Алейников Павел : другие произведения.

Кровь и зола

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Путь молодого Носителя Осколка по родной деревне. Единственный друг, которого он по-настоящему не ценил до самого конца. Взросление, и неизбежно наступающая судьба.


   Мини-оглавление
  
   1. Мальчишки. Изгой, непохожий на них. Блеск кинжала.
   2. Первое заклинание - и его последствия. Немного о традициях дроу.
   3. Отец и сын. Ночная стража. И - ещё больше о мистических дроу!
   4. Течение времени. Большой братец. Особые традиции магического обучения.
   5. Непостижимая эльфийская философия. И снова - отец и сын, но уже совсем иные.
   6. Ночь после праздника - и день ярмарки. Чередуются, словно полосы тени под окном.
   7. Немного профессионального юмора. Для настоящего чуда не нужна никакая магия.
   8. Снова солнечная Ярмарка. Испытания. Кому же достанется Кубок?
   9. Веселье продолжается. Неудержимая джига - и горячие взгляды.
   10. Ночь. Героев здесь нет. Всё. Конец.
   11. Подарок. Мы никогда не умрём.
   Эпилог. Вроде фанфика на фанфик. Горько?



   1. Мальчишки. Изгой, непохожий на них. Блеск кинжала.
  
   Загрузка зоны...
   1369 год по Летоисчислению Долин - год Латной Перчатки.
   Знание: Морские дьяволы в невиданном никогда ранее количестве атакуют порты по всему Берегу Мечей. Морская торговля приостанавливается почти на год, и любое побережье становится опаснейшим местом.
   А история наша будет совсем не об этом.
   - Вот они! Ату их, ребята!
   Билли Моссфельд злорадно ухмыльнулся. Протянув руку, он схватил сопротивляющегося парнишку за ухо и вытянул его из-под низкого бревенчатого моста. Младший мальчишка обеими руками пытался высвободиться, оторвать от себя сдавливающие мочку пальцы, но все усилия его тонких, слабосильных ручонок пропадали даром. Вот если бы только он успел перебежать через мост и добраться до скрытого за деревьями укромного домика... Но компания старших парней во главе с Билли уже нагоняла их, и была готова с радостным гоготанием вывалять в грязи, пусть даже на самом пороге родного дома.
   - Отпусти его, Уилл!
   Старший сын Моссфельдов осклабился, отчего его и без того неприятное лицо приобрело совсем монструозное выражение. Эми. Сиротка Эми, только вчера, кажется, совсем маленькой девочкой плакавшая, когда мастер Тармас пришёл забрать её к себе. Неожиданно для себя Билли заметил, что Эмили уже не выглядит такой уж маленькой. Зарёванный младенец подрос, набрал мяса на костях, и даже приобрёл приятные глазу девичьи формы. Билли кивнул сам себе. Эту девочку пора заметить... пора её привязать к себе.
   - Да, Уи-уи-уилл, - согласился щуплый мальчишка, которого он держал за ухо, плохо изображая заикание от страха, - тебе лучше отпустить меня. А то ещё ненароком замараешься об грязного сиротку, придётся заново волосы укладывать...
   Билли зарычал от злости и хорошенько встряхнул парня, показывая, у кого в руках власть.
   - Заткнись, бесёнок! А то мой кулак тебя заткнёт!
   Пусть даже он не понял доброй половины грязных намёков мальчишки, Билли всегда чувствовал себя погано рядом с ним. Этот эльфийский выкормыш умудрялся вывести его из себя каждый раз, когда попадался ему на глаза! Моссфельд пытался просто игнорировать его, но это было совершенно нереально. Вместо этого он старательно пытался поставить зарвавшегося гадёныша на место, но даже ежедневные побои не останавливали приёмыша от того, чтобы снова и снова выползать из своей дыры и насмехаться над старшим товарищем.
   Тем временем их со всех сторон окружили приспешники Билли. Мальчишки всех возрастов, от сопливых младенцев до его братьев-одногодков, Уорда и Уэбба, собрались вокруг и с выпученными глазами наблюдали за движениями своего лидера. Кто-то из них попытался ущипнуть Эми, и девочка громко взвизгнула, отскакивая в центр круга... поближе к Билли. Старший сын Моссфельдов угрюмо нахмурился, оглядывая своё войско. Пора бы показать им, что эта девчонка принадлежит ему.
   - Ты зачем же убегаешь? - обратился Билли к зажатому в его кулаке парнишке, изображая спокойствие и добродушие. - Мы же просто хотим поговорить. Давай-ка, пройдём куда-нибудь, где нам никто не помешает. И ты, Эми, заходи, - тут он широко улыбнулся, демонстрируя чёрные провалы на месте выбитых зубов. - Ты знаешь, мы тебе всегда будем рады. А если кто-то из пацанов посмеет тебя тронуть, - Билли угрожающе обвёл взглядом поникших мальчишек, - ты только скажи мне, и я тут же заставлю их пожалеть об этом.
   Девочка смутилась и потупила взор, но память о всё ещё остающемся в неволе друге заставила её воспрянуть и упереться карими глазами в весёлую улыбку Моссфельда.
   - Уилл, ну пожалуйста... - произнесла она умоляющим тоном. Билли очень понравилось, как это звучит. При виде её тяжело вздымающейся под простым платьем груди у него даже потекли слюни. - Ты же знаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет. Просто дай нам уйти, и мы больше никогда не встанем у тебя на пути.
   - Не унижайся перед ним, Эми! - прокричал Рейтер сквозь боль, чувствуя, что железная рука Моссфельда почти отрывает его от земли. - Всё равно до его мохнатых ушей не долетают такие сложные слова...
   Билли угрюмо сжал пальцы, и итак стоящий на цыпочках умник тут же замолк, стискивая зубы от боли. Какой-либо малый шанс, что этот день закончится для него миром, младший паренёк окончательно потерял.
   Вся компания мгновенно переместилась на пустырь за домом Леннонов. Там, как и всегда, никого не было, кроме известного пьяницы Питни. Впрочем, Уэбб тут же подскочил к нему, и даже без подсказки брата зашептал что-то на ухо валяющемуся в грязи мужичку. Одержимый своим единственным смыслом жизни, мужичок тут же попытался встать, шатаясь и не падая только благодаря усилиям Уэбба, и с блаженным видом побрёл прочь. Разговорчивый братец показал Билли большой палец. Теперь, соблазнённый заветной мечтой, пьяница сам будет глядеть в другую сторону, да ещё и любых случайных свидетелей спровадит в сторону.
   - Ты такой башковитый, Рейтер, - принялся отчитывать его Билли, одним движением руки выбрасывая паренька в середину человеческого круга. Ему доставляло удовольствие каждым жестом показывать свою превосходящую силу. Краем глаза он проверил, что Эми неотрывно следит за ним и всё видит. - Сидишь всё в обнимку со своими книгами. Не считаешь для себя достойным общаться с обычными людьми. А всё не можешь понять таких простых вещей. Я тебе говорил не появляться больше в моей деревне? Говорил?
   - Ты много чего говоришь, Уилли, - заметил мальчишка, оглядываясь вокруг, словно зажатая в угол крыса. Пепельно-серый цвет его кожи только усиливал это сходство. - Как ты только запоминаешь столько слов? Может, твои дружки за моей спиной тебе таблички с речью поднимают? Ох, прости. Как неловко... совсем забыл, что ты не умеешь читать.
   - Я ведь говорил тебе, не называть меня этим именем, - прошипел старший парнишка, испепеляя его взглядом. Каждый звук, вырвавшийся из тёмных, почти чёрных губ, казался ему оскорбительным. - Видно, твоя огромная башка совсем пустая, раз ты всё продолжаешь свою грязную игру, когда она уже давно проиграна. Ты что, извращенец, который обожает боль? Может, мне просто кинуть тебя собакам, чтобы они разодрали тебя на части!?
   - Уилл! Прекрати!
   Моссфельд раздражённо обернулся к Эми. Это уже начинало его доставать. Почему эта девка продолжает держаться за своего жалкого, бессильного друга? Парень чувствовал, что вот-вот сорвётся и просто врежет ей прямо по смазливому личику. Так нельзя. Он вспомнил, что ему говорил отец, глядя глаза в глаза. Женщины - очень странные, нелогичные существа. Чтобы завоевать их, нужно сперва доказать, что ты их достоин.
   - Хе-хе, я слышал, что эти демоны под землёй обожают пить кровь, - неожиданно вставил Уорд, презрительно поглядывая на младшего мальчишку. - Может, он бесится, потому что у него зубки на нас не выросли?
   - Ха-ха, нужно отправить его к предкам, под землю!
   - Да, затолкать его в грязь! Ему там самое место!
   Билли хладнокровно наблюдал за тем, как мечутся глаза у паренька. Он чувствовал в себе поднимающуюся откуда-то из желудка чудовищную ненависть, ярость, поглощающую все прочие мысли. Он хотел уничтожить эту мразь, эту корчащуюся по земле тварь, недостойную самой жизни, и только всей силой воли сдерживал себя.
   - Нам всем неприятно смотреть на твою серую морду, - сплюнул старший сын Моссфельдов в презрении, целясь в глаз мальчишки, но не слишком обидевшись, когда тот успел вовремя отвернуться. - Ты ведь понимаешь, что у каждого в деревне, кто видит с утра твоё бесовское лицо, настроение портится на целый день? Так почему бы тебе не сделать нам всем одолжение, ваше высочество, и не избавить нас от необходимости лицезреть тебя... например, навсегда!?
   - Нужды большинства перевешивают нужды немногих, - слова сами соскочили с языка мальчика, как будто он цитировал какую-то из своих учёных книжек.
   - В точку! - подтвердил Билли, холодно улыбаясь. - А знаешь, почему так? Ты знаешь, кто твои родители, бесёнок? - произнёс он сквозь зубы, нависая над маленьким парнишкой всем своим гигантским ростом. - Твой папочка был демоном из Подземья, который пришёл сюда сжечь наши дома и убить нас всех. Он убил мою маму! И ещё он убил родителей Эми! А потом он изнасиловал твою беспомощную мамашку, и оставил её умирать в грязи!
   - Ложь! - вскричал Рейтер, тонким, срывающимся голосом, вскакивая на цыпочки и смотря на Билла огромными жалобными глазами. - Всё это ложь, Моссфельд, каждое твоё грязное слово! Я родился ещё задолго до того, как на Гавань напали! И мой отец больше никогда не появлялся здесь, и он никогда и никого не убивал!
   - Правда, что ли? - Билли коварно усмехнулся, спокойно смотря прямо ему в глаза. - Кто тебе это рассказал? Этот старик-эльф? Небось, он просто пожалел тебя, бедного, несчастного, вместо того, чтобы сказать правду.
   Младший парнишка смотрел на него с непоколебимой ненавистью. Кажется, его злобные, демонические оранжевые глаза буквально источали пламя. Билли невозмутимо оглянулся на Эми, зажавшуюся в уголок и обнимающую себя обеими руками. Похоже, она ещё не совсем убеждена в его правоте и превосходстве. Чёртовы женщины... Что ей ещё нужно?
   - Твоё слово против моего, демон, - прогремел его голос, от которого даже приспешники суетливо отползти в сторону. - Давай разберёмся, а? У кого сила, тот и прав. Чтобы ты знал, только так и действует наш мир!!!
   Рейтер тяжело сглотнул, оглядывая выпирающие из-под рубахи мышцы противника, наработанные тяжёлыми тренировками с совсем не игрушечными мечами. В его глазах на мгновение мелькнул настоящий страх, знание того, что неизбежно произойдёт дальше, но он сразу же сменился привычной расчётливостью и хитрым прищуром. Билли бесил этот его просчитывающий взгляд. Его бесило всё в этом мелком выкормыше. Парень быстрым привычным движением скинул рубаху, показывая накачанные мышцы во всей красе. Ей это точно понравится. Пусть сравнит своего задохлика с этим.
   - Ну, давай, - хитро подмигнул он мальчишке, - ударь меня. Покажи всё, что ты можешь.
   - Босс... - неуверенно протянул Уорд, как всегда, с туповатым выражением на лице.
   - Без паники, брат. Всем стоять на месте. Я один с ним расправлюсь.
   - Босс! - вставил ещё кто-то из шайки, кажется, младший из Леннонов. - Он же просто заморыш! Да он просто не достоин твоего времени! Дай я с ним разберусь!
   Билли обернулся с могильной миной на лице. Леннон попятился, пытаясь спрятаться за спинами товарищей.
   - Я сказал, я справлюсь. Кто-то тут ещё сомневается!?
   Рейтер выбрал именно этот момент, чтобы ударить, изо всех сил, которые он смог собрать. Моссфельд заметил его движение краем глаза, но не стал ничего делать. Только улыбнулся, принимая удар, и поводил челюстью из стороны в сторону. Возвращая её на место.
   - И это, по-твоему, удар? - переспросил парень, насмешливо взирая на отскочившего назад мальчишку, замершего на кончиках пальцев, готового отпрыгнуть в сторону. - Вот удар.
   Рейтер не успел даже заметить летящий ему в скулу кулак. Он просто очнулся, уже на земле, с таким чувством, словно на него свалился потолок. Голова гудела, как колокол, левую щеку обжигало острой щемящей болью, а на землю перед глазами медленно стекали капельки пепельно-алой крови.
   - О! Что это у нас тут? - голос Билли донёсся откуда-то издалека, словно заглушённый толстым одеялом. Мальчик осторожно потряс головой, и ему показалось, что в ней что-то пересыпается из края в край. - Да ты умнее, чем я думал, паршивец. Если бы ты осмелился вынуть этого малыша в драке, тебя бы не спас даже твой приёмный папашка. Настоящее оружие - это уже серьёзно...
   - Моссфельд! Отдай немедленно!
   Нет, Эми, - хотел было прошептать парнишка, но язык как будто прилип к мокрому нёбу. Кажется, по крайней мере ещё один из зубов выбит... - Это же только его раззадорит...
   - Пожалуй, я оставлю его себе. Как заслуженный военный трофей. Хотя, такую мелочь настоящему мужчине и носить-то неприлично. Игрушка, одно слово...
   Рейтер разлепил глаза и приподнялся с земли, глядя на маленький серебряный кинжальчик, который Билл так и эдак вертел в руках. Ножик был не более чем церемониальный, даже не острый, но он был из настоящего серебра. Мастер Тармас убьёт их обоих, если узнает, что он пропал... Нет. Накажет-то он одну Эми, ведь Рейтер не находится под него ответственностью...
   - Моссфельд, - резко произнёс мальчик, дотрагиваясь языком до качающегося зуба. Неприятно. - Это серьёзно. Ножик мне не принадлежит. Если ты его заберёшь, будет всё равно, что ты его украл. Знаешь, что сделает Тармас, когда узнает? Он превратит тебя в хорька и подложит на тропу перед твоим отцом, чтобы тот тебя подстрелил себе на ужин.
   То, что это была бы вполне достойная судьба для малолетнего хулигана, Рейтер добавил уже про себя. Не стоило сейчас ещё больше злить разбушевавшегося молодого бычка.
   - Неужели? - по коварным искоркам в глазах Билли ему вдруг стало совершенно ясно, что мысль в чугунной голове пошла совсем не в ту сторону, в которую нужно. - Как это мило. Пожалуй, тогда я сам верну ему эту вещицу. Объясню, что нашёл её валяющейся в грязи, после того как вы двое её утопили.
   Это был конец. Потому что Эми, конечно же, взяла ножик без спроса. Она собиралась показать своему товарищу по несчастью новое заклинание, которое она подсмотрела в книге мастера. Девочка считала, что уже давно готова изучать что-то по-настоящему сложное. И, славен будь Лабелас Энорет, она права. Вот только строгий и не знающий пощады учитель не верит в это. По его мнению, пока девочка не вызубрит наизусть все книги его библиотеки, не выполнит все дела по дому и не научится более-менее цивилизованно поддерживать с ним беседу, ей и приступать не стоит к "высокому тайному искусству".
   И если Тармас узнает, что Эми вынесла из дома его любимый ножик для нарезки алхимических компонентов, он и до самой старости ничему её не станет учить.
   - Ты... ты этого не сделаешь! - отчаянно, сдерживая слёзы, вскрикнула девочка. Моссфельд только зловеще ухмыльнулся.
   - Ты же знаешь, если ты выполнишь свою угрозу, вся кара падёт на одну Эми, - Рейтер старался аккуратно, лёгкими движениями подвести парня к нужной ему мысли. - Зачем тебе это, Моссфельд? Мне-то от этого ничего не будет. Хочешь навредить мне - вперёд, делай, что хочешь, только оставь Эми в покое!
   Это прозвучало по-геройски. Слишком. Покрасневшие ещё больше глаза девочки благодарно скользнули в его сторону, и Билл это заметил. И ему это не понравилось. В его голове не могла ужиться мысль, что какой-то мелкий бесёнок отберёт его законную добычу, на которую он успел положить глаз. И, к сожалению, его примитивный разум сумел найти подходящий выход из ситуации.
   - Если тебе так важна эта вещица, - добродушно, с бессовестно честными взглядом он обернулся к Эми, протягивая ей кинжал на раскрытой ладони, - просто попроси.
   Девочка быстро попыталась схватить своё сокровище, но рука помощи так же быстро сжалась вокруг маленькой рукояти, лишь скалясь теперь тонким лезвием.
   - Нет, - покачал головой Билли, словно искренне недоумевая, как это она могла его неправильно понять. - Попроси по-настоящему. Твоя вещь теперь у меня, и чтобы вернуть её обратно, нужно отдать что-то взамен, так? Что-то такое же важное. Например... Скажи, что любишь меня больше жизни, и хочешь носить моего ребёнка.
   Восхищённые возгласы и завывания пронеслись по всей собравшейся банде. Все глаза уставились на остолбеневшую от такой наглости девочку, ожидая, что она вот-вот бросится перед парнем на колени и будет умолять взять её в жёны... а он презрительно отвернётся и откажет ей, конечно же. Потому что Эми, возможно, и милая девочка для своего возраста, но далеко не первая красавица на деревне. Даже не в первом десятке, а в Западной Гавани не так уж и много молодых девушек.
   Пока она не покраснела до ушей и не врезала Моссфельду пощёчину со всего размаху.
   - Да я с лысиной Тармаса скорее обвенчаюсь, чем с тобой! - искренне возмущённо заявила она, вся дрожа и тяжело дыша от возбуждения.
   Рейтер, до сих пор умоляющим взглядом пытавшийся подсказать ей согласиться, сказать несколько ничего не значащих слов и тут же забыть об этом - обречённо уткнулся лицом в сухую траву. Ему даже не нужно было смотреть, чтобы знать, чем это сейчас закончится.
   Эми и сама поняла, что переступила черту, за которой потеряла для Моссфельда всякую значимость. Она отчаянно попыталась врезать парню между ног коленом, но помрачневший как туча Билли тут же перехватил её ногу, хладнокровно зажав её в своей стальной хватке, лишая девушку равновесия.
   - Ах ты дрянь, - прошептал он, притягивая Эми поближе, горячим шёпотом обжигая ей ухо. - Да не будь тут других, я бы сразу же тут тебя и...
   Девочка со всей силы укусила его за ухо, не собираясь дослушивать угрозу до конца. Что угодно, лишь бы хоть на секунду оторваться от него, броситься прочь, на улицу, где, если поможет Тимора, будут какие-нибудь прохожие...
   Взревев, Билли силой оттолкнул её от себя, заставляя выпустить ухо, но всё ещё крепко держа девушку за ногу. Замахнувшись зажатым в кулаке кинжалом, он был готов основательно подпортить её смазливое испуганное личико, но Рейтеру, повисшему на его руке всем своим весом, удалось его остановить.
   - Совсем рехнулся, адское отродье!? - взбесился Билли, пытаясь вырвать руку, мотая её из стороны в сторону. Но мальчишка, схватившийся за лезвие ножа, никак не желал его отпускать, даже когда его кровь ручейком потекла вниз по запястью.
   - Фу! Он мне всю одежду заляпал, - брезгливо отстранился бугай, оставляя восставшую девочку в руках своих подоспевших братцев, и полностью сосредоточившись на парнишке, которого тоже взяли под белые ручки двое помощников. Только тут Билли заметил, что всё это время заморыш что-то истово шептал одними губами, а пальцы на свободной руке скрючивались в неестественных жестах. - Что, пытаешься проклясть меня? Ты просто жалок, бесёнок. Лучше молись своему богу, потому что ты совсем скоро с ним лично встретишься, обещаю...
   Его грудь вдруг обожгло что-то горячее, словно он пропорол кожу толстой веткой. Инстинктивно опустив глаза, Билли неверящим взглядом посмотрел на расступающееся по его обнажённой груди красное пятно. Но когда этот гадёныш успел его порезать!? Ведь он всё время крепко держал нож острием от себя...
   Соткавшийся из воздуха призрачный кинжал, зависший прямо посредине между ним и мальчишкой, сразу ответил на его вопрос. Лезвие танцевало в воздухе, словно поддерживаемое невидимой рукой искусного воина, и обращалось то в сторону Билли, то вокруг, на его замерших в исступлении приспешников.
  
   2. Первое заклинание - и его последствия. Немного о традициях дроу.
  
