Алейников Павел : другие произведения.

Негероическая повесть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текущий онгоинг.
    В мире Фаэруна есть те, кто родился героем. Это очень легко. Чары-огонь брызжут с кончиков пальцев, серебряное пламя пожирает всех на пути. Эта история не об этом. Она о победе, ради которой боролись и умирали множество людей (и других существ). Людей, которым не досталось бессмертия и сверхсил. Герой - каждый из них.

   1. В путь...
   2. На болотах
   3. Уважение
   4. Авантюристы
   5. Проклятое место
   5. Проклятое место (окончание)
  
   Загрузка зоны...
   1372 год по Летоисчислению Долин, 1-е Марпенота.
   Знание: Маранс Талендр, волшебник из Селгонта, получает временную свободу от своего повелителя во втором кругу Ада. Вернувшись в мир живых, он жаждет лишь отомстить семье погубившего его соперника. Спустя неделю, однако, Шеймур Ускеврен разрушает все его планы и возвращает волшебника обратно на подобающее ему место.

1. В путь...

   Верёвка. Есть. Крючки для неё. Есть. Ламповое масло. Есть. Тёплый плащ. Есть. Кремень и огниво. Есть. Котелок. Как же без него. Кружка, ложка, миска, нож - КЛМН, это известно даже далёким от приключений людям. Аптечка, побольше тряпок на бинты, нитки и игла. Хорошо бы взять целебных зелий, но всё, что нашлось в деревне и среди трофеев, уже отдали раненым. Сухая сменная одежда, тёплые обмотки для ног и две пары ботинок с толстой подошвой. Есть.
   Необходимость билась внутри него, заставляя двигаться, наполняя смыслом каждое движение. Стучащие внутри сердца слова держали его в вертикальном положении, запрещая опускать голову, запрещая горбиться. Они прогоняли из его головы все лишние мысли, заставляя сосредоточиться только на деле.
   Большая фляжка для воды и немного провизии, сколько сможешь унести сверх остальных вещей. В основном, сухари, сыр, соль и солонина. По дороге в любом случае придётся питаться подножным кормом, ягодами и грибами, когда их удастся найти, и в отличие от самого Дейгуна, Рейтер не способен сам пристрелить себе ужин. И магия тут не помощница. Даже если наложить на себя невидимость и тишину, и жирно обмазаться грязью, чтобы скрыть запах, сперва дичь ещё нужно выследить и догнать. Топи Мертвецов - это вам не вечно открытая продуктовая лавка, как говорит его опекун. Обычных животных там мало, а все, что есть, вполне способны сами тобой полакомиться.
   Ах да, ещё железный флакончик со свиным жиром. Чтобы намазывать лицо от ветра.
   Простая, чётко распланированная работа казалась ему приятным отдыхом. Просто следовать составленному списку. И ни о чём больше не думать.
   Карта и намагниченная игла, которые одолжил опекун. В счёт выполненной работы, сказал он. Личная тетрадка с заклинаниями. Взять одну из толстенных книг Тармаса ему тоже не позволили. Наверное, Георг понадеялся продать их и то, что уцелело от библиотеки мага, чтобы хоть как-то компенсировать ущерб от нападения и пожара.
   Пфф. Вроде бы ничего не забыл. Кроме оружия, но тут... придётся положиться на дорожный посох, окованный железом на концах. А броню волшебнику носить не положено, да и чем она поможет, если уже край настанет.
   Что происходит? Рейтер и сам бы хотел это знать.
   Прошлой ночью бандиты дали Гавани лишь четверть часа передышки, прежде чем вернуться с подмогой. К этому времени ополченцы сумели притушить бушующий в деревне пожар, собрали всех выживших людей на небольшом островке, где стоял дом Дейгуна, и где Мерринг заботился о раненых. Там же, вдали от домов, которые ещё не сгорели, воины решили стоять до последнего. Они встали тесным кругом, защищая раненых и безоружных людей в центре.
   Несмотря на то, что у него было достаточно времени, полудроу не сумел полностью восполнить свой арсенал заклятий. Сказалось то, что его разбудили посреди ночи, не дав спокойно выспаться. Он еле-еле сумел запомнить одно, самое важное заклятье. Поняв, что успехов больше не предвидится, он вышел из разграбленного мародёрами дома Тармаса и направился к баррикадам.
   Как только он вошёл в круг, юноша заметил новые лица. Его приёмный отец о чём-то тихо шептался с Георгом, отчего тот взбешенно размахивал руками и порывался закричать, но вечно спокойный эльф останавливал его взмахом руки. Когда Рейтер приблизился к ним, опекун тут же замолк, обернувшись к нему и задумчиво осматривая парня. Неподалёку стояли на страже несколько приведённых им охотников с дальних ферм, не затронутых вторжением. Они выглядели заспанными и до смерти перепуганными, оглядываясь на царящий вокруг хаос широко раскрытыми глазами. И всё же, они пришли, беспрекословно подчинившись своему командиру и учителю, оставив свои хозяйства и семьи на растерзание бандитам.
   - У нас почти не осталось времени, - бесстрастно заметил Дейгун, - но я рад, что ты почтил нас своим присутствием.
   - Я собираюсь прочитать защитное заклинание, - учтиво сообщил им юноша, почтительно улыбаясь до ушей. - Если вы с лучниками прикроете меня, было бы просто замечательно.
   Георг кивнул и знаком велел ближайшим ополченцам подойти, незаметно положив руки на спуск арбалетов. Парнишка, всё ещё внимательно глядя на Дейгуна, высыпал на свои ладони щепотки растолчённого серебра и талька, затем осторожно произнёс волшебную формулу и приготовился взмахнуть руками, смешивая два порошка и распыляя их в воздухе перед глазами...
   Рука опекуна тяжело легла ему на плечо, и Рейтер едва сдержался, чтобы не ругнуться и не разрушить их единственный шанс на спасение.
   - На меня, - потребовал охотник, доставая из-за плеча лук и мгновенно закрепляя спущенную тетиву. Три стрелы уже были в его руке, две легли на тетиву, а ещё одна приготовилась ждать своей очереди.
   Юноша кивнул, принимая команду. Так будет даже проще. К тому же, стрелки могут просто не послушаться "мятежного" полудроу, если он прикажет им стрелять в сторону крестьян и их братьев-ополченцев.
   Он дунул на щепотки в своих руках, и порошки закружились в воздухе, мерцая искорками магической энергии. Дейгун невозмутимо натянул тетиву до щеки и пустил сразу две стрелы между плеч двух стоящих перед ним солдат. Из пустого воздуха вылетел на землю дуэргар, протягивая скрюченные пальцы к торчащим из его горла и груди вороньим оперениям.
   Ни на мгновение не прекращая выпускать стрелы, следопыт стрельнул глазами в сторону наблюдающего за ним приёмыша, и так, как будто между делом, прошептал на эльфийском:
   - Сегодня утром ты уйдёшь из Западной Гавани навсегда.
   Юноша мог только недоумевающе посмотреть на своего опекуна, поднимая брови.
   - Ты понесёшь в город Невервинтер ту вещь, которую искали в деревне захватчики. Небольшой серебряный осколок, который я давным-давно спрятал в руинах неподалёку. Этой ночью я, как только мог быстро, добрался до него и забрал обратно себе. По пути мне встретились некоторые... препятствия, но им не удалось слишком сильно задержать меня. Остальное за тобой. Пришло время тебе вернуть свой долг перед Гаванью.
   Рейтер устало взглянул на собранный наконец рюкзак. Повезло ему жить с охотником-следопытом, который знает, без чего невозможно обойтись в любом походе. Но, помоги мне Лабелас Энорет, как же всё это сложно и тяжело. Трясина не прощает ошибок, сказал приёмный отец. Большая часть неудачливых путешественников пропала там не из-за вылезших из-под земли мертвяков или людей-ящеров, а из-за того, что забрели не туда и провалились в болото. Не менее коварны и хитрые волшебные грибы, которые спорами парализуют подошедших слишком близко путешественников и оставляют их беспомощные тела на растерзание жукам-падальщикам. Ну, и ещё всегда можно съесть что-то не то, и просто уйти вглубь топей, ничего не осознавая вокруг себя.
   - Скажи, вы правда надеетесь выиграть время, принеся меня в жертву этим тварям, или это просто жест отчаянья? - спросил паренёк у Дейгуна, внимательно инспектирующего его сумку.
   Следопыт холодно нахмурился, не поднимая на него глаз, увязывая рюкзак покрепче.
   - Тебе стоит сосредоточить мысли на хорошем. Придумай, как подольше избежать гибели, и ты подаришь всей деревне ещё несколько дней жизни.
   Юноша стыдливо опустил глаза, не чувствуя в себе сил продолжать эту игру.
   - Ну, уж прости меня, что я ещё недостаточно очерствел для всего этого, - ответил он с желчью в голосе. - Я же не отпетый искатель приключений с тысячью пройденных миль за плечами...
   На удивление, эльф замер на месте, словно застигнутый врасплох мыслью. Он повернулся к воспитаннику, словно кукла на плохо смазанных шарнирах, и всмотрелся в его лицо долгим внимательным взглядом, запоминая его навсегда.
   - Я знаю, что тебе пришлось уже слишком многое испытать, - произнёс он каким-то не своим голосом, как будто моложе, живее как-то. - И придётся пережить ещё больше, прежде чем Боги заберут тебя к себе. Я прошу тебя только об одном. Оставайся настоящим человеком.
   Рейтер оледенел, получив такое неожиданное наставление. По инерции он постарался найти в нём двойное дно, какой-то скрытый смысл, но быстро отказался от неблагодарного занятия. Он уже решил раньше, что больше не будет копаться в запутанном отношении к нему своего опекуна. Больше незачем было разговаривать с эльфом, с которым они точно больше никогда не увидятся. Он просто вырвал у него из рук рюкзак, буркнул что-то неразборчивое на прощание и выбежал из дома, чтобы больше никогда сюда не вернуться.
   Полудроу замер у задней двери, тяжело дыша и пытаясь собрать воедино разлетевшиеся мысли. Он знал стольких людей в этой деревне. В родной деревне, как бы он к ней не относился. На одно биение сердца ему захотелось поговорить с каждым из них, услышать их личное мнение. Столько интересных, колоритных персонажей. Хоть кто-то из них должен сказать что-то, что ему поможет...
   Но в следующий миг Рейтер зарычал, мотая головой и взъерошивая светлые волосы. Всё, чего ему от них на самом деле хотелось - это услышать их соболезнования, самому ощутить немного сочувствия. Им сейчас было не до переживаний волшебника-недоучки. У них было своё горе, с которым он им ничем не мог помочь. И его появление определённо не подбодрит их. Скорее наоборот. Он и так сделал всё, что мог, чтобы спасти их...
   Приглядевшись, парень заметил в густой сухой траве быстро промелькнувшую чёрно-белую шкурку. Его сердце на мгновение ёкнуло, отозвавшись тупой болью. Рейтер подошёл поближе, успокаивающе поднимая руки и шепча тихие бессмысленные увещевания. Миг спустя он поднял из травы маленького крольчонка, который тут же принялся ластиться к нему и лизать пальцы.
   Это был Сильва, домашний питомец Эми, которого она нашла в одиночестве на болоте, с перебитой лапкой, выходила и привязала к себе. Кролик постоянно за ней таскался и не переставал радовать девушку своей милой мордашкой и очаровательной прожорливостью, с которой он схрустывал морковки и листы капусты, нарванные на окрестных полях. Теперь некому было присматривать за ним, и голодный зверёк сбежал из своей клетки во дворе разрушенного дома.
   Юноша грустно посмотрел на ворочающегося в его руках крольчонка. Затем, приняв решение, расстегнул ворот куртки и приподнял зверька повыше. Сильва тут же ткнулся носиком ему в подмышку, проникая под одежду и сворачиваясь маленьким клубком под сердцем. Только его мордочка выглядывала из тёплого местечка, рассматривая всё вокруг любознательными чёрными глазками-пуговками.
   Рейтер стиснул зубы, ощущая, как распространяется по его груди тепло, и воровато застегнулся на все пуговицы, чтобы никто не увидел прижавшегося к нему крольчонка. Он почувствовал, что на глаза наворачиваются совершенно ненужные слёзы, и поспешил двинуться по тропе вглубь трясины. Ни с кем не прощаясь. Дейгун поведал ему, что попытается сохранить отъезд осколка в тайне, и юноша совсем не горел желанием эту тайну кому-либо раскрывать. Кроме Сильвы, у него в этом месте никого не осталось.

