Аннотация: Мелкая зарисовка на тему Рэтхи и Антирэтхи. Написана во время обеденного перерыва, если не ошибаюсь ;).
Фиалки из Хаоса
- Хорошо, - сдержанно похвалил я молодого человека, закончившего пассаж. Тот, игравший последним из троих, сидящих передо мной, улыбнулся и отложил инструмент.
- Как я и обещал, - продолжил я, - это был ваш последний урок. Теперь вы умеете играть нормальную, обычную музыку.
Вероятно, они заметили неприкрытый сарказм в моих последних словах, и недоуменно переглянулись. Затем один из них, неофициально являвшийся как бы старшим в группе, поднял руку.
- Как это, учитель? Что значит - нормальную, обычную?
На меня требовательно смотрели три пары глаз, голодных до знания, до музыки, до искусства. Я тренировал их последние полгода и точно могу сказать, что все трое оказались талантливы, но только в меру своих способностей. Именно здесь, в этой комнатушке частного домика, который я снимал у дряхлого старичка за в общем-то смешные деньги, именно здесь, в окружении проводов, комбоусилителей, пары потертых микшеров и звуковых процессоров, они достигли предела своих способностей. Победить самого себя, сыграть лучше, чем вчера, чем в прошлый раз, не смог никто. Поэтому этот урок я объявил последним. Правда, дети пока еще не догадывались о причинах.
- Почему? Почему? - спросили остальные.
- Потому что есть музыка и Музыка. Вы знаете первое, но не умеете второго.
- Но Учитель... - запротестовал старший, - разве это не одно и то же?
Три пары глаз, по какому-то недоразумению считавших меня пророком, недоверчиво моргнули.
Я покачал головой.
- Далеко нет. Однако, полагаю, второе вам в жизни не пригодится, и достаточно будет просто нормальной, обычной музыки. На этом урок окончен. Удачи вам в дальнейшем.
Я резко встал и направился в дальний конец комнаты. Повернувшись к ним спиной, я отключил усилитель, выдернул шнуры и не спеша принялся их сматывать. За моей спиной звенела тишина. Развернувшись, я удивился тому, что они все еще сидят на своих местах.
- Так не должно быть, - возразил кто-то из них. - Не бывает половинчатого знания!
- Да! - подхватил второй ученик. - Давайте уж тогда до конца и всё!
Я выронил моток шнуров. Происходило нечто нереальное, невозможное. То, чего боялся даже я. Наверное, надо было иными словами объяснить ученикам, что дальше этой черты они не уйдут. Если только не... Но они сами предлагают себя Знанию. Искусству. Музыке.
Нашей Музыке.
- Вы... - мой язык от волнения совсем пересох. - Вы все этого хотите?
Ответом мне было дружное кивание.
Все еще не веря в то, что происходит, я опустился на свое место.
- Хорошо...
Мысли в голове путались. Ни одна из групп, которых я обучал, не уходила за предел возможностей. Не изъявляла желания. И я сам видел, что никто из прежних учеников этого не сможет. Однако, и про нынешних я думал так же. Видимо, спонтанность - основа истины.
Я утопил в себе клокочущую радость.
- В таком случае, продолжим. Как и в первый раз тогда, полгода назад, я попрошу вас представиться и сказать, какую музыку вы хотите научиться играть.
Первым встал старший группы. Долговязый молодой человек с короткой стрижкой и тоскливым огоньком в глазах.
- Меня зовут Андрей, и я хотел бы играть как Чак Шалдинер.
В следующее мгновение вскочил его сосед, крашеный блондин со средней длины каре.
- Серега, я хотел заниматься гранжем. Как Курт Кобейн.
Я едва улыбнулся. Похоже, я знал, о чем с ними говорить дальше.
Последней грациозно поднялась девчушка лет восемнадцати.
- Мне нравится, как играет Наташа в "Ранетках", - заявила она, пряча от смущения глаза. - Ой, да, я Марина, но вы же, Учитель, сами уже все это знаете.
Я кивнул им, и девушка не менее грациозно заняла свое место.
- В этом вся соль, - сказал я им. - Когда вы приходите учиться, у вас имеется некий стандарт, идеал, шаблон, в который вы хотите влиться приобретаемым умением. В нашем случае - Чак, Наташа, Курт. Но. В этом и различие того, чему я вас уже научил, от того, что вы хотите узнать дополнительно. Различие музыки и Музыки.
