Глава 1. Спящая красавица

Отчего обыкновенному землянину по имени Иван из завершающего десятилетия двадцать второго века может прийти в голову, что завести прямо у себя во дворе собственный термоядерный реактор - это хорошая идея? Да просто оттого, что его жизнь далеко не так радостна и безмятежна, как его с самого рождения пытаются убедить.

Казалось бы, ну вот тебе дешёвое электричество и недорогие расходники, размножай на принтере или расти в чане всё, что душе угодно, и будь материально удовлетворённым. Но только вот дёшево - это не бесплатно, безусловный доход гарантирует только физическое выживание, а чтобы купить что-нибудь нужное, надо сначала продать что-нибудь ненужное.

А что такого серьёзного ты можешь предложить на продажу, если тебе едва за двадцать, и ты никому не известен?

Твои друзья и знакомые, а также родственники, если повезло (или не повезло, это как посмотреть) их иметь, в твоих услугах не нуждаются. Все они сидят, как и ты, на самообеспечении, довольные своим преуспевающим натуральным хозяйством. В каждом доме гудит и воняет принтер, а если этого мало, то в сотне шагов за порог в общественном ангаре булькает общий один на всех соседей чан, не хуже того, что простаивает у тебя у тебя, претенциозного неудачника, в гараже. Он скучает без дела, занимая место как раз между детским электроскутером и заготовкой под гафниевую батарею твоей оригинальной конструкции (а где бы ты достал подлинные чертежи такой штуки?), бесполезной, потому что гафний-178 всё равно тебе фиг кто продаст.

Есть ещё всякие клубы по самым разным интересом, если ты разделяешь их стремления, то тебя с радостью примут, и обеспечат работой и всем необходимым. Но в таких обществах всё держится на энтузиазме, и работать придётся бесплатно ради какого-то общего успеха. Это хорошее место, чтобы интересно провести время, найти друзей и, быть может, набрать некоторую известность. Но если хочется сразу многого, но ты не из тех, кто способен увлекать и вести за собой, это не вариант.

А серьёзным людям, имеющим доступ к действительно редким материалам, и способным предложить в качестве оплаты что-то действительно ценное, твои идеи и твои поделки не интересны. Они занимают незаметные, но важные места, или даже официальные (везёт же людям!) должности, и могут позволить себе покупать изделия только у проверенных производителей, которые и сами тоже ничуть не менее серьёзные. Закрытый класс, прорваться в который в двадцать лет нереально, даже если веришь, что достоин и являешься никем только по недоразумению.

Можно ещё попробовать свалить на Марс или даже в Пояс. Там ты со своими шаловливыми, но прямыми руками будешь нужен сразу всем, но и пахать придётся вместе со всеми, дружно и очень много, просто чтоб не сдохнуть, и никаких тебе собственных проектов. Наша биология диктует, что только Земля комфортна для людей. За её пределами начинаются жутко опасные места, пригодные только для чудиков, забывших, что выживать, есть и размножаться - это первичные потребности, и никакая слава и острые ощущения их не заменят.

Одна беда, если с выживанием и пропитанием на нынешней Земле проблем нет, но вот с размножением всё сложнее. Не сказать, что совсем никак и не с кем, но как-то оно всё ненадёжно. В смысле: если ты трагически недоволен собой, то готов ли поверить, что кому-то в самом деле нужен?

Весьма желательно для начала из никого стать хоть кем-то. Неважно как, но добиться признания. Или же послать всех к чёртовой бабушке и строить свой успех только по своим правилам. Заиметь собственный термоядерный реактор - это хороший, годный путь достичь и того, и другого, и ещё кучи всякого хорошего. Такого рода инициативы, конечно, не поощряются, но всё же оно не так стрёмно, как рабочая гафниевая батарея в гараже, или, боже упаси, самопальный ядрён-батон. За второе и прибить могут без предупреждения, при полном одобрении соседей, прецеденты известны.

Разумнее всего реактор, не одобряемый бдительными соседями, спрятать глубоко-глубоко под землю. Очень удачно получается, если твой дом стоит на известковых отложениях, внутри которых непременно должны найтись карстовые пещеры. А если таковых не обнаружится, копать нычку под реактор в известняке гораздо легче, чем в каком-нибудь граните.

А потом останется только собрать всем известный 'бублик'. Да, чёрт возьми, его чертежи даже в Интернете свободно лежат! И даже без нарочно внесённых искажений, ибо бесполезно и незаконно!

Собрать нужные материалы будет непросто, но упомянутые клубы по интересам потому и полезны, что найдутся друзья, готовые помочь. Изготовить все детали и правильно собрать установку сложно, но для всерьёз увлечённого человека посильно. А дальше, года через два, если пойдёт по плану, запуск.

Где-то в глубине под известковыми скалами текут подземные реки, несущие растворённые горные породы. Все возможные химические элементы, настоящий клад. Если иметь энергию, а реактор даст её столько, сколько потребуется, можно будет извлекать из раствора всё самое ценное. Вот тогда-то начнётся жизненный взлёт, профессия поставщика редких элементов - совсем неплохой старт.

***

Нежданно-негаданно Иван узнал, что пробивать туннель в известковой скале - это не то же самое, что взять большой камень и высверлить в нём дыру. С большим тщанием собранный и отлаженный самодельный робот-землекоп всё делел не так. Механизм, предназначенный долбить породу там, где велено и двигаться строго по запланированному маршруту, по нескольку раз в сутки терял ориентацию, глючил, застревал в подземных трещинах, а однажды позабыл про уже готовый коридор и собрался заново рыть такой же на два метра южнее. Что ж поделать, профессиональный горнопроходческий ИИ никакой добрый пират в Сеть не выложил, потому пришлось приспосабливать бытовой софт от 'крота', который протаскивает под землёй всякие кабели и прокладывает пути под водопровод и канализацию. На первый взгляд похоже, но на самом деле совсем иное.

Шахта становилась всё глубже, и скоро достигла минус ста метров, а во дворе рос штабель из известковых блоков. Сверкающие ровными белыми гранями, вышедшие из-под алмазного резака, они просили построить из себя что-нибудь грандиозное. Всё равно ведь от соседей подземные работы было не спрятать, а так было можно показывать пальцем на заготовленные стройматериалы и именно их объявить целью всей затеи.

Землекопом, управляемый искусственным идиотом, всё чаще впадал в полный неадекват, отказываясь самостоятельно выполнять поставленную задачу. Тогда Ивану приходилось самому подключаться к его слабым мозгам и лично устанавливать приоритеты. Это было утомительно, но он не унывал, находя такие происшествия поучительными.

Для начинающего молекулярного архитектора была привычной работа с мокрым реактором (в просторечии 'чаном'), при которой все параметры материалов заранее известны, а у выращиваемого предмета каждая молекула под контролем. Был бы только чан исправен, да рецепт изделия корректен. Борьба же с непредсказуемой природной скалой, столь непохожей на однородный синтетический материал, который удобно и резать и пилить, оказалась для Ивана сосем новым опытом, похожим на решение интересной головоломки.

Но жаль, что непредвиденные хлопоты мешали другим важным делам. Роза Мария, хорошая знакомая, почти единственный постоянный клиент и возможный в скором времени спонсор, подкинула новый заказ. Ей срочно потребовался расчёт рецепта для выращивания очередного чудища, должного глубоко впечатлить или даже потрясти всю её тусовку. Расчёт очередного непризнанного шедевра дизайна от Розы-Марии оказался, как всегда, непростым, и на трое суток полностью занял оба совсем не слабых домашних компа. Но робот-землекоп добрался наконец-то до настоящей пещеры, узкой и уходящей дальше и глубже, через сталактитовый лес, вслед за утекающим куда-то в подземную даль тоненьким ручейком. Проточная минеральная вода, именно её Иван желал отыскать, должна была послужить охладителем для реактора и сырьём для извлечения его будущего богатства. Ручей оказался мелок, воды в нём помещалось маловато, но поиски шли без сомнения в верном направлении.

В причудливо извилистых подземных галереях сигнал от домашней сети проходил как-то странно. Автономные телекамеры норовили покинуть зону уверенного приёма, теряли связь и возвращались обратно по собственным следам. Придурочный робот опять умудрился совершить удивительное, нечаянно обрезав своим алмазным резаком сетевой кабель точки доступа. Вся сеть в подземелье упала, связь пропала, а виновник автоматически встал на паузу. Вслед за ним остановился хвататель, принимавший из-под режущего диска свежие известковые блоки, а затем тележка, которая их перевозила и грузила на подъёмник. Подъёмник, к счастью, остался под контролем, иначе вышло бы совсем глупо.

Иван, ругая себя за жадность и лень, отправился в гараж раскочегаривать малый чан. Расчёт рецепта для варки беспроводной точки доступа в неубиваемом прочном корпусе при помощи одной только собственной головы занял сорок минут. Чтобы вырастить два десятка таких устройств, чану понадобилось ещё два часа. Опять же, контролировал процесс лично Иван, поскольку компы напряжённо трудились на благо Розы Марии. Временно перенаправит часть их вычислительной мощности на другую задачу показалось Ивану неспортивным, а его нездоровое любопытство зудело и подзуживало испытать собственные возможности.

Сам Иван под землю, разумеется, не полез, вместо себя отправив монтировать новую надёжную сеть пару пауков. Их тоже пришлось контролировать самому, ведь чтобы два десятка точек доступа покрыли всю пещеру, не оставив мёртвых зон, места их размещения пришлось тщательно выбирать.

Под конец дела, задействовав все камеры и виртуально оглядевшись по сторонам, Иван обрадовано хмыкнул. Стена в одном из маленьких закутков, прямо за сталактитами, была мокрой. Как раз в той стороне сканирование пообещало найти уже по-настоящему крупную подземную полость. Иван разбудил бастующего шахтёра, велел долбить многообещающее место до самого упора, и только после этого перестал блокировать голос внутреннего помощника, который вот уже час пытался достучаться до его внимания.

Оказалось, что занятый хлопотами Иван умудрился довести температуру своего тела до тридцати восьми и двух десятых по Цельсию. Псевдонейроны, при всех их достоинствах и несомненной пользе, пока ещё не сравнялись по качеству работы с настоящим нервным клеткам. Ловкость углеродных суррогатов в решении математических задач казалась признаком превосходства техники над биологией, но только потому, что живые нейроны эволюция к такому не готовила. А вот энергопотребление и теплоотдача у разнесённого по телу искусственного продолжения мозга были дикими.

А значит, настало время отдохнуть: выпить холодного чаю, положить мокрое полотенце на лоб и подремать.

***

Поутру проснувшись с лёгкой головной болью и подозревая наличие на стройке очередного сюрприза, Иван запретил себе заглядывать в сеть напрямую. Вместо этого не спеша почистил зубы, побрился и позавтракал, и только закончив утренние дела, смахнул пыль с обычного настольного монитора. Прибор неудобный и малоинформативный, зато перегрев мозга с ним не грозит.

Предчувствия его не обманули. За ночь в подземелье снова случилось что-то неожиданное, но к добру или к худу, следовало ещё разобраться. В стене маленького зала, именно там, где роботу было велено копать, образовался аккуратно выпиленный геометрически правильный проход куда-то. Хвататель и тележка опять зависли и замерли неподалёку в ступоре, а сам копатель куда-то делся, очевидно, как раз в эту квадратную дыру.

Автономные камеры по очереди залетали в неё, теряли сеть и возвращались обратно, и так по кругу. Видеозаписи, которые они успевали сделать в свете собственного слабого фонарика, мало что позволяли понять. Паук, посланный в неизвестность с большим светильником в лапах, потерялся на несколько минут и вернулся посрамлённым. Он не смог разглядеть и запомнить ничего нового, всё те же каменные стены и известковые сталактиты, а куда подевался главный шахтёр, он так и не выяснил.

Решить задачу, непосильную для недоделанного ИИ, человеческому уму было просто. Добавив обоим паукам самостоятельности, Иван приказал одному устанавливать в свежеоткрытой области светильники, а второго отправил на поиски робота-копателя. Пропажа нашлась быстро, всего-то минут через десять, а просмотр записи, сделанной в ходе поисков, убедил Ивана, что настала пора спуститься в пещеры лично. Кажется, он умудрился раскопать что-то совсем непонятное.

***

Торопиться было некуда, но и медлить не следовало, потому уже два часа спустя Иван находился в крайней точке раскопок, где ещё ловилась сеть, полностью снаряжённый для подземных приключений. Один шаг вперёд, и сеть пропала. Ещё три шага, пискнул тревожный сигнал, и диггерский костюм опустил на его лицо прозрачную маску. Газоанализатор обнаружил сероводород, не в опасной концентрации, но дышать здешним воздухом без маски было бы вредно и противно.