* * *

   Лишь одна пара глаз, умудрённых и окружённых морщинами, наблюдала за его отправлением. Старый эльф молчаливо смотрел со своего порога, как его приёмный сын скрывается в тёмной сени болотных деревьев. В длинном походном плаще неопределённого цвета, с дорожным посохом в руке и нагруженной котомкой, как горб, свисающей за спиной, он ничем не отличался от любого иного путника на бесконечных дорогах Фаэруна. Дейгун тихо вздохнул и тоже отправился в топи. Чуть в сторону от пути, избранного его воспитанником.
   Охотник неслышным шагом шёл по погружённым наполовину в трясину стволам, по кочкам жёсткой болотной травы, перепрыгивал привлекательные на вид зелёные полянки, скрывающие под собой бездонный омут. Он издали обходил встречающихся ему на пути падальщиков, уже собирающихся, чувствуя кровавое пиршество, и прекрасно известные ему гиблые места. Мысли эльфа в это время были заняты совсем другим. Осколок, отданный им этому беспечному мальчишке.
   Дейгун так же живо, как и восемнадцать зим тому назад, видел перед собой последние конвульсии умирающей Шайлы, пока лекарь доставал из неё этот самый кусок странного холодного серебра. Его Шайлу убили не свободно сновавшие вокруг демоны и не прикосновение отвратительной нежити. Её убил этот проклятый осколок, вонзающийся всё глубже ей в сердце, пока его пытались из неё вытащить. Лекарь растерянно развёл руками, признавая своё бессилие. К тому времени, как они поняли, что магическое серебро не желает расставаться с обретёнными им ножнами, Шайла уже... отошла. Эсме затихла вскоре вслед за ней, не приходя в сознание, потеряв слишком много крови от пронзившей всё тело раны. Осколок, вынутый из её уже мёртвого тела, забрал себе приехавший на похороны Дункан, его единокровный брат-полуэльф.
   Для Дункана, в то время ещё не оставившего стезю искателя приключений, это был просто любопытный сувенир, очередной трофей, который можно продать любопытному мудрецу или повесить на стену над камином. Он не видел этого осколка, залитого алой кровью своей жены, только что вынутым из её ещё горячего тела. Проклятый кусок серебра всегда оставался таким же холодным, сколько бы Дейгун не держал его в руках, задумавшись в тёплом кресле у камина, как будто требовал, чтобы о нём постоянно вспоминали. Даже когда лесной эльф в порыве гнева бросил его в камин, осколок ничуть не нагрелся, своей прохладой постепенно затушив пылающий огонь и остудив угли. Эльф чувствовал, что на серебре лежит какое-то жуткое проклятье, и даже когда этот самовлюблённый чародеишка из Невервинтера с мудрым видом заявил, что не видит в осколках ничего значительного, кроме "слабого следа магического заклятья или демонического огня", Дейгун ему ни на миг не поверил. Осколок взывал к нему, требуя чего-то неясного, невозможного, словно постоянно шепча над ухом на каком-то языке, которого охотник не понимал.
   Первые месяцы после прошедшей через Западную Гавань войны были до отказа заполнены непрерывным трудом. Деревня восстанавливалась из пепла, постоянно преодолевая очередные проблемы. Дейгун был постоянно в работе, выслеживая по топям зверей, чтобы прокормить растущее население, пока не пропаханы заново и не засеяны поля. Он отгонял от Гавани крупных хищников, почуявших слабое звено среди человеческих поселений, он участвовал в отражении всё ещё вылезающей из болот нежити, он пытался договориться с друидами Круга Топей, чтобы они взяли Западную Гавань под свою защиту и отвадили от неё племена ящеров, троллей и гигантских пауков. У него не оставалось времени на то, чтобы горевать, и даже его дом стоял в руинах, пока до него просто не доходили руки, а Дейгун всё время проводил, странствуя по болоту.
   Но потом, внезапно, все дела одно за другим чудесным образом закончились, и его жизнь пошла по накатанной колее. Тогда старый эльф и обнаружил, что незаметно для себя обрёл привычку долгими зимними вечерами сидеть в кресле у камина, не желая ничем заняться, и лишь думая о потерянной им жене. Он представлял, как они бы жили в этом новом доме, как бы Шайла укачивала их новорождённого ребёнка, а он мастерил для него кроватку и изредка подходил, чтобы посмотреть на них вдвоём, и его глаза наполнялись гордостью и любовью. Он придумывал про себя обстановку каждой комнаты в их большом доме, выбирал, из какого дерева сделать обивку для стен и пола, подолгу спорил с пустотой, но каждый раз приходил к единогласному решению. Он даже продумывал заранее каждый следующий день, когда они с Шайлой пойдут на речку купать малыша, а когда они отправятся на прогулку по разведанной им безопасной тропе, к поляне, усыпанной только что высыпавшими фиалками, такого же прекрасного оттенка, как и её глаза. Дейгун так увлекался наведённой им самим иллюзией, что один раз не заметил, как вышел из дома, разговаривая со счастливой, весёлыми глазами смотрящей на него женой, и натолкнулся прямо на любопытно следящего за ним глазами дикого кабана.
   Все эти изменения наступали так постепенно, так незаметно, что эльф не придавал им особого значения. Он вовсе не замечал, насколько изменился за одну эту зиму, пока не взглянул один раз в зеркало и не увидел там древнего, морщинистого старика, еле видящего узкими, заплывшими глазами. От испуга он даже разбил зеркало, и потом ещё долго смотрел на крапинки крови, стекающие дорожками по его сжатому кулаку.
   Эльфы не стареют так, как люди. Даже когда приходит конец и их долголетию, они просто мирно угасают, словно дерево осенью, не проходя через это ужасное дряхлеющее состояние, когда не можешь сам поднести стакан к трясущимся зубам. И всё же, в зеркале Дейгун увидел себя именно таким. Немощным, потерявшим слух и зрение, способным только с замиранием сердца ждать своего конца, постоянно жалуясь на своё состояние и вздрагивая от каждого шороха.
   Так же, как медленно накатывало наваждение, так же быстро наступил откат. Старый эльф так перепугался, что немедленно постарался избавиться от всех оставшихся у него вещей, связанных с Шайлой. Он больше не хотел, чтобы хоть что-то напоминало ему о ней. Эльфы не живут так, не закутывают себя в непроницаемый кокон из тревожащих воспоминаний. Они отживают очередной пласт своей длинной жизни и оставляют его позади, без всяких сожалений и ностальгии. Они меняются, гораздо медленнее людей, но впитывают в себя прожитый опыт и прошедших рядом с ними товарищей, друзей, врагов, любимых. Можно сказать, что в течение своей жизни эльфы нарастают вокруг себя, как старые деревья, год за годом утолщающиеся, прибавляющие внутрь новые кольца.
   Охотник снова обеими руками ухватился за любую доступную ему работу. Дейгун даже взял к себе на воспитание сына Эсмерель, за которым до сих пор заботились в общих яслях, вместе с другими детьми, потерявшими на войне родителей. Теперь у него наконец-то было время, чтобы заботиться о нём и воспитать мальчика так, как он чувствовал себя должным.
   Но ничто ему не помогало. Вместо очаровывавших его воспоминаний Дейгун каждый день переживал из-за того, что ему не удалось спасти свою любимую. Все изобретённые им до этого видения обернулись против него, показывая, чего он лишился, заставляя люто ненавидеть того, кто отнял у него жену и всё это иллюзорное счастье. Эта заполнившая его сердце ненависть и злоба легко вырывались наружу, заставив охотника стать нелюдимым и сторониться других жителей Гавани. Теперь каждый вечер он зарывался лицом в подушку и лежал без сна, чувствуя внутри себя всё это накатывающее волнами безумие, заставляющее его снова и снова искать того, кто ответственен за его горе. С последними вещами Шайлы Дейгун расставался всё медленнее, заставляя себя буквально отрывать их от сердца, поскольку они одни дарили ему какое-то подобие спокойствия, временного убежища от боли. Но когда затуманенное сознание вновь прояснялось, эльфу становилось только ещё больнее от того осознания, что всё его счастье было лишь иллюзией, тем, что ему никогда уже не достанется.
   Последней такой вещью остался этот коварный осколок. Старый эльф подолгу сидел у камина, держа его в руках, словно его острые грани, впивающиеся в ладонь, доставляли ему извращённое удовольствие. В конце концов, Дейгун перенёс всю свою ненависть и боль на этот кусок серебра, убивший его Шайлу. Неразумный, бездушный осколок обрёл в его сознании собственную волю, словно это он все эти месяцы доводил охотника до безумия своим непрекращающимся шёпотом в сознании. Неспособный больше логически мыслить, эльф бежал в древние, поглощённые трясиной руины невдалеке от деревни, и бросил осколок там, закопав его в сундуке под огромной грудой нераспознаваемого старинного мусора. Некоторое время он на самом деле боялся, что проклятое серебро само собой вновь окажется в его кармане посреди ночи. Иногда он до сих пор просыпался в холодном поту, бросаясь проверять, не вернулся ли к нему осколок.
   И всё же, влияние иномирного серебра только утихло, но не исчезло совсем. Дейгун смог со временем преодолеть раздирающие его голову приступы самобичевания, и уже не был похож на столетнего старика, но его характер навсегда изменился. Некогда отважный следопыт, любящий муж и верный боевой товарищ превратился в холодного, расчётливого охотника, убивающего и зверей, и случайно забредших на окраину Гавани разбойников с одинаковой безжалостностью. Его приёмный сын, наверное, считал его совершенно бессердечным механизмом, конструктом, движимым одной лишь холодной логикой.
   Иногда Дейгуну и самому казалось, что серебро того осколка перетекло на него, окружив живую кожу холодной серебряной бронёй.
   Но он не жалел о потерянном. Он проживёт и без него.
   Следопыт вышел на поляну посреди топей, где его ждала изящная фигура в простой робе с капюшоном, как будто неразличимо сливающаяся с окружающим её болотом. Гостья откинула капюшон на плечи и радушно улыбнулась, открыв приятное эльфийское лицо с гривой каштановых волос и внимательными светлыми глазами.
   - Ты собираешься последовать за ним, не так ли? - спросил охотник, не утруждая себя с приветствиями.
   Элани кивнула, улыбаясь беспечно и счастливо. Она глядела куда-то мимо его плеча, видя только для неё существующие картины.
   - Я отдал ему осколок, - продолжил старый эльф, вглядываясь в эти розовые глаза, которые, кажется, не способны были видеть зло в окружающем мире. - Прошу тебя, проследи за тем, чтобы он не расстался с ним... чтобы зло не попало в чьи-то невинные руки.
   Лесная эльфийка безмолвно взглянула на него. На её неизменном в вечности лице отразилась лёгкая печаль.
   - Ты не представляешь, какая тьма содержится в этом невзрачном куске серебра, - попытался увещевать её Дейгун, приоткрывая на краткий миг истинные чувства, протекающие сквозь его сердце. - Она сведёт его с ума. Она заставит его искать, на ком выразить свою ненависть. Она...
   - Ты зря так низко ставишь своего воспитанника, - прозвучал её звонкий, как музыка воды, падающей на обточенные ею камни, голос. - Он гораздо лучше тебя справляется с тьмой внутри себя... а ведь он носит её под сердцем все восемнадцать лет.
   Эльфийка развернулась и спокойным, лёгким шагом направилась в чащу, исчезая среди теней плачущих деревьев.
   - Осколок не должен попасть ни к кому другому! - отчаянно крикнул ей вслед старый эльф. Рука его дёрнулась, чтобы удержать друида, но пальцы бессильно сомкнулись лишь на пустом воздухе. - Я не знаю, что тогда произойдёт, но эту ненависть ни за что нельзя выпускать наружу! Ты слышишь?... Этого нельзя допустить!...
   Он кричал, срывая голос, но его слушателями были только качающиеся камыши и бездонное небо над головой, затянутое набухшими снегом тучами. Охотник развернулся и молча побрёл домой. Впервые в жизни он осознал, что чувствует страх, который не может преодолеть.

2. На болотах

   Одинокий юноша вышел за пределы деревни и вскоре набрёл на тропу, ведущую на север, вдоль побережья Мечей и к портовому Хайклифу, куда и советовал ему направляться опекун. Он взглянул на карту, затем бросил осторожный взгляд в обе стороны вдоль тропы - и быстро пересёк её, уходя дальше вглубь топей. Он прекрасно понимал намерения изгнавших его односельчан, но не собирался слепо следовать прямиком в ловушку.
   Пока что его больше беспокоила другая мысль. Единственный путь спастись для жителей Гавани - это вынудить бандитов бросить все силы на то, чтобы остановить осколок, движущийся в большой город, где они наверняка не смогут так просто его достать. И сделать так, чтобы они могли успешно преследовать носителя осколка. А иначе мародёры вернутся и постараются всё равно вырезать Гавань до последнего жителя, просто от досады. Дейгун не мог не подумать, что его приёмный сын просто оставит осколок на видном месте посреди тропы, а сам сбежит куда-нибудь прочь, желательно - на другой конец Фаэруна. И оставит надпись: забирайте, и подавитесь. Старик должен был отправить за ним тайную слежку, чтобы предотвратить подобное поведение - а заодно и убедиться, что носитель осколка оставил за собой достаточно ясный след. Не то чтобы юноша на самом деле собирался выбросить кусок серебра в болото, несмотря на то, как к нему относились в Гавани. Нет, такое было не по нему. Но перспектива того, что за ним вновь будут постоянно наблюдать, не могла его радовать.
   На болотах было довольно красиво в это время года. Сухой, терпкий воздух переполняли запахи тины и стоячей воды. Лишённые листьев деревья кланялись ветру, загораживая всё свободное пространство чёрными голыми ветвями. Пробираясь между ними, раздвигая руками кривые ветки, с которых осыпались кусочки коры и последние увядшие листья, Рейтер чувствовал внутри невероятную пустоту. Он был свободен. Наконец-то, спустя столько лет мучений, он мог просто гулять по этому осеннему лесу, сколько его душе угодно... а его сердце желало лишь, чтобы кто-нибудь прирезал его прямо здесь, и он остался лежать где-нибудь под старой елью, в луже собственной крови.
   Паренёк прорвался сквозь застлавшую его путь колючую преграду и побрёл дальше, настороженно прислушиваясь к тому, как хлюпает болотная вода под ботинками. Землю вокруг устилал бесконечный грязно-зелёный ковёр, и каждое следующее дерево казалось точной копией предыдущего.
   А вокруг расстилались красоты Топей. Кроваво-красный мох, страшно ядовитый, почти круглый год выпускающий облака спор, покрывал утопающие в трясине пни-великаны. Проглядывали через переплетения стволов глазки болотных цветов, блёклых и на вид совершенно безжизненных. На одинокой кочке посреди огромной зелёной поляны примостился тонкий стебелёк с длинными, нежными и мясистыми листьями - это горенка лечебная, невероятно редкая трава, из которой варят чудодейственные целебные зелья. Как будто нарочно, она забралась в самый центр бездонной топи, предлагая кому-либо попробовать достать себя!
   Рейтер не обращал ни на что вокруг внимания, безучастно глядя лишь себе под ноги и напряжённо пытаясь думать. Но в голове лишь гудела тяжёлая, глухая тишина, и сколько он не старался, мысли не шли, замирая и угасая перед глазами.
   Лямки тяжеленной сумки оттягивают плечи.
   Свинцовое, наполненное бурей небо нависает над головой, придавливая взгляд к земле.
   В оглушительной тишине болот лишь доносится отовсюду писк мошкары.
   Глаза наливаются усталостью. Всё расплывается, и парень отчаянно промаргивается, растирая оседающую из воздуха грязь по щекам.
   Словно в трансе, он не думал ни о чём, ни о оставленной далеко позади деревне, ни о потерянной... подруге, ни о том, что ждёт его впереди, что предстояло сделать...
   Но вот, неподалёку доносится тихое-тихое журчание ручейка, и парнишка со всех ног бросается в ту сторону, торопясь, как будто это мираж, что вот-вот исчезнет. Сбросив сумку, он припал к тонкой струйке чистой воды, перекатывающейся по каменному ложу, чуть ли не вылизывая камни, смоченные драгоценной жидкостью.
   Сперва ему показалось, что на поверхности воды пошли волны, искажая отражение. Через жадность оторвавшись от каменного русла, паренёк подставил ладони под ручеёк воды и пригляделся к окружающему лесу.
   Только тогда он откинулся назад, беззвучно бормоча что-то одними губами, пытаясь на руках отползти подальше от берега.
   Прямо перед ним покрытая сухим тростником земля зашевелилась и вспучилась, словно потягиваясь и надувая мышцы. Небольшой холм поднялся на дыбы, отряхивая землю с торчащих из себя корней, расправляя перекрученные как жгуты конечности. Шаркающей походкой он направился вдоль устья ручья, медленно передвигая огромные ноги-колонны, оглядываясь по сторонам бусинками глаз.
   Рейтер, который вжался как можно сильнее в землю, не смея шевельнуться и не дыша, только проводил его ошалелым взглядом. Ему самому не верилось, что каким-то чудом он остался в живых. Пытаясь скосить глаза, чтобы убедиться, что жуткое создание действительно ушло, он вдруг перевёл взор на собственное тело.
   Но ничего не увидел.
   Инстинктивно, стоило оказаться рядом с опасностью, он сложил чары невидимости.
   Это придало ему решимости. Облизав мокрые губы, парень позволил себе улыбнуться и вновь взглянул вслед ушедшему чудищу. Не зря он задержался в самом начале пути, вчитываясь в собственные неразборчивые записи в книге заклинаний. Спасшись от верной смерти, он сразу почувствовал сладкое, как малиновое варенье, счастье. Вкус жизни наполнил его всего, заставляя почти дрожать от радости.
   Ноги сами понесли паренька за медленно вышагивающим холмом. Теперь у него было несколько минут, в течение которых можно было почти ничего не опасаться... Крадясь на корточках, с замиранием сердца выглядывая из-за деревьев, стараясь избегать зарослей травы, колебания которой могли бы его выдать - Рейтер издали наблюдал, как скомканная из земли и болотной тины туша пробирается через подлесок, оставляя за собой широкую полосу.
   Ничего выдающегося произойти не успело, и паренёк вскоре повернул назад, кляня себя за то, что поддался глупой жажде приключений. В любой момент болотный дух мог повернуть назад, натолкнувшись прямо на него - и тут уже на его медлительность рассчитывать не приходится. Не знающий усталости комок грязи быстро настигнет его, опутает своими корнями и задушит, прежде чем отправить к себе в зловонную пасть...
   Но волшебник успел заметить кое-что, пока наблюдал за патрулирующим устье ручейка монстром. Из его спутанной, мохнатой шевелюры торчал грубый, вытесанный из камня тотем. Мелкие камешки гулко бренчали, стукаясь под напором ветра. Искусно вырезанная чудовищная морда скалилась злобной гримасой, пронзая парня почти что живым взглядом. Шест покрывали угловатые руны, словно шестерёнки, зацепляющиеся друг за друга. От всего идола исходила жуткая атмосфера, и оскаленные зубы настоятельно приказывали: беги! прочь! чужая земля!
   У этой штуки... есть хозяин.
   Вовсе не стремясь встретиться с неизвестным зубастым чародеем, Рейтер развернулся и убрался подальше, вздрагивая от каждого шороха, от каждой ветки, на которую наступал.