   - Никому не подходить! - завопил Рейтер, пытаясь вырваться из удушающего захвата. - И вы двое, отпустите меня немедленно! Сейчас вы позволите нам спокойно уйти, и не станете нас преследовать! А если я ещё раз хоть кого-то из вас замечу, простой царапиной он уже не отделается!
   Он сам не знал, с чего ему пришло это в голову. Просто они с Эми сегодня несколько часов подряд вместе учили необходимые для заклинания жесты и непонятные слова. Снова и снова повторяли нужные движения, сбиваясь и начиная заново, вчитываясь в старинный шрифт книги заклинаний в поисках каких-то мелких подсказок, что они делают не так. И сейчас он почти интуитивно повторил заученные до автоматизма движения, даже не осознавая, что делает, видя перед собой только искажённое ужасом лицо Эми, к которому устремляется тупое лезвие ножа...
   Ночью она старательно переписывала в свою личную тетрадь целую страницу из древнего фолианта мастера, и этим утром у неё наконец-то получилось призвать невидимого воина-защитника, неожиданно для самой себя. Она так обрадовалась, что тут же побежала хвастаться перед другом. Девочка с видом знатока утверждала, что любой, кто сможет в точности запомнить нужные мистические жесты и тайные слова, сможет повторить эту простую магию... если только его тело полностью не отвергает волшебство, как у джордайнов из далёкого Халруаа. Она даже принесла с собой материальный фокус, чтобы он мог попробовать сам. Но кто мог знать, что у него и правда выйдет? Неосознанно, прямо посреди свалки, отрешиться от режущей боли в ладони и призвать текущее в крови волшебство...
   На какой-то момент всё вокруг замерло, не в силах сдвинуться с места.
   - Да этот мелкий колдун, - произнёс Билли пересохшим голосом, не обращая внимания на быстро засохшую рану на груди. - Эта тварь... владеет магией! Ребята! ВАЛИ ЕГО!!!
   В один миг небо над Рейтером заслонили дюжина человеческих силуэтов. Державшие его руки парни прижали его к земле, ещё кто-то наступил тяжёлыми башмаками на его ноги, так что он света белого невзвидел. Мальчик закусил губу и попытался как можно сильнее сжаться, уворачиваясь от ударов, сыплющихся по всему телу. Разбитые мышцы подвели его и совершенно отказались работать.
   Вцепляясь зубами в хрустящую сухую землю, он ещё успел подумать, что на этот раз они точно собираются убить его, прежде чем удар чем-то тяжёлым по голове наконец-то лишил парнишку сознания...
   - Стойте... прошу, прошу, хватит... пожалуйста! - умоляла их Эми, прижатая к задней стене дома двумя тяжело дышащими потными тушами. Один из них, Уорд, кажется, поспешил зажать ей рот своей огромной вонючей ладонью.
   - Только не дёргайся, цыпа, - прошепелявил он, свистя выбитым зубом. - Босс приказал без надобности тебя не трогать, но только дай мне повод, только подумай о том, чтобы поколдовать, и ты окажешься там же, вместе с ним, - он кивком показал на истоптанную землю, где валялось бесчувственное тело Рейтера. Мальчишки продолжали колотить и пинать его ещё долго, даже после того, как Билли с силой опустил парнишке на затылок найденный неподалёку камень. Просто на всякий пожарный, если вдруг тело вздумает подняться и безмозгло поползти на них. Кто знает, чего можно ожидать от этих проклятых магов.
   - Ша! - наконец сказал Билли, с презрением отшатываясь в сторону, устало опираясь руками на колени. Из-за этого подонка он даже как-то устал немного, первым среди прочих принимая участие в его усмирении. По мере того, как шайка расходилась в стороны, добавляя в сердцах последние удары бездыханной форме, он внимательно осмотрел землю вокруг. Кажется, ни одного пятнышка крови нет. Хорошо... значит, можно унести тело прочь, и никаких следов не останется. Не останется ли?
   - Ребята... - промолвил неуверенно Питни, вернувшийся на звуки драки и с жалостью посматривающий на распростёртое посреди его двора тело. - А вы не слишком... его, а?
   - Молчи, пьянь, - отмахнулся от него старший сын Моссфельдов, проверяя шею своей жертвы. - Ещё дышит, значит, всё в порядке. Раньше мы всё с ним сюсюкались да цацкались, вот он и осмелел, демона кусок... Теперь уже никогда не посмеет на кого-то в деревне руку поднять.
   - Но как же... - зашамкал пьяница с показным беспокойством, качая головой и причитая обветренными губами, с которых свисала нитка слюны. Видно было, что он ни капли не волнуется об участи странного полудроу, до которого ему дела никогда не было, и просто набивает себе цену. Билли скривился, оглядываясь на него.
   - Ты, Уэбб, - приказал парень безотлагательным тоном, - веди его к Бэкмену и заплати достаточно, чтобы он напился до потери памяти. Пусть попробует после такого что-нибудь навоображать.
   - Так точно, босс, - подтвердил братец, хватая Питни под руку и быстро разворачивая в нужную сторону, пинком придавая выпивохе хорошее ускорение.
   На секунду Билли задумался. Сможет ли он вот так просто оправдать своё поведение перед взрослыми? Когда он подавал своим товарищам пример делом, всё казалось очень просто и очевидно. Теперь он понимал, что объясниться может статься гораздо сложнее. Но неважно, получится у него или нет, кое-какие меры предосторожности принять стоит прямо сейчас.
   - Вы трое, - обратился он к своей кодле, указывая на детей Бэкмена, - ещё помните те руины в болоте, про которые рассказывали на днях? В которых были громадные жуки?
   Троица уверенно закивала. Только недавно они всей компании все уши прожужжали об этих древних катакомбах, уходящих неведомо глубоко внутрь топи.
   - Отволоките это туда, и осторожно - осторожно, я сказал! - спустите на самую глубину. Если что, пусть думают, что гулял по трясине, неосторожно свалился в яму и прокатился рёбрами по острым камням. Только ещё больше его не разбейте!
   - Все остальные, - он злобным взглядом обвёл всех мальчишек, оказавшихся свидетелями случившегося, - вы ничего не видели и ничего не знаете. Кто без приказа посмеет шепнуть слово кому-то, кому угодно - я вас знаю, вы поняли!? Я всех найду и живьём закопаю, вы ещё пожалеете, что сегодня на его месте не оказались, - Билли сверкнул глазами, посылая дрожь в сердца всех собравшихся парней. - Да, Уорд, к нашему отцу это тоже относится. Я сам с ним поговорю. Кто проболтается, случайно, нарочно - можете заранее гроб заказывать.
   - Всё! Разбежались! - скомандовал он, глядя, как трое задними дворами утаскивают тело на им одним известные болотные тропки. - Кто может, садитесь вместе со своими сестрёнками, да намаслите им язычки, чтобы отвечали, что вы были с ними весь день. Кто не может, отправляйтесь к соседям или друзьям, мне плевать, только чтобы каждый к концу дня мог без запинки ответить, где он провёл время! - он шуганул шайку рукой, в которой всё ещё был зажат окровавленный нож, и они быстро поняли намёк, рассасываясь в стороны. - Не тупите, не в первый раз же...
   - Теперь ты, - обратился он к Эми, зажатой между стеной и широкими боками Уорда, старательно исследовавшего изгибы её платья. - Что смотришь на меня, как на ящера? Думаешь, я чудовище!? Вот он, - Билли рукой показал в сторону, куда утащили тело, - чудовище. Если бы в деревне узнали, что вот этот несмышлёныш способен к магии, да его бы удавили ещё в младенчестве, и никто бы пискнуть не посмел! - парень перевёл дыхание, взирая на девушку расширенными глазами. Она смотрела в ответ, затихнув под лапой братца Уорда, и в её карих зрачках отражался первобытный страх. - Спроси кого хочешь. Мало тебе в детстве страшилок на ночь рассказывали, да? Ну, конечно, чего ещё от Тармаса ожидать...
   Бугай поднялся во весь рост, мотаясь туда-сюда перед её глазами с выражением страшной усталости на лице. Мотая головой, он снова дёрнулся и подскочил к девушке совсем близко, пока между их лицами не осталось всего пара дюймов.
   - А дело-то вот в чём! Ты вот гуляешь с ним, разговариваешь, смеёшься, и ни черта не знаешь о том, что на самом деле творится в его голове. Потому что, какие бы там сказки он не рассказывал, его папаша - был - настоящим - монстром! Даже не чета моему, это точно. А кровь никуда не денется! И в один прекрасный солнечный день что-то в его голове перекрутит, и он возьмёт - да и начнёт убивать всех вокруг, без разбора, хохоча зловеще, ну, как они умеют. И даже будь он обычным воином, это был бы полный абзац, а раз он к тому же и волшебник...
   - Знаешь, что мой папаня говорит? Что этот твой Тармас держит всю деревню под прицелом. Постоянно. Потому что если так захочется его левой пятке, он может в одну секунду нас всех испепелить, и даже не вспотеть при этом. А ещё отец говорит, что всех магов надо постоянно держать под прицелом заряженного арбалета, чтобы они не натворили чего жуткого. Теперь ты понимаешь? У нас тут, прямо под боком - живёт кровожадный маньяк, ему дай только время, он научится и всех тут порешит! А ты, ты не просто с ним дружбу водишь - ты его ещё и учишь, как нас убивать надо!
   - Вот, посмотри сюда! - вскричал он, силой тыкая её носом в прорезавшую всю его грудь царапину. - Видишь, что он может? Завтра он пойдёт ночью по деревне, да и вырежет всех прямо во сне, прямо в кроватях, даже не заходя в дома! И никто даже не успеет ничего понять, даже пальцем не сможет пошевелить в свою защиту! Вот и скажи, ты после этого сможешь заснуть спокойно!? - парень беспечно отпустил её, и голова Эми гулко ударилась о стенку дома, прижатая старательным Уордом. - Я уж точно до утра буду поджидать во дворе с отцовским мечом.
   - А в общем-то, делай что хочешь, - раздражённо прорычал Билли, видя, что его слова не находят у девушки понимания. - Давай, иди, расскажи всё Тармасу, или Георгу, или кому захочешь! Вот и увидишь, что они тебе ответят. Иди! Да отпусти ты её уже! - прикрикнул он на своего нерасторопного братца, до сих пор крепко сжимающего руки и рот пленницы, и сунул ей в руки тот самый злосчастный серебряный кинжал.
   Эми согнулась пополам, стоило ей потерять опору, тяжело дыша и тщетно пытаясь откашляться от застрявшего в горле кома. Девочка закрыла лицо ладонями и, потихоньку, мелкими шажками, пошла куда глаза глядят, не разбирая дороги. Двое братьев внимательно смотрели ей вслед из-за угла дома, провожая взглядом сгорбленную девичью фигуру. С тех пор, как Уорд разжал пальцы, она так и не произнесла ни единого слова.
   - Возвращайся домой, - приказал Билли младшему брату. - От тебя тут толка не будет. Я ещё прослежу за ней немного, посмотрю, куда она всё-таки направится...
   Тот, пожав плечами, молча ушёл. Старший сын Моссфельдов, на ходу натягивая через голову рубаху, настороженно прокрался ближе к улице, наблюдая из-за угла, как бредёт неприкаянно ладная фигурка Эми. И как же вышло, что этот день так ужасно закончился? Ведь всё так хорошо начиналось, и тут - этот сумасшедший эльфийский заморыш...
   Отец определённо не обрадуется, когда услышит новости.

* * *

   Словно сквозь сон, Рейтер видел, как его куда-то волокут, бесчувственного, а у него никак не получается проснуться. Голова вся горела, как будто в неё вкручивали огромный железный болт, и глаза застилала какая-то кровавая дымка. Он всё не мог понять, кто он, где он, и что вообще происходит, а его всё тащили и тащили, взяв за обе ноги, нещадно стукая головой по кочкам. Тело вообще не отвечало, чувствовалась только боль, ноющая и неотступная, да ещё мелкие камешки и корни на тропе оцарапывали спину. Потом тряска прекратилась, и мальчик начал погружаться куда-то во тьму, в колышущиеся и перекатывающиеся тени, кружащие над ним, ползающие по нему и настороженно пощёлкивающие в темноте. Он обрадовался тому, что наконец-то засыпает, и с радостью погрузился во мрак, неожиданно расцветившийся для него медленно подползающими красно-оранжевыми тенями...
   Внезапно тени отпрянули, замерли на месте, словно заговорённые, и спокойно ушли, как будто изменили своё решение. В полусне парнишка увидел, как к нему склоняется другая тень, пылающая ярко-жёлтым, и от неё на его тело проливаются блаженные волны усталости и неги. Боль отступила, как по волшебству, и, проваливаясь ещё глубже в забытье, Рейтер инстинктивно раскрыл губы, хрипло вдыхая холодный воздух подземелья...
   Чьи-то мягкие и нежные губы коснулись его рта, словно обнимая и вбирая в себя всю его боль. Сладкий и долгий поцелуй усыпил его, как младенца, плавно переходя в ласковую дрёму...
  
   3. Отец и сын. Ночная стража. И - ещё больше о мистических дроу!
  
   - Покажи рану, - безразлично произнёс отец, поглядывая на Билли из-под густых тёмных бровей.
   - Это ерунда, - так же невозмутимо ответил парень, тем не менее, безропотно сдирая с себя рубаху. - Просто царапина. Всё сразу же прошло...
   Моссфельд-старший глухо усмехнулся, проводя жёстким корявым ногтем по следу из засохшей крови. Увидев его физиономию в толпе, незнакомый человек не смог бы после ничего описать. Всё, что было заметно на этом лице - огромная кучерявая борода, полностью зарастившая нижнюю его половину, низко растущие, длинные, не расчёсанные волосы, обветренная задубевшая кожа, покрытая сетью морщин и старых шрамов, да острые, колючие глаза, тёмными искорками выглядывающие из центра этого лабиринта. Всё это отец мог легко и быстро поменять, и Билли не раз и не два видел, как папаня на глазах совершенно преображается, превращаясь в совершенно незнакомого человека. Обычно это происходило как раз перед тем, как их семья снималась с тёпленького местечка и под покровом ночи перебиралась куда-нибудь прочь, мгновенно теряясь на бескрайних просторах Топей Мёртвых. Деревушки здесь были похожи одна на другую, как две капли воды, и при этом совершенно друг с другом не контактировали. Пройти бессчётное число миль по зыбкой трясине, когда вокруг воет мошкара размером с кулак, из придорожных кустов торчат копья трепетно защищающих свою территорию людей-ящеров, а из болота взирают тысячи мёртвых глаз, вот-вот, да и готовых выползти наружу? Нет, спасибо. Сами пейте свою медовуху, а мы клюкву заваривать будем.
   - Узнаю крепкую шкуру Моссфельдов, - улыбнулся отец, и тёмные глаза сверкнули одобрением. - Со временем, чем больше ты будешь падать и подниматься, чем больше клинков затупится о твою плоть, тем сложнее им будет пробиться, чтобы выпить твоей крови. Я видел старых воинов, да, гораздо старше меня, которые так густо были покрыты шрамами, что на их теле не осталось ни одного живого места. Они могли получить удар топором, который должен бы был рассечь их пополам, и только рассмеяться на своего противника. Чтобы их свалить, потребовались бы дюжины таких ударов.
   - А дроу? - любопытно спросил пацан. - Они тоже такие, да?
   - Дроу... - отец выплюнул это слово так, будто подавился пауком. - Те ещё мерзавцы. Я слышал как-то одну историю... Один дроу ворвался в лагерь лесорубной картели. Всего один. И он уже сражался с каким-то монстром, из тех, что порождают их знающие толк в извращениях маги. Всего один, да. Против десятка, наверное, крепких бойцов, вроде того, кого я описал. Так он рассматривал их не более чем неодушевлёнными препятствиями на пути своего меча.
   - И что же? - загорелся интересом Билли. Он обожал слушать истории своего отца. Тёмные, жуткие, они как будто приоткрывали перед ним окно в настоящий мир. Мир мрачный, полный опасностей, в котором ему и его сыновьям предстояло жить. Мальчишка часто задумывался, отходя ко сну, каким же будет его история в этом мире. И что сделать, чтобы самому иметь возможность вот так рассказывать их, вместо того, чтобы стать их персонажем. Мёртвым.
   - Да ничего, - хмыкнул Моссфельд-старший, отклоняясь чуть назад на шатком стуле. В комнате было темно, узкое окно занавешено толстой тряпкой, и единственным источником света оставалась еле тлеющая печь. Плотный слой тени скрыл его лицо, и рыжие отблески пламени продолжали играть только в его строгих глазах. - Дроу походя перерезал их всех своим мечом, так что на нём самом и царапины не осталось. Огромным таким куском стали, какие достают от плеч до самой земли, а он вращал им, словно волшебной палочкой. Вот уж настоящая магия, хотя он и не был ни разу даже чародеем. А потом его самого пронзило копьём чудовище. И загрызло заживо, знаешь, вскрыло волшебные доспехи, как скорлупу ореха, и по ещё живому телу начало выковыривать и пожирать внутренности.
   - Круто! - воскликнул увлечённо паренёк, и рука папани тут же дала ему по губам.
   - Мерзко, - не согласился он, не выдаваясь из тьмы. - Ничего хорошего нет, если это не ты пируешь на останках побеждённого зверя. Зато это учит нас хорошему уроку. Как бы крут ты ни был, найдётся кто-нибудь больше и круче, который сожрёт тебя и не подавится. А потому - нечего строить из себя героя всея Фаэруна. Живи как сможешь, и думай, думай, как не привлечь внимания тех, кто сможет тебя пожрать.
   - Дроу - бойцы жестокие и изобретательные, - продолжал он, прикрыв глаза, словно вспоминая далёкие, славные времена, когда он был ещё молодым мальчишкой. - Они смажут клинки ядом, чтобы убить тебя наверняка или усыпить, а затем утащить к себе в рабство, под землю. Стоит дать им пространство для манёвра, и они пристрелят тебя издали, прямо не вынимая руки из кармана, и ты даже не заметишь, что тебя убило. Каждый из них, хотя бы немного - чародей, так что добавь ко всему этому ещё множество грязных трюков, каждый из которых легко лишит тебя жизни. И, самая ягодка - сюрприз: эти подонки живут так же долго, как и знакомые тебе эльфы, а может, и дольше. Каждый из них учился убивать дольше, чем я живу на свете, и всё это - под таким строгим надзором, что наши худшие злодеи покажутся им родной матерью. А если перед тобой опытный воин, вполне возможно, что он зарезал свою первую жертву ещё когда моя прабабушка под стол пешком ходила. И чем дольше они живут, тем больше трюков, тёмной магии и союзников они собирают вокруг себя. Прямо как чёртовы пауки. Плетут свои сети, захватывая в них наивных мух и досуха их выпивая.
   - И это, заметь, - добавил он, любуясь восторженным очарованием, с которым сын внимал каждому его слову, - я говорю только о воинах. С их магами не сравнятся наши самые лучшие так называемые "волшебники". Чародей дроу такими доморощенными заклинателями будет вытирать пол в своей башне, одновременно усмиряя очередного ручного демона и плетя дюжину интриг против своих врагов-соседей.
   - Ух, - наконец выдохнул Билли, следя за отцом во все глаза. Таких историй он от него ещё не слышал. Интересно, есть ли на свете хоть что-нибудь, о чём папа не знает?
   - Не хотел тебя прерывать, Гримунд, но ведь мы говорим не об одном из дроу, - вставил до сих пор молчавший Георг Редклиф, командир деревенского ополчения, организатор праздников и самоназначенный староста Западной Гавани. - Мы говорим о маленьком мальчике, полукровке, который в Подземье никогда не был и своих родителей в глаза не видел. Который ещё своего первого заклинания толком не выучил, а его уже гнобят так, как будто он - сам Эльминстер!
   Моссфельд-старший неспешно оглянулся в его сторону и хмуро улыбнулся. Как будто делая одолжение стражу деревни, просто разговаривая с ним.
   - Скажи-ка мне, Георг, видел ли ты когда-нибудь, чтобы я шёл по нашей деревне с обнажённым оружием?
   - Нет, никогда, - задумавшись ненадолго, ответил староста с искренним удивлением на лице.
   - А кого-нибудь другого?
   - Нет, конечно. Я бы такого никогда не разрешил, - на лице весельчака Георга появилась глупая улыбка. - Встречные жители бы сразу доложили мне, что видели что-то подозрительное. С чего кому-либо разгуливать по Гавани с оружием?
   - Разумеется, - спокойно подтвердил Гримунд, так снисходительно, словно он разговаривал с ребёнком. - Для этого существуют нити мира, которыми любой входящий в деревню привязывает своё оружие к ножнам. Чтобы не пугать зазря людей, и показать свои мирные намерения. А теперь скажи, как связать миром этого маленького чародея!?
   Георг встряхнул чисто выбритой головой, прогоняя посторонние мысли. Похоже, разговор им предстоял долгий, а то, что на первый взгляд показалось ему обычной подростковой разборкой, превращалось в идейное противостояние.
   - Ты же не станешь сравнивать себя или того же Дейгуна с этим мальчишкой...
   - Стану. И ты тоже должен был бы. Потому что каждый маг, хочет он того или нет, идёт по жизни с обнажённым оружием. Это не мои слова, я их слышал ещё от моего наставника. И в любой момент, просто в приступе праведного гнева или даже от случайной боли, маг может подумать: да гори ты всё синим пламенем! Обычная мысль, тем более для такого эмоционального парнишки. Вот только оно возьмёт, да и загорится. И хорошо, если пожар успеют вовремя потушить... ты ведь помнишь, что произошло несколько лет назад, в Ивовой Роще. Одно неудачно брошенное заклятье - и даже восстанавливать нечего было, от всей деревни остался один-единственный дом. Ты бы вот хотел, чтобы каждая твоя мысль, каждое спрыгнувшее с языка проклятье мгновенно исполнялось?
   Командир ополчения горестно усмехнулся.
   - Нет уж. Тогда бы от всего нашего бедного ополчения остался один лишь пылающий кратер...
   - Вот и я о том же.
   - Но послушай, Гримунд! Страшные истории и я рассказывать умею, меня этому учить не надо. В конце концов, мастер Тармас сколько лет уже спокойно ходит среди нас, и ещё ни разу с ним не возникало никаких проблем. С чего маленькому мальчику начинать бросаться налево и направо заклятьями?
   - Да с того, что к худшему ли, к лучшему ли, а сейчас он страшно зол на всех нас! - вскричал отец, вскакивая и опрокидывая скрипучий стул. - Пока это были обычные мальчишеские схватки, всё было в порядке, и никто не спешил это прекращать. Но сейчас - это выльется уже в настоящую войну! Ты хоть представляешь, что сейчас чувствует этот пацан, пока лежит, в одиночестве, в тёмном подземелье? Его всю жизнь унижали, смешивали с грязью, а сейчас он впервые почувствовал в своих руках потустороннюю силу. Каким бы он не был умником, от этого только хуже! Со своей хитростью, со своей огромной головой он себе такого надумает, что мы с тобой за всю жизнь не разгребём. Ты сам видишь, он уже один раз сгоряча применил свою магию, и поверь, он не замедлит сделать это снова!
   - Да, применил! - тоже вспылил Георг, чувствуя, что его неуклонно сгибают к нужному только одной стороне конфликта решению. - Вот только если бы твой сын и его шайка бандитов не издевались над ним с того самого момента, как выползли из пелёнок, ничего этого бы не случилось! Я пришёл сюда, Гримунд, по твоей собственной просьбе, я выслушал весь твой рассказ и теперь говорю: ты заставишь своих сыновей вести себя по-человечески с этим мальчиком, и проблем больше не возникнет. Мы все сможем жить в мире и спокойствии!
   - Ложь!!! - громогласно взревел Моссфельд-старший, подскакивая к старосте и наклоняясь над ним всем своим подавляющим ростом. Георг внезапно вспомнил, что мужчина, на которого он пытался надавить, больше его самого раза в три. - Твоё спокойствие - лишь иллюзия, пустая видимость, которая скрывает за собой зловонное болото! Ты бы рад был назавтра забыть обо всём случившимся, да? Сладко спать и не думать, что рядом с тобой бродит нежить и точат зубы ящерицы-людоеды! Разве твоё Ополчение днём сопит на посту, а ночью пугливо прячется по домам, дрожа от страха? Нет, товарищ мой. Пока в ночи шастают всякие ужасы, нашей Ночной Страже придётся стоять и охранять сон простых людей. Но не для того, чтобы они утром позабыли о нас и тут же впустили ужасы в свои дома!
   Гримунд отдышался, злобно сверкая налитыми кровью глазами. Привычное хладнокровие понемногу возвращалось к нему.
   - Ты прав, - вонзил он взгляд в Георга, как пару ледяных кинжалов. - Ты командир. Можешь изгнать моего сына, и мы уйдём. Можешь совсем забыть нас, запереть в прошлом, как ночной кошмар! - в его глазах заиграли зловещие отражённые языки пламени. - Но когда в следующий раз на Гавань падёт ночь, вас уже некому будет защитить!!!
   Староста невольно отшатнулся, спотыкаясь о забытый стул за спиной. Этот человек перед ним... чем-то, своим яростным огнём в глазах, грозной позой, когда у него за спиной как будто распахивались крылья, напоминал ему могучего дракона. Георг пытался ещё убедить себя, что Моссфельд - всего лишь один человек, пусть даже все трое его сыновей-дубов держат на себе всё его маленькое Ополчение... что благо деревни не зависит от того, доволен ли этот конкретный мужчина. Но он видел по глазам, что Гримунд искренен в своих словах. Как бы страшно он не выглядел, на старого воина всегда можно было положиться. Георг привык доверять ему, как своей правой руке...
   - Хорошо, Гримунд, извини меня, - признал он, встречая пылающие во мраке глаза собственным уверенным взглядом. - Не хотел звучать так осуждающе... просто будь построже со своими отпрысками, ладно? А с этим доморощенным чародеем я сам разберусь.
   - Добро, - кивнул мужчина, протягивая огромную, как лопата, жёсткую ладонь. С видимым облегчением в голосе, он усмехнулся в бороду: - Уж я-то им задам, чтобы не лезли в пекло поперёк батьки. Ты же знаешь, я всегда только забочусь о благополучии деревни...
   - Конечно, Гримунд, - согласился Георг, отвечая таким же крепким рукопожатием. - Рад, что мы поняли друг друга.
   Когда за командиром ополчения закрылась дверь, впустив в комнату глоток свежего болотного воздуха, отец бесшумно выдал Билли обещанный подзатыльник, но как-то неохотно, ласково, на середине движения превратив его в дружеское потрёпывание копны волос.
   - Впрочем, если с благополучием совсем не заладится, деревню всегда можно сменить, - он тихо усмехнулся в бороду, - не так ли, сын?
   Билли не сразу отозвался, задумчиво царапая засохшую кровь на груди.
   - Теперь у нас в Западной Гавани уже трое магов, так? - внезапно спросил он, железно серьёзно. - Значит, возможностей погибнуть всё больше...
   Отец безмолвно кивнул, не споря.
   - Отчаиваться и бояться не нужно, - заметил он со стальной уверенностью в голосе. - Это бесполезно. Если посмотреть, чем больше магов вокруг, тем проще. По крайней мере, кто-нибудь из них сможет остановить своего зарвавшегося товарища...
   Гримунд мрачно вздохнул, наклоняясь поближе к сыну.
   - Но ты прав. С этими чародеями, кто знает, переживём ли мы завтрашний день.