Ещё две дюжины шагов, и вот он, новый зал. Пауки развесили достаточно фонарей, чтобы ярко его осветить. Форма и размеры помещения заставляли вспомнить здание цирка, как оно выглядит изнутри. Сверху смыкался высокий купол, внизу весь центр занимала круглая арена. Только вместо высоких зрительских мест здесь, наоборот, зиял глубокий провал. Он замкнутым кольцом опоясывал плоскую центральную площадку, а на его дне громко журчал водяной поток. В эту-то ловушку и свалился копатель, и сейчас бродил по кругу навстречу течению в поисках выхода.

Раздосадованный Иван подключился к роботу и велел остановиться. Достать трёхтонный агрегат с пятиметровой глубины будет непросто. Странно, как так вышло, что вполне дееспособный, пусть и немного проблемный ИИ оплошал настолько, что свалился в яму? Ещё страннее выглядел текущий по дну замкнутой канавы ручей. Вода естественным образом может течь только сверху вниз, а не мотаться бесконечно по кругу. Разве что на противоположной стороне зала есть исток, из которого вода втекает, и слив пониже, куда уходит. С узкого козырька, на котором Иван стоял, ту сторону было не разглядеть.

Но обдумать эти мелочи можно было и позже. Сейчас же внимание Ивана занимала самая диковинная вещь из всех, что он встречал наяву, и неизвестно как оказавшаяся в этом подземелье. Пауки, получившие задачу навести переправу через кольцевой провал, клейкими анкерами крепили ванты из угольного шнура к потолку и с впечатляющей скоростью плели из того же материала подвесной веревочный мостик, а Иван всё смотрел на центр зала и пытался решить, стоит ли вообще переходить на тот берег?

На древнего вида бронзовых цепях, покрытых патиной, невысоко, словно кровать, над полом пещеры висел хрустальный гроб. Почти такой же, как у Пушкина в сказке, но только не качался, а пребывал в покое, ну а печальную тьму развеяли фонари. Благодаря их свету Иван с десятиметровой дистанции отчётливо наблюдал лежащую в гробу покойницу, одетую во что-то больничное.

Кто и в какую историческую эпоху мог устроить могилу на стометровой глубине, Ивану было неизвестно, и он чувствовал запах сенсации, или даже переворота в исторической науке. Внешний вид находки противоречил сам себе, цепи выглядели как корявые троглодитские поделки, а саркофаг, напротив, внушал уважение прозрачностью и чистотой. Подавив голос совести, запрещающий лезть грязными ногами в древнее захоронение вперёд археологов, Иван решительно перешёл мост и изумлённо замер.

Обитательница хрустального гроба выглядела вполне живой. Молодая смуглокожая женщина, возможно, девушка, Иван затруднялся даже примерно оценить её возраст, очень уж необычной внешностью она обладала. Её высокий рост не вязался с худощавым, почти мальчишеским телосложением, а черты скорее милого, чем красивого лица, соединяющие признаки разных рас, сбивали с толку ещё сильнее. Африканские губы и скулы из Азии делали незнакомку похожей на тихоокеанскую островитянку, но выдающийся узкий нос побил бы многие рекорды длины и остроты. Она могла бы сыграть в кино подружку для Пиноккио, или послужить моделью художнику, желающему как можно ярче изобразить аллегорию любопытства. Прямые густые волосы необычного пепельно-серого оттенка, разметавшиеся в стороны без всякого порядка, казались на фоне её блестящей оливковой кожи седыми. Иван не удивился бы, окажись ей хоть пятнадцать лет, хоть тридцать.

Одеждой для женщины служил не в медицинский халат, как казалось издалека, а одёжка весьма сомнительного качества. Подобную шмотку Иван видел в онлайн-игрушке про выживание в постъядерном мире, в начальном комплекте новичка этот предмет именовался 'туникой из картофельного мешка'. Не самое подходящее облачение для принцессы, удостоенной захоронения в хрустальном гробу. То же можно сказать и по поводу отсутствия обуви, прочем, лежащим обувь не очень-то нужна.

Однако же, тем, кто положил неизвестную красавицу в этот открытый со всех сторон для любопытных взглядов ящик, следовало бы позаботиться о приличиях. Короткая туника из грубой дерюги едва прикрывала тело и вставляла напоказ обалденные длинные ноги, стройные, спортивные и мускулистые. Судя по внешним данным, она могла быть балериной или чемпионкой-лёгкоатлеткой. Какой-то жадина потратился на неизвестный прозрачный материал и бронзовые цепи, но пожалел ткани на погребальное одеяние. Потрясающая низость, оставить даму в таком виде, просто свинство.

Иван поймал себя на мысли, что скорее готов думать о незнакомке, как о спящей красавице из сказки, чем рационально принять её как есть, мёртвой. Велев себе ни на что не надеяться, просто так, для отчистки совести, он задействовал тепловое зрение. Под этим громким названием скрывались всего-то три десятка тепловых рецепторов на щеках и над бровями, ещё в детстве Иван установил их себе просто ради озорства. Видеть в тепловых лучах они не позволяли, а всего лишь определяли температуру предметов на некотором расстоянии.

Но здесь и сейчас их возможностей оказалось вполне достаточно. Иван не удивился.

Не удивился.

Он обалдел.

В пещере было прохладно, температура воздуха едва превышала одиннадцать градусов. Температура стен, потолка, идеально ровного пола на этом круглом островке, воды, текущей вокруг, и всего-всего прочего не отличалась. И гроб, и цепи, на которых он так живописно висел, также не были ни холоднее, ни теплее воздуха.

А вот девушка была гораздо теплее. Тридцать четыре и семь десятых градуса по Цельсию. Живая.

Никакой это не гроб, а аппарат для гибернации человека. Как ни удивительно, но иного ответа не было. Капсулы гибернации вообще-то существовали, но выглядели совсем иначе. Они были здоровенные, требовали для обеспечения своей работы целый набор внешних устройств и, конечно же, питание. Всунуть всё необходимое, в том числе компактный источник энергии, в этот небольшой, ящик, оставив ещё и место для человека, было бы весьма затруднительно при всех чудесах современной нанотехнологии. А если бы и получилось, аппаратура не была бы прозрачной. Но сейчас сквозь толстые прозрачные стенки и крышку не наблюдалось ничего технологического, только спящая красавица. И кто бы её туда не уложил, это точно произошло не в древние времена.

Иван заинтересованно разглядывал изделие неизвестной ему высокой технологии и вскоре на верхней грани обнаружил знаки, заключённые в толще прозрачного материала. Похожие рисунки гравируют лазером внутри стеклянных предметов. Надпись в несколько строк состояла из сотни причудливых закорючек. Они были самыми разными и почти не повторялись, а значит скорее всего, являлись иероглифами. Однозначно, не китайскими или японскими, их бы Иван и узнал и прочёл. А так, чтобы опознать этот язык, надо было лезть в мировую Сеть, но доступ в неё остался там же, где и сеть домашняя, в другой части пещеры.

Просто так, без задней мысли, Иван накрыл надпись ладонью, и в это самый момент его глаза заполнил яркий свет, сухой треск больно ударил по ушам, а затем в голову прилетело что-то тяжёлое. В глазах заскакали зелёные чёртики, а ноги подкосились. Что бы это ни было, обвал или землетрясение, следовало бежать прочь, пока не рухнул потолок, но что-то опять ударило в лоб, и Иван упал на колени. Сквозь слепящие пятна он разглядел незнакомку, которая теперь лежала прямо перед ним на полу в куче стеклянного песка.

Пещеру наполнял звон, Иван огляделся и увидел, что это бронзовые цепи широко раскачиваются над ним и сталкиваются. Должно быть, одна из них хлестнула его, когда гроб внезапно рассыпался в эту стеклянную крошку. К счастью, Иван чувствовал себя вполне целым и, не забывая благодарить диггерский шлем за спасение головы, а светофильтр за спасение зрения, принялся спасать принцессу. Какой бы срок она ни провела в этой непонятной капсуле, теперь система жизнеобеспечения погибла, и нужно было срочно поднимать девушку на поверхность и вызывать 'скорую'.

Иван поднял оказавшуюся в беде даму на руки, радуясь, что стеклянные крупинки не остры и не режутся. Ноша оказалась не тяжела, но несколько больше ожидаемого. Не успел он сделать шаг, как случилась ещё одна, которая уже по счёту неожиданность. Спящая открыла глаза. В её взгляде Иван разглядел недоумение и испуг. Неудивительно, она только что пробудилась неизвестно где, её куда-то несёт человек, лица которого не разглядеть под маской.

Иван отключил автоматику газовой защиты и убрал маску с лица. Всё ради того, чтоб не пугать спасаемую. Она и не испугалась. Медленным неуклюжим движением проснувшаяся обняла Ивана за шею и зашептала что-то беззвучное непослушными после затянувшегося сна губами. Иван старался расслышать её голос, их лица сблизились настолько, что девушка смогла слабыми руками обнять его ещё самую чуточку крепче и губами коснуться его губ. 'Ну вот, - подумал Иван, - принцесса проснулась сама, но по сказке я задолжал ей поцелуй'.

Он чувствовал, что сил у разбуженной совсем мало, её холодные руки уже разжались и бессильно повисли, но ей отчего-то было важно не бросить начатое. Щёку Ивана щекотал слабый ветерок, девушка дышала часто и поверхностно, непонятно, как она вообще могла шевелиться при температуре тридцать четыре и семь?

Отстранилась она очень скоро. Теперь на её лице не было страха, а только радость и надежда.

- Привет, - начал он разговор. Может быть, она не знает русского, но ведь после столь интимного контакта неплохо бы и поздороваться. - Меня зовут Иван.

Она хотела ответить, пыталась вдохнуть, но глубокого вдоха не получалась. Иван с тревогой вспомнил про сероводород в воздухе, но не почувствовал его запаха. Пахло пряностями: чёрным перцем, корицей и имбирём, а ещё свежим хлебом. И во рту неожиданно поселился вкус горелых хлебных корок и перца, губы и язык с каждой секундой всё сильнее и сильнее жгло.

Собеседница, наконец, справилась с дыханием и громко отчётливо прошептала:

- Кэтэротимутай, - то ли представилась, то ли поприветствовала.

Теперь она смотрела гордо и даже, быть может, покровительственно. Такой странный взгляд огромных разноцветных глаз, зелёного и жёлтого. В них хотелось утонуть, и, кажется, именно это и случилось.

Глава 2. Кому улыбается Роза?

Перелёт до Петропавловска-Камчатского занял три часа. Иван прилетел без багажа, не считая пустой корзинки, и походного запаса пищи и воды, одетый в туристический костюм с экзоскелетом под ним. В самолёт в таком виде уже давно пускают без проблем. Лёгкие экзоскелеты из чисто военного снаряжения превратились в аксессуар для прогулок по дикой природе, которая, как ни крути, враждебная цивилизованному человеку среда. Если в походе случится травма, искусственные мышцы позволят остаться на ногах.

Кому-то затея слетать за грибами за пол континента покажется странной и подозрительной, но Иван регулярно посещал форум 'Грибные Маньяки', где многие знатоки утверждали, что камчатские грибы - одни из лучших и самых безопасных во всём мире. Да и желание просто полюбоваться на сопки, это тоже вполне себе причина посетить полуостров. Так что его легенда выглядела вполне убедительной.

Затем он прямо в аэропорту арендовал одноместный квадрик и отмотал ещё полторы сотни километров на запад. Приземляться пришлось не там, куда было надо, а в двух километрах от места, потому что на квадрике имелись камеры, всё писавшие в 'чёрный ящик'. Отпустив летательный аппарат, Иван пешком преодолел оставшееся расстояние напрямик по лесу, изображая увлечённого грибника. Мнимая прогулка завершилась на крохотной поляне, наполовину укрытой сверху кроной огромной ели, которая и была первой целью сегодняшнего путешествия.

Иван нажал на известное ему утолщение на коре дерева особым, известным ему способом и передал цифровой пароль. Ствол дерева раскрылся, словно шкаф. В тайнике стоял по стойке смирно манекен, в точности похожий на самого Ивана, в таком же как у Ивана туристическом костюме, скроенном по позапрошлогодней моде. А в бутылке, что лежала у Ивана в корзинке, плескалась совсем не минералка, как было написано на этикетке, а вовсе даже чистейший этанол, нужный, чтобы это чучело заправить. Получив содержимое бутылки внутрь, копия Ивана быстро нагрелась до температуры человеческого тела и пришла в движение. Иван сунул в карман андроида свой телефон, передал в руки корзинку и отправил гулять по лесу и изображать своего создателя, собирающего грибы. Задача для этого ИИ посильная, находить грибы и отличать съедобные от поганок он умел, а для грибов как раз был сезон.

Иван закрыл тайник, накинул взятый из него противоспутниковый термооптический плащ и направился бегом в сторону моря, до которого было всего ничего, километров пятнадцать. Без экзоскелета такая пробежка была бы для Ивана подвигом, но синтетические мускулы несли его вперёд так резво, что оставалось только не мешать своим ногам правильно попадать в такт. Две автономные камеры кружили вокруг, осматривая путь впереди и стараясь выявить слежку. Слежки не было.

