впрочем, его это не расстроило - он уже узнал, что хотел. И всё, что теперь немного тревожило его, заставляя думать о себе, - это предстоящий сеанс гипноза с Ивановой. Всё было оговорено, Иванова и Зверев были согласны на проведение, и сеанс должен был быть уже на днях, но Костя всё равно почему-то беспокоился. "Вдруг она передумает?..", - с каким-то опасением думал он, что всё может отмениться. Тем не менее ничего нового не произошло, как не нашёл он и ничего полезного для расследования за это время, и вскоре он снова посетил клинику доктора Зверева.
  Света была вместе с ним и шла туда, как на свидание, - радостная и весёлая, она всё время шутила и, казалось, вовсе не замечала сосредоточенного выражения лица Мадаева. Он стажёра пока не одёргивал, давая ей наслаждаться жизнью и надеясь, что она всё же возьмётся за ум и сама начнёт обращать внимание на то, как ведёт себя он, опытный следователь со стажем, находящийся на задании.
  - Анастасия, как ваши дела? - поприветствовал он секретаря, войдя в приёмную, но та грустно качнула головой:
  - Работа, Константин Михайлович!.. Её так много, что, кажется, отпуска совсем не дождусь.
  Света посмотрела на неё с пониманием. Костя деликатно промолчал, решив не напоминать того, что до отпуска ей на самом деле далеко, и присел на диван.
  - Что-то вы к нам зачастили... - отметила Анастасия, когда молчание затянулось и ей надоело просматривать свои бумаги.
  - А мы ещё чаще будем ходить: будем смотреть, как проходят сеансы с Ивановой, - выпалила Света и, увидев взгляд Мадаева, прикусила язык.
  - С Ивановой? А что там может быть интересного?! Выдуманные печали нервной богачки? - возмутилась та вдруг.
  Света прыснула со смеху: слова Анастасии ей явно понравились.
  - Что ж вы о ней так резко? - пристально посмотрел на неё Костя. "В предыдущие разы, когда я видел её с Ивановой или когда она говорила мне о ней, она была тактична... А сегодня не выспалась, что ли?", - подумал он, а вслух добавил. - Откуда ж известно, что она богата?
  - Вы разве не знаете, сколько стоит сеанс у Дмитрия Никифоровича?.. - усмехнулась та. - А она ещё и ходит - то через день, то чуть ли не каждый день! Приходит и приходит, как будто влюбилась, как будто ей заняться больше нечем, только сюда ходить. Всё же видно - своего мужика нет, вот и ходит к нему: он - и богатый, и известный, и умный, и... всё такое!
  - Вот ведь!.. Змея! - тут же перестала улыбаться насторожившаяся Света.
  - И вообще она какая-то... безумная! - добавила Анастасия язвительно, видя поддержку. - Каждый раз уходит после сеансов вся такая нервная, растерянная, как будто сломанная кукла!.. Надоело уже на всё это смотреть!
  - Точно! - поддакнула Кузьмина, с вызовом глядя на Мадаева.
  - Ну, красавицы, совсем раскричались! - попробовал, было, тот их успокоить, но девушки так на него посмотрели, что он поспешил окончить беседу и постучаться в кабинет Зверева, не дожидаясь, когда Анастасия сообщит об их приходе по телефону.
  Войти разрешили, и Костя со Светой прошли внутрь. Она сразу же расцвела, увидев Дмитрия Никифоровича, а Мадаев поприветствовал Иванову, которая была тут же. Впрочем, как и говорила Анастасия, она была несколько рассеяна, так что сначала даже не поздоровалась, решив, что они с ним сегодня уже виделись.
  Быстро обсудив со Зверевым детали, Костя занял своё излюбленное место у окна, а Света уселась в свободное кресло. Она поставила рядом рабочий диктофон, готовясь вести запись, и заодно деловито положила перед собой листы бумаги, чтобы фиксировать ещё и вручную всё, что услышит.
  Зверев же обратил своё внимание на Иванову. И вскоре та была под гипнозом.
  - Вы готовы отвечать на вопросы Константина Михайловича? - спросил он у неё и, получив ответ, кивнул Мадаеву. Тот поторопился включиться в работу.
  - Как вы познакомились с Зосимовой?
  - Несколько лет назад я поехала в Беломорск, чтобы получить наследство покойной родственницы, и у юриста встретила Катю.
  "Беломорск!.. Вот же оно!", - наконец, вспомнил Костя и ещё больше оживился.
  - Расскажите-ка подробнее: куда вы ходили, что делали в тот день? Меня интересуют все детали!
  - Представьте, что заново проживаете часть того дня, когда вы впервые посетили юриста в связи с получением наследства, - перефразировал Зверев. - Я вам помогу: начните с момента, когда вы только приехали в нотариальную контору по этому вопросу. Вы видите это здание?
  Она улыбнулась.
  - Да, я вижу двери.
  - Почему вы улыбаетесь?
  - Я подумала, что сейчас стану или очень богатой, или очень весёлой, когда узнаю, что в действительности звонок юриста был просто шуткой.
  - Хорошо, вы входите внутрь?
  - Да, теперь я снова вижу эти коричневые стены. Я их ещё нескоро забуду...
  - Вас сейчас с ними что-то связывает? - словно смакуя свои возможности, уточнил Дмитрий эту незначительную деталь, уловив в словах Валентины какую-то эмоцию.
  - Это здание было старым, давно не ремонтировалось, и когда я на самом деле получила наследство, я от радости оплатила его реставрацию. Сейчас эти стены уже другого цвета, они приятные и напоминают о том, что я сделала, - с удовлетворением ответила она.
  - Хорошо, войдите внутрь, в кабинет! Вас ждут?
  - Да, мне назначено время, и я вхожу. Юрист сидит за столом, он поднимает голову и улыбается мне. Немного елейно, как мне кажется.... Но я об этом не размышляю, потому что вижу в кресле сбоку ещё одну девушку, младше меня. Я сразу думаю о том, что она очень симпатичная и выглядит мило...
  - Это Зосимова? - перебил Костя.
  - Да, она молча смотрит на меня. Я тоже смотрю на неё, потом здороваюсь, она - тоже, а я перевожу взгляд на юриста. Он поднимается и представляет нас друг другу, говорит, что мы родственницы...
  - Понятно, а что будет происходить потом? - попробовал ускорить процесс Мадаев.
  - Мы ещё немного поговорим о формальных вещах, затем юрист даст мне бумаги на подпись, но я не подпишу, а заберу с собой копию, чтобы прочесть в гостинице, ведь я не очень сильна в таких делах, а упускать важные моменты мне бы не хотелось.
  - Вы нервничаете? - вдруг спросил он.
  - Нет, наоборот, мне радостно, - улыбнулась она. - Екатерина тоже взяла документы, и мы вместе вышли на улицу; мы будем ещё почти полчаса стоять на крыльце и делиться впечатлениями. Мы обе никогда даже не мечтали о таких деньгах, а тут - оставалось подписать документы и стать богатыми! Наверное, мы даже очень громко разговаривали - двое дворников неподалёку смотрели в нашу сторону и ещё какой-то рабочий...
  Она вдруг замолчала.
  - Что вы увидели? - быстро спросил Зверев, всматриваясь во внезапно напрягшиеся мышцы её лица.
  - Ничего необычного, - медленно произнесла она. - Мне показалось...
  - Вернитесь к этому эпизоду ещё раз: вы стоите на крыльце с Зосимовой. Это так? - спросил Зверев, и Мадаев, не мешая ему уточнять, даже удивился про себя, как тот обращает внимание на какие-то детали, которые он сам не слишком-то отмечает.
  - Да, - вяло ответила Валентина.
  - Продолжайте проживать этот эпизод дальше! - приказал Зверев, и она подчинилась.
  
  ***
  - Это невероятно! - говорит Екатерина, и я тоже радостно смеюсь:
  - И впрямь... Теперь даже не знаю, куда столько девать!
  - А я - знаю! Я точно найду, куда деть столько миллионов! - она чуть не кричит от радости. - Ой, а что вы так смотрите?..
  Она смеётся ещё громче, и я оборачиваюсь: оказывается, на нас глядят дворники.
  - Мы уже уходим, - я им так говорю, потому что думаю, что мы мешаем и не даём крыльцо подмести. Я беру Екатерину под руку и шепчу: "Пойдём-ка отсюда, а то они так смотрят...".
  Она тоже смеётся, и мы идём, а я ещё раз быстро оглядываюсь на здание с нотариальной конторой. И вижу там человека, я не видела его раньше, он стоит у дерева и смотрит нам вслед...
  
  Валентина опять замолчала.
  - Вы продолжили путь, да? - спросил Зверев.
  - Да.
  - Тогда почему вы замолчали? Что вас смутило?
  - Мне показались немного знакомыми очертания того человека, - неуверенно ответила она.
  - Тогда оглянитесь ещё раз - только медленно. Я хочу, чтобы вы сфокусировали взгляд на нём - ведь вы его видели, только забыли, - потребовал он, но она вдруг вскрикнула.
  - Вы узнали его? - строго уточнил он.
  - Да...
  Сердце Кости билось в унисон с быстрым постукиванием пальцев заворожённой Светы, неотрывно следящей за сеансом и настолько увлёкшейся, что забывшей даже записывать.
  - Кто это? - настойчиво спросил Дмитрий. - Назовите имя, кем бы он ни был!
  - Это - Иван Бердников...
  Костя с громким стуком опустил руку на стол, но тут же подскочил ближе к Ивановой.
  - Вы были знакомы с ним до этого момента?
  - Нет.
  - Когда Зосимова представила его вам в Петрозаводске, вы вспомнили, что уже видели его?
  - Нет, мне и в голову не приходило, что я его встречала раньше.
  Она вдруг стала задыхаться.
  - Я хочу, чтобы вы ощутили себя в безопасности! - приказал Зверев, напряжённо глядя в её открытые, слишком влажные глаза.
  - Мне нужно задать ещё несколько вопросов! - кинулся к нему Костя, но тот, не отвечая, быстро выдвинул ящик стола, и в его руках оказались часы с неподвижной секундной стрелкой.
  - Смотрите, какая прелесть!.. - воскликнула Света, хлопнув в ладоши, но он резким жестом показал, что их нельзя трогать, и поднёс к лицу Валентины.
  - Я хочу, чтобы вы успокоились! Смотрите на маятник... Вам легко, вы в безопасности... - требовательно произнёс Дмитрий, пронзительно глядя на неё. Но её руки ещё больше напряглись, а в глазах застыли страх и какое-то бессилие.
  Вскоре он опустил часы.
  - Ничего не выйдет: сеанс надо прекращать. Она слишком болезненно восприняла появление Бердникова в своих воспоминаниях, нужно пробуждать её.
  - А если... - с досадой попробовал предложить Костя, но он его не дослушал.
  - Вы в безопасности, - обратился он к Валентине, - рядом море... Но теперь вы должны проснуться. Сейчас же!
  Та глубоко вздохнула, её пальцы нервно вцепились в ручку кресла. Она постепенно приходила в себя.
  - Выпейте воды! - Зверев подал ей стакан и тронул другую руку, чтобы прощупать пульс. - Как вы себя чувствуете?
  - Это был Бердников, это был Бердников!.. - не останавливаясь, шептала она, не веря своим же словам. - Неужели он уже тогда заметил Катеньку и решил жениться на ней из-за денег? Мы так громко кричали, что он всё слышал!
  - Успокойтесь, вы ни в чём не виноваты! - отметил Зверев и многозначительно посмотрел на следователя. Тот, поняв его взгляд, тут же подхватил:
  - Да, вы всё сделали правильно!.. - вслух подтвердил он, но сам был весьма озадачен. И, когда он покинул клинику в этот раз, мысли его были ещё более тревожными, чем когда он опасался отмены самого сеанса.
  "Так знала ли она Бердникова до того, как их познакомила Зосимова?", - размышлял он, когда уже устало заворачивал на парковку у своего дома.
  "Если Бердников и Иванова знали друг друга до того, как он познакомился с Зосимовой, тогда становится понятно, почему он к ней приставал - вероятно, у них и раньше были отношения. Потом они прекратились, но только из-за самой Валентины. Он, может, никогда и не терял надежды снова быть с ней, а ей был не нужен - не зарабатывал, сколько надо, не был достоин, по её мнению... Тогда ясно, почему он ей не нравился, когда был уже в отношениях с Зосимовой: это и уязвлённое самолюбие женщины, с которой мужчина переключил внимание на другую, и обида на саму себя за то, что из-за каких-то собственных требований пришлось отказаться от мужчины, который оказался нужен другой, а, значит, был всё же не так плох...", - подумал он, зайдя в кухню, чтобы приготовить себе кофе. "А что, если после смерти Зосимовой он хотел вернуться к Ивановой? Тогда она могла заплатить ему некую сумму, чтобы он навсегда уехал, оставил её в покое... - он вдруг, насупившись, замер с кружкой в руках. - Сама же она всё это время ходит к психоаналитику... Очевидно, личная жизнь у неё не складывается, и это связано с её душевным состоянием...", - подвёл он итог и, с недоумением взглянув на свежезаваренный напиток, оставил кружку на столе и отправился спать.
  
  

Сеанс 4


Досье 4. Матвеева Лидия Павловна, 38 лет; безработная. Муж: Матвеев Сергей Валентинович; дочь: Матвеева Анна Игоревна (12 лет) - крестница и основная наследница Зосимовой Екатерины Михайловны.


