Глава 1. "Куда бы вы не стремились, начните оттуда, где вы находитесь."
Сегодняшнее утро получилось у меня каким -то муторным. Как и ночь. Снились родители, самого сна не помню, остался лишь горчащий привкус потери и странное ощущение, словно куда-то опаздываю. У моего отца была любимая фраза, "а жизнь то кончается!". Притом, слышала я её сколько себя помню. Реагировала по-разному, и смеялась, и возмущалась. Это уже от моего возраста зависело, подростки всегда не согласны. Но я никогда не задумывалась об этой фразе всерьёз. Понимание того, что почти всё жизненные вехи уже пройдены и, в сущности, осталось совсем немного, пришло ко мне совершенно случайно, стоило мне остановиться.
Ещё сегодня утром это понимание ничего не предвещало. Рабочее утро даже в конце недели к раздумьям не склоняло. Хотя последнее время я и просыпаюсь раньше будильника, и как врач с многолетним опытом работы "в поле", своим подругам, обратись они ко мне с подобной проблемой, давно бы посоветовала зайти в поликлинику. Сама же отказывалась ставить себе диагноз и даже просто думать на эту тему. Некогда. А вот сегодня это время неожиданно появилось, в лице зав. кадрами, который с трагическим лицом сообщил о какой-то проверке "сверху" и обнаружении того, что один из ведущих врачей-хирургов, то есть я, не была в отпуске уже очень долго. Настолько долго, что, если я не пойду в него прямо сейчас, будет плохо всем, включая меня. Если честно, я растерялась, ведь графики отпусков и согласовывались, и обсуждались, но да, всегда находились причины и больные, оставить которых просто нельзя. А вот поди ж ты, стоило "сверху" комиссии приехать, как всё оказалось можно. Иными словами, я оказалась в отпуске совершенно для себя неожиданно и так до конца и не сумев поверить в то, что без меня обойдутся. Так что я оказалась дома в совершенно нереальное для меня время, то есть не за полночь. Вошла в пустую квартиру, зажгла в прихожей свет и растерянно села на стул. Это был "мой" стул. Обычно я так уставала, что, придя домой, сразу раздеться не получалось, надо было немного посидеть. Я рассеянно оглядывалась, чувствуя себя фигурой, спрыгнувшей с карусели. И голова кружится и куда идти, не ясно.
В квартире было пусто и тихо. И неожиданно эта тишина стала не благословением, а угрозой. Я почувствовала, что я одна. Вот так, совсем. Мы с мужем стали родителями рано. Алексей, философски восприняв известие что жена-врач, а беременность не плановая, принялся за диссертацию, чтобы быть дома, поскольку ожидалась двойня. Я немного боялась, но старалась этого не показывать. И его родители, и мои ещё работали, мы у них тоже были ранние. Пришлось обходится своими силами. Но оглядываясь назад, могу сказать, что побыла я мамой со всеми вытекающими, с недосыпом и взглядом совы совсем не долго, первые 6 месяцев, пока кормила грудью. Потом молоко резко пропало, я так и не поняла, почему, впрочем, как и мой врач. А Алексей стал медленно подталкивать меня на работу. Постепенно я согласилась с тем, как он предлагал воспитывать мальчишек. Уча их всему, что знал сам, спокойно объясняя по нескольку раз, не повышая голоса и не теряя интереса к результату. Так и получилось, что мальчишки были папины гораздо больше, чем мои. Потом он увлёк их своей профессией, наукой. Масштабами. В конечном итоге оба и пошли по его стопам. Сейчас оба учатся за границей, муж к ним поехал. У него там симпозиум, удачно вышло. И сыновьям лестно с отцом показаться лишний раз. Алексей у меня фигура серьезная, почти космического масштаба. А я врач, хирург. Мама всегда хотела, чтобы дома был свой врач, но терапевтом быть не захотела уже я. Хотя врачами теперь могла бы снабдить не только родителей. Но мама и отец ушли рано, как-то неожиданно, один за другим. Позже не стало и родителей мужа. Так что мне не кому позвонить, похвастаться отпуском и мне никто не позвонит, узнать, как мои дела. С коллегами всё обговорено, да и завидуют многие, моему нежданному счастью.
От осознания происходящего меня потихоньку стала накрывать паника. Казалось бы, чего надо? Вот у подруги моей, давней, еще школьной. И муж, и дочь с сыном и у дочки трое детей и все на даче бабушки толкутся. Кто не работает, кто "себя ищет", перед телевизором. Настя всех тащит, работает чуть не сутками, зато все вместе. Хотела бы я такого? Нет, наверное, всё же нет. "Ты же детей для их жизни рожала, а не что бы они безвольными куклами при тебе находились и от тебя зависели", так мне Алексей сказал в один из дней рождений мальчиков, "так что ты можешь гордиться, ты - мать состоявшихся мужчин". Наверное, с его точки зрения всё и правильно, вот только стала я задерживаться на работе всё чаще, не к кому спешить. Даже животинку не завести, в пустом доме мне плохо, а ей каково будет? Жутко осознавать, что ты и мать, и жена, но случись что, мои близкие узнают это от полиции, я - не тот масштаб.
У моей профессии есть чудесная команда. Вообще подобные команды, наверное, есть у каждого. У военных медиков, что со мной работали это "подъём!" Работает без осечки, проверено. А у меня это: "соберись"! Соберись! Это значит, надо сказать больному, операция прошла успешно, а родственникам, что надежда есть всегда, это значит, что в операционной не может быть ни паники, ни рутины. И плевать, что мы тоже люди. Людьми побудем в метро, а тут ты врач. Изволь соответствовать профессии.
Я прикусила губу и скомандовав себе, принялась выполнять. Медленно поднялась, разделась, разулась и пошла в ванную "смывать врача". Странное дело, люди косметикой пользуются, чтобы быть моложе, а меня косметика не старит, но взрослит. Да еще коса, белокурая, в руку толщиной. В школе завидовали, а я не чаяла, как обрежу. Буду со стрижками ходить, хоть каждый месяц меняться. И волосы перекрашу. Я обрезала косу, когда в институт поступила и вскоре встретила Алексея. Потом, когда мальчишки родились, стриглась коротко, не до причёсок было. И наверное, так бы и оставила, но однажды, в разговоре с мамой услышала от неё странную фразу "волосы, это путь", даже ушам не поверила, мама у меня была биологом, к приметам и суевериям относилась легко и коты у нас всегда были, чёрные. А тут, посмотрела она на меня, я как раз рыжей стала, приехала показаться и говорит: "Дочка, тебе виднее, и жизнь твоя. Но если захочешь узнать, что судьбой тебе было предсказано, отрасти косу, волосы - это путь". Я тогда ушам не поверила, переспросила, а она только головой покачала, мол, всё ты слышала, и разговор перевела. Больше мы к этой теме не возвращались, я всё думала, что успеется. Но мама ушла за отцом, как-то очень быстро, и я перестала быть дочкой. В один из приездов, разбирая квартиру, перед продажей, в незнакомой шкатулке, что стояла у маминого изголовья я обнаружила заколку. Странный металл, то ли бронза, то ли еще что. Как литая, и вдавленные камешки образуют непонятный символ. Никогда её раньше не видела, а стоило прикоснуться, мне показалось, что она тёплая, будто только что из маминых рук. Может, это и глупо, но косу я отрастила, хотя Алексей был против и до сих пор просит отрезать. Но я, стоит подумать о стрижке, вспоминаю мамины слова, и решаю подождать. Кстати, закалывает косу только эта заколка, остальные не берут, толстая. Вот и дождалась, по уму, уже внуки могли быть, а я себя всё девчонкой чувствую. Только с каждым днём словно что-то теряется. И время я стала чувствовать, как оно уходит. Сколько я своим студентам, на практике, повторяю: "Живите настоящим, прошлое прошло, будущее ещё не ясно и делаете вы его прямо сейчас!" Вроде бы всё правильно, но с некоторых пор, я всё чаще пытаюсь вспомнить разговоры с мамой, а иногда и что помню, о чем говорили она и бабушка. Может быть, всё просто - тоска это, одиночество тоже разное бывает. Хоть и любят меня мои мужчины и вниманием я не обделена, да только так получилось, что у всех нас своя жизнь. И сегодня вечером мы не будем пить чай с тортиком, в честь моего отпуска. Вечер я скоротаю одна, а тишину разобьёт телевизор. Читать точно не смогу, настроение слезливое, а вот этого не надо.