Недалеко от морского берега, в месте совсем не живописном, а напротив, унылом и пустынном, куда по своей воле не забредёт ни турист, ни грибник, ни медведь, стоял домик, принадлежавший одному нелюдимому типу, звавшемуся Анон Кастыль. Дурацкое имя, а главное, беспалевное, ага. Когда-то Иван создал эту виртуальную личность просто шутки ради, не имея в виду как-то её использовать за пределами интернет-перепалок, а потом менять имя было поздно. С другой стороны, некоторые свободные художники порою берут себе ещё и не такие псевдонимы.

Домик был пуст и безлюден, но изо всех сил пытался казаться живым. Энергии от солнечной батареи и ветряка вполне хватало для питания домашних роботов, которые убирали грязь внутри и снаружи, ухаживали за цветами на подоконниках, переставляли мебель и посылали ещё многие другие сигналы о том, что хозяин дома тут проживает, но конкретно сейчас ненадолго отлучился.

Иван подключился к спрятанному неподалёку в полом валуне терминалу, на который выводилась информация системы охраны. Никакой посторонней активности вблизи дома за время его отсутствия замечено не было. Он не стал заходить в дом, зная, что там и без него всё в порядке, а направился прямо в гараж. Ещё один тайник содержал предметы, нужные для перевоплощения. Иван переоделся и налепил на лицо биомаску. На глаза поместил плёнки, искажающие капиллярный рисунок, и напоследок, переключил экзоскелет на имитацию чужой походки. Теперь он не Иван, а Анон! Обмануть ИИ, настроенный целенаправленно искать конкретного человека, такие меры не помогут, но затеряться в толпе или не засветить свой настоящий образ в памяти какого-нибудь топливозаправочного автомата - вполне.

В виртуале невидимый обитатель дома был гиперактивен, тоннами потребляя из Сети разное кино и порнуху, время от времени выкладывая там же свои оригинальные произведения. На искушённый взгляд эти видеоподелки ничем не отличались от типичных выкидышей нейросети, однако кто-то за них всё-таки был рад заплатить, иначе на какие шиши вышеупомянутый Анон Кастыль приобрёл бы этот скучающий в гараже микросамолётик? Забавно, Иван экзамен на управление самолётом никогда не сдавал и прав не получал, а у Анона таковые имелись. Такой вот парадокс.

Иван сел в кабину, проверил состояние машины и содержимое её баков. И то и другое оказалось вполне хорошим, преодолеть полторы тысячи километров до Саппоро не составляло проблемы. Он выкатился наружу, взлетел на машущих крыльях и, поднявшись на сто метров, запустил маршевую турбину. Аппарат, прижав крылья поближе к телу и опираясь на воздух самыми их кончиками, привычно разогнался до пятисот узлов.

Впереди его ожидали два часа полёта. В который раз время будет потрачено впустую ради дурацкой конспирации. Как говорили в старину: 'Детский сад, штаны на лямках'. Что бы это ни значило.

***

Не слишком далеко, но и не так уж близко от Саппоро, что на Хоккайдо, в живописном месте среди сосен к боку скалы приклеилось маленькое кафе. Ни вывеской, ни названием это заведение себя не обозначало, поскольку служило по большей части для своих, а совсем чужих сюда и вовсе не звали. Свои же называли это заведение 'Мышеловкой' за прямоугольную форму самой постройки и решётчатый переплёт сплошного остекления. Именно в это широко известное в узких кругах, и прекрасно знакомое всем, кому надо, место так спешил Иван, старательно маскируясь от возможной слежки. Можно было бы не творить всю эту дичь с прятками неизвестно от кого, но хозяйка заведения решительно настаивала. Потому что строгий секрет и глубокая тайна.

Здесь же нашлось место, где посадить маленький самолёт, и было чем его заправить, что Иван сразу после приземления и приказал сделать местному автозаправщику. Ну и снял биомаску, разумеется. Приходить на деловую встречу под чужой личиной как-то невежливо.

В 'Мышеловке', прямо у входа, его встречала широко и белозубо улыбающаяся хозяйка.

- О, Роза Мария, это нереально красиво! - восторженно воскликнул Иван, не ради дежурного комплимента, а вполне искренне. - Привет, ты поменяла имидж?

Роза Мария, чистокровная африканская пигмейка с дипломом, лыбясь от радости, весело смотрела на Ивана ярко-синими глазами. Кучерявые волосы, заплетённые в девяносто девять косичек, приобрели неожиданный медно-красный цвет и змеились по плечам девушки, словно пучки электрических проводов.

- Это в знак примирения с Гансом, - ответила она многозначительным тоном. - Теперь я тоже немножечко немка.

- А я не знал, что вы ссорились, - задумчиво произнёс Иван, пытаясь понять, на что же собеседница намекает. - А чего тогда целиком не отбелилась?

- Вообще-то я нравлюсь себе такой, какая есть! - возмутилась Роза Мария, резко мотнув головой и на секунду став похожей на цветущий и зрелый подсолнух.

- Да, я заметил, - ответил Иван, ответил Иван, наслаждаясь зрелищем, а потом до него дошло: - Ну, в таком случае поздравляю вас!

- Пойдём, - Роза Мария подхватила гостя под руку и потащила к самому почётному столику, - накормлю тебя за счёт заведения.

- А как же твоя жадность, которой ты так гордишься?

- И-ха-ха! - подражая какому-то неизвестному для Ивана персонажу, она изобразила истерично-надменный смех. - Не волнуйся. Если твоя работа меня не устроит, вычту с тебя в десятикратном размере!

- Тогда пока только кофе, а жрать после приёмки.

Они сели за столик, Иван вручил постоянной клиентке карточку памяти с проектом и взялся изучать меню. Передавать информацию из рук в руки через физический носитель - это каменный век, но Роза Мария настаивала именно на таком способе, исключающем удалённый взлом. Она запустила содержимое карточки на планшете и с большим интересом погрузилась в изучение. Впрочем, о единственном посетителе тоже не забыла:

- Ты кофе с коньяком будешь? У меня 'Наполеон' есть. Так-то гадость, но зато настоящий, прямо из USSR! Ребята из моря целый контейнер достали.

- Не-не, я алкоголь не употребляю вообще ни в каком виде, - отвлёкся Иван от разглядывания изображений разнообразных пирожных. - От него кровяные клетки слипаются и закупоривают капилляры в мозгу. И от этого страдают яркость восприятия и фантазия.

- О... - Роза Мария оторвалась от планшета, - правда что ли?

- Более чем.

- А чем тогда ты своих углеродных тараканов в голове кормишь? - спросила она, положив планшет на стол. По его экрану странным аллюром бежала на месте двуногая хвостатая фигура, похожая на человеческую.

- Углеводами, естественно, - ответил Иван, и поднял книжечку меню повыше. - Вот смотри, - он принялся нажимать на его экран, - заказываю вот этот вот большой-пребольшой кофий с пенкой и вот эту пироженьку, которая вся чёрная шоколадная, а сверху на ней красная розочка.

- Иванушка-дурачок, - хихикнула Роза Мария, а потом вздохнула и посмотрела на него серьёзно. - Тебе бы чем-нибудь покислее заинтересоваться уже.

Взгляд её новых синих глаз был таким серьёзным и глубоким, что Иван внезапно впал в задумчивость. А Роза Мария уже рассматривала его новый проект и то восхищенно охала, то в недоумении кривила бровь:

- А чего скелет-то такой корявый? И суставы такие извращенские?

- А как ей прямую спину сделать, если у неё хвост? Она же тогда ходить нормально не сможет, - Иван терпеливо обосновывал принятые решения. - А суставы увеличенной подвижности, потому что ты сама просила больше свободы для движения, чтобы можно было освоить секретное кун-фу и всё такое.

Роза Мария, сделав умное лицо, скептически покачала головой и продолжила вникать.

- А чего ты сиськи-то такие здоровенные ей приделал, они же вперёд перевешивают, - презрительно щурилась она. - Ну куда такая развратная грудь к спортивной фигуре?

- Меньше не получилось, - оправдывался Иван. - В левой груди размещается микроволновой радар, а в правой эхолокатор. Их габарит диктуется их функцией. Больше можно, меньше - никак.

Схватив кончик носа в задумчивом жесте, Роза Мария тайком скосила глаза на собственную грудь. Кажется, сравнение не доставило ей радости.

- А где?.. А, вижу!.. - теперь уже заказчица радовалась. - Мозг распределён по всему телу, главная часть в заднице...

- В тазобедренной области, в бронекапсуле, - уточнил Иван, раздражённо вертя головой. Кофемашина прекратила пыхтеть, официанту уже пора было нести заказ.

- А в голове только зрительные и слуховые сенсоры... - громко шептала Роза Мария. - И ещё в неё едят, то есть пьют... А это что? - удивилась она. - Зачем бак в голове-то? Чем вообще она питается?

- Бак в голове не я придумал, так все уже года три делают. А питание стандартное смешанное. В животе неприкосновенная батарейка, а обычное питание чистым этанолом через рот. Но можно любой этанолсодержащей жидкостью, хоть пивом, или твоим 'Наполеоном'. И углеводороды тоже подойдут, бензин там, керосин... А, вот и мой кофе!

Кофе принёс официант, похожий на гигантское алюминиевое яйцо, установленное вертикально поверх колёсика от самоката. Он поставил заказ перед Иваном, вежливым женским голосом с китайским акцентом пожелал приятного аппетита и укатился прочь.

- Мари, а где твоя служанка? - удивлённо глядя вслед неожиданному механизму, спросил Иван. - Ну, та эльфийка, такая ушастая?

- Выключила и убрала на склад, потому что застебали уже, - вздохнула Роза Мария, и продолжила, отвечая на немой вопрос: - Да ты сам же, например, предлагал её в садо-мазо костюм одеть!

- Или тебе просто надоела старая игрушка, - Иван рискнул поспорить, - и теперь ты захотела новую. Кстати, как ты её оцениваешь?

- Круто, всё устраивает! - Роза Мария благосклонно кивнула. - Начну растить нулевой экземпляр завтра, прямо с утра. Выбирай для неё имя, разрешаю!

- Мурка!

- Чо, блин? Какая Мурка? - возмутилась девушка. - Перезагадывай!

- Не могу, - ответил Иван, - слово не воробей, а имя для кошки в самый раз!

Роза Мария постаралась вложить в свой взгляд всю возможную грусть и возмущение, но Иван не сдался, изобразив позу уверенной в своей правоте свободной и гордой личности; предложение, сделанное добровольно и принятое другой стороной, не полагается забирать назад.

- Гад ты, - пробурчала Роза Мария. - Почему ты при каждой встрече творишь фигню?

На её лице отпечаталась обида, с виду вроде бы небольшая, но зато похожая на непритворную.

- А сама-то, - перешёл в контрнаступление Иван, - каждый раз заставляешь меня полдня досюда добираться, хотя пути-то всего на пару часов!

- Ты же знаешь, - в голосе девушки возникла извиняющаяся нотка, - не я это придумала.

- Ну да, вся ваша банда реконструкторов борется с тайной 'мировой закулисой'. Это вы мне рассказывали уже не по разу, и ты, и Ганс.

- Всё ещё не веришь в них? - привычно-устало спросила Роза Мария.

- Неа...

- А напрасно! - оборвала она Ивана и грозно на него глянула. - Сам подумай, ты, со своими куцыми возможностями можешь натворить столько всякого, что жуть берёт. Представь, на что способны те, у кого есть доступ ко всем знаниям, всем материалам и всей энергии, что существуют в мире!

- Так это не секрет, - возразил Иван, - много чего могут, и такие люди не прячутся и всем известны. Мы знаем их имена. Особенно тех, кому тесно на Земле.

Но Роза Мария оседлала любимую тему и не принимала возражений:

- Те, кто не скрываются, это не настоящие правители мира. Потому-то так многие из них и торопятся его покинуть. А другие, настоящие ещё в двадцатом веке родились. Сам подумай, почему сейчас население в пять раз меньше, чем тогда?

- Потому что сто с лишним лет назад каждый придурок узнал секрет, как сделать атомную бомбу прямо у себя на кухне, а придурков тогда было дофига.

- Неверный ответ! Придурков и сейчас полно, - Роза Мария взяла красноречивую паузу, - а никто друг друга не взрывает.

- Так всё человечество поменялось с тех пор. Я твой и Ганса интерес к средневековью в целом разделяю, но в двадцатом веке люди куда круче были. Воевали, горели в танках, добровольно врезались на набитых взрывчаткой самолётах во вражеские корабли, ходили в атаку на лазерные башни с одной винтовкой на троих. А сейчас такого и представить невозможно.

- Так в том-то и дело! - Роза Мария подняла палец в потолок. - Те, кто правит миров в тайне от всех, то время хорошо помнят. Потому и смогли так ловко разобраться со всеми, кто им мешал. Кто поумнее был, тех выперли на Марс, а кто совсем наглые были, те не выжили.