  День обещал быть занятным - мало того, что с утра Костя получил от начальства рекомендацию быстрее шевелить мозгами, так теперь он ещё и почти опаздывал - скоро должен был закончиться сеанс психотерапии Ивановой, а ему обязательно нужно было быть на месте вовремя, чтобы Зверев при нём провёл новый сеанс гипноза!
  Не рассчитав время, он слишком долго решал вопросы вне офиса и потому не успел заехать на работу за Светой. Она была этим очень недовольна, но ей ничего не оставалось, как смириться и остаться на рабочем месте, а Костя направился в клинику сам.
  Когда он подъехал к закрытой шлагбаумом территории, он уже так торопился, что даже не стал ждать, когда его пропустят, и припарковался рядом, а после кинулся ко входу в здание.
  Поднявшись на второй этаж, к кабинету Зверева, он остановился в приёмной. Анастасия, приветливо кивнув ему, как старому знакомому, тут же нажала на телефоне кнопку связи, не давая ему отдышаться.
  - Дмитрий Никифорович, тут к вам следователь, Константин Михайлович...
  - Пускай войдёт, мы уже готовы, - ответил спокойный голос, и Мадаев вошёл в кабинет.
  Зверев, как всегда, был на своём месте, в роскошном дорогом кресле. А при виде Валентины Костя сразу забыл все свои вопросы - она казалась очень расстроенной и была немного бледна... Устало она глянула на него и тут же отвела взор.
  - Как ваш сеанс? - наклонившись к Дмитрию, осторожно, тихо спросил он, имея в виду обычный сеанс психотерапии, после которого они должны были приступить к гипнотическому.
  - Всё, как обычно: Валентина Осиповна сегодня немного не в себе. Говорит, что не выспалась. Думаю, забыла выпить снотворное... - негромко ответил тот, и Костя нехотя уточнил:
  - Может, тогда лучше перенести?..
  - Как желаете! - недоуменно пожав плечами, Зверев достал из коробочки сигару и потянулся за ножницами. - Только решайтесь быстрее: уйдёте сейчас - и я ещё успею немного побеседовать с ней. Но если хотите провести сеанс, это не будет проблемой - мы обратимся только к её подсознанию, а не к измученному тревогами будних дней материалистичному мышлению.
  - Что ж, тогда давайте... - кивнул Костя и снова посмотрел на Валентину, но та будто и не наблюдала за их диалогом: она несколько отрешённо глядела куда-то в стену перед собой.
  Впрочем, когда Зверев к ней обратился, она чуть оживилась, видимо, поняв, что приватные разговоры врача со следователем окончились и осталось провести немного времени под гипнозом, чтобы помочь Константину.
  Вскоре она снова была уже расслаблена и безмятежна под действием силы гипнотерапевта и отвечала на задаваемые вопросы.
  - Расскажите мне о Екатерине Зосимовой: как она любила проводить свободное время, с кем? - спросил Костя, внимательно глядя на Иванову: она прямо расцвела при упоминании о подруге и том времени, когда та была жива.
  - О, Катенька очень любила танцевать! Она постоянно устраивала вечеринки - приглашала меня и других друзей, и даже не очень хороших знакомых. У неё хватало для этого и денег, и места - большая квартира, шикарная обстановка... Она вообще любила роскошь и у неё был отменный вкус!.. В её зале были даже огромные окна...
  Она вдруг помрачнела, и Зверев тут же уточнил, прерывая её рассказ:
  - Вам они не нравились?
  - Теперь нет - это ведь из-за них Катенька упала: они такие большие, почти прямо до полу... Одно из них было открыто, и она...
  - Вы сказали, что приглашали не очень хороших знакомых - что это значит, кто они? - снова перебил её Дмитрий, стремясь увести её из печальных воспоминаний.
  - Катенька была очень весёлой, любила большие компании. А у нас с ней всегда было мало друзей, поэтому мы приглашали даже тех, кто не особо был нам знаком.
  - А кто-нибудь из ваших гостей знал о финансовом состоянии Зосимовой? - спросил настороженно Костя.
  - Не знаю. Наверное, догадывались - всё-таки элитная квартира и обстановка прекрасная...
  - Лично вы с кем-нибудь из них продолжали контактировать после гибели Зосимовой?
  - Нет.
  - А Бердников тоже посещал эти вечеринки?
  - Нет, он только однажды приходил.
  - Почему?
  - Он так напился, что Катя его на вечеринки больше не приглашала.
  - То есть Бердников любил выпить?
  - О, да! Катенька даже называла его "пивным ларьком", так ей это не нравилось, - немного насупилась Валентина, будто ей это было неприятно.
  - Как часто вы его видели?
  - Несколько раз - когда он встречал Катю, чтобы проводить её домой после наших с ней прогулок по городу. Перед его приходом она всегда смотрела на часы и говорила: "Скоро мой швейцар подойдёт". Мне это не нравилось, но она каждый раз так шутила, с такой странной улыбкой... неприятной. Как будто с пренебрежением...
  - То есть вы думаете, она презирала Бердникова?
  - Наверное, нет... Наверное, это была скорее снисходительность. Но только не потому, что у неё было много денег, а у него - нет. Думаю, как мужчина, он ей нравился - статный, крепкий... А ум на месте стоял - никакого развития. Как получил своё образование в техникуме, так и застыл... А Катеньке интеллигентный друг нужен был.
  - Зачем же они встречались?
  - Она говорила, что он обещал измениться, и она ждала...
  - Понятно, а как относился к Зосимовой сам Бердников?
  - Катя говорила, что он её обожает. Но я думала, что такой человек вряд ли может искренне любить - мне казалось, он думал только о себе, был нечестен.
  - Что вы имеете в виду? Приведите хотя бы один пример, из-за которого вы так решили, - уточнил Костя.
  - Мы с Катей как-то гуляли по городу. Это был чудесный день! - мы побывали на аттракционах, отлично там повеселились. Она была просто в восторге! Она вообще всё эмоционально воспринимала, радовалась, импульсивная была очень... К концу дня подошёл Иван, и они проводили меня к дому. Я уже попрощалась с ними, но, когда вошла в подъезд, вспомнила, что Катя не забрала свою косметику у меня из сумки - мы кое-что купили, и у неё не хватило места, так что я временно положила к себе... Я тут же выскочила во двор, чтобы успеть вернуть ей, и они ещё действительно недалеко ушли - Катя говорила по телефону, и они остановились. Но Бердников, пока она не видела, вытянул из наружного кармашка её сумки деньги.
  - Что сделали вы, увидев это?
  - Ушла обратно, даже не отдала косметику в тот раз... Хотя я поначалу подумала, что Катя разрешает ему так делать - он выглядел таким уверенным... Но потом, позже, всё-таки рассказала ей.
  - И что она вам ответила?
  - Она очень возмутилась, - вздохнула Валентина, - а через какое-то время объявила мне, что поссорилась с ним из-за этого. Впрочем, это было ненадолго - через пару дней она сказала, что мы обе в нём ошиблись: оказалось, он хотел сделать ей сюрприз - заказал романтический ужин, подарил большой букет роз... Она была в восторге.
  - А вы тоже поверили, что он взял деньги именно для этого?
  - Нет, но что я могла сделать? Кате так хотелось верить ему, тому, что он меняется, думает о ней...
  - Понятно. Скажите теперь: у Зосимовой и Бердникова были какие-нибудь общие знакомые? Среди них мог быть кто-то, желающий ему зла?
  - Не думаю... По крайней мере, я об их общих знакомых не знаю.
  - Может, он перешёл кому-нибудь дорогу? Например, занял денег, не отдал?..
  - Мне кажется, большую сумму ему никто бы и не дал, а небольшую Катенька и так ему выдавала.
  - Небольшую? Это на что?
  - На мелкие расходы, на еду. Когда они стали встречаться, он перестал искать себе работу. Кате всё время говорил комплименты - мол, ради неё можно ничего и не есть, лишь бы больше времени быть рядом! Ей это нравилось... Но после он ей на шею и сел - сначала хоть какую-то подработку искал, временные заказы выполнял, а потом даже их перестал делать. Катя по привычке давала ему денег, а когда уж не захотела - начались скандалы. Он говорил, что ничему не обучался и не продвинулся в карьере только потому, что всё своё время уделял ей...
  - Они после этих скандалов расстались?
  - Нет, после таких они мирились. В один из примирительных дней он даже сделал ей предложение; кольцо хотел подарить - оно было дорогим, красивым... До сих пор не понимаю, где ему удалось столько денег на него достать! По крайней мере, от Кати на такую сумму он не мог рассчитывать.
  - Она отказалась? Объяснила, почему?
  - Мне сказала, что не хочет, чтобы её муж был неработающим пьяницей.
  - А ему то же самое сказала?
  - Этого она мне не сообщила. Поделилась только, что они тогда сильно повздорили, неделю потом не разговаривали... Но после всё стало, как обычно.
  - То есть они перестали ругаться?
  - Нет, говорю же: всё стало, как прежде. Те же скандалы, недовольство... Был и такой случай: мы с Катей по телефону разговаривали, когда к ней пришёл Иван...
  - Они не жили вместе? - уточнил Костя.
  - Иногда она разрешала ему остаться, но в остальное время он жил в съёмной комнате.
  - А чем расплачивался за аренду?
  - Не знаю... Впрочем, Катенька ведь давала ему иногда денег просто так, а ещё платила ему за услуги домработника.
  - Это как? - переглянулся Костя с не менее удивлённым Дмитрием.
  - Она платила ему за работу по дому - в порядок там что-нибудь привести, починить, продукты закупить... Это чтобы он не думал, что она должна ему просто так деньги всё время давать.
  - И он выполнял?..
  - Ну да, деньги же нужны были... - безмятежно ответила Валентина.
  - Понятно... Вы сказали, что Иван пришёл, когда вы говорили с Екатериной по телефону, - напомнил он.
  - Да, и тогда я услышала, как они разговаривали. Бердников, видимо, зашёл в кухню. Он спросил у Кати, что есть покушать, а она крикнула, - она в другой комнате с телефоном сидела, - что сама уже ела и еды больше нет. Он предложил заказать что-то из ресторана, а она сказала, что нужно уметь экономить, чтобы деньги были... И добавила, что если он хочет у неё поесть, пусть сходит в магазин, купит продуктов, принесёт и сам приготовит.
  "Жёстко она его! После такого он должен был или смириться, или глубоко ненавидеть...", - подумал Костя, а вслух просил:
  - Он согласился?
  - Нет, как раз тогда они опять поругались. Он кричал, что она его оскорбляет, за мужика не считает. Он, кажется, когда только пришёл, был уже нетрезв, а тут ещё такая ситуация... Она на него тоже накричала, и он ушёл, хлопнув дверью. А мне потом Катя сказала, что действительно не считает его мужчиной, потому что он любит только подачки принимать.
  - Но после они помирились и продолжали встречаться? - недоуменно переспросил он.
  - Да, но Катя уже всерьёз подумывала с ним расстаться, насовсем.
  - Ясно... А скажите, Валентина Осиповна, - Костя вдруг, смутившись, закашлялся и тут же перестал: снисходительно усмехнувшись, Дмитрий похлопал его по спине, - вы никогда не переводили Бердникову деньги?
  - Нет.
  - А, может, давали ему их лично? - он с удивлением глядел на Валентину: мышцы её лица чуть подрагивали от напряжения.
  - Иногда бывало такое... Когда Катеньки не было в городе, когда она уезжала куда-нибудь, то по телефону иногда просила меня дать ему немного денег.
  - Ясно... - он на секунду замолчал, обдумывая новый вопрос. - А скажите, как реагировали на связь Зосимовой с Бердниковым её кумовья, Матвеевы?
  - Им он тоже не нравился, но они, как понимаю, не говорили Катеньке о нём ничего плохого.
  - Как же тогда вы узнали об их мнении?
  - Однажды я была у них в гостях вместе с Катей, и Бердников тоже приходил, чтобы проводить её домой. Как оказалось, они его уже знали, - видимо, Катя их уже знакомила, - но они так пренебрежительно на него смотрели!.. Думаю, это говорит само за себя.
  - Ясно... Ясно, - повторил Костя снова, будто, произнося это, ему действительно становилось всё понятно. Но на самом деле просветление не приходило, и он устало присел на стул.
  - Константин Михайлович, наше с вами время на сегодня заканчивается, - негромко обратился к нему Дмитрий, и тот недоуменно поднял голову. - Скоро подойдёт другой клиент, и мне не хотелось бы перед ним извиняться...
  - Да, да, конечно... - пробормотал он. В голове у него было ещё много вопросов, но задать их Ивановой он сейчас уже не мог...
  Сеанс был завершён, и, простившись, Костя двинулся в сторону работы. Там новостей ожидала разочарованная Света - из-за того, что Мадаев не успел за ней заехать, она не повидала Зверева и на самом деле была этим расстроена. Впрочем, она успокаивала себя тем, что встретится с ним вечером, к тому же не в рабочей обстановке, и говорить об этом следователю она совсем не собиралась...
  - Так, Света, у тебя что-то есть? - вместо рассказа о прошедшем сеансе, сразу обратился к ней Костя, зайдя в офис.
  - Конечно! - тут же почти забыв своё расстройство, с готовностью подтвердила она, желая показать свой профессионализм и лихорадочно шаря среди беспорядочно раскиданных по столу листов. - Вы мне говорили перепроверить возможные контакты Бердникова с кем-нибудь из Петрозаводска. Так что я уже столько звонков сделала, что вам и не снилось!
  - Ну, давай, выкладывай! - он присел на краешек стола и уставился на неё. Чуть зардевшись от такого внимания, она продолжала, а у него в голове в это время крутился один и тот же вопрос: была ли гибель Бердникова убийством или всё же случайностью?..
  "Кому было выгодно, чтобы он погиб? - думал он. - Мне скажут свернуть дело, если в ближайшее же время у меня не будет адекватной версии... А вдруг это на самом деле несчастный случай? Но тогда почему в крови бедняги снотворное, почему?!.. И что он делал ночью у прудов в городе, куда вернулся без денег, промотав двадцать миллионов?! А если он был не один?..".
  - Для начала я ещё раз просмотрела все звонки с сотового номера Бердникова, - сказала Света, - те, которые он успел совершить в день своей гибели, а также те, которые он сделал ранее, находясь в Болгарии.
  Она приостановилась и мельком взглянула на Мадаева. Тот был весьма сосредоточен, и она довольно продолжала:
  - Из Болгарии он звонил в гостиницу - заказал здесь номер за неделю до даты вылета. Других интересных звонков с его телефона в Петрозаводск я не нашла. Потом я прозвонила бывшие места его работы и узнала телефоны тех, с кем он лично работал. Я им звонила, все они подтвердили, что работал он плохо, никому особо не нравился и любил выпить. И вообще, говорят, он был, знаете ли, мерзким типом!
  Она замолчала.
  - Ясно... - ответил Костя, сдержав разочарованный вздох.
  "Н-да, а информации-то - ноль... - хмуро подумал он. - Зацепок всё ещё нет, кроме одной - деньги. Те деньги, которые он получил неизвестным путём... И то - зацепка ли?.. Хотя нет, тут явно что-то нечисто! - сам бы он их не заработал. Значит, кто-то дал...".
  - А за что дают деньги? - вслух спросил он, и Света сразу оживилась:
  - За работу, за красоту...
  - Или за информацию... - негромко добавил он, многозначительно посмотрев на помощницу, но она, кажется, его взгляда не поняла.
  - А как прошёл сегодня сеанс с Ивановой? - спросила она с любопытством, решив, что разговор о её работе окончен и, наконец, можно спросить о том, что интересовало её гораздо больше.
  Костя не ответил. "В Болгарии это его кинули на деньги, а не он кого-то, - задумался он, - да и погиб Бердников именно в Петрозаводске, значит, и искать нужно здесь! Но кого?! И бывшие знакомые не хотят про него вспоминать, а друзей, очевидно, у него отродясь не было... Но если ему тут кто-то заплатил, он мог вернуться из Болгарии, когда потерял там деньги, чтобы получить ещё, ведь знал кого-то, кто бы мог ему их дать...".
  - Константин Михайлович? - услышал он недовольный голос и посмотрел на Свету: та с ожиданием глядела на него.
  - А, Иванова... - кивнул он, вспомнив её вопрос. - Сеанс прошёл нормально, но нового мало: говорили о том, что Зосимова постоянно ругалась с Бердниковым и собиралась с ним расстаться как раз незадолго до своей гибели.
  - Ну, что они ругались, мы и без сеанса знали...
  - Да, а он, получается, в это же время получил откуда-то деньги и переехал в другую страну... - задумался Костя. - Может, они вдвоём что-то узнали, но она не вынесла этого знания и покончила с собой, а Бердников решил на информации заработать?
  - Ну, или наоборот, - пожала плечами Света, - он что-то узнал и решил на этом заработать, а Зосимова после очередной ссоры с ним покончила с собой.
  - Да, вот это надо было спрашивать у Ивановой!.. - с досадой пробормотал он. - То, что она помнит о душевном состоянии Зосимовой... Надо-ка выяснить это и у Зверева. Наверняка, у него есть записи того, о чём она рассказывала ему на сеансах. Может, она упоминала и то, что им с Бердниковым удалось узнать?
  - Замечательная идея! - воодушевлённо воскликнула Света - ей очень понравилась мысль снова отправиться к Звереву.
  - Но не сегодня уже - у нас есть ещё дела.
  Она сразу сникла и вздохнула.
  - Ладно, но в следующий раз вы не забудьте меня взять с собой!
  - Хорошо, обещаю! - кивнул он, не уточняя, что при желании она всё же могла бы добраться и сама на автобусе, и Кузьмина опять оживилась и повеселела.
  - А хотите знать мою версию?
  - Конечно, выкладывай!
  - Значит, Бердников уехал жить в Болгарию, когда откуда-то взял деньги. Неважно, откуда - нам эта информация не нужна... Он промотал всё и вернулся на знакомое место - всё-таки здесь у него и знакомых побольше, да и жил он там всего пару лет, а тут - постоянно на протяжении уже нескольких лет... Возможно, даже к этой самой Ивановой и приехал - назначил ей встречу; ожидая, гулял у прудов. А сам на наркотиках сидел... - может, кстати, так часть денег в Болгарии и просадил! Здесь у него, очевидно, заначка была, и ещё он знал, где достать наркотики. Приехал, а вместо них ему втюхали снотворное. Он, не разобравшись, проглотил порошок, сидя у прудов. Затем, конечно, заснул, это же снотворное оказалось... И свалился в пруд, где и захлебнулся. Вот вам и всё дело!
  - Раскрыла! - подытожил Костя, спрятав улыбку. - А что же ты к этой Ивановой-то так прикипела? Зачем Бердникову нужно было с ней встречаться?
  - Ну, у неё деньги есть. Может, он как раз хотел у неё занять, чтобы вложить в новое дело - старое-то, говорят, прогорело, бизнес с недвижимостью в Болгарии. А новое бы окупилось, и он вернул бы всё с лихвой - может, он так думал...
  - Но Иванова-то не очень помнит, чтобы Бердников ей звонил. Так что, если он всё же и звонил ей, значит, не особо настаивал на встрече, иначе это врезалось бы ей в память, - предположил Костя.
  - Знаете, не удивлюсь, если у неё не шибко-то хорошо с головой! - вдруг выпалила Света. - Она такая странная! - разговоров не помнит, Бердникова особо не знает, на то, что ребёнку файл надо открыть, внимания не обращает...
  - Эй, довольно возмущаться! Здоровье у всех разное; вот ей приходится даже к психотерапевту ходить, а тебе - нет. Так что давай-ка займёмся нашей работой! - остудил её Мадаев. - Сегодня нужно посетить наследников Зосимовой, тех, которые ей кумовьями были, - надо узнать, бывал ли у них в гостях Бердников. Иванова сказала, что бывал и что Зосимова их с ним знакомила... Может, даже когда приехал, успел их посетить зачем-нибудь, мало ли... Ещё нужно сходить к квартире Зосимовой - её соседи могут его помнить.
  - Мы же сегодня всё это не успеем?
  - Успеем. Ты отправишься к одним, я - к другим. Можешь для поддержки взять с собой кого-нибудь из ребят.
  - Сама справлюсь, только чур - я к Матвеевым! - быстро ответила Света.
  "Буду я ещё в коридорах у соседей что-то выяснять! - решила она. - Лучше в квартире посидеть. Там, может, и чаем напоят, или у них ещё кто-нибудь в гостях будет... Вот интересно!".
  - Только диктофон с собой возьми и включить его не забудь, - усмехнулся он её энтузиазму. - И контакты выясни - номера телефонов запиши, чтобы не ходить каждый раз, как вопрос возникнет...
  Раздав указания и потратив ещё некоторое время на то, чтобы просмотреть документы, Костя вскоре снова собрался и ушёл - он отправился по адресу, по которому в Петрозаводске раньше проживала Зосимова.
  Этот дом по сравнению с тем, в котором была квартира Ивановой, казался не таким уж элитным. Даже огромных, привлекающих к себе внимание окон почти в пол в когда-то роскошной квартире Зосимовой с улицы теперь не было видно - похоже, новые жильцы успели изменить жильё под себя. Также внутри не было консьержа, и ему пришлось прозванивать квартиры через домофон, чтобы кто-нибудь запустил его в подъезд. Некоторое время он топтался на крыльце - никто не открывал и даже не спрашивал, кто пришёл, будто в квартирах никого и не было, и он терпеливо продолжал жать на кнопки, пока через какое-то время к подъезду не подошёл один из жителей, возвращавшихся домой. Тогда Костя прошёл внутрь вслед за ним.
  Поднявшись на нужный этаж, он первым делом всё-таки позвонил в дверь квартиры, когда-то принадлежащей самой Зосимовой. Но никто ему не ответил, и, прислушавшись, он ощутил только тишину - в квартире точно было пусто. Тогда он позвонил в дверь напротив. Тут ему, наконец, отворили, и он увидел перед собой старушку.
  Он поторопился представиться:
  - Я - следователь Константин Мадаев. Мне хотелось бы задать несколько вопросов о Екатерине Зосимовой, которая пару лет назад жила напротив вас.
  Старушка понимающе качнула головой.
  - А я видела, как вы туда звонили... в глазок смотрела. Да нет там сейчас никого - семейная пара живёт, да на работе пока все. Сразу ж, когда Катеньки не стало, её родственники приходили. Всё рыскали, рыскали там, да потом продали квартиру-то, - махнула она рукой.
  "Значит, Матвеевы сразу после оформления наследства поспешили продать полученное жильё...", - отметил он про себя.
  - А вы?..
  - Мария Сергеевна я. А может, зайдёте, да чайку выпьете? Я о Катеньке много могу рассказать...
  - Да, мне бы это очень пригодилось, - тут же согласился Костя. - Мне всё нужно, что сможете вспомнить: какие-нибудь моменты, необычные случаи, произошедшие с ней незадолго до её гибели, или даже что-нибудь о её характере...
  Он прошёл вслед за Марией Сергеевной в её квартиру. Несмотря на нахождение в элитном доме, та внутри показалась ему небольшой, особенно после настоящих апартаментов Ивановой и квартиры Зосимовой, которая, судя по фотографиям, виденным им ранее, была роскошной.
  - А вы одна? - уточнил он, оглядываясь, пока старушка неторопливо наливала чай.
  - Одна, одна, милок, как перст! Уж годочков пять...
  - А здесь давно живёте?
  - Да хотела бы сказать, что всю жизнь, но на деле всего-то ничего: лет семь. Сыновья-то мне эту квартиру купили, а потом за границу уехали. Вот теперь сама тут мыкаюсь...
  - Но за семь лет-то, наверняка, со всеми соседями перезнакомились?
  - Да что уж соседи-то, милок... Даже вот чаю выпить не с кем... - вздохнув, пожаловалась она.
  - А ваша бывшая соседка...
  - Катенька?.. Бедная девочка, бедная... И при жизни-то счастья не было, и потом...
  - А что "потом"? - насторожился Костя.
  - Ну как... Деньги-то её накопленные, состояние целое, потерялись али чужому кому достались... Квартиру вот тоже чужим перепродали. А мужик-то и при жизни её к другой бабе бегал.
  - Это ж кто, Мария Сергеевна? Неужто Иван Бердников? И какая-такая баба у него была? - он так заинтересовался, что даже отставил кружку, хотя очень хотел попить чай: время было вечернее, кушать хотелось, а работы ещё оставалось много.
  - Ой, а я, милок, знаю?.. Это ж я и так лишь разок-то и слышала: иду, значит, к лифту, а он, дружок-то её, на лестничной площадке стоит да по телефону разговаривает. Серьёзно так да тихо: мол, скоро освобожусь и приду к тебе, моя милая. Милая... А Катеньку так никогда не звал... - вздохнула она с укоризной.
  - А её как звал?
  - Королевой.
  - Так это ж ещё лучше? - не понял он.
  - Эх, молодёжь!.. Королевами-то тех зовут, кто холоден и неприступен, да богат. А мужику баба мягкая нужна... Он тогда зовёт её и милой, и любимой, и дорогой... А тот Катю-то дорогой называл, да, боюсь, совсем не в том смысле...
  - Понятно, - кивнул Костя. - А вот про деньги откуда знаете, что потерялись?
  - Да как же? - удивилась она. - Наследники-то, когда квартиру получили, долго-долго в ней копошились, всё искали, искали... Никак, знаешь, не могли деньги Катины найти. Думали, она их в сейфе держит, а сейфа-то у девочки отродясь не было.
  - А это откуда знаете? И где ж она хранила их тогда? Да и они ведь с чего-то решили, что деньги в квартире? - быстро спросил он, а старушка хрипло засмеялась.
  - Выпей чайку, милок! - неторопливо придвинула она к нему поближе чайник и вазочку с печеньем. - Говорили мы иногда с Катенькой... Нравилась она мне, хорошая была, да и она от меня не пряталась... Да ты скажи хоть, зачем тебе про неё сейчас надо? Поняли, что ль, что не сама она себя погубила?
  - Что вы об этом знаете? - резко отложил он взятое, было, печенье обратно.
  - Ну, не могла же она вот так от жизни-то уйти. Она, знаешь, милок, какая была? Весёлая, жизнерадостная! Даже когда со своим хахалем-то ссорилась, всегда потом сама мирилась - вот так, в людей верила. Верила, что изменится... А тут ведь как: паук родился - пауком и проживёт, не стать ему жуком майским... Грубым таким, невоспитанным Иван её был...
  - А помните тот злосчастный день? Может, было в нём что-то странное, подозрительное или необычное?
  - Да меня уж тогда опрашивали, - задумалась она. - Ничего такого вроде бы... Хотя сама Катенька в тот день, конечно, странная была.
  - И в чём это выражалось?
  - Ну, ведро она вышла выносить, с мусором-то, - заговорщически наклонилась к нему старушка, будто делясь тайной. - Оно неполное было.
  - И что? - не понял Костя.
  - Знаешь, милок, Катенька сама ведь почти никогда, никогда не выносила мусор. Иван её обычно этим занимался - убирался да мусор выносил... Сама-то она не особо любила хозяйничать, вот и сор - если и выносила, то только когда ведро уж совсем полное было, до верху. Ну, чтобы пореже-то... А тут смотрю: неполное несёт, - сказала она и, задумавшись, замолчала, качая головой.