* * *

   Жарко пылает камин. Языки пламени отражаются на сосредоточенных, важных лицах обступивших его стариков. Мерное старческое дыхание - и, конечно, трубочный дым расползаются облаком по всему залу таверны. Дым клубится над барной стойкой, за которой раскрасневшийся трактирщик в одиночку пытается справиться с небывалым наплывом посетителей. Он заползает в волосы женщины, неведомо как оказавшейся в этой душной, пропахшей рыбой и медовухой мужской компании. Волосы, которые когда-то были уложены в высокую, красивую причёску, но сейчас облеплены паутиной и болотной грязью. Она, кажется, покрывает вообще всё вокруг. Женщина уже не замечает, во что превратилась её причёска, больше похожая на разорённое гнездо. Она занята тем, что тычет пальцем в своего мужа, высказывая ему в шуме общей залы неслышные, но наверняка обидные слова. Её мужчина, одетый по-походному, с надеждой посматривает в сторону компании охотников, травящих байки за соседним столом. Но, когда голос женщины срывается в обрывающийся, задыхающийся от слёз крик, он морщится, говорит ей что-то успокаивающее и поднимается наверх, к жилым комнатам. Женщина остаётся сидеть, глядя неподвижно в одну точку, словно боясь пошевелиться, чтобы удушливая атмосфера таверны не пропитала её ещё больше.
   Распахивается дверь, и дым вместе с жарким воздухом вырывается наружу, обдавая тёплой волной фигуру в сером плаще.
   Закрыв дверь под настойчивые окрики обывателей, путник неуверенно проходит к стойке, сдёргивая капюшон. Лицо трактирщика на мгновенье наполняет ужас, но затем он расслабляется и лишь слегка морщится, оглядывая общий зал. Предчувствие, что предстоит крупная потасовка, не покидает его, и он говорит с гостем резко и твёрдо, показывая кривым толстым пальцем себе за спину, на ведущую наверх лестницу.
   Но уже поздно. Один из охотников, одетый в замызганный сальными пятнами дублет, уже заметил светлые-светлые волосы незнакомца и пепельно-серую кожу его рук. Разражаясь противным, хриплым смехом, он на подрагивающих ногах поднимается из-за стола и, хватая за плечи своих собутыльников, указывает им на вошедшего путника.
   На шум отставляемых табуретов и скрипящих половиц оборачивается уже вся таверна. Старики безмятежно дымят своими трубками, молча кривя губы, хмуро осуждая молодёжь и их горячую кровь. Но вот один из них сам поднимается и отставляет курево в сторону. С улыбкой безумца он подходит сзади к громиле, держащему ошеломлённого странника за грудки, и яростно дёргает его за полу куртки.
   Росту в полностью лысом, с роскошной расчёсанной бородой мужичке - всего по пояс огромному бугаю. Но куража в нём, кажется, хватило бы на целого грозового великана.
   - Что тебе нужно, вонючий карлик? - огрызается мужчина, отворачиваясь на миг от своей жертвы.
   - Да вот, я смотрю, кто-то тут собрался устроить замечательную драку! - от пинка под колено высокий мужчина складывается пополам, и дварф наносит ему сокрушающий удар в челюсть. - А меня пригласить забыли!!!
   Зала наполняется рёвом возмущённых мужиков и восторженными воплями маленького разъярённого дварфа. Дерево крушит кости, стулья разлетаются один за другим, и кружки летают через пол-комнаты, проливая блаженный нектар, разбиваясь о стены с оглушительным грохотом.
   Женщина по-прежнему сидит без движения. Даже когда к ней на стол падает чьё-то перекошенное от боли лицо, расшвыривая в стороны миски и ложки, она только брезгливо сталкивает бездыханное тело прочь от себя.
   Подняв над собой ещё одного брыкающегося противника, дварф с усилием швыряет его, переворачивая чей-то стол. Разбежавшись, он вскарабкивается на стойку, расшвыривая ногами кружки, всё время безумно хохоча, и цепляется за подвешенную к потолку люстру. Раскачавшись на ней, боец приземлился прямо на шею ошалевшему от такого манёвра здоровяку - и принялся раздавать удары во все стороны, не обращая внимания, как его самого колотят и пытаются отодрать от скакуна.
   - Ха! Получай, великанское отродье! На, получи ещё! Что, понравилось? Я так и знал! Подходи за добавкой! Ха...
   Драчун наконец свалился на пол, со страшным треском, поражённый в самую макушку медной сковородкой в руках трактирщика.
   - Чёртовы дварфы, - возмущённо ворчал хозяин, оттаскивая его мерно похрапывающее тело к стене. - Чтоб я ещё хоть раз пустил одного из этих бешеных бродяг в своё заведение! А, чтоб их всех земля обратно поглотила!
   Но, стоило ему отвернуться, как дварф хитренько улыбнулся, посматривая на него сквозь прикрытые веки. К своему удивлению, боец обнаружил рядом с собой склонившуюся тень того одинокого путника, которого он выручил в драке. Воитель был уверен, что тот уже давно смылся, скрывшись в своей комнате...
   - Ну что, он уже ушёл? - спросил дварф, не стараясь даже понизить голос.
   - Хозяин? Да, он там... за стойкой.
   - Отлично! Веди его сюда скорее, я собираюсь напиться до беспамятства!
   Выслушав бесстыжего дварфа, трактирщик скривился, но всё же вернулся через минуту, с полным подносом.
   - Только, смотрите у меня, посуду не бить, - пригрозил он, стреляя взглядом на своего низкорослого постояльца.
   - Ничего не обещаю, - отозвался драчун, подхватывая кружку и любовно поглаживая по боку пузатый кувшинчик.
   На поверхности бледно-рубиновой жидкости плавали несколько ягодок, скреплённых с пожухшими листочками. Они должны были придавать вкус сильно разведённому вину - но дварф не обращал внимания на такие мелочи, хлебая его, как простую воду.
   - Ффух. Даже здесь этот запах болотной тины, - возмутился он, внимательно обнюхивая кружку. - Невероятно... В Глубоководье вино пахнет тяжёлой золотой пылью и пряностями с восточного базара. Во Вратах Балдура в бочки словно въедается холодный туман, но там сложно что-то разнюхать за отравой, которой трактирщики отгоняют крыс и отбивают запах плесени. Ну а в этих топях, в какое заведение не зайду, меня преследует вонь промозглой трясины. Эй, как тебя там! как думаешь, не может же так быть, что они прямо здесь, на заднем дворе его и разливают?
   Рейтер осторожно пригубил из своей кружки, быстро сглатывая терпкую, обжигающую горло жидкость. Он старательно прислушивался к ощущениям внутри, но пока не чувствовал ничего необычного. И голова была совершенно в порядке, не гудела и не мутилась.
   - Ты, похоже, много путешествовал? - ответил он невпопад, краем глаза изучая странного дварфа.
   - А как же! От Долины Ледяного ветра и до границ самого Тетира. Народ, что там, что там, одинаковый - одни бандиты! Только в Долине они селятся вокруг озёр и слишком заняты поиском пропитания, чтобы доставлять кому-то ещё проблемы. А в Тетире те же самые бандиты разваливаются на шёлковых подушках в своих золочённых дворцах и жрут виноград гроздьями! А пиво, что там, что там, одинаково разбавляют.
   - Интересно, - пробормотал парень, не сводя взгляда со своей кружки. В груди по чуть-чуть разливалось приятное, греющее тепло, и он уже подумывал, не стоит ли выпить ещё.
   - Это ещё ерунда! - обрадовался его собутыльник, найдя наконец себе слушателя. - Вот, помню, было дело на перевале Богена - это в Заоблачных пиках, на единственном пути между Вратами и территорией Амна. Там всегда околачиваются полчища всякого сброда, пережидающие очередную снежную бурю или обвал. Ну так, мы с компанией Громовых Молотов и остановились там на ночь после сезона вольного наёмничества в южных землях. Настроение у всех было отличное, командир щедро осыпал нас деньжатами, так что ребята были готовы развлекаться всю ночь. Сам понимаешь: бутылки летают, носы разбиваются, весёлая атмосфера. И тут, не успел я даже сломать пару челюстей, на средину зала выходит этот полукровка в сияющих латах и заявляет, что развлечение окончено. Представляешь, какой нахал?
   - Кто-то из наших подбежал, чтобы уложить его и покончить на том, но детина его даже не заметил. Сам он в броне, как в неприступной крепости, а стоит ему вытянуть руку, и один из противников улетает в стену. Ну, так я не растерялся, и говорю ребятам: сейчас мы возьмём эту крепость штурмом! Только вскрыть бы жестянку, а там... Вольга подсёк этому рыцарю ноги, и пока тот пытался подняться, мы все вместе подхватили колченогий стол и размахнулись. Три, четыре! - и ворота крепости вышибает, как тараном, а недоделанный рыцарь валяется в углу без сознания. Вот же... были времена, да. Каждый раз в груди теплеет, когда вспоминаю! С нас тогда стребовали огромную сумму за всю разбитую мебель. Ха, после того случая-то я и вылетел из Громовых Топоров! Но дело того стоило, это точно.
   Дварф одним глотком допил свою порцию и пригляделся. Его немногословный собеседник уже тихонько посапывал, облокотившись на край стола. По лицу его медленно растекалась счастливая улыбка.
   - Ладно, не буду мешать тебе смотреть свои сны. Спасибо за выпивку, и...
   - Погоди!
   Полудроу успел схватить кончик его рукава, и изо всех сил вцепился в него.
   - Ты же наёмник, так? Я хочу нанять тебя. Как... телохранителя.
   Дварф неодобрительно оглядел его, но не успел ещё открыть рот, как парнишка заговорил снова.
   - Прежде чем ты что-то ответишь, хочу сразу прояснить. Я никогда не видел живых дроу. Я в жизни не был в Подземье, и я вообще не хочу иметь к ним никакого отношения.
   Воитель молча захлопнул рот, басовито хихикая. Затем тяжело вздохнул и уселся обратно, разворачиваясь лицом к товарищу.
   - Ну, положим, так, - проворчал он, складывая руки перед собой. - Вопрос запоздалый, конечно, но как тебя звать-то?
   - Рейтер. Я из Западной Гавани.
   - Откуда?
   - Вот же, - рассмеялся парень, бессильно пожимая плечами. - Куда ни приду, везде одна и та же реакция. Просто дословно!
   - А я Келгар, из клана Айронфистов. Наша цитадель к северо-востоку отсюда, неподалёку от Гнезда Грифона. Давно же я там не был...
   Дварф мечтательно улыбнулся, но тут же одёрнул себя, снова вглядываясь в серое лицо своего нового знакомого.
   - Так что, сколько же ты собираешься мне заплатить за охрану?
   - Гм, вообще-то, трактирщик забрал последние мои деньги за разгром, который начался с моего появления...
   - Вот хитрюга, - посетовал Келгар, коварно сверкая глазами. - Обычно они берут плату лишь с того, кто вышел победителем, и довольствуются этим. И что же ты будешь делать?
   - Ну, если мы станем партнёрами, мы будем поровну делить всю добычу от совместных предприятий...
   - Ага. То есть, по-твоему, это я должен тебе платить? Хитро придумано...
   - Эй! - запротестовал Рейтер, чувствуя, что его зажимают в угол. - Это вполне честно!
   - Да ладно тебе! - отмахнулся дварф, покатываясь со смеху. - Я же шучу! Вот, нашёлся мальчишка на мою голову, совсем шуток не понимает...
   Он обошёл вокруг полудроу, разглядывая его со всех сторон, и отчего-то тому сделалось от этого не по себе.
   - Ладно, Прыщавый, не нужны мне твои деньги. Хотя, ты сам скоро не на словах поймёшь, что такое нужда, и до чего она может довести. Каждый медяк беречь будешь... Расскажи-ка лучше, что ты умеешь?
   - Не хочу хвастаться, но... я изучал магическое Искусство. Я волшебник.
   - Да неужто? - улыбка Келгара стала только ещё шире, растянувшись до самых ушей. - Чароплёт, значит. Добро. Рассказывай, куда путь держишь?