- А сейчас?

- А сейчас сам знаешь. 'Великая цель'. Для наивных умников. Или для тех, кто не желает подчиняться, но и воевать не готов.

Спорить дальше Ивану не хотелось. Сейчас он услышал эти рассуждения не в первый и не в десятый раз, оснований соглашаться не видел, но и возразить по существу было нечем. Спорить с верующими тяжело, особенно если рот занят пережёвыванием пирожного. Однако разговор шёл в нужную сторону, куда Иван его и направлял, а потому задал заранее приготовленный вопрос:

- А вот скажи, как ты смотришь на возможность посетить место, где это самое мировое правительство никем не правит?

- Если на Земле, то такого нет, - уверенно заявила Роза Мария. - Если только сектанты какие-нибудь. Типа 'Снежных Людей' в Гималаях.

- Это кто? - удивился Иван.

- Лицемерные уроды, - скривилась собеседница и пренебрежительно махнула ладонью. - Заявляют, что противостоят вырождению человечества, вызванного чрезмерной зависимостью от технологий. Ходят по снегу голые и босые, типа просветленные йоги. А на самом деле поставили реактор, имплантировали себе вторые желудки, гонят спирт из углекислого газа и воды, и им согреваются. Заняты перекрёстным развратом и ничем больше.

- Фигасе! - засмеялся Иван, и чуть не подавился кофе. - Нет, такого нам точно не надо. Я совсем другое имел в виду.

- Нашёл, говоришь, хорошее место. А ещё чего интересного расскажешь?

- А ещё мне бы с Гансом договориться по медицинской части. Кожу и кости хочу укрепить, чтобы сделать устойчивыми против копья хотя бы. Словечко замолвишь?

- Иванушка, ты меня не пугай, - Роза Мария нахмурилась. - Даже у 'Снежных Людей' винтовки есть. Ты в какую дыру собрался, где люди с копьями ходят?

- Ну, это долго объяснять. Тебе бы кое с кем встретиться и самой всё с ней обсудить.

- И где же? - Роза Мария задала вопрос крайне скептическим тоном.

- У меня дома.

- У тебя дома. Поговорить с 'ней', - девушка опять заулыбалась. - Интересненько. И кто она?

- Она раньше жила как раз в таком месте, о котором ты всегда мечтала, - ответил Иван, пытаясь выглядеть серьёзным и не улыбаться в ответ. - Не шучу. Приезжай и сама её обо всём расспрашивай.

Роза Мария, ничего не отвечая, встала из-за стола, подошла к окну, постояла недолго, вернулась обратно и спросила:

- Обедать будешь?

- Угу.

- У меня из натурального только щи по-японски, с морской капустой и каракатицами, и соевые пельмени.

- Сойдёт.

Роза Мария снова покинула кресло и топталась возле окна до тех пор, пока яйцеподобный официант не доставил к столу обед на две персоны. Пока Иван расправлялся с пищей, она рассеянно водила ложкой по дну посуды, и как только он всё прикончил, отодвинула в сторону свою наполовину полную тарелку, заглянула Ивану в глаза и потребовала:

- Рассказывай!

Глава 3. Кэтэ Роти Мутай

'Кэтэ Роти Мутай', - так звучало имя, которым назвалась спящая красавица.

Иван гадал, как именно правильнее его перевести на русский. Выходило то ли 'Великая Царица Полей', то ли 'Высокая Мать Пашни', или даже 'Могучая Командирша Грядок'. В общем, что-то про силу, власть и сельское хозяйство.

Идентифицировать язык, на котором теперь уже не незнакомка пыталась с ним общаться, Иван не сумел, но неизвестно почему смысл слов худо-бедно различал. Чудилось в них что-то азиатское, возможно, это был кантонский диалект, который Иван никогда не учил, но вполне мог слышать чужие разговоры на нём.

Носители мозговых сопроцессоров, пренебрегающие их тонкой настройкой, порой ловят подобный глюк: внезапно в их голове всплывает информация, непонятно где и когда проникшая в память. Самый простой пример: бесконтрольно работающая в фоновом режиме функция автоматического перевода способна помимо сознания переводить случайно услышанные иностранные слова. Непрошеный перевод сохраняется в суррогатной памяти и лежит там до тех пор, пока занятые области не понадобятся для чего-нибудь другого. Тогда целостность информации теряется, сведения об её источнике могут и вовсе пропасть, но сохранившиеся обрывки, тем не менее, ещё способны проявить себя. И с ним, видимо, случилось именно это.

Первый день их знакомства, начался с неприятного утра, отмеченного хлопотами и головной болью, а завершался вечером, казавшимся Ивану заколдованным. Как он вытащил девушку из глубокого подземелья и принёс в дом, из его памяти почти целиком вылетело. Место ясных воспоминаний заняло яркое ощущение, как она, совсем холодная, дрожала и прижималась к нему, пытаясь согреться. Что происходило с ним в доме до того, как они оказались вдвоём на кухне, он тоже помнил смутно. Кажется, он сразу же перенёс её туда, посадил в кресло у стола, включил чайник, а потом сбегал в спальню за большим пледом. А вот 'скорую' отчего-то не вызвал, хотя и собирался поначалу. Но твёрдая уверенность, что с девушкой и так всё будет хорошо, а посторонние люди могут только помешать, вдруг возникла сама собой.

И вот сейчас она сидела в кресле, забравшись на него с ногами, целиком завернувшись в синий в красную клетку плед. Не под пледом оставалась только её голова, да ещё рука, попеременно подносящая ко рту то взятую со стола чашку с горячим чаем, то ложечку с рябиновым вареньем, зачерпнутым прямо из банки. Чайные принадлежности девушка хватала с забавной и милой неуклюжестью, но неспешно, со спокойным достоинством. Проглатывая очередную порцию варенья, она всякий раз облизывала опустевшую ложку с обратной стороны и изображала в сторону Ивана едва заметный кивок. В этом необычном жесте при всём желании нельзя было заподозрить фривольный намёк, Ивану было очевидно, что так она выражает благодарность за угощение и выражает восхищение его вкусом.

Спину неожиданная гостья держала прямо, не пытаясь опереться на спинку кресла. Яркий свет заходящего Солнца освещал её лицо, не похожее ни на какое другое. Кажется, больше ни у кого на всей Земле не имелось столь необычного сочетания черт, их обладательница выглядела бы иностранкой в любом уголке мира. Иван допускал, что думая так он может и ошибаться, он бывал не везде и успел повидать далеко не всё на свете, но если бы в его мире обитали другие женщины с подобной внешностью, изображения этих красавиц гуляли бы по Сети.

В лучах заката её волосы потеряли прежний цвет сгоревшей до пепла бумаги и просвечивались насквозь, окрасившись розовым. Смуглая кожа приобрела блеск и полупрозрачность, а глаза подражали спелым плодам: слева зелёный лайм, справа жёлтый лимон. На такую красоту хотелось любоваться бесконечно, забыв о времени. Тем более, со временем сегодня действительно творилось что-то не то. И Солнце и внутренние часы сообщали, что уже половина девятого, вопреки ощущениям, что сейчас никак не может быть позднее пяти вечера. Всё-таки пребывание под землёй здорово сбивает с толку. Или же он и в самом деле слишком засмотрелся на гостью и позабыл обо всём.

И время же её вылечило. Иван с радостью заметил, что она уже не дрожит от холода, и его тепловое зрение действительно ощутило под пледом здоровые тридцать шесть и пять. А может быть, её вылечили горячий чай и варенье.

Она начала разговор, и попыталась объяснить на своём полупонятном языке, кто она такая и откуда, а от Ивана узнать, где она. Он старался ей помочь, коверкая неудобные странные слова, которые сами возникали в его голове, как только он представлял нужную фразу по-русски. Беда была в том, что этих чужих слов было мало, и все они как будто происходили из лексикона жителя каменного века. Хотя нет, не совсем так, слово 'железо' среди них нашлось. Но вот 'машина' - уже нет. Оттого все сказанные им фразы, несмотря на желание быть правдивым, выходили до ужаса грубыми и искажающими его собственные мысли. Гостья же слушала его, удивлённо распахнув глаза, и, кажется, не очень верила.

Но и её рассказы казались Ивану частью глупого розыгрыша со скрытой камерой. Она утверждала, что ничего не знает ни о Земле, ни о проживающих на ней народах. Любые слова из самых разных языков, как проговорённые Иваном, так и выданные программой автоматического перевода, оказывались ей непонятны. Не помогли даже найденные в сети реконструкции древних языков со всех континентов, включая гипотетический язык первых африканских кроманьонцев. Пусто, словно она никогда не посещала эту планету, ни сейчас, ни в древности.

Гостья же именно это и утверждала. По её словам, она оказалась 'в другом мире, но не там, где мёртвые, а под другим небом' из-за козней злых богов. Этих богов следовало как можно скорее 'наказать и прогнать', что она и собиралась сделать сразу, как наберётся сил и вернётся домой.

Когда Иван выразил сомнение в том, что одинокой девушке по силам наказывать и гонять богов, она гордо задрала длинный нос и гневно заявила, что сама валяется богиней, да не какой-то мелкой, а могущественной и древней. На богиню эта красавица действительно походила, но всё-таки в поэтическом смысле, а не буквально, а древней, к счастью, и вовсе не выглядела. Но надо признать, что от заключённого в её голосе чувства силы и правоты по Ивановой спине побежали мурашки.

Для себя Иван решил, что бедность языка их общения стала причиной путаницы в понятиях, и возможно, гостья полагает себя какой-нибудь изгнанной королевой. Тогда под древностью следует понимать не её собственный возраст, а почтенное время правления какой-то там династии, из которой она происходит. И запросто может быть, что власть там, куда она собралась возвращаться, обожествляема, оттого-то она и претендует на звание богини.

Ну, или же всё не так, и она пациентка дурдома с манией величия, забывшая все нормальные языки, кроме какого-то совсем уж редкого и экзотического, которую положили в сделанный по неизвестной технологии хрустальный гроб и закопали на глубине сто метров... кто? Врачи психиатры? Инопланетяне? Тайное мировое правительство?

Как давно это было проделано? Год назад? Сто? Миллион?

Вопросы, вопросы...

Можно было сколько угодно проявлять скептицизм, не веря её словам, но существование этих слов само по себе свидетельствовало в пользу её правдивости. Микрофон планшета слушал их разговор, и программа-переводчик металась по всей мировой сети, стараясь найти хотя бы одно знакомое слово. Тщетно. Они общались на языке, неизвестном на планете Земля.

Иван осторожно поинтересовался у гостьи, как так вышло, что они друг друга понимают. То ли богиня, то ли королева прямо ответила, что 'поделилась с верным воином своей божественной кровью'. Тут Иван вспомнил истории про вампиров и самую малость заволновался. Девушка, спящая в гробу и совершающая странные манипуляции с кровью, это идеально подходящий персонаж для подобной сказки. С другой стороны, вампиры не сидят в солнечном свете прямо у окна, и не уплетают с аппетитом рябиновое варенье, половину банки за один раз. Ну, по крайней мере, не должны, если считать взятую из страшных историй информацию достоверной.

А ещё, вампиры не клюют носом и не стараются спрятать зевоту. Девушка же очень хотела спать. Иван предложил довести её до кровати (до ложа, слова 'кровать' в их общем языке не нашлось), она важно и плавно протянула руку ему навстречу, позволяя помочь ей подняться с кресла. Всё-таки она была очень слаба.

Он вёл её в гостевую спальню, а она обнимала его за плечо, не так, как девушка обнимает парня, а словно королева-алкоголичка, перебравшая спиртного, опирается на пажа. Большая кровать с одеялом и подушкой сначала удивила её, а затем была одобрена. Она скинула с себя плед, потом стянула через голову свою первобытную дерюжку, оставшись совсем голой, повесила оба предмета на спинку кровати и влезла под одеяло.

Иван хотел пожелать ей спокойной ночи, но опять не нашёл нужных слов. Поэтому сказал просто:

- Пусть ночь будет спокойной.

В ответ он получил долгий задумчивый взгляд. Затем она улыбнулась и уверенно кивнула, словно полагала, что в её власти сделать ночь такой, какой потребуется.

***

На следующее утро после совместного завтрака Иван затеял для гостьи медицинский осмотр, благо, медицинский сканер в его жилище имелся. Сканер - прибор точный и многоцелевой, чтобы получить от него серьёзный толк, требуются настоящие медицинские знания, наличием которых Иван, увы, не мог похвастаться. Но для общего контроля самочувствия и поиска, в порядке дежурной паранойи, 'жучков' в теле, сходило и так.

Опасения, что исследуемую пациентку, явную дикарку, будет сложно уговорить лечь в аппарат, оказались пустыми. Она, выслушав объяснения о целях предстоящей процедуры, без всяких споров заняла место на подвижной кушетке, и, оказавшись внутри белой трубы, спокойно провела в ней всё положенное время.