* * *

   Георг уверенным, чеканным шагом шёл к стоящему на отшибе, отдельно от остальной деревни дому Дейгуна. Но внутри он был далеко не так спокоен, как казалось снаружи, пока он приветливо здоровался с односельчанами и привычно справлялся об их здоровье. Страж Гавани вспоминал, сколько раз уже вслепую доверялся мнению Моссфельда за последние годы...
   Георг даже ни разу не видел его до страшной войны, которая опустошила Западную Гавань много лет назад. Но после того, как уже нечему было гореть, и огни погасли, а первые стенания вдов и сирот утихли, Гримунд сразу же явился с болот, весь перепачканный в слизи, как будто он бежал сюда несколько дней, не разбирая дороги. Тогда он посмотрел на унылое пепелище, оставшееся от большого дома, где жила мать его детей, окинул невидящим взглядом выложенные в ряд останки погибших - и ушёл, забрав с собой троих отпрысков, которых до этого никогда не видел.
   Вернулся он уже спустя много лет, с повзрослевшими сыновьями, которые сразу прочно заняли место ушедших в большой город Кормика и Лорна Старлинга среди остальных детей. Когда он неожиданно заявился прямо среди ночи в дом Георга и раскрыл, кем он был до того, как уйти на покой, к сыновьям, Георг долго не мог понять, зачем ему это понадобилось. Ещё долго он не мог избавиться от самых худших подозрений, вызванных тёмным прошлым этого человека. Но он был прав тогда, прав и сейчас. Деревне нужен кто-то вроде него, кто умеет спокойно смотреть в ночную тьму, точно зная, что там скрывается. В конце концов, нужен тот, о ком можно легко забыть, когда мрак наконец-то заберёт принадлежащего ему воина, выбросить из памяти вместе со всеми пришедшими с ним вместе страхами.
   Видимо, старосте вновь придётся довериться старому миркулиту из давно распущенной секты Эбеновой Смерти...
  
   4. Течение времени. Большой братец. Особые традиции магического обучения.
  
   Когда отправленный на поиски мальчика брат Мерринг с группой селян вернулись, проблема быстро решилась сама собой. Как оказалось, опасаться было вовсе нечего. На теле Рейтера не обнаружилось никаких серьёзных травм, которые опасался увидеть Георг, наслушавшись рассказов Билли Моссфельда, всего лишь несколько лёгких ушибов, которые брат Мерринг мгновенно залечил, посетовав, как всегда, на мальчишескую озлобленность. Но Георг, напротив, был совершенно счастлив этим синякам: Билли оказался вполне ответственным парнем, не позволив своим приспешникам расправиться с полудроу, и даже сразу сообщив о случившемся старосте. Те царапины, которые так перепугали мальчишек, каждый из них по-дружески ежедневно получал от своих же товарищей. Так что Георг лично поблагодарил своего лучшего бойца в Ополчении и пожал ему руку. Парень, немного замявшись, тут же резко отдал честь и горделиво улыбнулся.
   Когда вечером вернулся с охоты Дейгун, приёмный отец парнишки, всё уже было решено без него. Тармас раздражённо плевался и иронично осуждал бездельников, которые не заметили вовремя талант мальчика и не отдали его под крыло к мудрому наставнику. Когда Георг прямо намекнул, что неконтролируемый полукровка может быть опасен для деревни, Тармас отмахнулся и заверил всех собравшихся, что ещё лет десять наверняка не позволит ему дотронуться ни до одного волшебного реагента, просто в дань его личной традиции обучения.
   - К тому же, мальчик ведь проживёт гораздо дольше любого из нас, хоть и не так долго, как чистокровный эльф. Времени у него предостаточно, - добавил он.
   Гримунд мрачно усмехнулся и, развернувшись, отправился восвояси, удовлетворённый. Георг, однако, предпочёл принять ещё меры предосторожности. Лишнее не повредит, рассуждал он.
   С того дня мастер каждый вечер отбирал у Эми её тетрадь с заклинаниями и запирал её в магическом сейфе. Больше он никогда не оставлял её наедине со своей заветной книгой чар, регулируя каждый шаг и постоянно держа свой кабинет запертым на пропитанный Плетением замок, в окружении магических ловушек и сигнальных заклятий. Хотя история с позаимствованным кинжалом и не ударила по девочке так, как она боялась, Тармас всё равно ужесточил её обучение, заставляя большую часть дня стирать его одежды в крутом кипятке, чтобы у неё не оставалось времени ни на какие глупости, вроде занятий волшебством.
   Рейтер стал ежедневным гостем в доме чародея, но их с Эми никогда не оставляли одних даже на секунду, разводя по разным комнатам и постоянно следя за каждым их шевелением, как будто они были насекомыми под микроскопом. Их личные комнаты превратились в проходной двор, вещи перетряхивали иногда по нескольку раз на дню, и Рейтер серьёзно подозревал, что старый волшебник использует магию, чтобы читать их сокровенные мысли. По крайней мере, несколько раз он внезапно взвивался и назначал парню наказания ни с того, ни с сего, стоило ему только назвать мага про себя... вполне соответствующим ему именем. Хотя, такие неожиданные наказания, как гром с ясного неба, вообще были в характере сварливого чародея. Может, он назначал их просто на всякий случай?
   Когда же мальчишка расхрабрился достаточно, чтобы попытаться устроить тайник под тяжёлым шкафом, в проходе между комнатой Тармаса и алхимической лабораторией, уже на следующий день возле секрета его ждала хладнокровная, как лёд, улыбка учителя, аккуратно крутящего в руках припрятанный накануне шарик серы. Оставалось только гадать, как конкретно волшебник использовал любимый хрустальный шар: для наблюдения за учениками или для прозрения будущего?
   Мастер посвящал практически всё своё время "ликвидации его вопиющей безграмотности", как он это называл - заставлял зубрить историю и географию Берега Мечей, населяющие его животные и растения, основы разных верований. Эти знания ещё казались Рейтеру хоть как-то полезными, хотя и заставляли голову трещать от постоянных подзатыльников мастера и его непрекращающихся вопросов. Мальчик впитывал, как губка, любую информацию о подземельях и обитающих там тварях, считая, что это - основа для всех его будущих похождений. Столь же сильно он ждал только редких уроков по древним тайнам, где Тармас с неохотой рассказывал про традиции волшебства, мистические символы, замысловатые фразы, големов, чудесных зверей и даже - чуть-чуть - про драконов. Чуть меньше энтузиазма вызывали занудные лекции по механике разных планов (хотя, казалось бы, как можно скучно рассказывать о других мирах!?), мест обитания ангелов, духов, демонов и дьяволов, и их особенной магии. Но вот для чего мастер старательно вдалбливал ему в голову таблицы по архитектуре и инженерному делу, данные о местных болотных знаменитостях и традициях людей-ящеров, и к тому же страшно огромные семейные древа правителей окрестных городов начиная с Рассветных Времён - до этого Рейтер так и не смог догадаться.
   Возможно, Тармас просто пытался отомстить своим старым учителям, точно так же мучившим его в своё время.
   За этими бесконечными занятиями парнишка как-то незаметно для себя научился нескольким языкам, в том числе драконьему, на котором, по словам мастера, были написаны все самые известные книги по волшебству. Рейтер мог только поверить ему на слово - поскольку в доме чародея из Гавани не было ни одной книги не только на драконьем, но даже на дварфийском и дьявольском языках, только несколько потёртых эльфийских фолиантов.
   Каждый день, стоило парню заскучать и начать чуть отлынивать от учёбы, мастер плёткой гнал его на задний двор. Там волшебник заставлял мальчишку часами застывать в неподвижности, стоя на высоком столбе, вокруг которого были раскиданы болотная грязь и деревянные обломки. Сверху пекло невыносимое солнце, жужжали стаи комаров, столб облюбовали муравьи и какие-то жутко кусачие жучки, а Тармас ни на секунду не прерывал занятий, продолжая допрашивать мальчика об особенностях скрытого наследования титулов признанными бастардами в купеческих семьях Тамберли. За каждый неточный ответ он получал удар плёткой, а если, изнемогая от нетерпения, парень тянулся, чтобы согнать с кожи паразитов - мастер хлестал его как минимум пять раз, пока он не свалится вниз и не вываляется в грязи. Ежедневные издевательства банды Моссфельда не были, пожалуй, столь же жестокими, а главное - невыносимо однообразными...
   Иногда, если им обоим удавалось закончить дневные заботы до наступления сумерек, он с Эми мог выйти на улицу деревни, чтобы просто неспешно бродить, никуда не глядя и ни о чём особенном не разговаривая. Они рады были просто побыть немного вместе, без нависающего над душой внимания Тармаса. Но, конечно, одни они не оставались. Вместе с ними повсюду повадился ходить здоровенный бугай, Бивил Старлинг, не попавший в шайку Билли лишь из-за того, что был беззаветно предан своей одинокой стареющей матери, малюсеньким братишке и сестрёнке, и целыми днями работал на ферме, не покладая рук. Тем не менее, этот ваш типичный крестьянский сын ни на шаг не отставал теперь от двоих учеников, преследуя их с жутким видом и не говоря при этом ни слова. Когда парочке и удавалось его чудом разговорить, парень отвечал парой общих слов и замолкал, глядя на них глазами обиженного щенка, чтобы от него только отстали.
   Несмотря на создаваемое им впечатление недалёкого сгустка мышц, Бивил точно знал, для чего он к ним приставлен. Каждый вечер он околачивался возле калитки Тармаса, поджидая от них попыток к бегству, вызывая при этом у волшебника безумное раздражение, которое он срывал на нерадивых учениках. Стоило кому-то из товарищей по несчастью сделать неосторожное движение или произнести непонятное слово, как Бивил уже рвался удержать его, что было сил, а его свободная рука уже тянулась к висящему на шее свистку, чтобы позвать не дремлющее неподалёку подкрепление. С его сильными, мощными руками, похожими на древесные корни, ребята не могли бы справиться, даже навалившись вдвоём на одну из них, хотя они и не пытались. Несколько раз поначалу происходили очень смешные случаи, когда их телохранитель, заслышав незнакомое слово родного Общего языка, пугался, что его узники утаивают от него какой-то секретный разговор. Бивил тут же тщился заставить их замолчать, умоляя не нарушать правила, "ведь вы же не хотите, чтобы случилось что-то плохое, ну пожалуйста, перестаньте, зачем вам эти неприятности..." Наблюдать за его искренними стараниями было немного забавно, но, в конце концов, чародеям это показалось глупым и бессовестным издевательством над честным парнем.
   Вскоре стало ясно, что его скрытность была вызвана скорее предвзятым недоверием к полудроу, чем природной замкнутостью. Когда, слоняясь по селу, они случайно встретились с его младшей сестрой, она не преминула тут же кинуться любимому брату на шею и засыпать его вопросами. И, хотя Бивил был немного смущён тем, в какой компании его увидели, он тут же ввязался с ней в задушевный разговор, о том, что мама готовит на обед, как некрасиво обзывают её соседские мальчишки и какой чудак этот Георг Редклиф, потому что его "правдивым жизненным историям" даже дети не верят. Рейтер и Эми с грустными улыбками смотрели на мило воркующую парочку, лелея редкую возможность слышать обыкновенный человеческий разговор. Не желая влезать в чужие интимные отношения, они постарались просто ретироваться чуть подальше, но Бивил тут же навострил уши и, как сторожевой пёс, сделал стойку. С искренним сожалением на лице он быстро поставил сестрёнку на землю и уже на ходу извинился перед ней, ускользая вслед за своими "друзьями". Когда они увидели в глазах девочки такое изумлённое выражение, как будто родной братик неожиданно пнул её в живот, у неудачливых беглецов по-настоящему защемило сердце. Эми даже хотела влепить глупому бычку пощёчину, но удержала руку в последний момент. Взяв его под белы рученьки, двое вернули братца мгновенно простившей его сестрёнке, и с тех пор уже не пытались от него отвязаться.
   Таким вот образом Георг Редклиф следил за своими дорогими соотечественниками.
   Как ни странно, банда Моссфельда больше ни разу их не беспокоила, как будто и правда испугалась неотвратимой волшебной мести. Издалека завидев медленно бредущую компанию друзей, хулиганы расступались с заискивающими улыбками и постепенно исчезали в проулках между домов. Видимо, по договору, заключённому со старостой, Гримунд припугнул своего сынка, чтобы тот больше не совался к итак поверженным обществом магам. Хотя, вряд ли вмешательство Билли могло сделать их жизнь ещё хоть немного хуже. Шайка это тоже прекрасно понимала, и только издали шептала в их сторону проклятья и насмешки.
   А остальные жители деревни и вовсе не обращали на прогуливающихся внимания, спеша по своим делам. У них не было времени оглядываться на каждого встречного, когда тут то свинья поросится, то клюква с кустов падает, то ячмень заколосился... И такое абсолютное отчуждение, когда все только отводят от тебя взгляды, казалось ребятам гораздо хуже тех счастливых дней, когда их чморили и доставали, но, по крайней мере, обращали внимание.
   Но что же сама Эми, которая как-то незаметно для всех превратилась в неотъемлемый хвостик Рейтера? Она же тоже человек, живой и мыслящий, а не какой-нибудь бездушный конструкт. У неё тоже кровь может закипать в жилах на пике эмоций!
   В первую ночь после того жуткого столкновения с Моссфельдом она и правда не могла заснуть, сжимая голову в руках и катаясь из стороны в сторону по узкой койке. Страшные мысли доводили девушку до умопомрачения, и ей хотелось разбить себе голову, чтобы достать их и выкинуть прочь. В её мыслях Рейтер тихо крался по замершей во сне Западной Гавани, творя снова и снова то заклинание, которому она его научила. Призрачные кинжалы в невидимых руках проникали в дома крестьян, бесшумные, незаметные убийцы. Ни сторожевые собаки, ни крепкие замки на запертых дверях, ни самый чуткий сон не могли спасти жителей от магических убийц. По утру всё село просыпалось в кровавом тумане, деревня-призрак, в которой не осталось ни одного живого человека. Только неупокоенные духи, зависшие над своими бывшими телами, сторожащие, чтобы их не потревожили мародёры. Все люди перерезаны в одну ужасную ночь.
   После этого она ещё долго опасливо наблюдала за мальчишкой, каждый день появлявшимся в доме мага. Она ждала от него каких-то знаков, озлобленных взглядов, заставляющих кровь стынуть в жилах, какого-то злодейского красного свечения в глазах. Но, сколько она не смотрела, он ничем не отличался от неё самой, от всех других детей, возле которых она росла. Он продолжал помогать подруге в её повседневных делах, как повелось с самого их детства, стараясь хоть как-то отплатить ей за рассказы о чарах и заклинания, которым она его успела научить. После того как он на законных основаниях перебрался в дом Тармаса, Рейтеру стало только проще разделять с ней тяжёлое бремя прачки при волшебнике, и девушка ни разу не замечала, чтобы в его огненных глазах проскакивало осуждение или злость на дурочку, вовлёкшую его в такую жизнь. Хотя его дни были расписаны сварливым чародеем по минутам, парень находил время вместо зубрения древних фолиантов прийти и помочь ей с уборкой, или готовкой, или стиркой, не гнушаясь любой работы. Он даже пересказывал ей в это время самые интересные сегодняшние уроки. Тармас гневался и ругался, но не мешал им, до тех пор, пока все его задания выполнялись.
   Эми долго не могла понять, и правда, что же происходит в его голове. Почему он продолжает помогать ей во всём, когда ей совсем нечем ему отплатить? Наивную мысль, что его альтруистическая совесть не оставляет парня в покое, пока он не сделает несколько добрых дел каждый день, девочка с негодованием отмела. В конце концов, глядя в его участливые глаза, она увидела там отражение самой себя. Двое оставались друг другу единственными товарищами в беде, единственными, с кем можно было поговорить. Вместе они могли избавиться от гнетущего одиночества, которым отгородила их от себя Западная Гавань. Сказав себе это, Эми наконец-то улыбнулась спокойно и смогла увидеть в товарище доброго и заботливого друга.
   И, может быть, и кого-то большего. Девушка не могла окончательно решить это для себя. Не помогало и то, что Рейтер никогда не смотрел на неё так, как многие парни на деревне, хотя ей самой не нравились эти сальные, цепляющие за одежду взгляды. От них она чувствовала себя грязно, не способная прекратить думать, что они все проделывают с ней в своём воображении. И всё же, когда она мечтала, что вырвется наконец из-под бдительного ока мастера и поедет в большой город, где к магам относятся гораздо спокойнее, она не могла представить рядом с собой никого, кроме этого юноши. Все остальные, кого она знала, никогда не разделяли её стремлений так, как он. В книжках из библиотеки Тармаса Эми читала множество историй о рыцарях в белых доспехах, сражающихся со злом бок о бок с прекрасными и могущественными волшебницами и, в конце концов, непременно в них влюбляющихся и отдающих дамам руку и сердце. Но такие сказки всегда казались ей какими-то легкомысленными. В большом городе, рассуждала девушка, у каждого такого рыцаря наверняка найдётся какая-нибудь остроносая эльфийка.
   Эми представляла себе, как они с Рейтером приедут в такой город, будут искать себе работу и пропитание, как будут выбирать вместе дом, где будут жить. Она представляла соседей, которые будут неприязненно коситься через забор на его пепельного цвета кожу и следить за каждым их шагом, чтобы, если что, сразу же доложить страже. Девушка представляла, каково будет в такой атмосфере постоянной подозрительности воспитывать (ух...) детей, каково им будет, когда все сверстники отвернутся от них так же, как в своё время от Рейтера. Эми очень по-доброму относилась к юноше, но никак не могла обречь своих будущих детей на такую судьбу. Она долго думала об этом бессонными ночами, пытаясь так и этак убедить себя, но не чувствовала внутри того страшного всепожирающего огня, о котором читала в книгах, который бы мгновенно мог разрешить все её сомнения и заставить броситься в омут с головой. Подумав об этом, она даже не была уверена, что, пожив вместе пару месяцев, без постоянных оглядок на мастера и полного отчуждения от остального мира, они не возненавидят друг друга и не разбегутся восвояси, разорвав навечно такую замечательную дружбу.
   Девушка так и не могла ни на что решиться. В конце концов, она решила, что обязана хотя бы попробовать отплатить ему добром за всё, что он для неё сделал. И если даже они не станут парой перед глазами Мистры, они всё равно смогут вместе путешествовать и разделять радость волшебных открытий... и вместе проводить вечера.
   Отчего-то она жутко смущалась каждый раз, когда говорила это себе.
  
   5. Непостижимая эльфийская философия. И снова - отец и сын, но уже совсем иные.
  