3. Уважение

   Несколькими днями ранее
   Маленькая компания спускалась с горного перевала, короткими переходами следуя от одного ледяного озера к другому. Поскрипывала где-то позади отставшая повозка с вещами. Обросшие к зиме шерстью ослики упорно топали под гору. Дни сливались в одну бесконечную череду, и только прилетающий с северного моря ветер становился всё холоднее и жёстче.
   Даже свирепые горные орки, почуяв наступление холодов, спешили укрыться в своих глубоких пещерах, не беспокоя более наёмничий отряд.
   Командир обернулся на шум и приглушённые звуки брани. Соскочив с ослика, он уверенным, твёрдым шагом вернулся к концу колонны. Туда, где несколько дварфов, сцепив зубы, пытались удержать своё неловкое ездовое животное на краю крутого склона. Заваливаясь над краем тропы, ослик выбивал искры из камней, но потихоньку сползал всё ниже, утягивая за собой всю повозку.
   - Ах ты... туша волосатая, до чего жирные бока отъел! - ворчал один из них, пытаясь поудобней уцепиться за брыкающегося ослика. Их ноги елозили в грязи, не находя твёрдой почвы, соскальзывая всё ближе и ближе к злополучному обрыву. - Да стой же ты смирно, наконец! Так сильно к великанам на обед захотел?!
   Без лишних слов, лидер компании сам ухватился за упряжь, и кое-как, всем вместе, им удалось вытащить животное обратно на тропку. Испуганный ослик поводил ушами, порываясь кинуться куда-то прочь, но столь же упрямый дварф встал на его пути несдвигаемой скалой, схватив обеими руками за шею и стреножив.
   - Ну-ка, посмотрим... Ноги, вроде, не повредил. Вот я тебе голову-то откручу! Будешь знать, куда копыта ставить!
   - Келгар. Время уходит... И так уже здорово отстали...
   - Да знаю я, помолчал бы лучше, - только огрызнулся он, вытаскивая из тяжело гружёного фургона сумку и пристраивая её у себя за плечами. - Надо дать зверю передохнуть немного.
   С мрачной ухмылкой на лице, командир наблюдал за тем, как тот разворачивает бурную деятельность, перераспределяя по отряду груз. Он видел, что Келгар изо всех сил старается справиться со своими обязанностями. Видел, на какие подвиги он способен в бою, другого слова не подберёшь. И от этого сказать то, что он собирался, ничуть не становилось легче.
   Таща за собой на поводу своего великолепного скакуна, лидер догнал насупившегося под своей ношей дварфа, упрямо топавшего вперёд.
   - На пару слов, - сказал он, пожимая плечо товарища. Келгар мимоходом кивнул, не обращая на него внимания, пытаясь привлечь интерес девушки на козлах повозки.
   - Эй, Жанна! Как тебе там, не слишком тесно? Не скинешь ещё что-нибудь?
   Полнощёкая женщина мягко улыбнулась, поглядывая на него сверху, как птица с ветвей дерева.
   - Донесёшь ли? Итак, смотри, как ты себя нагрузил. И не тяжело тебе?
   - Да ты что! Гляди, какие плечи! - дварф с гордостью продемонстрировал, чем наделила его природа. Крепкие, жилистые руки, покрытые сетью старых и новых шрамов, и ещё не зажившими синяками от позавчерашней драки, браво расцвечивающими кожу. - Да я смогу ещё и тебя вместе со всей повозкой унести!
   - Хвастунишка, - покачала головой Жанна. Уж такого-то она за все годы в дороге навидалась... - Держи уж, только не лопни.
   Келгар подставленными руками поймал брошенный ему пирожок, тут же сунув его в рот. Победно улыбаясь, он только тут вспомнил, кто рядом с ним идёт, и жестом предложил ему кусочек.
   Фафнир отказался, с сомнением оглядывая товарища.
   - Тебе бы показаться Мэрроу, - посоветовал он.
   - Да было бы из-за чего! Это даже не боевые раны. Такая ерунда и выеденного яйца не стоит...
   Низкое, блёклое солнце слепым пятном висело в небе. Вокруг отряда за склон цеплялись низкорослые, скрученные почти что в узлы берёзки. Воющий в вершинах ветер приносил за собой изматывающий холод и гнилой болотный воздух.
   - Сейчас совершенно серьёзно, Келгар. Когда спустимся в долину, я поведу отряд в Лейлон, на зимнюю стоянку. Можешь распоряжаться своим временем, как знаешь. Но в следующую весну мы не будем продлевать с тобой договор.
   Дварф недоумённо посмотрел на него, дожёвывая за щекой пирожок. В глазах его, весёлых и карих, медленно отразилось горькое понимание.
   - Это из-за задержки с повозкой, что ли? Да я же всё исправлю! Кроме шуток, я хоть на своём горбу дотащу это упрямое животное до места, чтобы вовремя успеть...
   - Нет, Келгар. Извини. Просто хотел заранее тебя предупредить, - командир не сказал больше ничего, уходя вперёд, подгоняя расслабившийся отряд.
   Дварф смотрел ему вслед, раздражённым, всё ещё немного неверящим взглядом. Сжав кулаки, он рассмеялся, сплюнул на дорогу, и потопал дальше, не задерживаясь.
   Как же ему это надоело...
   У дварфа было достаточно времени на раздумья, пока компания спускалась по петляющей тропке всё ниже в предгорья. Они переправлялись через холодные, стремительные речки, обходили перегородившие дорогу камнепады, пересекли широкое ущелье по древнему мосту, украшенному развалившимися от времени статуями. Их лица стёрлись в пыль, нераспознаваемые после столетий пребывания под открытым небом, дождём, ветром и снегом. Теперь статуи больше напоминали кривые столбики по бокам дороги.
   Его поражало, насколько спокойно вели себя все вокруг. Никто не оглядывался на него, не пронзал обвиняющим взглядом, даже не смеялся за его спиной. Дварфы просто шли дальше, полностью поглощённые изматывающей дорогой перед ними. На привалах они говорили с ним так, словно ничего и не произошло. Добродушно встречали, делили с ним пищу и кров, смеялись над его шутками и друг над другом. Хорошие ребята. Похоже, им совсем не улыбалось прощаться с ним.
   Это ведь всё этот меднолобый болван, так? Боится, что Келгар обойдёт его в битве, покажет себя доблестней, больше подходящим на место командира.
   К тому времени, как отряд оказался на широком долинном тракте, проходящим вдоль моря через весь берег Мечей, воин уже всё решил. Он собрал все свои нехитрые пожитки, получил расчёт у казначея, и их пути с компанией Крутящихся Топоров разошлись.
   В последнее утро, когда он стоял возле дороги, провожая уходящий отряд, его окликнула Жанна со своей повозки.
   - Уже уходишь? - грустно спросила она, опуская глаза.
   - Пора, - ответил Келгар, весело подпирая руками бока. - Пойду на север, в Невервинтер. Если повезёт, ещё успею добраться до самых морозов. Ты же знаешь, я всегда хотел там остановиться на пару зим...
   Женщина тяжело вздохнула. Да уж, эту историю он обожал повторять при каждом случае.
   - Я зашила твою куртку, - добавила она, роясь в кипе починенной одежды. - Держи. Носи на добрую память.
   - Спасибо, - благодарно улыбнулся дварф. Отчего-то ему казалось, что разговор их складывается как-то неправильно. - Эй, мы ведь ещё увидимся?
   Лицо Жанны озарила милая, прощальная улыбка.
   - Только если ты этого захочешь, - загадочно произнесла она. - До встречи, Келгар Айронфист!
   Воин яростно замахал рукой вслед отправляющейся компании. Затем, взвалив на ишака свою котомку, развернулся, и направился, не оглядываясь, под своды склонившихся к дороге деревьев. Что он и чувствовал, прощаясь со своим отрядом, так это счастье. Он дождаться не мог, когда же наступит осень, и они отправятся на зимние квартиры. Конечно же, он воспользовался возможностью сбежать пораньше...
   Так уж получилось, что жизнь вольного наёмника разочаровала его. Сперва он всеми силами стремился вырваться за стены родной крепости своего клана. Он записался в королевскую армию, служил наравне со всеми, выходил на патруль окрестных гор... Но монотонно тянуть лямку службы быстро наскучило ему, а стремление следить за порядком и усмирять распоясавшуюся молодёжь - так и вообще никогда не прельщало. В конце концов, он просто ушёл, надеясь найти для себя пристанище в странствиях. Но и тут...
   Келгар нахмурился, без всякого удовольствия вспоминая очередной прошедший в странствиях сезон. Разве это была жизнь? День за днём, месяц за месяцем одно и тоже. Он уже в первый день досыта наглотался дорожной пыли и насмотрелся на следы копыт и колёс на дороге! Сколько можно? Лето, весна и осень пролетели незаметно, а ему даже не о чем было написать домой матушке! Усталость, каждодневный труд, нападения бандитов и прочих злобных тварей... всё это он мог пережить, ко всему он был готов. Но за всеми этими заботами, за затягивающей рутиной он вообще не видел ничего вокруг, никакой жизни!
   Воин заскрежетал зубами, ударяя кулаком о ближайшее покосившееся деревце. К дьяволам все такие мысли. Он никогда не был силён в пустопорожних размышлениях, в самокопании и в поисках первопричины. Вот его сестра давно уже бы всё поняла и объяснила, что к чему. А он - дварф простой. Он знал, чего ему хочется, и шёл к этому напрямик.
   Только вот, расставания горечью полыни обжигали его горло. Один за другим, все его друзья и знакомые исчезали в прошлом, бросали его одного, в промозглом болоте, среди сырости и слежавшегося до тошноты воздуха. Каким бы крепким парнем Келгар себя не считал, оставаться в одиночестве никому не приятно.
   Добравшись наконец до какого-то кабака, чудным образом очутившимся в этом позабытом богами месте посреди болот, воин уже собирался войти внутрь, чтобы насладиться долгожданным отдыхом в приятной компании - но его путь перегородила огромная фигура в замасленном, видавшем виды кафтане, потиравшая руки и зачёсывающая назад волосы с могучего лба. Лоб, если честно, был самым могучим, что было в этом человеке.
   - А ну-ка, подожди, добрый дварф, - тон человека был таким самоуверенным, что Келгару сразу же захотелось съездить ему по роже. Вот так просто, для острастки. -Поведай, не мог ли я тебя раньше видеть?
   Воин не спеша расседлал своего скакуна, пустив его в стойло под настороженным взглядом трактирщика.
   - Келгар я, - ответил он, улыбаясь открыто и честно. - Из клана Айронфистов. Не запомнил что ли?
   - Запомнил, ещё как, - продолжал тот, полностью перекрывая дверь своим телом. - И как прошлой осенью с дружками весь мой погреб разорили - помню. И как до того, в начале весны, по второму этажу ночь напролёт гулял, все комнаты постояльцев с ног на голову перевернул - помню. А сейчас, разворачивайся, добрый дварф, и убирайся-ка отсюда подобру-поздорову.
   Воин, не зная, куда девать руки, упёрся ими в бока. Глаза его как-то поблёкли, улыбка ощерилась острыми зубами, но он и с места не сдвинулся.
   - Обиделся, значит? - спросил он, поводя головой из стороны в сторону.
   - Да что ты, мил-человек, - кабатчик мимоходом смахнул пот со лба, прислушиваясь к звукам на кухне. За этим разговором, как бы чего не спалить... - За всё ведь уплачено, честь по чести. Только вот, я сегодня много постояльцев ожидаю, ярмарка в окрестной деревне как раз закончилась. Нельзя, чтобы в такой день в зале кровавая драка развязалась. Что уж там репутация, мимо всё равно никто не пройдёт... мне просто по-человечески перед гостями стыдно будет.
   Келгар пожевал губами, переваривая его слова. Врёт, конечно. Денег ему хочется. Чует, подлец, как после окончания сезона прибыль в карманах звенит. Теперь всю кровь выпьет, прежде чем внутрь пустить...
   - Изгоняешь меня, значит, - ответил он, словно обдумывая собственные слова. - Надолго?
   - На всю жизнь.
   Тут уж вони не выдержал, утробно закричав, бросаясь на человека с кулаками. Ослеплённый яростью, он даже не заметил, как выставленная нога в тяжёлом сапоге отбросила его на землю. Боевой трактирщик, сам бывший авантюрист, долгие годы бороздивший дороги Побережья и Серебряных Пределов, тут же добавил ему ещё, не давая подняться. Воин подслеповато ухватил его за ногу, заваливая в дорожную пыль, и собирался уже взгромоздиться сверху, прижав врага спиной к земле... как был отброшен мощным ударом в скулу.
   От продолжения брани их обоих спасло только появление на дороге новых путников, спешащих к зданию гостиницы. Не успевшие даже разогреться, противники поднялись и отряхнулись, смерив друг друга взглядами. Кабатчик собирался сказать что-то, но воздетая вверх рука дварфа остановила его на полуслове.
   - Я думаю, мы друг друга поняли, - заявил Келгар, потирая челюсть. Хорошо поставлен удар, ничего не скажешь... Просто чудно. - Я буду сидеть тихонько-тихонько, как мышка. Клянусь Клангеддином, я даже помогу развести в стороны каких-нибудь забияк, если вдруг кто-то затеет драку. И всё будет чинно-мирно. Договорились?
   Трактирщик, а звали его Йорик, желудком чуял, что коварный дварф предаст его при первой же возможности. Но продолжать спор времени не было - путешественники уже подъезжали к воротам гостиницы, и нужно было их встречать.
   - Если нарушишь уговор, коротышка, пиняй на себя, - вымолвил он сквозь зубы, протягивая ему крепкую мужицкую ладонь.
   Воин крепко пожал его руку, улыбаясь разбитыми губами, с которых потихоньку капала кровь.
   - Уважение - залог хорошего договора, - добавил он, направляясь внутрь залы, на свой пост. - Я вот тебя уважаю, а ты?
   Вот так, дварф обнаружил себя тихо покуривающим трубку у огня, никого не трогая. Полыхающее в камине пламя приятно обжигает онемевшие, застывшие в судороге пальцы, мокрый от тумана дорожный плащ наконец снят и раскинут на спинке стула, а сапоги сушатся у решётки. На столике рядом стоит кружка ароматного грога; на дне котомки, под всеми вещами надёжно спрятана приличная кучка монет - казначей не поскупился, выдавая ему долю за прошедший спокойный сезон; а позади него разрастался ожесточённый спор, звуки которого были как музыка для ушей бывалого бойца.
   Жизнь, тьфу, лишь бы не сглазить, наконец-то начала налаживаться...

* * *

   Келгар молча обгрызал мясо с косточек, поглядывая через стол, поверх своей тарелки, на нервно мнущегося молодого паренька. На вид тому едва ли исполнилось двадцать лет, и выглядел он так, словно его насильно вытащили из родного дома и выбросили в большой мир. Даже не предупредив, что там могут обитать драконы.
   - Так, что за история у тебя с Невервинтером? - спросил воин, устремив на парня прямой, не терпящий уклонений от ответа взгляд.
   - М-м-м?
   - Я имею в виду, почему именно туда? У тебя какой-то план? Что-то определённое?
   Мальчишка внимательно посмотрел на него, оценивающе оглядывая с головы до ног... по крайней мере, то, что он мог разглядеть. Его умные глаза определённо считали себя коварнее, чем были на самом деле.
   - Эй! - дварф возмущённо прервал его раздумья. - Что это ещё был за хитрый взгляд?
   - Какой...
   - Ты что, сейчас думаешь, что стоит рассказывать, а что нет?
   - А что? - вспылил юноша, сам нарываясь на драку. - Вы бы так вот сразу выложили всё первому встречному?
   Келгар ещё раз пренебрежительно взглянул на него, перегнулся через стол - и крепкой рукой усадил на место. Воин ещё успел заметить, как с трудом разжались кулаки парня, когда тот постарался успокоиться. 'Мальчишка явно держится на грани,' - понял он. 'Колючий, словно прижатая в кулаке оса.'
   - Значит, это что-то секретное, - подметил он, откидываясь на спинку стула и с наслаждением вытягивая ноги. - Поверь, мне нет никакого интереса рыться в чужом грязном белье. Я только хотел узнать, не выйдет ли из этого чего-нибудь увлекательного.
   - Ага, - кажется, юношу его слова только ещё больше разозлили. - Чрезвычайно интересно. Просто смертельный номер.
   Внимательные глаза мгновенно сошлись на нём. Во взгляде дварфа скользнуло понимание... сочувствие, мгновенно остудившее готового взорваться парня.
   - Всё настолько плохо, да?
   Рейтер обмяк всем телом, вслушиваясь в звуки захолустной таверны. Кто-то за его спиной хохотал, надрывающимся, дрожащим от принятого голосом. Шипели свечи в большой лампе под потолком. Весело гудел камин, распространяя по всему телу приятное тепло и сонливость. Скрипели стулья, звенели миски и ложки, переговаривались между собой постояльцы. Жизнь продолжалась, как будто всё в мире было в порядке.
   - Я вообще не должен был сюда заходить, - прошептал он, устало опустив глаза. - Я знаю, меня ищут. А это единственная гостиница на всю дорогу через Топи. Только... какие бы опасности не поджидали на дороге - там, в глубине болот, в одиночку не выжить. Я решил играть с теми шансами, которые у меня есть...
   - И к тому же, одному было страшно, а?
   Парень мгновенно вскипел, упёршись взглядом в хитрые, наблюдающие за его реакцией глаза. Дварф нарочно подначивал его, так словно и говоря: 'А? Давай же, признай это!'
   - Да, согласился он, с несгибаемой сталью в голосе. - Было страшно.
   Келгар довольно засопел, придвигаясь поближе к столу, жестикулируя юноше пригнуться.
   - А заметил ли ты, что кое-кто уже покинул таверну, и сейчас, без сомнения, спешит доложить кому надо?
   Рейтер крепко стиснул зубы, еле сдерживая желание оглянуться. Это, впрочем, было совершенно бесполезно. Он сам знал, что не запомнил всех, кто был в общем зале, когда он входил.
   - Чего уж скрывать... Я этого и ожидал, разве что, не так быстро.
   Юноша резко поднялся, со сосредоточенно-отчаявшимся выражением лица, но воин тут же остановил его, схватив за запястье.
   - Куда же ты? И пропустить такую замечательную драку?
   - Это будет не драка, - прошипел парень, как будто слова обжигали ему горло. - Это... бойня. Эти люди вокруг, они не готовы сражаться с теми, кто придёт за мной. Я к этому не готов. Мы просто все умрём здесь, и...
   У него перехватило дыхание, и юноша зарычал, вжимая кулак в скрипящую крышку стола. Он отвернулся, пряча глаза, а Келгар только крякнул от раздражения. Уж слишком мелодраматично вёл себя паренёк, хотя сам воин выразил бы это другими словами.
   - Перестань уже сопли распускать. У нас ещё полно времени до ночи, прежде чем они решатся ударить.
   - Поверьте, я знаю, о чём говорю. Это не обычные бандиты. Эти... монстры ни на мгновение не задержатся, чтобы настигнуть свою цель. И они с радостью перережут глотки всем в гостинице, чтобы добраться до меня.
   Всё же, Рейтер не спешил уходить. Наоборот, видя, что посетители вокруг уже начали оборачиваться на них, он сел обратно на свой стул и улыбнулся, глядя в весёлые глаза дварфа.
   - 'У нас', стало быть? Что же это, неужели невинная оговорка?
   Келгар покачал головой, вновь наполняя из кувшина свою огромную кружку.
   - Ладно уж, чароплёт, - проворчал он, хотя в глазах его и сверкали искорки веселья. - Ты, конечно, можешь быть настоящей занозой в заднице, но хотя бы не из этих, чванливых, высокомерных, у которых собственное достоинство из ушей лезет.
   Пока паренёк пытался проморгаться и скрыть дурацкую усмешку, дварф отпил из своего дивного кубка и с довольным покряхтыванием утёр бороду рукавом.
   - Давай уж, рассказывай, какие заклятия знаешь, - приказал он командирским тоном. - И нечего на меня так смотреть, я тебе не юбку прошу задирать! Думал, всё так просто? Заявил, что волшебник - и тебя ждут с распростёртыми объятьями?
   - Просто не думал, что дварфийский солдат может разбираться в тайнах Искусства, - промолвил юноша, вытаскивая из глубины котомки книгу заклинаний. Это начинало напоминать ему очередной экзамен у Тармаса... Неприятные воспоминания волной накатили на него, оставив на языке горький привкус грязи и выгоревшей травы.
   По прошествии четверти часа, напряжённой оглядки на дверь и раздражённых окриков 'Да по-человечески, по-человечески давай! Кто я, по-твоему, академик тайных наук?', Келгар в очередной раз откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу и потягивая уже остывший грог.
   - И ты, с таким багажом, ещё называешь себя волшебником? - усмехнулся он, быстрым жестом пресекая любые возражения. - Да кто тебя вообще учил?
   Во взгляде Рейтера сквозила обжигающе холодная пустота, как будто он вообще не замечал ничего вокруг. Итак побелевшие губы сжались в совсем тонкую полоску.
   - Теперь допрос окончен? Могу я уже уйти?
   Воин ловко соскочил с места, военным быстрым шагом огибая стол и хлопая его по плечу.
   - Собирайся, и жди меня на конюшне, - указал он не терпящим возражений тоном. - И не вздумай чего-нибудь там учудить, пока ждёшь! Теперь-то твои враги уж точно недалеко, и без меня тебе их ни за что не сбить со следа!
   Парень почувствовал, как внутри него зреет жгучая ненависть к этому сумасшедшему дварфу. И, только подумать, он сам напросился на его компанию...
   Пока он нервно меряя шагами маленький пятачок у дверей конюшен, юноше и правда очень хотелось сорваться с места и бежать прямиком в самую топь. Никогда ещё он не чувствовал такой злобы на самого себя. Вокруг было темно, хоть глаз выколи... ивы склонялись, устилая дорогу своими ветвями, и казалось, что уже в ближайших зарослях скрываются приземистые серые фигуры. А бежать было уже некуда... Он сам себя загнал в угол. Что, если этот дварф - сам шпион странного желтокожего существа? С чего он взял, что может доверять хоть одному его слову...
   Но вот, дверь гостиницы распахнулась, и наружу вышли несколько фигур, осветивших двор факелами. Ведомые звенящим ключами кабатчиком и пресловутым дварфом, они прошли внутрь конюшен, не обращая на застывшего столбом Рейтера особого внимания.
   - Вон он, - указал Келгар с недовольным видом. - Добрый ишак, верно служит мне уже пятый сезон. Немного хромает на левую ногу, да! Может, и не самый быстрый, зато надёжный товарищ. На таком, хоть море переплыть, хоть к дьяволу в пасть!
   Щуплый человечек, прикрываемый с боков двумя серьёзно выглядящими охранниками, приблизился и деловито ощупал ослика со всех сторон. Зверь чуть отпрянул назад, но в остальном отнёсся к осмотру крайне философски, лишь продолжая жевать своё сено.
   - Очень хорошо, мастер дварф, - согласился человек, получив подтверждающий кивок от трактирщика, - этого будет достаточно. Пожалуйста, получите...
   Воин вернулся к своему товарищу, без проблем разглядев его в темноте, и выложил в протянутые руки увесистый скрученный свиток.
   - Это для твоей книги, - коротко пояснил он, вытаскивая из-за пазухи ещё один. - И это тоже...
   Юноша только остолбенело хлопал глазами, пока в его охапке скапливалась целая кипа зачарованного пергамента.
   - Повезло вам, что я торгую чем только придётся, - добавил торговец, возвращающийся в помещение со своей охраной. - Только давеча выменял эти свитки у местного 'болотного' мага, и ума не мог приложить, куда мне их девать...
   Кое-как опомнившись от шока, парень крепко прижал сокровище к себе, даже забыв отблагодарить безумного дварфа. Теперь он смотрел на воина лишь с искренним уважением... и, где-то в глубине его взгляда, было тонкое понимание, такое, которое идёт от самого сердца.
   - Ух, - наконец вымолвил он, приседая, чтобы скорее спрятать драгоценность в дорожную сумку. - Здесь ведь... гораздо больше, чем можно выручить за самого хорошего осла.
   - Да уж, можешь не сомневаться! - проворчал Келгар, поднимая на плечи свою тяжеленную котомку, на которую столько всего было накручено сверху, что она казалось больше самого дварфа. - Повезло же тебе, что у меня были ещё деньги от доли в прошлой компании. Только посмей мне сдохнуть в первый же стычке! Да я тебя своими же руками удавлю...
   Вот так, не теряя даром времени, двое путников ушли в ночную темноту, оставив позади себя огни и шум таверны, где только-только начиналось вечернее веселье, и заезжие авантюристы спустились в зал, чтобы потравить байки о своих путешествиях.
   - Надеюсь, что этот шпион хорошо разглядел, как мы уходили, - пробурчал себе под нос воин, покрывая дорогу мерными шагами. - Я ведь, на самом деле, тоже не люблю, когда от моих развлечений страдают невинные люди...