  - Понятно. А ещё что-то... странное было? - напомнил он, не дождавшись продолжения.
  - Так я ж и говорю... - очнулась она от раздумий. - Вижу: ведёрко-то неполное несёт. А я сама как раз на улицу шла и вот говорю ей: "Бросай-ка ты ведро это, приборку, да пойдём со мной - воздухом свежим подышим, а то на дворе уж день, а ты ещё не выходила!". Да... А она, знаете, - молчит. Как не заметила меня...
  - Может, и впрямь не заметила?
  - Как же, милок? Я ж прямо перед ней стояла... А она как мусор выкинула - так молча и пошла обратно в квартиру. И посмотрела на меня ещё так - то ли жалобно, то ли с просьбой какой... Я-то, глупая, тогда не поняла, что проблемы у неё какие-то, помощь нужна была... А она вон как поступила... Из окна...
  Старушка вытерла набежавшую слезу.
  - Мария Сергеевна, вы ведь сказали, что Зосимовой помогли уйти из жизни? - уточнил Костя.
  - Ну да... Ежели б всё нормально было, вряд ли бы она на такое решилась...
  - А, в этом смысле... - протянул он немного разочарованно. - Значит, думаете, у неё какие-то проблемы были? То есть не психического характера?
  - Нет-нет, со здоровьем-то у неё всё нормально было! - замахала она руками от удивления, - да и на настроение не жаловалась. Всегда весёлая такая, бодрая, людей привлекала своей жизнерадостностью... Ей даже незнакомцы с удовольствием помогали, - вспомнила она.
  - Это как?
  - Ну, вот пришла она как-то домой, а с ней - мужчина. Сразу видно - солидный такой, умный...
  - Как выглядел? - перебил Костя, тут же насторожившись.
  - Ну, в летах он был, с бородой, да дипломат в руках. Я его в глазочек-то дверной увидела... Катенька к нему - как к незнакомому: взгляд такой - то ли холодный, то ли напуганный, рассеянный какой-то... Видать, на улице у неё что-то случилось, а он ей помог да до дому проводил. До квартиры довёл, в квартиру зашёл... А через какое-то время вышел и ушёл. И Катенька после этого до гибели-то своей такая же, как не своя, ходила. Из дома лишний раз носу не показывала, только в клинику свою да обратно. Видать, сильно испугалась она тогда чего-то. И не поговорить с ней, и не чайку попить... А потом - всё, из окошка...
  Костя нервно постукивал по столу пальцем.
  - А долго мужчина в квартире её пробыл?
  - Да уж, может, и полчаса - я ж на время-то не глядела. Только, как услышала, что дверь открывается, снова к глазочку подошла да посмотрела.
  - А как одет он был? Роста какого, высокий, низкий?
  - Бороду помню, - задумалась она. - Костюм тоже такой, хороший... Кепка меня тогда удивила, но когда я увидела, что он с бородой, сразу поняла, что солидный человек.
  - Кепка, значит, и борода... А вот на этого похож? - Костя вытащил из папки фотографию мужчины из банка, вместе с которым Зосимова получала деньги.
  - Ну-ка, дай-ка взгляну, - старушка достала из кармана очки и всмотрелась. - Похож, пожалуй. Хороший человек, добрый...
  - Вы его знаете?
  - Нет, я ведь только тогда его и видела, - вновь закивала она.
  - А почему тогда добрым называете?
  - Как же, добрый потому что... Помог ведь ей. Да, хороший такой мужчина... - продолжала она довольно кивать.
  - А ещё когда-нибудь он приходил к ней?
  - Нет, говорю же, милок: не было больше никого. Но Катенька потом такая грустная ходила. Думаю, понравился он ей... Она же и с Иваном уж не виделась: поругалась, прогнала его, и он больше не появлялся. А тут - солидный человек, умный да ладный... Всё куда лучше её Ивана.
  - А ещё что-нибудь интересное можете вспомнить? Кто ещё у неё бывал?
  - Ну, Валенька частенько заходила.
  - Какая? Валентина Иванова, вот эта? - он нехотя протянул фотографию, и старушка с удовольствием всмотрелась в снимок.
  - Да, она. Вот она - родственница настоящая, уж не такая, как эти Матвеевы!
  - А в день гибели Зосимовой она тоже была? - вдруг спросил Костя, нерешительно потерев пальцем ручку почти пустой кружки.
  - Не помню даже... Может, была, а может, и нет... - развела она руками. - Я ж не сижу всё время в коридоре или у глазка... Я, хоть и одна, да дел всё равно много. Вот хоть на скамеечке у крыльца посидеть - и то дело... Свежий воздух там, люди...
  - Ясно...
  Он задумался.
  Ещё немного он помолчал, размышляя о своих вопросах, и она молчала, а потом Костя, наконец, поднялся.
  - Что ж, уважаемая Мария Сергеевна, спасибо за беседу, вы мне очень помогли!
  Он направился к выходу.
  - Ступай, милок, ступай... Да на чаёк заходи, если что! Одна я... - кивнула она напоследок и медленно проводила его до двери.
  "Значит, так: кем был этот тип в кепке и с бородой, вряд ли удастся узнать. Но в банке он был вместе с Зосимовой и приходил к ней сюда, значит, она ему доверяла, - мысленно подвёл он итог, отправляясь домой. - А вот почему Матвеевы пытались найти деньги у неё? Может, когда счёта с долгожданной суммой не оказалось, решили, что деньги должны быть в квартире? Но и там их не было, и Матвеевы это точно узнали - иначе квартиру бы не продали! Всё-таки где же тогда эти деньги?..". Но сколько он ни думал, на эти вопросы ответов у него не было.
  Не появились они и на следующий день, когда он слушал Свету, докладывающую о своём посещении Матвеевой Лидии Павловны.
  - Это нечто! - воскликнула она, убедившись, что следователь отложил бумаги в сторону и слушает только её. - Там такая шикарная квартира, вы такой наверняка никогда не видели!
  - Лучше, чем у Зосимовой или Ивановой?
  - Ну, фотографии квартиры Зосимовой, - она помахала перед лицом снимками, взятыми из досье, - я рассматривала, конечно. Но там особого изыска-то не было, только большая площадь и особые окна и люстры... А у Матвеевых квартира действительно великолепна! Правда, она не такая просторная, но они, так поняла, соединили её с дополнительными выкупленными - смежной квартирой и двумя верхними, так что теперь у них большая двухуровневая.
  - Отличная информация! - похвалил Костя. - И как давно они это сделали?
  - Да я этого не спрашивала! Но ведь это и не важно? Главное то, что у них есть деньги, а значит, им не было нужды ни от кого избавляться, будь то Бердников или кто-то ещё.
  - Так ли? А вдруг деньги у них появились как раз после гибели Зосимовой, но они по какой-то причине решили солгать, что их не получали? А Бердников, например, об этом знал, и они ему заплатили, чтобы он забыл эту информацию? А когда вернулся, чтобы ещё их шантажировать, его убили?
  - Не может такого быть, - буркнула она, сразу недовольно надувшись.
  Он усмехнулся.
  - Всё бы вам шутить! - отметила она, покачав головой и глядя на него с укоризной как на неразумного ребёнка. - А вот не знаете просто, что Бердников был их роднёй, а значит, не могли они его убить.
  Она тут же гордо улыбнулась, увидев, какое впечатление произвела на Мадаева: его лицо изменилось, он напрягся и даже подался чуть вперёд.
  - С чего ты взяла? Матвеева сама об этом сказала?
  - Нет, конечно! - демонстративно равнодушно пожала она плечами, однако ж, ощущая радость от того, как удалось его изумить. - К ней постучались соседи, и она ненадолго отлучилась из квартиры, а я быстренько заглянула в комнату её дочери Анны и поговорила с ней минутку.
  - И что же ты спросила? Да и почему девочка так быстро тебе всё выложила? - с таким удивлением посмотрел на Кузьмину Костя, будто видел её впервые.
  - Я показала ей фотографию Бердникова и спросила, приходил ли он когда-нибудь к ним домой - Иванова же говорила, что приходил?.. А Аня засмеялась, как будто я сказала глупость, и ответила, что это её дядя и что у них есть много фотографий гораздо лучших, чем моя.
  - Ты видела их в квартире?
  - Да, у девочки спросить больше ничего не успела, а снимки нашла на полках - там у Матвеевых стоит много фотографий, в том числе и с Бердниковым. Во время разговора я обратила внимание Лидии Павловны на них и спросила, кто этот мужчина. Она ответила, что это друг Екатерины Зосимовой.
  - Интересно... И про то, что родственник?..
  - Нет, я пыталась подвести её к этому, но она ни разу не сказала, что он имеет хоть какое-то отношение к их семье. Только так - приятель Зосимовой, которая их с ним и познакомила.
  - Так, ещё что-то было? - сосредоточенный Костя сделал пару пометок на листке.
  - Ну... вроде нет. Я разузнала всё, как вы просили: про квартиру и финансовое состояние Матвеевых, про Бердникова и Зосимову... Только информация эта, получается, не особо важная: Бердников приходил в гости вместе с Зосимовой, причём так редко, что подробностей их личной жизни Матвеевы не знают. Собственно, как не знают и о том, с кем, где и когда общался Бердников, - скучно закончила она, растеряв уже весь свой энтузиазм и, кажется, даже устав от такого длинного рассказа, и напоследок зевнула. - В общем, это всё...
  - Что ж, молодчина! - задумавшись, Костя чуть задержался с похвалой и заметил, как Света успела насупиться, недовольная не сразу оцененной работой. - А контакты-то взяла?
  - Конечно! - она быстро протянула ему подготовленный листок и, как только он отошёл, крутанулась на своём кресле от радости, что можно, наконец, отдохнуть.
  А Костя, поразмышляв над полученной информацией, решил сам посетить Матвеевых. Кузьминой он говорить ничего об этом не стал, и вскоре в одиночестве отправился по указанному адресу.
  - Вы - Матвеева Лидия Павловна? - спросил он, когда на его звонок дверь открыла женщина лет сорока, одетая весьма нарядно, так, будто ожидала гостей.
  - А вы кто? - вопросом ответила она. Голос её был немного груб, а интонация достаточно жёсткой.
  Мадаев протянул удостоверение.
  - И что вам ещё нужно? От вас приходила сотрудница, мы обо всём уже поговорили, - она почти захлопнула дверь, но он успел подставить носок чёрной, немного потрёпанной туфли.
  - Так и есть, но по неопытности она забыла уточнить пару мелочей, - вежливо сказал он, цепко держа рукой дверь. - Так что мне нужно ещё кое-что узнать.
  Всматриваясь в неё, ожидая ответа, Костя видел, как в острых холодных глазах Лидии Павловны рождалось решение: запускать или выгнать.
  - Хорошо, - сдалась она всё же и чуть отступила в сторону, пропуская, но выражение её лица было весьма недружелюбным.
  - Нет, не туда! - остановила она его, когда он, было, повернул в сторону кухни, и резким движением, как провинившейся собаке, указала на дверь, ведущую в зал.
  Костя прошёл туда и остановился, чтобы неторопливо оглядеться. Как и говорила Света, здесь действительно было на что посмотреть: повсюду находились шикарные, явно дорогие предметы - шкатулки, вазы, картины, изысканные серебряные приборы и хрустальная посуда.
  - А это - особый китайский фарфор, - чем-то напомнив Косте Дмитрия Зверева, гордо кивнула Лидия Павловна, указав на одну из полок.
  - У вас очень красиво, - отметил он, и на лице её разгорелось ещё большее самодовольство.
  - Ещё бы! Сама всё вот это выбирала, по штучке в разных местах находила, выкупала!..
  - А это?.. - удивился он, заметив на полке раскрытую, выставленную напоказ книжицу, в которой вполне откровенно лежали фотоснимки монет.
  - Да, - гордо кивнула она, - старинные золотые монеты, то есть фотографии тех, что у меня есть, - сами они, конечно, хранятся в моём сейфе в банке. Их собирала семья первого мужа, а потом они достались мне. Пока что я их не продала, но обязательно найду покупателя, который даст мне за них столько, сколько я хочу. Ничего, я умею ждать!.. - её глаза ярко блестели.
  - Ясно, а муж, дети дома? - уточнил Костя, надеясь поговорить сегодня и с девочкой - та, возможно, смогла бы рассказать что-то интересное. "А, может, и нет...", - тут же передумал он, когда увидел ответ на лице Лидии Павловны.
  - Нет никого, и вам тоже стоило бы уйти, - холодно отметила она, усаживаясь на дорогой диван, - так что давайте скорее закончим наш разговор. Что вас интересует?
  - Скажите, Екатерина Зосимова была вашей подругой или родственницей? - он протянул ей фотографию, но она возмутилась.
  - Не тратьте моё время! - все эти вопросы мне уже давно задавались. В вашей конторе всё записано, вам осталось открыть и прочитать...
  - Успокойтесь, Лидия Павловна, успокойтесь! Даже если я задаю те же вопросы, что раньше задавал вам следователь, который вёл это дело, я знаю, что вам не трудно заново на них ответить. И согласитесь: лучше сейчас всё это решить, чем присылать вам повестку, чтобы явились в отделение, верно?
  Она недовольно помолчала, но после ответила.
  - Она была и подругой, и роднёй.
  - А кто именно она вам? Сестра родная, двоюродная или, может, племянница, или?.. Этой информации у нас в отчётах не зафиксировано, - он занёс ручку над листком бумаги, ожидая ответа.
  - Она крёстная мать моей дочери. Стала ей несколько лет назад.
  - Но вы ведь понимаете, что в этом случае по закону она не является вашим родственником?
  - Это вы так думаете, но сами небеса записали мне её в родные люди! - воскликнула Матвеева. - Я её считала сестрой, а она даже написала завещание на имя крестницы, моей дочери. Это также доказывает, что мы были не просто кумовьями, но и настоящей семьёй. А то, что не хватало пары капель одинаковой крови, так это не беда - я не привередлива.
  Костя понимающе кивнул, сделав вид, что поверил произнесённым словам.
  - А вы с ней когда-нибудь ссорились?
  - Что вы имеете в виду?.. А даже если бы и были какие-то конфликты, так они у всех бывают!
  - Имею в виду, были ли когда-нибудь серьёзные проблемы в общении с ней? - уточнил он, не обращая внимания на её возмущение.
  - Нет, не было.
  - То есть она вам доверяла?
  На миг она смутилась, не поняв вопроса, но потом снова усмехнулась.
  - Наверняка! - кто ж лучше всех поможет в какой-нибудь беде, если не семья?
  - Не знаю, не знаю... Бывали случаи... - теперь уж нерадостно усмехнулся он. - Но, раз она вам доверяла, скажите: а не просила ли она у вас какого-нибудь совета? Например, куда потратить деньги или как вести себя с молодыми людьми?
  Произнеся это и будто давая немного подумать над ответом, он снова отошёл к стеллажам и окинул полки внимательным взором.
  Но Лидия Павловна особо не вспоминала.
  - Бывали случаи... - ответила она его словами. - Но Катя была умной девушкой, ей не нужны были какие-то уроки. Слышали, у неё и так были отношения с молодым человеком? - едко приподняла она левую бровь.
  - Конечно, но также слышал, что они постоянно ругались. Кстати, - он ткнул в один из снимков, - это как раз он?
  Лидии Павловне пришлось подняться с дивана и подойти.
  На фотографии была компания из нескольких человек. Обстановка была праздничной, и комната, эта самая, в которой находился сейчас сам Костя, была украшена цветами и воздушными шарами. Кроме членов семьи Матвеевых и нескольких неизвестных Мадаеву людей на снимке были Зосимова и Бердников.
  - Да, он, - равнодушно пожала она плечами.
  - А есть ещё снимки?
  - Нет, конечно. Он ведь был просто парнем Кати, - усмехнулась она с таким выражением, будто он сказал явную глупость.
  - Понятно... - Костя вежливо улыбнулся, мысленно отметив, что других снимков Бердникова здесь теперь больше не наблюдалось. "А Света расписывала, что видела тут так много фотографий с ним... Похоже, после её прихода их быстро убрали с виду". - И как часто он у вас появлялся?
  - Нечасто - несколько раз он приходил за Катей, чтобы проводить её домой, когда она хотела ещё прогуляться по улице, а не ехать сразу на такси.
  - А вам он нравился?
  - С чего это он должен был мне нравиться или не нравиться? Это Катин выбор, не мой, - парировала она вопрос, снова присаживаясь на дорогой диван.
  - А Катя вам нравилась?
  - Сами как думаете? Если она стала крёстной моей дочери, то вывод-то один, - пожала она плечами, почти возмущенная таким вопросом. - Например, её родственнице Валентине, этакой меланхоличной девице, я бы этого не предложила.
  - Почему? - заинтересовался Костя.
  - Да она какая-то странная... Неземная, что ли, - недовольно буркнула Лидия Павловна, похоже, красочно вспомнив девушку, а может, просто уже устав от разговора.
  - А как вы находили психическое состояние Зосимовой перед тем, как она погибла?
  - Нестабильным, - коротко ответила она, не реагируя на сразу изменившееся выражение лица следователя - ему тоже надоело с таким трудом выуживать информацию из нежелающей беседовать женщины.
  - А подробнее? - процедил он сквозь зубы, не рассчитывая, впрочем, и теперь услышать развёрнутый ответ.
  - А как я могу подробнее описать её состояние, если мы не особо часто и виделись? К тому же я не психиатр. Возьмите да врача спросите!
  - Какого врача?
  - Да хотя бы Дмитрия Никифоровича!.. - недовольно воскликнула она, уже и впрямь не желая отвечать на вопросы. Правда, она тут же слишком сильно сжала губы - всего лишь на мгновение, но Костя успел это заметить.
  - Вы имеете в виду Дмитрия Никифоровича Зверева? - медленно, с сочной интонацией уточнил он, будто смакуя слова. - Того психоаналитика, к которому она ходила на сеансы?
  - Ну да, - немного неуверенно ответила Матвеева. Впрочем, эта неуверенность быстро пропала. - Я, знаете, тоже была у него пару раз, потом рассказала Кате.
  - Интересно... То есть вы ей посоветовали походить к нему?
  - Ей было скучно, я и рассказала о хорошем психоаналитике. Она заинтересовалась, решила прийти к нему на приём.
  - Но для посещения психоаналитика нужны веские причины. Если же скучно жить или депрессия, или апатия, можно пойти к психологу. Зачем ей нужен был такой уровень? Вы уверены, что от скуки?
  - Ну, что вы от меня хотите?! У Зверева отличная репутация: потрясающий профессионал - психотерапевт, психоаналитик, гипнотерапевт... Да, в Катином случае посещение его, может быть, и не было необходимостью. Но ей так понравилась сама идея, что она решила походить к нему - наверное, чтобы разобраться в чём-то, в отношениях с Иваном, своим молодым человеком... В конце концов, чтобы просто развлечься, провести время как-то по новому!
  - Вы же сказали, что она не спрашивала у вас советов, значит, с их отношениями всё было нормально? - ввернул Костя, с интересом наблюдая, как в Лидии Павловне, уже напрочь растерявшей остатки терпения и спокойствие, сгущается возмущение и даже опасение чего-то или же просто укрепляется неприязнь... к нему самому.
  - Ну, меня не спрашивала! - грубо ответила она. - А Зверева, может, спрашивала! Это ведь специалист... Кстати, если интересно, Валентина тоже его посещала... А у вас ко мне ещё много вопросов? А то у меня и другие дела есть, не для вас же я тут нарядилась!
  - Да, вопросы есть. Как вы познакомились с Зосимовой? - хладнокровно уточнил он, но она раздражённо воскликнула:
  - Вам что, целую историю нужно рассказать?!
  Мадаев помолчал, и взгляд его был однозначным. Ей пришлось ответить.
  - Катя приехала в Петрозаводск несколько лет назад. Мы познакомились в ресторане - я была за соседним столиком и увидела, что неуклюжий официант пролил на неё вино. Я тут же подошла ей помочь, потому что салфеток на её столе в тот момент не оказалось.
  - Понятно. Это правда, что вы стали её наследницей?
  - На что вы намекаете?! - она чуть не задохнулась от возмущения.
  - Я спрашиваю: члены вашей семьи стали наследниками Зосимовой? - повторил он.
  - Да, но это ничего не значит!
  - Не значит "что"?
  - Это не означает, что мы были заинтересованы в её смерти! - недовольно добавила она.
  - Я вас и не обвиняю, - спокойно ответил Костя. - Мне просто нужно знать, получили ли вы в полном объёме ваше законное наследство?
  - Нет, конечно, и я об этом не раз заявляла! - возмутилась Матвеева ещё больше. - Мои деньги пропали, а вы до сих пор ничего не нашли и ничего не делаете!
  - Ваши деньги? - он сделал акцент на слове "ваши" и получил в ответ испепеляющий взгляд.
  - Да, мои! Пока моя дочь не доросла до восемнадцати лет, я являюсь их владелицей!
  - Н-да, владелицей денег, которых нет... - тихо, как бы про себя, пробормотал он и громче добавил. - А отчего ж вы, золотая моя, так поздно подали заявку о пропаже-то богатства?
  Он пронзительно уставился на несколько растерявшуюся собеседницу.
  - Так сначала мы занимались... оформлением, - подумав, ответила она.
  - Вот у меня тут отмечено, что это заняло некоторое время... - перелистнул он листы, которые вытащил из папки с бумагами. - Что же остановило вас потом? Почему сразу не подали заявление?
  - Ну, знаете... Мы действительно не торопились: во-первых, были огорчены внезапной гибелью Кати, сами понимаете... Во-вторых, мы не особо нуждались в деньгах, чтобы сразу ринуться на поиски чужого добра, - Лидия Павловна одобрительно улыбнулась своим словам. - А когда наследство оформили, вспомнили, что она рассказывала... о миллионах. Она с такими вещами, с деньгами, никогда не шутила, вот мы и решили поискать документы о её счете в банке. Они не нашлись... Тогда мы подумали, что она их в квартире держала. Поискали там, на это тоже время ушло, но там тоже ничего не было... Потом предположили, что Катя их вложила в какую-то недвижимость или что она предметов дорогих накупила: картин там, может, ещё что... То есть оценку вещей её пришлось провести. В общем, когда уже не удалось найти ни наличных денег, ни каких-то вложений, тогда мы и обратились к вам. Но вы что-то не торопитесь найти?..
  - Сами понимаете, в такой ситуации деньги найти почти невозможно, - ответил он, пристально глядя на неё. - А квартиру Зосимовой когда продали?
  - Где-то полтора года назад.
  - Когда поняли, что в ней нет денег?
  Она кивнула.
  - А зачем продали?
  - А зачем нам ещё одна такая большая, когда у нас своя хорошая? - удивилась Лидия Павловна.
  - Да, у вас очень хорошая! Совместили с соседними?
  - Да... - она не успела продолжить, потому что он вдруг перебил:
  - Тоже примерно полтора года назад?
  Она вновь кивнула, не успев задуматься, к чему он клонит. Но, ощутив, будто сказала лишнее, поторопилась добавить:
  - А у Валентины тоже очень большая квартира!..
  Костя понимающе кивнул, скрыв мелькнувшую улыбку.
  - Что ж, теперь всё ясно... Пожалуй, вопросов у меня больше нет.
  Лидия Павловна усмехнулась, почти обрадовавшись, и молча уставилась на него, ожидая, когда он поднимется и уйдёт. Но он раскрыл папку и принялся неторопливо укладывать листы, которые доставал, обратно.
  - Кстати, очень жаль, - сказал он вдруг, - вы, наверное, уже слышали: этот самый Иван Бердников, который у вас на фотографии, друг Зосимовой, недавно погиб.
  - Как же, как же... Ваша сотрудница с этим ко мне и приходила, - холодно ответила она, мысленно уже закрывая за ним дверь. - Я сказала ей, что давно с ним не встречалась.
  - Да... Представляете, как вышло: погиб человек, и родственников никаких нет... - наследство некому оставить.
  - Да что вы?! - усмехнулась она. - Какое там наследство! Он был гол, как очищенная селёдка! Ну, по словам Кати... - поправилась она.
  - Так-то да... Только вот у него, оказалось, в Болгарии квартира элитная в собственности. Теперь, видимо, государству отойдёт... - Костя поднялся.
  - Как это?! Вы это так шутите? - глаза её сузились от неверия, вцепившись в его зрачки в поисках ответа.
  - Что вы, нет, конечно! Вот, сами посмотрите... - он протянул ей документацию, прикрыв пальцем болгарский адрес Бердникова.
  - А какая улица? - Матвеева попыталась вытянуть лист из его руки, но ей не удалось, и Костя, вежливо улыбнувшись, сунул его обратно в папку.
  - Ну, это могут узнать только родственники погибшего, - он повернулся в сторону выхода.
  - Вот ведь как... - задумалась Лидия Павловна.
  "С другой стороны, какая разница?..", - решила она и поторопилась добавить:
  - А знаете, а ведь это я.
  - Что "вы"? - уточнил, снова повернувшись к ней, Мадаев.
  - Это я и есть его родственница, Ивана Бердникова. Он был моим двоюродным братом.
  - Что вы говорите?.. - его интонация была удивлённой, но лицо осталось непроницаемым.
  - Понимаете, он всегда отличался от нас, - не работал, образование хорошее получить не стремился, карьеру сделать не хотел... Ему надо было лишь выпить и погулять! Вот мы и не общались...
  - Ну вы даёте, Лидия Павловна! Почему не сообщили сразу, когда я о нём спрашивал?
  - А зачем? - ничего путного-то я всё равно не смогла бы рассказать.
  - Нам помогла бы любая информация! - серьёзно отметил Костя. - Например, где он работал, с кем общался, чем занимался?
  - Он инженер, нигде не работал, друзей не было, - ответила она с таким видом: "Я же говорила!".
  Впрочем, он и сам знал ответы на эти вопросы. Просто ему хотелось немного приструнить её спокойствие, а заодно проверить, обманет ли она на этот раз.
  - Часто он к вам приходил? - его пронзительный взгляд сверлил Лидию Павловну, но ей было всё равно.
  - Говорила ведь: только когда заходил за Катей, - пожала она плечами.
  - Как он с ней познакомился?
  - Не знаю: он никогда не рассказывал, а я не спрашивала.
  - Лидия Павловна, а вы не находите странным совпадение, что и вы, и он случайно познакомились с одним и тем же человеком - с Зосимовой?
  - Нет, не нахожу! Сама очень удивилась, когда за Катей пришёл Иван. Поверите ли, мы все тогда очень радовались, что это прямо судьба! - воскликнула она и даже в благоговейном порыве воздела руки к небу.
  - То есть настаиваете, что Бердников не знакомил вас с Зосимовой?
  - Конечно! Да и вы не сможете это опровергнуть... - вдруг усмехнулась она.
  - А зачем вы посоветовали Зосимовой написать завещание?
  - А что в этом плохого? Никогда не бывает вредным обезопасить свои распоряжения, заверив их нотариально.
  - Ну, что ж, теперь, когда вы объяснили, мне всё понятно! Если что-то ещё понадобится, я вам позвоню!
  Он тут же попрощался и вышел, оставив Лидию Павловну несколько озадаченной. Впрочем, это ощущение у неё быстро прошло, сменившись её обычным спокойствием и холодной рассудительностью.
  