   Но пока что ничего этого ещё не произошло, и Рейтер очнулся от чёрного забытья в родном доме, глядя на знакомый потолок своей комнаты. Он ещё не знает, что ему предстоит испытать в ближайшие годы, и недоумевает только, как он здесь оказался и что за чушь ему привиделась, то ли наяву, то ли во сне.
   Не ощутив на себе никаких следов избиения, мальчик удивился ещё больше, тут же решив спуститься за ответами вниз, в гостиную их небольшого домика. Там, как всегда, усевшись в медитативной позе перед камином, его встретила спина погруженного в Дремление Дейгуна.
   Парень почувствовал, как внутри него разгорается горячая волна гнева. Он знал, что беспокоить ушедшего в Дремление эльфа считается крайне неприличным. Дейгун был достаточно прямолинеен, когда объяснял ему эту древнюю эльфийскую традицию.
   Но сегодня он подошёл поближе и настойчиво кашлянул, складывая руки на груди и ожидая реакции приёмного отца. Эльфы, в отличие от людей и тех же полукровок, никогда не спят. Они впадают в медитативное состояние, в котором смутно осознают всё, что происходит вокруг них, давая внешнему миру вторгаться в свои видения и воспоминания. Сегодня Дейгуну предстоит ощутить на своей шкуре общеизвестную дерзость дроу.
   Лесной эльф повернулся и поднялся на ноги одним грациозным пируэтом, словно и вовсе не Дремал. Его утончённое лицо показалось бы бесчувственным даже человеку, который очень хорошо знал старого охотника. Рейтер мог лишь догадываться, какие эмоции скрывались за этой непроницаемой маской, и порою догадки ему совсем не нравились.
   - А. Вижу, мой приёмный сын снова на ногах, - произнёс он с безмятежным спокойствием. - Способность людей вновь и вновь подниматься, принимая удары, всегда поражала меня.
   Мальчик недоверчиво склонил голову. Он уже успел привыкнуть к странной, чуждой людям манере общаться старого эльфа, чтобы понимать, что в каждом его слове может крыться незаметное оскорбление. Высмеивать его схожесть с людьми, намекая на текущую в его венах разбавленную кровь? Похоже, старик не растерял свойственное его лесным товарищам презрение к оскорбляющим их род полукровкам, даже прожив большую часть жизни среди людей.
   - Будь я один из дроу, я бы остался лежать, притворяясь слабым и беспомощным, чтобы в следующий миг вонзить врагу кинжал в спину, - парировал он, ясно показывая, какую сторону в себе предпочитает. Пусть старик попробует поспорить с этим. Ненависть наземных эльфов к их подземным братьям превосходит всё их презрение к младшим расам, вроде людей, на порядок.
   - Мне жаль, что ты так думаешь, - покачал головой Дейгун. - Пример добрых дроу, всё чаще посещающих нас в последнее время, следовало бы расширять, а не затенять.
   Щёки мальчика на мгновение вспыхнули, когда очередная мысль пронзила его.
   - Таких, как мой отец? - прямо спросил он, глядя приёмному отцу прямо в глаза.
   Старый эльф недовольно смотрел на него, не отводя взора. Порой казалось, что он так и не вышел из Дремления, и разговаривает с призраками прошлого.
   - Я больше не хочу ни слова слышать о нём, - проворчал он, так же невозмутимо оборачиваясь к сыну спиной и буквально уходя от ответа.
   - Почему? - не унимался Рейтер. - Боишься, что я последую его путём?
   Неужели правда, и отец вернулся в Подземье после того, как подарил ему жизнь? Почему? Был ли его ребёнок итогом случайной встречи на одну ночь, или вернуться отца заставила только тяжёлая необходимость? Если старик просто боится, что он ринется в мрачные пещеры, как только услышит ответ...
   Плечи охотника ни на секунду не дрогнули. Либо стрела Рейтера прошла мимо цели, либо старик просто очень хороший актёр.
   - Прошлое должно оставаться в прошлом, - тихо заметил Дейгун, не оборачиваясь, чтобы не выдать свои помрачневшие глаза. - Я не позволю его теням затмевать твой разум...
   ... как они затмевают мой.
   Но маленький полукровка, как всегда, понял этот намёк по-своему.
   - Ты никогда не позволяешь говорить о нём! - повысил голос паренёк, пытаясь защитить собственное больное место. - Всё потому, что тебе нечего сказать! Но твоё молчание говорит о многом!
   Как странно, что этот мальчик, никогда в жизни не знавший своего отца, построил для него совершенно непогрешимый образ в своей голове. Быть может, такова черта всех человеческих детей?
   - ... Время лечит, - ответил Дейгун, словно не обращая внимания на вопросы мальчишки, которые он запретил произносить. - Эпохи приходят и уходят, и со временем раны забываются, а остаётся только добро.
   При этом он кивнул сперва на недавно повреждённые бока парнишки, а потом развёл руки в стороны, символизируя всё течение долгой эльфийской жизни. Как жаль, что он сам не верил в свои слова.
   - Ты не отвертишься от меня пустыми афоризмами! - мотнул головой Рейтер, вернувшись, однако, к тому, с чего и хотел начать разговор. Прямо как Дейгун и планировал. - В моей жизни за ранами всегда следуют только ещё большие раны! И что теперь? Чего мне ждать дальше?
   Дейгун смотрел на него бесстрастно, умиротворённо, до зубовного скрежета раздражая приёмного сына. Обычно это означало, что ответить на вопрос не так-то просто. Не об этом ли он задумался, погрузившись в Дремление?
   - Староста деревни выразил мне свою... обеспокоенность выбранным тобой путём, - объяснил старик, будто специально растягивая каждое слово, пробуя на вкус их звучание. - Я согласился, что тебе потребуется... пристальное внимание и помощь старших, чтобы пройти по нему.
   Жёлто-рыжие мальчишеские глаза упрямо смотрели на него, не отрываясь, не готовые удовлетвориться очевидным замечанием. После того, как отреагировали на его представление ребята из банды, Рейтер был готов к любому исходу. Он до сих пор жив, ну и ладно. Но без объяснений он такое решение опекуна не примет.
   - Я также указал добропорядочному человеку на несколько твоих тайников в топях, куда ты, наиболее вероятно, мог бы спрятать компоненты для заклинаний и созданные артефакты, - добавил Дейгун, легко улыбаясь.
   Лицо Рейтера, кажется, ещё больше посерело. Его губы сжались, обнажая оскаленную улыбку загнанного в угол хищника.
   - Вот как, - промолвил он, стараясь не трястись. Только не показать дрожь. - Вот так просто.
   - Очевидно, жизнь в обществе людей предполагает навыки поведения, которые лесной эльф преподать не способен, - любезно пояснил старик, позволяя своей улыбке чуть нахмуриться, став совсем зловещей. - С завтрашнего утра тебе предстоит начать восполнять этот пробел в воспитании. Научиться... самоконтролю.
   Мальчик сдержанно кивнул. Затем он отошёл от камина и отправился по лестнице на второй этаж, в свою комнату. А спина у него мокрая потому, что у огня стоял. Конечно, только поэтому.
   Улыбка исчезла с лица Дейгуна, как только его приёмный ребёнок исчез за поворотом лестницы. Обратившись вновь к камину, старый эльф опустился на колени и вернулся к прерванной медитации.
   А ведь всё оказалось так просто. Назвать тот самый ответ, которого парень от него и ожидал, просто ещё немного подогреть его ожидание, чтобы оно взорвалось и затмило всю его голову. Теперь он и не подумает искать где-то в моих действиях скрытый смысл. Его же собственный разум работает против него, находя всё новые подтверждения выбранной гипотезе и не ища в ней очевидных изъянов.
   Да, подумал Дейгун. Со временем раны забываются, и остаётся только добро. Когда-нибудь отец мальчика сможет вернуться, и люди вспомнят о нём только хорошее. Человеческая память слаба, и люди компенсируют это развитым воображением, которое легко заменяет им недостающие детали загадки. Потому Лимбу пришлось уйти, покинуть ту женщину, которая носила под сердцем его ребёнка и которая первая подняла против него клинок. Она никогда не верила ему полностью, не верила, что их время вместе может закончиться чем-то хорошим. Ещё одна обида, один порыв сердца, этого хватило. Она всегда прощала ему больше, чем остальным. Может быть, ей стоило бы быть жёстче. Со временем он позволил себе распоясаться, и в тот, последний раз, повёл себя чисто по-злодейски. Дейгун до сих пор вспоминал эту хитрую, коварную улыбку, прищуренный взгляд розовых глаз, испытывающий её терпение и границы дозволенного. Ему нельзя было не поверить, потому что всё это было совершенно искренним.
   Беги. Я её задержу.
   Дейгун сказал это тогда, пытаясь хоть как-то намекнуть, насколько серьёзно он влип. Лицо Лимба, такое очаровательно-негодяйское, исказилось гримасой недовольства. Он отсалютовал троим товарищам и исчез, скрываясь в тенях болот от разъярённой толпы.
   Эсмерель.
   Он тогда и правда держал её, не давая броситься вслед за любимым человеком и снести башку с плеч вместе с этой дурацкой шляпой. Потом она так долго проклинала скользкого дроу, перед ни в чём неповинными, не понимающими ничего крестьянами, перед лордом, перед ним и Шейлой, расхаживая по гостиной в их новом доме, что, кажется, сама поверила в свои слова. А Дейгун всё держал её. Держал, когда она так злилась, что хотела избавиться от оставленного им следа внутри неё, растущего с каждым днём. Держал, когда она кричала во время схваток, переживая такую боль, которой не могли причинить ни магический огонь, ни демоны. Держал, когда она истекала кровью на его руках, умирая, но закрывая собой только недавно рождённого ребёнка, которому уже угрожала смерть. Судьба словно смеялась над ней, подбрасывая на пути её обычного женского счастья всё новые шипы, а она всё ползла вперёд, прорываясь сквозь них, не щадя себя. Ему же не оставалось ничего, кроме как держать её. Это всё, что он мог для них сделать. Для того чтобы когда-нибудь Лимб мог вернуться и найти своего сына, столь похожего на него внешностью, а на неё - характером.
   Дейгун не мог вспоминать о нём плохо. Несмотря на все его грязные трюки, снова и снова выводившие Шейлу из себя, над которыми Эсмэ так зажигательно смеялась. Несмотря на бездушное жонглирование людьми и эльфами, которое одно приносило ему удовольствие. Несмотря на сгущавшиеся всё темнее тучи на лице Эсмерель, когда его игры приводили на пепелища, которые им троим приходилось разгребать, ища среди золы и крови хоть что-то ценное. Хоть что-то, чем можно было его оправдать. Всё же, эта харизматичная тёмная душа не могла оставить Дейгуна равнодушным, и порой он корил себя, что в своё время сам поддался его очарованию и потерял способность здраво мыслить. Но ведь было что-то в нём, что заставляло их искать его компании вновь и вновь, что-то более экзотического эбенового личика. Какая-то искорка в беспечных глазах, обещавшая, что всё будет хорошо, и раз за разом вытаскивающая их из совершенно безнадёжных ситуаций. Сумасшедший задор, с которым ходишь по лезвию клинка, снова и снова нависая над бездной и чудом вытягивая себя на поверхность. Что бы он не делал, в конце оказывалось, что все будут смеяться, уплывая на летучем корабле в закатывающееся солнце с горой сокровищ в трюме.
   Дейгуну хотелось верить, что он ещё раз вернётся, и безумный поворот судьбы перевернёт всё с головы на ноги, вернув всё на свои места. Такой эффект оказывал Лимб на людей...
   Ведь в последние годы старому эльфу больше не на что оставалось надеяться.
   Но не надо о грустном. Шейла... он перестал вспоминать её, и сердце продолжало биться, а время продолжало неостановимый бег. Дейгун воспитал сына Эсмерель, не рассказывая ему ничего об его наследии со стороны отца. Мальчик мог сколько угодно воображать себе его несокрушимую фигуру, но за ней на самом деле ничего не было. Лесной эльф чувствовал, что, попытайся он хоть как-то описать парню свой собственный взгляд на его тёмную половину, и выйдет что-то перепутанное, предвзятое и безумное. Чтобы осознать ценность света в абсолютной темноте, пусть даже так странно, как это сделал Лимб, нужно самому быть воспитанным под землёй. Может быть, настоящий отец смог бы это объяснить. Если бы Дейгун начал рассказывать его ребёнку о древней тысячелетней культуре дроу, Рейтер бы увидел там только мрак и злобные тени. И сам бы, наверное, окунулся во тьму, попытавшись понять настоящего отца. Этого Дейгун никак позволить не мог. Он предпочёл не рассказывать ничего, чем пытаться объяснить, какими запутанными путями Лимб выбрался из этого подземного лабиринта.
   И сейчас этот мальчик, слабый и не способный сопротивляться превозмогающей его силе, всё же пытается прожить в их обществе как человек, а не как дроу. Старому эльфу казалось, что его миссия успешно выполнена. Парнишку всегда будут рассматривать как существо второго сорта, недостойное существования отродье. Эсмерель как-то сказала, что боятся полудроу вдвое меньше, а ненавидят вдвое больше, чем их чистокровных сородичей. Поэтом Дейгун не пытался укрыть своего приёмного сына от человеческой агрессии, не пытался облегчить ему путь по жизни. Эльф понимал, что каждое грубое слово сейчас закалит его кожу против непрерывного потока брани, который ждёт его в будущем. Попытавшись заслонить мальчика, укутать его иллюзией комфорта и удобства, он только ослабит его и сделает беззащитным. Дейгун знал, что не сможет вечно прятать его от мира.
   И теперь сын Эсмерель рос колючим, но честным внутри. Слабым против его сверстников, как и все потомки тонких эльфийских черт, но используя каждый гран своей малой силы.
   Не полудроу, а получеловеком.
  
   6. Ночь после праздника - и день ярмарки. Чередуются, словно полосы тени под окном.
  
   Загрузка зоны...
   1372 год по Летоисчислению Долин - год Дикой Магии.
   Высокая Жатва - праздник урожая, отдельная дата между месяцами Элейнт и Марпенот (примерно 3-е октября).
   Знание: В начале этого года из плана Тени вернулся прятавшийся там тысячи лет город Мрака, наследие давно павшей империи Нетерил, и его повелители, зловещие архимаги Теневого Плетения. После бесчисленных кровопролитных стычек установлен хрупкий баланс сил, но тени навсегда стали частью Фаэруна.
   Набат.
   Захлёбывающийся, отчаянный звук колокола, пытающийся прорваться сквозь пелену сна. В дымке забытья Рейтеру чудились какие-то громкие хлопки, барабанный перестук и быстро обрывающиеся человеческие крики. Он изо всех сил пытался заставить себя очнуться, но у него никак это не выходило. Сон вокруг наполнился вспышками яркого света, рёвом пламени и едким запахом горящего торфа. Он хотел бежать куда-то со всех ног, но не мог стронуться с места. Тело словно было накрепко связано, а рядом с ним, смутно ощущал парень, было чьё-то знакомое, тёплое присутствие, которое часто сопровождало его в разных снах.
   Грудь пронзила пылающая боль, и мальчик ощутил, будто осколок льда входит в его тело.
   Мгновенно распахнув веки, он упёрся шеей в холодное острое лезвие.
   - Заставь их уйти!!!
   Глаза сосредоточились на окружающей непроглядной темноте, и из мрака показались чёрно-серые грани знакомых предметов его комнаты. Горящее как солнце ярко-жёлтое пятно в облике человека прижимало руку с мечом к его горлу, оглашая комнату громким прерывистым дыханием.
   - Ты с ума сошёл...
   - Нет!!! Не говори ничего! - прервал его истеричный, срывающийся юношеский голос. Кое-как Рейтер смог опознать в этом голосе всегда спокойного, холодного Бивила Старлинга. - Просто заставь их уйти! Я клянусь, я сейчас убью тебя, так что они точно ничего не получат!
   Сквозь окно, выходящее на сторону бескрайних топей, ничего нельзя было разглядеть, но забивающий нос запах гари, далёкие неразборчивые крики и звон металла всё и так ему сказали. Рейтер чувствовал, как капли крови стекают вбок по его шее, прижатой к кровати обжигающе холодным клинком.
   - Бивил. Ты не в своём уме, - попытался выговорить он, пока меч всё с большей силой давил на его горло. - Кто бы ни атаковал Гавань, я тут не при чём. Я никому не нужен за пределами этой деревни.
   - Перестань заговаривать мне зубы! - завопил юноша, вырываясь в тусклый луч света, падающий из окна. Его глаза горели безумием и страхом. - Там целая орда дуэргаров, а все знают, что это наёмники из Подземья, которых дроу пускают как мясо перед своими войсками! Они пришли за тобой, слышишь, но я сорвал их план! Я добрался до тебя первым, и теперь они ни за что тебя не получат!
   - Да ведь дроу ненавидят таких, как я, идиот! - посмел чуть повысить голос Рейтер, каждую секунду опасаясь, что тяжёлый меч перекроет ему дыхание. Говоря с сумасшедшими, нельзя проявлять гнев, но иначе задыхающийся в атмосфере своего первого настоящего сражения Бивил его просто не услышал бы. - Они называют таких, как я, иблит, то, что выходит сзади у скота! Любой дроу прирежет меня в ту же секунду, как увидит!
   Бивил зарычал от бешенства, схватил товарища за короткие светло-серебристые волосы и вытащил его из постели, волоча за собой и ни на секунду не отпуская лезвия от его горла. Георг специально упомянул дуэргаров, когда рассказывал о возможных опасностях для деревни. Они вместе с гоблинами и драйдерами, ужасными людьми-пауками, были практически визитной карточкой нашествия дроу. Георг ясно дал понять, что нужно делать, как только в Западной Гавани появятся эти бандиты!
   - Бивил, подожди! Ради Мистры, перестань, пожалуйста! Зачем ты так ужасно с ним...
   - В сторону, Ферн! - заорал юноша так, что с потолка посыпалась пыль и труха. - Или я точно посчитаю, что ты с ними в сговоре! Ты только хуже себе делаешь!
   Девушка попыталась подойти к нему поближе, всего на шаг, и приоткрыла рот, чтобы что-то сказать. Бивил на секунду выпустил волосы своего заложника, чтобы кулаком в кольчужной перчатке отбросить её в сторону, и Рейтер даже не успел ничего предпринять за это мгновение. Только смотрел, как с глухим звуком впечатавшаяся в стену Эми медленно сползает вниз, беззвучно глотая воздух. От ярости мальчишка вновь попытался выкрутиться из хватки воина, наступить ему на ногу или пнуть, но холодная сталь тут же ещё глубже врезалась ему в горло. Задыхаясь, он смотрел на Эми, на мельтешащие по ней отсветы быстро гаснущего на полу факела.
   Она всё ещё была в том самом праздничном платье, которое тайком по ночам ткала последние несколько месяцев. С исколотыми грубой иглой пальцами, мешками под глазами и хитрой улыбкой, появлявшейся на её лице всякий раз, когда Рейтер спрашивал девушку, чем это она занимается по ночам в тиши. Простое ивовое полотно превращалось под её руками в струящийся мягкими волнами, лоснящийся шёлк. Вышитый красной нитью кружевной рисунок увлекал за собой глаза, заставляя без конца следовать за его завитками и лепестками распускающихся цветов. Оборки прихватывали ткань в самых нужных местах, сжимая осиную талию и позволяя платью свободно трепетать на плечах. На фоне обыкновенных домотканых сарафанов деревенских девиц и даже нескольких выделяющихся из толпы приезжих модниц Эми смотрелась в нём павой среди гадких утят.
   Когда вчера утром Рейтер впервые увидел её, по случаю праздника нарумянившую щёки и подрисовавшую угольком брови, в новом платье и со спускающейся до плеч золотой косой вместо унылой повседневной растрёпанной причёски, у него отчего-то дрогнуло сердце. Эми улыбалась так счастливо, словно сегодня был самый лучший день на белом свете, ступая свободно и легко, будто по облачной перине. Следовавший за ней по пятам Бивил, напротив, был мрачнее тучи, поскольку его заставили ждать, пока барышня накрасится и причешется, и он чуть не опоздал, чтобы подобрать своего второго узника возле его дома.
   - Ух ты, - сказал покрасневший парень, смущённо разглядывавший сие чудо. До сего дня он и не замечал, насколько выросла неряшливая маленькая девочка, рядом с которой он провёл все детские годы. У полукровок взросление наступает немного позже, чем у простых людей, и в то время, пока его одногодки уже ни одной юбки мимо не пропускали, Рейтер всё ещё искренне недоумевал, зачем им это сдалось. - У меня просто... слов нет.
   Эми довольно хихикнула, искрясь весельем из горящих глаз. Она галантно подошла и остановилась в паре шагов от ошеломлённого паренька. Сердце в её груди билось так сильно, будто готово было прожечь её насквозь. Но она стояла твёрдо и уверенно в себе, милостиво взирая на юношу истинно-королевским взором.
   - Нет, что за чушь я несу, - Рейтер уже проклял себя за вечную косноязычность и слишком много думающую голову. - Прости меня. Я... чувствую себя полным идиотом из-за того, что до сих пор не замечал возле себя такую красивую девушку.
   Тут он загадочно улыбнулся и встал перед девушкой на одно колено, приветствуя её, как эльфийские рыцари Лунного Клинка склоняются перед своей королевой.
   - Но знаешь, - добавил он заговорщицким шёпотом, заставляя подозрительного Бивила склониться поближе, - ведь я с самого начала видел за твоим чумазым личиком прячущуюся там добрую и трудолюбивую женщину. Так что, можно сказать, у меня была уважительная причина...
   Бивил раздражённо фыркнул, отстраняясь. Глупости какие.
   - О, Леди Тайн, заканчивай уже свою эльфийскую болтовню, - закатила глаза Эми, наигранно тяжело воздыхая. - Просто скажи: ты сегодня здорово выглядишь. Будь человеком, пожалуйста.
   Рейтер медленно кивнул, расплываясь в счастливой улыбке до ушей.
   - Выглядишь просто отпадно, - согласился он, и девушка весело рассмеялась, кружась на месте. Подол её расшитого платья взметнулся, завораживая взгляд вращающимся рисунком...
   Сейчас это платье висело на ней грязной тряпкой, заляпанное сажей и покрытое пятнами пота.
   Бивил дал ей немного времени прийти в себя, после чего раздражённо пнул руку девушки носком сапога.
   - Встань и иди вперёд, - приказал воин нервным, разгорячённым бешенством голосом. - Я не позволю тебе вдруг напасть на меня сзади, пока я не вижу, поняла!?
   Их медленно плетущаяся процессия, наконец, спустилась в гостиную на первом этаже. Рейтер громко проклинал тупого солдата, уже совершенно не стесняясь выражений, вываливая на него всю свою накопившуюся злость. Бивил даже ухом не повёл. Для него все неуклюжие попытки мальчишки были цветочками по сравнению тем, что он слышал от Георга на тренировочном поле.
   - Стой! - окликнул его юный волшебник, когда в его голове наконец-то встали на место ранее произнесённые слова. - Да остановись ты на секундочку! Дуэргары могут раз в сутки оборачиваться невидимыми. Они могут прямо сейчас быть вокруг нас, прямо за твоей спиной!
   - Что... что ты несёшь! - Старлинг даже не приостановился, толкая своего заложника вперёд. - Ты просто пытаешься задержать меня! Там каждую секунду гибнут люди, я даже не знаю, не добрались ли убийцы до мамы или Делана, а ты тут...
   - Бивил, послушай его! - вступилась Эми сиплым голосом, тщетно пытаясь откашляться и прижимая свободную руку к груди. - Если бы ты больше слушал байки Георга, ты бы сам это знал!
   Воин наконец замер, и процессия остановилась посреди гостиной.
   - Но это же просто байки... - начал было он, но был остановлен глухим каркающим смехом, доносящимся из-за закрытой двери на улицу.
   Низкий утробный голос, словно гром перекатывающихся камней, проворчал на корявом Подземном языке, который Рейтер едва смог разобрать:
   - Глупые людишки готовы сами друг друга перерезать, даже когда их собственные дома уже горят. Они больше похожи на дроу, чем на тех мягкокожих овечек, про которых нам рассказывали.
   - Хватит болтать, - оборвал его второй голос, такой же глухо урчащий, но с нотками повеления. - Взять их.
   Свист воздуха, рассекаемого заточенным клинком. Скрип досок пола под тяжёлыми быстрыми шагами. Проявляющиеся из пустоты зловещие улыбки на серых уродливых лицах. Брызги тёмно-серой крови на металле доспехов. Кровь солёная, но Рейтеру она кажется сладкой. Собственная. Отчаянный крик Эми, которую по-хозяйски ощупывает короткими жилистыми ручками карлик. Едкий запах пота и страха, дым, клубами врывающийся через выбитую дверь, от которого начинаешь задыхаться.
   Бивил прижимается спиной к стене, водя мечом из стороны в сторону, отгоняя наседающих на него двух врагов.
   - Хватит! Хватит!!! - орёт он, отгораживаясь живым щитом, сбиваясь, с трудом заталкивая в грудь комки воздуха. - Я сейчас прикончу его, и вы ничего не получите!
   Дуэргар, усевшийся на лежащей без сознания Эми как на мешке с картошкой, ухмыляется и швыряет метательный нож. Рейтер видит, как он летит, вращаясь, но никак не может вырваться из стальной хватки Старлинга.
   Больно. Мама, мне так больно. Мама?... Почему ты молчишь... почему ты смотришь так грустно и совсем не двигаешься?..
  
   7. Немного профессионального юмора. Для настоящего чуда не нужна никакая магия.
  