4. Авантюристы

   Застланная илом, неверная тёмная болотная гладь окружала крутой склон длинного скалистого холма. Снаружи было практически невозможно разглядеть вход в маленькую пещеру, спрятавшуюся среди его непролазных камней и взгорков. Сверху он, словно великанскими усами, был занавешен корнями, старыми ветками и перепачканной в земле, спутанной лозой. Пещерка простиралась вглубь всего на несколько футов, сразу же уходя вниз, под землю, и полностью скрываясь под водой.
   Сейчас в устье пещеры горел костёр, прикрытый пологом от проливного дождя и всех непрошенных взглядов. Сырые дрова больше дымили, чем разгорались, так что Келгар досыта намучался с ними, не способный и на миг отойти от огня. По крайней мере, дым быстро улетучивался с боков от навеса, а среди проливающихся с неба полотнищ воды его невозможно было заметить издали.
   - Вот же, каменная задница Морадина! - взорвался он, когда пристроенные сверху на просушку брёвнышки развалились, в который раз засыпав собой весь костёр. Пламя лизнуло сырое дерево и мгновенно затухло. - Да что это значит, не можешь выучить? На что я тогда все свои последние деньги потратил, недоучка ты чародейская?
   Бесстрашно сунув в костёр обе руки, он принялся растаскивать дымящиеся головёшки в стороны, попеременно дуя на пальцы и ругаясь. Глаза его угрюмо взирали на юношу, склонившегося над разложенными по каменному полу листами пергамента.
   Рейтер разочарованно вздохнул, отрываясь от изучения свитков.
   - Нет, выучить-то заклинания я смогу... наверное. Если повезёт. Тут так мудрёно всё зашифровано... Чтобы хотя бы разобрать сами слова, нужно быть гением от магии. Но, пару свитков у меня расшифровать уже получилось, а завтра я смогу попробовать снова... и к тому же, всегда можно использовать Чтение магии, чтобы наверняка понять, что тут написано.
   Воин настороженно прислушался, выглядывая из-за мокрого навеса. Ни одной птицы, ни одного звука или шороха, хотя стояла самая середина дня. И уже который день не видно солнца. Хмурая темень нависала над трясиной, того и гляди грозя замёрзнуть и осыпаться снегопадом. Стояла тихая, морозная осень...
   - После, нужно будет провести день, вчитываясь в текст заклятья. Хорошенько помедитировать на него, в спокойной обстановке, разобраться во всех деталях...
   - Хм...
   - Это займёт целый день. На каждый свиток.
   - Хм!
   - Потом, нужно будет переписать заклинания в мою личную книгу. Это займёт ещё сутки... на каждое из заклинаний.
   Глухая тишина отвечала ему, как будто дварф застыл безмолвной каменной статуей, лишь осуждающе взирающей перед собой.
   - И, наконец... всё это можно бы было пережить, выждать время. Но, для того, чтобы вписать в книгу новые заклятья, мне потребуются особые чернила, смешанные с алмазной пылью... - Рейтер улыбнулся с извиняющимся видом, разводя руками. - Очень дорогие, но только они способны удержать в себе необходимые магические конструкты. Они стоят... не меньше ста золотых на одну страницу письма... а нам даже негде их купить, посреди топи.
   Келгар было разинул рот, но только глубоко вздохнул и выдохнул, по-прежнему ничего не говоря.
   - Тьфу ты. Даже настроения ругаться нет... Скорее бы эти бандиты нагнали нас. Тогда будет хоть какое-то развлечение.
   - Но... ты видел их прошлой ночью? Они же собрали целую армию!
   - Да, и не отстают ни на шаг, - подтвердил воин, ласково разглаживая свою бороду. - Идут чётким полумесяцем, не нарушая строя, обшаривая каждую дыру в земле и каждое деревце... красота. Несколько больших банд, и все подходили с разных сторон. Похоже, на нас согнали охотников со всех Топей. Боюсь я, как бы они не поджидали нас и там, куда мы бежим...
   Юноша замер, вспоминая. Если бы преследователям нужен был огонь, чтобы видеть, их факелы бы покрыли собой весь горизонт. Но они скользили в темноте, как призраки, различимые только по непрекращающемуся шуму вдали и редким проблескам теплого марева на границе его ночного зрения. Они постоянно были где-то неподалёку...
   - Да перестань уже, мальчик! Страхом тут не поможешь. Вот дойдём до границ Топей, там остановимся в форту Локе. Туда-то они наверняка не сунутся. Будь у них хоть целая армия, чтобы напасть на крепость Невервинтера, у них просто духу не хватит! Да после такого лорд их растопчет своей гвардией, кто бы это ни был: демоны, мертвецы, да хоть Общество Кракена!
   Парень благодарно улыбнулся, хотя глаза его оставались беспокойными, дёргаными. Убрав камешки с краёв свитков, он позволил им свернуться в трубочки, которые убрал обратно в защитные деревянные трубки.
   - А кто тут боится? Я просто заметил, что времени, чтобы остановиться и заняться обучением, совсем нет...
   Дварф раскатисто расхохотался, сверкая в полумраке своими хитрыми глазами.
   Придвинувшись, Рейтер блаженно откинулся на каменную стену, согретую весело трещащим костром до обжигающе горячего состояния, вытянув уставшие за время долгого пути ноги. Стянув с верёвки под потолком чуть подсохшие штаны, он с тяжким вздохом взялся за иголку, чтобы заштопать след от впившегося сучка. После бессонной ночи в дороге ужасно хотелось спать, а долгожданное тепло так манило к себе... Плечи ныли, перетянутые лямками сумки, а Эми что-то шептала ему на ухо, щекоча волосами щёку. Он просто наслаждался её близостью, улыбаясь, тянясь к её вздёрнутому носику...
   - Эй, парень! Горишь! Ты что, уснул, что ли?
   - Баатезу! - хрипло вскрикнул юноша, рывком поднимая голову. - Чего так кричать-то!... Тебе что за дело, даже если я сплю...
   Глаза его ошалело метались из стороны в сторону, а в голосе прорезалась недетская жёсткость. С осторожностью ощупывая засохшие штанины, нагревшиеся так, что обжигали руку, он привстал и отковылял подальше от пламени.
   - Слушай, короче, - продолжал он, преодолевая безостановочную зевоту. - Я, пока шёл один, кое-что видел на болотах... Огромную тварь, словно комок из грязи и водорослей. Она бродила вдоль ручья, словно сторожила что-то, а из её спины торчал каменный идол, похожий на те, что используют шаманы-заклинатели. Если мы добудем то, что она охраняет, это ведь решит нашу проблему с деньгами, не так ли?
   Келгар вдруг замер на месте, даже забыв о наконец-то разгоревшемся костре.
   - И ты только сейчас рассказываешь об этом!?
   - Ну... я вспомнил-то только потому, что погоня загоняет нас опять в те же места, которые я тогда проходил. Ещё немного, и мы можем оказаться прямо на окраине Западной Гавани...
   - Да ладно, брось! У тебя всё это время был для нас миссия, и ты молчал, как зент в Долине Теней?
   - Можно подумать, я священник какой-нибудь, чтобы миссии раздавать, - пробормотал Рейтер, безостановочно зевая. - Ох... что-то я совсем туго соображать начал.
   - Ладно уж, спи давай, - разрешил ему воин, вставая на ночную стражу, - только, не в огне на этот раз. Ха! А уж завтра от меня послаблений не жди! Пойдём за этим сокровищем, даже если нам на хвост сядет сам Мефистофель!
   Отблески огня плясали по стенам, отражаясь от неровных каменных граней, окрашивая их в множество оттенков цветов: охряно-жёлтого, блестящего серебристого, и багрово-красного. Дварф улыбался довольно-довольно, как кошка, укравшая сметану. То и дело он вскакивал и порывался бежать куда-то, перебирая вещи в походной сумке или просто продумывая тактику на завтра.
   Радости его не было предела, и даже промозглая холодная погода не могла его расстроить.
   - Эй, не спишь ещё? - окликнул он товарища, приподнимая голову. - Что это за слово ты тогда произнёс? Точно ведь выругался. Это на Драконьем, что ли? Научишь меня потом, как на их языке ругаться?
   Но мальчишка уже крепко спал, свернувшись калачиком в задней части грота, подложив сумку под голову и прижав к груди сладко посапывающего крольчонка...