Результаты исследования оказались... неоднозначными. Но в любом случае Ивану следовало похвалить себя за верное решение не спешить обращаться к квалифицированной медицине.

С одной стороны, никакой угрозы жизни и здоровью гостьи сканер не нашёл. Девушка оказалась несколько истощённой, но ни травм, ни хронических заболеваний, ни болезнетворных организмов, ни заражения нанитами в её теле не обнаружилось.

С другой же стороны, её организм оказался несколько странноватым и не вполне современной автоматической медицине понятным, о чём медицинская программа сообщила витиеватым текстом, сводящимся к: 'Пациент скорее здоров, чем болен, но тут всё сложно, умываю руки'. Список всяких неправильностей, заключающихся в ненормальных формах внутренних органов и расположения их не на своих местах, оказался длинным. Самым примечательным оказалось, что по каждому пункту впадала ссылка на статью анатомического справочника, из которой следовало: эта конкретная аномалия не опасна и хоть редко, но встречается.

Вывод следовал такой: его гостья - целый набор отклонений, которые попадаются по отдельности, но никогда ранее ни у кого не встречались сразу все. При всём при этом она жива, здорова и помирать не собирается. Вот и хорошо.

Терпимое отношение, проявленное девушкой к сканеру, распространялось и на прочую технику, что была в доме. На тот же чайник на кухне, например. Она не скрывала, что видит все эти вещи впервые, но ничему сильно не удивлялась. Точнее, она демонстративно проявляла лёгкое удивление пополам с одобрением или показным скепсисом, смотря по тому, был ли этот предмет в данный момент для неё полезен. И всё это она называла колдовством. Таким образом, реакция дикарки на современные технические чудеса сводилась к двум не высказываемым вслух заявлениям. Или: 'Твоё колдовство классное, молодец'. Или: 'Твоё колдовство прикольное, но нафиг не нужное'.

Колдовство в целом она не одобряла, но конкретно то, что присутствовало в доме, была готова терпеть. Во-первых, потому что колдовство Ивана было 'добрым', а во-вторых, конкретно к Ивану, живущему 'под другим небом', Кэтэ не считала возможным выставлять претензии.

'Кэтэ', как она разрешила Ивану себя называть, означало то ли 'Великая', то ли 'Высокая', что соответствовало истине. Иван при росте в метр и восемьдесят пять сантиметров кончиком носа касался её плеча. Следовало порадоваться, что она не пожелала зваться 'Мутай', то есть 'Госпожой', тогда бы получился какой-то мазохизм. Сама же она сообщила, что по имени Мутай к ней обращаются её дети, в число которых Иван не входит.

О своих детях она рассказывала много и охотно. Эти самые дети жили в деревнях, вручную копали землю и выращивали хлеб. А может быть, только бросали зёрна в пашню, а урожай для них проращивала лично Кэтэ, её рассказы было возможно понять и так. Выходило, что в своём варварском обществе она работала какой-то жрицей-царицей, называла всех жителей своими детьми, и верила, что урожай на полях откажется созревать без её приказа.

Дети Кэтэ Мутай были хорошими и добрыми, жили дружно, но на них постоянно нападали злые пастухи, с которыми приходилось жестоко воевать. Ещё государству и народу досаждали злые колдуны, а также чужие жестокие боги, с которыми приходилось разбираться самой Кэтэ, иногда с помощью верных воинов. Однажды злые боги обманом усыпили её и выбросили прочь из родного мира, вот потому она оказалась здесь. Теперь же ей следовало восстановить собственные силы, а также раздобыть войско, и отправляться спасать свой народ, который в её отсутствие жестоко угнетают.

К Ивану она относилась с явным уважением, как к спасителю, сокрушившему вражеские козни. Его не божественная природа презренного смертного частично искупалось следующим: он всё-таки могущественный колдун (что выглядит безнравственно, но солидно); он живёт под другим небом (что вообще выводит его из числа обычных людей). А ещё, судя по количеству мечей в его доме, он являлся великим воином. Когда же выяснилось, что его имя означает 'Милость Божия' (сам Иван был про то не в курсе, пришлось подглядеть в Сети), Кэтэ, в очередной раз напомнившая, что является богиней, объявила это совпадение чудесным знаком, и пожелала, чтобы он возглавил её армию и поскорее занялся набором добровольцев.

Иван, слабо представляя, что делать с такой честью, отговорился, что пока занят, и её военными делами займётся сразу после того, как закончит свои. Она приняла такой ответ как должное и, показав жестом руки, что аудиенция у королевы окончена, отправилась рассматривать стену в гостиной. Там было на что взглянуть: дюжина висящих на ковре опасных предметов, точно копирующих внешность мечей из разных стран и эпох, но гораздо прочней и острее оригиналов. Подарки от Ганса и его друзей, из тех совсем недавних времён, когда они ещё не поняли, что детство кончилось. Фехтовать этими клинками Иван так и не научился, но для украшения жилища они годились. А теперь они послужили ему рекомендацией для поступления на должность варлорда или даже сёгуна, ура.

По поводу занятости Иван не врал. Подземный проект пока оказался в застое, но заказу от Розы-Марии требовалось уделить всё возможное внимание. Следующие несколько дней он с головой погрузился в проектирование новой игрушки для старой знакомой. Все предварительные расчёты уже были готовы, оставалось вручную исправить все косяки, а затем загрузить компы перерасчётами, затем снова исправить косяки, загрузить компы перерасчётами перерасчётов, и так далее, пока не сделается хорошо.

Скучающая Кэтэ заглядывала через его плечо в дисплей и сообщала, что своим детям ни почём бы не позволила заниматься подобным колдовством. Иван отвлекался, пытался разъяснить суть своей работы, но она не проявляла интереса. По её мнению, узнавать что-то сверх необходимого о жизни 'под этим небом' было бессмысленно. Местная жизнь совершенно чужих людей её не касалась, потому что её божественная власть не распространялась на них.

Когда Кэтэ надоедало скучать, она осторожно гуляла вокруг дома, не подходя близко к внешнему краю газона. Работающий круглосуточно газонный робот поначалу вызвал в ней интерес. Она полдня ходила за ним следом, наблюдая, как он рыхлит почву, кладёт в неё семена вместе с крупинками удобрений и выжигает лазером сорняки. Так было, пока она не пожелала узнать, когда ожидается уборка урожая, но услышала, что все растения на клумбах служат только для красоты. Она расстроено пробурчала что-то про неправильную жизнь под неправильным небом и до ужина закрылась в гостевой комнате.

Иван даже обрадовался, что спасённая из хрустального гроба красавица прекратила слоняться по дому и отвлекать от работы. Что вообще с ней делать, он не представлял. Со стороны ситуация выглядела романтичной, как начало детского сериала про школьников, спасающих принцесс из других миров, но лично его, смотревшего на этот сюжет изнутри, неожиданное приключение угнетало. Романтики между ними не только не возникло, но и не предвиделось. Кэтэ держалась приветливо, но каким-то образом провела между ними непересекаемую черту. Похоже, она имена большой опыт управления людьми, чего с её предполагаемым божественным званием и следовало ожидать. Иван же с какого-то момента заметил, что его отношение к ней похоже на то, как он думал бы о подруге детства, однажды вышедшей замуж за его лучшего друга. А это не тот случай, когда можно приударить за женщиной, не рискуя потерять навсегда нечто важное.

***

На следующее утро Кэтэ пришла завтракать побледневшей и хмурой. Она грустно смотрела исподлобья, обиженно скривив губы, разговаривала неохотно, ограничиваясь пустыми вежливыми фразами. Ела без аппетита, по-прежнему облизывая ложку с обратной стороны, но с таким видом, словно делала одолжение.

Весь день грустная девушка донимала Ивана упрёками, что всё вокруг неправильно. За неправильность порицалось не только местное небо, но и всё, что под ним. Растения были бессмысленные, еда безвкусной, воздух не имел правильного запаха, а синицы за окном и кот соседки - души. Только к вечеру страдалицу осенило, и она заявила:

- Я знаю! Нужно вернуться и посмотреть!

Вернуться требовалось в пещеру, ранее вмещавшую усыпляющий гроб. Иван был не против, нытьё его уже достало, и внезапное изменение оказалось очень кстати. Собраться ему было недолго, только надеть диггерский костюм. Кэтэ же категорически отказалась от любого защитного снаряжения и даже сменила предоставленные ранее Иваном майку и шорты обратно на своё платье системы 'мешок с дырками для головы и рук'. Ещё она оставила на себе тот самый шерстяной плед, согревший её в первый день, и в который с тех пор заворачивалась и носила, почти не снимая.

Спуск не занял много времени, как и короткий путь до пещеры. Никаких препятствий им не повстречалось, только Иван сочувственно хмурился, глядя, как Кэтэ босиком шлёпает по острым камням. Всякую обувь она тоже отвергла, а неровности на пути её не огорчали.

Когда они, наконец, добрались до цели, Иван понял, что шли не зря. Если бы он знал заранее, что здесь притаилось такое, то и сам бы пожелал поскорее на это посмотреть. А может быть совсем наоборот, решил бы завалить вход и держаться как можно дальше. Трудно решить, как относится к непонятному явлению, о котором никогда раньше не слышал.

Круглый остров в центре пещеры покрылся высокой травой, выросшей за несколько дней на голом камне и в полной темноте. У корней травинки ярко зеленели, выше их цвет переходил в жёлтый, а бурые кончики выглядели смертельно острыми и яростно раскачивались без всякого ветра. Они тёрлись друг о друга, скрипели и похрустывали. Ещё выше над травой тянулись к потолку зрелые колосья, движение роста которых было заметно на глаз, без всякой ускоренной съёмки. Один колос внезапно затрясся и с громким треском принялся рассыпать семена. В глубине зарослей то и дело проскакивали электрические искры, от которых вспыхивали маленькие пожары, тут же затухающие, но успевающие выпустить облачко дыма, который замутил здешний воздух. Дым пах пряностями и горелым хлебом и щипал глаза.

Иван собрался узнать у Кэтэ, что за чудо он видит, но одного взгляда на неё оказалось достаточно, чтобы понять: ей сейчас не до разговоров. Кэтэ глядела на творящееся растительное безумие с таким счастливым и восторженно-неверящим выражением лица, словно случилось что-то по-настоящему важное и великое. Она мелкими шажками приближалась к верёвочному мостику, явно собираясь перейти на ту сторону, и в тот самый момент, когда Иван попытался было её от этого удержать, с радостным возгласом помчалась вперёд. Подвесную переправу она преодолела одним стремительным рывком и, высоко подпрыгнув над шелестящей травой, приземлилась в самой гуще зарослей.

Иван бросился следом, не понимая, что происходит, и, чувствуя опасность, но не успел совсем ничего. В тот момент, когда его нога вступила на островок, шелест травы и треск искр слились в частый грохот, который завершился резким сухим щелчком, точно таким, с каким разбился гроб, но в несколько раз громче. И последовавшая вспышка света оказалась звуку под стать. Светофильтры защитных очков заслонили глаза чёрными шторами, но он губами ощутил, как этот свет горяч.

А после удара, сквозь звон в ушах, Иван различил радостный смех. Кэтэ, целая и невредимая, исполняла какой-то дикий танец, то высоко прыгая, то кружась широко раскинув руки. Синий в красную клетку плед развевался как плащ, а босые пятки стучали по полу, высоко поднимая пыль.

Пыли было много. Вся ненормальная трава куда-то исчезла, не иначе как превратившись в клубы висевшего в воздухе разноцветного, в зелёных и жёлтых прожилках, тумана. Кэтэ словно магнит притягивала эту дымку к себе, чтобы превратить яркие пылинки в бесцветные пепельные хлопья. Пепел падал на её волосы, одежду и пол пещеры, и скоро от яркого тумана не осталось ничего.

- Они живы! - кричала Кэтэ, счастливо улыбаясь. - Тысяча лет прошло, но меня помнят!

Иван подошел поближе. Кэтэ закончила плясать, но не успокоилась и возбуждённо переступала ногами, словно готовясь бежать куда-то. От прежней хандры не осталось и следа.

- Иван, - обратилась богиня к нему, - собирай друзей, мы идём на войну!

'А почему бы и нет? - подумал он тогда. - Она, кажется, не врёт, а подходящие друзья у меня найдутся'.

Глава 4. Порядок, основанный на правилах

Поход к Розе-Марии отнял почти весь день, третий по счёту, если считать от маленького божественного откровения со взрывом. В гости Иван отправился утром, значительно раньше, чем Винни-Пух, а вернулся домой к ужину, когда как раз пора подкрепиться.

Кэтэ, заранее поставленная в известность, что Иван наконец-то занялся её проблемой, встретила его у входа жадной нетерпеливой улыбкой. Она вообще оказалась удивительно проста и прямолинейна в демонстрации собственных намерений. То ли на её родине от знатных персон не требовалось всегда сохранять загадочную невозмутимость, то ли она считала себя выше всякой дипломатии.