   Обжигающий холод поливающей рану целебной воды. Он распахнул губы, чтобы закричать, и в горло ему словно залили жидкий огонь.
   - Прости, - шепчет на ухо Эми, щекоча щёку своими волосами. - Это всё, что есть. Дуэргары тоже не дураки, сами выпили всё, что успели...
   Рейтеру стало жарко от её близости. В тёмном забытье, в которое он снова провалился, ему почему-то вспомнился прошедший день, праздничные палатки и маленькая площадка, на которой проводили турнир Талантов.
   Тармас отгородил площадку от всего остального мира непроницаемым магическим щитом, и весь гомон ярмарки и воодушевляющие крики зрителей скрылись как будто за стеной воды. На удивление, посмотреть состязание пришло довольно много народа - в основном, маленьких детей и приезжих из небольших городков на краю Топей.
   - Можете подойти и взять свои книги чар, - разрешил мастер, когда уверился, что все люди за щитом находятся в полной безопасности. - На подготовку полчаса, не больше. Мы и так отстаём от графика. Зрители требуют зрелища!
   Ученики, обгоняя друг друга, бросились к вожделенному складу знаний. Это был единственный раз за целый год, когда им официально разрешалась практиковаться в магии! Всё остальное время Тармас просто держал волшебную книгу подальше от их глаз, чтобы не допускать всяких глупостей. Стол вокруг двух тетрадок был уставлен самыми странными вещами, которые можно было использовать как материальные компоненты или фокусы для чар. Толпа наблюдала за выставленными напоказ зубами гадюк и совиными перьями со сдержанным отвращением.
   - Ваша задача - выкорчевать эти два старых пня, - продолжал объяснять мастер, указывая на стоящие в кругу кряжистые стволы, торчащие в небеса короткими обломками ветвей. - Кто быстрее соперника справится со своей задачей, получит от меня... выходной день. Полагаю, это достаточный стимул для вас, неучи?
   Рейтер и Эми заговорщицки переглянулись. Они уже давно чувствовали в себе растущую волшебную силу и не могли дождаться, когда же им удастся проверить на практике новые, недоступные прежде чары. Читая записи мастера, выведенные мелким подчерком с завитушками, с боем отбирая друг у друга книгу, пытаясь уложиться в отведённое время, они пытались отобрать из десятков предложенных заклятий те, которые больше всего им пригодятся. Все компоненты лежали на виду, и Эми не доставило труда заметить, как Рейтер прикарманил кусочек дублёной кожи. Что ж, подумала девушка, для каждого действия есть противодействие. Она стащила со стола маленькую статуэтку-мишень и сунула в мешочек на поясе.
   Время шло, и зрители за магическим экраном всё пребывали, привлечённые готовящимся представлением. Отведённые полчаса давно прошли, а ребята всё ещё продолжали корпеть над книгами, зубря слова и жесты заклинаний, впитывая в разум частицы магического Плетения, дающего заклинаниям силу. Тармас довольно потирал руки, наблюдая за их похвальным усердием, которое так пригодилось бы на остальных его уроках. Чтобы развлечь толпу, он решил устроить публичную лекцию на тему взаимодействия различных компонентов в процессе произнесения заклятий, но даже его заумные размышления не смогли разогнать собравшихся людей. Разве что дети принялись хором распевать частушки, красочно расписывая каждую часть его тела, и сварливому магу пришлось немедленно ретироваться под защиту своего непроницаемого купола. Судя по доносящемуся снаружи громовому хохоту, Тармас имел у гостей ярмарки оглушительный успех.
   Наконец оба ученика были готовы, и мастер встал за их спинами, чтобы следить за правильным синтаксисом заклинаний и вовремя остановить вышедшее из-под контроля волшебство. Разведя руки в стороны, он обвёл взглядом ребят, получил от них подтверждающие кивки, и хлопнул в ладоши.
   Оба немедленно погрузились в колдовство, сгибая пальцы и шепча магические формулы. Оба выбрали для первого раза самые простые чары, кантрипы, которые не требовали ни материальных компонентов, ни особого напряжения мысли. Рейтер выкинул руку в сторону ближайшего к нему дерева, и с его ладони сорвался маленький комочек разрушительной кислоты, тут же принявшийся выедать кору у основания ствола.
   К удивлению зрителей, Эми вместо старого пня обернулась к своему сопернику. Наложив указательный и средний пальцы левой руки на висок, она вытянула правую в его сторону и быстро закончила тайную фразу. Все только недоумевали, почему Тармас ничего не сделает, чтобы предотвратить членовредительство. Однако ничего видимого из руки девушки не вылетело, только Рейтер отчего-то начал вертеть головой, водя вокруг руками, с трудом сдерживаясь, чтобы не свалиться на землю, вертя во все стороны ошеломлёнными глазами.
   К тому времени, как юноша пришёл в себя, Эми успела выпустить в свою мишень такую же кислотную сферу и прозрачно-белый луч, покрывший кору дерева слоем инея и заставивший её потрескаться, вываливаясь наружу кубиками льда. Рейтер тут же вернулся в бой, берясь за висящий на поясе мешочек, но почему-то ничего оттуда не доставая. После нескольких мистических слов и размахивания руками все дети вокруг арены взвыли от радости, потому что горловина мешочка необъяснимым образом раздулась, и волшебник залез внутрь обеими руками, вытаскивая наружу небольшого миленького зверька с мягкой шёрсткой и полосатой мордочкой.
   Зверёк поводил носиком, обнюхивая своего верного хозяина, и довольно лизнул ему руку, переворачиваясь на живот, требуя, чтобы ему почесали пузико. Многие зрители тут же потребовали, чтобы их пустили внутрь магической защиты, но Тармас не собирался брать на себя такую ответственность, недовольно качая головой в ответ на все возмущённые крики и громкий свист. Тем более что Рейтер уже отдал своему питомцу приказ, и зверёк с радостью перевернулся обратно на лапки, бросаясь его выполнять.
   А дальше случилось то, от чего у многих маленьких зрителей дрогнули их маленькие сердечки. Маленький зверёк ощетинился шёрсткой во все стороны, выпустил огромные когти и одним клубком ярости и бешеного воя набросился на указанное ему дерево. Глядя на то, как милейшее существо вгрызается в толстые древесные корни, как летят на всю площадку щепки, а зверёк сплёвывает застрявшие в его зубах ошмётки, показывая всем полную острых клыков пасть, дети испуганно замолкли и уткнулись в полы платьев матерей, прижимаясь к их ногам, как к алтарю единственного Бога.
   Юноша улыбнулся и подошёл ближе к быстро разрушающемуся дереву. Пришло время выложить козырь. Проведя над стволом ладонью и читая нараспев незнакомые слова, он вместе со зрителями воззрился на мишень, ожидая...
   Получилось!!!
   Внутри дерева как будто что-то взорвалось, и сквозь поры коры дохнуло пламенем, озаряя всю арену оранжевыми отблесками и окутывая его волной горячего воздуха. Весь огромный пень мгновенно загорелся, чернея на глазах и рассыпая вокруг искры. Ужасный барсук немного отпрянул, испугавшись ревущего пламени, но быстро понял, что ему ничего не грозит, и с новыми силами углубился в прорытую им нору в корнях дерева.
   Казалось, что Эми уже проиграла. Она не предпринимала ничего против творящегося хаоса, и до сих пор пользовалась только простейшими кантрипами. Зрители недоумевали, неужели она собирается так просто сдаться?
   Девушка тем временем выпустила в свою мишень ещё один луч холода, и одновременно с соперником закончила новое заклинание. Для плетения этих чар ей даже не нужно было ничего говорить, так что её соперник до самого конца оставался в неведении относительно её намерений, повернувшись к ней спиной.
   Указав пальцем на землю возле мишени, Эми сжала кулак и быстро встряхнула пальцами, будто разминая затёкшие суставы.
   По земле вокруг её цели прокатилась волна волшебной энергии, окутавшая всё пространство под куполом. Полыхающее пламя мгновенно погасло, как сдутое ветром. Разъярённый барсук заметался в разные стороны, испуганный и неконтролируемый, и бесцельно принялся тыкать носом в ноги своему вызывателю. Рейтеру пришлось раскрыть перед ним горловину мешка, в который зверёк и юркнул, мгновенно исчезая к вящему разочарованию и воплям толпы. Юноша свирепо зыркнул глазами на свою соперницу, и та довольно хихикнула, принимаясь за очередное заклинание.
   Взбешённый потерей сразу обоих своих чар, парнишка подскочил к мишени противницы и мстительно ткнул в холодный ствол дерева пальцем. Теребя в другой руке комочек кожи, Рейтер скороговоркой читал новое заклятие, спеша сохранить своё преимущество. Спустя несколько секунд вокруг мишени воздвиглась нерушимая стена из алмазных кристаллов, мерцающая в свете полуденного солнца тысячью полупрозрачных граней, заставляя зрителей прикрывать глаза от этого ослепительного сияния.
   Эми тоже закончила свои чары, проведя рукой над древком подхваченного ею посоха. Окованный железом наконечник вспыхнул волшебным пламенем, опаляющим всё, к чему он прикасался, но сам не сгорающий и не обжигающий своего владельца. Хитрым взглядом окинув творение своего противника, девушка вынула из мешочка заготовленную мишень и принялась за новое заклятье, крепко сжимая её в кулаке.
   К концу фразы девушка почувствовала интуитивное влечение, направляющее её в сторону дерева. Крепко взяв в руки пылающий посох, она отдалась этому позыву, позволяя ему самому двигать её руками и ногами. Подскочив к стволу с грацией пантеры, Эми опустила набалдашник посоха на сияющую алмазную поверхность и - чудо! - удар пришёлся точно в слабое место защиты, пройдя её насквозь и врезаясь в постепенно поддающееся корневище. Воодушевлённая, девушка перехватила горящее оружие и успела нанести ещё один сильный удар, прежде чем объявшая её ясность мысли развеялась, оставив её тоскующей и разочарованной. Почти одновременно погас и объявший её посох огонь, и кристальная стена покрылась трещинами и рухнула, когда поддерживающая их магия распалась.
   Волшебница довольно улыбнулась и оглядела плоды своих трудов. Потом посмотрела ещё раз, внимательнее и нетерпеливее. А после зашипела, обернувшись на своего конкурента.
   Этот негодяй успел наложить на её мишень ещё одно своё заклинание, сделавшее дерево совершенно невосприимчивым к огню!
   Хитро скалящийся Рейтер к этому времени выпустил по своей мишени ещё три кантрипа, практически исчерпав весь свой репертуар. Ему оставалось совсем немного до того, чтобы свалить огромное дерево, и он определённо надеялся победить, пусть даже просто пиная его ногами.
   До тех самых пор, пока его не окутал конус света, переливающегося всеми цветами радуги. Юноша внезапно оказался в абсолютной темноте, как будто ему выкололи глаза. Он схватился за голову руками, пытаясь протереть их, сорвать с них эту ужасную пелену, но волшебство не собиралось так просто поддаваться. Теперь парень просто слепо озирался во все стороны, не способный увидеть свою мишень и сделать последний шаг к своей победе.
   Ну и что, что полудроу неподвластны волшебному сну? Ослепить их можно всё равно!
   К тому времени, когда глаза Рейтера наконец прозрели от радужной атаки, девушка уже сумела одним своим кованым посохом превзойти работу призванного им его барсука. Шансы соперников оставались примерно равными, и он мог бы приберечь оставленные на конец чары, но юноша отлично знал, что мастер всё равно заставит его расстаться с каждой крохой магии перед тем, как выпустит парня из-под купола.
   Так что он приготовил свой последний козырь.
   Была, правда, с этими чарами одна проблемка. Носители иного языка плохо поддавались заклинанию, как было сказано в книге, "так как юмор плохо переводится".
   - О, смотри, - произнёс один скучающий приезжий зритель другому. - Он готовится сотворить очередные чары. Сколько радости-то. Что эти дети находят в этом убогом представлении?
   Его собеседница задумчиво нахмурилась.
   - Хотела бы я знать, зачем для этих чар понадобился пирог, из всех вещей.
   Раздалось влажное чмоканье, за которым последовал захлёбывающийся возмущённый старческий вопль.
   - Хм. Ладно, логично, но зачем здесь ещё и перо?
   Рейтер задорно ухмылялся, глядя, как купленный им в ярмарочной палатке кусок пирога растекается по покрасневшему лицу Тармаса. Эми же просто согнулась пополам от хохота, и юноше даже не пришлось щекотать её совиным пёрышком по животу. К концу состязания мастер, оттирая с лица цветные пятна и размазывая крем, гробовым голосом объявил Рейтера победителем. В конце концов, он всё сделал чётко по инструкции. Вся беда в этих ужасных чарах.
   Бивил тогда подошёл к своим товарищам, задумчиво почёсывая башку.
   - Не понимаю я чего-то, - вдруг заговорил он первым, чего раньше за скрытным воином замечено не было. - Над чем это вы все так смеялись?
   Эми снова прыснула, даже не пытаясь скрыть это от проходящего мимо Тармаса.
   - Не обращай внимания, - посоветовала она, утираясь ладонью. На лице девушки было написано абсолютное счастье. - Это такой... профессиональный юмор.
   Полудроу вынырнул из поглотившего его воспоминания, резко вскакивая на месте. Его подруга всё ещё была рядом, склонившись над ним с тревогой на лице. Этот резкий переход от улыбающейся, весёлой Эми к мрачной и сосредоточенной надорвал что-то внутри парня. Он порывисто присел, не обращая внимания на ноющую боль в груди, и приобнял её, стараясь прогнать это нарушающее прелесть её лица беспокойство.
   - Брат Мерринг! Брат Мерринг, он очнулся...
   - Не волнуйся, дитя моё. Рана только выглядела серьёзной, но милостью Хозяина Утра, лёгкие и сердце не задеты. Как солнце встаёт заново каждое утро, так и твой друг скоро сможет вновь подняться на ноги...
   Рейтер оглянулся на замершего неподалёку в коленопреклонённой позе священника. Мерринг молил своего бога об очередном чудесном исцелении для стонущей на земле перед ним женщины. Несчастная лежала на животе, через всю её спину тянулся ужасающего вида рана, буквально разворотившая позвоночник и выгнувшая кости наружу, когда мародёр силой вытаскивал свой топор из её тела. Женщина была ещё в сознании, но могла только шептать что-то заплетающимся языком. Только раз оглядев взором разложенных по всей поляне раненых, парнишка смущённо отвёл глаза и запахнул на себе куртку. Меррингу сейчас определённо не до его глупой царапины. Этой ночью все жители Гавани как никогда будут ждать рассвета...
   - Что произошло? - спросил он у Эми, стараясь самостоятельно встать. - Всё так быстро закончилось...
   Девушка глубоко вздохнула, наконец-то с трудом успокаиваясь. Она взяла его руку в свои ладони, помогая удержаться в равновесии.
   - Когда в тебя попал нож, Бивилу пришлось совсем тяжело. А потом через дверь влетел огромный дикий волчище, который раскидал дуэргаров как детей. Объединившись втроём и применив свою магию, чтобы вырасти вдвое больше, им удалось кое-как справиться с ним, ценой большой крови... и после этого, Бивилу уже не составило труда добить выживших. Волк был весь в крови, но упорно рвался к тебе и никому не давал приблизиться, словно боялся, что тебе причинят вред. Я сбегала за братом Меррингом, пока Бивил был слишком слаб, чтобы удержать меня... вместе с ним мы перенесли тебя сюда, в полевой лазарет, это совсем рядом с твоим домом. Бивил только и смог, что доковылять досюда и свалиться наземь, но с ним всё будет хорошо. Мерринг уже дал ему какие-то кровоостанавливающие травы, которые позволят боли утихнуть на время, так что он уже рвётся обратно, охранять нас...
   Рейтер молча наблюдал за горящей вдалеке деревней. Зарево расползлось на полнеба, и повсюду мелькали тени приземистых бандитов. Они врывались в дома, вытаскивали оттуда полуодетых крестьян, испуганно зажавшихся в угол, и тут же начинали глумиться над ними, как только приходило в их маленькую голову. Юноша видел, как на его глазах дуэргар сунул скрючившемуся от боли мужчине в рот какую-то склянку, а затем пинком отправил его тело обратно внутрь дома. Мгновение спустя из выбитой двери вырвался всполох пламени, и ещё один столб дыма медленно пополз в небо.
   - Тут повсюду были такие жуткие вещи... - продолжала рассказывать Эми, крепко сжимая его руку. - Пока я бежала, не зная даже, где искать помощи и найду ли я в деревне хоть кого-то живого, мимо меня в другую сторону мчались молящие о пощаде люди. Дуэргары преследовали их, загоняли, как дичь, а вдалеке стояли эти одетые в робы заклинатели и расстреливали убегающих людей волшебными стрелами. И мне пришлось свернуть в сторону, в лес, чтобы только меня не заметили, чтобы привести помощь для вас с Бивилом. Я прокралась мимо, и всё ещё слышала вдалеке их отчаянные крики. А я была бессильна что-либо сделать. Я ничем не могла им помочь, кроме как выйти из кустов и умереть там вместе с ними, и бросить вас на смерть тоже...
   Сквозь тонкую молодую поросль полудроу смотрел, как Георг Редклиф пытается организовать оборону единственного моста, ведущего на эту сторону реки. Несколько дуэргаров отвлеклись на его собранный по нитке отряд ополченцев, и постоянно не давали Георгу расслабиться, в то время как остальные рассеялись по деревне и убивали всех, не встречая на своём пути сопротивления. Некоторые запросто перепрыгивали через жалкий ручеёк, который зачем-то назывался рекой, и с улюлюканьем догоняли пытающихся укрыться за спинами ополченцев людей. Никто не мог помешать им в следующую минуту наткнуться на эту поляну в редком лесочке и перерезать всех беспомощных раненых, распяв брата Мерринга прямо над доказательством бессмысленности его стараний. Бежать было некуда. Они были на небольшом островке посреди бескрайней трясины, в которой было ещё легче утонуть, чем погибнуть под топором мародёра.
   - Не бойся, Эми, - ответил Рейтер, до хруста сжимая челюсти от бессилия. - Мы отобьём их. Мы пройдём по всей деревне, очищая себе путь огнём и сталью, и заставим их заплатить за каждого убитого сегодня человека. Мы ещё загоним этим тварям в глотку их собственные клинки.
   - Зачем... зачем ты говоришь это!? - голос девушки сорвался, казалось, она готова вот-вот броситься на него с кулаками. - Как ты можешь знать это? Когда... всё уже так плохо, и... что мы можем сделать против них!?
   - Ты же у меня умница, Эми, - прошептал он с тихой улыбкой на лице. - Ты уже знаешь, что нужно делать. Мы просто пойдём туда и вытащим этих людей, так же, как ты вытащила меня и Бивила.
   Юная волшебница шмыгнула носом, пряча глаза. Ей было так плохо, так гнусно от всего происходящего и собственной слабости, что она хотела уже сделать что-нибудь. Что угодно, чтобы пробиться через этот тягучий страх, как в ночном кошмаре, не дающий шевельнуть и пальцем.
   - А если нас убьют? - тихо спросила она, глядя другу прямо в глаза. Её огромные карие зрачки глядели так преданно и жалобно, что, будь он дуэргаром, он бы сразу сам утопился.
   Рейтер сжал губы в тонкую ниточку, пытаясь выдавить из себя улыбку. Но сколько бы усилий он не вкладывал, у него не выходило ничего воодушевляющего.
   - Послушай, - произнёс он, раздражённо оглядываясь на приближающегося Бивила, - хотел бы я попросить тебя остаться здесь, чтобы только не подвергать тебя угрозе... но сейчас нигде не безопасно, так ведь? Мне так же страшно оставлять тебя на этой поляне, как заставлять идти за собой. Так я, по крайней мере, буду знать, что ты рядом и с тобой всё в порядке.
   Эми кивнула, вытирая рукавом глаза. Ей, по крайней мере, не о ком было волноваться. У её друга куда-то исчез опекун. Пусть потеря и кажется невеликой, но она знала, что для жизни полудроу это будет сильнейший удар. Хотя бы потому, что придётся заново привыкать к новой приёмной семье, и кто знает, какой она окажется. И все эти люди на поляне...
   Со стороны деревни раздался громогласный рёв. Из своего дома вырвался Гримунд Моссфельд в эбеновых, как ночь, доспехах. Его голова была окровавлена, слипшиеся от крови волосы застилали глаза, и пластины брони были продавлены внутрь тяжелейшими ударами, но он всё ещё крепко держался на ногах и гордо сжимал в руке глотку задыхающегося дуэргара.
   - Мои мальчики! Где вы!? - закричал он во всё горло, шаря взглядом среди горящих домов. - Ополчение! Ко мне! Отзовитесь, кто-нибудь!
   Отбросив от себя последнего поверженного врага, мужчина заметил в одном из дворов людей, всё ещё оказывающих сопротивление захватчикам. Сжав в руке зловещего вида косу с чёрным лезвием, мужчина бросился в тыл остолбеневшим бандитам. Тут же заварилась схватка, и перебравшиеся на другой берег реки дуэргары, подумав, поспешили на помощь своим зажатым с двух сторон собратьям.
   - Сейчас самый подходящий момент, - повысил голос Рейтер, с надеждой наблюдая за разворачивающейся битвой. - Если идти, то немедленно. Если ты скажешь, что остаёшься здесь, я останусь с тобой и постараюсь помочь брату Меррингу. Просто скажи, Эми. Я подчиняюсь твоей воле. Кажется, Ополчение и без нас сможет с ними справиться...
   - О чём это вы говорите? - недоверчиво врезался Бивил в их разговор. Руки воина дрожали, не в силах разжать ладонь на рукояти окровавленного меча. - Вы опять что-то затеваете? Ребята..., пожалуйста, давайте просто... пойдём к Георгу. Он скажет нам, что делать...
   - Бивил, - решительно ответила девушка, вставая на ноги. - Ты ведь хочешь знать, что с твоей матерью?
   Глаза солдата захлопали, и он удивлённо энергично закивал.
   - Сейчас мы проникнем в деревню. Мы незаметно проберёмся до ячменного поля, и скоро ты встретишься с ней и сможешь сам обнять сестрёнку.
   - Но Георг...
   - У него связаны руки, - оборвала его девушка, строго глядя на стушевавшегося воина. - Мы с Рейтером безоружны, и ничем не сможем вам помочь, только будем путаться под ногами. А если сделаем по-моему, сможем вытащить из огня нескольких раненых, и вскоре Мерринг вернёт их в строй.
   - Вы ведь можете задумать что-то нехорошее, - загнанным в угол тоном прогнусавил Бивил, разрываясь между собственной семьёй и верностью долгу. - Это всё жутко напоминает сделку с дьяволом...
   - Но ты всё время будешь рядом, чтобы проследить за нами, так ведь? Как и всегда.
   Старлинг мрачно кивнул, переводя взгляд на свою трясущуюся ладонь. Обхватив её второй рукой, воин вложил меч в ножны и несколько раз ударил сжатым кулаком по дрожащим пальцам.
   - Приказа я не нарушу, - согласился он, поднимая на своих узников твёрдый взгляд. - Но, уверен, если бы Георг мог предположить такое нападение, он бы согласился с вашим планом. Я с вами.
   - Только ещё одно, - добавил Рейтер, благодарно глядя на свою спутницу, невероятно счастливо и с благоговением. - Тебе придётся оставить свою кольчугу. От неё слишком много шума, и враги нас тут же обнаружат.
   Бивил посмотрел на полудроу как на смертельного врага. Но, вздохнув, промолчал. Он знал точно, что любые его слова вызовут только раздражение и эффект, обратный нужному, просто назло ему. Он знал, что никогда не станет доверять ему, но теперь готов был поверить, что в словах юноши может быть истина.
  
   8. Снова солнечная Ярмарка. Испытания. Кому же достанется Кубок?
  