* * *

   Людо-ящер сделал ещё несколько шагов вперёд, принюхиваясь к холодному мокрому воздуху. Поводя пастью по ветру, охотник прислушивался к гудению в оголённых ветвях, присматривался к затянутым сумраком небесам, прорезаемым клинами журавлиных стай. В его выпуклых, чёрных слюдянистых глазах отражалась покрытая зелёной ряской трясина, тонкая тропинка и жалкая поросль деревьев под мрачными тучами. Полупрозрачные перепонки на мгновение прикрыли глаза, тут же вновь скрывшись в их уголках.
   Тихо. Так тихо.
   Добыча была совсем рядом. Он чувствовал в воздухе её запах, горячий запах стали и пота, с лёгким привкусом душистых масел и хмеля. Этой осенью всё живое снялось с места раньше времени, оставив племена в топях голодать. Даже те звери, которые всегда оставались зимовать в топях, сейчас исчезли. В родных пещерах сейчас тоже царит жуткая тишина. Слабые лежат по углам, медленно умирая. Когда придёт их черёд, их братья покормятся их телами, чтобы немного продлить свою жизнь. Но это не поможет надолго. Племени нужно было уходить из Топей, бежать, как бежали уже многие до них.
   Эта добыча не была зверем, отставшим от своей стаи. В Топях не осталось нормальных зверей.
   А значит, это были чужаки.
   - Вазззааа! - прошипел людо-ящер, перехватывая копьё в могучей руке и поднимая его над головой.
   Бросая снаряд, он сразу ринулся вбок, уходя от ответного удара, выхватывая из-за пояса трофейную человечью саблю. Он окликал духов своих предков, прося их направить его руку, остудить кровь хладной мудростью... и принять его в свой круг, если так сложится судьба.
   В следующий миг охотник замер, опустив зажатое в руке оружие. Его боевой оскал расслабился, а глаза виновато моргнули, потупляясь.
   - Проссти, друг, - выговорил он на языке драконов, древнейших и самых почитаемых предков. - Муссон не уззнал тебя.
   Рейтер поднялся из-за своего ненадёжного укрытия, почти восторженно оглядывая огромную зеленокожую фигуру, вздымающуюся над ним, выше его на две головы. Обнажённая грудь чудища медленно вздымалась, выставляя наружу переполненные силой мышцы. Длинный мощный хвост вился по земле, напряжённый, готовый ударить с мощью тяжёлой кувалды. На шее людо-ящера болталось грубое ожерелье, сплетённое из длинных полых костей, утыканных мелкими дырочками, комочков шерстяного пуха и маленьких крысиных черепов. На широком бедре висел щит, словно сшитый из панцирных пластин гигантского паука, украшенный посередине корявым шипом. Хищник весь источал такую силу и природную мощь, что казалось, мог раздавить парнишку в одной руке, как таракана. Сердце колотилось так, словно готово было пробить рёбра и выскочить наружу... Опасливо поглядывая на монстра, юноша отступил назад, не переставая думать, что в любой момент эта гора мускулов может порвать сдерживающее его очарование, и тогда уже ничто не сможет его защитить.
   - Прошшу, не пугайсся, - продолжал шипеть ящер, видя, что его добрый товариш безмолвно отходит всё дальше. - Муссон не собиралсся причинять вред. Тебе нет нужды прятатьсся.
   - Ты только посмотри, ящерица делает вид, что разговаривает! - донеслось из зарослей ковыля, и наружу выбрался угрюмого вида дварф, сжимающий в руках тяжёлое копьё. - Чуть меня насквозь не протаранил! Если бы не мой верный доспех...
   Охотник угрожающе зашипел, направляя оружие на новоприбывшего. Но друг-полудроу удержал его руку, ступив ближе к нему и касаясь тёплой пепельно-серой кожей его запястья. Людо-ящер усмехнулся про себя, видя, как мелко выглядит эта ладошка рядом с его толстыми руками.
   - Не волнуйся, Муссон, он не причинит тебе вреда. Это тоже мой товарищ, - успокоил его Рейтер, преодолевая страх, дотрагиваясь до скользкой, шершавой кожи ящера. - Мы пришли с миром.
   Дварф вздорно посмотрел на него, недовольно качая головой.
   - Теперь и ты принялся шипеть, как ящерица. В какую сумасшедшую компанию меня занесло...
   - Ты пришшёл торговать, друг? - с искренней надеждой в голосе спросил охотник, вытаскивая из-за спины сумку с трофеями. - Может быть, ты принёсс на обмен пищщу? Моё племя умирает. Ссейчас они готовы отдать что угодно за куссок мясса... даже чужаку.
   - ... может быть, я найду что-нибудь, Муссон, но только для тебя, - ответил юноша, смотря ему в глаза со всей серьёзностью. - В Топях сейчас всем нелегко, и у меня лишь немного пищи.
   - Да благословит тебя Ссемуанья, друг! - обрадовался людо-ящер, рыская в своей сумке в поисках подходящей награды. - Так будет лучшше для всех. Племя вссё равно насстороженно отнеслоссь бы к подарку от чужака...
   Не обращая внимания на то, что продолжал заискивающим голосом говорить его товарищ, охотник вдруг повёл головой и лизнул воздух. Вокруг сгущалось знакомое ощущение опасности...
   - Ксстати, не доставили ли они вам уже беспокойсства? - спросил он взволнованно, оглядывая двоих путников. - Как вы прошли мимо разведчиков, сстерегущих наши границы?
   - Разведчиков? Мы никого не встретили...
   - Осстерегайтесь, друзья! Наши разведчики прячутсся и выжидают, никто не иззбегает их глазз. Пока вам кажетсся, что вокруг никого нет, но в сследующий миг...
   Болотная вода закипела пузырьками, и на маленький островок посреди топи выпрыгнули четверо огромных, вооружённых ящеров.
   - Предатель!
   - Ваша плоть уссладит уста Ссемуаньи!
   - Нет! Сстойте! В этом нет нужды...
   - Келгар! - истово выкрикнул юноша, бегом отступая назад. Все компоненты для заклятья уже давно были у него в руках, но времени не было совсем, и враги подбегали со всех сторон, замахиваясь отточенными копьями...
   Дварф отшвырнул тяжёлый снаряд в сторону ближайшего врага, и с яростным хохотом выхватил из-за пояса топор. Людо-ящер на бегу перекусил толстое камышовое копье пополам, а второй тем временем, уклонившись от замаха Келгара, подсёк ему ноги своим огромным хвостом. Дварф перескочил через него, не особенно напрягаясь - и тут же был сбит на землю хвостом второго ящера.
   Рейтер прислонился спиной к спине Муссона, пытаясь сжаться, спрятаться хоть на мгновение от ищущих его крови клинков. Он сосредоточенно забормотал волшебную фразу, складывая пальцы в знаки, совершая пассы, стараясь не замечать, как же медленно это выглядит со стороны, как в любой момент враг может подскочить и зарезать его, как Орлен резал животных для деревенского пира... Один из людо-ящеров, наступавших на него, без зазрения совести ткнул копьём в своего очарованного собрата, и охотник сердито зашипел, отбивая острие в сторону. Лезвие скользнуло по обнажённому плечу ящера, разрезая кожу и мясо, заставляя Муссона отступить назад, пока его соплеменник уже замахивался, чтобы добить его.
   Последний из разведчиков бросился к поверженному дварфу, чтобы пронзить его со спины, пока тот не успел подняться - и это стало последней его ошибкой.
   Среди свалки борющихся тел взметнулось облако песка. В воздухе закружились лепестки роз, тут же подхваченные холодным колючим ветром. Четверо ящеров, только что рвущихся в бой с разинутыми пастями, неразборчиво замычали, их глаза бессильно закрылись, и все они повалились на землю.
   Рейтер устало согнулся, пытаясь отдышаться, когда заметил налившиеся кровью глаза единственного оставшегося стоять людо-ящера. Это был не очарованный им Муссон. В следующий миг его живот пронзила выворачивающая кишки боль, и парень с воплем рухнул на спину, сжимая древко вошедшего в тело копья.
   Враг медленно вытащил из-за пояса дубину, конец которой был усеян острыми шипами и обломками костей - и направился к раненой добыче, чтобы наверняка добить её.
   В этот момент лезвие боевого топора подрубило ему ногу, и ящер рухнул на одно колено, свирепо шипя, отмахиваясь своей дубиной.
   - Что? Как ты вообще посмел забыть обо мне!? - Келгар наскакивал на него с разных сторон, размахивая и рубя оружием. - Ах ты... жалкая, склизкая пародия на человека! Вот я тебя сейчас...
   Выпустив из рук своё оружие, людо-ящер просто прыгнул на противника, заваливая его на землю своим весом. Нависнув над маленьким дварфом, разведчик в одно мгновение прижал к земле обе его руки, отбивая любое сопротивление, и истово впился зубами в шею.
   - А-а-а!
   Ящер рвал его зубами и кусал всё глубже. Воин дёргался, зажатый в пасти огромного хищника, только разрывая рваные края раны. Раз за разом, он пинал по ногам и хвосту ящера, колотил его изо всех сил, пока случайно не попал по тому месту, которое сам недавно разрубил топором. Разжав наконец пасть, хищник инстинктивно отстранился, пытаясь когтями содрать дварфу кожу с лица, но тот уже успел откатиться в сторону. Поднявшись на колени, воин выставил перед собой лезвие топора, как последнюю свою защиту, другой рукой в то же время изо всех сил сжимая кровоточащую рану.
   Взвыв от ярости, ящер снова кинулся к нему, подворачивая одну ногу, брызгая слюной и кровью из разверзнутой пасти...
   А в следующий миг из его груди вырвался наконечник стрелы.
   Людо-ящер рухнул на колени, передними лапами удерживая себя от падения. Переводя дух, он захрипел, выдавливая из горла кровавые пузыри... и топор дварфа ударил по его шее, практически снося голову с плеч. А затем ещё раз, и ещё раз, с яростным криком, пока почти вся голова чудища не превратилось в месиво.
   Рейтер часто и надрывно дышал, роняя руку с разряженным лёгким арбалетом. Нет. Не спать. Только не спать... Перед глазами плавают какие-то красные круги. Когда его первая стрела улетела куда-то в молоко, в бескрайние просторы Топей, ему едва хватило сил немеющими пальцами прокрутить ручку арбалета, чтобы снова зарядить его. Но теперь всё. Тупая боль раскручивала его мысли вокруг одного места, под животом, словно унося сознание в один огромный водоворот... Голову мутило, веки спеклись, не желая открываться, и парень незаметно потерял из виду всё, что происходит вокруг...
   Свежий приступ боли вырвал его из забытья, заставив громко застонать сквозь пересохшее горло. Как будто кто-то залез в его разорванные внутренности и копошился там, вытаскивая их наружу...
   На границе его зрения появилась лысая голова Келгара, с замотанной рукавом куртки шеей. Улыбающийся до ушей дварф глотнул чего-то из фляжки, после чего щедро ливанул содержимым на его рану.
   Крик полыхающей агонии разнёсся далеко по пустынным болотам, но некому было его услышать. Только тростник тихо колыхался, подрагивая под дуновением ветра.
   - Ну, тихо, тихо, - утешал его дварф, рывком вытягивая тяжёлый дротик из раны, разрывая вокруг одежду и перетягивая живот товарища чистой тряпицей. - Жив до сих пор, вот и хорошо. Его привычное "Ха!" на этот раз больше было похоже на усталый выдох.
   - Эта тварь дралась не на жизнь, а на смерть, - он попытался улыбнуться, но только сморщился от пытающей шею боли. - Только один из них, а сколько ярости... сколько воли к жизни... Рейтер только склонился набок, сплёвывая. Его всего трясло, как от холода, в животе мутило и, казалось, вот-вот вырвет. Поднеся ближе к лицу руки, он бездумно уставился на скрюченные пальцы, залитые собственной кровью.
   Но в этот момент он увидел, что воин настороженно оглядывается назад, перехватывая своё страшное забрызганное оружие, и мысли понеслись в голове юноши, словно собаки на беговой дорожке. Резким движением он схватил дварфа за руку, сжав стальной хваткой.
   - Стой... оставь, - прошептал он, выговаривая отдельно каждую букву. - Пусть живут...
   - Ты что, умом тронулся? - Келгар попытался замотать головой, но только сморщился, хватаясь за быстро промокающую в крови перевязку на шее. - Только не начинай мне сейчас, что ты терпеть не можешь смертоубийства... или что не позволишь казнить беспомощного врага...
   - Верь мне, - прошептал парень, пытаясь сосредоточиться на звуках собственного голоса.
   - ... ещё расскажи, как это нарушает твой Моральный Кодекс и Догматы Веры. Да ты видел, как всего один из них чуть не убил нас обоих? Как мы еле-еле смогли с ним справиться? Через пару минут остальные придут в себя, и тогда...
   - Так надо, - опять прервал его юноша, слабо пожимая руку воина. - Верь мне. Я... придумал.
   Келгар недоумённо заворчал, но вскоре махнул рукой. Подавшись к примятым зарослям, где они оставили сумки, он вернулся с длинной верёвкой, принявшись поскорее связывать спящих пленников.

* * *

   Охотник невозмутимо оглянулся, осматривая ставший полем битвы островок посреди трясины.
   - Глупцы ззаслужили ссмерть, - вынес он свой приговор, бесстрастно поворачиваясь к ожидающему его другу. - Убей их, и будешь в своём праве. Тогда Муссон оттащит их тела в пещеры, к племени. Ссегодня выжившие наконец-то попируют на сславу.
   Полудроу болезненно замычал, опираясь на поддерживающего его товарища. Дварф и сам выглядел не краше его, но держался крепко, как маленькая скала. Скорее раскрошится в пыль его броня, чем он позволит себе упасть.
   - Муссон, мы пришли сюда не воевать, хотя и были вынуждены, - тихо произнёс мальчишка, смотря прямо ему в глаза немигающим взглядом. - На самом деле, мы пришли говорить с твоим племенем. Отведи нас к своему вождю. Сможешь ты это сделать?
   Муссон потупил глаза, подозрительно посматривая на своего доброго друга.
   - Ты сслишком мягок ссердцем, - прошипел он, кивая головой. - Я хорошо ззнаю своих ссородичей. Они не посслушают тебя, не посслушают Муссона. Нам пусстят кровь и подвессят над алтарём Ссемуаньи, и воины будут танццевать вокруг, крича пессни и гимны войны. А поссле будут косстры, и ритуалы, и шшаман будет бросать в огонь травы, от которых кружжится голова и приходят видения, и будет рассказывать истории о великих предках и битвах, и о королях-чародеях, сотряссавших землю. А поссле нас ссъедят.
   - Муссон, я понимаю, что это будет непросто, - мягко настаивал парень, крепко сжимая губы и поднимая голову кверху. Он знал, что такой жест у людо-ящеров символизирует почтение и покорность, ведь ты оголяешь перед своим противником незащищённую шею - а вот самая невинная улыбка считается угрозой и вызовом на бой. - Я не собираюсь без спроса являться в дом племени и требовать разговора. Мы проберёмся туда тайно, укрытые магией, и ты тихо попросишь шамана встретиться с нами. Замолвишь за нас слово, так, друг?
   Охотник внимательно взглянул на своего товарища, пытаясь проверить, не шутит ли он случаем. Но юноша выглядел предельно серьёзно, с побледневшим лицом и стиснутыми до боли губами. Ящер медленно кивнул, высоко задирая подбородок...
   - Очень хорошшо, друг. Племя уважает колдовсство, направлено оно в нашу польззу или против насс. Шшаман поговорит с вами. Но, если только пожиратель не ззабрал твой раззум, не рассчитывай на хороший приём...
   - Ну и что? Вы договорились? - взвился Келгар, как только разговор умолк. - У меня, между прочим, язык совсем не как у ящерицы! Я этого вашего шипения да сопения не понимаю!
   Рейтер ухмыльнулся, хотя больше это походило на гримасу.
   - Они почти нагнали нас, так ведь? - ничего не выражающим тоном прошептал он. - Нам уже некуда отступать. Если немедленно не двинемся вперёд, попадём прямо к ним в лапы.
   Воин только криво усмехнулся.
   - И что, ты считаешь, что лучше окончить свои дни в котле у ящериц?
   - Я считаю, - заговорщицки подмигнул юноша, - что нужно привлечь людо-ящеров на нашу сторону. Это единственный шанс для нас вырваться из окружения.
   Дварф сперва даже не понял, о чём это ведёт речь его товарищ. Пощипывая бороду, он воззрился на парня с недоумённым лицом.
   - Ящерицы?
   - Да.
   - Станут сражаться за нас?
   - Я их уговорю.
   - А как же их шаман? По моему опыту, колдуны представляют серьёзную угрозу...
   - Его постигнет судьба всех злонамеренных чародеев, - загадочно отвечал парень.
   - Да нет... вроде ты не шутишь, - в глазах Келгара медленно прозревало страшное подозрение. - Не может такого быть! Они никогда не станут... это невозможно!
   - Точно, - подтвердил Рейтер. - Сделаем это?
   Дварф смущённо улыбнулся. Затем басовито захихикал, всё громче и громче, пока это не переросло в громоподобный смех.
   - Ох... уморил ты меня, мальчик... мне нужно сесть, - промолвил он, неловко пытаясь опуститься на негнущихся ногах - прежде чем просто упал лицом в болотную грязь.
   Лицо его было белое, как снег, которого никогда не видели жители Невервинтера. Глаза закатились и не реагировали...
   - Келгар... проклятье, тут же всё... кровь никак не останавливается! Келгар, очнись! Почему ты ничего не говорил? Сейчас... сейчас я найду целебное зелье...
   - Бесполезно, - прохрипел воин, переворачиваясь на спину. Весь мокрый от крови, рукав повис на его шее тяжёлым ярмом, неумолимо тянущим вниз. - У меня ни одного не осталось... Поищи какие-нибудь листья... Разрази Морадин этих ящериц и их ядовитую слюну...
   Но, не успел он договорить, как груз сняли с его шеи, и на кровоточащую рану пролилась благословенная живая жидкость. Резко вдохнув воздух, дварф с непередаваемым удовольствием задышал полной грудью, припав губами к горлышку металлической склянки.
   - Нашёл её на дне твоей сумки, - пояснил парнишка, поддерживая его за спину, помогая товарищу сесть. - Тимора присматривает за нами сегодня... Без зелья, боюсь, рана бы наверняка загноилась.
   - Удивительно, - согласился Келгар, наконец отрываясь от флакона. - Каждый день бы такие сюрпризы.
   - Не знаю. Даже глупо, что я беспокоюсь о таком сейчас, но... крольчонок куда-то пропал. Сильва! Сильва, выходи! Не могу поверить, что он мог сам убежать. Он же сгинет в трясине! Сильва, глупый, где же ты?

* * *

   Невдалеке от них, скрытая в рваной редкой кроне дерева, как кошка на ветке сидела рогатая девчонка, болтая одной ногой и балансируя извивающимся хвостом. Тифлинг ласково погладила бело-чёрную длинноухую мордочку, высовывающуюся из её кожаного жакета.
   - Не волнуйся, маленький, - прошептала девочка задорным, игривым голоском. - Я спасла тебя от этого жуткого полудроу, и больше он тебя никогда не достанет. Эй, я уверена, мы с тобой подружимся!
   Предатель Сильва мирно прикрыл глазки и захрустел доставшейся ему морковкой.