Иван кивнул ей и сказал: 'Дело сдвинулось'. Она тут же сделала лицо серьезным, повторила кивок, задумчиво посмотрела на содержимое корзинки в его руке и пошла вслед за ним на кухню. Ивана приводила в восхищение её спокойная манера вести разговоры. Кэтэ умела молча и внимательно слушать собеседника, и, не перебивая, давать ему возможность говорить столько, сколько понадобиться. Её мнение по поводу услышанного легко читалось по лицу, но при этом она не спешила спорить с рассказчиком и не торопила его. Только лишь это он готов был признать её богиней, такой наблюдался контраст с некоторыми из его знакомых.

В корзинке, водружённой на кухонный стол, лежал побочный результат путешествия. Кибер-манекен Иван-2 с ИИ, натасканным на сбор грибов, справился с задачей на отлично, наполнив корзинку подосиновиками и боровиками. Иван принялся вынимать их и раскладывать по столу, а Кэтэ стояла неподалёку и изучала добычу взглядом, словно ожидала найти в лесных грибах что-то особо важное.

Возиться с грибами в одиночку Ивану было лениво, ручная разборка и чистка грибов не является увлекательным занятием. Автоматические грибочистки существуют, но они настолько тупы, что очень часто пропускают червивый гриб, а хороший могут запросто отправить в мусор, потому столь бестолковый аппарат Иван в доме не держал.

Иван достал из кухонного шкафа сразу два ножа и предложил Кэтэ:

- Поможешь мне всё это почистить?

- А так можно? Я тебе не испорчу всё? - спросила она очень-очень серьёзным тоном.

- Ты же знаешь, как держать нож?

- Да.

- Значит, не испортишь, - поспешил он ответить, довольный, что не пришлось её уговаривать, - я тебя научу, как это делается.

Обучилась чистке грибов Кэтэ практически мгновенно, просто проследив за работой Ивана, и тут же принялась помогать. Ножом она управлялась умело, работала им быстро и старательно, разрезая грибные ножки и шляпки, ловко отсекая и выбрасывая в мусор всё, что хоть как-то намекало на присутствие гнили и червей. Иван перед разделкой каждого гриба проверял его на благонадёжность и удостоверился, что ИИ-грибник не подвёл, выбрав только белые и подосиновики. Ничего сомнительного в корзину не попало.

Дело было сделано дружно и быстро, грибы почищены, порезаны и помыты. После подготовки они попали на сковородку, вместе с отварной картошкой из холодильника, луком и сметаной. Кэтэ снова встала в уголке и следила за кулинарными упражнениями Ивана. А он вспомнил, где и когда раньше видел похожее выражение лица: так же увлечённо, широко распахнув глаза и приоткрыв рот, Роза Мария смотрела всякий интересный ей кинофильм.

***

Жареные грибы с картошкой они вдвоём ели прямо из сковородки. Иван пытался пошутить по поводу нарушения всех этикетов при кормлении божественно-королевской особы, но Кэтэ не поняла такого юмора. Видимо дома у неё никаких этикетов не имелось, за исключением требования соблюдать пропорциональность потребления. Кэтэ зачерпывала ложкой строго вслед за Иваном ровно столько же раз, сколько и он. Иван, заметив такую манеру, принялся опускать свою ложку на сковородку со строгой периодичностью, оставляя для её удобства продолжительные паузы между черпками.

Грибов было много, значительно больше, чем может поместится в двух желудках. Иван, чувствуя, что больше не влезает, положил ложку, облокотился на спинку стула и задумчиво посмотрел вдаль. Кэтэ повторила эти движения, и задумчиво посмотрела на Ивана.

Ивану сделалось сонно и лениво, и совсем не хотелось разговаривать. Кэтэ продолжала не отрываясь смотреть на него и терпеливо и настороженно чего-то ждала, словно в засаде. Текли минуты, и Иван понял, что пора начинать рассказ о сегодняшних успехах.

- Я удачно слетал... - начал Иван, но Кэтэ, впервые за всё время их знакомства, его перебила:

- Нет, не слетал. Я вижу. Ничего не получилось.

- Чего не получилось? - не понял Иван.

- Поговорить с духам у нас не получилось. Ни у меня, ни у тебя.

- Э? В смысле? - только и смог вымолвить Иван, не сумев сформулировать вопрос точнее.

- Я же предупреждала, что могу всё испортить. Ты принёс растения силы. Чистить и есть их тебе следовало только самому, - на лице девушки проступила досада, готовая вот-вот перейти в слёзы. - Но ты сказал, что и мне можно, и я поверила, что и мне можно. Но мне было нельзя! Духи меня испугались, и не стали с тобой разговаривать. Выходит, мы оба старались зря!

- Ну, не переживай, не так уж всё плохо... - промямлил Иван не зная толком, как оценить поступившую информацию.

- Это даже не важно! - она снова его прервала. - Ты просто не понимаешь, кто я такая. А я великая богиня, вот что тебе следует помнить! Мы с тобой друзья, но ты никогда не должен этого забывать, тебе же лучше будет.

Иван потратил некоторое время, чтобы собрать в кучу разбежавшиеся мысли, и пробурчал в ответ:

- Ну да, понятно. Буду знать и помнить. Спасибо за совет, ваше величество.

Кэтэ встала, обошла стол вокруг и обняла Ивана сзади, положив подбородок на его плечо.

- Я тебя не пугаю, не обижайся, - сказала она миролюбиво, - мне очень приятно с тобой разговаривать, и я совсем не требую, чтобы ты меня боялся. Но сегодня ты отнёсся ко мне, как к обычной женщине, и видишь, что получилось? Духи не заговорили с тобой и растения силы пропали напрасно.

Кэтэ грустно вздохнула и продолжила:

- Есть важное правило, нарушая которое ты себе только навредишь: нельзя надеяться только на свои силы и пренебрегать божественными. Когда пойдёшь со мной, это знание может оказаться для тебя самым главным.

Иван дал себе зарок потом, как будет время, как следует обдумать всё только что услышанное. Недоразумение с 'грибными духами' нечаянно открыло гостью с неожиданной стороны. Но в настоящий момент следовало возобновить прерванный разговор.

- Кэтэ, сегодня я встречался с Розой-Марией, о которой тебе рассказывал, - сообщил он. - Она очень хочет с тобой познакомиться.

- Та колдунья? - Кэтэ в сомнении подняла бровь. - А нам нужен ещё один волшебник? Ты и сам многое можешь.

- Она не только колдунья, у неё есть несколько сильных слуг, а кроме того она очень хороший и надёжный человек, - вступился за подругу Иван, - а главное, её парень, Ганс, очень сильный воин. Я с ним встречаюсь завтра.

- Пара: воин и колдунья, это серьёзно, - уважительно заключила Кэтэ. - Полезные союзники или опасные враги. Конечно, пусть приходит. Я её лично проверю.

Кэтэ замолчала, задумалась о чём-то и показала рукой на окно.

- Иван, - окликнула его она, указывая на тропинку за газоном на краю участка, - а что за женщина каждое утро бегает вон там мимо твоего дома? Она хотела говорить со мной, а я не понимаю по-вашему. Кажется, он на меня разозлилась.

- Такая пухлая, черноволосая, с длинной косой? - спросил Иван, и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: - это Василиса, соседка, пытается лишний вес согнать.

- Зачем? Она же такая красивая? - вздохнула Кэтэ завистливо.

- Ей пятьдесят лет уже, - улыбнулся Иван, - и ты гораздо красивее.

- Шутишь? Кэтэ Роти Мутай не может быть красивой, она должна быть похожа на хлебный колос.

Голос Кэтэ прозвучал резко и сухо, была ли причиной того гордость, или обида, Иван не разобрал.

Она вышла из дома и подняла взгляд на небо. Вечернее Солнце покраснело и наполовину спряталось за лесом. Иван вышел следом за ней и встал рядом.

- У тебя очень красивое Солнце, - сказала Кэтэ, разглаживая складку на пледе, - мне оно нравится. Но моё Солнце лучше. Оно пушистое и тёплое, как шерсть. Сам увидишь.

***

В восьмиугольнике два облачённых в полные латные комплекты бойца коротко поклонились друг другу и захлопнули забрала. Ассистенты рефери проверили надёжность запоров на рыцарских шлемах, а он сам выдал привычное напутствие:

- Никаких правил, но дерущийся нечестно будет навеки опозорен! - и, дождавшись, когда ассистенты окажутся за пределами боевой площадки, взмахнул рукой и крикнул:

- Начали! - и тоже резво перескочил через канаты.

Противники тут же обрушили друг на друга своё оружие, годентаг столкнулся с полэксом, белый рыцарь напирал на чёрного, стараясь вытеснить из центра. Сидящий среди зрителей Иван ясно видел, что бойцы бьют не сдерживаясь и не жалея сил, но используют только ту мощь, что дала человеку природа. Только честные мускулы, никакого нейроусиления и 'домкрата', и честная углеродистая сталь, сваренная по старинным рецептам и закалённая в воде или масле. Никаких легирующих добавок сверх того, что содержит природная железная руда, и тем более, никаких армирующих нитей и прочих мономолекул.

Зрители, впервые попавшие на этот турнир, удивлённо и жадно рассматривали новое зрелище, стесняясь пока громко выражать эмоции. Бывалые болельщики громко кричали, подбадривая своего чемпиона, а члены боевых клубов, сами имеющие опыт подобных поединков, вели себя тихо, переговариваясь короткими фразами, на свой профессиональный лад оценивая силу и мастерство бойцов.

Иван был простым болельщиком, мало понимающим в происходящем, и помалкивал. Болел он за чёрного, поскольку тот был учеником Ганса. Сам Ганс сидел тут же, на соседнем кресле справа и, кажется, был доволен ходом боя. Белый имел преимущество в массе и длине оружия, но уже дважды получил обухом неприятельского топора по шлему. Первый пропущенный удар зашёл слабенько, но во второй раз звякнуло так, что Ганс радостно хлопнул в ладоши, а на его левой щеке сложилась выведенная глазоломным готическим шрифтом надпись: 'GOTT MIT UNS'¹.

Белый попытался отыграться и провёл сложную серию ударов своей огромной дубиной, по-прежнему толкая противника к краю площадки, но самую малость открылся при очередном замахе. Топор чёрного рыцаря полетел белому прямо в лоб, но был остановлен встречным блоком в самый последний момент. Над восьмиугольным рингом мерзко вякнула штрафная сирена, и замигал фонарь гнусно-розового цвета. Ганс нахмурился, а надпись не его щеке сменилась на: 'TOD FÜR DICH'².

Ассистенты похватали полосатые жерди и крючья, чтобы растаскивать сцепившихся бойцов, но белый отступил назад, подняв левую руку. Чёрный понял жест и тоже остановился.

- Нарушение было? - спросил Иван.

- Да, 'лифт' недосушенный, отвёл им верный удар, - раздражённо буркнул Ганс.

'Лифтом' бойцы на своём жаргоне называют мышечные усилители. Эти маньяки вплетают в свои мускулы волокна синтетических псевдомышц, которые позволяют развить такое усилие, что легко можно даже гориллу забороть. Кости и сухожилия ради этой процедуры следует серьезно укреплять, иначе такое усовершенствование самого себя принесёт только крупные неприятности. Питаются усилители тем же, что и мускулы всяческих андроидов и зооидов, этанолом, запас которого обычно впрыскивается через клапан в специальную ёмкость под кожей.

Стальной средневековый клевец способен проломить стальные латы, выкованные по историческому образцу, но не преодолеет поддоспешника из современной бездефектной ткани. А смягчённый такой защитой удар уже не опасен для бойца, кожа и кости которого армированы углеродными нитями. Но вот если ударить со всей дури, подключив 'лифт', то попадание по шлему способно превратить мозги в кашу, каким бы прочным материалом кости черепа ни укреплялись. Такая же опасность грозит и внутренним органам, которые невозможно прочно зафиксировать внутри тела, они обязательно получат жестокое сотрясение. Понятно, что подобных инцидентов устроители соревнований стараются всеми силами не допустить.

Перед честным поединком ёмкость с топливом полагается осушать и несколько раз подряд нагружать синтетические мышцы, дабы исключить возможность применить усиленные удары. Но какое-то количество этанола в мышцах после этого ещё может остаться. Потому на коже бойца крепятся датчики, регистрирующие специфические признаки активной работы усилителей, вот они-то и подали сигнал о нарушении правил.

- Нет, ты гляди, а, - прокомментировал Ганс происходящее, - продолжают!

- А почему?

- Атакующего удара под 'лифтом' не было, а рефлекторную защиту судья на первый раз простил, - протянул Ганс недовольно. - Да и ладно, теперь у него топлива точно не осталось.

Бойцы опять сошлись, но уже как-то лениво, без огонька. Белый совсем упустил инициативу и только защищался, а кто не бьёт сам, тот обязательно пропускает. Сначала ему прилетело в колено и развернуло боком к противнику, а потом и по шее лезвием топора. Белый рухнул на спину, немедленно попытался встать, но судья уже остановил бой. Уже всё было ясно, победитель определился.