  

Сеанс 5


Досье 5. Зосимова Екатерина Михайловна (подчёркнуто слово - самоубийство). Образование: экономическое. Последнее место работы: бухгалтер, детский сад ?5 'Ромашки', г. Беломорск (зачёркнуто). Активная, жизнерадостная; не замужем, детей нет.


  Костя, опершись руками на рабочий стол, лихорадочно размышлял, не обращая внимания на Свету - она стояла рядом, с неудовольствием ожидая, когда он ей ответит.
  - Я всё-таки не понимаю, почему вы считаете, что Иванова не может быть причиной гибели Бердникова? - снова нетерпеливо повторила она свой вопрос, не дождавшись его внимания. - Всё ведь вертится вокруг неё.
  "Так, Матвеевы теперь знают, что у Бердникова квартира в собственности, и будут на неё претендовать. Но на расследовании это никак не отразится - похоже, они на самом деле ничего о ней не подозревали, значит, мотива у них нет. Но вот это совпадение, что вся их семейка по одиночке познакомилась с Зосимовой...", - нахмурился он.
  Он вдруг вспомнил рыбалку - тот момент, когда вокруг брошенной в воду подкормки постепенно начинают собираться рыбы. Ему представилось, что Зосимова - это и есть тот корм, который попал в пруд к голодным карпам, и они окружают его, окружают, чтобы разорвать потихоньку на части или, если получится, утащить полностью вглубь воды, чтобы сожрать в одиночку...
  - Матвеевы вполне могли не иметь желания общаться с Бердниковым. Однако ж, как ты говоришь, в их доме были фотографии с ним, значит, они всё же встречались... - вслух добавил он, заметив, наконец, Свету и её явно недовольное выражение лица.
  "А картина складывается, если предположить, что Бердников приехал сюда из Беломорска, всё-таки зная, что Зосимова богата. Тогда, как-нибудь посещая Матвеевых, он мог обмолвился о том, что у его подруги миллионы; и тогда бы Матвеева могла решиться тоже познакомиться с Зосимовой...", - мысленно продолжал он. Правда, как двигаться в этом направлении дальше, он не знал: он успел убедиться, что алиби у всех членов семьи Матвеевой прочное - в ночь гибели Бердникова они находились в снятом на несколько дней элитном загородном доме для отдыха, откуда подтверждение он уже получил.
  - Нет, конечно, всё вертится и вокруг Зосимовой, но она-то Бердникова точно не убивала, - продолжала гнуть свою линию Света.
  - И что тогда? Раз не убивала Зосимова, значит, убила Иванова?
  - Ну, с вариантами-то не густо. По крайней мере, у меня пока что других нет.
  - Несчастный случай.
  Она засмеялась.
  - Константин Михайлович, да вы сами затеяли всё это расследование, не веря в это. Теперь и мне кажется, что вы были правы!
  - Тогда тебе должно казаться и то, что виновным может быть тот, кто, вероятно, дал Бердникову деньги - двадцать миллионов, которые он положил на свой счёт, - терпеливо ответил Мадаев.
  - Деньги? Так их как раз могла дать Иванова, о которой я вам и говорю.
  - Да что ты! А зачем ей это?.. К тому же я спрашивал у неё, и даже, кстати, во время гипноза... - он осёкся и замолчал, вспомнив ответ Валентины.
  - И что? Сказала, что не давала? - заинтересовалась Кузьмина.
  - Не переводила, - попробовал он уйти от ответа, но она усмехнулась.
  - Не переводила - ладно, а наличными давала?
  - Ну, давала... - процедил он сквозь зубы. - Лишь изредка...
  - Значит, давала... - удовлетворённо повторила она. - Конечно, постоянная передача денег вызвала бы подозрения, потому давала понемногу, ведь так?.. Он копил, а потом положил на банковский счёт - вот вам и ответ!
  - Но ты ведь на самом деле не думаешь, что Иванова просто так отдала ему двадцать миллионов?
  - А не просто так, мы только ещё не разобрались, зачем именно! Может, чтобы он что-нибудь скрыл? Или чтобы покинул Петрозаводск, чтобы отстал от Зосимовой, которой он якобы не подходил?.. - предположила она.
  - Да кто бы в здравом уме стал такое делать, платить за такое деньги?
  - А я и не говорила, что считаю Иванову нормальной. Она скорее безумна! - огорошила его вдруг Света. - Всё время нервничает, всё забывает, о чём-то волнуется так, будто конец света уже наступил... Или как будто она совершила что-то ужасное и боится, что об этом узнают!
  - Мне кажется, ты к ней слишком придираешься, но не понимаю, почему. Может, потому что она проводит с Дмитрием Зверевым больше времени, чем это можешь позволить себе ты? - уточнил Костя, на что в ответ получил испепеляющий взгляд.
  - Ничего подобного! - покраснела она. - А вы сами вместо того, чтобы придумывать такое, поговорили бы с Димой - он многое сможет вам рассказать.
  - Я и так зачастил в эту клинику. Эти сеансы у меня уже как кость в горле!
  - А я вам и не про гипноз говорю. Вы бы с Димой о прошедших годах поговорили - наверняка, и Зосимова, и Иванова во время обычных приёмов у него рассказывали что-нибудь о своей жизни, отношениях с тем же Бердниковым, например.
  Костя немного помолчал, всё ещё недовольный её словами об Ивановой.
  - Впрочем, это неплохая идея, - вскоре отметил он, - я и сам собирался выяснить у него об отношениях этой тройки. Так что...
  - Так что вы возьмёте меня с собой! - не дожидаясь похвалы, перебила она его, рассчитывая и в рабочее время увидеться со "своим Димой", как она про себя его называла. Но Костя в этот раз настроен был по-иному, и убедить его в обратном ей не удалось.
  Впрочем, отправившись снова в клинику Зверева, он достаточно быстро пожалел, что не взял её с собой: Зверев, как всегда, был до невозможности невозмутим, и это несколько раздражало следователя. Кроме того он непрестанно дымил сигарой чуть ли не в лицо Косте, что бесило его ещё больше, а присутствие Светы, как он заметил по предыдущим посещениям, всё же благотворно влияло на обстановку в этом кабинете.
  