Глава 2. "Иногда следует свернуть с правильной дороги, чтобы оказаться на верном пути."
Первое утро отпуска. Хотя нет, первое будет в понедельник, а сегодня суббота. Привычно встала и нарочито медленно принялась за дела. Распустила волосы. Посмотрела на свет, вспомнилось бабушкино, когда к ней на дачу приезжала: "косы чистые, да не лучистые, дождевой водой помоем, крапивкой сполоснём". А что? Идея не хуже других, я так давно не была в лесу и субботние электрички полны дачников. Да мне и далеко идти не надо, по опушке похожу, влажные места всегда есть. Наберу крапивы, приеду и волосам пир устрою. И сама погуляю. Я собралась быстро, и косу заплела, подколола и макияж совсем лёгкий, смеясь отложила юбку и влезла в джинсы. А вот кроссовки искать не надо, я часто ещё на работе переобувалась и ехала в них домой. Возвращаюсь поздно, встречать некому, зачем стуком каблучков себя обозначать. Наивно? Скорее, грустно.
Взглянув в окно, накинула ветровку. Она у меня модная, купила, когда с Алексеем в Вену ездила. Цвета молодого берёзового листа, не до талии, а до середины бедра и под пояс. Почти куртка, только лёгонькая, сверну - в сумку поместится. Рюкзаки не прижились, не смогла я кошелёк и документы за спину кинуть и не видеть. Или ещё краше, продукты какие, "вещмешок на фронте "Сидором" называли", это знание от бабушки. И не важно, что сейчас рюкзак, не хочу с "Сидором" ходить, пусть и современно.
На вокзале, уточнив, на какой станции будет лес, но не безлюдье, я купила билет и даже села у окна. Повезло. Везение настроило на радостный лад и немного притупило беспокойство. Электричка была полной, и я удивилась, когда напротив меня сел мужчина. Взглянув, я тут же отвела глаза. Не люблю писанных красавцев, а этот был именно такой. Красавец на все времена, хоть и тянет современных девчонок на что-то тщедушное. А тут, тёмные волосы, светлые глаза, прямой нос. Мужественный, но не тяжёлый подбородок. Да ещё все это великолепие не кончается шеей, а переходит в плечи, крепкие, широкие плечи, словно облитые кожаной курткой. И ноги не кривые. И руки - крепкие ладони с длинными пальцами. Что он тут делает? Я окинула взглядом вагон, может съёмочная группа "на пленэр" едет, реклама какая - ни будь? Но ничего подобного. Народу стало чуть меньше, женщины все сидят. И мужчина на меня даже не смотрит, почему мне так тревожно?
Почувствовав боль в затылке, я рассеяно подняла руку и чуть не вскрикнула, заколка так нагрелась, что обожгла руку. Как же я так села, вроде бы и солнца нет. Я торопливо расстегнула, придержав косу, одновременно стараясь не задеть придремавшего рядом старичка, что держал на коленях рюкзак с выглядывавшей оттуда маленькой тяпкой. Естественно, заколка выпала и за ней наклонился "красавчик". Поднял, протянул. Всё это - не глядя. Кивнул на моё "спасибо". Вот только я заметила, как чуть дрогнула рука, когда он глянул на камушки на ней. Я торопливо убрала в сумку, мысленно обещая себе, как вернусь домой, обязательно её чем ни будь почищу, пусть даже заблестит, как самовар, но может в ней камни какие-то дорогие.
Мужчина вышел на следующей остановке, мне стало поспокойней. А ещё через две вышла и я. Как мне подсказала женщина на станции, я прошла немного вперёд, потом вместе со всеми, перешла дорогу и пошла в другую сторону. Опушка началась с бумажек на прокопанной от пожара канаве, потом ещё немного и вот я в лесу. Неожиданно, непередаваемо тихо, но тишина не мёртвая, поют птицы, ветерок колышет листву. Но вглубь идти почему-то не хотелось. Углядев какую- то кочку под одинокой берёзкой, я села. Передо мной было тёмное, заброшенное поле. Видимо, несмотря на приказы, кто-то всё же поджёг сухую траву, но погасили. Так что неровные очертания ожога змеились через начавшую подрастать траву. Хорошо, огонь не дошёл до "моей" берёзки, ведь она, как дозорный, стояла чуть впереди. Вспомнился мужчина из электрички, снова стало неуютно, я понимала, если что - сама виновата. Но страшно мне не было, было как-то безразлично. Снова накатила грусть, предвестница тоски. Казалось, я всё уже сделала, всё для чего приходила на этот свет. И дальше я буду делать всё тоже и так до самого конца. Моя подруга любит повторять, "для женщины страшно быть не оценённой". Не знаю, меня на работе очень даже ценят, да и дома всё ровно. Почему же такая тоска? Почему я не позвонила мужу, сбежала бог знает куда и сижу на кочке?
Я встала, погладила берёзку и медленно пошла в сторону станции, оказалось, я ушла довольно далеко, ещё и поплутала, короче, к станции я вышла уже к вечеру. Однако мне повезло, и электричка пришла почти сразу, мест было много, я снова устроилась у окна, а потом везение кончилось, на против меня сел "красавчик". Я вскинула глаза и сразу отвела.
- Почему вы так на меня реагируете? - раздался бархатный баритон.
Если слух меня не подвёл, мужчина был озадачен. Я перебрала в голове несколько ответов и не нашла не одного подходящего. Он, явно, ждал и я выдавила из себя то, что совсем не подходило по сценарию:
- Вас не должно тут быть.
- Вас, тоже - тотчас откликнулся он, - но раз судьба свела, давайте хотя бы поймём, зачем?
- Чем вас привлекла моя заколка? - спросила я и сама поразилась вопросу, причём тут заколка, мужчина явно "клеится", пора говорить, что я замужем, если он кольца не видит. А оно у меня совсем не тоненькое! И ещё скажу, что он меня встречает и сыновья! Это называется полуправда, голос будет уверенно- надменный, не впервой. А то, что я одна еду, так мало ли, может его тёща не любит. Вот, точно, так и скажу.
- Не стоит, - неожиданно проговорил мужчина, - не врите не себе не мне. Мы оба этого не заслужили. А что касается заколки, так она не заколка.
Я растерянно посмотрела на него:
- А что?
- Дайте, покажу.
Я полезла в сумку и вдруг поняла, что то, зачем ехала, так и осталось в лесу. Значит, мне не нужна была крапива, я не хотела ухаживать за волосами, я просто сбежала из дома, а сейчас возвращаюсь обратно, поскольку бежать мне некуда. На меня накатила такая безысходность, что слёзы покатились градом и я просто не успела себе скомандовать "соберись!"
- Вы его потеряли? Что случилось? - он попытался заглянуть мне в лицо. Но я уже потерялась в отчаянии и прорыдала что заколка не он, а она. И я забыла крапиву.
- Послушайте, - услышала я растерянный голос, - даже если бы вы потеряли ключ, я бы все равно помог бы вам всем, что в моей власти. Но рыдать из-за крапивы? Вам сколько надо? Стог, связку? Или вы хотели на щи?
- Стог крапивы? Вы в своём уме? - от неожиданного вопроса я отвела руки от лица и посмотрела во встревоженные моими слезами, глаза.
- Мой разум, он сейчас не важен, но мне необходимо понять вас. Подождите с обвинениями, дайте заколку!
