Привезли его на дикое болото к грузовой вертолетной площадке, мастер поставил задачу, и посулил к обеду снять с поста. И "Урал" умчался, подскакивая на кочках.
Задача проще простого: отправить вертолетом подвеску из нескольких штанговых насосов в город для ремонта. Вон они, эти насосы, валяются возле бревен настила, связанные в пачку. Всех дел -- набросить петлю стального троса на выкинутый вертолетчиками крючок-карабин.
Где только он, тот крючковатый вертолет? Мастер напел: заказали с утра!.. Звонили -- отправляют!.. Уже отправили!.. Идет!..
Время идет. И Егор идет в короткой распашонке вокруг посадочной площадки, чтобы хоть какое-то движение воздуха освежало да оводы отстали.
Господи! Крайний ли это Север или пустыня Кара-Кумы? Жарища-то! И за что только тут северные платят? И еще эти поганые мухи.
Первые воздушные разведчики замельтешили в воздухе, как только Егор вылез из машины. Эти даже кусать не стали: обнюхали и загудели, созывая родственничков на свежатину. Те слетелись нехотя, как изнуренные долгой пьянкой мужики на бочку пенного. Зато потом!..
Некоторое время Егор просто махал руками. Потом надрал веник из какой-то дряни и начал им отмахиваться от наглеющих кровососов. Потом пошел быстрее. Потом побежал. Кровопийцы не отставали.
Кругов Егор не считал, не до того было. Бежать было тяжело, но остановиться не мог: на аппетитный запах его пота слетелась вся гнусная братия Западно-Сибирской низменности, и каждый норовил урвать кус самсонятины...
-- Да что ж это такое! -- удивление перерастало в тревогу. -- Я что же, так и буду рысачить здесь до обеда?!
Насекомая сволочь наседала все настойчивее. Егор психовал.
-- И за каким чертом я сюда приехал? Я им что -- клоун?
Егор не уточнял, кому -- им? Никто силой его сюда не тащил. Баба-дура, свихнувшаяся на идее собственного авто, раззудила: "Лети на Север вахтовать! По полтыщи в месяц грести будешь! Через год -- полмашины! Через два -- вся! Все люди как люди..."
Сапоги выбили в кочках приметную тропку и бежали будто сами по себе, а Егор, вроде, сопротивлялся гонке изо всех сил.
-- Гори она огнем, эта машина! -- задыхался беглец на черт знает каком кругу. -- Послушал дурищу!..
Он без сил упал в травянистые кочки. Что тут началось! Егора не кусали -- ели. Деловито и смачно, как саранча выедает оазисы.
Егор вскочил и понесся галопом, мельтеша сапогами чуть не выше ушей. Злоба раздирала.
-- Убью! -- орал он на все болото и нахлестывал, нахлестывал себя веником. Бранился так, как не бранился никогда и даже слов таких никогда не слышал! Откуда что взялось... Бесила мысль: "Где пропадаю! Не на войне, не в катастрофе... Господи! И это в век торжества научных идей и социального прогресса! От кровососов, примитивнейших тварей!!!"
Когда Юра Скорняков тормознул "Урал" у вертолетной площадки, он не сразу понял, что с Егором: рослый сорокалетний мужик с оконтурившимся брюшком бегает вокруг бревен, нахлестывая себя пучком каких-то прутьев, и кричит дурным, некрасивым голосом. Он даже и подошедшую машину заметил не сразу. А заметив, пулей влетел в кабину, взревел:
-- Гони!!! -- голос у Егора был зверино-утробный. Пот, слезы вперемешку с кровью текли по истерзанному лицу.
-- Что с тобой? -- удивился Юрий.
-- Гони!!! -- Егор ощерился так дико, что Юрка рванул с места на третьей скорости.
"Урал" кидало на кочках как шаланду в шторм. Когда воспаленные егоровы мозги утряслись несколько, он положил окровавленную руку на руль:
-- Тормозни.
Юрка остановил машину, удивленно посмотрел на Егора. Тот подолом распашонки вытер растерзанное лицо, хрипло попросил:
-- Дай воды!
Юрка достал термос, отвинтил крышку и подал сосуд страдальцу. Тот начал хлебать прямо из горла, задыхался, переводил дух и снова пил... захлебывался, снова прикладывался... Залил пожарище, изнеможенно откинулся на спинку сиденья. Дышал как конь после хорошей скачки.
-- Ты что как укушенный? -- поинтересовался Юрка.
-- А я и есть укушенный... -- слабо ответил Егор и опять потянулся к термосу. Хватил еще водицы, помолчал малость, рассказал.
-- Эх ты, Овод, -- засмеялся Юрка, -- а вертолет-то после обеда прилетит, мастер велел потом опять тебя сюда привезти!
Егора передернуло, он с таким ужасом глянул на Юрку, что тот опять рассмеялся:
-- Не журись! Научим тебя Север уважать... Все нормально будет!
После обеда Егор лежал у той же вертолетной площадки на казенном одеяле под натянутым на колья марлевым пологом. Термос со студеной водой стоял рядом. Хорошо было, тихо. Полистал журнал, не читалось. Легкое гудение кровопийц, тщетно штурмующих преграду, убаюкивало...
Уснул скоро. Во сне его гонял по бескрайнему болоту вертолет со страшным хоботом спереди, и все норовил клюнуть Егора в темя. Егор же, в свою очередь, гнался за женой Тосей и тоже норовил долбануть любимую в темя кирзовым сапогом, почему-то оказавшимся в натруженных руках...
А сзади гудели эскадрильи зубастых оводов, каждый в отдельности размером с добрую лошадь и с крокодильими челюстями: они со скрежетом отгрызали у вертолета жизненноважные органы...
Вся кавалькада неслась в никуда со страшной скоростью, и не было сил, способных остановить гонку...