- Не, в жизни не буду играть панк, - затряс головой Андрей, а остальные заулыбались.
- Дело не в личностях, которым вы хотите подражать, и не в стилях. Это всё искусственные образования, сжатые рамками правил. Настоящая Музыка подразумевает нечто большее, чем простое следование правилам. Вот ты, - я указал на Сергея, - сейчас играл пассаж последним. Как ты его играл?
- Ну... Это была обычная импровизация...
- А как ты ее строил? На чем она основывалась?
Сергей засиял:
- Разумеется, на пентатонической последовательности! Я правда, добавил блюзовую повышенную ступень, чтобы не совсем пусто звучало...
Я в ответ кивнул.
- Я заметил. Но, когда ты играл, ты не сводил взгляда с грифа.
- Да, я отстраивал ступени по ладам от тоники, чтобы знать, куда двигать руку и какой играть рисунок.
- Иными словами, - подытожил я, - ты думал.
Он кивнул.
- Это абсолютно правильно для любой музыки, - обратился я ко всем, - но если вы хотите пройти курс полностью, вам следует забыть о пентатонике. Забыть о логике. Забыть о мыслях, о руках, ладах, струнах, медиаторе, движениях. Об инструменте.
- То есть, играть то, неизвестно что? - не поняла Марина и на всякий случай надула губы.
Я молча взял гитару Андрея. Это была черная B.C. Rich с двумя хамбами и плоским грифом для шреддинга. Закрыл глаза и сосредоточился. Музыка появилась из ниоткуда, тихо, плавно переходя в форте и крещендо и столь же ровно затихая. Каким-то посторонним чувством я ощутил, как моя рука заскользила по грифу. И я ею не управлял - ее вела Музыка.
Музыка, наша Музыка - песнь Вселенной. Песнь бесконечности. Песнь вечности. Именно она звучала при со-творении мира, и именно ее я сейчас воспроизводил, неосознанно, та же, как исполняли ее те, кто рисовал новый мир. И я был подобен им, как и они были подобны мне. Хор миллионов тональностей, поднимающий из небытия материю... Вон вздернулась ввысь горища с ледниковой шапкой... Вон разлилось кристально-чистое озеро, берега которого незамедлительно зазеленени... А вон там появились тропы первых животных... Одну из них, словно при замедленной съемке, медленно перепрыгивает молодая рысь... А вот здесь - люди... И первая война... Но нет, все уже кончено, а из пепелища робко пробиваются фиолетовые цветы. Их любила Анат...
Анат...
Я сдернул руку, и не допевшая струна жалобно расплакалась.
- Вот... В целом такой ответ на твой вопрос...
- Здорово... - девушка проводила восхищенным взглядом инструмент, когда я возвращал его владельцу. - Но в чем разница?
- Разница... - протянул я и открыл ее тетрадь с теорией музыки. - Разница в том, что все это - лишнее. Человеческая музыка основывается на правилах: такты, ключи, лады, гаммы, тональности. Настоящая Музыка - она здесь, - я прикоснулся пальцем к ее груди, и она от неожиданности отпрянула, но быстро подалась вперед и снова слегка покраснела. Я убрал палец. Еще не хватало разбудить в ней низменные желания...
- Музыка - в сердце, - продолжил я, глядя на всех. - Когда берете инструмент - сосредотачивайтесь не на строе, а на себе. Музыка - внутри вас, но никак не на этой деревяшке с ладами. Вы должны воспроизводить Музыку, а не подчиняться физике музыкального инструмента. Теория - она для исполнителей, послушно ставящих пальцы куда надо, но в вас я вижу мастеров. Сломайте законы игры, и получите совершенно новое звучание, новую музыку. Вы откроете самих себя и не сможете остановиться, ибо она поливариантна. Даже у бесконечности не хватило времени познать ее всю... В теории тоникой может быть любая ступень, любая нота, хоть ля, хоть си, хоть фа диез. Любая. Вне теории тоника одна - это вы. Ваше слово. Ваша песнь. Песнь вашей души. Любой из вас - игрок, направляющий звучание вовне, в ваш мир. Игрок, настроенный на свой инструмент и растворенный в сочащейся сквозь него Музыке, а не исполнитель, механически перебирающий струны... Настройтесь на инструмент, услышьте в себе Музыку и освободите ее, выпустите на волю...