Я кивнула и снова полезла в сумку, заодно достала и салфетки, вытерла нос и глаза. Слёзы не принесли облегчения, да и выплаканы были не все. А вот голова заболела. Мужчина подождал, пока я успокоюсь и сделал какое -то движение прямо перед моим лицом и вместо заколки в его руках оказался ключ. Старинный, резной, с усыпанной камнями головкой.
Я замерла, а потом растерянно спросила:
- Вы знаете, от чего он?
- Знаю, - как-то нехотя отозвался он, - от моей жизни.
- В каком смысле? - ответ был столь неожиданным, что плакать мне расхотелось.
- В самом прямом. А теперь мне надо задать несколько вопросов, но прошу, обойдемся без лжи. Я очень остро её чувствую - мужчина говорил без угрозы в голосе, но я кивнула несколько раз, что поняла.
- Вас ждут дома? Кто-либо знает, что вы поехал в лес? - он напряжённо смотрел на меня.
- Нет, - тихо призналась я, - на оба ваши вопроса, нет.
Он что-то пробормотал, судя по потемневшему лицу, явно не хвалебное.
- Еще вопрос, кто вы? Как бы себя обозначили при знакомстве?
- Врач, - я пожала плечами, - врач-хирург, практикующий, не кабинетный - добавила, мысленно пожалев, что не ношу с собой скальпель, уж им то я хорошо владею. Может потому и не ношу.
- Это ещё хуже, - как-то обреченно признался он.
- Почему? - мне стало обидно, - хорошая профессия.
- Потому что подобную профессию выбирают реалисты, а мне нужна та, кто поверит в другие миры и драконов.
- Если вы о враче-психиатре, могу дать телефон, - мрачно отозвалась я, - врач хороший, проверенный.
Он с минуту смотрел на меня, а потом начал хохотать, не обидно, а весело. Словно услышал прекрасную шутку.
- Простите, - отсмеявшись он склонил голову, - я как-то не с того начал, давайте познакомимся, меня зовут Рилл.
Натолкнувшись на мой недоумевающий взгляд, показательно вздохнул и поправился, - Кирилл Стоянский, к вашим услугам.
- Мир тесен, - нехотя протянула я, - несколько дней назад, мой хороший знакомый прилетел с конференции, где делал доклад выдающийся, хоть и молодой врач-психиатр, Стоянский. Однофамилец?
- Увы, нет. Это я, собственной персоной. Так что я не озабоченный в поисках подруги на ночь, и не маньяк, в припозднившемся поезде, - в этом вы можете быть спокойны. Но, то, что я буду вынужден вам рассказать, может показаться вам гораздо хуже. Но об этом чуть позже, а как я могу к вам обращаться?
- Василиса, - я вынужденно назвала нелюбимое с детства имя. Мамина уступка отцу, мечтающему о сыне, Василии. Хотя Васькой меня никто и не звал, домашнее, мамино имя, было другим. А на работе давно называют по имени-отчеству. В нашей больнице так и не прижилось новомодное поветрие звать людей в возрасте по именам. С неуважением звучит, не по-нашему.
- Я не о ранге, - странно встрепенулся Кирилл, - я про имя.
Я подозрительно посмотрела на него, некоторые оговорки в нашей беседе давно уже резали мне слух, и вообще казалось, он не говорит на родном языке, а словно переводит. Но ранг? Это ещё что?
- А вы не знали? - без удивления кивает он, - значит вас так зовут. Раньше "Василиса" это был ранг женщины, очень высокий ранг, таких искали, просили стать женой князья и воеводы. Впрочем, это было настолько давно, что осталось только в сказках, а вы, как я знаю, сказок не любите.
- Я слышала об этом, - нехотя признаюсь, пропуская слова о сказках, ему-то откуда знать, что я люблю, - но теперь это просто имя.
- А как мне вас называть, что бы вы отозвались, и без отвращения?
Я немного помолчала, решаясь, ведь после смерти мамы меня так не называл никто. Алексей всегда звал меня Вассой, подразумевая мою профессию и проводя параллели с Вассой Железновой.
- Зовите Ладой, - решаюсь наконец и улыбаюсь, тёплое у меня имя.
- С удовольствием, - откликается, а вы меня - Рилл, не люблю "Кирилла", почему -то всегда ассоциация с крокодилом.
- Как скажете, - повожу плечами, - но крокодил, это Гена. А мы скоро подъезжаем, - я глянула в окно, - говорите, что хотели.
- Я вас, разумеется, провожу, - отозвался мой попутчик, - но разговор важный, на ходу не хотелось бы.
- Провожать не надо, - отрезала я, ощетинившись против воли, больная это тема для меня, не хватало ещё, что бы чужие провожали, когда своим всё равно.
Он как-то странно повёл головой, замолчал надолго, а потом объявили: "Москва!"
Я кивнула и вышла, спутник меня не задержал, ничего не сказал, и я решила временно выбросить странную ситуацию из головы. Глупо получилось с крапивой, но я и ножниц не взяла. И перчатки нужны были. Вот о чём думала? Видимо, как говорит наша Главная: "Пенсию дают не зря"! В моём случае отпуск очень вовремя. Уже подходя к дому, я стала замедлять шаги, понимая, что за мной идут. А у шлагбаума и калитки просто остановилась и развернувшись к сразу подошедшему Кириллу спросила только одно: "Зачем?"
- Вы не велели провожать, а я не могу отпустить женщину одну, вот, присмотрел на всякий случай, не сердитесь! Феминизм дело хорошее, но вечером всякое может быть.
Я не стала возмущаться, ведь он был прав. Стало и приятно, и тревожно. Я вопросительно взглянула: - И что дальше? Вы ожидаете приглашения, его не будет, извините.
- Нет, - он даже головой покачал, - я совсем не для того "охранял", видите ли, в нас очень силён ген защитника, а вы такая потерянная, ранимая, - Кирилл взглянул на моё застывшее лицо и огорчённо кивнул: - Понял, зря сказал! А если скажу, что знаю вашего мужа? Не друзья, но знакомые хорошие, опять не то?
На меня накатила усталость, вот как-то враз:
- Давайте вы всё же скажете, что вам нужно, и я спокойно пойду домой! - ответила я.- И сразу, кафе и рестораны предлагать не надо, и дело не в одежде или времени, я устала от людей, и от того, что решаю их проблемы. У меня отпуск, а я, поехав за город, даже отдохнуть не смогла, забыла, как это делается, понимаете? Не отключается голова, а природа требует души, не расчёта. Пока не получается, - я отвернулась.
- Я понимаю, - отозвался Кирилл, - и все мои сомнения только из-за того, что вас мне описывали совсем другой, вы так восхитительно не похожи на своё описание, что я боюсь спугнуть свою удачу и просто не знаю, как рассказать.
Я махнула рукой на детскую площадку, - там есть скамейки, хотите, давайте посидим и вы объясните, что от меня хотели.
Кирилл кивнул и я, нажав кнопки на пульте у калитки пропустила его внутрь. Идя за ним, подумала, что не хочу звать в дом чужого и не потому, что не убрано, или угостить нечем, а потому, что слышала о Стоянском от Алексея, муж приглашал его работать к себе, в институт и очень сердился, когда тот отказался.
Мы присели на скамейку, и я, поставив, между нами, сумку, создала барьер. Потом посмотрела в красивое, но такое напряженное лицо, предложила:
- Начните со своего имени, так всегда, проще.
- И кто тут психиатр? - хмыкнул он, - хорошо, я Кирилл Стоянский, с вашим мужем мы пересекались в одной группе, когда нас привлекли к проекту, совместному проекту с силовыми структурами. Работа была интересной, да она и продолжается. Но я нашёл для себя небольшую нишу, которая теперь стала направлением. Вот так, если описать в общих чертах, - он взглянул на меня ожидая вопросов, но я молча ждала продолжения. Кирилл снова покрутил головой, словно ведя диалог с кем-то еще и продолжил, - Что вы знаете о попаданцах? Пусть это и термин из фантастики, но он настолько прочно закрепился, что менять уже нет смысла. Помните, ещё в "Аэлите" Алексея Толстого? Правда, там наши попадают на Луну и делают революцию, но дело не в этом. Если представить себе двери, то они открываются в одну сторону. А если нет? То в них могут, как и входить, так и выходить. То есть не только мы. Но и к нам. Так?