5. Проклятое место

   Бата торжественно и мрачно выхаживал по центральной зале подземного грота, служащего домом племени. Весь он был усыпан регалиями и властью. Почти обнажённое чешуйчатое тело с головы до кончика хвоста покрывала священная раскраска: страшные морды духов и богов-зверей пялились вокруг, сверкали светящимися в темноте глазами, скалились зубастыми пастями. В полумраке пещеры, освещаемой лишь неровным светом жаровен, казалось, что хищные рисунки оживают, переползают с места на место и следят за тобой.
   На шее его гремели, сталкиваясь, множество ожерелий, изящных в своей дикой простоте. Грубые орочьи, круглые человеческие и заострённые эльфийские, мохнатые тролльи и маленькие гномьи уши висели вперемешку, нанизанные на камышовую нитку, пожухшие и сморщившиеся, давно сгнившие. Яркими, пёстрыми лентами поблескивали драгоценные камни, добытые в болоте многочисленными поколениями людо-ящеров, принесённых на подношение своему вождю. Отдельной ниткой висела целая пригоршня резцов, вырезанных у неудачливых претендентов, покусившихся на его жизнь. Вырванным зубам уже не хватало места на широкой груди шамана, так что некоторые из них со временем переместились на спину. Бата никогда не расставался с этим украшением, напоминающим всем его недалёким соплеменникам, каковы их шансы против него.
   Голову украшал череп огромного пещерного медведя, которого шаман голыми руками одолел, чтобы получить благословение духов предков. Страшный зверь, осквернённый частицей божественного могущества Малара, до сих пор, кажется, яростно скалил клыки, готовый броситься на врага и проглотить его целиком... а Бата до сих пор в жаркие дни ощущал зубы зверя, жующие его незаживающие шрамы под коленом.
   Шаман злобно шарил вокруг себя глазами, обведёнными чёрной и бурой краской, медленно ударяя в барабан из желудка драконьей черепахи. На его запястьях и лодыжках звенели костяные браслеты, лапы притоптывали в такт ритму, а зловещий посох из тёмного залантара указывал на одного из соплеменников за другим, словно проверяя их на верность. Более легковерные из них только сторонились мрачного шамана, предпочитая не гневить духов. Другие, уже почти иссохшие старики, неподвижно сидели поближе к кострам, следя за ним хищными, любопытными глазами. С наступлением холодов, старшее поколение предпочитало всё меньше и меньше двигаться, прячась по тёплым углам родного грота, греясь, без движения наблюдая за танцующими языками пламени. Они видели, что за неожиданной выходкой шамана стоял вовсе не приступ религиозного фанатизма, и не почтение к памяти предков.
   Бата был в отчаянии.
   Зазвенели кольца срываемой в сторону занавески, и в большую залу ворвалась кодла невероятно крупных ящеров, с горящими кровью глазами и открыто обнажённым оружием. Следом за ними прошла ещё одна особь, которая еле сумела протиснуться в узкий тоннель между пещерами. Ступая своими лапами, каждая из которых могла легко погрести под собой взрослого людо-ящера, фигура мгновенно нагнала шамана и нависла над ним, кажется, подпирая потолок могучими плечами.
   - Чем ты занят, старик, - гневно вопросила она, опустив лапы на рукояти оружия. Бата промолчал. От существа веяло таким могуществом, такой властью, что подавляла любые мысли о сопротивлении. При этом поза вождя не была угрожающей, лишь спокойной и твёрдой. - Я спросила, что ты задумал?
   Бата наконец прервал свой ритуальный танец, чтобы обернуться и выказать уважение грозной фигуре своей королевы.
   - Воины усстали и голодны, - ответил он тихим, смирным голосом. В этом тоне не было и доли той мощи, которая ощущалась в каждом слове вождя. - Согласно твоим приказам, и заветам предков, Бата пробуждает в них дух прежней силы, воодушевляя на битву.
   - Я скажу тебе, чем ты занят, - зашипела королева, хищно улыбаясь. - Ты продолжаешь умничать. Разве я не говорила тебе прекратить это?
   Он растерянно посмотрел на неё, продолжая молчать, лишь неуверенно оглядываясь по сторонам. Окружившие его со всех сторон солдаты смотрели чисто враждебно... их плечи укрывали шкуры таких зверей, появление которых раньше считалось в племени стихийным бедствием, и воины носили их так гордо, как будто это были их личные трофеи. Все прочие людо-ящеры жались по углам пещеры, даже не думая прийти на помощь своему шаману. Они только тихо шипели, огрызаясь колючими взглядами, когда его глаза останавливались на них.
   - Ты вообще меня слушаешь? - королева протянула лапу и легко встряхнула старика, отчего из того, кажется, посыпалась пыль, а с трофеев на его шее облетели пёрышки. - Забыл, кто сейчас сидит, прикованный к алтарю в моём гроте?
   "Мина", - подумал старый шаман. - "Аслан. Шеллс. Дети. Ты забрала их, так же просто, как делала всё остальное до сих пор, всё, что тебе вздумается. Но ты же не сможешь..."
   - Думаешь, я не посмею сделать это? - вождь свирепо зарычала, небрежным движением руки ударяя его по морде. Бата и сам не заметил, как покатился по полу пещеры, а все его регалии протестующе загремели, стуча и разбиваясь о камень. - Глупый старик. Ты даже не способен понять, что вождь никогда не отпускает пустых угроз. Не понимаю, как племя выжило до сих пор, повинуясь твоим слепым приказам.
   Раздражение и обида переполняли его. Бата очень хотел подняться, хотел показать этой заносчивой девчонке, которую он помнил ещё вылупляющейся из яйца, усадить её спокойно и показать ей настоящую мудрость, поведанную ему предками. Знакомые, впитавшиеся в его кости слова сами срывались у него с языка, замшелые и покрытые вековой плесенью, как камни окружающих Топей... Но он остановил себя. "Мудрый делится своей мудростью. Тот, кто мудрее, воздерживается от этого. Мудрейший учится у других..." Так любит говорить Мина, когда возится с младшими в террариуме. Бата моргнул, когда воспоминание о дочери пронеслось перед его глазами. Нет... слова, которые подсказывают ему сейчас предки, которыми они увещевали племя в течение долгих веков, не помогут ему сейчас. Они никак не помогут вернуть её...
   Тяжело вздохнув и потирая ушибленный бок, шаман опустился на колени перед своей королевой, высоко задрав голову.
   - Проссти меня, вождь, - вымолвил он, не сводя глаз с потолка. - Бата подчиняетсся тебе. Бата больше не досставит проблем. Бата примет твоё наказзание...
   Королева расправила свои огромные плечи и взглянула на него милостивым взором, за которым хитрый людо-ящер, тем не менее, мог бы разглядеть огонёк коварства.
   - Не я выношу тебе приговор. Само племя выносит его. У нас нет времени возиться с нахлебниками и бессильными. Чтобы племя пережило эту зиму, все должны помогать. Всем это ясно?
   Все ящеры, собравшиеся в пещере, поспешили закивать, соглашаясь со своим вождём.
   - Иди, - разрешила она, показывая на Бату, - и подумай, как ты можешь по-настоящему помочь племени своей магией. Поверь, это гораздо лучше, чем плести заговоры у меня за спиной... и думать, что я не узнаю.
   Развернувшись, королева кивнула своим приближённым, и они удалились обратно в защищённую внутреннюю пещеру. Опять на военный совет. Они постоянно готовятся к войне, планируют набеги, засады на людские караваны, выбираются всё дальше за пределы необозначенной границы их древних земель...
   Бата поднялся, заковыляв в сторону своего лежбища. Он только старался не оглядываться вокруг. Не хотелось видеть, как низко пало его положение в племени.

* * *

   Маленькая компания авантюристов пробиралась по невидимой болотной тропинке, вслед за своим проводником-ящером. Прощупывая дорогу срезанными сосновыми вершинками, очищенными сперва от веток, они забредали всё глубже внутрь бескрайних топей, и всё дальше от тракта и обитаемых земель. Вокруг простирался реденький лесок, при этом умудрявшийся делать их путь совершенно непролазным. К исходу второго часа Рейтер уже полностью взмок и еле шёл, скорее падая вперёд под тяжестью сумки.
   Очередная естественная просека, пересекшая их путь, оказалась краем крутого склона, грядой поднявшегося перед ними. Гряда искривлялась с обоих сторон от тропы, образуя дугу лука, а поднявшись наверх, путники обнаружили странную чёрную поляну, словно проплешину, вгрызшуюся на несколько сотен футов внутрь леса.
   Чёрная земля как будто до сих пор дымилась, тут и там из-под дёрна выглядывали верхушки каких-то угловатых камней, а на них и между ними торчали обломки мечей, копий и прочего разнообразного оружия. Неосторожно шагнув вперёд, юноша оступился на чём-то скользком, словно покрытым протухшим маслом. Запах вокруг разнёсся соответствующий... Бросив взгляд вниз, парень увидел, что это старый щит с совершенно неразборчивым гербом, покрытый ржавчиной и толстым слоем копоти.
   - Проклятое мессто, - объяснил Муссон, спеша вперёд, чтобы поскорее покинуть поляну. - Одно поколение наззад здесь было ссражение. Демоны из Преиссподней подстерегли людей в зассаде. Огни долго горели. Потом мёртвые забрали вссех к ссебе.
   - Здесь была нежить? - вздрогнул Рейтер, оглядываясь вокруг. Неверные воды болота вдруг перестали казаться ему всего лишь надоедливой вонючей жижей, жадной до его ботинок.
   - Это Топи Мёртвых, - пожал плечами охотник, не находя в этом ничего удивительного. - Здесь всегда были мёртвые хранители. Наши далёкие предки, мои и твои, друг, лежащие где-то в этой сырой земле.
   Келгар выковырял из земли показавшийся ему неплохим клинок, осмотрел со всех сторон и бросил на землю.
   - Всё сожжено до трухи, - пояснил он, отряхивая руки от сажи. - Рассыплется от первого же удара. Неудивительно, что мародёры тут ничего не тронули.
   Юноша неприятно поморщился. Ему совсем не хотелось трогать что-либо на этой поляне, и он скорее поторопил своего товарища прочь с неё.
   - Зачем ты привёл нас сюда?
   - Проклятое мессто, - обыденным голосом ответил Муссон. - Но ззато другие разведчики сюда не ззаходят. Ссможем пройти почти до ссамого дома.
   - А сам ты не боишься мёртвых?
   Людо-ящер оглянулся и посмотрел на него добрыми, искренними глазами.
   - С нами ззаклинатель. Боятьсся нечего. Ты поговоришь со ззлыми духами и велишь им уйти.
   "Да", - подумал про себя паренёк, - "мне бы твою уверенность..."
   Прокравшись через сожжённые земли, товарищи с облегчением вновь вступили под сень леса. Следы битвы вокруг них не исчезли, и то и дело попадались деревья, утыканные стрелами или надрубленные застрявшим в коре топором. Ветер, до сих пор доносивший лишь привычные юноше с детства запахи гнилого болота, вдруг переменился, принося теперь ощутимую вонь падали. "Наверное, где-то поблизости зверь провалился в трясину и захлебнулся", - подумалось Рейтеру. - "Страшная участь... Задыхаться, пока мутная вода утягивает тебя вниз, с каждым вздохом заливается в горло и лишает всякой надежды..."
   Справа и слева от тропки незаметно выросли берега, нависающие над головой своими обглоданными краями и пожухшей жёлтой травой. Тёмные земляные громадины становились всё выше, пока совершенно не закрыли собой небо, оставив лишь тонкую полоску из сумеречных туч.
   Все тихие звуки Топей окончательно замолкли, оставив путников в гнетущей, давящей на уши тишине. Неожиданно, под ногами у дварфа проскочила бешеная крыса, истерично шныряющая из стороны в сторону, бросающаяся на людей с ошалелым выражением на морде. Воин попытался раздавить её точно рассчитанным ударом сапога, но зверёк молнией выскользнул из ловушки и скрылся из виду, просто мгновенно исчезнув в стене. С удивлением Келгар понял, что и крыса не произнесла ни звука за то время, пока мешалась у них под ногами. Судя по её сточенным до корней зубам и вывалившемуся воспалённому языку, похоже было, что она долго-долго визжала, до тех пор, пока в маленькой глотке не закончился крик...
   В этот момент Муссон окончательно остановился, поджав хвост и оглядывая всё вокруг немигающими глазами.
   - В чём дело? - немного быстрее, чем можно бы было, накинулся на него парень.
   Ящер же не спешил отвечать, принюхиваясь к воздуху и медленно поводя глазами. Теперь он смог наконец распознать тот запах, который уже столько времени донимал его, заставляя нервно подёргиваться. Запах серы, смешанный с испарениями расплавленного олова, железа и золота. Как будто они оказались далеко на востоке, у вершин хребта Мечей.
   - Я не помню этого месста... - прошипел он, склоняясь к земле и принюхиваясь. Почва была слишком сухой и твёрдой для трясины. Поскоблив её когтем, людо-ящер всмотрелся в мелкую чёрную крошку, отлупленную от скалы. Интуиция кричала ему, что эта чёрная пыль ядовита, и касаться её - значит подвергаться страшному риску...
   - Но ты ведь никогда раньше не проходил здесь, так? - настаивал молодой парнишка, стискивая кулаки. - Нам только нужно пробраться ко входу в пещеры твоего племени. Ты знаешь, в какую сторону идти, и цель уже совсем близко. Ты ведь сможешь нас довести, так?
   - Лучше нам вернутьсся, друг, - однозначно высказался охотник, предостерегающе шипя, зыркая головой по сторонам. - Здесь небезопассно. Я чувсствую...
   Обернувшись, ящер чуть не упал на спину, невероятно широко распахнув глаза. Позади них местность возвышалась всё выше, закрывая алеющее небо всё новыми и новыми жуткими террассами, выгибающимися под невозможными углами. Их тропинка медленно размывалась, взбираясь по отвесному склону, исчезая под похожим на когтистую чёрную лапу обрывом.
   - Нет! Нет... Колдовсство! Тёмное, проклятое колдовство!!! - закричал Муссон, отползая назад на четырёх лапах. Подскочив на мгновенно распрямившемся хвосте, он развернулся и бросился прочь, скрываясь в каменном лабиринте проходов.
   - Стой! Стой, Муссон, не убегай!
   Рейтер бросился вслед за ним, пытаясь удержать охотника на месте, но тот уже скрылся за поворотом тропы и мгновенно пропал из виду. Келгар остановился рядом с ним, тяжело дыша и поводя вокруг себя топором.
   - Что это за дьявольщина!? - требовал он, морща глаза, пытаясь что-то разглядеть. - Куда делся этот проклятый собственной матерью предатель?
   - Не волнуйся, - заверил его юноша, пытаясь совладать со внезапно пересохшим горлом. - Он не мог убежать далеко... Ступай осторожно, гляди в оба, и мы проберёмся через это...
   Идя вперёд, прячась в тени тёмных стен, похожих на распахнутые пасти, путники вскоре ощутили, что местность явно спускается вниз. Тропинка под их ногами превратилась в тонкую ниточку, серпантином спускающуюся с крутого обрыва. Скалы над головой взметнулись уже до невообразимых высот, так что голова кружилась, когда парнишка пытался взглянуть вверх, на их вершины. Как такие тонкие стеночки, остающиеся между поворотами тропы, могли выдерживать такой вес, было выше его понимания...
   Вдруг, за очередным поворотом их оглушил пронзительный визг ветра. Будто скрежет закованных в сталь, сталкивающихся армий, он оглушал своим неожиданным появлением. Среди шума ветра можно было расслышать чьи-то злобные и молящие о пощаде крики, возникающие где-то на границе сознания. Рейтер резко остановился, поражённый. Ему в лицо словно дохнуло гарью и пеплом, горячим воздухом от близкого пожара, в котором сгорала Западная Гавань.
   Выйдя из-за резко обрывающейся стены, дварф увидел перед собой расстилающуюся бескрайнюю долину, похожую на чашу, в которую спускались отроги ограничивающих её гор. Их острые каменные шпили пронзали алеющее небо, справа, слева и позади, а перед ним пролегало спускающееся в долину ущелье. Невдалеке дорогу перерезала тёмная расселина, через которую был перекинут узкий верёвочный мост, а на её нижнем краю можно было разглядеть что-то вроде замка или сторожевой башни, сверкающей своими серебряными стенами в свете горячего красного солнца. Блеск крепости слепил глаза и заставлял жмуриться...
   Келгар стиснул зубы, прижимая к груди древко верного топора.
   - Ну, и удача у тебя, мальчишка, - проворчал он еле слышно, заглушаемый воем ветра. - Надо же было так вляпаться, в первый же день... Ну что теперь... пошли, нечего время терять...
   Со следующим же шагом он размахнулся в воздухе топором, и провалился прямо сквозь сплошной камень.
   Юноша упал на четвереньки, ощупывая землю вокруг себя. Бесполезно. Она оставалась каменной, неприступной, и даже в том месте, где упал его товарищ, казалась совершенно настоящей. Он от отчаянья ударил кулаком по ржаво-рыжей поверхности, но не почувствовал ни малейшего послабления.
   У него совсем не было времени.
   Сконцентрировавшись и закрыв глаза, он попытался успокоиться и мерно дышать. Раз за разом, выдох за вдохом, он ввёл себя в зачарованный транс, которому его так долго учил мастер Тармас. Не открывая веки, не обращая внимания на завывающий ветер в ушах, парень уверенно сунул перед собой руку.
   В тот же миг его ухватили за запястье и так дёрнули, что он совсем повалился наземь и тут же вдоволь наелся болотной грязи.
   - Давай уже, дубина! Вытягивай! - донёсся до него отплёвывающийся, задыхающийся голос Келгара.
   Когда Рейтер распахнул глаза, на него мгновенно обрушился целый ворох ощущений. Привычное сумеречное небо. Мрачная, но такая знакомая зелёно-коричневая палитра Топей. Покосившиеся бесцветные деревья, окружённые реденькими кустами с гроздями переспелых ягод. Тучи мошкары, облепивших его со всех сторон, неистово лезущих прямо в глаза.
   И товарищ, по горло провалившийся в заросшую ряской трясину, медленно барахтающийся, разбрызгивая во все стороны комочки грязи.
   Лёжа на животе, парнишка стал отползать назад, изо всех сил тяня за собой дварфа. Тот, вцепившийся обеими руками в своего спасителя, рычал и ругался сквозь зубы, яростно пытаясь проморгаться.
   - Сучья магия, чтоб её на том свете адские гончие задрали, чтоб она в гробу перевернулась и до Сияющего моря докатилась! - вопил он, возя ногами в грязи, пытаясь крепче ухватиться за берег. - Чтоб у вашего брата эти иллюзии поперёк горла застряли, чтоб он насмерть задохнулся! А, только без обид, мальчишка...
   Тут его глаза расширись, он по привычке схватился за пояс, и только тут понял, что упустил своё любимое оружие в болоте.
   - Проклятье! - выпустив руку товарища, он пластом скатился обратно в трясину, после чего принялся рьяно загребать руками, отталкиваясь подальше от берега.
   - Кел... - юноша даже не успел закончить, как рядом с ним на берег обрушился столб из тины и болотной травы, столкнувший в воду целый участок берега. Подняв глаза, он увидел нависшую над ним громадину бродячего холма, уже замахнувшегося второй лапой, чтобы ударить по нему...
   С истошным криком, полудроу перекатился вбок, закрывая руками лицо.