   Двое друзей весело шагали по ярмарочной площади, а за ними хвостиком тащился их надсмотрщик. Бивила уже до смерти достала эта его служебная обязанность, тем более что задумывалось это как мистическое расследование тайных заговоров, а на деле оказалось больше похожим на сидение с малыми детьми. Он не раз уже высказывал Георгу на тренировках ополчения, что конкретно он думает обо всех его подозрениях в отношении этой парочки, и заслуженно получал от того в зубы за несоблюдение устава. И всё же, в который раз уже он таскался всюду вслед за этими детишками, как будто ему больше совсем делать нечего. Как будто ему не хотелось провести праздник с дорогой матушкой и любимыми, хотя и часто достающими его до белого каления братишкой и сестрёнкой.
   Рейтер же с искренним удивлением разглядывал всех встречающихся на пути приезжих, собравшихся в этом году со всех Мёртвых Топей, и даже из такой дали, как прибрежный Хайклиф и шахтёрский городок Лейлон.
   - И что характерно, все они на самом деле пугаются и отворачиваются, когда меня видят, - рассуждал он вслух, на ушко откровенно веселящейся Эми. - В прошлые года ещё не бывало такого наплыва народу. Как-то раз я попался на глаза одному парню, который считал себя истребителем нечисти. Не знаю, сколько он успел выпить, но мне удалось убедить его, что я обычный человек, просто только что чистил печную трубу, а волосы белые потому, что на солнце выгорели.
   - Да уж, - с видом знатока кивнула девушка. - Поневоле поверишь, что им откровенно противно видеть твоё смазливое личико. Им легче поверить, что ты надел страшную маску, чтобы напугать их, чем в то, что рядом с ними на самом деле ходит потомок подземелий...
   - Эй, половинка! Эй, иди к нам! Да не бойся, садись рядом, потолкуем и всё тут!
   Рейтер устало обернулся, уже зная, кого увидит. За выставленным наружу перед домом большим столом, под навесом, образующим простенькую уличную харчевню, в окружении своих братьев сидел не кто иной, как сам Билли Моссфельд. Гордость ополчения энергично махал им рукой, зовя присоединиться к нему за порцией доброй выпивки. Как всё культурно и пристойно.
   - Моссфельд, - с искренней ностальгической улыбкой ответил юноша, подходя поближе. Впрочем, руки ему никто не стал протягивать, да и медовуху оплачивать не собирался. - Как же давно я тебя не видел, аж скучно. Совсем некому сиротинку обидеть... а, кстати, как там ты меня назвал? Что, неужели прознал наконец, что дроу с демонами в разные ясли ходили?
   - Половинка, - с важным видом объявил Билли, вытягивая ноги под столом и сладко потягиваясь, - это значит, что в тебе лишь половина настоящего. Я слышал, что в канализации под Глубоководьем есть специальное место для таких как ты, под названием Темноты. Жуткое место, без сомнений! Ничего не подозревающий горожанин, прогуливающийся там в поисках острых ощущений, может легко натолкнуться на ужасных полу-орков, полу-эльфов, полу-дроу, и даже - но только тссс! Это страшный секрет, и я сказал только вам! - говорят, на прошлой неделе видели полу-огра. Хотя, может, это была просто сильно подросшая лягушка. В общем, если Подземье для вас слишком смертельно, а Порт Черепов слишком обыденный, там ещё ваша бабушка пираткой зарабатывала, добро пожаловать в Темноты! - завершил он рассказ, словно экскурсовод по экзотическим местам Глубоководья. - Полу-Подземье.
   Рейтер искренне рассмеялся, удивляясь, когда это старший сын Моссфельдов научился рассказывать шутки. Он был совсем не против нового прозвища. До тех пор, пока они с Билли практически вовсе не пересекались, и оно не долетало до его ушей каждую минуту.
   - Так что, уже празднуете очередную будущую победу? - поинтересовался он, оглядывая выстроившуюся на столе шеренгу пустых кружек. В глазах Уорда шеренга уже давно браво маршировала и готовилась к походу под стол. - Не рановато ли? Я смотрю, тут кое-кто явно уже проигрывает зелёному змию.
   Билли без капли смущения врезал братцу по шапке, и тот, тихо икнув, сполз на столешницу. Шеренга кружек рассыпалась, лишившись своего командира, и разбежалась в беспорядке.
   - Ты даже не представляешь, как скучна стала наша жизнь без единственного развлечения в виде твоего чувства иронии, - ответил он, грустно посматривая в глаза полудроу. - Из года в год мы вытираем пол всеми, кто смеет считать себя достойным воином. Не понимаю, как это чудесное развлечение смогло превратиться в рутину, - Моссфельд поднял голову и уставился прямо на него усталыми, пресыщенными глазами. - Без тебя всё не то... не то...
   - Эй, босс, - ткнул его локтём сидящий рядом Уэбб, - на подходе очередной бой.
   - Ну да, - согласился Билли без всякого энтузиазма. - В общем, скорее бы ты возвращался к нам, простым людям. А то витать в небесах слишком долго вредно для здоровья.
   Братья встали из-за стола и подняли своего громогласно захрапевшего товарища. Рейтер изумлённо посмотрел ему вслед. Ему показалось, или этот мальчишка уже вырос и стал как-то мудрее, как будто возмужал?
   - Моссфельд, - кинул юноша вдогонку уходящей троице, - ни пуха ни пера! Порвите там всех за меня!
   Билли усмехнулся роскошной улыбкой, сплошь из выбитых зубов.
   - Да к чёрту такие пожелания! - ответил он, оборачиваясь.
   Эми подошла к серокожему парню и добродушно положила подбородок ему на макушку.
   - Пойдём, посмотрим состязания? - предложила она, вздувая его волосы своим горячим дыханием.
   Рейтер счастливо улыбнулся. Они с Эми прошлись по палаткам заезжих торговцев, покупая сладкие леденцы и выбирая простенькие украшения, подходящие под её прекрасное платье. Вокруг толклись весёлые люди, толстощёкие торговцы предлагали всем желающим клюквенный кисель, брусничное варенье и невероятно вкусную свежую морошку. На прилавках голодных гостей поджидали пирожки с грибами, мясом и даже "совершенно натуральной" морской капустой. Полудроу сегодня утром получил от приёмного отца содержание на очередной сезон в размере аж десяти золотых, так что считал для себя возможным шиковать по полной, пока есть на что тратить деньги.
   Они с удовольствием рассматривали безделушки, которые ушлые торгаши умудрялись продавать местным крестьянам в обмен на шкуры лесных зверей и редкие болотные травы. С удивлением они обнаружили здесь Тармаса, который во всеуслышание возмущался наглостью торговца-полурослика. Мастер пытался выпросить у него оптом десяток детских игрушечных рожков, но полурослик, почуяв состоятельного клиента, тут же заломил ужасную цену, жалуясь, что достопочтимый господин хочет оставить его совершенно без самого ходового товара. Просто чтобы позлить Тармаса, Эми купила у торговца один из рожков и тут же весело загудела в него над ухом у мастера. Полурослик, воодушевлённый тем, что ему подыграли, задрал цену ещё выше, поясняя, что внимательно следит за повышением спроса. Волшебник махнул рукой, поняв, что с течением времени ему здесь ничего не выиграть, и заплатил положенные деньги. Начался второй раунд сражения: Тармас пытал счастья у весёлого стеклодува, пытаясь закупиться стеклянными глазами, а торговец с добродушным смехом допытывался у него, где он оставил свой пиратский корабль, и не нужна ли господину заодно партия деревянных ног или крюков по бросовой цене.
   Вскоре друзья вышли к площадке, на которой проводилось состязание меткости. Рейтер указал Бивилу на девушку, уверенно посылавшую стрелу за стрелой в тренировочные мишени, и спросил, кто эта снайперша.
   - Ния Мереборн, - как всегда, раздражённо огрызнулся воин, лишь бы от него отстали поскорее. - Она... лучшая во всей Гавани. Дейгун сам учил её обращаться с луком. Говорят, в этом году он даже специально заказал для неё у торговца лук из сумеречного дерева...
   Не хватало ещё, чтобы Ни увидела его в такой компании. Бивил не знал, как ему поскорее увести полудроу подальше отсюда. Что ещё сказать, чтобы они удовлетворились и свалили куда-нибудь подальше!? Почему этот парень вечно портит всё, к чему прикасается?
   - Ооо, - лукаво протянул юноша, понимающе кивая. - Значит, самая лучшая. Мне кажется, тут кто-то влюби-ился!
   Старлинг яростно обернулся к нему, источая из глаз испепеляющее пламя.
   - Только попробуй подойти к ней, - вымолвил он задыхающимся от злости голосом, - и я сломаю тебе все твои расчудесные пальчики, а потом скажу, что это была самозащита.
   Рейтер весело хмыкнул, очевидно, не воспринимая угрозу всерьёз. Эта его безответственность сводила воина с ума. Что бы он не пытался втолковать мятежному полудроу, тот всё воспринимал только как шутку. Каково же с ним приходится старому эльфу!
   Ния тем временем вовсе не обращала внимания на бормотание обсуждающей её толпы. Дейгун позвал всех участников начинать стрельбы, и высокая девушка, сама натянутая, как тетива лука, уверенно первой вышла к выставленным на ящиках пустым бутылкам.
   Вскинув руку с арбалетом, она присела на одно колено и легко склонила голову, примериваясь. Секунду спустя она уже спустила крючок. Звон отбитого горлышка, подскочившего в воздух, не потревожив продолжающую стоять бутылку. Девушка перевела взгляд чуть в сторону, смещая руки с оружием. Болт незаметно уже оказался на ложе, и она быстро крутила ручку перезарядки. Выстрел. Горлышко улетает прочь. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Другие претенденты смотрели на творящуюся бойню широко открытыми глазами. Меньше чем за минуту все десять бутылок подрагивали на своих местах, оставшись без горлышек. Ния поднялась с колена, не сдвинувшись с места ни на дюйм, и довольно улыбнулась, склоняя голову перед своим учителем.
   - Десять из десяти, - подтвердил Дейгун. Холодное одобрение на его лице было единственной реакцией, которую кто-либо из его учеников мог надеяться получить. - Понимаю, почему ты хотела отказаться от участия.
   - Из арбалета, с десяти шагов? - её голос был пронзительный, сильный, такой, какого ожидаешь от благородной воительницы-военачальника. Таким голосом было очень просто вбивать устав в головы строптивых новобранцев. - Было бы сложно промазать. На таком расстоянии гораздо проще использовать лук. С ним я бы закончила стрельбу вдвое быстрее.
   - Тогда, как насчёт дальнобойного испытания для дальнобойного оружия? - тут же предложил Дейгун, показывая рукой в сторону болот. Там, вдалеке, за склонившимися деревьями и зарослями осоки можно было разглядеть выставленные на небольшом островке-кочке точно такие же ящики и бутылки. - Сто шагов. Если первое испытание было таким простым, я полагаю, что и остальные легко его пройдут, и нам понадобятся дополнительный способ определить победителя.
   Ния задорно улыбнулась. Брошенный вызов взбудоражил её кровь, заставив раскраснеться и глубоко вдохнуть свежий осенний воздух.
   - Легко, - бросила она в ответ, принимая вызов. - Давай сюда подставку.
   Глядя, как девушка устанавливает арбалет на треноге и аккуратно прицеливается, пытаясь провести свою стрелу между постоянно колышущихся ветвей деревьев и попасть точно в цель, такую маленькую, что её сложно было даже разглядеть простым взглядом, Рейтер почувствовал, что сам краснеет. Демонстрация такой грации и мастерства, возникающего, когда полностью сосредотачиваешься на одном единственном упражнении, вызывала преклонение и не по-детски возбуждала, когда видишь её воочию. Юноша испытывал какую-то бессмысленную чёрную зависть, понимая, что никогда в жизни не сможет выучиться так же здорово стрелять. Даже несмотря на то, что волшебнику это вовсе не нужно.
   - На самом деле, я присоединяюсь к Бивилу, - внезапно заметила Эми, похлопывая по плечу очарованного парнишку. - С каких это пор ты начал засматриваться на других девушек? Пойдём-ка поскорее отсюда, пока ты не открыл для себя неожиданно, что вокруг есть и ещё люди!
   О да. Это привлекло его внимание. Рейтер словно очнулся от волшебного наведённого сна, выпучив глаза и на миг скосив их в сторону ревнивой подруги. На губах его расцвела весёлая улыбка, и он громко рассмеялся, поворачиваясь и направляясь вслед за ней, проталкиваясь через собравшуюся толпу зрителей.
   Они выбрались на свободное место и тут же обнаружили себя окружёнными стайкой маленьких детишек, которые активно перешёптывались в кругу, пользуясь тем, что за шумом толпы их никто не может услышать. Бивил мрачно нахмурился, оглядывая маленьких заговорщиков. Впечатление было такое, что намечается что-то по-настоящему крупное. И к концу дня не только половина приезжих не досчитается своих кошельков, но и бесследно растворится в воздухе целая палатка со сладостями.
   - Ух ты, - обрадовался полудроу, увидев знакомое лицо. - Да это же наш старый знакомый Кипп. Бедный сиротка решил насовсем поселиться в доме Тармаса, только ему самому забыл об этом сказать.
   - Привет, дылда, - невозмутимо откликнулся мальчишка, знаком заставив своих сообщников умолкнуть на секундочку. - Шёл своей дорогой, да и иди дальше. Не мешай честным ворам делать свою работу.
   - Ворам!? - вскрикнул Бивил, и несколько людей вокруг тут же обернулись, взволнованные прозвучавшим обвинением. - И ты вот так просто признаёшься в этом, перед всеми этими честными людьми?
   - Ха, - издевательским тоном хихикнул Кипп, кивая ему за спину. - Недоучка-паладин топает ногами на маленькую занозу, а за своей спиной бревна не замечает.
   Старлинг обернулся и заметил, что толпа рядом с ним внезапно сильно поредела. Половина обернувшихся на его голос людей успела раствориться в тенях, полностью смешавшись с толпой, и он клял себя, что ни на секунду не запомнил их лица.
   - Серьёзно, сегодня ты не имеешь никакого права осуждать нас, - продолжил мальчик, насмешливо смело глядя ему в глаза. - Сегодня мы работаем на благо порядка. Выслеживаем приезжих авантюристов, чтобы они не смели думать, что могут вот так запросто занять нашу территорию.
   - Только не говори, что сам не ищешь для себя какой-нибудь выгоды, - недоверчиво обратился к нему Рейтер. - Ни за что не поверю, что вы начали поддерживать закон просто из чистого альтруизма.
   Кипп хмуро скосил в его сторону глаза. В глубине их темнело что-то невыразимое, как будто грусть и жалость к обычному человеку, не видящему проблем, клубящихся в его собственной тени.
   - Я же говорил, вам не положено этого знать, - мрачно произнёс мальчик, и его сообщники подобрались, готовые в любой момент рассыпаться в разные стороны с улюлюканьем, или же наброситься на обидчика гурьбой, повалить его на землю и растерзать на мелкие ошмётки, не обращая внимания на других людей, пытающихся отодрать их от жертвы. Как стая голодных волчат, ощетинившаяся дюжинами глаз и сотней выпущенных когтей.
   Полудроу ощутил, что не хотел бы перейти дорогу этим ребятам. Они были совсем не похожи на банду Билли Моссфельда, сильную и упивающуюся своей безнаказанностью. Они были меньше, злее и гораздо отчаяннее. Билли сплотил вокруг себя таких же, как он, потерявших одного или обоих родителей в прошедшей через Западную Гавань войне. Они обрели в его компании столь нужную им семью, товарищей и друзей. Но с войны уже прошло так много времени. Эти дети в большинстве своём выросли в нормальных семьях, и бежали оттуда, от жажды ли свободы или жестокого обращения, нельзя было сказать. Они сами выбрали свою судьбу, и готовы были за неё драться до последней капли крови, даже если их будут силком тащить обратно.
   - Скажу лишь, что бедные сиротки сами построят себе дом, и никого спрашивать не будут, - жёстко отрезал мальчишка. - Моссфельд уже постарел, он не способен больше следить за улицей во мраке ночи. Пришло время кому-то новому занять его место.
   Сорвавшись с места, стая обогнула собравшуюся толпу и исчезла среди ярмарочных палаток, распугивая с дороги случайных прохожих. А Рейтер подумал, что Кипп отчего-то не назвал Билли по имени. И теперь его утверждение можно было понять двояко. Неужели Гримунд тайно готовит смену для своей Ночной Стражи?
   - Когда это Кипп успел так вырасти? - изумился он вслух, со скрытой за дежурной улыбкой тревогой обернувшись к Эми. - Я помню, как буквально вчера он был всего лишь маленьким сорванцом, пытающимся стащить у мастера ресницы василиска для своих питомцев-лягушат.
   Девушка снисходительно ухмыльнулась, трепля его по белобрысой макушке.
   - Из-за своей эльфийской крови ты плохо замечаешь, как быстро меняется мир вокруг тебя, - ответила она, позволяя частичкам грусти и сожаления проникнуть в свой голос. - У Дейгуна с этим ещё хуже, он же чистокровный эльф. Он до сих пор замкнулся в своём прошлом, каждый день переживая события того дня, почти двадцать лет назад, когда он потерял свою жену и подругу. Его не зря называют в деревне старым, хотя по эльфийским меркам он ещё очень крепок. Он и правда похож на старика, лишь вспоминающего прожитую долгую жизнь. А мы, молодые расы, так не умеем. Мы работаем, каждый день приспосабливаясь к окружающей нас обстановке. Кто знает, может, когда человеческая цивилизация переживёт своё первое десяти тысячелетие, мы тоже превратимся в умудрённых жизнью долгожителей, и даже наши дети будут без страха смотреть, как гаснут на небе звёзды. Но, знаешь, это будем уже не мы! А пока что, и думать об этом незачем. Давай лучше праздновать!
   Рейтер удивлённо вслушивался в её мысли, раздумывая, что ещё он мог пропустить за прошедшие годы, пока практически безвылазно сидел за учёбой у Тармаса. Он слышал, конечно, что человеческие дети вырастают быстро, иногда взрослея за какой-нибудь месяц, но как-то не предполагал применять это знание на практике. Похоже, детям Гавани было уготовано судьбой рано взрослеть, чтобы противостоять вечному зову топей...
  
   9. Веселье продолжается. Неудержимая джига - и горячие взгляды.
  
   Рядом с поляной для танцев вглубь болот уходила тропа, ведущая на север, сквозь все Топи Мертвецов и до Хайклифа. Возле празднично украшенных ворот, которые на самом деле ни от кого ничего не охраняли, поскольку любой желающий мог обойти их вокруг, стояла одинокая смущённая стражница, пытающаяся задержать компанию искателей приключений, опоздавших к началу праздника. Лидер команды, добродушный мужчина средних лет в походном плаще поверх изношенной мантии жреца, как раз разговаривал с ней, показывая разрешения на ношение оружия и свободную наёмническую деятельность, подписанные канцелярией лорда самого Невервинтера.
   - Кажется, всё в порядке, сэр, - пробормотала стражница, разглядывая знакомую печать в виде глаза, истекающего тремя слезами. - Вы можете войти, сэр. То есть, войти в деревню. Я не хотела сказать, что Вы можете войти в меня. Сэр.
   Священник невинно склонил голову набок, как будто искренне не понимая её.
   - Неужели? - переспросил он, по-старчески добродушно улыбаясь. - Так и не хотела?
   Девушка ещё больше смутилась, чуть не выпустив из рук и не рассыпав по грязной земле все его бумаги.
   - Я бы не хотела, чтобы Вы подумали что-то не то, сэр. То есть, я уверена, что девушки постоянно надоедают Вам с подобными предложениями. Во всех селениях, где вы проходите, истребляя драконов и изгоняя нежить. Но, эм, я не такая. Сэр.
   Мужчина понимающе закивал, не убирая приятной улыбки с губ.
   - Да, действительно, - согласился он, в притворном возмущении надувая губы. - Подобное внимание приедается, знаешь ли. К счастью, все эти девушки в основном обращаются не ко мне.
   - Неужели, сэр?
   - Именно так, в этом единственном ты ошиблась. К моей спутнице.
   Стражница стала совсем пунцовой, от стыда совершенно затаив дыхание.
   - Но... почему, сэр? - осмелилась спросить она, поднимая свои огромные жалобные глаза на лидера компании.
   - Видишь ли, милая, - с абсолютно честными глазами заявил священник, - даже будучи женщинами... они не могли не заметить волшебные колебания её груди!
   Девушка нервно икнула, не в силах проглотить то, что только что услышала.
   - Должна признать... - неуверенно, невероятно милым от смущения голосом начала она. - Эти колебания действительно...
   - Что это вы обо мне шепчетесь? - вмешалась спутница жреца, воительница с закинутыми за спину мечом и щитом, заметив, что преисполненный надежды взгляд стражницы не отрывается от неё уже с полминуты.
   - Мэм! - вскрикнула девушка во весь голос, отвечая ей, как своему командиру. - Я лишь сказала, что Ваша грудь колышется в высшей степени волшебно, мэм!!!
   - Вижу, - на удивление невозмутимо заметила женщина, хотя на её лице и распустилась скромная весёлая улыбка. - Опять твои шуточки, Харви? Хватит играть с разумом маленькой девочки, нам ещё до вечера нужно выйти на юг, чтобы пересечь перевалы до наступления холодов!
   - О, перестань, - жалобно взмолился священник, примирительно улыбаясь. - Разве ты не видишь, как это мило?
   - Совращение несовершеннолетней?
   Глаза командира отряда вытянулись, как мельничные колёса.
   - Что.
   Рейтер и Эми переглянулись и одновременно весело завопили, словно перегревшийся чайник, с которого срывает крышу.
   - Как тебя зовут, девочка моя, и сколько зим ты живёшь на этом свете? - уже совершенно обычным, миролюбивым тоном обратился жрец к замершей стражнице, истово надеявшейся, что каким-то божественным чудом она прямо сейчас провалится сквозь землю.
   - Неморем, сэр, - отвечала она отчаявшимся голосом. - Кэрил Неморем, и мне ещё прошлой весной исполнилось восемнадцать.
   Мужчина успокоился и снова вошёл в своё добродушное, весёлое состояние.
   - И как же такая приятная молодая барышня как ты, Кэрил, забрела в такую глушь? - поинтересовался он, подмигивая.
   Девушка расслабилась и тоже улыбнулась радостно.
   - Уж точно не морем, сэр, - подтвердила она.
   На очищенном от урожая поле играла весёлая музыка, заезжие барды рассказывали истории, слухи со всего Берега Мечей и древние сказания о легендарных героях. Возле разыгрывающихся музыкантов начал собираться народ, которому были не интересны все проходящие состязания. Все они пытались перекричать друг друга, заказывая каждый свой любимый танец. Арфисты, лютнисты и свирельщики не обращали на них особого внимания, зная, что праздник продолжится до самого позднего вечера, и в конце концов все эти люди получат желаемое.
   - Танцы! - воодушевилась Эми, мигом загораясь новой идеей. - Рейтер, идём же скорее! Мы должны успеть наплясаться на целый год вперёд!
   - Эм, не думаю, что это хорошая идея, - с кислым видом ответил юноша, увлекаемый вслед за ней на площадку. - Ты же знаешь, я совсем не умею танцевать...
   - Ой, перестань! - крикнула девушка, вталкивая его в круг. Все люди вокруг тут же дружно отшатнулись, внезапно обнаружив среди себя серокожего полудроу. - Видишь, одно твоё присутствие заставляет людей чувствовать ритм!
   Она жеманно поклонилась своему партнёру, и ему пришлось поклониться в ответ, глупо улыбаясь. Заиграла музыка, и люди в кругах начали сходиться, знакомясь друг с другом, но в этот самый момент стальная хватка Бивила выдернула юношу из середины движения, отводя подальше от танцующих под возмущённый крик Эми.
   - Какого дьявола, Бивил? - взъярился парень, вырывая локоть из его железных пальцев. Можно быть уверенным, что на этом месте останется синяк. - Это не лучший способ заставить девушку танцевать с собой!
   - Георг специально предупреждал тебя насчёт подобных случаев, - воин чуть ли не рычал, словно сторожевой пёс, заслышавший раздражение хозяина. - Если уж появляешься в общественных местах, то держи себя тихо и не заставляй людей нервничать, сталкиваясь с тобой лицом к лицу. Ты вообще представляешь, что делаешь!? Западная Гавань наконец-то почти восстановилась после разрушения в той давней войне, начала заново привлекать к себе внимание переселенцев и числиться на хорошем счету у окрестных деревень. В круге было много приезжих, и каждая из них, вернувшись домой, расскажет, как ей пришлось танцевать с отвратительным монстром. Не говоря о том, что им самим придётся на всю жизнь страха натерпеться, ты хоть знаешь, как это ухудшит...
   Эми, вырвавшись наконец-то из закружившегося хоровода, подскочила к солдату и отвесила ему смачную пощёчину. Бивил схватился за щёку и замахнулся, было, чтобы ударить в ответ, но упёрся в пылающий искренней обидой её взгляд, который прожёг наконец-то возведённую им вокруг себя броню. Парень разочарованно вздохнул и опустил руки, потупив взор.
   - ... Это я сам хотел сделать! - воскликнул Рейтер, благодарно смотря на девушку. Играющая весёлая музыка придавала всей ситуации какой-то сюрреализм, от которого полудроу хотелось одновременно и веселиться, и плакать.
   - Ничего, так даже лучше, - подтвердила Эми, осуждающим взором вбивая Бивила в землю. - Тебя бы он, и правда, прибил, если бы только получил на это повод. Пусть попробует ударить меня. Я, впрочем, была не уверена, что он сдержится...
   - Зачем ты помогаешь ему? - жалобно, осуждающе спросил воин, не поднимая головы. Его плечи предательски задрожали, то ли от сдерживаемой ярости, то ли от боли... - Зачем защищаешь, зачем оправдываешь!? Ты же одна из нас, была обычной девушкой, очень даже миленькой...
   - Ну, спасибо, - хмыкнула Эми, подёргивая плечами.
   - ... если бы не эта дурацкая магия, которая тебе только мешает, ты бы стала кому-нибудь из нас прехорошенькой женой...
   - Так, минуточку! - вступился Рейтер, отталкивая Бивила в сторону, заставляя его взглянуть на себя. Покрасневшие глаза солдата с ненавистью уставились ему в лицо. - Какого дьявола ты говоришь о волшебстве так, как будто это заразная болезнь, которую нужно стыдиться и скрывать!? Ты сам-то слышишь, что говоришь? Магия - это Искусство, которым далеко не каждый способен овладеть. Она одна позволяет справиться с ужасами, которые населяют этот мир, и защитить обычных, живущих своей жизнью людей, а ты считаешь, что всех магов хорошо было бы связать в один огромный мешок и утопить в море?
   Воин отступил на шаг от него, не опуская своего взгляда. На его лице не было видно ни капли раскаяния за свои слова. Если что там и было, так это готовность повторить их заново, в гораздо более жёсткой форме.
   - Ну а если я вот прямо сейчас возьму, и поцелую Эми, ты что будешь делать!? - Рейтер чувствовал, как бешено стучит в ушах сердце. Он краем глаза внимательно следил за тем, какую реакцию предложение вызывает у девушки, каким-то чудом, надеясь, догадываясь... - Что твои инструкции говорят на этот счёт? Мы ведь никому не будем при этом мешать, а!?
   Глаза Бивила опасно расширились, словно собираясь вылезти из орбит. Затаив дыхание, он переводил взгляд с взбешённого юноши на девушку, которая, кажется, не спешила в презрении отворачиваться и задирать носик. Полудроу наблюдал то же самое со щемящей радостью в сердце.
   - Да как же так?... - проговорил воин, пряча своё лицо за огромными натруженными ладонями. - Как ты можешь позволять ему прикасаться к тебе? Этому... этому...
   - Давай, давай, - подначивал его Рейтер. - Скажи, кто же я, по-твоему!?
   Воин ещё крепче сжал лицо в ладонях, раздирая кожу ногтями, открывая наполненные обидой и разочарованием глаза.
   - Злобный, - начал перечислять он, взирая на полудроу так, словно зачитывал обвинительный приговор, - безответственный, самовлюблённый... гад ты, вот ты кто. Ты забрался в наши дома и отравляешь наш спокойный мир своим зловонием. Ты заставляешь хороших людей вести себя плохо. Лучше бы ты никогда не появлялся на свет!!!
   Юноша с пепельного цвета кожей оскалился, услышав такое, но сдержался. Этому его неустанно учил Тармас все эти годы. Концентрации и сдержанности. Чувствуя, как бешенство бурлит внутри него, парень отбросил его и вызвал на губах торжествующую улыбку. Стало гораздо легче.
   - Ты хоть один день вообще провёл в своей родной деревне? - иронично спросил он, взирая в глаза Бивила, ища там правду. - Хоть с одним человеком, кроме нас двоих и Георга, общался? Может, тебе стоит наконец-то открыть глаза и перестать слепо следовать за чужими словами!?
   Воин угрюмо воззрился на него, не понимая, не веря каждому слову. У него была одна-единственная правда, которой он всегда придерживался. Он не видел ничего, что могло бы поколебать её.
   - Идём, Рейтер, - попросила Эми, беря его за руку. - Если люди не хотят видеть нас, мы можем просто отойти за амбар. А ты смотри на нас, - строго приказала она Бивилу, - и спроси себя, сколько раз ты видел своими глазами, чтобы Рейтер делал хоть что-то плохое. Ты же всё время следишь за нами, не так ли? Нам не было смысла что-либо от тебя скрывать, ведь наши прогулки были единственным временем, когда мы могли почувствовать себя хоть немного свободно. А теперь ответь, что ты на самом деле видел?
   Парочка отошла за большое дряхлое здание, в которое уже успели собрать весь скудный урожай с рядом лежащего поля, и встали друг напротив друга. Закончилась очередная мелодия, и музыканты на площадке заиграли быструю, колкую музыку, словно сопровождавшуюся барабанным перестуком ног. Джига. Эми топнула ногой, другой ударила рядом с первой, и принялась стучать по истоптанной бесчисленными башмаками земле. С каблука на носок, с носка на каблук, и так снова и снова, бесконечный перестук, так что ноги буквально летают в воздухе, переплетаясь и сгибаясь в коленях, мелькая тут и там, словно барабанные палочки. Рейтер почти испуганно смотрел на это мастерство, которое казалось неповторимым, сумасшедшим, но скрепил сердце и вступил сам, неумело отстукивая ногами в такт музыке. Их с Эми тела сталкивались и следовали друг за другом, пытаясь составить какую-то единую картину. В какой-то момент девушка сама взяла его под руки и, переплетя пальцы, они двинулись вперёд вместе, отплясывая под безумно ускоряющийся ритм. Она и сама никогда не училась танцевать джигу, некогда было и не у кого, только видела, как пляшут парни и девушки во время деревенских праздников. И всё же, их общая напористость и страстное желание сделали невозможное реальным. Их башмаки звонко отплясывали по утоптанной земле, и казалось, сами их сердца переплелись в этом бешеном ритме.
   Бивил смотрел на них с откровенной злобой. Он никогда не мог понять Эми, никогда не стремился к этому, но теперь, когда она задала ему все эти дурацкие вопросы, парень вдруг понял, что не может ответить на них. Он прекрасно знал, чувствовал, что Рейтер олицетворяет собой само зло, но никак не мог вспомнить ничего, что бы могло доказать это. Даже давние слова Георга теперь казались какими-то размытыми, нечёткими, как будто и сам староста не стремился очернить полудроу, а Бивил просто предпочёл его так понять. Воин с силой ударил себя по лицу. Почему? Почему он такой слабак, что не может просто верить в то, что истинно правильно...
   Их ноги отстукивали нескончаемый ритм по сухой земле. Стук, стук каблуков, и разгорячённые лица, покрытые быстро выступающим потом. Они почти сразу же устали и еле могли дышать, впитывая холодный осенний воздух одними лишь порами кожи. Но они продолжали отплясывать, следуя за совсем уже невозможным темпом бушующей мелодии. Выдохшись, сходя с ума от жажды, двое вновь переплели руки и помчались вместе вперёд и назад, отплясывая под стучащий в их ушах ритм, ради себя, друг ради друга, ради этой безумной музыки.
   Бивил смотрел, как они танцуют вместе, и злился на самого себя, и в основном на них, за то, что они задали ему такую трудную, нерешаемую задачку. Ведь если вспомнить то, что он сам видел, выходило, что большая часть деревенской молодёжи подпадала под определение, которое он дал полудроу. Большая часть, но только не он. Бивил с ужасом понимал, что если полудроу не является тем жутким монстром, которым воин его представлял, то всему, что он сам и другие мальчишки с ним делали, не может быть никакого оправдания. Они все оказываются злодеями, а серокожий юноша - бесправной жертвой, которую заставили принять на себя их грехи.
   Солдат зарычал и обхватил руками голову, пытаясь открутить её с шеи. Это не могло быть правдой. Нет. Только не так ужасно. Все взрослые знали, что происходит, и молчаливо одобряли это. Все вместе они ни за что не могут ошибаться. У мальчишек были все основания считать Рейтера изгоем и чудовищем, даже если он и не успел ещё им стать.
   Музыка вошла в окончательный раж и вдруг оборвалась, на заключительном, мощном и весёлом аккорде. Танцоры снова стояли друг против друга, последний раз ударив ногами землю, с ног до головы залитые потом, свободные и счастливые, глубоко вдыхая свежий ветер, овевающий их горячие тела. Они смогли. Они держались до самого конца, не попадая в ногу, совершенно не понимая, как они движутся и как надо. Ни капли не профессионально, но они сделали это. Весёлые улыбки озарили их покрасневшие лица, и они смотрели друг на друга радостно и благодарно. Парочка обернулась на своего тюремщика, ожидая, что он захочет вновь продолжить прерванный разговор.
   Но Бивил уходил прочь, не оглядываясь на них. Впервые в жизни он оставил свой пост, чувствуя пылающую в голове необходимость просто пройтись и подумать обо всём. Если открыть глаза и просто посмотреть вокруг, что ещё он может увидеть, что раньше списывал на то, что честные взрослые люди знают, что они делают, и наверняка имеют на это полное право?
   Он не простил полудроу или его подружку. Он не считал теперь, что они невинны и достойны безоговорочного доверия. Если он что и мог про них сказать, то напротив, заявил бы, что за ними необходим ещё более тщательный присмотр. Он перестал слепо доверять мнению взрослых людей, и не был уверен, что принятых ими мер в отношении парочки достаточно, чтобы должным образом сдерживать их. Сегодняшний день это более чем ясно показал. Но сейчас солдат был не в состоянии выполнять свои обязанности. В его голове разверзлась Бездна, все мысли перепутались, и он ни к чему больше не стремился, кроме как скорее попасть домой и рухнуть на постель, чтобы забыться блаженным сном и больше ни о чём этом не думать.
   Двое смотрели ему в спину, не веря собственному счастью. Впервые больше чем за три года они могли делать то, что сами захотят. Рейтер оглянулся на свою подругу по несчастью, гадая, думает ли она о том же, о чём и он. Но, в конце концов, она была так необыкновенно мила с ним сегодня... что-то внутри него подсказывало, что у этого могла быть только одна причина.
   - Слушай, - вымолвил он несмело, прерываясь почти на каждом слове, - а правда, что ты скажешь, если... мы сейчас найдём укромное местечко и... я тебя поцелую? Если, конечно, захочешь.
   К концу фразы его голос совсем затих, юноша окончательно разуверился в собственных словах и упал духом. Хотя, что тут такого? Он просто хотел отблагодарить её за прекрасно проведённый день.
   Эми закатила глаза и недоверчиво покачала головой. Сколько же времени ему понадобилось, чтобы сопоставить вместе все знаки и намёки.
   - Во имя Мистры, прекрати уже так стесняться, - уверенно заявила девушка. - Я же не Бивил, чтобы презирать тебя непонятно за что. Пойдём уже!
   Его сердце нафиг остановилось. Полудроу замер, неслышно заикаясь, но быстро потряс головой и выбил из ней всё лишнее. Взяв девушку за руку, он повёл её к месту в задней стене амбара, где доски отодвигались и образовывали всем известный тайный проход...
  