- Вы говорите о Порталах, я поняла, - отозвалась я, прерывая мужчину, явно севшего на любимого конька, - что дальше?
Он растерялся, замолчал словно собираясь с мыслями и потом сказал: - Последнее время в мире становиться всё больше "потеряшек", и однажды мне пришло в голову, а что, если они не помнят не потому, что забыли, а потому, что они не отсюда. Окажись вы сейчас в каменном веке или Средневековье, для того чтобы выжить вы тоже решите молчать, разве нет? Ведь любое слово или умение в другом мире может обернуться против вас.
- Вы поделились с кем -то этим открытием? - поневоле мой голос дрогнул, я вспомнила, да и не забывала никогда, что перед собой лукавить.
Однажды к нам в больницу привезли девушку. Она стояла посередине проезжей части, и была сбита машиной. Как, откуда она там появилась, так никто и не понял. Повреждения оказались на удивление не тяжелыми. Вот только она молчала, и её никто не искал. Я зашла к ней в своё дежурство, ночью. Хорошо помню сжавшуюся в комок, меленько дрожавшую фигурку, прячущуюся за роскошными волосами и смотрящую на меня глазами загнанного зверя. Что-то меня зацепило и вместо того, чтобы уйти я присела на соседнюю, пустую койку. Сняла докторскую шапочку, расстегнула заколку и дала косе упасть. Девушка впилась глазами именно в заколку, перевела взгляд и смотря мне в глаза сделала жест, словно распускала косу. Почему-то я кивнула и послушно распустила волосы, она закивала и потянулась к заколке. Я хотела отдать, но девушка нетерпеливо качнула головой, досадуя на меня за непонимание и коснулась её рукой, в голове явственно прозвучал вопрос: "Ты поможешь?" Я только кивнула. Тогда она, вскочив, с нечеловеческой силой отодвинула кровать, на которой я сидела, от стены, вырвала из моей руки заколку, и обрисовала на стене арку. Ничего не произошло, и она зарычала, метнулась по комнате. Потом, заскулив, взглянула на меня, сунула мне заколку и показала, что бы рисовала я. К тому времени я уже полностью пришла в себя от изумления и хотела вызвать медсестру. Но девушка опустилась на колени и так посмотрела, что я встала и мысленно негодуя на себя, обвела её художество на стене. А потом вместо твердой стены там что-то заклубилось. Девушка вскочила на ноги и коснувшись моей руки вошла в это и пропала. Вот так, раз и нет. И стена снова белая, твёрдая, без художеств. Как заправский преступник я замела следы. Все расставила обратно, поправила постель и стала ждать. Но о девушке никто не вспомнил, но тогда, ни потом. И карты её, медицинской, тоже не было. Но я точно знала, что девушка была. И помнила, что она сказала мне, уходя: "Ты нашла себя", что бы это не значило.
Всё это проскочило в памяти, и я досадливо прикусила губу. Тогда я рассказала об этом Алексею, он смеялся от души, сказал, что я просто заснула на дежурстве и мне надо попить успокоительные. Пожалуй, именно тогда я и поняла, что наши пути разошлись и уже давно. Мой Алексей должен был внимательно выслушать и вместе со мной строить предположения и вспоминать любимую фантастику, на которой мы с ним и сошлись, познакомившись в книжном, потянувшись к полке за одной книгой. Хотя может быть я его себе просто придумала? Моего Алексея? Влюбленность в любовь не переросла, но понятно мне это стало уже после свадьбы. О чём мечтала юная девушка? Что бы любимый был рядом и берёг, и заботился, помогал во всём. Наверное, такого и не бывает: "не делай из мужа подружку", так мама говорила. Я старалась, год за годом, как ему удобней, как родители хотят, чтобы мир был в семье "нельзя всё замечать и лучше чаще молчать", очередная семейная мудрость. Вот и домолчалась. Хотя что бы изменилось, если бы сказала? Проверено, Алексей в дискуссии не вступает. Ругаться с ним - дело гиблое. Диагноз всегда один: "ты устала". Он бы насупился и ушел работать к компьютеру, а я бы перемыла посуду и стала укладывать детей. Так что нет, правильно молчала. Пусть и в теории, но я не одна. Всё у нас хорошо, а что мне от тоски выть хочется, так это точно, от усталости, и погода ещё неустойчивая. Как говорила мне Настя: "женщине надо себе всё придумать, а потом изо всех сил в это верить". Я хоть с ней и не соглашалась, но, похоже, жила именно так. Потом я, конечно, жалела, что рассказала мужу, но он вроде бы и забыл. По крайней мере ни разу не напоминал, вот я и успокоилась, а нет, не забыл, врача прислал, психиатра.
Я угрюмо ждала ответа, мысленно перебирая его возможные дальнейшие вопросы. Как выкручиваться? Всё отрицать? Или попытаться выспросить, что именно рассказал Алексей?
- Пожалуйста, не накручивайте себя, - неожиданно мягко проговорил Кирилл, - что бы вы сейчас не думали, поверьте, это не так. Не только вы боитесь лишнего слова, у меня, если я сейчас ошибусь. Вообще всё рухнет.
- Пока мы тут диагнозы ставим, время уходит, - проговорила я пришедшую в голову странную фразу.
- Вы знаете, над чем работает Алексей? Только, пожалуйста, не надо придумывать, что я шпион и посредством психического воздействия хочу у вас выведать военную тайну.
Я невольно рассмеялась, - Я так предсказуема?
- У вас прекрасно развито воображение. Ладно, рискну. Порталы существуют и о них велись записи ещё с тех времён, как письменность вообще зародилась. Видимо наши предки считали это событие очень важным, если хотели, чтобы потомки знали. Сейчас часто в передачах можно услышать эту тему, то ручку нашли, современную, в раскопках. То в черепе мамонта пулевое отверстие.
- Об этом ещё Фёдор Казанцев писал, и фотографии в книге были, - подхватила я знакомую тему, - Мы раньше, с Алексеем это часто обсуждали, правда, это было давно.
- Алексей слишком механик, в смысле, практик, и в своём деле он гениален. А сейчас нам требуется другое - произнёс Кирилл в упор глядя на меня.
- Механик, вы как-то странно произнесли это слово, как в своё время Василиса, это тоже ранг?
- Давайте не отступать от темы и поверьте, если я чего-то избегаю, это то, о чём сказать не могу. И так, сейчас появилось множество теорий и масса книг, но когда мы только этим занялись, то направление было одно, понять, откуда приходят и закрыть портал. Затем направление разделилось на две группы, одни искали и закрывали, другие искали ответ на вопрос "зачем". Зачем к нам приходят? Потом стало ясно, изучаем не только мы, но и нас. Знаете синдром соседа? Это когда толком не знаешь, как зовут человека за стеной, но прислушиваешься, а что у него происходит. Так многие прислушиваются к нам и это самое безобидное. Есть те, кому нужно что-то конкретное, оружие, например. Таких ловят. Но с недавних пор мы стали сталкиваться с непонятным явлением и поняли, вычислить не удастся, надо понять. А для этого нужны вы. Женская интуиция и ваш мозг, простите если грубо. Сразу отвечу на вопрос, почему именно вы. Из-за Алексея. Это он посоветовал, сказал вы перфекционистка, не паникёр и очень твёрдо стоите на земле. К тому же у вас отпуск. От себя могу добавить, он видимо плохо вас знает, или вы показывали ему другую сторону себя.
- Отпуском я обязана вам? - я задала вопрос, нарочно пропустив не особо для меня лестную характеристику мужа мимо ушей.
- Да.
Я кивнула, ответ был ожидаем. Видимо организация серьёзная, раз так. И вряд ли примут отказ. А почему бы и нет?