5. Проклятое место (окончание)

   Вскинувшись на ноги, Рейтер замер на краю тропки, спиной нависая над болотом. Лихорадочно соображая, он сорвал со спины мешающую ему котомку и бросил в надвигающееся чудище. Это остановило хищника лишь на миг, пока лапы крутили перед глазами незнакомый предмет и затем безразлично отбросили его в сторону - но этого хватило парню, чтобы вернуть равновесие и броситься прочь, перепрыгивая с кочки на кочку.
   "Проклятье! Должно быть, оно скрывалось внутри иллюзии, прячась внутри стен! Поджидало нас!"
   Грязь разъезжалась у него под ногами, каждый раз грозя подвернуть ногу и опрокинуть его лицом в болото, но каким-то чудом парню удалось перескочить на ближайший клочок твёрдой земли. С бешено бьющимся сердцем он отступал всё дальше, а куча листьев и пожухшей травы упорно следовала у него пятам, скользя через бездонную трясину так же легко, как по мощёному тракту.
   Келгар смог наконец пересечь широкую полосу воды, выкарабкавшись на берег, весь покрытый болотной грязью и тиной, и с очень недобрым выражением на лице. Смахнув с плеча сумку, он отцепил с неё запасное оружие и пальцем попробовал лезвие на остроту.
   - Давай, парень! - прокричал он. - Отвлекай его, пока я подкрадусь сзади!
   В его сердце горела ярость битвы, и никто бы сейчас не смог уговорить его отступить. Отклоняясь то в одну сторону, то в другую, воин понёсся на своего врага, держа перед собой боевую секиру. Лишённая шеи голова чудища незаметно повернулась на звуки его голоса.
   - Что, тварь! Боишься? Уже хочешь сбежать? Вот и правильно!
   Пока дварф заходил к нему сзади, бродячий холм всё ещё продолжал наступать на отходящего в угол полудроу. Но стоило воину оказаться в пределах досягаемости его лап, как чудовище внезапно развернулось и ударило. Келгар в последний момент постарался уйти в сторону, выставив между собой и лапой чудища клинок топора, и всё равно сила удара отпихнула его в сторону, провезя ногами по земле.
   - Ах, вот ты как? А мы вот так! - воин закусил губу, размахивая своей секирой. - Думаешь, я дам тебе уйти? Вот ещё! Да стой ты смирно!!! Останешься валяться по земле сотней маленьких кусочков, или я не Келгар Айронфист!
   Монстр зашумел, как целый лес под порывами бури, и продолжал бездумно обмениваться ударами с дварфом, ни на миг не задумываясь о тактике. Для него всё было просто: добыча прямо перед ним, нужно лишь протянуть к ней длинные илистые лапы, схватить и затолкать в рот.
   - Ну же, ну же! - веселился Келгар, быстро отступая назад, ускользая из досягаемости чудища. - И ты хочешь справиться со мной в кулачном бою? Со мной!? Да ты, видно, совсем меня не знаешь!
   - Сюда! - крикнул Рейтер, сумевший проскользнуть мимо лап монстра, пока он прижимал дварфа к месту. - Келгар, пожалуйста! Он слишком силён! Ты не справишься...
   - Сейчас я тебе покажу, почему меня боятся во всех тавернах побережья! - не обращая на него внимания, воин убрал топор в петлю на поясе, потирая кулаки. Разбежавшись, он понёсся прямо на огромную гору грязи и ила. - Я самый лучший боец по все стороны от хребта Мечей! И ты смеешь бросать мне вызов!?
   Отбросив иллюзию медлительности, бродячий холм прытко помчался ему навстречу, шумя, как ураган, и шебурша ветками. С восторженным криком они столкнулись - и Келгар запрыгнул на вытянутую к нему лапу, схватился за неё руками, держа равновесие, и вскарабкался по ней, как по толстому канату. Обвившись вокруг широкой шеи монстра, дварф изо всех сил сдавил её, постарался упереться ногами и оттолкнуться - но это было всё равно, что пытаться душить дерево.
   Воин удручённо крякнул, поднатужившись - прежде чем лапа чудища стащила его со спины и приложила о землю. Из его груди выбило весь воздух, и Келгар ненадолго потерял дар речи - а когда его голос вновь прорезался, он был очень зол.
   - Слышь, ты, куст-переросток, - прорычал он, пытаясь топором подрубить прижимающую его к земле лапу, - ты на кого тут варежку разеваешь!? Дай мне только спихнуть с себя твою жирную задницу, я своих братьев позову, и мы так тебя отдубасим, в жизни больше света не взвидишь! Только выпусти меня, я из тебя сортир вырублю, в Гнезде Нищих поставлю, вот уж ты не обрадуешься!...
   Хищное растение, видимо, не впечатлили его угрозы, потому что оно лишь протянуло к дварфу вторую лапу, вырывая из его рук оружие и наставляя на него самого. Воин обеими руками обхватил топорище, отстраняя его прочь, но монстр был слишком силён, и лезвие дюйм за дюймом склонялось всё ниже к его груди...
   В этот момент рядом оказался запыхавшийся Рейтер, кинувшийся на землю и поскорее схватившийся за плечо товарища. Разминая в кулаке маленький комочек камеди с тиснённой в нём ресницей, он заговорил, шепча на мистическом языке, существовавшем в мире ещё до эпохи людей, до эпохи эльфов и до эпохи гигантов-драконов. Воздух вокруг дварфа замерцал, обволакивая его, и Келгар вместе со своей секирой пропал из виду.
   "Как только я отвлеку его, поднимайся и беги!" - беззвучно прошептал полудроу в кулак, в котором на палец была намотана медная проволочка. Воин услышал его слова так же ясно, как будто товарищ громко сказал их прямо ему на ухо.
   Затем юноша поднял свой лёгкий самострел, и в упор разрядил его в лапу обескураженного чудища. Покрывающие холм заросли заволновалась, по траве пошли волны, как от ветра, и монстр на миг выпустил то невидимое, что ещё ощущал под своими лапами, чтобы схватить ускользающее наглое существо.
   В полной тишине, паренёк бежал по сырой земле Топей, а за ним живо перебирал конечностями бродячий холм. Чувствуя убегающую добычу, монстр сорвался с места, скача на всех четырёх лапах, как огромный разъярённый буйвол. Спустя какую-то четверть минуты, Рейтер уже задыхался от бешеного бега, а чудище резво шуршало осокой, уже наступая ему на пятки.
   Сперва юноша собирался и сам обратиться невидимым, но, разглядев болотное существо вблизи, он придумал новый, лучший манёвр. На его спине, среди пожухших листьев и сухой осенней травы, парень увидел втиснутое в грязь тело Муссона. Людо-ящер был без сознания, придушенный, но без сомнения живой. Чудовищу не велено было убивать зашедших на его территорию членов племени, только возвращать их домой, в пещеру...
   Кинувшись за бугорок, полудроу всем телом прижался к земле, удерживая себя на краю трясины. Дрожащими руками он вывел в воздухе несколько пассов, шепча слова заклятья. Нервно усмехнувшись, он вспомнил недавнее состязание Талантов и свои бесконечные, рутинные занятия по волшебству... Никто не готовил его к тому, чтобы гоняться по болоту, как по полосе препятствий, наперегонки с хищным растением! Он сам бы ни за что ни поверил, если бы кто-нибудь ему такое рассказал...
   Вынырнув из-за верхушки обрыва, монстр сразу же вытянул обе свои лапы и обвил ими добычу.
   Одинокий людо-ящер, ошалело воззрившийся на него, попытался сопротивляться, но силе чудища он ничего не мог противопоставить.
   - Нет! Отпуссти! - гневно зашипел он, брыкаясь в душащих объятиях. - Тебе нужен он! Ссерокожий чужак! Он только что был здессь! Посспеши, или упусстишь его...
   Для острастки чуть сильнее сжав лапы вокруг добычи, холм замер и удовлетворённо прислушался к звуку трещащих костей и отчаянному шипению, переходящему в писк. Оглянувшись вокруг, он задумался, правда, совсем ненадолго. Других нарушителей границы нигде видно не было. Работа была наконец исполнена, и пришло время вернуться к шаману, который попросил его об этой услуге.
   Уже никуда не торопясь, груда корней и веток развернулась и поползла сквозь топь, прямиком ко входу в племенную пещеру.
   Рейтер мелко и тяжело дышал, изо всех сил пытаясь вдохнуть побольше воздуха в свои раздавленные лёгкие. Его как будто придавило обвалившимся склоном холма, и в груди что-то болело, так что он чуть не терял сознание. Ноги болтались в воздухе, бессильные найти себе опору... а ещё, находясь в такой близи от чудища, он в полной мере чувствовал исходящую от него жуткую вонь. Пахло прелым листом, гнилью и падалью, пролежавшей с неделю под открытым небом, ветром и дождём. Монстр гнил изнутри, словно одна огромная навозная куча.
   Впрочем, отдыхать времени не было. Главная работа ему ещё только предстояла...
   Напрягшись, юноша смог сложить пальцы в правильных жестах и прошептать простое заклинание. Мир перед его глазами поблёк, будто затянутый прозрачной плёнкой, зато поверх её проступили новые, светящиеся краски. Бродячий холм, нёсший его на своих руках, весь переливался ярким сиянием, концентрирующимся вокруг его головы. Должно быть, управляющее им заклятье, подумал парень, переводя взгляд дальше. Медленно поворачивая голову, он наконец обнаружил слабую ауру, словно отблески далёкого северного сияния, дрожащую на некотором отдалении за спиной хищного растения.
   Сконцентрировав взгляд на одном этом месте, Рейтер смог разглядеть точное место, из которого исходило свечение, колеблющееся, словно марево после жаркого дня. Кое-как вытянув в ту сторону указательный палец, он облегчённо вздохнул, еле шевеля губами.
   "Келгар... Только не отвечай вслух, говори шёпотом, и я всё услышу."
   "Как скажешь, мальчишка... Ты же у нас командир!"
   В голове юноши эхом отразились приглушённые звуки богатырского хохота.
   "Я же говорил тебе, чертовски полезное заклятье! Во всех компаниях, где я служил, его непременно использовали для связи в бою."
   Рейтер не ответил, глядя на показавшуюся вдали цель их путешествия. С каждым шагом к ней парню становилось всё больше не по-себе, и на сердце было всё тяжелее, словно предчувствуя беду.
   "Следуй за нами, но только осторожно, след-в-след. Странно... я осматриваю каждый камень, каждую травинку на тропе, но нигде нет и следа магических ловушек."
   "И это, вроде, тебя расстраивает? Ну, чудак! Чего тут думать, радоваться надо..."
   "Я рассчитывал, что на подходах к логову людо-ящеров будут какие-то преграды, специально для невидимых лазутчиков," - объяснил волшебник, разглядывая путь перед собой во все глаза. - "Волшебная тревога, надписи-ловушки на камнях, парализующие или обжигающие того, кто бросит на них взгляд... Всё равно большинство людо-ящеров не умеют читать, так что для них самих такие ловушки безвредны. Подозрительно, что нам просто позволили проникнуть так далеко."
   "Ха! Ну, ничего себе просто. Кстати, раз уж ты такой головастый, может, придумал и то, как ты под водой будешь дышать?"
   Паренёк прикусил губу, глядя на неуклонно приближающийся скалистый островок.
   "Наш холм-проводник двигается в воде гораздо быстрее любого человека или дварфа. Так что, если ты не догонишь нас и не прицепишься сзади, сразу же отстанешь... а затем, где-то на середине пути, действие моего заклятья закончится, и ты попадёшь прямо в руки страже."
   "Невесёленькая перспектива. Чего же ты раньше молчал, ушлёпок ты остроухий?"
   "Пожалуйста, Келгар! Не сейчас!" - полудроу весь напрягся, как перед прыжком в воду. - "Помоги!"
   В следующий миг он постарался вдохнуть как можно больше воздуха, и несущий его бродячий холм нырнул в трясину, мгновенно уходя на большую глубину.
   В мутной воде мимо него промелькнули тени стражей, охраняющих подводный проход. Хоть ящеры и не могли дышать под водой, каждый из них умел задерживать дыхание больше чем на минуту, чем они часто и пользовались, чтобы подстеречь ни о чём не подозревающего противника.
   А ещё, их логово располагалось в подводном гроте, попасть в который можно было только по длинному затопленному туннелю.
   Чудище переложило его в одну лапу, чтобы второй растормошить Муссона у себя на спине и не дать ему захлебнуться во сне. Кое-как высвободив свои руки, юноша вцепился в связавшие его ветки, изо всех сил вглядываясь вперёд, ожидая, когда же кончится туннель. Но в тёмном проходе ничто невозможно было разглядеть, только потоки воды гладили его кожу, да всколыхнувшиеся водоросли опадали на него с потолка, словно грязные скользкие волосы. Сердце, как назло, колотилось как бешеное, поглощая драгоценный воздух. Он уже зажал рот обеими ладонями, чтобы только не вдохнуть грязную воду, когда ему в грудь ткнулось что-то бесформенное, что он не мог разглядеть даже буквально у себя под носом.
   Обшарив руками невидимый предмет, паренёк нащупал и как можно сильнее сжал горловину дорожной котомки. Зарывшись в неё ртом, прижавшись губами, он чуть ослабил хватку, позволив пузырю воздуха проползти себе в горло. Выпустив наружу стайку пузырьков, полудроу вновь надолго приник к живительному источнику, после чего позволил невидимым рукам забрать его обратно.
   Чудище, скользящее по дну подводного туннеля, даже не заметило творящихся вокруг него манипуляций. Оно было занято лишь тем, чтобы исполнить данное ему поручение и вернуться в родное болото.
   Колеблющийся свет открытого огня залил всё вокруг совершенно внезапно, словно путники прорвались через невидимую завесу. Бродячий холм всплыл на поверхность, медленно выползая на каменный берег. Вода лилась с него ручьями, вместе с вымываемой грязью и мотками водорослей, мгновенно превращая вход в пещеру в маленькое болото. Рейтер распахнул рот и, наконец-то, слава Закатному Солнцу, вдохнул свежий воздух...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"