  
  
  - Расскажите, Дмитрий Никифорович, - спросил он, отогнав новое кольцо дыма, по какой-то случайности снова отправившееся в его сторону, - кто первым пришёл к вам на приём: Екатерина Зосимова или Валентина Иванова?
  - Зосимова, - ответил тот, вальяжно откинувшись на спинку дорогого кресла и мягко выпуская изо рта большой клубок сигарного дыма.
  - Какой она была? Почему она пришла именно к вам? - Костя делал небольшие пометки на листе бумаги.
  - Она пришла по рекомендации своей подруги...
  - Матвеевой Лидии Павловны, которая тоже вас как-то посещала, верно? - он протянул фотографию, и Зверев, всмотревшись, кивнул. - Вы знали, что Зосимова стала крёстной для её дочери?
  - Не понимаю, почему вы это спросили, но да, она мне рассказывала.
  - Зачем?
  - Ответ на этот вопрос связан с тем, для чего Зосимова вообще стала записываться ко мне на приёмы - в какой-то момент жизни ей стало скучно, и она решила, что это хорошая попытка развлечься, этаким образом, знаете ли, сменить обстановку. Потому она с удовольствием рассказывала о том, что происходило в её жизни, и иногда даже с интересом слушала мои рекомендации, - чуть усмехнувшись, отметил он.
  - Она говорила, какие у неё были отношения с Ивановой?
  Зверев задумался и на миг даже отодвинул от себя сигару.
  - Знаете, они всегда были разными. Слишком разными, чтобы быть действительно хорошими подругами... - странно сказал он, наконец.
  - Почему?
  - Думаю, отсутствие общего дела играло свою роль. Характеры у них были несхожими: Зосимова была бесшабашной, жизнерадостной, с крепкой жизненной позицией, она обладала даже определённого рода смелостью. А Иванова - более хрупкой конституции. Её мысли, её потребность задумываться о других сферах жизни - нематериальных, так сказать, - накладывают на неё особый отпечаток ранимости, некоей нервности и растерянности в обычной жизни. И хотя на моих сеансах она также, как и Зосимова, рассказывала о своей жизни, о своих обычных днях, о своём самочувствии в окружающем её мире, в отличие от подруги её рассказы всегда носили несколько упаднический характер. Эти молодые женщины были слишком разными... Потому, думаю, действительно хорошими подругами их могло бы сделать только что-то общее, какое-то дело или нечто иное, что сблизило бы их, а так...
  "Таким объединяющим фактором для них оказалось получение наследства, но ему об этом говорить не обязательно...", - отметил про себя Костя и вслух спросил:
  - И вы пытались привести Иванову к жизнерадостному восприятию действительности, какое было у Зосимовой?
  - Нет, моя работа заключалась не в том, чтобы изменять её сущность, а в том, чтобы помочь ей обрести спокойствие и уверенность в окружающем мире, уверенность в том, что она сама делает в своей жизни...
  - И она всегда рассказывала вам, что именно она делает? - уточнил Мадаев.
  - Только в общих чертах. Иванова часто говорила, что ей сложно убедить себя в том, что она может иметь своё мнение, может сама выбирать, как поступать, не обращая внимания на чужие взгляды и общественные устои. Ей нужна была уверенность в том, что она действительно имеет право на свой собственный выбор.
  - Например?..
  - К примеру, в обществе принято делать одним образом, а она хотела поступать по-другому. Но ей не хватало смелости признаться самой себе, что она способна пойти против общества. Это, кстати, отличало её от Зосимовой - у той, как уже говорил, достаточно было смелости, чтобы не считаться с чужим мнением.
  - Я всё-таки пока не понимаю. Вы можете привести конкретный пример, какую-нибудь реальную ситуацию, которая происходила с Ивановой?
  - Это были мелкие неурядицы, вопросы вроде таких: сегодня в моде розовые шляпки, а Иванова хочет не следовать моде, а одевать, к примеру, мужскую кепку; будет ли у неё подобная смелость - вызвать на себя внимание окружающих действием, которое другие обычно не делают? Конечно, это условный пример, но более точно я вам сейчас ситуацию вряд ли обрисую, - невозмутимо отметил Зверев.
  - Ладно, с характерами понятно, - махнул рукой Костя, решив не лезть в дебри. - Так Зосимова с Ивановой на сеансах говорили что-нибудь друг о друге?
  Зверев снова помолчал, наслаждаясь букетом дорогой сигары, а потом ответил:
  - Екатерина жаловалась, что Валентина её не понимает. Говорила даже, что боится расстроить её каким-то своим поведением, отношением к жизни, но и менять его не хотела. Она хотела продолжать делать то, что приносило ей радость, веселиться, быть бесшабашной и одновременно с этим не желала вызывать у Валентины опасений на свой счёт. Собственно, потому Зосимова и привела Иванову ко мне на сеансы... Мне она сказала, что Валентине нужна поддержка, потому что та находится в постоянном расстройстве от того, что никак не может найти себе достойного партнёра по жизни. Но, думаю, на самом деле Зосимова рассчитывала, что я мог объяснить её подруге, что поведение самой Екатерины - нормальное, правильное, ведь является частью её характера.
  - Интересно... - задумался Костя. "Зосимова привела Иванову на сеансы к психотерапевту, чтобы та на неё так сильно не влияла? Чтобы та приняла безоговорочно её способ поведения, не опасалась за неё... А может, она боялась Иванову?..". - А это только ваши предположения или были конкретные доказательства подобного отношения?
  - Несколько раз Зосимова сетовала на свои отношения с Ивановой и прямо просила меня как-нибудь намекнуть той, что сама Екатерина ведёт себя вполне осторожно в обычной жизни, - ответил Зверев. - Ну и заодно - чтобы я объяснил Ивановой, что быть жизнерадостной не опасно.
  - Иванова упоминала о какой-то опасности? - Мадаев замер, уставившись на Дмитрия и перестав записывать.
  - Не в буквальном смысле, не о какой-то конкретной... Валентина подразумевала те опасности, которые подстерегают легкомысленных девушек, особенно имеющих деньги... Знаете, её весьма беспокоило то, например, что Зосимова часто собирала у себя в доме гостей - но большее их количество была однодневками.
  - Это как? - не понял он.
  - Малознакомые люди, многие из которых приглашались ею только один раз.
  - А, Иванова говорила об этом... Бердников тоже лишь один раз был на вечеринке Зосимовой, - вспомнил Костя. - А на ваших сеансах Зосимова или Иванова что-то рассказывали о нём?
  - Не особо много. Да и имени его они не произносили: Екатерина называла его "мой парень", а Валентина - "молодой человек Кати". Иванова упоминала, что он ей не нравился и что Екатерина достойна лучшего. А Зосимова говорила, что она не ощущает себя с ним защищённой и потому он не внушает ей доверия, как потенциальный жених. Она жаловалась, что много даёт ему, - речь не только о деньгах, а в общем о настроении и времени, как она говорила... Взамен же он не давал ей ничего, что оказалось бы равноценным её усилиям сохранить эти отношения на том уровне доверия, которое ей хотелось иметь к нему. Он не только не старался становиться лучше для неё, но и переставал уже быть тем человеком, который ей когда-то понравился.
  - Она рассказывала, как они познакомились?
  - Да, это было обычное уличное знакомство: он заметил, что девушка промокла под дождём, подошёл и предложил свою куртку. Она не хотела брать, но он был таким галантным, что она позволила себя уговорить, и они вместе дошли до её дома. Как вам? - пристально посмотрел Зверев на Мадаева.
  - Как вы и сказали: обычное уличное знакомство... - сухо отметил тот, не собираясь рассказывать о своих подозрениях, что Бердников познакомился с Зосимовой намеренно. "Хотя, конечно, на одном из сеансов гипноза Валентина упоминала, что, похоже, видела Бердникова в Беломорске в день своего знакомства с Екатериной, но, наверняка, Зверев не обратил на это внимания, так что и мне говорить с ним об этом незачем...". Его брови нахмурились, когда он обдумывал это, и Дмитрий, пристально следивший за изменениями в его лице, чуть усмехнулся. Или же Косте это только показалось, когда, подняв голову, он заметил его взгляд и, возможно, остатки скрывшейся усмешки.
  - Зосимова говорила, как дальше развивались их отношения?
  Зверев ответил не сразу - для начала он вытащил из дорогого хьюмидора новую небольшую сигару и неспешно отрезал золотыми ножницами краешек. "А он не может сам себе внушить отказ от курения?..", - с сомнением подумал Костя, но промолчал, ожидая слов.
  - Только то, - произнёс, наконец, Дмитрий, с удовольствием раскурив сигару, - что Бердников стал навещать её, а ей это нравилось. Она даже как-то описала его впечатление, когда он впервые посетил её квартиру. Он был, как это точнее сказать... шокирован масштабом, объёмом великолепия - там ведь и окна огромные, до пола, и люстры шикарные, потолки высокие, мебель дорогая...
  - Это ведь было не очень осторожно с её стороны? Может, Иванова была права, считая Зосимову несколько легкомысленной?
  Он пожал плечами.
  - Молодой девушке хотелось жить. К тому же она не сразу пригласила Бердникова к себе, а только когда узнала получше. Он был любезен и обходителен... Да и без денег люди погибают, поэтому она поступила так, как желала.
  - Понятно... А вы так подробно описали квартиру Зосимовой... Вы там когда-нибудь бывали? - сказав это, Костя уставился прямо в глаза Звереву, с досадой про себя отметив, что вопрос, кажется, прозвучал слишком провокационно...
  Он не ошибся: Зверев посмотрел в ответ так внимательно, будто пытался измерить объём его головы и возможное количество мозгов, которые способны туда уместиться.
  - Зосимова была моей клиенткой, потому нет, у неё дома я не бывал, - спокойно ответил он, на миг отложив сигару. - А о том, как выглядела её квартира, рассказывала она сама.
  - Ясно. А, может, вы давали ей что-нибудь? - поторопился Мадаев перевести тему. - Прописывали лекарство?
  - Нет, у неё была сильная натура, ей не требовались лекарства.
  - То есть, в отличие от Ивановой, Зосимовой вы ничего не прописывали? - повторил Костя, немного насупившись: он заметил, как, уж не в первый раз за последние несколько минут, Зверев снова взглянул на часы, и понимал, что время беседы иссякает.
  - Ничего ей не прописывал и не давал ни волшебных порошков, ни каких-то специальных вещей, - усмехнувшись, ответил тот.
  - Тем не менее, несмотря на её сильный характер, как вы думаете, могли ли ссоры повлиять на неё?
  - Хотите спросить, могла ли она после очередного конфликта с Бердниковым покончить с собой? - перефразировал Зверев. Взгляд его был ледяным и пронзительным.
  - Именно, - кивнул Мадаев, и тот задумался.
  - Думаю, могла, - наконец, ответил он. - Конечно, это было не совсем в её характере. И всё же она могла не выдержать перипетий жизни, устать и в какой-то момент пожелать всё это изменить. Или же решить просто проверить, хватит ли у неё смелости сделать подобное... Это также отвечает её характеру - сильному, напористому. Она могла просто проверять, сумеет ли шагнуть...
  "Ничего себе проверочка!", - подобного Костя решительно не понимал.
  - Вы можете сказать что-то ещё важное о Зосимовой, Ивановой или их отношениях с Бердниковым?
  Зверев бесстрастно пожал плечами. Его подвижные пальцы, покрутив немного сигару, оставили её в пепельнице, и, вполне недвусмысленно поглядев на дверь, он перевёл взгляд на следователя, словно проверяя его на сообразительность.
  - Дмитрий Никифорович, вы так смотрите, будто ждёте, что я сейчас уйду, - отметил Мадаев, которому надоели эти намёки.
  - Так и есть, - усмехнулся тот. - А вы делаете успехи...
  Но Костя пропустил это мимо ушей.
  - Вы знаете, я подумал, - сказал он, - что не стоит мне ждать, когда пройдёт ваш сеанс с Ивановой. Давайте начнём сразу с сеанса гипноза.
  - Не хочется вас расстраивать, но, думаю, Валентине Осиповне лучше сначала побеседовать со мной...
  Не успел Мадаев ни возразить, ни согласиться с его мнением, как они вдруг услышали смущённый голос:
  - Ну, если это так важно, то можно и сразу... - в дверях стояла Валентина: Анастасия сообщила ей, что Зверев её ожидает, но пока что у него в кабинете следователь, так что она решилась сама войти.
  - Вы уверены? - пристально посмотрел на неё Дмитрий, видимо, оценивая её силы. Она кивнула.
  Вскоре она полулежала на кресле, закрыв глаза. Но спокойствия в её лице было мало - по нему то и дело пробегала тревога и иногда печаль. А может, так только казалось Мадаеву, неотрывно глядящему на неё.
  - Расскажите подробнее, что вы знаете о расставании Зосимовой и Бердникова? - сказал он, но Зверев перефразировал его слова:
  - Вспомните эпизод, в котором вы узнали, что они расстались.
  - О, я была за границей... Мне позвонила Катя и сообщила.
  - Проживите этот эпизод заново, с момента её звонка! - приказал его уверенный голос. - Зазвонил телефон, вы подняли трубку. Что происходит дальше?
  - Разговор...
  
  ***
  - Привет, Катюшка!
  - Привет, дорогая! У меня тут такие новости, не поверишь!
  "Она так возбуждена...", - думаю я.
  - Что-то случилось? Что-то хорошее?
  - Нет, не хорошее... То есть, наверное, хорошо, что я это узнала, и все тоже узнают, а вообще это плохо, гадко! - у неё слишком много эмоций, и она всё ещё не рассказывает мне конкретно, что произошло.
  - Что случилось? - спрашиваю я.
  - Подожди, я сейчас...
  
  Костя напряжённо ждал, но Валентина замолчала.
  - Что происходит, почему вы остановились? - спросил Дмитрий.
  - Она мне пока не отвечает. Там на заднем фоне Иван с ней говорит... Он чуть не кричит. "Это глупо!", - это его слова, так громко... "Так нельзя, это подло!.. А я тебе доверяла!", - это уже говорит Катя. Я не хочу этого слушать, и у меня звонок по другой линии... Я кладу трубку.
  - Это всё? Это точно тот эпизод, о котором я вас спросил?
  - Нет, не всё, она перезвонит через десять минут.
  - Пропустите их. Она уже вам звонит: опишите, что происходит дальше, - приказал он, и Валентина повиновалась.
   - Она чуть спокойней, чем была, но всё ещё в гневе, и для неё это необычно - я никогда не видела её такой и не слышала...
  
  ***
  - Извини, что не договорила, - с Иваном пришлось объясняться... Я выгнала его, а то нормально и не поговорим с тобой.
  - Катенька, а что у вас происходит?
  - Знаешь, Валя, а я решила: всё, хватит - пора с ним расстаться, насовсем!
  Мне, конечно, жаль, что они поссорились, но я ощущаю и радость от того, что они расстанутся, - он мне не нравится... Но вслух я говорю другое:
  - А что случилось? Он тебя обидел?
  - Не представляешь, он оказался совсем не таким, как я представляла! Я думала, он добрый и порядочный, только слабовольный немного... А он - просто гад! Я ему тут кое-что рассказала, а он сделал мне подлое предложение!
  - Какое предложение, Катенька?
  - Да ужасное! Как у него вообще язык повернулся?!.. Духу его тут больше не будет! Ты была права: я ведь видела, что ты не в восторге от того, что мы с ним встречаемся. Но мне всегда казалось, что он такой милый и добрый... А это всё напускное, он совсем, совсем не такой!.. - она говорит очень быстро, лихорадочно.
  - Вы ещё помиритесь, - по привычке говорю я, но она вскрикивает:
  - Никогда! Я уже выгнала его и больше не запущу. И завтра же найду себе кучу нормальных богатых мужиков, я красива и обеспечена, и мне абсолютно всё равно, куда он теперь пошёл!..
  - Но так нельзя, кидаться из крайности в крайность - это неправильно, - пытаюсь я её утихомирить, но эти слова её задевают.
  - А почему я должна быть одна?! Почему я не могу найти себе столько мужчин, сколько хочу?!
  - Это же некрасиво...
  - Валя, это у тебя устаревшие взгляды на жизнь, потому ты и одна! Сейчас можно всё!
  Мне становится обидно.
  - Это неправильно! - теперь уже я повышаю голос, но не успеваю договорить: она громко смеётся, перебивая меня. И это не веселый смех. Мне становится неприятно и ещё обиднее. Я говорю: "Позвони, когда придёшь в себя", и кладу трубку.
  
  В кабинете наступила тишина, и пару минут было слышно лишь, как тикают часы, пока Костя обдумывал сказанные слова.
  - Что ещё вы хотите знать? - не дождавшись нового вопроса, спросил у него Зверев, но сам внимательно следил за лицом Валентины.
  Это был странный взгляд, и Костя даже задумался о том, какие же мысли гнездятся в голове самого психоаналитика, вынужденного постоянно исследовать чужие мысли и чувства...
  - Хочу услышать ещё эпизод, когда она обнаружила, что Зосимова перевела ей пятьдесят миллионов на счёт, - негромко сказал он Дмитрию.
  - Пятьдесят миллионов... - повторил тот как будто удивлённо, но тут же обратился к Валентине. - Вы слышали просьбу Константина Михайловича? Опишите, что происходит, начиная с момента, когда вы только узнали, что вам переведено пятьдесят миллионов.
  - Я смотрю на телефон и не понимаю, что это значит: мы с Катей давно не разговаривали после той беседы. Она мне не звонила, и я думаю, что она всё ещё сердится, и тоже не звоню, тем более, что я тут редко сижу на месте и у меня достаточно дел и без звонков - прогулки, поездки разные, насыщенные дни... Здесь так хорошо... Надо и Машеньку сюда привезти... А, может, и вовсе переехать? Тут и климат другой, - расслабившись, щебечет Валентина. - Ой, а вдруг это ошибка? Я сейчас позвоню в банк и узнаю, точно ли на мой счёт были отправлены деньги! Надо найти номер в контактах...
  - Пропустите этот момент. Вы дозвонились в банк, вам ответили, что деньги действительно были направлены вам. Что вы делаете дальше?
  - Да, эти деньги Катя перевела на мой счёт, но я всё равно не хочу ей звонить. Я обижена, а тут так хорошо, и я не хочу отвлекаться сейчас на что-то другое... Тут море... Настоящее море, я его так давно не видела! И я не звоню ей. Я думаю, Катя прислала их для покупки недвижимости - она говорила. Хотела, чтобы я купила ей что-нибудь, что потом можно дорого сдавать; она в этом плане умница...
  - Достаточно! - остановил её Зверев, видя жест Кости.
  Тот помолчал немного, а потом вдруг спросил:
  - А Дмитрий Никифорович? - что вы скажете о нём?
  Зверев чуть усмехнулся, пронзительно посмотрев на него.
  - О, он... - Валентина помедлила и нахмурила лоб, будто подбирая слова. - Он всегда помогал мне... Понять, кто я...
  Убедившись, что больше вопросов у следователя нет, Дмитрий вывел её из состояния гипноза. Удостоверившись, что она в порядке и что его вопросы не доставили ей неудобств, Костя, попрощавшись, вышел. Но ушёл он недалеко - из головы его всё не выходила Иванова: и её обычная растерянность, которой, впрочем, в этот раз он не заметил, и мягкая приятная улыбка, особенно та, что была, когда она сегодня вошла в кабинет Зверева, и он решил дождаться её в коридоре.
  Когда сеанс Ивановой закончился, она вышла из приёмной и сразу наткнулась на Мадаева. Увидев его, она смутилась. Она была немного бледна и как будто расстроена, а, может, уже сильно устала от всех этих сеансов и копания в себе. "Похоже, после нашей беседы она продолжала говорить со Зверевым о своей подруге...", - подумал Костя, ощутив небольшой укор совести: ведь это он в последние дни заставлял её снова и снова окунаться в воспоминания, которые, быть может, её сознание специально отодвинуло вглубь, спрятало, потому что они причиняли ей боль.
  - Вы что-то забыли? - спросила она, покраснев. Было очевидно, что она считает себя в чём-то виноватой, например, в том, что что-то сразу не вспомнила и ему пришлось вернуться.
  - Нет, что вы! - поспешил он успокоить, заметив её смущение. - Просто я подумал: вы столько раз мне уже помогали, столько информации дали, тратя своё личное время, хотя могли бы этого не делать, а я даже ни разу не предложил подвезти вас домой.
  - Ох, подвезти?.. - она смутилась ещё больше, но тут же ласково улыбнулась. - Я была бы благодарна. Чувствую себя такой... уставшей...
  - И?.. Вы хотели сказать что-то ещё? - заметил он, что она замялась.
  - Нет, я просто... Просто хотела сказать: "опустошённой", но это так... нелепо, наверное. Я ведь ничего не делала, чтобы так устать.
  - Даже не думайте об этом! Пытаться разобраться в себе - это тяжёлый труд, а уж опускаться в такие воспоминания, которые ещё и приносят боль... - он осёкся, решив, что лучше лишний раз не напоминать о Зосимовой, хотя сам он только о ней всё время и говорил. Он торопливо протянул руку, галантно пропуская Валентину на улицу и мысленно укоряя себя за сказанные слова.
  - Вот сюда! - указал он в сторону своей машины, и они молча пошли к ней.
  Продолжали молчать они и дальше, когда уже сели в неё и двинулись в путь.
  "Понять, кто я... - задумался Костя, вспоминая прошедший эпизод в кабинете Зверева и почти забыв о присутствии рядом настоящей Ивановой. - Что может быть хуже и ненадёжней, чем плутать в закоулках чужой души, которая и сама не понимает, кто она есть...".
  - Константин Михайлович, спасибо, что решили меня подвезти! Я ведь понимаю: вы, наверняка, тоже очень устали - целый рабочий день... - услышал он немного виноватый голос Валентины и натянуто улыбнулся.
  - Да, работы так много, что я иногда и во сне уже думаю, думаю...
  - А разве это не опасно? Ехать за рулём в таком уставшем состоянии? - робко улыбнулась она в ответ.
  - Ну, знаете, некоторые действия делаются уже на автомате - делаешь и не замечаешь сам процесс. Потом оказываешься в другом месте, например, дома, и понимаешь, что сам себя уже успел привезти на машине, а как это произошло?.. - он хотел было засмеяться, но, бросив на неё взгляд, понял, что Валентина после его слов сразу же немного осунулась.
  "Вот это я сказал!.. - тут же спохватился он. - Она же боится, что не помнит того, что делает или говорит...".
  - Но это ничего! - быстро добавил он вслух. - Стоит лишь дождаться выходных и выспаться - и всё будет как обычно!
  - Да, - задумчиво ответила она, глядя в окно немного отрешённым взором. - А я в последнее время так плохо сплю... Тоже всё думаю, думаю... Пытаюсь понять, почему всё так происходит и кто же я... Собираюсь даже Машу на время к отцу отправить.
  - Вам это не нравится? - заметил он мелькнувшую на её лице тень.
  - Да, не очень. Но, каким бы он ни был для меня, он любит её. А разве кто-нибудь может заменить ребёнку родного любящего отца? Да и мне сейчас, наверное, стоит побыть одной... чтобы она не видела... - Валентина замолчала, но потом нашлась, - чтобы она не заметила, что я так устала.
  Костя понимающе кивнул и, остановив машину на парковке у дома, недалеко от подъезда, поднял ручник.
  - Я могу вас проводить? - спросил он.
  Она удивилась, но не подумала отказаться: Мадаев, выпустив её из машины, сразу поставил автомобиль на сигнализацию, будто не ожидал отказа. Она промолчала, и они направились к дому.
  - Дочка, наверное, уже вернулась из школы? - спросил он, когда они подошли к квартире.
  - Конечно, - она отворила дверь ключом и позвала, - Маша, иди сюда, посмотри, кто пришёл!
  Та выбралась из своей комнаты, с удовольствием жуя сладкую булочку. Улыбнувшись матери, с недоумением она посмотрела на пришедшего с ней мужчину, которого она видела как-то в прошлый раз. Очевидно, Маша не поняла, чему тут радоваться, и тут же убежала обратно.
  - Выпьете чаю? - спросила Валентина.
  - С удовольствием! - ответил он, снова подумав о том, какой же у неё ласковый голос. К тому же за время поездки на её лицо вернулся нежный румянец, и сейчас она казалась ещё и весьма спокойной, и ему почему-то хотелось немного побыть в её обществе.
  - Ох, я только заварю свежий чай! Он будет готов через несколько минут, но вы ведь подождёте? - это вопросом не было - она сразу направилась на кухню, но Костя поторопился ответить:
  - Хотите, я... - он собирался предложить ей помощь, но вместо этого почему-то произнёс, - пока посижу с вашей дочкой, чтобы вам не мешать и чтобы ей не было скучно?
  Валентина, казалось, обрадовалась:
  - Конечно! Вы меня этим очень даже выручите: в последние дни... - она замялась, - из-за этого эксперимента я так уставала, что мало времени проводила с Машуткой. Может, хоть вы её развеселите, а то на меня она теперь только дуется...
   Оставив её, Костя направился к детской. Осторожно постучав, он услышал разрешение войти и прошёл внутрь.
  - Ну, здравствуй, Маша! Это и есть твоя комната? - по-доброму оглянулся он. Здесь было просторно и светло, и, несмотря на хорошую площадь, не было ничего лишнего: только яркие детские вещи, шведская стенка и неподалёку от окна, огороженный от остального пространства небольшой ширмой - стол с компьютером, за которым сейчас и сидела девочка.
  - Небось, в интернете лазишь? - по-свойски спросил он, но Маша посмотрела на него с недоверием. Всё же она кивнула.
  - А мама всегда разрешает?
  - Да, только не на всех сайтах, - более дружелюбно ответила она, видя, что он не собирается задавать вопросов вроде: "Как в школе? Нравится учиться?..".
  - А на каких не разрешает?
  - Не знаю, она их как-то заблокировала, потому я не видела.
  - Она у тебя заботливая.
  - Да... - протянула Маша, а потом негромко добавила, - только в последнее время она об этом забыла...
  - Что ты имеешь в виду? Мама забывает накормить тебя завтраком?
  - Нет, конечно! - засмеялась она, и Костя тоже улыбнулся. - Но она стала забывать многие другие вещи... Ну там, я говорю ей, когда у меня меняется расписание и не надо идти к первому уроку, а она забывает и всё равно будит рано, а я поспать хочу...
  - И это всё?
  - Ну, ещё она стала забывать забирать меня из школы... Раньше такого не было.
  - И как давно она стала так много забывать? Неделю, две или больше?..
  - Да давно уже... Но вот так сильно - это в последние недели, - подумав, ответила Маша и снова уселась за компьютер, откуда, было, поднималась, чтобы взять из рук Кости медвежонка, которого он во время разговора поднял с полу.
  - А давай поиграем в игру?
  - В какую? - оживилась она.
  - Я покажу тебе фотографию, а ты посмотришь и скажешь, видела ли такого человека?
  - А, это не на компьютере?.. - поняла она, не сильно обрадовавшись.
  - Ну да... Это ведь так интересно: вдруг кто-то из этих людей был у тебя в гостях, а у меня есть его фотография, которую ты ещё не видела, а? - лукаво улыбнулся Мадаев.
  - Ну хорошо, показывайте!
  Он вытянул из заполненного кармана блокнот со снимками.
  - Вот этот приходил? - протянул он фото Бердникова, внимательно следя за Машиным лицом.
  - Ну... - она замолчала.
  - Ты его видела, да? - тихонько спросил он, чуть наклонившись ближе, чтобы получилось доверительней.
  - А маме это не повредит? - шепнула она.
  - Нет, нисколько! - мотнул он головой. - Он часто приходил?
  - Я его видела раза два-три: когда тётя Катя была у нас в гостях, он приходил. Он был с ней, то есть он не к маме приходил... - поправилась она, подумав. - В один из таких дней мама его тоже как-то запустила в квартиру, они все вместе пили чай. Но больше она не приглашала его войти - я видела его за дверью, в глазок, когда он ждал Катю.
  - Какая же ты молодец, такая внимательная!.. А мама что-нибудь говорила о нём?
  - Нет, он ей не нравился. Я у неё один раз спросила: "Это Катин муж?", а она сказала: "Нет, такой - ей не муж".
  - А у самой Кати ты это потом спрашивала? - пристально посмотрел Костя, чуть улыбнувшись.
  - Ну, я у неё тоже спросила: "Это твой муж?"... - замялась Маша немного, боясь показаться глупой, но, увидев ободряющий взгляд, продолжала, - а Катя засмеялась и ответила: "А ты у своей мамы спрашивала?.. И что она говорит?". Я сказала: "Такой - ей не муж...". Тогда Катя засмеялась ещё громче и добавила: "Твоя мама никогда не обманывает".
  - У тебя прекрасная память! Наверняка, ты лучшая ученица в школе, - отметил он. Маша довольно засмеялась, но отрицательно мотнула головой.
  - Пока не лучшая ученица?
  - Нет, в школе не все предметы интересные... Зато у моей мамы тоже память прекрасная, как у меня! Раньше была... - смутившись, быстро поправилась она и с любопытством потянулась к другим снимкам. - А какие ещё у вас есть фотографии?
  - Ну, смотри вот: узнаешь или нет? - Костя протянул ей следующую.
  - Ой, какой странный! И борода такая смешная, и очки большие... - она медленно повертела в руках снимок. - Нет, не видела.
  - Ну что ж...
  - Константин Михайлович, чай готов! Машенька, хочешь с нами? - из-за приоткрывшейся двери выглянула Валентина.
  - Нет, мам, я лучше тут посижу! - она снова подсела к компьютеру, а Костя направился к выходу.
  - Я вас не сильно отвлекла? - спросила у него Валентина, когда они зашли на кухню.
  - Нет, вы вовремя - я уже спросил всё, что хотел, - пристально посмотрел он на неё. - Даже не верится, что чай приготовился, как только у меня вопросы закончились.
  Она смутилась, но он вдруг мягко улыбнулся.
  - Вы правы, - робко ответила она, заметив его спокойный взгляд. - Я действительно стояла за дверью и ждала, когда вы закончите.
  - Я не спросил ничего лишнего? Она нормально восприняла мои вопросы? - уточнил он, продолжая вглядываться в её глаза.
  - Да, всё хорошо.
  - Тогда почему вы так печальны?
  Она смутилась ещё больше.
  - Мне жаль, что я стала так много забывать... - грустно ответила она, и в её глазах заблестели слёзы.
  Чай был вкусным, и Костя сам не заметил, как пролетел целый час. Простившись, он отправился к себе. Он был доволен проведённым временем, но мысли его быстро сменили направление, и вскоре он снова думал о работе.
  "Улик нет, зацепок - тоже, - подсчитывал он итоги дня. - Но почему мне всё время кажется, что я что-то упускаю?.. И что я хочу выяснить у Валентины?.. Не могла же она иметь к гибели Бердникова никакого отношения, не могла... Почему же я всё чаще об этом думаю?!.. Это всё настырная Света - мозги мне уже проела своими версиями!.. Нет, дело надо закрывать!".
  