- Я согласна вам помочь, но только на месяц, пока идёт отпуск, - ответила я, - Да и у вас будет время решить, чья характеристика вернее, - не смогла удержаться от шпильки.
- А вы не боитесь? - он прищурился этаким сытым котом.
- Так вы не пугаете, а помощи просите, а я врач.
- Туше, - Кирилл приподнял руки, - завтра я пришлю машину. Часов в 10, может и рано для воскресенья. Но нам действительно стоит поспешить.
Оказавшись в квартире, я прижалась спиной к входной двери и перевела дух. Что бы там Алексей не наговорил, нервы у меня не железные. Себе то я давно в этом призналась. И мамино правило "быть, а не казаться, иначе ложь всё равно всплывёт", я давно не считаю аксиомой. Врачам часто приходиться именно "казаться, а не быть", уверенными, хладнокровными и знающими почти всё. А как иначе? Заболевший человек это в первую очередь, испуганный человек. Если не суметь успокоить, не убедить, что вы на одной стороне и вместе, против болезни, то, считай, война проиграна, даже не начавшись. Болезнь объединиться с человеком, против врача. И в проигрыше останутся все. Я включила свет, огляделась, понимая - со мной ничего не случится, хотя бы до момента отъезда. Будут следить, я была уверенна, но если захочу сбежать, то останавливать не станут. Парадокс. Но я знала, не сбегу, поеду. И знала почему. Не смотря на их власть и возможности им зачем-то нужен врач, притом, хирург. Значит, они столкнулись с чем -то таким, что им не подвластно. Но странность была не в этом, а в том, что из огромного выбора им понадобилась именно я. Так, всё, хватит. Как говаривал Алексей "шаг за шагом".
Глава 3. "Утро вечера мудренее".
Одно из умений врача, это заставить себя заснуть и проснуться в назначенное время. Первый раз, услышав про такое в фильме, даже не поверила. А теперь знаю, все мы немного Штирлицы. Утренний чай пришлось выплеснуть в раковину. Ещё одна моя особенность, ещё со школы. Когда волнуюсь не могу ни есть, ни пить, будет только хуже. Где-то без четверти десять зазвонил телефон. Красивый мужской голос поинтересовался, много ли вещей и надо ли подойти к дверям квартиры. Отказалась, поблагодарила и сказав, что уже выхожу про себя усмехнулась. Вот и первый прокол, телефон я не давала. Не иначе, Алексей поделился. Медленно идя по двору к одиноко стоящей в переулке машине, я невольно замедляла шаг. Пытаясь справиться с паникой, появившейся непонятно откуда, стоило услышать голос. Он безумно напоминал молодого Алексея, вызывая внутренний протест и желания чуда. Но чуда не случилось, у машины стоял Олег, один из моих сыновей.
Когда родились мальчишки, я была счастлива, думала, попозже будет и дочка, а пока сыновья! Я видела разные варианты отношений у своих знакомых, но была твёрдо уверенна, любовь - вот что главное. Она залог близких, доверительных отношений. Тем более мальчиков двое. По одному на каждого родителя. Знакомые, наоборот, пугали бессонными ночами и болезнями в двойном размере. Но их не было. Дети росли образцово-показательными. Алексей устраивал их и в какие-то продвинутые сады, и школа была необычная. Мальчики окончили её экстерном. Было всё, их победы в Олимпиадах и спорте, гордость за успехи. Вот только любви не было, их любви ко мне. Одна моя знакомая предположила "эмоциональную тупость" и я вслух, громко протестуя, внутренне соглашалась. Цветы и поздравления 8-марта и на день рождения были обязательно, но букеты мальчиков были одинаковые, как и слова. Пока они были маленькие, я пыталась и на природу вывозить и в музеи, и в театры. Театры Алексей особенно приветствовал, в основном классику, но однажды случайный разговор отбил у меня всё желание в них ходить. Мы возвращались с очередного спектакля и Лёша - младший мрачно сказал, что не понимает, зачем это всё, если на улице 21 век. И Алексей ответил: "Так проще запоминать, кто знает, куда занесёт!". Я ещё посмеялась про машину времени, но меня никто не поддержал и разговор увял. Немногим позже я случайно услышала, как Алексей пошагово рассказывал им о том, как вести себя на детском дне рождения, куда мы были приглашены. Мальчики ехать не хотели, но он оборвал протесты одной фразой: "Это тоже надо уметь". Тогда мне в первый раз стало не по себе. Но это опять были эмоции, а не факты.
Когда сыновья были дома, то обычно кухня подчинялась спортивной диете, а с ней справлялся Алексей. И мне не было смысла покупать и готовить что -то вкусненькое, они просто не ели. Шло время, и я всё больше чувствовала себя лишней. Меня очень тревожила ситуация, но, когда я говорила об этом мужу, он всегда отвечал одно "ребёнок, это не чистый лист, это новая страница в книге Рода. Они не могут быть такими, как ты хочешь, они будут такими, как их задумал Всевышний. Мальчикам нужна спокойная, уравновешенная мать и спокойный дом". Я поздно поняла, что под спокойствием Алексей понимал безэмоциональность. Меня же подобное страшно угнетало, я всегда сопереживала даже героям книг. Но подчас в книгах было больше эмоций, чем в нашей жизни. Когда мы собирались вместе, всё казалось каким-то ненастоящим. Театральным. И квартира - реквизит, и мы - актёры. Вот только пьесу я не читала. И роль мне дали не целиком, а клочками. Однажды, во дворе, я услышала, как соседи в разговоре назвали моих мальчишек "клонами" и внутренне согласилась, они действительно были копией Алексея и друг друга. Тогда я поняла, если не смирюсь и не стану играть по правилам, потеряю не семью, себя. Просто сойду с ума от вопросов, на которых нет ответа. И я смирилась, или затаилась, не знаю, как точнее.
Сейчас я смотрела на Олега и мне было грустно, мы не виделись довольно давно. Но вежливая улыбка, вопросы о самочувствии и делах. Всё идеально, но это не встреча мамы и сына. И другого не будет. Я знаю, если обнять, он не оттолкнёт, но сыну этого не надо.
Я устраиваюсь на заднем сидении, машина - мощный внедорожник, трогается плавно. Значит, сын умелый водитель. Повисает тишина, нам нечего сказать друг другу, вернее, что бы я не спросила, ответом будет улыбка, не затрагивающая глаз, и уклончивый ответ. Не надо мне такого добра. В конце концов, они уже взрослые. А мечты на то и мечты, чтобы не сбываться. Ночью я заснула часа на два, потом собиралась. Решила, подремлю в машине. Уже засыпая, поняла, что даже не спросила Олега, как он оказался шофером этой машины, просто приняла как должное. А по поведению парня поняла, что там, куда я еду, я буду сама по себе. Что ж, мне дали это понять и дали время что бы я сжилась с ситуацией. Эх, доброе моё врачебное ремесло. Даже когда режешь по живому, этим ты сохраняешь жизнь.
Машина шла ровно, и уже довольно долго. Я стала уставать от дороги, пыталась представить, куда меня, собственно, привезут. Что это будет, засекреченный бункер или помпезный дворец? Всё оказалось проще, машина свернула к воротам с надписью "Садовое товарищество", название я прочитать не успела. Ворота открылись автоматически, за ними стояли несколько человек в камуфляже, но без оружия, на первый взгляд. Нас не остановили, Олег только притормозил и вновь набрал скорость. Мы ехали по улочкам, петлявшим между разными домиками. Обычно в подобных товариществах существуют пара - тройка основных вариантов застройки. Тут же были и почти игрушечные одноэтажки и дома, больше похожие на небольшие дворцы. Наконец Олег затормозил у вполне современного офисного здания непонятно каким образом затесавшегося в "Товарищество". Нас вышли встречать, и я, выйдя из машины встретилась глазами с Алексеем, моим мужем. Он окинул меня взглядом, и поморщился. Я усмехнулась, и он, и мальчики всегда были спортивны, и одевались соответственно, а я, несмотря на хорошую фигуру не любила спортивный стиль. Предпочитала именно юбки, брюки или джинсы носила в крайних случаях. Вот и сейчас на мне была плиссированная юбка из клетчатой шотландки и кофта-двоечка, в тон. А не джинсы в обтяг, по моде, и открытая кофточка. Я уже давно не пытаюсь объяснить, что существует этикет в одежде. Я - врач, больным надо не грудь демонстрировать, а профессионализм. Открытые одежды, это вечерний вариант. А понятие "синий чулок" и элегантность, равно, как и классика, это всё же разные понятия. Алексей явно недоволен, но я уже не переживаю, мы почти чужие.