- Да, ну вот, что и следовало. Это он ещё долго возился, я думал, быстрее справится, - Ганс потянулся и принял в кресле вальяжную позу. На его щеке пребывающая в умиротворённом расположении духа свинья лениво помахивала крыльями и неслась навстречу мелькающим мимо облакам.

- А я не понял, - недоумевал Иван, - почему бой останавливали, если вначале судья сказал, что правил нет?

- Так он же судейские полномочия с себя не снял, - указал Ганс как на что-то очевидное. - А раз правил нет, то судья может вмешаться всегда, когда посчитает нужным. Если увидит опасное поведение, то останавливает бой.

- Немного трудно для понимания, - протянул Иван сомневающимся тоном. - Это же какой-то произвол, почему бы не ввести нормальные правила соревнований, запретить опасные приёмы, как везде делают?

- Да, ты не в клубе, тебе не понять. Тут у нас, считай, как бы своя планета. Порядок на ней свой, и правила, естественно, тоже свои.

На ринге возникло замешательство, шлем рыцаря в белой накидке оказался помят, не раскрывался и не хотел слезать с головы владельца. Судья не мог объявить победителя, потому что после окончания боя его участникам полагается быть с непокрытой головой.

- А что у вас за правила? - продолжил распросы Иван. - Устав общества какой-нибудь?

- Нет, не устав, - ответил Ганс. - Писаный устав у нас тоже есть, но это типа памятки, когда взносы платить, кому в каком порядке зал убирать, всё такое. Правила - это не то.

- Типа неписанные, которые и так все знают?

- Да, так, - кивнул Ганс головой так резко, что крылатая свинья на его щеке перевернулась и полетела кверху ногами в обратную сторону, - никаким писаным уставом все возможные случаи не предусмотреть, тем более тут бой, быстро соображать надо, некогда уставы вспоминать. Поэтому судья, как старший, и решает, кто в каждом конкретном случае прав. Ну и в остальное время у нас порядок примерно такой же... Ха, смотри, ему будут шлем пилить!

Один из ассистентов рефери вынес на ринг лобзик с мономолекулярной нитью и поднёс его к голове белого рыцаря.

- Слушай, ему уши не отрежут? - заволновался Иван.

- Нет, не боись, - Ганс ухмыльнулся, по щеке прокатилась радужная волна, свинья определилась с ориентаций и приняла правильное положение крыльями кверху, копытцами книзу. - У него на башке подшлемник бездефектный, а мононить толстая, такая только простую сталь берёт.

Иван полюбовался, как мононить режет легко, словно масло, стальной кованный вручную бок шлема, и продолжил разговор:

- Будут же недовольные таким судейством. Кто-нибудь обязательно скажет, что всё сделал правильно, а его несправедливо лишили победы.

- Ну нет, такого быть не должно. Хотя да, иногда бывает, но только новичками, - пожал Ганс плечами.- Не понимают сразу, как надо себя вести. Но мы им объясняем.

- А как надо?

- Надо слушать внимательно, что основатели клуба говорят, и делать всё так, как они сказали. Тогда через некоторое время все правила сами собой становятся понятны. Ещё желательно за другими внимательно следить, подмечать, что именно в каких случаях они делают. Но тут ошибиться легко, у нас всякий выбирает, как ему поступить, смотря по тому, что он сам в масштабах организации собой представляет. Можно нечаянно, как говорили в станину, не в свои сани сесть. Так что всё равно самое основное - внимательно слушать.

Шлем с проигравшего, наконец, сняли, как и было предсказано, не повредив ушей. Вид у парня, несмотря на краткость боя, был помятый, а левый глаз покраснел. Должно быть, удары топором болезненны даже для армированной изменённым углеродом головы.

А Ганс продолжал разъяснения:

- Да, забыл сказать, бывают ещё такие, молодые да ранние, которые приходят к нам и говорят: 'А покажите список правил, на которых ваш порядок основан!' Это они так, как говорили в старину, троллят.

- Да? - заинтересовался Иван. - А зачем?

- Да фиг знает. Мы им просто отвечаем: 'Тебя тут не было, когда мы всё организовали. Поэтому либо делай, как старшие велят, либо вали нафиг с нашей планеты'. И весь сказ.

В восьмиугольнике судья взял бойцов за руки и поднял руку чёрного рыцаря вверх. Ганс и Иван встали с мест и захлопали в ладоши.

----------

¹ "GOTT MIT UNS" - "С нами бог" (немецк.)

² "TOD FÜR DICH" - "Смерть тебе" (немецк.)

Глава 5. Дурень Ганс

Победителя звали Юрасиком, а на красном поле его герба красовался золотой тираннозавр. Ганс поздравил новичка с первой победой, познакомил с Иваном, а затем, извинившись и сославшись на дела, ушёл из зала, уводя Ивана за собой.

Далеко идти не пришлось, они расположились в соседнем здании в маленькой безлюдной кафешке. В этом архаичного вида заведении не имелось даже роботов, посетителям прислуживали тупой торговый автомат и транспортёрная лента доставки. Подобные скучные места порой по неделе прозябают вообще без клиентов, а потому довольно удобны для разговора без посторонних.

- Мне Розочка передавала, ты ей такую новость принёс, что она теперь, как говорили в старину, вся наскипидаренная скачет, места не находит, - начал Ганс. - Но со мной этой новостью не делится, нет. Говорит, что надо тебя самого спрашивать, да. Её пересказу, говорит, не поверю.

- Новость есть, их даже две на самом деле.

- Тогда сначала давай хорошую.

- В смысле? А, нет, - засмеялся Иван, - они обе... ни хорошие, ни плохие а так... Обе такие, скажем, нормальные.

- Тогда начинай с той, что проще.

- Вот смотри, - Иван передал Гансу бумажный лист.

Иван знал о любви Ганса к бумажным записям, и список желаемых модификаций своего тела представил в архаичной форме. 'Написано пером, не вырубишь топором', - как говорили в старину. Впрочем, инфонить с файлом прямо в толще этого листа тоже присутствовала, бумага без инфонити если и встречается, то только туалетная, да и то не факт.

Ганс пробежал по списку глазами, одобрительно кивая головой, и заключил:

- Да, разумно. Кожа, жилы и кости, верно?

- Угу, - подтвердил Иван.

- Ну смотри, - Ганс принялся объяснять развёрнуто, как любил и умел. - С кожей никаких проблем, обычная арматурная сетка по всей площади. Будет ни порвать, ни проколоть. В общепринятых местах медицинские клапаны с нахлёстом, на случай возможного хирургического вмешательства, если вдруг что. Запертые на белковые замочки. Тебе ведь никаких особых наворотов не надо?

- Неа.

- Теперь кости, да... Ты ведь больше не растёшь, нет? Препараты не собираешься принимать?

- Не, не расту, - мотнул головой Иван. Из подросткового возраста он уже вышел, а гормональные таблетки для продолжительного роста считал опасной блажью.

- Это правильно, да. Заменять весь кальций на углерод тебе не станем, а применим ту же арматуру. Это гораздо проще и быстрее, а ты пишешь, что тебе желательно за месяц управиться. И, если всё же перелом случиться, срастаться такая кость будет легче. Хотя, позволь узнать, куда ты так торопишься?

Ивану хотелось рассказать сразу всё, но зная Ганса, он решил посвящать его в свою тайну постепенно:

- Дело есть, такое, что тянуть не стоит. Новый проект, а модификация нужна для безопасности.

- Да? - подозрительно прищурился Ганс. Вытатуированная на его щеке свинья, только что мирно спавшая в луже, вскочила, и начала бдительно озираться. - Ты имей в виду, модификация надёжно прикрывает только от всякой бытовой мелочи. Если случится что-то типа 'нечаянно наступил на грабли', то останешься здоровенький. Но неубиваемым я тебя сделать не смогу, нет.

- А если взять в качестве чисто абстрактного примера обстрел из луков, из старинных?

- Из луков? А стрелы какие? Тоже средневековые? - педантично уточнил Ганс, и, дождавшись от собеседника утвердительного кивка, продолжил: - Тогда луки - фигня, стальные наконечники тебя не пробьют, стрелы будут ото лба отскакивать. А вот мушкетная пуля при попадании в голову уже будет смертельно опасна.

Ганс поглядел задумчиво на потолок, почесал свинье пузико и предложил:

- Для защиты головы будет полезно эластичность шеи улучшить - и он демонстративно оглянулся, развернув свою голову назад почти на сто восемьдесят градусов. - Реально полезная модификация, да. В случае удара по башке неплохо амортизирует, спасая мозг от сотрясения. Да и от перелома шейных позвонков тоже.

- Ого! - впечатлился Иван. - Ты и такое можешь? Когда хоть успел научиться, ты же меня всего на семь лет старше? У тебя же и образования медицинского нет.

- Нет, ну ты, как говорили в старину, гонишь! - возмутился Ганс. - Своё звание медбрата, совершенно легальное, заметь, я честно заработал. Ну а сейчас я же не берусь лечить диабет, или гормональный распад какой-нибудь. А вот в модификациях и травматологии я получше многих докторов разбираюсь, сам видел, чем мы с парнями занимаемся.

Иван поспешил согласиться, тем более, подвергать сомнению квалификацию Ганса в деле повышения прочности человеческого тела было бы крайне глупо. Множество знакомых Ганса его услугами воспользовались, и никто пока не жаловался, несмотря на то, что все были живы. Так что модификация шеи была одобрена.

По поводу 'лифта' они оба решили, что с этим изменением тела связываться не стоит. И долго и хлопотно. Достаточно будет укрепить сухожилия. Тем более, у Ивана уже имелись мозговые сопроцессоры, позволяющие при желании более эффективно управлять мышечными волокнами. Так за счёт их единомоментного сокращения очень значительно возрастает взрывная сила.

- Только ты тренироваться не забывай, - проинструктировал Ганс, - в твоём случае особенно важны упражнения на выносливость.

- Я каждый день тренируюсь, - привычно соврал Иван.

Ганс поднёс к списку желаемых модификаций указательный палец, на кончике которого зажглась маленькая электрическая искра. Водя пальцем по бумаге, Ганс выжег на ней ещё несколько рукописных строк.

- Ну вот, с первым вопросом разобрались, да, - заключил Ганс, убирая бумагу в карман. - А что там за вторая новость, от которой Роза Мария так возбуждена, но не мной?

- Если вкратце, то я повстречал инопланетянку, - Иван вывалил свой ответ на собеседника прямо, не пытаясь хоть как-то подготовить почву. - И она намерена пригласить некоторых полезных ей людей на свою планету. Я веду отбор и привожу кандидатов к ней на собеседование.

- С Марса, или из Пояса? - уточнил Ганс.

- В том всё и дело, что нет! Настоящую инопланетянку, не из тех, кто с Земли куда-то перелетал, а настоящую пришелицу из неотсюда!

- Круто! - обрадовался Ганс. - Я всегда мечтал встретить живую пришелицу, на мёртвых-то я насмотрелся, да.

- Что, правда? Это где?

- В Сахаре в позапрошлом году. Наши друзья из Древнего Египетского клуба нашли разбитую 'тарелку' с мёртвыми пилотами внутри.

- Фигасе! - Иван изумлённо уставился на Ганса. - А чего в новостях не сообщали?

- А потому что фуфло всё, - вздохнул Ганс. - Серых человечков вырастили из клеток саламандры, а потом дегидрировали в сушилке для фиников. А тарелка оказалась просто позорная. Приборы - лютая хрень, в чане вырастили на хаотической затравке. Материал - кремний с алюминием, из африканского же песка, изотопный состав полностью совпал. Мы с тех пор с египтянами не разговариваем, да.

- А чего на шутки обижаться?

- За такие шутки, как говорили в старину, в зубах бывают промежутки. Провокация это была, сам знаешь кого.

- Мирового правительства, да? - усмехнулся Иван. - Это же известные шутники и любители розыгрышей, только этим и заняты, а миром управляют, если свободное время остаётся.

- Вот тебе смешно, а мы, если бы находку сначала не проверили, а сразу всем о ней объявили, оказались бы навеки опозорены. Так они и работают, да. Внедряют везде своих агентов, а всех прочих дискредитируют. Мы же у них вот где, вот где, - Ганс изобразил, как перепиливает ребром ладони своё горло. - В связи с этим я хотел бы узнать: ты мне всерьёз про встречу с пришельцами рассказываешь? Доказательства хоть какие-нибудь есть?

- Файл лови, - ответил Иван, доставая карту памяти. Файл медицинского сканера, содержащий результаты обследования Кэтэ, был достаточно объёмный, передавать его через пачку бумаг с инфонитью было бы пижонством, а пересылать прямо с планшета на планшет не вязалось с представлениями Ганса о конспирации.