  

Сеанс 6


Досье 6. Коротышева Инна Васильевна. Образование: медицинское. Последнее место работы: клиника 'Твоё Я', секретарь Д.Н. Зверева (зачёркнуто). Характер взвешенный, нареканий со стороны начальства не получала.


  Света с удовольствием жевала печенье и, запивая его кофе, иногда посматривала на старшего следователя.
  - Всё-таки не понимаю я вашего подхода, Константин Михайлович. Всё, что мы до сих пор узнали, более всего наводит на мысль, что ко всем событиям этого дела причастна Иванова, даже к событиям этих двух дел - и Бердникова, и Зосимовой. Так, может, стоит к ней внимательней присмотреться? Почему мы до сих пор не допросили её саму? Вот где была она в ночь гибели Бердникова? Она ведь - знакомая Бердникова, и вполне вероятно, как я уже говорила, то, что он приехал именно к ней и встречался в ночь своей гибели с ней же, - произнесла она, докушав печенье и дополнив его последней конфетой.
  - Глупости говоришь! - отрезал он, чуть повысив голос. - Ты видела её? Да если бы она кого-то убила, то так бы и осталась лежать рядом без сознания от ужаса того, что сделала. А ты видела рядом с Бердниковым её тело? - ехидно заметил он. - Да и как бы она оставила дочь одну дома ночью, когда она и днём-то её не оставляет?! А тебе пора бы уже заняться изучением психологии, чтобы начать, наконец, разбираться в людях. Это очень помогает в нашей профессии, если ты ещё помнишь, кем собираешься становиться, - назидательно помахал он пальцем.
  - Вам легко говорить - вы уже старший следователь. Мне до вашего положения ещё очень долго карабкаться вверх, а девушке это сложно, - поджала она губы. - Тем более, я не считаю, что неправа. Ведь вы так и не можете опровергнуть все мои версии.
  - А я и не стараюсь. Я просто знаю, что они неверны.
  - Это нечестно...
  - Знаешь, можно придумать уйму версий, и некоторые из них будет сложно или даже невозможно опровергнуть доступными средствами. Но на это у следователя есть ум и интуиция, знание жизни и психологии и очень много других, не менее важных в профессии помощников. И перед тем, как тратить время, нужно удалить из списка возможных версий самые фантастичные. А твои предположения как раз и относятся именно к таким. Иванова никогда не пряталась от нас. Наоборот, она нам и не была нужна, мы её не искали, но встретились с ней и теперь она нам помогает. А если мы будем хвататься за все версии и догадки, что приходят к нам в голову, - он легонько постучал по голове Кузьминой, будто пытаясь отшлифовать качество её мыслей, - то перестанем успевать ловить преступников и не сможем предотвращать незаконные действия.
  Она что-то недовольно пробурчала в ответ, но Костя уже снова рылся в бумагах и не обратил внимания. Он всё пытался понять, что же такое он упустил в расследовании, отчего ему так некомфортно... - он слишком хорошо знал это состояние, когда кажется, что недостаёт только какого-то одного маленького кусочка, чтобы мозаика сложилась. Но этот кусочек скрыт, будто перевёрнут, не видно ни его цвета, ни краёв, и Костя даже понять не мог, с чем или кем это было связано. "Но это точно не Валентина", - поймал он себя на том, что всё продолжает мысленно отвечать Свете, защищая Иванову.
  Сама же Валентина в это время была у себя дома и не подозревала, что вызвала столь бурное обсуждение. Впрочем, ни о каких других людях она сейчас вовсе не думала - с тоской, грустью и странными опасениями она размышляла о том, что же происходит с ней самой, с её мыслями и памятью...
  Раздался стук в дверь. Звонок не работал уже второй день, но ей было всё равно: гостей она не ждала, а следователя Константина Мадаева консьерж уже знала и могла и так пропустить, если бы он снова внезапно решил прийти, так что о сломанном звонке Валентина не беспокоилась. Да и никакие дела, никакие иные мысли не могли теперь привлечь её внимания, когда она была так расстроена всем - и гибелью Бердникова, и восставшими воспоминаниями о Зосимовой, которые теперь почти не оставляли её, и самой собой...
  "А если у меня - раздвоение?.. Вдруг я хожу куда-нибудь, что-то делаю, но не забываю, а просто не знаю об этом?", - с ужасом думала она, не торопясь подойти к двери.
  Настойчивый стук не прекратился, а стал громче, будто кто-то был уверен, что она дома, и желал немедля увидеть её, и Валентина всё же вяло поднялась с дивана и направилась к двери. Её настроение в последние дни стало таким переменчивым, что за это время, ушедшее на обдумывание - "открывать-не открывать", ей уже даже захотелось открыть - чтобы отвлечься на какую-нибудь бытовую проблему.
  "Может, труба в какой-нибудь комнате потекла?", - рассеянно предположила она, что за дверью соседи, и отворила. Но увидеть того, кто перед ней оказался, она не ожидала.
  - Инна?.. - удивилась она. - Что вы здесь делаете?
  Перед ней была бывшая секретарша Зверева Инна Коротышева, та, что работала до Анастасии. Но взгляд её был таким злющим, что Валентина машинально отодвинулась чуть назад.
  - Как вы могли? Как посмели?! - воскликнула Инна, неотрывно глядя на неё. В квартиру она не прошла и, сделав только пару шагов по направлению к Ивановой, ухватилась за косяк двери.
  "Похоже, она чертовски пьяна", - рассеянно мелькнуло в голове Валентины.
  - Что-то случилось? - устало спросила она.
  - Издеваетесь?! Да вся клиника уже знает, что вы убили Бердникова! - чуть не плюя ей в лицо, прошипела та.
  - Что?!
  - Вы думали, это не откроется?! За что вы убили его? Я так его любила, так любила... Наверняка, он приехал, чтобы забрать меня к себе, а вы!.. Убили его, потому что он никогда вам не нравился!
  Валентина, едва дыша, оперлась на открытую дверь.
  - Я не понимаю... - тихо проговорила она, - ничего не понимаю... С чего вы взяли, что я кого-то убила?
  - Да в клинике уже все знают, что следователь сразу начал вас подозревать, потому и устроил эти ваши сеансы гипноза... И они с Дмитрием Никифоровичем каждый раз говорят вам забывать всё, что вы говорите, чтобы вы не заподозрили ничего о том, что они уже знают. Но теперь всё! - теперь все знают, какая вы! Я даже сама вас трогать не буду - вы всё равно заплатите за гибель моего Вани! - Инна передумала и, не став плевать в неё, с силой ударила кулаком по косяку двери и ушла. А Валентина так и сползла по нему на пол.
  Обессилевшая, она сидела там, но ни рыдания, ни стона не вырвалось из её души, измученной так, что на них просто не хватало сил.
  "Я - убийца. Убийца... Свершилось - я действительно не та, кем была... Я делаю то, чего не помню... убиваю...".
  - Валечка, дорогая, что-то случилось? - через какое-то время раздался голос над её головой: проходя мимо, старушка увидела, что молодая соседка сидит на полу.
  - Нет, ничего, - медленно, на автомате, ответила та и, держась за дверь, поднялась на ноги. - Мне просто нужно отдохнуть...
  Старушка кивнула в ответ и пошла дальше, к своей квартире.
  Валентина же вернулась в зал, в свой большой красивый зал, обставленный с определённым вкусом, без излишних вещей, которые накупает человек, неожиданно получивший богатство. Бессмысленным взором она окинула пространство, но не нашла ничего, за что зацепился бы её взгляд - кроме одной фотографии, где они были вместе с Зосимовой. "Это мы в ресторане... а теперь она там, одна...", - как в беспамятстве, прошептала она. "Можно ли быть на земле убийцей?.. Ангелом в небе, ангелом в небе... И это не так страшно, как убивать и знать только то, что уже убил...", - бормотала она, бессмысленно бродя по квартире.
  Вскоре она остановилась. Подняв глаза, увидела, что стоит в ванной, перед полкой с лекарствами. "А для чего мне так много?", - глядя на бутылочку в своих руках, она не могла вспомнить, для чего ей вообще нужно было снотворное - она ведь всегда так спокойно спала!
  "Спокойно... - прошептала она, словно наслаждаясь самим этим словом, - без тревог...". Она высыпала содержимое в стакан с водой и медленно поднесла ко рту...
  Присев на пол, Валентина закрыла глаза, чтобы ощутить покой. А в голове её вдруг проявилась, а потом всё сильнее стала пульсировать мысль о дочери: "Машенька... Разве я могу её оставить?.. А как она будет жить с убийцей?.. Но разве я могу причинить ей вред?.. Если бы я контролировала себя! Если бы была уверена, что не причиню ей вреда... Но ведь она меня любит, ей нужна моя любовь, нужна...". Сквозь немыслимую усталость и какое-то странное ощущение отчуждения от этого мира Валентина вытащила из кармана сотовый и нашла в контактах телефон Мадаева...
  Вскоре она уже была в больнице, с промытым желудком, лежала в отдельной палате. В коридоре, жутко нервничая, топтался Костя.
  - Как она? - быстро спросил он, увидев вышедшего из палаты врача.
  - Вовремя привезли - доза была слишком большой... Но скоро всё нормализуется. Вам же стоит пойти домой - сегодня её лучше не беспокоить.
  - Да, конечно.... - ответил он, не торопясь уходить. - Вы правы: я приду потом.
  Он пробыл здесь ещё несколько часов, пока ему не позвонила Света. Нужно было возвращаться на работу и, мрачный, он ушёл.
  Вернулся он сюда через день. В руках его был небольшой букет ромашек, который медсестра сразу взяла, чтобы поставить в вазе на тумбу рядом с Валентиной.
  Увидев Мадаева, та попробовала слабо улыбнуться, но улыбка получилась плачевной.
  - Зачем вы это сделали? - негромко спросил он, осторожно присев рядом.
  Она поблекла ещё больше.
  - Я не должна жить... Вы ведь тоже знаете, что это я убила...
  - Кого вы убили? - переспросил озадаченный Костя.
  - Ивана Бердникова. Вы же сами это сказали...
  - Когда я вам такое говорил?!
  - Не мне, вы говорили это в клинике.
  Он помолчал, недоумевая над её словами, но недолго.
  - Знаете, Валентина Осиповна, - сказал он, - я не понимаю, о чём вы говорите, и такие ваши странные слова могу списать только на ваше самочувствие: вы явно не в себе. Догадались выпить столько снотворного! Вы вообще соображали, что творили?!
  - Я не очень хорошо помню тот момент, - покраснев ещё больше, будто собираясь плакать, ответила она. - Мне казалось, что так правильно...
  - А что произошло перед этим, что случилось?
  - Ну, Инна сказала, вы считаете, что это я убила Бердникова, и вся клиника тоже...
  Он от неожиданности замер, открыв рот.
  - Это кто там за меня говорит, какая-такая Инна? - изумился он, обретя дар речи.
  - Ну, Инна Коротышева... Она ещё была секретарём Дмитрия Никифоровича...
  - И что с ней? Она пришла к вам? Зачем, чего хотела?
  Валентина всхлипнула.
  - Ничего. Пришла, раскричалась... Сказала, что я убила Ивана Бердникова и что вся клиника об этом знает, и что вы знаете, и Зверев, но от меня скрываете, чтобы я не догадалась, что вы всё знаете... Сказала, что это я убийца, что я призналась в этом на сеансе гипноза...
  Она разразилась рыданиями, и Костя, не зная, что делать, только растерянно похлопал её по плечу.
  - Значит так, Валентина Осиповна! - так резко сказал он вдруг, что она даже, перестав плакать, посмотрела на него. - Я уже говорил и повторю ещё раз, что не считаю вас убийцей кого бы то ни было. И если бы считал иначе, давно бы вас допросил и опросил бы ваших знакомых... А насчёт этой женщины... Во-первых, на сеансах ничего подобного вы не говорили, во-вторых, об этих сеансах знаем только вы, я, Зверев и моя помощница Светлана. Никто другой к этой информации доступа не имеет, и откуда о них узнала эта Инна, мне неизвестно... Но я с этим разберусь. А вы должны забыть об этом инциденте и спокойно ждать, пока я не найду настоящего убийцу. Если он, конечно, существует и мы не имеем дело просто с неблагоприятным для Бердникова стечением обстоятельств, - твёрдо добавил он.
  - Но я боюсь, что это могу быть я... - очень тихо произнесла она.
  - Ну вот опять! Почему вы на себя наговариваете?! - воскликнул Костя, не удержавшись.
  - Я не помню многих вещей... Вдруг я - не та, кем себя представляю?.. Вдруг убиваю и не знаю этого?
  "Так недолго скатиться до безумия...", - настороженно подумал он, но вслух ответил:
  - Валентина Осиповна, у меня не было причин допрашивать вас по делу Бердникова, но раз вы так настаиваете, я задам один простой вопрос, который вам самой откроет глаза: где вы были в ночь с двадцать второго на двадцать третье число?
  - Дома, спала.
  - Ну вот! - удовлетворённо произнёс он. - Это же есть, кому подтвердить: Маша, например?
  Валентина задумалась и вздохнула:
  - В тот раз она ночевала у отца, я была одна. Могла ли я выйти из дома, чтобы встретиться с Иваном? - робко посмотрела она ему в глаза.
  - Значит так... Даже ваше подсознание не рассказывает того, чего можно было бы стыдиться. Поэтому успокойтесь и набирайтесь сил, а потом мы с вами ещё всё обсудим. Только обещайте мне больше никогда не прибегать к подобным мерам, как вчера, договорились?.. Ну вот и ладно, - кивнул Мадаев, заметив, что она более-менее успокоилась. - Кстати, как теперь чувствует себя Маша?
  - Она уже несколько дней живёт у своего отца. Когда я поняла, что не всё о себе знаю, отправила её - вернётся, когда закончатся наши сеансы... Поэтому она не знает, что произошло.
  - Сеансов больше не будет, - твёрдо сказал он, собираясь встать, но Валентина вдруг схватила его за руку, останавливая.
  - Нет, теперь я хочу - слышите: хочу! - узнать, что я такое. Я хочу, чтобы сеансы продолжились. Пусть Дмитрий Никифорович снова погрузит меня в гипноз и спросит, что со мной. Только обещайте, что я точно всё буду помнить!
  - Валентина Осиповна...
  - Мне очень нужно! Я должна знать правду, должна! - она так смотрела на него, что он, нехотя подумав, всё же согласился.
  - Хорошо, если вы этого желаете. Но Зверев и так никогда не говорит, чтобы вы что-то забывали... - её напряжённая рука сразу расслабилась, отпуская его, и он поднялся. - А сейчас выздоравливайте!
  Он покинул её и отправился прямиком в клинику "Твоё Я". У него не было особых сомнений насчёт того, откуда бывшая секретарша Зверева узнала о сеансах гипноза с Ивановой, но он хотел знать это наверняка.
  - Анастасия, скажите, вы встречали недавно Инну Коротышеву - ту, которая работала здесь до вас? - произнёс он, войдя в приёмную Зверева.
  - Невероятно, как вы быстро работаете! - восхитилась секретарь. - Она как раз на днях заходила.
  - А скажите, почему вы говорили с ней об Ивановой? Как вообще пришло в вашу прелестную голову обсуждать сеансы клиента?
  Она покраснела, донельзя смутившись.
  - Ну, то, что клиенты ходят к Дмитрию Никифоровичу на сеансы, - это ведь не закрытая информация, это то, для чего открыт его кабинет... А Инна была таким же работником, как и я, и побольше меня даже знает обо всех них...
  - Зачем вы рассказали ей о следственном эксперименте?!
  - О чём вы? Ничего такого я ей не говорила, вот правда! Про сеансы - да, было дело, сказала; про то, что следователь, то есть вы, приходите, чтобы с делом Бердникова разобраться, тоже да... Но и только!
  "Всё ясно", - мрачно кинув на неё последний взгляд, Костя развернулся. Тяжёлым шагом он дошёл до машины, сел и поехал на работу. Впрочем, он тут же передумал и, остановившись у обочины, набрал телефон приёмной Зверева.
  - Добрый день, вас приветствует... - услышал он на другом конце провода.
  - Анастасия, дайте адрес Коротышевой - забыл взять, когда заходил, - перебил он, и та торопливо зашелестела бумагами.
  Он записал данные и сменил маршрут, и вскоре был у квартиры Инны Коротышевой.
  - Инна Васильевна? - после звонка в дверь уточнил он на вопрос: "Там кто?". - Старший следователь уголовного розыска Константин Мадаев, нужно задать вам пару вопросов.
  Дверь лениво отворилась, и Костя показал удостоверение, внимательно вглядываясь в брюнетку, чьи глаза и воинственный вид говорили, что обижать она себя никому не позволит.
  - Что же, заходите... - прищурив глаза, осмотрела она его и пропустила внутрь, и добавила, указав в сторону кухни, - кофе, наверное, будете?
  Она прошла сразу к плите, на которой стояла старая заляпанная турка, и наполнила чашку. Поставив её перед Мадаевым, она уселась на стул, поджав под себя ноги, и взялась за оставленный из-за его прихода стакан виски.
  - Вы работали в клинике "Твоё Я" под руководством Зверева Дмитрия Никифоровича, верно? - не собираясь пить кофе, спросил он, не спуская с неё пристального взгляда.
  - Да, а почему вас это интересует? - поинтересовалась она, сделав большой глоток виски.
  - Я знаю, что вчера вы приходили домой к Валентине Ивановой, клиентке Зверева, с которой раньше встречались по работе.
  Инна вдруг резко поставила стакан на стол и, подавшись вперёд, сама уставилась на Костю тяжёлым взглядом.
  - Она убила Бердникова, а вы до сих пор не засадили её за решётку. Вы вообще следователь или как?
  - Почему вы решили, что она его убила?
  - Разве всё, что она говорит на сеансах гипноза, не показывает, что это сделала она? - вопросом ответила она.
  - Нет, не показывает. И давайте я вам обрисую ситуацию: при участии Зверева сейчас проводятся гипнотические сеансы с одной из свидетельниц, которые могут помочь в расследовании дела о гибели некоего Бердникова. Об этих сеансах, кроме них двоих, знаем только я, моя помощница и, как выяснилось, нынешний секретарь Зверева. Вчера вы наговорили Ивановой таких вещей, после которых она пыталась покончить с собой. Учитывая обстоятельства - ваше знакомство с Анастасией и то, что вы тоже работали в клинике, - я могу понять, откуда у вас закрытая информация о сеансах гипноза. Но откуда вы взяли якобы информацию о том, что именно происходит на самих сеансах, вы обязаны мне рассказать.
  - Сама догадалась, - мрачно ответила она, подумав. - А ваша свидетельница, может, и есть убийца Вани!
  - Это решит следствие, а не ваши домыслы!.. - отметил Костя, но тут же осёкся. - А откуда вы знаете, что Бердникова звали Иваном?
  Инна нахмурилась, пытаясь скрыть горечь.
  - Он был моим женихом. Думаю, он приезжал забрать меня с собой...
  - Что вы говорите? - удивился Костя. - Он делал вам предложение?
  - Не прямо. Но мы понимали друг друга...
  - А как же Зосимова? Помните такую? - бывшая клиентка Зверева. Она ведь была почти что невестой Бердникова, по крайней мере, ей он делал такое предложение.
  - Она - невестой?! - горько засмеялась Инна. - Да ему только я и нравилась, а с ней он просто был... Говорил, денег накопит, мы вместе уедем...
  - Куда вы собирались уехать?
  - В Америку, - мечтательно ответила она, но тут же снова помрачнела. - Всё из-за этой бабы-дуры!
  - Из-за какой именно?
  Инна снова наполнила себе стакан виски и отхлебнула.
  - Да Зосимова-дура денег ему давать не хотела! А он всё так хорошо продумал: поженились бы, а потом бы он развёлся, а часть денег у него бы осталась...
  - Ясно. А, скажите, почему он без вас уехал, когда деньги получил? - без тени улыбки на лице, многозначительным взглядом уставился на неё Костя.
  Она полупьяно засмеялась.
  - Что вы такое говорите, какие деньги?.. Да если б у него хоть чуть-чуть было б, он бы мне сказал... Он ведь и у меня, бывало, занимал...
  - А вы знали, что он в Болгарию уехал?
  - Ну да. Это ж из-за бабы этой, Зосимовой, - когда она погибла, ему пришлось уехать, чтобы перед следователями не светиться.
  - Это он вам так сказал?
  - Ну да!
  - А как вы думаете, откуда у него деньги на поездку в Болгарию были, да и на проживание там? - продолжал он гнуть свою линию. - Может быть, ему их дали вы?
  - Нет, у меня-то откуда такие деньги!.. Наверняка, Зосимова... - вдруг задумалась она.
  - Но ведь Зосимова к тому моменту, как он уехал, уже погибла, верно? Так как же? Что же у нас с вами получается? То, что у Бердникова...
  - ... были деньги?..
  - И он уехал в Болгарию, не взяв...
  - ... меня с собой?.. - икнув, закончила фразу изумлённая сделанным открытием Коротышева.
  - Именно! - подытожил Костя. - А теперь ещё скажите: он вам позвонил, когда приехал?
  - Нет, конечно, когда бы он успел: ведь его в тот же день убили, - растерянно ответила она, задумавшись.
  - О, так вы, наверное, не всё знаете? Его убили в третью ночь после приезда в Петрозаводск, - доброжелательно добавил Костя и, заметив эффект, уточнил. - Вы всё ещё настаиваете, что были его возлюбленной?
  Совсем растерявшись, она не ответила.
  - Налейте мне, пожалуйста, немного кофе, - вдруг обратилась она к нему, передумав пить виски.
  Он поставил перед Инной чашку и налил из турки ещё горячий напиток.
  - Так лучше? - спросил он, когда они выпили по кружке. - Кстати, кофе у вас отменный. Сами варите?
  - А кто ж ещё? - хмуро ответила она, потупив взор. - Был у меня один парень, да и тот оказался не моим...
  - Всё-таки: что произошло, зачем вы ходили к Ивановой? - снова отставил он чашку и нервно постучал пальцем по столу.
  Инна, уже не раздражаясь, вздохнула.
  - Да я зла была, что из-за неё Ваня погиб. Я ведь думала, что уеду с ним... работать не придётся...
  - Откуда вы узнали о сеансах гипноза и о том, что именно она там говорила?
  - Да я точно и не знала, - смутилась она. - Слышала только, что она что-то говорила о Бердникове, и то, что следствие заинтересовалось этими сеансами. Вот от злости и высказала. Я, знаете, вчера ещё немного перебрала...
  Мадаев помолчал.
  - Вы в следующий раз думайте, что и кому говорите. А то вы напились и высказались, а человеку так досталось, что он с жизнью решил покончить, - негромко сказал он.
  - Что же это она, будучи невиновной да решила отравиться? - недоверчиво ответила Инна. - Вы думаете, будь она ни при чём, стала бы из-за разговоров жизни себя лишать?..
  В полу отрезвевших глазах читалась горечь. "Очевидно, она уверена в виновности Ивановой", - понял Костя. Впрочем, когда он вернулся в свой офис и поделился полученной информацией с коллегами, у Коротышевой нашлись единомышленники.
  - Вот действительно, Константин Михайлович!.. - воскликнула Света, чуть не всплеснув руками от удивления. - Вы на самом деле думаете, что Иванова просто так расстроилась, что решила всех наказать: мол, я такая невинная, отравлюсь, а вы все потом укорять себя будете? Да наверняка она просто не может вынести, что теперь все знают, что это она - убийца. Наверное, она просто безумна... - она даже замолчала, задумавшись над тем, как же теперь действовать, если в доказательство этой версии улик у неё всё же нет.
  Костя ей не ответил, потому что его по плечу сразу хлопнул Дима Лосев.
  - Слушай, а ты спросил Коротышеву, знает ли она, откуда у Бердникова деньги появились?
  - Не знает. Даже удивилась, что они у него были. Она с ним уехать собиралась, а он, похоже, об этом и забыл...
  - А сказала, откуда про сеансы прослышала?
  - Ну, тут особой тайны нет: зашла в клинику по старой памяти - она ж там недавно ещё работала, пару месяцев назад... С нынешним секретарём Зверева поговорила, так и узнала. Хотя...
  - Что не так? - сразу спросил Лосев, увидев знакомый сосредоточенный взгляд.
  - А вот откуда секретарь это узнала? Зверев говорить ей не должен был, а больше и некому... - нахмурился тот.
  - "Не должен был" - не значит, "не сказал", - намекнул Лосев, и Костя кивнул.
  - Конечно, это если она сама не услышала случайно. Она же в приёмной сидит, может, заглянула как-нибудь не вовремя, а мы и не заметили... - сказал он и добавил с досадой. - И зачем это Коротышева в такое время наведаться в клинику решила!..
  - Да к чему об этом думать? - перебила его Кузьмина. - Лучше скажите, почему она перестала работать на Диму? - вы её об этом спросили?
  Мадаев с Лосевым переглянулись.
  - Вот молодёжь пошла! - по-доброму улыбнулся он. - Сама со мной уже несколько дней на задание не выходит, а работу с меня спрашивает. И это ещё не мой начальник!
  Они засмеялись.
  - Вообще-то я с бумагами для вас всё время разбираюсь! Но, знаете, Константин Михайлович, я даже обижаться не буду: за вами ведь глаз да глаз нужен, а то пропустите что-нибудь. Вот ведь и тот вопрос, наверное, не задавали? - переспросила она с укоризной.
  - Нет, почему она перестала работать в клинике, я спросил, - усмехнулся Костя её важному виду. - Коротышева ответила, что решила как-то написать заявление на увольнение, а когда через несколько дней после получения расчёта передумала и захотела вернуться, возможности уже не было - в должности был другой секретарь.
  - Вот видите? - спросила удовлетворённая Света. - Безответственный работник! Не думая, пишет официальные бумаги, потом сожалеет. Наверняка, ещё и пьёт...
  - Ну, есть и такое немного, но какое это имеет значение? - Костя аж удивился внезапной проницательности Кузьминой и с интересом ждал, как она свяжет озвученные факты.
  - Значит так: работу свою она выполняла плохо, пила, была никудышным сотрудником, вот её и отпустили быстренько, как только она заявление сдуру написала. А, значит, и свидетель с неё никакой - мало ли, где именно она могла услышать про гипнотические сеансы Ивановой. Она могла даже просто предположить, придумать в пьяном бреду эти сеансы - не зря же она несколько лет отработала в клинике, наверняка, подобное уже видела...
  "Отработала несколько лет?.. - вдруг подумалось Косте. - И впрямь, а чего ж она тогда уволилась?.. Да и на пьяницу не похожа - так, выпила чуть-чуть и после пары кружек кофе протрезвела полностью...".
  - Константин Михайлович! - потянула Кузьмина его за рукав, вырывая из мыслей в общее пространство отдела. - Давайте устроим ещё один сеанс с Ивановой да спросим напрямик: знает она или не знает, кто убил Бердникова, а? Что мы вокруг да около ходим? - она напряжённо глядела в глаза удивлённого следователя.
  - Что-то ты странное предлагаешь... - не понял он. - Да и как можно беспокоить Иванову сейчас, когда она в таком состоянии?..
  - Думаю, надо поговорить с Димой... Ну, со Зверевым, - добавила она, видя непонимающий взгляд Димы Лосева. - Давайте спросим его? Он ведь её психоаналитик, он может сказать, когда она будет способна нам ответить. Ведь не будет беды в том, если мы просто спросим, когда можно провести с ней сеанс? - продолжала настаивать Света, теребя в руках листок бумаги и так напряжённо всматриваясь в лицо Кости, будто впервые его видела.
  - Хорошо! - отмахнулся он, желая закрыть эту тему, и помня, что всё равно обещал Валентине устроить дополнительный сеанс гипноза.
  Впрочем, на время удачно забыв про этот разговор, Костя и не думал, что его обещание всплывёт так быстро: ставшая добросовестным сотрудником Света вскоре проконсультировалась с Дмитрием, а затем связалась и с Валентиной и, уточнив, когда та будет готова к очередному сеансу, доложила обо всём Мадаеву. И через несколько дней Иванова, немного окрепшая от пережитого и тоже желавшая закончить с этой историей, опять была в клинике "Твоё Я". Она находилась уже в кабинете Зверева, когда Мадаев только вошёл в приёмную. Пройти в кабинет психоаналитика он не торопился и для начала остановился у стола Анастасии.
  - Скажите-ка, а что вы слышали про увольнение Коротышевой? - спросил он у неё. - Почему она взяла да и ушла из клиники? И где сейчас работает?
  - Да нигде не работает, - пожала та плечами. - Она и заходила-то, чтобы ещё раз спросить, не появилось ли свободное место... Но я не знаю точно, почему она уволилась - она быстро сдала мне все дела, чуть ли не за день-два всего, и ушла. Торопилась, нервная была... Я думаю, у неё проблемы какие-то были, а может, уехать собиралась.
  - А что вы слышали о ней в клинике? - наверняка, другие сотрудники обсуждали её увольнение? Может, пила на рабочем месте, не приходила вовремя или вовсе пропускала работу, недобросовестно выполняла свои обязанности, была некорректна?..
  - Мне кажется, ничего такого не было, - задумалась Анастасия. - Говорили только, что никто от неё такого не ожидал - место-то хорошее, кто ж с таких уходит? Да она, видать, и сама это поняла, раз приходила обратно проситься...
  - Ясно, вы мне очень помогли! - кивнул ей Костя и, наконец, прошёл в кабинет Зверева, где уже заждалась Валентина.
  Вместе с Костей внутрь вошли и ожидавшие его в приёмной Света Кузьмина и какой-то незнакомый ей молодой человек. Внешность его была обычной, одежда не особо примечательной, но с намёком на некоторую элегантность, и в общем выглядел он довольно приятно. Взгляд его без особого интереса скользнул по помещению и, на миг задержавшись на Звереве, снова тускло упёрся куда-то вниз, между стеной и полом, будто заметил он там что-то более важное.
  - А это кто? - холодно взглянув на него, спросил у Мадаева Зверев. Света тоже смотрела на него во все глаза, не скрывая любопытства.
  - Это мой помощник, Никита. Посидит здесь пока, подождёт меня. А мы можем уже начинать? - уточнил тот, стремясь быстрее закончить этот последний сеанс.
  - Несомненно, - невозмутимо произнёс Зверев, чуть не пожав плечами, но сдержавшись. - Валентина Осиповна, вы ведь готовы, так?..
  Его взгляд был пронзительным, острым. Она кивнула и, немного растерянно улыбнувшись Косте, уселась удобнее в кресло и расслабилась. Вскоре она была под гипнозом.
  - Что вы хотите знать? - негромко уточнил Зверев у Мадаева, и тот внезапно понял, что не готов задавать вопросы!.. Впрочем, он тут же взял себя в руки.
  - Ну, для начала... Где вы были в ночь с двадцать второго на двадцать третье число?
  - Я - гуляла - по парку, - медленно, будто проживая каждое слово, ответила Валентина.
  Костя вдруг до хруста сжал кулаки. "Она ведь говорила, что спала?!..", - ошеломлённо подумал он.
  - Это в котором, где? - чуть охрипшим голосом спросил он.
  - У лебединых прудов.
  Её голос отзвучал, и в комнате на миг замерла тишина - Мадаев не торопился задавать следующий вопрос. Он вообще не понимал, что только что было сказано, так что Свете пришлось тронуть его за рукав.
  - Константин Михайлович, ну все ведь ждут! Что же вы?.. Хотите, я продолжу допрашивать?
  Её голос был мягок, но Костю будто ножом резануло слово "допрашивать" - изначально о допросе речи не шло! Теперь же, когда Иванова сказала, что гуляла в парке у прудов в ночь гибели Бердникова, всё становилось слишком серьёзным...
  - Нет, я сам спрошу всё, что нужно... - ответил он, шумно сглатывая, но в горле пересохло. - В ту ночь у прудов вы были одна? - обратился он к Валентине. Его голос дрогнул, а внутри что-то ёкнуло.
  - Нет, со мной был Иван Бердников.
  Света и ахнула от удивления, и хлопнула в ладоши от радости, что клубок стал распутываться, а на плечи Мадаева будто навалился огромный груз! Ему стало так тяжело, что он устало облокотился на стол. В голове его теперь было только одно: "Неужели это и есть - раздвоение личности?!.. Может, так и выглядит настоящее безумие? - когда кажешься нормальным человеком, но лишь потому, что сам не осознаёшь, что иногда творишь что-то, не контролируя себя? Или же она просто лгала?..".
  - Вы гуляли, а потом разошлись в разные стороны? - попробовал он изменить ситуацию, но прекрасно ощущал ответ, который будет:
  - Нет, мы гуляли, а потом я ушла сама.
  - Почему так вышло? - еле двигая губами, спросил он, вытирая со лба пот.
  - Потому что Иван оказался в пруду и уже не мог идти, - тяжело произнося слова, ответила Валентина.
  - Ой, Константин Михайлович, можно я спрошу? Можно я продолжу? - снова воскликнула Света, попеременно глядя горящими глазами то на него, то на неё. Зверев и Никита молчали, но пока на невозмутимом лице первого проявлялось удивление, лицо второго становилось всё более сосредоточенным.
  - Кто-нибудь может подтвердить, что вы были той ночью у прудов? - проигнорировав энтузиазм Светы, продолжил спрашивать Костя. - Может быть, вас видели служащие парка?
  - Нет, в ту ночь было пусто и темно.
  - Вы видели, как... Бердников оказался в пруду? Как это произошло? - его голос был холодным, даже ледяным - ему самому сейчас казалось, что он находится не здесь, а в какой-то холодной и очень злой сказке, которую читал когда-то в детстве. Читал и не верил, что мир может быть таким беспощадным...
  - Он заснул на берегу пруда, и я сдвинула его в воду.
  - Так вот почему он захлебнулся!.. - радостно воскликнула Света и снова хлопнула от воодушевления в ладоши.
  - Конечно, вы так над ним пошутили? Он сразу очнулся и поплыл к другому берегу? - попробовал Костя ещё раз, но это не помогло:
  - Он не очнулся.
  - Почему он заснул, когда вы гуляли? Это вышло случайно, он просто хотел спать? - безнадёжно уточнил он, продолжая выполнять свою работу. "Это конец...", - его голова мучительно болела, ему хотелось всё это уже закончить, закончить и пойти домой, лечь и лежать, и чтобы ничего этого, этого дня, этого дела, расследования, не было... Но оно было, и Валентина отвечала:
  - Мы пили пиво - я угостила его баночкой, но сначала, будто в шутку, сама открыла её и успела всыпать снотворное, пока он не видел.
  - Зачем вы это сделали?
  - Хотела, чтобы он перестал жить.
  - Почему?
  Она вдруг застонала, но тут же медленно продолжила, чуть не стиснув зубы.
  - Потому что он знал, что это я убила Катю Зосимову.
  В комнате громко тикали часы - так показалось Косте. Ему захотелось сорвать их со стены и швырнуть обратно, чтобы разбились вдребезги! Он тяжело дышал, но ощущал себя так, будто вовсе не дышал, будто не хватало воздуха... Кузьмина же чуть не подпрыгнула от радости, что дело проясняется ещё больше, чем она в этот раз рассчитывала! Она эмоционально хлопнула ладонью по столу, от избытка чувств даже отбросив на него свой блокнот, куда до этого периодически что-то записывала. Только Зверев молча вертел в руках незажжённую сигару, да Никита задумался о чём-то своём, словно его и вовсе не было в этом кабинете.
  - Вас же во время её гибели не было в Петрозаводске, вы находились за границей? - чуть повысив голос, спросил Костя, ощущая страшную усталость.
  - Я приехала специально, чтобы с ней... поговорить, - сказала Валентина. - Об этом никто не знал... Разговор не удался.
  - Как вы это сделали? Как убили Зосимову?
  - Я пришла к ней в гости. Мы пили чай, и я добавила туда снотворное...
  - Снотворное? Это у вас излюбленный метод? - тускло уточнил он.
  - У меня дома его много - мне его прописали, а я пропускала некоторые приёмы, вот и накопилось, - медленно, как будто не желая говорить, ответила она.
  - Вы пришли в гости к Зосимовой и добавили в чай снотворное - что было потом? - едва ворочая языком, который будто налился свинцом, продолжил спрашивать Костя.
  - Она почти спала и уже ничего не соображала. Я открыла окно и подвела её к нему. Оставалось только немного подтолкнуть...
  Мадаев вытер вспотевший лоб и устало сел на стул. Ему казалось, что он постарел на годы, но в комнате всё также громко тикали часы, говоря, что прошли только минуты...
  - Дверь была заперта...
  - На ключ. У меня всегда были ключи от её квартиры, она мне доверяла.
  - Каковы были ваши мотивы? Зачем вы убили вашу родственницу и подругу?
  - Мне было больно, когда мы с ней поругались. А ещё - обидно, что она стала крёстной для чужой девчонки, а для моей дочери не захотела. И деньги... она перевела мне деньги, пятьдесят миллионов. Я не хотела их отдавать...
  - Вы сказали, что избавились от Бердникова, потому что он знал о том, что вы убили Зосимову. Почему его вы убили только сейчас?
  - Он шантажировал меня. После гибели Кати он обещал молчать - я ему заплатила. Но теперь он истратил деньги и позвонил мне - хотел получить ещё.
  - Сколько вы заплатили ему в тот раз?
  - Двадцать миллионов рублей.
  Мадаев помолчал, решая, что же ещё нужно спросить.
  - Вы сожалеете о том, что сделали?
  - Нет, если вы спрашиваете о Бердникове - он никогда мне не нравился. И да - если говорите о Кате. Раньше я её любила.
  - Что же случилось потом? - обессиленно спросил он.
  - Наверное, мы были слишком разными, и я поняла это...
  - Всё, я больше не могу: разбудите её, сеанс окончен! - обратился измученный Костя к Звереву. Тот кивнул. - И ещё... конечно, она должна помнить всё, что сейчас происходило...
  Света понимающе похлопала его по плечу, но от этого дружеского жеста Костю только передёрнуло. Он сбросил с плеча её руку и повернулся - в глазах её была чистая радость, и от этого взгляда он сам ощутил только ужас...
  Валентина пришла в себя, но только от гипноза - широко раскрыв глаза, она со страхом оглядывалась, пытаясь в окружении найти точку опоры, которую, казалось, она навсегда потеряла.
  - Что?.. Что это сейчас было?.. Это я?.. У меня в голове фразы о том, что это я убила... убила Ивана и что Катю - тоже я убила... Разве это может быть?.. Я не могла... Я ведь не могла?! Как же это?.. Почему это выпало мне, почему я?..
  - Успокойтесь, придите в себя! - кинулся к ней Зверев. Он схватил её руку, чтобы прощупать пульс, но Валентина отодвинулась и впилась в него странно-болезненным взглядом:
  - Что со мной? Почему я ничего не помню? Почему в голове эти фразы? Что они такое говорят?..
  - Это ваши воспоминания, которые Дмитрию Никифоровичу удалось с помощью гипноза вам и всем нам показать, - поторопилась деловито произнести Света, желая принять активное участие хотя бы в последнем действии запутанного расследования. - Итак, сейчас, когда вы всё уже рассказали, скажите ещё раз: вы признаёте себя виновной в гибели Екатерины Зосимовой два года назад и Ивана Бердникова от недавнего двадцать третьего числа?
  - Я... я... - растерявшись, Валентина озиралась с неимоверным ужасом, пытаясь найти поддержку. И, увидев знакомые глаза, вновь остановилась на одном лице.
  - Валентина Осиповна, вы признаёте себя виновной? - услышала она мягкий голос: Дмитрий смотрел пронзительно, но взгляд его не был обвиняющим. Он был спокойным, бесстрастным, ему хотелось верить. - Вы признаёте себя?..
  - Да, признаю... - медленно произнесла она. Губы её дрожали.
  И Света, всей кожей ощущая себя главным следователем, добавила:
  - Валентина Иванова, вы обвиняетесь в умышленном убийстве Ивана Бердникова и Екатерины Зосимовой.
  