Алексей подошёл и вопросительно уставился на меня. Я решила молчать, так как просто не знала, что сказать мужу, который уехал за границу, на симпозиум, и для встречи с сыновьями. А оказался в садовом товариществе, притом, что Алексея-младшего среди встречающих не было.
- Ты всё объяснил? - он посмотрел на Олега.
- Нет, не нашёл подходящих слов, - как-то зло бросил парень, - и я первый раз в жизни увидела, что Алексей растерялся.
Он в смятении огляделся, словно пытаясь понять, как быть дальше, но в этот момент над нами распахнулось окно, и кто-то крикнул отчаянным голосом, что больше не удержит. Алексей схватил меня за руку, и мы все побежали в здание. Ворвались в него, словно за нами гнались и ринулись вниз по лестнице. Алексей знал, куда бежит, а у меня просто не было выбора, мою руку он так и не отпустил. Наконец мы влетели в небольшую комнату, или скорее больничную палату, со стоящей почти посередине койкой, к которой был привязан человек. Я вырвала руку и подошла к ней, Алексей попытался удержать, но не стал, махнул рукой. На кровати лежал Алексей-младший, только какой-то не такой. Лицо и фигура под сбитой простынёй постоянно меняла очертания. Становясь то полностью человеческой, то напоминала ящера, или обезьяну. Я в недоумении обернулась:
- Что с ним?
- Васса, помнишь, как мы познакомились? В книжном. Схватив одну книгу. Тогда она только вышла. О переходах. Пусть и фантастика, но ведь всё новое приходит именно через эти книги, - Алексей заговорил, явно с трудом подбирая слова, - многие годы я изучаю именно это, уже без фантастического ареола. Есть Переходы. Есть те, кто прошли туда или обратно. А есть потомки тех, кто прошли и остались. Для меня это не фантастика. Я сам такой потомок. Но ещё я генетик и знаю, что гены всегда дадут себя знать, притом в самый неожиданный момент. В моём варианте я оказался просто носителем, а гены дали себя знать у наших детей. Хотя почему, это осталось загадкой. Ведь я так старательно подбирал жену. Ты была великолепным сосудом, такая юная и простая. Твои родители тоже, ничего необычного. Но именно твои гены затормозили развитие изменений у сыновей. Я уже думал, что они окажутся также латентными носителями. Однако Алексей стал изменяться, но что-то пошло не так, он завис между мирами. И я не знаю, как это исправить.
Я смотрела на самого близкого столько лет человека и поражалась собственной глупости. Оказывается, я придумала себе то, чего не было никогда. Я была не любимой, ставшей женой и матерью, а сосудом. Подходящим сосудом для генетических экспериментов. А плод их лежал на кровати и, судя по всему, был ещё и опасен. И совсем не ясно, что потом будет со мной, ведь вряд ли отпустят, с такими знаниями.
- Что требуется от меня?
- Я думал, можно обставить, как несчастный случай. Ты врач, документы оформишь, как надо. Подскажешь что и как.
Я попыталась понять, что он недоговаривает, но было видно, что он скорее раздосадован происходящим, чем напуган изменениями, происходящими с сыном.
- А как же твоя работа? - я постаралась, голос звучал спокойно и отстраненно.
Алексей обвёл присутствующих каким-то торжествующим взглядом: "я же говорил"
- Есть дубль, Олег, я продолжу с ним.
Дальше всё произошло достаточно быстро, поскольку от меня ничего подобного никто не ожидал. Прибежавший с нами охранник, войдя в палату сунул пистолет обратно в кобуру, и не застегнул её. Именно это оружие и оказалось у меня в руке, направленное на всех присутствующих. Оно чудесным образом помогло мне почти без слов развернуть враз умолкших людей так, чтобы кровать Лешки, или кто он там теперь, оказалась у меня за спиной.
- Я не знаю, кто тут сосуд, а кто прибабахнутый учёный, - громко заявила я, столь любимым мужем, спокойным голосом, - но вы все, немедленно, покидаете палату. Если хоть один попытается войти, стреляю на поражение. Я мать, а это мой ребёнок. Кто подойдет, убью. Пошли вон, учёные! - последнее слово я почти выплюнула, и увидев, что Алексей, неверяще смотревший на меня, попытался шагнуть, выстрелила. Пока в пол, но очень близко.
Странно, но больше меня никто не попытался остановить, все выскочили, как зайцы и захлопнули дверь. Я же быстро сунула добытый ранее ключ, (ведь не даром же я замешкалась, прежде чем войти!), в замок и заперлась изнутри. Судя по толщине двери, высадить её можно лишь тараном. Значит, время у меня есть. Я метнулась к койке и сдёрнув сбитую простынь, торопливо ощупала сына, нет, ран не было. Значит дело в голове. Я присела на кровать, и коснулась лба. Лёшка пылал и был в забытьи, он, в отличии от Олега, всегда плохо переносил температуру. Оглядевшись, нашла глазами и раковину, и небольшой тазик. Сунув оружие за пояс юбки, я налила в тазик воду и сняв с крючка полотенце, соорудила холодный компресс. Положив его Лёше на лоб и стараясь менять сторонами и вновь охлаждать в воде, я медленно заговорила:
- Малыш, послушай меня, всё будет хорошо. Тебе не надо быть никем другим, просто останься собой, так как тебе удобно, хоть бульдогом, хоть носорогом. Для меня ты всегда будешь моим малышом, Лёшиком-хорошиком, помнишь? - Я говорила и говорила, пытаясь достучаться, плетя из слов сеть и пытаясь выловить ею блуждающий разум сына. Напевала колыбельную, которую пела моим мальчишкам в первые наши полгода, наплевав на все правила и предостережения опытных бабушек, мол, избалую, потом наплачусь. Если бы знать, что "потом" у меня уже и не будет. А тогда при первых звуках Олежка засыпал сразу, а Лёшик внимательно смотрел на меня и засыпал только когда отзвучат последние слова. Я часто брала его на руки из кроватки и ходила по комнате, и это надо было не столько ему, сколько мне. Я была переполнена любовью, а вот сумела ли передать её своему сыну, мне ещё предстоит узнать. Похоже, прошло несколько часов прежде, чем я услышала хрипловатое:
- Мама?
- Да, Лёш, мама, - прежде я почти никогда не звала его так, а хотелось. Вот и навёрстывала словно понимая, мне осталось не долго.
- Мама..., - голос выправился, перестав быть слабым и словно, детским, - Но как? И я, я же не человек, ты должна была испугаться, отец всегда говорил, это секрет, никто не должен знать, иначе ты разболтаешь и нас убьют, потому что мы не такие.
Я отшатываюсь, как от удара. Я всегда хотела понять, что же произошло в моей семье и почему. И вот, узнала. Алексей растил сыновей для себя, объединив их общей тайной, и найдя врага- меня. Сглатываю подступившие слёзы, соберись, Лада!
- Твой отец очень умный учёный, но касательно меня он сильно ошибался, и давай о нём не сейчас. Что происходит? Как я могу помочь?