Ученики переваривали информацию. Им даже не пришлось ничего конспектировать - настолько заманчивой оказалась мысль отказаться от правил, что она, видимо, вгрызлась в их сознание непоколебимым монолитом, сломать и вытравить который будет невероятно сложно, а то и невозможно. Ибо ступивший на тропу Истины свернуть уже не сможет.
- Вот теперь я действительно должен попрощаться с вами. Теперь мне вас учить нечему.
Ученики медленно собрались, все еще находясь под влиянием моей игры и последнего урока. Когда за ними закрылась дверь, меня обвила смутная фиолетовая тень.
- Ты понимаешь, что ты сейчас только что сделал?
Гвен. Сто лет, сто зим.
- Нет, ты ответь, ты предусмотрел последствия передачи им Знания?
Я устало отмахнулся от не рукой и продолжил сматывать шнуры, попутно отключая оставшуюся электронику.
- Какие последствия, Гвен... Они ничего не изменят, даже обладая этим Знанием.
- Но, де-факто, ты только что обрел учеников.
Я усмехнулся.
- Гвен, ты наблюдательна. Уже полгода как я их учу.
- Ничего смешного, - отрезала она. - Ты понял, что я имела в виду.
Я швырнул моток в стену.
- А мне что прикажешь, всю жизнь прозябать в одиночестве? Довольно, я предпочитаю жить дальше, и так, как я хочу, а не в их условиях!
- Ты еще можешь вернуть все назад, - осторожно произнесла Гвен.
- Нет, - я помотал головой, - я не буду воевать с Небом. Что я сделаю один против них всех?
- И ты забудешь об Анат?
Ярость, злоба, черная сила вылилась из всех уголков моей сущности и скопилась в кулаке. Я зло треснул им по микшеру и промолчал.
Установилась тишина, прерываемая едва слышным гудением дальнего усилителя. Гвен обошла столик с электроникой и присела рядом, обняв за плечи.
- Кто, как не я, знает, как тяжело быть падшим.
- Редкий случай, когда искусственная совесть может меня успокоить.
Гвен отстранилась и обиженно надула губы.
Я ощутил внутри себя тоскливую пустоту.
- Я... Я не знаю, что делать. Я не пойду к ним на поклон с извинениями, которых они не заслужили. Но и воевать тоже не буду. И я не могу жить в их условиях по их правилам - это противоречит моей сущности.
- Что, фактически, означает продолжение противостояния.
- Не вижу ничего противоестественного в том, чтобы не являться такими, как они. Много ли пользы в их благочестии, фальшивых добродетелях? Внешне все они светлые и добрые, но реально никто из них не преминет уничтожить себе подобного лишь из-за не сходности видовых признаков. Все должны быть как они! Но почему бы им не быть таким, как я?
- И ты решил сделать подобным себе этих детей?
Я кивнул.
- Мир, созданный Небом, надо менять. Что такого, если в своем творчестве они используют мелодику ангелов?
- Это будут падшие люди.
- По версии Неба! - вспылил я. - Падший - не обязательно провинившийся, и мы с тобой это прекрасно знаем. Это вышедший за рамки искусственно установленных правил, расширивший методы восприятия и познания.
- Правила ограждают от Хаоса...
- Но не из него ли мы все появились? Хаос - наша первооснова, и нас, и людей. Зачем его в себе сдерживать? Можно балансировать по краю, не опускаясь до неконтролируемого состояния, и при этом снимать сливки... В конце концов, у всего есть своя цена, случись кому оступиться.
- Мне кажется, ты уже оступился, Алекс...
- Пусть так. Но, все же, это лучше, чем быть болванчиком в раю. Ты так не считаешь?
Гвен исчезла, оставив мой вопрос без ответа. Может, и вправду мне не следовало приобщать людей к Высшему? Но если владение Искусством - это Хаос, то что же тогда обратное качество? Искусственный контроль человечества?
И кого еще называют человеконенавистником? Падших ангелов?
Цинична сама организация вашего управления, наборов методик и правил.
В любом случае, я сделал вам вызов.
Я жду, Анат, жду, что ты скажешь в ответ.
А на всякий случай, я приберег для тебя букетик фиалок.