  

Сеанс 7


Досье 7. На папке стояло имя: Санаев Никита Павлович. Но листов в папке не было, ни одного...

- Где досье? - спросил холодный голос.
- Его нет, его нигде нет...
- Дура!..


  У Кости была беспокойная ночь - вместо снов перед глазами всё время было несчастное, измождённое страданиями лицо Ивановой. Промучившись до утра, он собрался и, не дожидаясь начала рабочего дня, отправился на работу.
  - Ну что, поздравляю? Такое дело!.. - услышал он: Виктор, дежуривший на проходной, широко ему улыбнулся. - Все уже знают, что вы раскрыли!..
  - Ну да... - быстро бросил Костя, опустив голову и торопливо проходя мимо. Ему было неприятно.
  Он вошёл в пустой офис. Постоял немного у своего рабочего места, но не присел и, развернувшись, снова вышел в коридор. Здесь никого не было. Он походил по коридору и снова вернулся в офис. Тут было душно. Он открыл пару окон и, когда в помещение повеяло свежестью, ему стало немного лучше.
  Наконец, Мадаев сел на стул. Перед собой на стол он положил свой дипломат, но даже не стал его открывать, и просидел так какое-то время. В голове его как будто проматывался фильм, но не с целой киноплёнки, а с порванных кусков слайдов... Бледная, растерянная Валентина, как он увидел её в первый раз; её светлая улыбка, когда он был у неё в гостях; радость Светы от раскрытия дела, невозмутимость Зверева, беспечность Зосимовой, устраивающей вечеринки с незнакомцами, её квартира, шантаж Бердникова... Фрагментов было так много, жизней людей, вплетённых в эту безумную порванную картину, было так много, что он и не заметил, как прошло несколько часов и в офис стали приходить коллеги.
  - Константин Михайлович, мы с вами такие молодцы! - услышал он довольный голос. Подняв голову, Костя увидел Кузьмину: она сияла, как и вчера. Но её радость не подняла ему настроение, и он хмуро посмотрел в ответ.
  - Знаешь, Света, - негромко сказал он, - ты вчера была жестока по отношению к Ивановой. Даже если она сделала всё, о чём говорила, она этого не понимала. Раздвоение личности - это серьёзное заболевание, и таково стечение обстоятельств, а не её вина. Разве ты не видела, как она мучилась от сознания того, что сотворила? Или тебе не знакомо чувство сострадания?
  - Хм, а вы совершенно правы, Константин Михайлович! - гордо ответила она, прямо смотря в его лицо. - Я действительно не могу ей сочувствовать - мне ведь сразу было ясно, что она притворяется в том, что делала всё несознательно. Она - отличная актриса, и продолжает играть даже сейчас, когда всё выяснилось, - уже чтобы уменьшить себе наказание. Это ведь признак безумия, да? - раздвоение личности. Наверняка, хочет, чтобы её признали невменяемой.
  Она немного свысока посмотрела на него и отошла к своему столу.
  - Ну как, нас можно поздравить? - забежал в офис Михаил. - Раскрыли с блеском такое запутанное дело, да ещё и перераскрыли одно из прошлых?
  Он был явно в духе и, довольно хлопнув Костю по плечу, уселся на своё рабочее место. Тот промолчал, сдерживая всё закипающие эмоции. Но когда вошёл Дима Лосев и демонстративно развёл руками, привлекая к себе внимание и собираясь громко поздравить весь отдел, Костя не выдержал и, подскочив, быстро вышел в коридор. Потоптавшись здесь с минуту, он твёрдым шагом отправился к начальству.
  - Виталий Маркович, а отпусти меня сегодня домой! - сказал он сходу, войдя в кабинет и забыв даже поздороваться.
  В общем-то он и не ждал, что его так просто отпустят, но не мог не попробовать - видеть сейчас коллег было невыносимо: каждый встречающийся, как назло, был осведомлён об итогах расследования, каждый поздравлял и считал важным подчеркнуть, с каким запутанным делом ему пришлось разбираться и что его не сбило с толку милое лицо свидетельницы, оказавшейся убийцей...
  "А она всего-то хотела узнать правду о себе... Узнала на свою голову!", - со злостью подумал он и не заметил, что произнёс это вслух.
  - Знаешь, а тебе, наверное, и впрямь лучше отдохнуть - выглядишь неважно. Ступай, поспи денёк! - внимательно посмотрел на него начальник. - Тем более, такое дело раскрыл!..
  Костя не дослушал - его физиономию после этих слов перекосило, и он поторопился уйти, чтобы отправиться домой, забрав со своего рабочего стола дипломат. Он даже не стал его разбирать, хотя в нём до сих пор лежали отчёты по делу, досье и его записи...
  Дома он подошёл к боксёрской груше, висящей под потолком, и критично уставился на неё. Поняв, что не может сейчас переключиться даже на тренировку, быстро достал из дипломата всё, что там лежало, решив заново всё просмотреть. Он пролистывал бумажки из отчётов и досье, читал, что-то выискивал, чего и сам не знал... Так он и провёл весь день, вечер и почти всю ночь - раскладывая перед собой фотографии, рассматривая цифры, читая заметки и иногда забегая на кухню, чтобы сделать новую порцию крепкого кофе.
  Утром Костя явился на работу и первым же делом зашёл к начальству. Разговор их был долгим, но всё же, наконец, им удалось прийти к какому-то решению, и Мадаев отправился в свой отдел, чтобы сообщить новости - Виталий Маркович согласен с ним, что нужно провести ещё один гипнотический сеанс с Ивановой.
  - У нас нет цифровой записи. И хотя информация, полученная на сеансе гипноза, не может считаться доказательством, думаю, всё равно лучше иметь запись под рукой... - объяснил он коллегам, и Света понимающе кивнула.
  - Да, мы ведь только узнать что-нибудь хотели, не ожидали тогда такого поворота, не подготовились... - почти благосклонно приняла она на себя вину за такой недосмотр.
  - Но это, конечно, если сама Иванова согласится... Потому что и доказательств её вины в обоих случаях пока нет, - хмуро посмотрел на неё Мадаев, - кроме её спонтанного признания, которое можно не принимать во внимание, учитывая её психическое состояние и то, что она недавно пыталась отравиться.
  - Уверена, когда мы плотнее этим займёмся, доказательства найдутся, - благодушно ответила Кузьмина, не замечая его взгляда.
  Вскоре в кабинете Зверева, которому пришлось отменить несколько запланированных сеансов с клиентами, собралась следственная группа. Несколько сотрудников устанавливали аппаратуру для записи. Кроме Мадаева и Зверева, здесь также были Света и тот молодой человек Никита, которого она видела в прошлый раз. Два человека сопровождали растерянную, несчастную Иванову. Они подвели её к креслу, а сами молча замерли у стены.
  - В прошлый раз мы ничего не зафиксировали механически, - ещё раз сказал Звереву Костя то, что сообщил ему по телефону, - поэтому придётся повторить такой же сеанс, только уже под запись. А проведёт его Никита Павлович, который вам уже знаком.
  Он указал на молодого человека, и Зверев немного удивился.
  - Разве он способен?.. Стоит ли вам рисковать, когда это могу сделать я?
  - О, Никита Санаев - это ваш коллега, он гипнотерапевт, - поторопился объяснить Костя. - Мы ведь и так сильно вас потревожили своими просьбами проводить сеансы гипноза с Ивановой. Это было удобно, когда она была вашей клиенткой, но сейчас, после того, как она призналась в убийстве, она наша обвиняемая, и мы можем воспользоваться своими силами. А вы нам здесь нужны в качестве поддержки Ивановой - ей всё же привычней участвовать в сеансах с вашим присутствием.
  На миг в лице Зверева мелькнуло недовольство, и он посмотрел в сторону Никиты. Но не сразу отвёл взгляд, зацепившись за его взор: ему показалось, что Санаев слишком пристально глянул на него в ответ. Впрочем, Зверев сразу забыл об этом, увидев, что тот переключился уже на Валентину.
  - Расслабьтесь, - негромко сказал он, вперив взгляд в съёжившуюся в кресле девушку.
  Несмотря на некоторую мягкость в голосе, взор его казался пронзительным, как у ястреба, словно хотел проникнуть вглубь подсознания без использования техники гипноза, и Зверев вдруг почувствовал какую-то зависть и даже неприязнь к нему.
  - Спроси про Бердникова, - шепнул Никите Мадаев, но тот от него отмахнулся.
  - Как вы себя чувствуете? - спросил он у Валентины.
  - Плохо, - тихо ответила она.
  Зверев подошёл к столу и из верхнего ящика достал, было, одну сигару. Но воспользоваться ей ему не позволили. "В моём же кабинете мне запрещают!..", - подумал он недовольно, но пришлось смириться.
  - Почему? - уточнил Санаев.
  - Плохо... - повторила она, будто не имея возможности ответить иначе.
  - Вы помните, как в прошлый раз вас погружали в гипноз? - видя, что по какой-то причине она не может объяснить, решил он начать по-иному.
  - Да.
  - Вы готовы ещё раз ответить на те же вопросы, что задавались вам тогда?
  - Да, - в голосе Валентины послышалось страдание.
  - В тот раз вы говорили, что это вы явились причиной гибели Екатерины Зосимовой. Это так? - он прекрасно помнил всё, что было сказано на прошлом сеансе, но даже если б это было не так, то Мадаев всё равно не отходил от него, чтобы напоминать всё, что нужно.
  - Да, мне очень жаль... - тихо сказала она.
  - Вам жаль, но вы готовы повторить ещё раз то, что вы её убили?
  - Да, - надтреснутым голосом ответила она так тяжело и медленно, будто не желая открывать рот, но не имея на это сил.
  - Вы также готовы подтвердить, что некоторое время назад встретились с Иваном Бердниковым и стали причиной его гибели?
  Ответ раздался не сразу: Иванова долго пыталась разжать губы, будто нежелание отвечать сковывало их. Но всё же все услышали тихое: "Да".
  "Для человека, который сделал, что хотел, отвечать так нерешительно?.. - задумался Никита. - Если она действительно слаба и нервна, как расписывал Костя, то под моим гипнозом давно была бы расслаблена, но она как будто борется... Словно находится во власти чего-то, что мешает... в капкане или в паутине. Может, в паутине безумия? Кузьмина уверена в этом... Да, она могла совершить преступление, не зная и не запоминая этого, но подсознание-то знает всё! А если я сейчас говорю всё ещё не с ним?..", - внезапно подумал он и резко поменял тему.
  - Вы помните, у вас было какое-нибудь безопасное место?
  - Да, море, - устало ответила она.
  - Вы можете сейчас туда вернуться?
  - Это так далеко... Мне было очень мало лет.
  - И всё же вы можете это сделать. Вернитесь туда, вернитесь в безопасное место! - приказал он.
  С лица Ивановой стала исчезать удрученность, так характерная для неё в последние дни. Вскоре она почти улыбалась.
  - Я вижу, вам удалось, вы - у моря. Сколько вам лет? - уточнил Никита.
  - Девять.
  - Прекрасно! Я рад, что вы в безопасности, а вы?
  - Тоже, очень, - она почти пропела эту фразу.
  - Хорошо. Скажите мне, пока вы ребёнок, вы чего-то боитесь?
  - Нет.
  - Может, вы часто болеете, у вас плохое здоровье?
  - Нет.
  - Конечно, вы всегда веселы и добры?
  Валентина сразу согласилась - она явно была рада находиться у моря, быть в том времени, и Кузьмина недовольно шепнула, дёрнув Костю: "Вот видите? Я же говорила - просто притворяется несчастной!..".
  Впрочем, ей никто не ответил - внимание окружающих было направлено только на Валентину и Никиту. Даже Зверев так увлёкся происходящим, что не заметил, как всё-таки сунул в рот не раскуренную сигару и даже немного пожевал её.
  - А когда вы стали жить самостоятельно, вы также были добры и веселы? - продолжал Никита. - Вспомните тот момент, когда вы в первый раз почувствовали беспокойство, которое мешает вам в вашем настоящем возрасте, - приказал он. - Когда это случилось?
  Она нахмурилась.
  - Три года назад.
  - С каким событием это было связано?
  - С приходом к врачу.
  - К какому врачу? Вы помните его имя? Назовите.
  Зверев уронил сигару на пол, но почему-то не стал поднимать, а развернулся и направился к двери. Но не успел дойти, как имя прозвучало вслух:
  - К Звереву Дмитрию Никифоровичу.
  Все уставились на него.
  - Куда-то собрались? Сеанс ещё не окончен, - отметил Мадаев, пронзительно глядя на него.
  - Хотел отдать Анастасии пару распоряжений, - ответил тот спокойно.
  - Придётся подождать... - вежливо, но строго сказал Костя. Дмитрий ещё, было, засомневался в его словах, но тот недвусмысленно кивнул сотрудникам, стоящим у стены, и те сразу подошли и встали у двери. Звереву пришлось вернуться обратно к столу, где он немного грузно уселся в кресло.
  - Вы пришли к нему на приём? - невозмутимо продолжал Никита, нисколько не отвлекаясь на происходящее вокруг.
  - Да.
  - Это был первый сеанс у этого врача?
  - Нет, третий.
  - И что произошло, отчего у вас возникло беспокойство?
  Голос Валентины задрожал от обиды и страха.
  - Он проник в мою голову.
  - Зачем?
  - Хотел выяснить, насколько я богата.
  Свидетели с недоверием переглянулись, а Света всплеснула руками, собираясь громко возмутиться, но Костя на неё шикнул, и ей пришлось прикусить язычок и оставить своё мнение при себе.
  - Для чего?
  - Хотел, чтобы я выдала ему денежную премию за эффективное лечение.
  - И потом вам было плохо?
  - Да.
  - Вы пытались сопротивляться?
  - Нет. Я ничего не понимаю в таких вещах. Он показал мне красивые часы, приказал уснуть... Потом велел, когда проснусь, помнить только то, что я решила перечислить ему большую премию в благодарность.
  - Это был единственный подобный случай?
  - Нет.
  - Как часто Зверев использовал этот метод в работе с вами, чтобы получить дополнительную оплату?
  - Пару раз в месяц.
  Следователи ахнули, Светлана воскликнула: "Вот ведь как лжёт!", а Звереву, казалось, было всё равно - он не только не помрачнел после таких обвинений, но вроде бы даже усмехнулся.
  - Он объяснял вам эти свои поступки?
  - Иногда смеялся, говорил, что я дура, что мне не нужны такие деньги и что он найдёт им лучшее применение, - грустно ответила она.
  - Хорошо. Я хочу, чтобы сейчас вы оказались в своём прошлом - три года назад, когда вы были в безопасности, до вашего беспокойства, до сеансов с психоаналитиком, - медленно, проникновенно сказал Никита, наблюдая за её дыханием. - Вы там, вам спокойно?.. И вы готовы к моим вопросам?
  - Да, - мягко улыбнулась она.
  - Вы уже знакомы с Екатериной Зосимовой?
  - Да, она моя подруга и родственница.
  - Она вам нравится?
  - Очень! Она - моя единственная кровная родственница, кроме моей дочери...
  - Вы хотели бы её убить?
  Валентина охнула.
  - Нет, конечно! Я хочу, чтобы она жила и была счастлива.
  - Хорошо... Вы знаете Ивана Бердникова?
  - Да.
  - Он вызывает у вас симпатию?
  - Нет, наверное...
  - Почему вам неловко? - заметил Никита её смущение.
  - Кате он действительно нравится, поэтому жаль, что мне он неприятен. Я стараюсь этого не показывать, чтобы ей не было обидно.
  - А вы готовы были бы убить его, чтобы ваша любимая Катя могла найти себе более достойного партнёра? - уточнил он.
  - Нет, вы что! - возмутилась она. - Разве можно убивать?..
  - Я вас понял, не беспокойтесь! Тогда помогите мне: через три года вы скажете, что убили их. Я хочу, чтоб вы вспомнили тот момент, когда у вас в голове появилось знание о том, что это сделали вы.
  Валентина, занервничав, не ответила.
  - Вы помните тот момент, когда у вас в голове появилась информация, что вы убили Катю и Ивана, вместо информации о том, что вы точно этого не делали? - жёстко повторил Никита, и она тихо произнесла: "Да...". - Я хочу, чтоб вы рассказали мне эпизод, который предшествовал этой замене информации, - приказал он.
  - Ну это же просто бред! - раздался голос Зверева, поднявшегося, было, с кресла, но снова посмотревшего в сторону конвоя у двери и севшего обратно. - Давайте выведем её из гипноза, всё ведь уже доказано, а такой длительный сеанс может плохо на ней сказаться... Вы же видите, что всё это её сильно беспокоит!
  - Продолжай, Никита! - не ответив ему, строго бросил Костя и мельком посмотрел в сторону двери. Поняв его, охрана отошла оттуда и ненавязчиво приблизилась к ним.
  - Расскажите эпизод, предшествовавший этой замене информации! - вновь приказал Санаев Валентине. - Где вы находитесь?
  - В клинике, - прошептала та.
  - Вам страшно?
  - Нет, я всегда спокойно прихожу сюда.
  - А уходите тоже всегда спокойно?
  - Не всегда.
  - Вам становится неуютно, когда врач самовольно вводит вас в гипноз?
  - Да, - прошептала она.
  - Вы пришли спокойная и что происходит дальше? Зверев опять подчиняет вашу волю?
  - Да, - ещё тише ответила она.
  - Он хочет денег, ещё?
  - Нет.
  - Что тогда?
  Иванова вдруг стала задыхаться. Никита грозно сказал:
  - Сейчас я рядом, и он не причинит вам вреда! Но вы должны сказать, что именно желает Зверев в этом эпизоде. Что он вам приказывает?
  Дмитрий подскочил, но тут же сел на место - охрана, оказавшаяся за его спиной, предупредительно хлопнула его по плечу, останавливая. А Валентина, дрожа, продолжала:
  - Он говорит, что сейчас придёт следователь и что я должна... делать вид, что не нахожусь под гипнозом. А потом, когда он прикажет: "Усните!", я должна показать, будто нахожусь под гипнозом, чтобы сообщить... следователю, что Иван Бердников позвонил мне в день своей гибели. Он так смеялся... Сказал, что это будет хорошая шутка...
  - Это неправда? На самом деле Бердников не звонил вам в день своей гибели? - уточнил Никита.
  - Да, он никогда мне не звонил, мы не общались кроме тех редких встреч после прогулок с Катей.
  - Зачем Зверев так поступил с вами?
  - Он сказал, что это будет смешно... А ещё - что я очень слабая и сама виновата. Он всегда говорил, что я слабая и потому недостойная богатства, которое мне досталось...
  Присутствующие дружно посмотрели на Дмитрия, устало растёкшегося в кресле. Только Света кусала губы, мысленно проклиная Иванову за ложь. "Ну ничего, я выведу её на чистую воду!", - пообещала она себе, нервно сминая в руке блокнот.
  - Потом он отпустил вас, убрал с вас своё влияние, да? Почему вы не рассказали об этом следователю? - спросил Никита, и Валентина печально ответила:
  - Он отпустил меня, но приказал всё забыть...
  - После рассказанного вами случая Зверев ещё вводил вас в гипноз?
  - Да.
  - Зачем?
  - Он велел сказать... - её губы едва шевелились, - что я столкнула... заснувшего Бердникова в пруд...
  Она задрожала. Никита переглянулся с Костей.
  Дмитрий же в это время пытался остаться равнодушным и невозмутимым, но мысли всё лихорадочней метались в его голове.
  - Успокойтесь! Вы этого не делали? - продолжал спрашивать Санаев.
  - Нет, - её открытые влажные глаза блестели.
  - Почему после сеанса вы не сообщили следователю правду?
  - Зверев запретил мне об этом помнить.
  - Что ещё он приказал вам в тот раз? - уточнил Никита.
  - Чтобы я сказала, что это я вытолкнула Катеньку из окна её квартиры, предварительно усыпив...
  - Вы действительно сделали это или это также неправда?
  - Я никого не поила снотворным и не убивала.
  - То есть то, что вы в прошлый раз сказали следователю Мадаеву в состоянии гипноза и после, когда вам попросили подтвердить эти слова, было ложью?
  - Да, - устало ответила Валентина.
  - Нет, это она лжёт сейчас! - не выдержав, подскочил с места Дмитрий, но его усадили обратно.
  - Значит, Зверев приказал вам себя оклеветать и забыть о том, чего вы на самом деле не делали... - подытожил Никита. - Но вы ведь боролись? Вы пытались вспомнить?
  - Да, но я слишком слаба... В этом он прав.
  - Вы злитесь на него?
  - Нет, - она устало передёрнула плечами. - Он несчастный... Не знает, что такое любовь...
  Зверев внезапно захохотал.
  - Нет, вы только посмотрите! - теперь уже не выдержала раскрасневшаяся Света. - Сама кидается на моего Диму, бегает к нему на сеансы чуть ли не каждый день, а теперь ещё и поклёп на него делает!..
  Её возмущению не было предела, но Санаева это не трогало, как и Мадаева.
  - Сейчас вы помните, что с вами произошло, - твёрдо сказал Никита, - и знаете, какая информация в вашей памяти действительно правдива. Теперь вы проснётесь и не будете ни под чьей волей. Вы поняли меня?..
  Его рука, вытянутая ладонью вперёд, медленно опустилась вниз перед открытыми глазами Валентины. Через секунду та закрыла их, спокойно дыша. А вскоре резко открыла. Вцепившись напряжённой рукой в подлокотник кресла, она обвела комнату усталым взглядом.
  - Зачем?.. - негромко произнесла она, найдя глазами Зверева. Тот, подскочив, вскричал:
  - Прошу избавить меня от наговора! Да как можно было доверить столь важный сеанс какому-то проходимцу?! Константин Михайлович, я от вас такого не ожидал! Привести ко мне в кабинет неумёху, который решил поиграть в следователя: позадавал глупые вопросы той, которая уже полностью призналась в своей вине! Снова пошатнул её только наладившееся спокойное самочувствие! Теперь она опять не будет понимать, чему из своей памяти верить. Она снова встанет на путь безумия, и всё потому, что вы привели какого-то непрофессионала, дешёвого гипнотизёра! - брызгая слюной, кричал он.
  Но ответ старшего следователя его обескуражил.
  - Из того, что вы сейчас сказали, правдой является то, что Никиту Павловича сюда действительно привёл я, - усмехнулся он. - Что до остального, то всем присутствующим моим коллегам, или почти всем, потому что Светлана пока стажёр и знакома ещё не со всем коллективом, известно, что Никита Санаев - внештатный сотрудник следственных органов, гипнотерапевт высшей категории. И думаю, чтобы доказать, что вы не правы в своих суждениях насчёт него, необходимо, чтобы он погрузил в гипноз вас. И вы нам расскажете, зачем поступили так с Валентиной Осиповной, зачем заставили её взять всю вину на себя.
  Никита быстро посмотрел на Мадаева. Но он был знаком с ним уже давно и сразу понял по жёсткому взгляду, что тот не изменит своего решения. "Что ж... - подумал он о том, что это незаконно, - это его выбор; да и такая ситуация...".
  Дмитрий замер, открыв рот и не зная, что сказать. А Санаев тут же поднял левую руку, очень пристально и пронзительно глядя на него.
  - Нет, это запрещено! Я не позволяю, вы не имеете права! - вдруг испугался тот. Он, задыхаясь, размахивал руками, словно пытаясь найти потерянную точку опоры, и ему вторила подскочившая с места испуганная Света. Но коллеги сдвинули её к окну, где она и замерла в ужасе от происходящего, а Зверева усадили в кресло.
  "Всё равно я услышу, зачем он взвалил это на неё, а там пусть хоть выговор, хоть...", хмуро подумал Костя о том, что действительно не имел полномочий так поступать. Но иного выхода он перед собой теперь не видел.
  Дмитрий сопротивлялся гипнозу. Очевидно было, что дело затягивалось: с ним всё происходило не так, как с Валентиной. Она безмятежно позволяла погрузить себя в это состояние, сама желая найти ответы в своём подсознании, но Зверев, казалось, этого не хотел больше всего на свете! Его разум яростно, отчаянно боролся, но молодая кровь всё же была сильнее: вскоре его судорожные движения смягчились, и Никита, напряжённый до такой степени, что обозначились мышцы на его руках, смог чуть-чуть расслабиться.
  - Слишком силён... - сквозь зубы отметил он. - Придётся сначала спустить его глубоко в детство...
  Он медленно провёл рукой перед потускневшими глазами Дмитрия. Тот глубоко вздохнул и нехотя положил сжатые кулаки на подлокотники кресла.
  - Вы меня слышите? - не опуская руку, мягко спросил Никита, но в глазах была твёрдая решимость держать его под контролем.
  - Да, - сквозь зубы проговорил тот.
  - Вы помните, кто вы?
  В ответ раздалось неразборчивое пыхтение: Зверев явно пытался выбраться из плена чужой воли. Тогда Никита посмотрел на него ещё жёстче, и тот вдруг, в порыве резко сжав губы, также резко их разжал, как и кулаки, и лицо его наполнилось безмятежностью, присущей тем, кто беззаботно спит.
  - Я хочу, чтобы вы были спокойны. Вы спокойны? - медленно, как ни в чём не бывало, продолжал Санаев, будто ведя обычную беседу.
  - Да, теперь мне почти хорошо, - негромко ответил тот.
  - Вы сейчас находитесь в безопасном месте. Где вы? - уточнил он.
  - В маленьком углу, под столом.
  - Что это за стол? - спросил он, пока остальные удивлённо переглядывались.
  - Это старый стол на чердаке. Под ним темно и меня никто не сможет найти.
  - Вы часто тут прячетесь?
  - Всё детство, - Дмитрий немного съёжился в кресле.
  - А от кого?
  - Ото всех!
  - Вас кто-то пугает?
  Зверев молчал, сжав губы, как напуганный мальчик.
  - Кого вы боитесь? - перефразировал Никита вопрос.
  - Отца - он часто меня бьёт. И мальчишки во дворе дразнят слабаком и тоже бьют... Я прячусь, чтобы меня не нашли. Вы слышите? - вдруг вздрогнул Дима, ещё больше сжавшись, будто пытаясь забиться в самый маленький уголок. - Отец внизу опять кричит! Он будет искать меня и опять побьёт!.. - в голосе появилось дрожание слёз.
  - Успокойтесь! - приказал Никита. - Вы в безопасности, вас никто не тронет. Вы в чём-то провинились или он просто вас не любит?
  - Он никого не любит!
  - А вы его?
  Лицо Дмитрия из испуганного превратилось в озлобленное.
  - А я их ненавижу! Их всех! Но это ненадолго... - чуть не крикнул он, задыхаясь от злости и обиды.
  - Почему? Что вы собираетесь сделать?
  - Я стану сильным и умным, отомщу им всем! Всем! Меня больше никто никогда не тронет! - со слюной выплёскивая ненависть, крикнул Зверев.
  - Успокойтесь! Я хочу, чтобы вы вспомнили, что потом вы стали старше - начали самостоятельную жизнь и стали свободны. Сейчас их нет рядом и мстить некому.
  Зверев сипло засмеялся.
  - Почему вы смеётесь? Вас насмешило это воспоминание? - уточнил Санаев.
  - Их нет рядом, их нет! - почти запел довольный Дима. - А мстить можно всем!
  - Вы уже взрослый. Разве ваша ненависть не утихла?
  - Мстить можно всем, можно всем!.. - беззаботно продолжал тот. - Главное, знать - как.
  - Разве у вас ещё есть враги?
  - Все люди, все люди... Но меня больше не тронут! Я сильнее их, умнее...
  - А ваши пациенты? Вы ведь врач, вы призваны помогать им?
  - Они мне дают деньги. А иногда я и сам беру... - хрипло засмеялся он.
