Подлодки типа "Скилэнд" довольно внушительны. Они оснащены почти игрушечными бесшумными двигателями. Боевое снаряжение этих субмарин не занимает много места, но на них не повернуться из-за агрегатов спецназначения. Совмещение камбуза с гальюном, а спального кубрика - с машинным отделением - полбеды. Гораздо хуже то, что пройти из кубрика в камбуз, не пропоров живота о детали спецоборудования, не представлялось возможным.
В N... году такая подлодка забрала меня поздно ночью. Я вёз пакет из Главного штаба флота. Всю ночь снился скверный сон об одном и том же. Снилось, будто я сижу на корточках на лесной поляне, упираюсь плечами в колени и непрерывно вытаскиваю из горла застрявшие в нем серебристые гвозди. Гвоздей было штук пять или шесть, но я вытащил их несколько дюжин, а они не убавлялись.
Проснулся поздно. Сильно пахло земляникой. Лодка шла под поверхностью воды, выставив перископы. Я спешил по щелеобразному коридору-лабиринту в противоположный конец судна, часто держался за поручни и вентили спецоборудования. Коридор внушал смутную тревогу, но иного рода, чем связанную с опасением наскочить на прущие из стен, потолка и пола металлические штыри.
Камбуз-гальюн выглядел оригинально. В центре громоздилась внушительная модерная плита, похожая на компьютер зенитного управления. Все сверкало нечеловеческой стерильной чистотой. Вдоль стен располагались столики наподобие перил. Что касается приспособлений для естественных потребностей, то их не обнаружил. В камбузе торчал кок-уборщик, а рядом околачивались отдыхающие от вахты матросы с лицами интенсивно-лилового цвета и пластмассовыми дозиметрами в нагрудных петлях черных тужурок. Эти люди появились на свет из яйцеклеток штамма AР-400-БЮЗ, оплодотворенных в ретортах Морского ведомства. Матросы оказывались промежуточным продуктом производства - я не смог вспомнить: подвоем или привоем.
На моем френче не было знаков различия, и матросы приняли меня за командированного мичмана. В действительности я числился временно призванным офицером запаса. Облокотившись по примеру матросов о пристенный столик, достал пачку сигарет и закурил, не подавая особого вида. Матросы не скрывали недоумения. Один из них решился на не совсем внятное движение, но в этот момент до мозга дошло хитрое устрой-ство не только камбуза, но и гальюна, и матрос остался на своем месте.
Когда я вернулся к облюбованному столику, меня обступили матросы во главе с коком и потребовали сигарет. Они определенно осатанели от длительного рейда и запрета курить на судне. Моя пачка затанцевала. То там, то тут замелькал язычок зажигалки. Почему-то каждый, словно дикарь или ребенок, норовил щелкнуть зажигалкой сам, не собираясь прикуривать у соседа.
Через полминуты морячки побросали сигареты и начали плеваться. Мне возвратили пачку. Сигареты у них загорались, но не дымились. Вскоре перестала дымиться и моя. После того как матросы шваркнули сигареты - она сделалась совершенно безвкусной.
Я удивился, что от котлов на раскаленной плите не поднимается пар.
- Четвертые сутки суп в котле не закипает, - выпучив буркалы, произнес кок.
Матросы дружно сфигурили непристойные жесты и послали кое-куда сухой паек и теплую окрошку.
Так и не разобравшись в этих странностях, да и не слишком философствуя, я закончил путешествие и высадился на острове Мокольм.
В тот же день подлодка затонула.
Вот в ясную погоду я сижу в парке "Селд-Рок". Вокруг молодые секвойи. Сильно пахнет земляникой. Читаю в бульварной газете "Плок" статью о секретных подлодках. По песчаным дорожкам прыгают зеленые воробьи и скачут розовые вороны.
Да. Служебный пакет имел стандартную форму, но я постиг: в нём не бумаги. От него исходил запах... Тот самый, земляничный. На острове заметил, что в обертке пакета появились пять-шесть отверстий, похожих на следы крупных гвоздей.
Отчего взрыватели микроснарядов сработали не сразу? Не от аномальности ли судна?
Зеленые воробьи улетели. На секвойях расселись краснобородые ангелы, уставили прямо в душу огромные фиолетовые очи.
Я проснулся. О-о-о-о! Где цветные виденья и где черно-белые мысли?! Предметы струились, как дым. Бу! Бу! Бу! Ля-а-а! Лодка шла под поверхностью воды. Слегка ощущалась качка. Еле слышно прозвучала электронная склянка. О, премерзкий запах земляники! Не успел протереть глаза и осмотреться - в настоящем пакете отчетливо защелкали пружины.