   10. Ночь. Героев здесь нет. Всё. Конец.
  
   Как не странно, мародёров в деревне оказалось не так уж много, всего пара дюжин. Они действовали небольшими диверсионными командами по четверо, набрасываясь на деревню с разных сторон, принося как можно больше разрушений и так же быстро отступая в тень леса. Только потому Западная Гавань и не была до сих пор разрушена до основания. И всё же, для разбуженных среди ночи безоружных крестьян этого было более чем достаточно. Стоявшие на страже ополченцы во главе с Георгом метались из одного конца Гавани до другого, не успевая никого спасти, не успевая тушить всё новые искры пожара. Те солдаты, которые отбивались от остальных, кто остался в одиночестве на посту, как пугала от мародёров, быстро гибли. В конце концов, от маленькой армии Георга осталось всего четыре человека, зажатые под ливнем магических стрел и арбалетных дротиков вдали от деревни, за мостом. Они уже не могли прорваться обратно, и захватчики наводнили Западную Гавань, передвигаясь открыто и совершенно безнаказанно.
   Три тихие тени перепрыгнули через узкий ручей и залегли на болотистом берегу канавы, осторожно наблюдая за ближайшими домами, освещёнными танцующими языками пламени. Юноша с пепельно-серой кожей указал рукой направление, и они почти на четвереньках помчались к ближайшему целому дому. Мимо плетёных изгородей, мимо чёрных окон, которые скалились пустотой, словно все дома вокруг были давно заброшены. Ребята подползли к углу дома и заглянули на главную и единственную улицу деревни.
   - Вон там! Это... кажется, сам Билли Моссфельд, - прошептала Эми, указывая на другую сторону улицы. - Мистра, сколько же крови...
   - А ещё - те, кто его ранил, - злобно промолвил Рейтер, поглядывая на роющихся внутри чьего-то дома дуэргаров. Воздух оглашали раздражённые крики и повелительные вопли командира четвёрки.
   - Отвлечь их?
   - Нет. Они уже выходят. Они же сейчас пойдут сюда! - сердце парня колотилось как бешеное, дымный воздух заставлял его задыхаться и с трудом сдерживать кашель. - Прячемся...
   - Куда!? - Эми растерянно оглянулась. Дуэргары двигались без всякой логики, шарясь между домами в поисках пытающихся убежать крестьян. Взгляд её одновременно с товарищем упёрся в одно единственное надёжное место.
   - Там, где они уже побывали, они будут искать в последнюю очередь, - кивнул юноша, прижимаясь спиной к краю дома и отползая назад, пытаясь не попасть на глаза мародёрам. Трое товарищей отступили обратно к берегу ручья и сквозь развалившуюся стену проникли внутрь горящего дома.
   Закрыв лица краями одежды, они смогли углубиться в чью-то чужую комнату, держась подальше от раскалённых стен и рассыпанных по полу угольков. Дышать было нечем, воздух в доме почти весь выгорел и обжигал горло при каждом вдохе, но они всё равно ползли, торопились, пытаясь скрыться от приближающихся тяжёлых шагов мародёров.
   Сжавшись в комочек, ребята один за другим перепрыгнули через объятый пламенем дверной проём в соседнюю комнату. Прижавшись к полу, Рейтер подобрался к окну и прислушался, пытаясь обнаружить разгуливающих между домами дуэргаров. Их голоса вдруг раздались совсем рядом, буквально под окном, и он инстинктивно вжался в усыпавшую деревянный пол горячую золу. Жгучая боль в руках заставила его перекатиться на спину и сжать вместе обожжённые ладони. Еле слышное над воющим гулом огня мычание донеслось из его сжатых губ.
   - Где ваше серебро? Видели где-нибудь в деревне серебро!? - выкрикнул бандит на улице, коверкая слова Общего языка. Сердце полудроу сжалось в груди. Он знал, как будто предвидел, что сейчас произойдёт.
   - Забирайте, прошу вас, забирайте все деньги, только не трогайте Мери! - какой-то парень по глупости всё ещё пытался спрятаться в чулане вместе с молодой невестой. Пока его подручные перетряхивали дом, командир четвёрки дуэргаров тут же, во дворе допрашивал его неудачливых обитателей.
   - Мне неинтересны жалкие медяки, которые вы скопили на чёрный день, - презрительно ответил жёсткий голос бандита. - Но давай-ка сделаем вот как! Ты вспомнишь, у кого в деревне ты мог видеть что-то по-настоящему ценное. Блестящее. Самородок, так, кажется, это называется? За каждый честный ответ ты получишь обратно часть своей женщины. Не отделённую от тела, пока что.
   Некоторое время слышалось только напряжённое тяжёлое дыхание и всхлипывания девушки, обмякшей в руках захватчика, держащего нож у её щеки.
   - Я... я знаю! - радостно, с облегчением воскликнул парень. - В доме мага есть столько всего, сколько и не сосчитать. Там целые груды золота и серебра, прямо в слитках! Говорят, он ищет на болоте клады и всё складывает у себя в подвале, только ради этого здесь и живёт!
   Разочарованный смех дуэргара, покачивающего головой.
   - Лжец, как и все мягкотелые предатели с поверхности. Получай свою награду.
   Свистнул клинок, и женский отчаянный крик оглушил вывалившихся с другой стороны дома ребят. Они попадали на землю, вдыхая чудодейственный воздух, валяясь по грязи, чтобы унять ожоги по всему телу. Рейтер через силу приподнял голову, оглядываясь вокруг. Слава Закатному Солнцу, никого. Они оставили группу мародёров позади себя. Махнув рукой, юноша поднялся с земли и на полусогнутых ногах помчался к виднеющемуся через улицу раненому. Вслед ему и с трудом поспевающим за ним товарищам летели жестокие, полные издёвки слова:
   - Попробуй ещё раз. У тебя ещё четыре попытки...
   Парни подняли тело и как можно быстрее потащили его прочь от разгорающегося пожара. Юноша пытался что-то простонать, но Эми тут же зажала ему рот, вливая в горло выданное Меррингом целебное зелье. Девушка чувствовала, что готова в любой момент рухнуть на колени и разрыдаться в хлам, и только забота о раненом кое-как удерживала её от того, чтобы сдаться. Она надеялась, против всякой логики надеялась, что большинство жителей успели покинуть свои дома после прозвучавшей тревоги, и что в трясине их не перехватили ожидающие в засаде убийцы...
   Промыв страшную зияющую рану на животе, она вылила на неё остатки зелья и зажала постоянно появляющуюся кровь губкой болеутоляющего мха. Волокна под её крепко сжатыми пальцами тут же намокли от крови, и девушка дрогнула, не в силах больше выносить эту жуткую ночь. Рейтер перетягивал живот раненого бинтом, когда вдруг тоже замер и спросил упавшим голосом:
   - А это кто ещё...?
   Возле них стояло маленькое сгорбленное существо, накрытое с головой подметающим полами землю длинным плащом.
   - А, это младшенькая Леннонов, - невозмутимо ответил Бивил, привставший, чтобы не мешать своим товарищам. - Килли, кажется? Я видел её вчера, когда она болела за свою сестру в Битве на Жатву.
   Полудроу захлопал глазами, сделавшись похожим на сонную сову.
   - И что она здесь делает?
   - Я вынес её из горящего дома, - пожал плечами воин, словно это было обычное дело, не стоило даже спрашивать. - Она пряталась в сундуке, я услышал её хныканье, когда ей стало совсем горячо. Мы ведь для этого и полезли в полыхающий дом, так? Обшарили все комнаты, чтобы проверить, не осталось ли там кого?
   Рейтер переглянулся с Эми, которая готова была бы вскочить и расцеловать ополченца, если бы не держала всё ещё пропитавшийся кровью мох на ране Моссфельда.
   - Да, Бивил, - подтвердил юноша, понурив глаза, - именно поэтому.
   Вопрос о том, прятать раненого в деревне или таскаться с каждым вглубь трясины, рискуя быть обнаруженными, сразу отпал. Все прочие его раны пришлось пока оставить как есть, понадеявшись на чудодейственную живую воду. Эми сменила губку мха на его животе, и ребята вместе перевязали самые серьёзные царапины. Затем юноши, как и прежде, вдвоём понесли бессознательное тело в сторону ручья. Девушка шла за ними, ведя под ручку маленькую Килли, постоянно оглядываясь по сторонам.
   Им удалось незамеченными сделать ещё несколько рейсов, оттаскивая раненых с улиц и доводя их до целителя. Меррингу удалось вытащить многих почти с того света, а те, кто ещё мог держаться на ногах, войдя от передозировки зелья в боевой раж, требовали себе оружие, чтобы идти воевать с захватчиками. В конце концов, священник уступил им, и воины помогли Георгу на мосту уничтожить нескольких зашедших с тыла невидимых дуэргаров. Они даже доставили жрецу новых пациентов, в том числе и Уорда Моссфельда, павшего во время неожиданного нападения со спины.
   Рейтер снова вёл своих товарищей всё дальше вглубь охваченной огнём деревни, когда услышал пронзительный свист, от которого у него защемило в ушах. Бивил подхватил его, недоумевая, что происходит, сам ничего не слыша. Юноша, только очнувшись, тут же принялся взволнованно жестикулировать, требуя, чтобы они ушли прочь с открытого места... Ребята только успели скрыться за низким пригорком, практически на виду, когда мимо них промчались серые тени отступающих дуэргаров. Мародёры заметили, что сила уже не на их стороне, и спешили ретироваться обратно в болота, чтобы вновь безнаказанно скрыться.
   Они были так близко. Эми могла слышать их жадное, прерывистое дыхание, пока она вжималась в сухую осеннюю траву, щекотавшую ей нос. Запах торфянистой земли и прелого сена заставлял её хотеть чихнуть, девушка противостояла ему, как могла. Она надеялась только, что её светлые волосы смешаются с высохшей травой и не привлекут внимания...
   Слева от себя она расслышала тихий шорох, и рука Рейтера тихо коснулась её плеча. Юноша показал себе за плечо и бесшумно стал отползать, скрывать среди колышущейся под ночным ветром травы.
   - Они отступили не все, - шепнул парень, когда они надёжно укрылись под насыпью, которая отделяла Западную Гавань от топей. - Я считал. Не хватает двух четвёрок, только считая тех, кого мы уже видели, и вряд ли их всех успели просто перебить. Значит, некоторые всё ещё прячутся среди домов, скрывшись в невидимости. И когда захватчики вернутся, мы получим нож в спину.
   - Так почему бы вам не поколдовать немного? - возмутился Бивил, оглядывая товарищей пылающим взором. - Все так вас боятся, а вы не способны даже на простейшие фокусы!? Где ваши жезлы, посохи или свитки, что там вы используете, когда собственной магии не хватает?
   Полудроу сдержанно фыркнул, беззвучно хохоча. Оказывается, даже самый недалёкий воин в их захолустье знал, в чём заключается истинная сила чародеев. Ведь число заклятий, которые можно использовать в течение одного дня, жёстко ограничено. И к тому же, пока ты возишься с ингредиентами и размахиваешь руками, бормоча себе под нос, любой мечник успеет подойти и пронзить тебя насквозь.
   Но волшебники, как известно, готовятся ко всему заранее. Они долго и упорно трудятся, зачаровывая волшебную палочку, но зато впоследствии могут бросаться записанным в неё заклятьем направо и налево, практически мгновенно.
   Для таких деревенских магов, как они с Эми, всё упиралось только в одну проблему. Деньги. На создание самой простой палочки ушло бы столько золота, что за неё можно было бы скупить с потрохами всю Западную Гавань. Чтобы просто записать заклятье на свиток, чуть расширив свой каждодневный арсенал, Рейтеру пришлось бы потратить всё своё содержание за два с половиной года.
   Нужно ли ещё говорить, что Тармас никогда не позволил бы им заниматься подобной террористической деятельностью?
   - Нужно пробраться к дому мастера, - произнёс Рейтер вместо того, чтобы впустую спорить. - Если бандиты дадут нам хотя бы небольшую передышку, мы успеем подготовить им какой-нибудь достойный ответ.
   - Но Тармас никогда не разрешит... - начала была девушка, но замолкла, качая головой. Сейчас никакие замки и ловушки не имели значения. Вполне возможно, что дуэргары уже сделали всю работу за них, в первую очередь разорив чародейский дом и убив его хозяина.
   Ребята прокрались к отдельно стоящему дому, обошли стоящую во дворе старую телегу, вросшую колёсами в землю. Отсюда им открылся вид на широкую площадь, ещё вчера занятую ярморочными палатками и толкущимся народом.
   Сейчас посреди вытоптанной травы противостояли друг другу два могущественных существа.
   Тармас, вырванный из удобной постели ударами набата, уже давно растерял первоначальное презрение и раздражение, изливаемое по направлению к своему оппоненту. Теперь он стоял, крепко уйдя ногами в землю, окружённый множеством слоёв магической защиты, и изо всех сил сжимал в руках посох, дававший ему мощь до сих пор огрызаться молниями и сгустками огня. Он не представлял, сколько прошло времени с начала этого боя. Сила, заключённая в посохе, быстро таяла, и чародей отвечал противнику всё медленнее, пытаясь тянуть время и по большей части просто удерживая врага на месте, не давая уйти и сжечь Западную Гавань дотла.
   Его соперник, тем временем, совсем не выказывал признаков усталости. Как змея, он кружил вокруг своего врага, уклоняясь от его отчаянных ударов и не переставая поливать волшебника ливнем магических снарядов. Игривая ухмылка на его лице показывала, что ему очень нравится впитывать страх и бессилие загнанного в угол соперника. Покрытая каменной твердью кожа Тармаса была испещрена выбоинами от попавших в неё снарядов, и сияние магической защиты вокруг него слабело с каждой минутой. К середине боя блестевший как вывески магазинов Города Роскоши, маг понемногу превращался обратно в обычного человека. Его глаза испуганно метались по пустой площадке, покрытой кругами чёрной, медленно тлеющей земли, и лужами пузырящейся кипящей кислоты, обгладывающей земные корни.
   - Бегите прочь отсюда! - закричал он, заметив воинов, потихоньку подкрадывающихся ближе к его жуткому желтокожему противнику. - Здесь смертельно опасно! Уводите всех прочь от деревни, пока ещё можете!
   Моссфельд-старший вместе с одним из своих сыновей и Нией Мереборн озабоченно переглянулись. Стареющий волшебник выдал их приближение врагу, и они были ещё слишком далеко, чтобы быстро подбежать на расстояние удара. Неужели глупый старик так впал в истерику, что совсем потерял разум?
   - Странно, - прошептал Уэбб, указывая рукой в стороны искорёженной земли на площади. - Не помню, чтобы мы вчера успели убрать торговые палатки. Георг решил, что все слишком устали после праздника, и отпустил нас по домам. Да и многие торговцы решили остаться в деревне на ночь, чтобы с утра отправиться в дорогу...
   Юноша осёкся и остолбенело уставился на землю перед собой. Он и не заметил раньше страшного запаха горелого мяса, усилившегося, когда они подобрались совсем близко к противостоящим чародеям. Его глаз теперь помимо воли останавливался на чёрных ошмётках разноцветной ткани, лежащих в грязи закопчённых черепках и осколках детских игрушек, торчащих из земли железных крючках, на которых держались палатки, теперь оплавленных и оплывших лужицами раскалённого белого металла. Парень отдёрнул руку от земли, опасаясь, что незаметный горячий бугорок под его пальцами - на самом деле почерневший череп сожжённого заживо человека. Но нет... это был всего лишь земля. Просто осыпающийся между его пальцев чернозём...
   Гримунд, высунувший голову над бугорком, прекрасно видел выпирающие над землёй, рассыпающиеся пеплом кости. Такую жуткую картину ему не приходилось наблюдать за всю свою страшную жизнь, но когда молодые паломники представляли себе буйство Эбеновой Смерти, это должны было бы выглядеть примерно вот так. Чтобы двое смертных волшебников сравнились в разрушении с бессмертным костяным драконом... мужчина никогда не думал, что ему придётся лицезреть такое. Он и не предполагал, что старый чародей мог где-то заграбастать в свои лапы посох подобной силы... хотя, после давней войны в здешних местах находили и не такие реликвии.
   Тем временем чужой маг, не похожий ни на одного обитателя их мира, воспользовался тем, что его соперник отвлёкся, чтобы оглянуться вокруг.
   - Жалкие наёмники сбежали, - проворчал он на драконьем наречии, шипя, словно настоящая змея. - Но тебе, мышка, это уже не поможет. Я достаточно развлёкся с тобой, и пришло время закончить дело.
   Он произнёс слова силы, поднял над головой руки, сжимающие прозрачный шарик, и вокруг него разлилась волшебная энергия, формируя отражающее заклинания поле. Тармас горестно опустил руки. Все свои немногочисленные мощнейшие заклятья он уже растратил, а заёмной силе посоха через эту сферу не пробиться.
   - Вам стоило послушать его, - добавил пришелец на Общем языке, сцепляя вместе ладони. В узком пространстве между его руками мгновенно раскалились и расплавились семь серебряных штырьков, и когда чародей развёл ладони в стороны, между ними образовался сверкающий как солнце разряд электрической энергии. Выхватив из рукава стеклянную палочку, маг направил её в сторону ближайшего к нему ополченца и произнёс финальное слово заклятья.
   Рейтер уже давно понял, что безоружным подросткам нечего делать рядом с равняющим дома с землёй сражением. Он отполз за угол дома и во всю прыть удалялся как можно дальше, пытаясь обойти ярмарочную площадь и скрыться на ячменном поле, когда с замиранием сердца заметил, что рядом с ним остался один лишь запыхавшийся Бивил.
   Девушка, освещаемая мерцающим светом разгорающегося всё ярче заклятья, прокралась из-за укрытия почти к самому сердцу битвы. Она подняла на плечи лежащего, прислонившись к стене, Питни и сейчас торопилась увести его подальше.
   - Нет, Эми! Беги...
   Полудроу сжал зубы, прикусив кончик языка до крови. Он чуть было не добавил ... он тебя не стоит. Выпивоха, каждый день ранним утром поджидавший крестьян у выхода на поля, чтобы выпросить у них лишнюю монетку на опохмел. Сколько жена не ругала и не гоняла его, он был неисправим. Сколько энергичная немолодая женщина не упрашивала односельчан не давать мужу ни одного медяка, не позорить её и их детей, он всё равно находил способ раздобыть себе кружку Бэкменской медовухи. Она боролась с мужчиной как могла, но рассыпалась об его такой же твердокаменный характер, как гребешок волны о высокую скалу. И в то же время - Питни был лучшим грибником Гавани, знавшим все заповедные места топей, когда ещё был достойным человеком. К нему до сих пор приходили за советом все деревенские собирательницы. В редкие моменты, когда он сохранял светлую голову, рукастый мужчина мог задорно поплевать на ладони и быстро выполнить любую работу, прочистить ли трубу или перебрать печь, словно ему это ничего не стоило. Его весёлые лукавые глаза с искоркой очень любили дети. Рейтер не мог представить себе, как они скажут Килли, что её отец погиб, угодив под случайный удар в магической битве.
   Об Эми некому было горевать. А у Леннонов, кроме Килли, было ещё пятеро детей.
   Юноша бросил не замечающего опасности Бивила и бросился в противоположную сторону, надеясь, что ещё успеет добраться до подруги и помочь ей двигаться быстрее. Но его ноги отказались ему подчиняться, словно окаменев, и парень свалился на мягкую траву, принявшую его тело, словно материнские объятия. Парализованный от головы до кончиков пальцев, Рейтер мог только расширенными от ужаса глазами смотреть на горько покачивающего головой учителя, опускающего свой посох с сияющим драгоценным камнем на конце. Маг развернулся, упорно и неотвратимо подходя ближе к своему сопернику. Тот, кажется, понял его намерения, но не мог ничего сделать, кроме как перевести палочку на Тармаса и ускорить своё колдовство. Заклятье почти освободилось из его рук, полыхая во все стороны разрядами электричества...
   До медленно ползущей со своим тяжёлым грузом Эми оставалось всего шагов тридцать. Он бы мог пробежать их, чтобы хотя бы закрыть её грудью от жуткой магии...
   Тармас крепко сжал посох силы в кулаке и прошептал про себя два слова:
   - Не будь.
   Древко переломилось пополам, высвобождая всю сохранившуюся внутри себя мощь. Сфера адского пламени взметнулась вокруг исчезнувшей в ней фигуры волшебника, поглотив в себя и истошно вопящего чужого мага. Одновременно с этим его заклинание сорвалось с кончика кристаллической палочки, распыляя её в мелкую крошку, и прошило обгорелые кости Тармаса, мгновенно перескакивая в направлении ближайшей живой души.
   Гримунд и его товарищи не теряли времени даром. Они бросились в рассыпную, как только чародей начал своё ужасное заклятье. Но искривляющаяся в полёте дуга молнии всё равно настигла одного из них, превратив юношу в комок оголённых нервов и содрогающейся плоти. Испепелив свою цель, заклятье не удовлетворилось этим и бросилось дальше.
   Моссфельд-старший, раненый уже множество раз за ночь, рухнул на землю.
   Ния вскрикнула, подброшенная в воздух, и сгорела. От неё остались только чёрные косточки в проплавленном доспехе.
   Эми в последний момент оттолкнула от себя Питни, пытаясь спасти его. Волшебница не знала, что за страшное заклинание собирается использовать маг. Когда молния ударила в неё, и тут же отскочила в лежащее рядом его тело, в полных слёз глазах девушки отразилась обида и сожаление.
   Потом их обоих не стало.
  