  - Вы действительно умны, - спокойно отметил Никита, пока свидетели шептались, качая головами. Только Мадаев смотрел с каким-то странным чувством отвращения, смешанного с жалостью, да Валентина глядела с ужасом. Света всё ещё была в каком-то ступоре и лишь иногда молча заламывала руки, мечтая, чтобы этот эпизод скорее закончился. - А как вы их берёте?
  - Я говорю, сколько они должны мне принести, и они несут. И это не за сеанс! - радостно оскалился он вдруг.
  - А за что?
  - Просто так, потому, что я так хочу! Потому что я сильнее.
  - И много денег вы уже так получили?
  - Да, очень!
  - Вы умный человек! А сеансы вы проводили, как нужно?
  Зверев засмеялся.
  - Как мне нужно, - самодовольно подчеркнул он. - Достаточно наплести с три короба, чтобы глупые люди остались довольны и пришли ко мне в следующий раз со своими деньгами, и ещё, и ещё!..
  - Разве никто из них не вызывал вашего уважения?
  - Нет.
  - Может быть, всё-таки кто-то вызывал желание помочь? - уточнил Никита, внимательно глядя в его лицо.
  - Нет.
  - Спроси уже про Иванову! - нервно шепнул Костя Санаеву на ухо.
  - А Валентина Осиповна? - уточнил тот.
  - Она - слабонервная дура! - резко сказал Зверев.
  - Она вам настолько не нравилась, что вы решили свалить на неё два уголовных дела? - немного ласково спросил жёсткий гипнотерапевт.
  Дмитрий захохотал, а потом резко перестал смеяться и грубо добавил:
  - Она - слабая, невозможно слабая. Таким нельзя жить в этом мире. Они убийцы! Моя мать была такой же, слабой. Она никогда не пыталась защитить меня от отца! Никогда! - он брызгал слюной от переполнявшего его гнева.
  - Успокойтесь, это в прошлом... Вам удалось отомстить Валентине за слабость - она приняла на себя чужую вину, её взяли под стражу. Вы довольны?
  - Очень! - чуть не зашипел он, оскалив зубы от радости.
  Валентина, казалось, утопла в своём кресле, так сильно она вжалась в него, от ужаса схватившись за голову.
  - То есть Валентина Иванова не убивала ни Ивана Бердникова, ни Екатерину Зосимову? - ещё раз произнёс Санаев, на что получил утвердительный ответ.
  - Можно заканчивать? - тихо спросил он у Мадаева, но тот что-то быстро зашептал ему, и он снова обратился к Звереву. - А как же Зосимова? Она вам нравилась?
  Зверев нахмурился.
  - Она злая. Она предала меня.
  - Как "предала"? Вы были знакомы с ней до того, как она пришла к вам на сеансы? - Костя торопливо нашёптывал Никите вопросы, боясь упустить момент.
  - Нет.
  - Как вы с ней познакомились?
  Зверев снова недовольно заворчал, но Санаев, напряжённо глядя в его открытые глаза, заставил его продолжать.
  - Она пришла ко мне на сеанс.
  - Кто ей посоветовал?
  - Лидия Матвеева.
  - Родственница?
  Зверев засмеялся.
  - Какая она родственница! Если бы не я!..
  - Вы что-то придумали, чтобы их породнить? - с интересом спросил Санаев, и тот гордо продолжил:
  - Я приказал Зосимовой стать крёстной для дочери Матвеевой.
  - Вам хотелось помочь Матвеевой?
  - Мне очень хорошо заплатили. А Зосимова мне совсем не нравилась: вычурная особа, много о себе думала! - зло добавил он.
  - А как вы ей это приказали?
  Зверев запыхтел, пытаясь выбраться из-под чужого гнёта, но снова неудачно.
  - Она пришла на сеанс, и я велел ей уснуть, а затем внушил, что было нужно, - недовольно буркнул он.
  - Вы погрузили её в гипнотическое состояние? - уточнил Никита после того, как Костя, прошептав ему что-то, указал на записывающее устройство.
  - Да. Она сопротивлялась, но я сильнее!
  - Это был единственный раз, когда вы так с ней поступили?
  - Нет.
  - Для чего вы погружали её в гипноз потом?
  - В следующий раз я приказал ей написать завещание на имя её крестницы.
  Свидетели переглянулись. Мадаев ощущал какой-то озноб ожидания и даже трепет: скоро он мог узнать о причинах самоубийства Зосимовой! "Это не может не проясниться, - подумал он лихорадочно. - А если выяснится, что Матвеева причастна к её гибели, можно будет заново разворачивать это дело, можно будет найти убийцу, если Зосимова всё же не сама...".
  - Это опять попросила сделать Матвеева? - немедленно уточнил Никита.
  - Да, она, за очень хорошую плату.
  - Вы не беспокоились, что Матвеева могла вас потом выдать?
  - Нет, - усмехнулся Зверев. - У неё самой рыльце в пушку. Она помнила, что я это знаю и в любой момент могу сдать её властям.
  - Что вы имеете в виду?
  - Она подстроила гибель своего мужа. Хотела выйти замуж за другого, но не желала терять деньги первого мужа.
  - Как вы это узнали?
  - Погрузил её в гипноз, - удивился Зверев, будто все вокруг уже должны были запомнить его метод.
  - Вы со всеми клиентами так работаете? - спросил Санаев.
  - Почти. Я владею многими тайнами, о которых остальные даже не подозревают. Они забывают, что хранится в их памяти, а я могу прочесть всё, что они сами давно забыли! Я могу заставить вспомнить их страхи, могу заставить вновь пережить боль и разочарование... Я - сильнее их всех! - чуть не крикнул он, будто стремясь перекричать толпу неверующих.
  - Вы читали в их сознании прошлые страдания, видели их ошибки, которые они скрывали внутри себя от других людей, и вам никогда не было их жаль?
  - Нет! - чуть не засмеялся он, а потом вдруг злобно плюнул на пол. - Они никогда, никогда не спрашивали, как дела у меня, как моя жизнь. Они все, все, все - чёрствые, злые люди! Они бы били меня, если бы я был слабее их; никто бы мне не помог, никто! Но я их перехитрил: теперь я - сильнее, и меня больше никто не тронет! Теперь только от меня зависит всё, что будет с ними! Я могу приказать им сделать всё, что захочу!
  - Что ж, вы сказали, что Зосимова написала завещание на имя своей крестницы по вашему требованию. Вы знали, что перед гибелью она сняла все деньги со своего счёта?
  - Да.
  - Откуда?
  - Я сам приказал ей.
  Света от неожиданности ойкнула и прикрыла рукой рот.
  - Зачем?
  - Чтобы взять их себе.
  - Это была большая сумма? - продолжал Никита. Костя, не надеясь на записывающее устройство, торопливо заносил данные в блокнот.
  - Сто двадцать один миллион, - нехотя ответил Зверев, снова неудачно попробовав выпутаться из плена чужой воли.
  - Эти деньги или часть их находятся у вас? Сколько?
  - У меня тридцать миллионов из них.
  - Где остальная сумма? - уточнил Никита, но тот молчал, стиснув зубы, и он подсластил вопрос. - Вы умный человек! Как вам удалось получить такую большую сумму?
  - Приказал Зосимовой снять все деньги и отдать мне.
  - Но она сняла только семьдесят миллионов, это верно? - Костя всё также быстро нашёптывал Санаеву вопросы, но этого и не требовалось - тот и так вошёл во вкус. - Почему?
  Дмитрий съёжился, как провинившийся ребёнок.
  - У меня немного не получилось. Но это не беда, не беда... Я всё исправлю, исправлю...
  - Успокойтесь! Вы умнейший человек, вам всё удаётся, - ободрил его Никита, но тот и сам продолжал, пытаясь оправдаться в бывшей беспомощности:
  - Она дурная! Она пыталась сопротивляться...
  - Зосимова сопротивлялась гипнозу?
  - Она всё время пыталась выйти из-под контроля! Мне даже пришлось сопровождать её в банк, но и там она всё чуть не испортила! - почти плакал он от злости. - Не хотела снимать деньги! Пришлось сказать, чтобы сняла только половину - это убрало часть напряжения с её мозга и усилило моё влияние.
  - Она сняла семьдесят миллионов из ста двадцати. Это и есть та половина?
  - Да, вместе с процентами. Остальные она перевела на другой счёт.
  - На счёт Ивановой?
  - Тогда этого не было видно. Дрянь! Даже вслух не произнесла, кому! - только сказала менеджеру, чтобы перевёл деньги на счёт, куда она в последний раз что-то переводила, и он просто подписал у неё лист!
  - Это обидно? - вдруг с каким-то внутренним удовлетворением спросил Санаев.
  - Да! - всё ещё чуть не плача, ответил Дима, но губы его тут же исказил злой оскал. - Ничего, зато, когда я отомщу, займутся владельцем этого счёта!
  Он замолчал, всё также зло улыбаясь.
  - Нет, я не могу на это смотреть! - не удержавшись, вскрикнула Света. - Зачем вы это с ним делаете? Видите, какое у него лицо? Он же страдает, перестаньте!
  - О, это моя крошка! Моя глупая девица! - вдруг ухмыльнулся тот.
  - Что? - вырвавшись из рук коллег, она подбежала и схватила его за руку, широко раскрыв глаза, чтобы впитывать каждое слово. - Что?
  - Вы о Светлане? - спросил заинтригованный Никита.
  - Эта дурочка думает, что нравится мне... - захихикал Зверев. - Совсем голову потеряла.
  Она ойкнула и выпустила его из рук, ошеломлённо всматриваясь в его лицо.
  - Разве вы не ухаживали за ней? Не приглашали в кафе?..
  - Конечно! А где бы ещё она мне показала ваши отчёты?! Не у меня же в кабинете - секретарь сразу бы заметила, что та ко мне что-то носит!
  В комнате воцарилась тишина. Казалось, даже кондиционер стал работать немного тише, чтобы не нарушить изумление следователей.
  - Света?.. - не поняв, переспросил Костя.
  - А что я?! - вспыхнула она. - Я ничего плохого не делала!
  - Ты носила документы не сотруднику органов и это, по-твоему, ничего?! - чуть не задохнулся он от удивления.
  - Я не сделала ничего плохого! - ещё громче повторила она. Сердце её трепетало. - Разве от этого прочтения кому-то могло стать хуже?!
  Зверев хрипло засмеялся, отчего в комнате вновь воцарилась неприятная тишина.
  - Дима, скажи ведь, что ты пошутил? Я тебе нравлюсь и я ничего дурного не сделала? - спросила у него испуганная Света, но он продолжал смеяться.
  - Почему Светлана приносила вам документы? - уточнил Санаев, настороженно глядя на него.
  - Дурочка такая слабая! Мне даже не пришлось трудиться: она так легко поддалась гипнозу... Я внушил ей, что вынести из отдела какие-то бумажки, чтобы показать мне, - это не плохо, а хорошо, и она была уверена, что это её мысли... До смешного слабая и глупая!.. Она носила мне ваши документы, досье, как только я намекал ей на это... - зашёлся он от неудержимого смеха, пока вдруг снова не помрачнел. - Только не принесла досье на вашего Никиту!
  Света заплакала от обиды. Ей было очень стыдно, но Костя мягко похлопал её по плечу.
  - Не принимай это близко к своему сердцу. Просто у этого человека его вообще нет. А ты ещё встретишь того, кто действительно будет тобой дорожить.
  - Я из-за него даже расследование не вела, - всхлипнула она. - Я - не следователь, я не гожусь...
  Зверев опять засмеялся.
  - Вам нравится то, что вы сделали? - спросил у него Никита.
  - Конечно! Вы ведь слышите, как она волнуется. Слабая и любопытная. Когда я ей в следующий раз прикажу, она опять сделает всё, что я захочу!
  Она снова вспыхнула, но теперь промолчала. Быстро стерев остатки слёз, она подняла свой брошенный мятый блокнот, чтобы, наконец, взяться за работу. Слёзы ещё какое-то время падали на листы бумаги, но она торопливо смахивала их, больше не произнося ни слова.
  А Санаев всё ещё держал Зверева под гипнозом.
  - Итак, - ласково, но одновременно со стальной ноткой в голосе обратился он к Дмитрию, когда Мадаев продолжил говорить ему вопросы, - вы невероятно умны! Вам удалось приказать Зосимовой снять накопления. Что же произошло потом? Как вы получили от неё деньги? Это было после выхода из банка?
  Тот рассмеялся, расслабившись от сознания своего могущества, и ответил, но пока говорил, его лицо снова изменилось, превратившись в гримасу чёрного удовольствия.
  - Я довёл её до самой квартиры. Она не хотела, но всё равно впустила меня внутрь. А там не составило труда заставить её отдать снятые деньги.
  - И потом вы ушли... Почему после вашего ухода она никуда не сообщила о случившемся?
  - Я обернул пакетом книги из её шкафа и внушил, что это и есть её деньги. Я приказал спрятать их в квартире подальше, чтобы никто не нашёл, и самой пока не брать и не проверять. Мне удалось поселить в ней мысль, что всё находится у неё, - это немного успокоило её, и она всё ещё была под моей властью.
  - Но когда-нибудь она бы вышла из-под вашего влияния. Разве это не было рискованно? - настороженно уточнил Никита.
  - Я учёл её силы и способность сопротивляться, - зло усмехнулся тот. - Я много, много потрудился над ней!.. Купил ей новый сотовый, приказал не выносить его из дома и отвечать на все звонки. Каждый день я звонил ей и укреплял свою власть, как и на сеансах, куда она продолжала приходить по обычному графику. А потом приказал выключить телефон и выкинуть в мусорный пакет, а тот вынести в мусоропровод, а когда вернётся в квартиру - шагнуть в окно.
  Окружающие охнули. Светлана на миг даже перестала записывать, хотя делала это уже вполне добросовестно, но тут же очнулась и продолжила торопливо водить ручкой по листу.
  - Это вы махнули ей рукой с улицы? - хрипло спросил Костя.
  - Пришлось усилить влияние... Она так сопротивлялась!..
  - Зачем вы это сделали? Ради денег? Откуда вы узнали, что у неё большое состояние? Проникли в сознание и спросили? Или это рассказала Матвеева, прося, чтобы вы велели Зосимовой написать завещание на имя её дочери? - спросил Костя, забыв, что это сеанс гипноза, а не обычный разговор.
  - У меня и без неё было достаточно денег! А она сама виновата. Она и так должна была умереть, и деньги бы ей не понадобились. А я их достоин.
  - Кто решил... - начал Костя, но Санаев перебил его возмущение быстрым жестом.
  - Почему Зосимова должна была умереть? - осторожно перефразировал он.
  - Она злая. Она хотела предать меня, - лицо Дмитрия опять исказилось злобой и страхом.
  - Как Зосимова хотела вас предать?
  - Она видела, как я сказал клиентке, погружённой в гипноз, уговорить её слабохарактерного мужа перечислить мне премию за эффективное лечение, и обещала рассказать обо всём, что узнала.
  - Расскажите подробнее! - приказал Никита. - Как всё произошло? Зосимова вошла в кабинет, когда та была в состоянии гипноза?
  - Нет, она не заходила. У меня была последняя клиентка в этот день, вечерний сеанс. Зосимова подъехала, чтобы сходить в бухгалтерию, и решила зайти ко мне. Секретарь отпросилась и ушла раньше, а дверь в кабинет оказалась не заперта, и она всё услышала...
  - Вы её заметили, и она рассказала о том, что теперь знает?
  - Нет, я её не видел, она просто ушла.
  - Тогда как вы об этом узнали? Она сказала об этом позже?
  - Нет, мне рассказал Бердников, - зло произнёс Дима.
  Присутствующие переглянулись. "Вот так дела!", - подумал Мадаев.
  - Он объяснил, откуда это узнал?
  - Зосимова рассказала ему. Как и то, что собирается сообщить об этом в соответствующие органы, - вновь с детской обидой произнёс Зверев.
  - Почему он пришёл к вам?
  - Хотел денег - сказал, что уговорит Зосимову молчать.
  - Вы заплатили?
  - Нет.
  - Почему?
  - Не поверил, что ему это удастся. Она была слишком... своевольной.
  - Что вы сделали потом?
  - Позвонил Зосимовой и пригласил на внеочередной приём.
  - Почему на внеочередной?
  - Эта дрянь отменила все запланированные сеансы и забрала деньги!
  - Она приняла ваше приглашение?
  - Да, она пришла. Я предложил ей хорошие деньги, очень хорошие! Но она засмеялась. Сказала, что выведет меня на чистую воду...
  - Что вы тогда сделали?
  - Ввёл её в состояние гипноза. Она сопротивлялась, сильно. Я никогда... не встречал такой воли... И всё-таки мне удалось, - на его лице появилась улыбка, и Валентина, увидев её, снова поёжилась. А Зверев вдруг устало растёкся по креслу. - Это было легко: знать, что она больше никогда не сможет меня предать или ударить.
  Он замолчал. Выглядел он так, будто долго интенсивно работал и только сейчас смог присесть отдохнуть. Окружающие тоже молчали, глядя на него. Только Никита продолжал задавать вопросы ненасытного Кости, да Кузьмина, торопливо делая записи, прерывала тишину шуршанием переворачиваемых листов.
  - Но на этом ведь не закончилось? Наверняка Иван Бердников что-то заподозрил?
  - Да, он сразу позвонил мне. При встрече сказал, что понимает, куда пропали деньги Зосимовой, и догадывается, почему она сама вдруг шагнула из окна. Обещал, что удовольствуется частью её состояния. И я дал ему двадцать миллионов с тем, чтобы он навсегда покинул Петрозаводск.
  - Значит, у вас осталось пятьдесят?
  - Нет, Матвеевым пришлось отдать ещё двадцать.
  - Их устроила такая сумма?
  - Учитывая обстоятельства, да. И они не хотели со мной ссориться... - усмехнулся Дмитрий.
  - Но почему Бердников не мстил за Зосимову? Ведь он делал ей предложение? - не удержался Мадаев.
  - За такие деньги любой сделает предложение! К тому же она чётко ответила, что не выйдет за него! Она сама говорила мне это на сеансах... Ему нечего было ждать от неё больших денег, а обычных подачек он уже не хотел, да и не получил бы даже их.
  - А вы? Вы тоже делали ей предложение? - уточнил проницательный Никита, мысленно даже улыбнувшись своему предположению.
  - Она только усмехнулась! Но ничего, я отомстил...
  - Вы ведь могли приказать ей выйти за вас?
  - Вы дурак?! Зачем мне такая обуза в виде жены, вечно ходящей под гипнозом? - он опять со злости плюнул на пол.
  - Понятно. А вы видели Ивана Бердникова двадцать второго числа?
  - Да, - буркнул тот.
  Костя чуть не подпрыгнул от неожиданности.
  - Зачем вы с ним встречались? - не дав спрашивать Никите, влез он в разговор.
  - Этот проходимец осмелился снова требовать денег! Идиот, впустую истратил такую сумму!..
  - Как он с вами связался? Он звонил на офисный телефон? Вы ожидали его звонка?
  - Я не ожидал, когда он позвонил в первый раз - ещё пару месяцев назад. Тогда он сказал, что собирается приехать и хочет ещё денег, так что ко второму, этому недавнему его звонку, я был готов. А из-за Бердникова мне пришлось даже уволить своего секретаря.
  - Коротышеву? Разве она не сама уволилась?
  - Конечно, я ведь ей приказал! - ворчливо буркнул Дмитрий.
  - Но она ничего не сообщила мне о его звонке.
  - Потому что она о нём и не помнила - я приказал ей забыть, что Бердников мне звонил, и уволиться, чтобы потом, когда бы он приехал и погиб, она не вспомнила о его звонке в мой офис!..
  - А, гипноз... - понял Костя и быстро продолжал. - Так как Бердников с вами связался, когда сюда приехал?
  - Когда не дозвонился в кабинет, в регистратуре узнал мой домашний телефон и позвонил из гостиницы.
  - И вы назначили ему встречу?
  - Я сказал, что очень занят, и предложил встретиться через два дня ночью у прудов. Я объяснил, что согласен дать ему ещё денег, и он успокоился и поверил, что всё в порядке. При встрече мы выпили пива. Он вылакал всё, что я ему дал, и не понял, что там было снотворное!.. А когда заснул, мне оставалось только немного подтолкнуть ногой, чтобы свалился в воду. Так что я и не виноват: снотворным я Бердникова не травил, а в воде он сам захлебнулся, - радостно закончил Зверев.
  - А потом вы решили всё свалить на Валентину Иванову? - снова добавил Мадаев.
  - Глупые следователи! - зашёлся тот от смеха. - Незачем было приходить в мою клинику - тогда ничего бы и не случилось! Сами подкинули мне идею, обратив внимание на её растерянность. А она всегда была такой после моих сеансов - и всё потому, что я частенько проникаю в её маленький мозг! Она слабая и ни разу не пыталась защититься! А вы решили, что ей есть, что скрывать!.. - захохотал он в полный голос. - Вот я и перечитал её медицинскую карту, и сделал там записи о том, что она якобы приезжала в Петрозаводск, когда её тут на самом деле-то и не было - просто чтобы вы, если догадаетесь заглянуть туда, убедились, что у неё проблемы с памятью. А значит, и Бердникова она могла убить да забыть.
  Он помолчал и вдруг вздохнул.
  - Но вы... всё испортили, всё!..
  Его голос затих, и в комнате воцарилась тишина.
  - Достаточно, - кивнул Костя Санаеву, и тот, поняв, что сеанс можно заканчивать, подошёл к Звереву ближе, чтобы, приказав всё помнить, вывести его из гипноза.
  Вскоре тот очнулся. Но он не спешил это показать - он обдумывал, как теперь, прямо теперь поступить, чтобы выиграть время... Над собой, над этим роскошным креслом, когда-то вызывавшим у него ощущение собственного могущества, а сейчас - только мерзкую тошноту от страха, он чувствовал терпеливое дыхание ждущего его конвоя и не спешил открывать глаза.
  Старое записывающее устройство щёлкнуло - закончилась лента. Но новую уже никто не вставлял. Света первая очнулась от бездействия и медленно полезла её доставать. Потом зашевелились остальные сотрудники и Звереву, так ничего и не сумевшему придумать, приказали подняться. Он встал и казался теперь гораздо старше своих лет, а в глазах его продолжал бегать детский страх. Но он всё-таки сумел взять себя в руки и странным взглядом посмотрел на Мадаева.
  - Почему вы сделали это? Всё ведь было так... выверено, - хрипло спросил Зверев, настырно всматриваясь в него, будто желая самостоятельно прочесть ответ, который он собирался услышать.
  - Случайность, Дмитрий Никифорович, случайность... - устало усмехнулся Костя. - Вы говорили, что никогда не бывали в квартире погибшей и не давали ей своих вещей. А на одной из фотографий, снятых в квартире Зосимовой после её гибели, я заметил маленькую необычную стрелку от часов.
  Он открыл ящик стола и достал оттуда, как раньше делал сам Зверев, его оригинальные часики.
  - От этих часов, - сказал он и негромко добавил, - но я не ожидал, что вы могли так ненавидеть людей... Я просто думал, что вы лгали мне и контролировали память Валентины Осиповны, которая могла что-то знать о произошедшем.
  Дмитрий медленно, будто не веря, взял часы в руки и немного помолчал, что-то обдумывая.
  - Вы ведь понимаете, что у вас нет никаких доказательств? - неуверенно усмехнулся он вдруг, но взгляд его остался напряжён. - Показания, данные под гипнозом, недействительны... А то, что вы без моего согласия погрузили меня в это состояние, вообще незаконно...
  - Конечно... Но, уверен, судья примет во внимание и улики.
  - Какие это? - спросил Зверев, глядя на него недоверчиво, как ребёнок, которому взрослые говорят, что его игрушечный мир - не настоящий.
  - Во-первых, запись вашей рукой о том, что Иванова приезжала к вам на сеанс во время гибели Зосимовой. Достаточно будет поднять документы из бухгалтерии и убедиться, что денег от неё не поступало, а значит, сеанса не было. К тому же и экспертиза подтвердит, что эта запись в её карте была сделана гораздо позже - не тогда, а уже после наших с вами встреч. Ну а во-вторых...
  Он замолчал, и Зверев нервно спросил, видя, что он не спешит продолжать:
  - Что?
  - Во-вторых, стрелка от ваших часов. Наверняка, найти мастера, который чинил их, удастся быстро - всё-таки редкая вещь... Покажем ему вас с вашими часами, он подтвердит, что вы приходили к нему их чинить.
  - Но это ничего не доказывает...
  - Ну, кроме того, что вы нам постоянно лгали... Да и забываете - теперь я могу взять ордер на получение записей всех ваших разговоров. Вы общались с Бердниковым по одному из ваших телефонов, так что достаточно будет просто всё проверить. Докажем, что была назначена встреча, и на фоне всех этих обстоятельств, возможно, будут приняты во внимание и результаты нашего с вами сеанса гипноза, так что, сами понимаете... - Костя развёл руками, демонстративно показывая конец истории, но радостно ему не было. И Зверев, не найдя в его лице ни капли усмешки или гордости, вдруг опустил взгляд на недвижимую декоративную стрелку в часах в своей руке и тяжело вздохнул.
  - В её квартире... Зосимова сопротивлялась, я их выронил. Стекло разбилось, но я собрал осколки. А то, что слетела стрелка, заметил только в мастерской, когда показывал мастеру фотографию часов, какими они должны быть, - с обидой в глазах тихо произнёс он. - Я думал, от неё не будет вреда. Ведь всё было так... легко...
  Мадаев кивнул. В глазах его было что-то сродни пониманию, но участия в нём не было, и тот отвёл взгляд. А Костя ощутил вдруг, что рядом с ним стоит Валентина. Он не торопился оглядываться, понимая, что она сейчас смотрит не на него - её внимание, как и всех, было приковано только к одному лицу. Но Зверева вскоре увели, и она проводила его долгим взглядом, не произнеся ни слова.
  Валентина вернулась к себе домой, Костя отправился обратно в офис, и дни потекли, как обычно. Теперь ему не было неприятно слышать удивлённые возгласы и поздравления с раскрытием дела непосредственных коллег и сотрудников других отделов, и он спокойно мог ходить по этим коридорам, ещё недавно приносившим ему мучения от неразрешенной задачи.
  Света походила на работу ещё несколько дней. Она казалась более серьёзной, чем обычно, и даже грустной. А вскоре она поблагодарила старшего следователя Мадаева за потраченное на неё время и, забрав документы, покинула эти стены, рассчитывая больше никогда сюда не возвращаться.
  - Не выдержала, - как-то разговаривая с Михаилом, подытожил он, складывая в свой дипломат бумаги уже по новому делу. - Жаль - хороший следователь бы вышел, подучись она немного!
  - Да, наверное... Что ж, хотя бы в эту клинику тебе больше ездить не надо, - ответил тот, откусывая большой бутерброд, и заметил, - а ты торопишься куда-то? Даже чаю не выпьешь?
  - Ну, меня обещали угостить кофе. Дружеская встреча... - чуть улыбнулся тот, заметив высветившееся на дисплее зазвеневшего сотового имя: "Валентина". - Так что тороплюсь. И да: в клинику "Твоё Я" - больше ни ногой! - с удовлетворением отметил он и вышел.
  А Дмитрий Зверев в это время сидел в одиночной камере и ожидал, когда ему принесут еду. Нет, кушать он не хотел - аппетит совсем покинул его от беспокойства, что ему снова не удастся... "Но я попробую...", - как в бреду, вновь лихорадочно подумал он и, услышав долгожданный шум, подскочил. Окошко на двери открылось, и он увидел человека.
  - Хочешь, я расскажу тебе всё, как было? - странным взглядом, в котором мелькнула надежда, произнёс Дмитрий, подняв вверх левую руку с зажатым самодельным маятником, сделанным из нитки и маленького камешка.
  - Нет, - не глядя на него, тот равнодушно сдвинул к нему миску с едой. "Ещё один безумный!", - подумал он и закрыл дверное окошко металлической створкой.
  akulinabook.ru
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список