- Ты знаешь про Порталы? - тихо спросил сын, - вижу, знаешь, как иначе. Отец всегда хотел найти, откуда мы. И у него получилось. Но это только для мужчин. Извини. Мы там оказались и нас признали. Понимаешь? Но не отца и Олега, а меня. Они так злились. Те ребята вообще решили, Олег -это запасные части для меня. Вдруг что! Представляешь? - Лешка невесело рассмеялся, - Не я для него, как было всегда. Дико звучит? Понимаю. Но там всё по-другому и там мой дом, прости, мама. Я решил остаться, но отец и Олег, они хотели другого, не жить, как там, а быть важными персонами. То, через что надо пройти, я не знаю, как это назвать, туман или вуаль, а может сторож? Но оно словно живое и сканирует мозг, их не пускает. А меня пускает. А без меня они не пройдут туда, понимаешь? Если я уйду, я закрою за собой дверь. Это правило такое, туда может пройти только то количество людей, которое пришло в наш Мир, если навсегда уходить. Кто-то из отцовских предков сюда пришёл, давно. Я попытался, но отец узнал. Вмешался и что-то пошло не так, я не смог. Я хочу вернуться, мама! Но туда. Здесь мне делать нечего. Помоги! - он договорил и резко отвернул голову, что бы я не увидела слёзы, мой гордый воин, мой малыш.
Справившись с собой, он снова повернулся ко мне смотря с такой надеждой, словно и не было всех этих лет, и я снова самая могущественная женщина на земле - его мама. Значит, вот на чём всё держалось, на их общей тайне, и ещё Алексею удалось убедить Лёшку в том, что я выдам их, если узнаю правду. Но почему? Так, об этом после. А сейчас я постараюсь помочь хоть одному из своих детей. Дальше я действовала очень уверенно. Словно мне кто-то подсказывал. Я отвязала Лёшку, сориентировалась и показала сыну от какой стены надо всё отодвинуть, и он просто отшвырнули небольшой шкаф, стол и какие-то приборы. Наверное, за нами наблюдали и когда я достала из волос заколку, стали стучать в дверь. Я воссоздала в памяти, как и что рисовала на стене та девочка, в больнице и когда туман заклубился, просто подтолкнула сына. Он шагнул и оглянувшись улыбнулся мне так, как улыбался только в детстве и никогда потом. Счастливо и немного смущенно. А потом всё случилось одновременно. Стена снова стала стеной, дверь таки вышибли, и Алексей кинулся к стене, стуча в неё кулаками и крича, что бы Лёшка немедленно вернулся. Я не выдержала и расхохоталась над всем происходящим, а больше всего над собой, я всё смеялась и смеялась, чтобы не зарыдать от отчаяния. Мой мир рухнул и никогда не станет прежним. Как и я. Алексей кинулся ко мне с диким воплем:
- Отдай ключ! Отдай заколку. Ты не можешь пользоваться артефактом такой силы. Ты ничего в этом не смыслишь!
Он кричал и кричал, ругая и даже оскорбляя меня, пока в двери не вошёл Рилл. Он был чуть запыхавшийся и старался восстановить дыхание. Пройдя между всеми, он встал так, что я оказалась у него за спиной и чётко произнёс:
- Прекрати разоряться, включи мозги. Ключ - это не заколка. Ключ - она сама.
Алексей замолчал сразу, будто споткнулся, с минуту подумав. Он вновь заговорил:
- Если предположить, что эта абсурдная идея имеет под собой смысл. То тогда её гены не отбросили мальчиков назад, они дали толчок и Лекс сумел пройти туда именно поэтому. И признали его именно потому. Но как? - он окинул меня взглядом, словно намеревался прямо сейчас разрезать и покопаться внутри, ища ответа.
- Алексей, - голос Рилла был напряжён, - ехал бы ты на свой симпозиум или ещё куда, вон, Олега возьми и езжай.
- Нет, нет, у тебя тут хорошая лаборатория. Я смогу провести несколько опытов, - Алексей шагнул ко мне.
- Отойди, - голос Рилла неожиданно стал низким и угрожающим.
- Ты не понимаешь, - Алексей отмахнулся, как от мухи - это может быть прорывом, и многое объяснить. И в конце концов, она моя жена.
- Сейчас ты на моей земле, и все те, кто на ней, официально под моей защитой, Лада пойдет с тобой только по своему желанию.
- Лада? - муж нахмурился, - а, это языческое имя. Никогда мне не нравилось. Васса, ведь ты дашь мне свою кровь. Немного? Сейчас?
- Нет, - я даже покачала головой для пущей убедительности, - ни сейчас, ни вообще. С тебя за глаза хватит той, что ты пил всю жизнь, - я зло усмехнулась на то, как Алексей поморщился, - Не хочу тебя винить, в том, что произошло, ведь я взрослый человек, да и началось это не вчера. Просто я была слепа, а эта слепота шла от любви и доверия. Операция по прозрению прошла успешно хоть и без наркоза. Пожалуй, пациентку спасло лишь то, что в потрясающе короткие сроки. Обошлось без болевого шока. Последствия будут такими: никогда больше ко мне не подходи, иначе убью. И оружие будет не нужно, поверь, я - хирург, умею не только лечить, но и ломать. Не заставляй меня показывать на тебе свои умения.
Пока я говорила Алексей пытался приблизиться. Идя по дуге, но каждый его шаг натыкался на встречный, от Рилла. Наконец, ему надоело:
- Поговорим, когда ты утихнешь, - нервно бросил он и вышел.
Рилл подошёл к выломанной двери и покачал головой. Я без сил опустилась на развороченную койку, где совсем недавно лежал мой сын. Нехотя подняла взгляд на Рилла:
- И что теперь? Отвезёте меня домой?
- В начале попрошу отдать оружие, - отозвался он.
Я недоумённо посмотрела, но вспомнив, достала пистолет и подала ему.
- Знаете, никогда бы не поверил на слово, но вы действительно умеете стрелять и вообще, обращаться с оружием. Можно узнать, откуда?
- Рилл, я почти прожила жизнь, в ней было много всякого, да и смутные времена всё не кончаются, - я пожала плечами.
- Выходит, Алексей вас совершенно не знал, - медленно подытожил он.
- А я - его, знаете, как говорят у всех нас две жизни, одну мы показываем окружающим, а другой живём, - ответила нехотя.
- Вынужден согласиться, - он кивнул, - Лада, я приношу вам свои извинения. За то, что произошло. Всё должно было быть не так.
- А как?
- Умер наш врач, он был пожилым человеком, но великолепным специалистом и я не расторгал контракт до последнего. Но время, это то, над чем нет власти даже у Богов. Я ехал поговорить с новым врачом, неожиданно в электричке увидел вас. Вы меня даже не узнали. А ведь мы встречались, когда Алексею выдали гранд и ещё в ресторане. На его юбилей. Но, ладно. Дело не в этом, у вас было такое лицо, что я просто не мог вас оставить.
- В смысле? Вы же вышли раньше меня? - я откровенно удивилась.
- В тамбур. А потом шёл за вами, вы что-то чувствовали, даже в лес не пошли. Так что отсутствие крапивы моя вина, пусть и косвенно. Кстати, зачем она вам понадобилась?
- Хотела сделать отвар, для волос.
- Да? - он явно растерялся, - ладно, продолжу, мне позвонили, что Лёша вернулся. Но всё идет не так и он зовёт маму. Если быть честным, я думал, речь идёт о ранении. Вы первый врач, что пришёл в голову. Почему-то я был уверен, что вы в курсе происходящего. Алексей всегда отзывался о вас, как о толковом специалисте. Но мне и в голову не приходило, что вы совсем другая. Не твердолобая бой-баба, живущая своей профессией, а нежная, ранимая женщина. В разговоре я понял, вы ничего не знаете. Но я уже запустил маховик, отыграть назад было невозможно. И вот, вы здесь.
- Да, я здесь. Если правильно понимаю, это всё на вас? - я обвела рукой комнату, - вы всё правильно сделали, Рилл, и я очень вам благодарна, поверьте! Вы подарили мне сына, пусть и на чуть-чуть, но мы с ним были такими, как я всегда мечтала.
Он, неожиданно, покраснел:
- Чем я могу вам помочь?