   11. Подарок. Мы никогда не умрём.
  
   Убийственное заклятье бросилось в сторону парализованного на земле Рейтера. Юноша увидел вспышку, чуть не ослепившую его, пропахавшую землю прямо перед его носом. Только через несколько секунд полудроу понял, что его тело оттаскивают куда-то назад за ноги. Бивил мрачно сопел, надрываясь изо всех сил. В его глазах застыл страх и чувство собственного предательства, но он упрямо тащил тело прочь от места сражения. Теперь Рейтер остался единственным посвящённым в Искусство в Западной Гавани. Значит, только у него был шанс спасти деревню от нового нападения захватчиков. Как бы воин его не ненавидел, этот полудроу должен был жить.
   А юноша с пепельным цветом кожи беззвучно плакал, не в силах пошевелиться и даже закричать от боли. Только его слёзы стекали по застывшему как маска лицу тонкими струйками. Вспышка молнии навеки запечатлела на его сетчатке последнюю увиденную им картину. Чародей, исчезающий в магическом пламени, с бешенством и ненавистью на лице спускающий со своих пальцев смерть. Горькую улыбку Тармаса, остановившего его, чтобы спасти хотя бы одного своего нелюбимого ученика. Отчаянье и боль в глазах Моссфельда, наблюдающего, как погибает его младший сын, которого он сам повёл сегодня в бой. Страх и слёзы обиды, искажающие такие знакомые черты Эми. Всё это было неправдой, каким-то чудовищным фарсом, подстроившим все события себе на потеху. Юноша совсем не узнавал знакомых ему людей в этих неподвижных сценических образах, застывших у него в глазах. Это были не они. Не живые, чувствующие и мыслящие люди.
   Маски. Лишь толстые гипсовые маски, следящие за ним пустыми дырами глаз. Забравшие знакомых ему людей, надевшие их лица и исказившие их настоящие, человеческие характеры.
   Он помнил Эми совсем другой...
   Рейтер помнил, как вечером после праздника они оказались одни в амбаре возле ячменного поля. Помнил, как чудесно сияли её глаза, и как сильно билось сердце. Как он неуверенно сделал первый шаг, всё ещё не смея надеяться, что он верно понял её сегодняшние намёки. Может, всё это ему только привиделось? Обжигающие щёки взгляды, тихое смущение, спокойный кивок, с которым она последовала за ним сюда, подальше от всех людей. Как будто для неё всё происходящее было очевидным и обычным. Наверное, пора заканчивать эту затянувшуюся шутку. Бивил в любой момент может рассказать Георгу о том, чем они здесь занимаются, и тогда...
   Его губы обожгло пламенем украденного поцелуя.
   Задыхаясь от пьянящего запаха её горячей кожи, юноша неумело ответил на поцелуй, прижимаясь ртом к её мягким губам, вкушая её, как путник впивается в воду оазиса после долгого пути по безжалостной пустыне. Его руки обняли её плечи и прижали девушку ещё ближе к себе, стремясь стать с ней совершенно единым. Отчаянно сжимая её тело в руках, он гладил её длинные соломенные волосы, проникая дрожащими пальцами между прядей и застывая в неподвижности, наслаждаясь ощущением мягких шёлковых волн на своей коже...
   Эми удивлённо раскрыла глаза, когда он с таким напором набросился на неё. Но она не отстранилась, зная, что он сам должен сделать первый шаг. Прикосновения к его жарким губам постепенно заводили её всё больше, заставляя кровь буквально закипать в сердце. Девушка чувствовала, как впадает в какое-то ненормальное состояние, как будто раж, и теряет контроль над собственным телом. Ей хотелось ощутить на своей коже его прикосновения, и вновь и вновь целовать эти сухие от волнения, жёсткие губы, которые проникали в сам её разум...
   Вдруг он резко отпрянул, разрывая поцелуй и тяжело дыша. Эми обиженно промычала, облизывая изнутри губы. На них ещё оставались следы его слюны, и девушка жадно сглотнула, ощущая его чарующее послевкусие. Её грудь тяжело колыхалась, качая в лёгкие воздух.
   - Прости, - произнёс он беззвучным сухим шёпотом. - Я только хотел спросить, правильно ли я тебя понял. В смысле, этого ли ты хотела, когда... ну, ты знаешь...
   - Да, - поспешила ответить она, недовольно посматривая в его глаза. - Ты думаешь, кого я хотела очаровать этим новым платьем? Точно не этого олуха в кольчуге. Всё, чтобы привлечь твоё внимание...
   ... олух беззащитный. Лукавая улыбка, которая предназначена только ему.
   - Прости ещё раз, - повторил он, весело хмыкая. - То есть, всё нормально, если я...
   - Да. Только в этот раз попробуй... нежнее.
   Их губы снова и снова ненадолго соприкасались, словно втираясь друг другу в доверие. Они щекотали друг друга носами, улыбаясь с тихо разгорающемся огоньком в сердце. Каждый раз, касаясь его, девушка как будто получала разряд статического электричества, от которого у неё вставали дыбом волосы, по спине текли ручейки мурашек, а грудь всё больше набухала, упираясь в жёсткое полотно платья чувствительными кончиками. Когда краешек его языка проник внутрь её рта, переплетаясь вместе с её языком и кружась с ним в танце, она не смогла сдержать вырвавшийся стон наслаждения, поднявшийся из груди.
   Прижимаясь друг к другу всё теснее, они поглаживали друг друга по волосам, обнимая чужую голову крепче и крепче, и ещё очень долго целовались, до тех пор, пока совсем не выбились из сил и не могли больше стоять на ногах.
   Они рухнули вниз, сглатывая от напряжения и пытаясь отдышаться. Некоторое время он просто смотрел на неё с невыразимой нежностью, а она прятала глаза, стараясь немного успокоиться. Но сидеть на холодной земле было неудобно, и он безмолвно предложил найти место получше.
   Она кивнула, чувствуя себя полностью вымотанной. Пока он отошёл, высматривая внутри амбара удобное мягкое местечко, она нервно взялась пальцами за свободный воротник платья и потянула его вниз, оголяя одно плечо за другим. Ей пришлось напомнить себе, что она делает и ради чего всё это придумала. Девушке казалось, что ещё немного, и она совершенно потеряет голову просто от его присутствия рядом, от разгоревшегося в груди жара, и вот-вот забудет всё на свете.
   - Ой! - донёсся до неё его удивлённый возглас. - Ты... уверена в этом? Ты же не обязана...
   Она не смогла не улыбнуться счастливо на эту его реплику.
   - Ты не слишком-то понятлив, а? - усмехнулась она, стаскивая платье до локтей, обнажая свою маленькую, деликатную грудь. - Подумай. Когда нам ещё представится возможность избавиться от постоянно наблюдающих взглядов?
   Она подошла к нему и, глядя предельно серьёзно и строго, повелительно положила его ладони на чашечки грудей. Юноша улыбнулся, опуская взгляд. Его пальцы нежно поглаживали горки грудей, ощупывая доставшуюся им территорию и сжимая её, словно пробуя на вкус.
   - Мне что, всё придётся делать самой? - возмущённо спросила она, не отпуская его рук.
   - Ах да, - рассмеялся он, нервно вздрагивая. Изящными тонкими пальцами заклинателя он расшнуровал завязки на куртке и стащил её с плеч. - Я опять виноват. Слушай, для меня это всё в первый раз, так что не серчай особенно, если я что-то делаю неправильно, ладно?
   Эми прыснула, прикрывая рот ладонью. Ей было хорошо. Она поверить не могла, что просто быть вдвоём с другим человеком может сделать её такой счастливой.
   - Знаешь ли, для меня тоже, - призналась она, дюйм за дюймом приспуская платье всё ниже, словно дразня его внимание, и сама, не отрываясь, следя глазами, как Рейтер так же осторожно сбрасывает штаны. Она окончательно потеряла себя, как только они оказались друг перед другом совершенно нагими, запуталась в своих мыслях и предоставила остальное инстинкту. - Мне кажется, мы с тобой вдвоём... читали одинаковые книжки...
   Рейтер помнил, как она лежала на собранном зерне, раскинувшись во все стороны, а он нежно целовал её упругую грудь, водя языком вокруг набухшего, торчащего вверх соска. Его рука самозабвенно ласкала вторую половинку, поглаживая тёмный ореол и немного зажимая сосок между пальцев, а девушка, смущённо покраснев и не разжимая губ, тяжело дышала и мычанием сдерживала подступающие волны жара. Парень всё ещё мог чувствовать, как она дрожала, сжатая, как пружина, в его руке, подчиняясь каждому движению двух пальцев, изгибаясь и прижимая его голову ближе к своей груди. Он всё ещё ощущал тёплые и влажные створки её лона, сами раскрывающиеся перед его пальцами, жадно принимая их внутрь. Он слышал, как она сквозь зубы молила его быть добрее и наконец-то сделать ей хорошо...
   Он помнил, как Эми тихо сжалась вокруг него и застонала, уже совершенно бесстыдно оглашая амбар звуками своей страсти. Как она бессильно откинулась на размягчённое движениями их тел ложе и затихла, глядя на него счастливо и освобождённо.
   - Открой глаза, - попросила она, ещё не смея выдохнуть, не смея перевести дух. - Посмотри на меня...
   Рейтер приоткрыл зажмуренные веки и смело взглянул ей в глаза. Он увидел в них радость и нежное мурчание, будто она была мягким пушистым котёнком, свернувшимся у него под сердцем.
   В тот момент он подумал, что вот так и выглядит любовь.
   Потом они просто долго обнимались, переплетясь обнажёнными телами, лежа рядом друг с другом на превратившемся в муку зерне. Сжимали разгорячённые тела, тихо посапывая друг у друга на плече.
   - Скажи, - неожиданно серьёзно произнесла она, чуть отстранившись головой и смотря ему прямо в глаза, - если бы я не подала тебе знака, ты бы сам подошёл ко мне и предложил быть вместе?
   Рейтер мгновенно очнулся от мирного наслаждения, глядя на Эми взволнованными расширенными глазами. Он быстро понял, что она сразу узнает, если он попытается ей солгать.
   - Видишь, - кивнула она, смотря как-то отстранённо, холодно, хотя внутри её больших карих глаз проблёскивало сожаление. - То, что ты ко мне чувствуешь - это не любовь. Это просто страсть, напряжение, вызванное нашей близостью и доставленным друг другу удовольствием...
   - Из всех слов, которые ты могла бы сейчас сказать, - ответил юноша, чувствуя, как пупырышки холода внезапно охватывают его голые ноги, - ты выбрала именно это?
   Эми смущённо ухмыльнулась и зарылась носом в копну его белоснежно-серебристых волос. Рейтер ласково пригладил её длинные распустившиеся пряди, и в груди стало немного теплее, но спину по-прежнему охватывал жуткий холод. До сих пор он и не замечал, что в стенах старого амбара столько трещин, сквозь которые проникает завывающий снаружи холодный ветер и последние лучи заходящего солнца. Почему до сих пор он не ощущал, как же здесь холодно?
   - Ты пойми, - продолжила она, обвивая руками его шею, - ты мне нравишься. Очень. Ты столько хорошего сделал для меня, что я бы чувствовала себя бессовестной стервой, если бы не отплатила тебе чем-то в ответ. Это платье, это тело и эта ночь - мои подарки тебе, искренние и без всякого злого умысла. Я хотела, чтобы ты попробовал меня, насладился всем, что я могу тебе отдать. Но ответь, после того, что произошло, чувствуешь ли ты ко мне хоть что-нибудь, кроме благодарности за неожиданный и приятный подарок?
   Рейтер глубоко вдохнул запах её чисто вымытых и вычесанных волос, тёплый и свежий, словно воздух жарких летних ночей, наполненный нектаром диких цветов и спеющих фруктов. Он никогда не знал этих запахов. Но так пахли духи, которые мама привезла из Города Роскоши. Он подарил их ей в прошлом году, на этот же праздник. Он чувствовал себя так хорошо в её объятиях, что больше вовсе ни о чём не хотелось думать, кроме этого сиюминутного ощущения...
   - Возможно, ты права, - согласился он, чувствуя в горле огромный ком, мешающий говорить, мешающий дышать. - В том смысле, что всё случилось так неожиданно, и ты застала меня врасплох, так что, на самом деле, это было довольно нечестно. Если бы у меня было больше времени, быть может, я бы сам нашёл, что тебе сказать сейчас. Но что дальше? Что теперь будет с нами? Эм, и могу я надеяться когда-нибудь на повторение этой ночи?
   Эми весело рассмеялась, ласково вспушивая его короткие светлые волосы. Солнце уже почти село, и в амбаре сгущались сумерки, в которых его пряди казались ослепительно-белыми и холодными, как снег, лежащий где-то высоко в горах.
   - Ну конечно, глупый, - без тени сомнения согласилась она, припадая ещё раз к его сладким устам. Вкус её губ, пьянящий и завораживающий, до сих пор чувствовался на его языке.
   Теперь он мог чувствовать во рту только сладкий вкус крови от прокушенного языка. Юноша недоверчиво взглянул на свои руки, на ловкие и тонкие пальчики, которые совсем недавно держали девушку на грани наслаждения. Теперь ему казалось, что они все, от кончиков до предплечий, забрызганы её горячей алой кровью. Нет, так и было. Потому что он сжимал в руках её растерзанное тело, кожа которого от удара молнии вся буквально взорвалась наружу потоками крови. Кровь заливала всё её тело, даже испачканное грязью платье так сильно пропиталось ей, что приобрело дивный тёмно-бордовый цвет.
   Её обращённое в звёздное ночное небо лицо казалось расслабленным, спящим в спокойствии и неге здесь, под звёздами. Зажмуренные веки и чуть приоткрытые губы только добавляли веры этому ощущению.
   - ... Ты слышишь!? У нас нет времени на горе! Ты сможешь оплакать свою подругу потом, когда Гавань будет в безопасности, а пока что нам дорога каждая секунда! Они скоро должны вернуться, и тебе нужно подготовиться, чтобы встретить их!!!
   - Маг, - произнёс полудроу, сам не слыша собственного голоса. - Маг, который её убил. Что с ним?
   Георг недоумённо посмотрел на стоящего рядом Бивила Старлинга. Тот нервно облизал губы, прежде чем тихо ответить:
   - Он выжил. Его защитная сфера спасла его, каким-то образом. Но популярностью у девушек он пользоваться уж точно больше не будет... ха, как будто он раньше...
   - Где он!? - закричал Рейтер, не шевелясь и не трогаясь с места. Просто его голос вдруг перекрыл всё бормотание окруживших площадь выживших солдат, тихо обсуждавших нападение.
   - Он телепортировался прочь, - в глухой тишине ответил Бивил, склоняя голову. - Пробормотал что-то, я не разобрал издали. Наверное, проклинал старика за то, что он сумел-таки достать его.
   Юноша с окровавленными руками поднялся. Его глаза вперились в Георга так, как будто первый раз заметили его присутствие.
   - Парень, мы не знаем, сколько осталось времени до того, как они вернутся, - раздражённо, но больше всего взволнованно увещевал его командир ополчения. - Мы не знаем даже, сможешь ли ты чем-нибудь нам помочь. Но сейчас ты пойдёшь в дом Тармаса и добудешь оттуда всё, что там осталось целого и полезного. Это приказ.
   Ему бы так хотелось сейчас заорать в ответ что-то, заставить Редклифа самому ощутить переживаемую им боль и горе, а потом уж пусть решает, могут эти чувства подождать или нет. Но полудроу не мог ничего предпринять. Его горло пересохло, а руки были покрыты кровью Эми. Он не мог ничего ответить старосте, не желал шевелиться и что-либо делать, и был даже рад этому. И к тому же, они же не идиоты, чтобы не понимать, в каком шатком состоянии он сейчас. Рейтер уже заметил направленные на него взведённые и заряженные арбалеты, и всё то напряжение во взорах незаметно окруживших его со всех сторон воинов. Он вообще был очень наблюдательный.
   Так что он просто медленно кивнул, разворачиваясь в нужном направлении.
   - Мы переживём эту ночь, - заверил он кого-то. - Я обещаю это... переживём, и...
  
   Эпилог. Вроде фанфика на фанфик. Горько?
  
   Он очнулся, только когда чья-то рука легла ему на плечо. Сперва инстинктивно отшатнувшись, юноша затем учуял резкий запах непрошенного гостя. Запах благовоний и ароматных свечей, которыми тот во множестве утавлял всой дом, словно чтобы прогнать гнилой запах болот и носимую им мошкару. Паренёк расслабил плечо, но не обернулся, даже не повёл головой. Брат Мерринг мог отправляться туда же, куда и все остальные. Хотя юноша никогда близко не общался с ним, он был уверен, что тот уйдёт спокойно, не попытавшись, по крайней мере, на него наорать.
   - Сын мой, я чувствую твою боль.
   Спина ничего не ответил ему, не двигаясь с места. Парень продолжал, сгорбившись над книгой заклинаний, вчитываться в неразборчивый почерк своего мастера.
   - Ты потерял свою единственную подругу, и теперь тебе кажется, что потерян сам смысл твоей жизни. Уверяю тебя, это не так. Быть может, сейчас тебе не хочется меня слушать... но когда ты проснёшься завтра, ты почувствуешь себя лучше. Не надо стыдиться этого! Каждый рассвет несёт нам новые силы, чтобы справляться с горем... и когда солнце согреет твоё сердце, знай, я буду готов выслушать тебя и поговорить.
   Рейтер уткнулся носом в самые страницы книги. Почему они просто не оставят его в покое? Он ни о чём не хотел думать. Не хотел ничего осознавать, даже самого себя... Нет. Уже слишком поздно.
   - Я в порядке, святой отец, - произнёс он запинающимся, озлобленным голосом, который говорил скорее об обратном. - Уверен, в деревне полно раненых, которые заслуживают вашего внимания гораздо больше меня. Ни к чему вам тратить время на одно разбитое сердце...
   Мерринг только понимающе кивал головой, с отеческой улыбкой на лице. В его рано постаревших глазах были лишь глубокая мудрость и сочувствие, и за это юноша ненавидел его только больше.
   - Латандеру не найти места в твоём сердце, сын мой... Знаешь, когда я покинул приход, в котором обучался, решив нести Его свет по всему миру - да, я был столь наивен и романтически настроен. Признаюсь, если бы я сегодняшний встретил на дороге того болвана, я бы с удовольствием дал ему хорошего пинка...
   Священник мягко улыбнулся, присаживаясь перед ним на колени. Его глаза уплывали куда-то далеко, словно не видя ничего вокруг...
   - Но первая же остановка в случайной придорожной гостинице превратилась для меня в испытание воли. Трактирщик, едва разглядев мою новую, с иголочки жреческую рясу, схватил меня под локоть и потащил в телегу. Несколько часов мы тряслись по ночной дороге, а он всё рассказывал мне о своей сестре, которую скрутил ужасный приступ подагры, об её огромной семье и обо всех соседях...
   - Я избавлю тебя от подробностей, если позволишь. Скажу лишь, что той глубинке, в чаще Невервинтерского леса я чуть не остался на всю жизнь. Первоначальный испуг понемногу сменялся жалостью, а оно - искренним сочувствием... Я много чего повидал за эти годы. И кости, вырванные из тела неудачным поворотом плуга... и печень, оголённую и надкусанную волчьими клыками. Всё это, должно быть... сильно притупило мои ощущения. Иначе, я бы просто сошёл с ума.
   Жрец встал и обратил свой взор на восток, где через несколько часов, должно быть, взойдёт солнце.
   - Поэтому я не могу сожалеть по твоей подруге так, как горюешь ты. Но могу подарить тебе кусочек накопленной мудрости... жалкий листок памяти, как и этот старик перед тобою, никому не нужный в этом месте.
   Он сунул в руки парнишке смятый клочок пергамента, на котором что-то было записано неровным почерком. Рейтер молча, неуверенно поднял на него глаза.
   - Извини, - с сожалением развёл руками молодой ещё жрец. - Петь я не умею...
   Песня Эйлин. Она всё сказала гораздо лучше меня...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"