Ганс читал медицинскую карту, хмыкал, хмурился, и, наконец, недоумённо уставился на Ивана:

- Это что?

- Доказательства. Я её обследовал на сканере, эту инопланетянку. Видишь, какая анатомия странная?

- Ну, если так ставить вопрос, тогда конечно, - покладисто кивнул Ганс, - для инопланетянки вполне подходящая анатомия, да.

- Ну вот, я же про что и говорю!

- Так я и не спорю, нет, - Ганс замотал головой. - Никто же не знает, какая у инопланетян анатомия. Вполне быть может, что именно вот такая.

- Тьфу ты! Я же серьёзно!

- А я ещё серьёзнее! - перебил его Ганс. - Эта баба - человек, без сомнения. Возраст - около двадцати. Здоровая, физически развитая, жила при нормальной гравитации, много активно двигалась. Расположение внутренних органов достаточно нетипично, да. Добавим к этому полное отсутствие телесных модификаций, следов прививок и оригинальную, скажем так, морду лица и делаем вывод, что она переехала в твой дом из какой-то дикой сектантской жопы. В которой группа близких родственников решила во время или после сам знаешь чего спрятаться от цивилизации. И там они все друг с другом перетрахались наискосок и крестообразно и наплодили потомков с отклонениями от нормальной человеческой анатомии, да.

Ганс привстал, опёршись ладонями на стол и, глядя сверху вниз на Ивана, спросил:

- С чего ты решил, что эта девка - пришелец? Она тебе так сказала?

Иван тоже пристал, принял ту же позу и негромко и чётко ответил:

- Я сейчас расскажу, что случилось в последние... э, в крайние несколько дней, а ты не перебивай, понятно? Все вопросы потом.

И, не дожидаясь согласия, Иван приступил к рассказу. Ганс не перебивал, но на его лице почти сразу воцарилось радикально-скептическая ухмылка, а свинья на щеке упала в лужу и накрылась надписью: 'Tote Schwein in Scheiße Pfütze'¹. Ивану постоянно хотелось просто развернуться и уйти, и он с большим трудом смог договорить до конца.

- Значит так, - начал подводить итоги Ганс, когда Иван умолк, - диагноз в целом ясен. Сначала мы едем в мою клинику, готовить тебя к модификации. Анализы возьмём, образцы тканей. Модификация, это вещь полезная, да, тут я с тобой согласен. Это всё часа полтора займёт, не более.

Иван в знак согласия осторожно кивнул, чувствуя, что это ещё не всё. А Ганс продолжил:

- А потом едем к тебе домой, к этой твоей новой подружке на собеседование. Она же сама этого просит, да?

- А тебе удобно прямо сегодня? Ты же говорил, что сильно занят.

- Если для тебя, то да, удобно, - коротко отрезал Ганс.

Потом он замолк в зыбкой задумчивости, как бывает, когда собираешься сказать что-то важное, но нужные слова в голову никак не приходят. И вот ты несколько раз подряд открываешь рот, и тут же закрываешь обратно, а все на тебя смотрят и ждут, когда же родишь.

- Видишь ли, какое дело, - нужные слова, наконец, нашлись, - я тебе сильно благодарен, что ты тогда вытащил Розу Марию из той чокнутой компании, с которой она водилась. Если б не ты, ей бы мозги засрали окончательно.

- И что? И при чём тут это?

- А ты знаешь, до чего они недавно додумались? Нет? - и, дождавшись отрицательного жеста от Ивана, продолжил: - Они всем племенем на Марс переселяться решили, представляешь? Дескать, древнейшее на Земле пигмейское племя, старше кроманьонцев, обязано хранить в чистоте свою уникальную генетическую линию и с другими людями не общаться и вообще рядом не жить. Розочка офигела, сначала вся её родня в инопланетяне подалась, а потом и ты ещё со своими новостями, примерно про то же.

- Я же тебе рассказал, как дело было, ты что, не веришь?

- Верю, верю. Вот приедем к тебе, и выведем эту аферистку на чистую воду.

- Вот увидишь, что всё не так!

- Поехали!

----------

¹ "Tote Schwein in Scheiße Pfütze" - "Дохлая свинья в луже говна" (немецк.)

***

- Кэтэ, это тот воин Ганс, о котором я тебе рассказывал, - обратился к встречающей его в его же собственном доме гостье Иван. - Только он не верит в мои рассказы о тебе, придётся его убеждать.

- Понятно. Буду убеждать, - без малейшего сомнения в голосе ответила Кэтэ.

Ганс, услышав начавшийся разговор, поморщился:

- Это по-каковски вы? Я такого языка не знаю.

- Это на её родном. Я обрисовал ей текущую ситуацию вкратце, кто ты и зачем тут. Ну и про то, что ей не веришь, тоже упомянул.

- Ты решил в объективность сыграть? Типа, не скрываешь ничего ни от кого? - Ганс усмехнулся. - Чего тогда не по-русски с ней общаешься? Веришь, что она ни одного русского слова не знает?

- Я слова русского знает! - Вмешалась Кэтэ. - Иван слова говорит, я слова знает, я слова говорит. Иван слова не говорит, я слова не знает, не говорит.

Она гордо шагнула вперёд, встав напротив Ганса, и Иван удивлённо отметил, что ростом, пусть на пару сантиметров, она превосходит и того.

- Иван плохие слова русского говорит, Иван ругается, я плохие слова знает, я плохие слова не говорит, - гордо закончила Кэтэ, посмотрев на Ганса сверху вниз.

- Понятно, - Ганс радостно лыбился, - 'руски не понимайтен', это ничего. И тебя вылечат, да.

- Вылечат? - удивлённо уточнила Кэтэ.

- Ты ведь знаешь, зачем я пришёл?

- Ты великий воин Ганс. Ты хочет идти за я, но ты не верить в я. Ты хочет знать правда, - изложила Кэтэ свою точку зрения.

- Всё верно, - согласился Ганс, - я хочу знать правду. Вот скажи, кто ты такая? Иван говорит, что ты - инопланетянка и богиня, да?

- Кэтэ Роти Мутай - великая богиня!

- А я не только воин, но и доктор. Хочу узнать, как твоё здоровье, - покладисто соглашался Ганс. - Если ты богиня, тогда ты должна быть здоровой, ведь боги не болеют, верно?

- Медицинский сканер, - ответила Кэтэ и сама без указаний направилась в рабочий кабинет Ивана, в котором названый прибор находился.

Ганс удивлённо хмыкнул, и, бормоча под нос о наглых и самоуверенных жуликах, направился следом, как и Иван. В кабинете оба застали несколько неожиданную картину: пациентка уже разделась (как оказалось, кроме любимого пледа на ней ничего не было) и залезла в сканер, как и рекомендуется для его корректной работы, голой. Несколько рановато, прибору требовалось минуты три для прогрева и самодиагностики. Иван удивился слегка, как она догадалась о существовании таких технических тонкостей, в прошлый раз, когда он сам её сканировал, обнажаться не потребовал.

На ехидное замечание Ганса о том, что голых баб он повидал предостаточно, и смутить его не получится, ответа не последовало. Кэтэ просто спокойно лежала внутри аппарата и даже старалась не дышать, хотя, в отличие от древнего томографа, для сканера шевеления пациента помехой не являлись.

Подробное обследование в исполнении Ганса заняло раза в три больше времени, чем та процедура что проводил Иван. Он не располагал полным знанием возможностях аппарата, а Ганс, кажется, собирался использовать все. Или же, тому просто хотелось подольше подержать предполагаемую мошенницу голой в холодной пластиковой трубе, чтобы лишить ту морального равновесия. А на улице вообще-то уже наступила осень, форточки в доме Иван предпочитал держать открытыми, так что в кабинете было, мягко говоря, не жарко.

Так или иначе, но минут через сорок Ганс выпустил Кэтэ из сканера, разрешил одеваться (но она успела это сделать раньше), перегнал результаты обследования на свой планшет и сделал с ними что-то такое, отчего наполнился оптимизмом.

- Вот. Возьмите это и, пожалуйста, наденьте на запястье, - обратился он к Кэтэ, положив на её ладонь мягкий браслет. - А дальше пойдём все на кухню что ли, и побеседуем.

- Кэтэ Роти Мутай одна! - гордо заявила девушка в ответ на обращение во множественном числе, но вежливую просьбу выполнила и, не оглядываясь, вышла из кабинета.

- Что ты ей дал? - спросил Иван.

- Детектор биотоков, естественно, - пожал плечами Ганс, удивляясь такому непониманию очевидных вещей. - Я просканировал её нервную систему, выявил её типичные реакции на раздражители. Теперь, если будет врать, то сразу станет заметно. А никаких имплантов у неё нет, совсем, что как-то странно, да. Но для нас это и хорошо, значит, и средства маскировки эмоций у неё тоже нет.

На кухне Кэтэ уже заняла своё любимое место у окна и терпеливо ожидала, когда согреется чайник. Ганс сел напротив, положив планшет не на стол, а себе на колени. Иван расположился сбоку от них и послал паука в подвал за сладким. Разговор начался после того, как кипяток вскипел, чай в заварнике заварился, а паук вернулся с банкой малинового варенья (любимое Иваном рябиновое уже закончилось), на которое Кэтэ отреагировала с неизменным восторгом.

Ганс начал допрос так, чтобы подозреваемая не заподозрила, что её допрашивают. Всё ранее узнанное от Ивана, Ганс желал услышать снова уже от неё, уточнить и детализировать. Кэтэ не знала достаточно русских слов, чтобы повторить свою историю на понятном Гансу языке, но она охотно рассказывала о себе, использую Ивана в качестве переводчика. Гансу язык разговора важен не был. Соври собеседница на любом языке, графики на экране планшета, в который он подглядывал, выдали бы ложь.

Кэтэ открывала всё новые и новые подробности, до которых даже Иван не успел добраться, не забывая прихлёбывать чай с вареньем и как всегда облизывая ложку. И что-то шло не так, враньё в невероятной истории о чужом мире, обитающих в нём народах и их богах всё ещё не находилось. Ганс удивлялся, восхищался, сыпал комплиментами и снова и снова настойчиво просил Кэтэ ответить на ещё один вопрос, который уже был задан несколько раз в разных формулировках.

Кэтэ постепенно теряла терпение, и, наконец, перебила утомительного говоруна:

- Иван говорит ты великий воин. Ты говорит как колдун. Почему?

- Я великий колдун, да, - приосанился Ганс. Кажется, он всё ещё не верил ни одному её слову, пытаясь разгадать, как она умудряется обманывать точную технику, и эта умная игра ему нравилась.

- Доказать надо!

- Ну вот, смотри, - он после краткого раздумья выхватил только что облизанную ложку прямо у неё из руки, чем вызвал на её лице выражение крайнего раздражения, но не обратил на то внимания, и продолжил: - Вот ложка, алюминиевая, - начал он, постепенно сжимая ложку пальцами. Пальцы засветились синим электрическим светом, металл раскалился и бесформенной каплей стёк в чайное блюдце. - Нет никакой ложки! - закончил он.

- Ты дурак, ложка хороший, - коротко прокомментировала представление Кэтэ.

Она хмуро глянула на Ганса, пододвинула блюдце поближе, а затем случилось что-то очень знакомое, похожее на то, что Иван уже наблюдал в пещере.

Сначала на кухне запахло корицей и горячим хлебом. Потом прекратился сквозняк, воздух перестал течь из открытого окна мимо сидящих за столом, а закружился вокруг блюдца маленьким смерчиком. Внезапно, всего на миг блюдце накрыло зеленоватым туманом, но он почти сразу превратился в белые хлопья, тут же развеявшиеся пылью. Целая ложка подпрыгнула и со звоном приземлилась на блюдце.

Ганс открыл рот, вздохнул пару раз, и, глядя на Ивана, заявил:

- Твой сканер - полное дерьмо, такое не разглядел!

Но Иван не успел ответить, потому что Кэтэ как-то совсем быстро и незаметно встала из-за стола и уже нависала над Гансом.

- Ты дурак, - выговорила она возмущенно. - Иван говорит ты не веришь. Иван говорит тебя убедить!

А затем она отколола совсем неожиданный номер: схватила Ганса за плечи и поцеловала. Ганс напрягся, но не стал уклоняться, должно быть, его правила о порядке подобную ситуацию не предусматривали и не давали указаний, как сейчас поступить.

Это продолжалось недолго, и когда Кэтэ отстранилась, Ганс глядел совершенно осоловелыми глазами.

- Gvarti, ani kama'at gvar nishuy,¹ - пробормотал он, после чего его глаза закрылись, он откинулся на спинку стула и захрапел. Свинья-татуировка, где-то до этого времени прятавшаяся, вернулась на щёку, настороженно озираясь, потом зевнула и тоже задремала.

- Ему поспать нужно, - заявила торжествующая Кэтэ. - Давай отнесём его в комнату для гостей.

----------

¹ "Gvarti, ani kama'at gvar nishuy" - "Сударыня, я почти женатый человек" (иврит)