- Вы уже помогли, теперь, я думаю, мне пора? - я разгладила на коленях юбку.
-Вы хотите видеть Алексея? - в голосе Рилла зазвенела злость.
- Алексея? Нет, зачем? - я пожала плечами, - Чувства не поддаются реанимации, это я вам, как врач, говорю, - на душе было пусто, даже плакать не хотелось.
- Лада, в защиту Алексея могу сказать лишь одно, там, откуда родом его предки - патриархат, причём такой, дремучий. Видимо, на нём это сказалось, особенно с годами. Мы, мужчины, вообще народ однозадачный, понимаете? В юности у него была цель, узнать, существуют ли Порталы в нашем, нынешнем мире. Он справился с блеском. Не просто доказал их существование, но и прошёл в тот Мир, откуда были его предки. Поняв, в чём сильно отличается, выяснил, как изменить ситуацию. Ему были нужны сыновья. Женщины там в цене, но именно, как носители генов, и сосуды для воспроизводства, не более. Он сумел найти вас, заинтересовать собой, пускай и на время. Вы подарили ему сыновей, и он смог идти дальше. В мальчиках было много того, что ценится в их Мире, гораздо больше, чем в нём самом. Притом, они были совсем юны и без отца не могли представлять ценность, до взросления. Они жили там, Лада, пускай и короткими промежутками. Вы же выполнили свой долг и могли жить и наслаждаться своей жизнью, это психология эргов, как себя называет тот народ, мужская его часть. А то, что вы ожидали совсем другого в ответ на свою любовь и заботу, что тут скажешь. Мне жаль, но вы слишком разные и это не психологический диагноз, а абсолютно конкретный вывод. Так что вам не стоит себя осуждать, или, не дай Бог, винить, - он неожиданно коснулся моей руки и заговорил совсем другим тоном, - У меня к вам будет ещё одна просьба, или, скорее, предложение. Погостите у меня, Лада, пожалуйста! У вас же отпуск, а тут хорошо! Дом вам подберём, соглашайтесь!
- Дом? - почему-то эта идея словно выдернула меня из апатии, в которую я погружалась всё больше, слушая на что потратила свою жизнь. И не представляя, как узнав всё, смогу приехать домой и жить, как ни в чём ни бывало, - а удобства в нём будут?
- Лада, - он даже развёл руками, - вы меня обижаете. То, где мы с вами сейчас находимся, это своего рода реабилитационный центр, для потерявшихся с амнезией, но о которых мы точно знаем, что они "не наши", понимаете? Им надо просто немного прийти в себя, и они вспомнят, куда должны вернуться, а мы поможем. Миры очень часто взаимодействуют между собой. Но если кто-то попал к нам, значит и из наших кто-то попал к ним. Зачастую, это дети. Мы многим помогаем и многое предотвращаем. Но это всё рабочие моменты. Что касается дома, пойдёмте ко мне в кабинет и я покажу вам каталог свободных домов. Они оснащены всем современным, независимо от внешнего вида. Но если вы захотите брать воду из реки и нести её в вёдрах. На коромысле. Это тоже можно будет устроить.
- Рилл, - я помялась, но всё же сказала, - мне бы не хотелось встречаться с мужем.
Рилл взглянул на часы:
- В ближайший месяц и не придётся. Он и Олег всё же уехали на симпозиум, тот, о котором вам говорили. Самолёт взлетел десять минут назад.
Я неловко улыбнулась, а Рилл протянул мне руку:
- Соглашайтесь, Лада! Тут есть и лес, в нем, наверняка будет ваша крапива!
Я рассмеялась и согласилась.
Глава 4. "Однажды мы попадём туда, где находится наш настоящий дом."
Мы вышли из разорённой палаты и прошли не к лестнице, а куда-то вглубь. В одной из ниш оказался лифт, но вызвать его мог только Рилл, прижав к глазку вызова карточку. Лифт был явно не парадный, изнутри полностью оббит железом и табло кнопок то же открывалось карточкой. Когда мы приехали двери открылись так же после карточки. Я стала подумывать, что поспешила принять приглашение. Мы вышли и оказались в холле квартиры, словно лифт был входной дверью. Я настороженно посмотрела на Рилла.
- Лада, не бойтесь меня! - в голосе мужчины прорезалась досада, - я вполне адекватен и если захочу женщину, то уж точно не буду прибегать к насилию. Да, это моя квартира. Служебная. Так сказать. Здесь мой кабинет и библиотека, она не для всех. Спальня - этажом выше. Обычно я задерживаюсь именно в библиотеке. Если вам не комфортно, мы можем спуститься в холл здания, там куча людей будет сновать туда-сюда, хотите?
- Почему мы здесь?
- Потому что у меня дико болит голова, я слишком остро отреагировал на спонтанное открытие Портала, а в кабинете точно есть лекарство. Вы идёте?
- Да, конечно, простите, - мне стало неловко.
Рилл посмотрел на меня долгим взглядом:
- Алексей прекрасный специалист, практически гений в своей области. Но в человеческих отношениях он полный профан. Как говорится, не от мира сего. Хотя это и говорят по другому поводу.
- Вы это к чему? - не поняла я.
- К досаде, на себя, - непонятно ответил Рилл и распахнул передо мной двери.
Войдя в темную комнату, я вздрогнула от ярко вспыхнувшего света, и огляделась. Я словно попала в другую реальность, совсем недавно был яркий свет бестеневых ламп и почти чудовище, в кого превращался мой сын, привязанный ремнями к койке. А тут высокие окна были задёрнуты тяжёлыми шторами в клетку, состоящую из оливкового и черного цветов. Слева стоял письменный, массивный и явно старинный стол, кресло рядом с ним было обтянуто такой же материей, что и занавески. Чуть в стороне, над камином висел потемневший о времени герб. Подойдя ближе, я разобрала слова, выбитые на латыни: "Действие или смерть". Справа стоял небольшой стол в окружении пары кожаных кресел, темно-коньячного цвета. А небольшая оттоманка в глубине вновь была клетчатой. По стенам, от пола до потолка тянулись полки, плотно заставленные книгами. Кабинет был искусно сделан под старину, но вот свет в нём был абсолютно современным. Но потолке находилась масса небольших ламп, видимо пультом можно было выбрать оптимальное количество и направление света.
- И как вам? - Рилл появился у меня за спиной, и подошел к камину.
- Ваши предки были шотландцами? Девиз вам явно подходит, - я прикоснулась к гербу кончиками пальцев.
- Да? Польщён, - он чуть склонил голову, - но вы не ответили.
- Как и вы. - я грустно улыбнулась, - Не суть. Рилл, кабинет безупречен, я словно попала в другую реальность, в хорошем смысле слова, понимаете? И он явно не декорация. Единственное, что бы я добавила, это цветы.
Рилл огляделся:
- Не поверите, я бы тоже, но поливать их тут некому, а смотреть на мёртвое я не хочу. Присаживайтесь, я принесу каталоги, - усадив меня в кресло, он отошёл к письменному столу и вернулся с парой толстых альбомов.
- Поскольку вы согласились прогостить не меньше месяца, выбирайте, какой дом вам по нраву? Может хотите маленький замок? Разумеется, у нас есть и гостиница. Очень современная, но мне, кажется, вы устали от казёнщины, - он серьёзно посмотрел на меня.
- Рилл, спасибо, но всё же, почему вы со мной возитесь? Сами, а не перепоручили помощникам. Я чем для вас ценна, тем, что жена Алексея или что я "Ключ"? - спросила я.
- То, что вы красивая женщина и очень мне нравитесь, мы в расчёт не берём? - он изогнул бровь.
- Не берём, - нахмурилась я, - Рилл, я не люблю пустых комплиментов, знаю свою внешность, помню свой возраст, так что давайте к делу.
- И сколько же вам лет?
От подобной бестактности я на миг потерялась, а потом сквозь зубы назвала цифру.
Рилл непонятно хмыкнул:
- Думал, вы старше, - и видя моё негодование, поспешил объяснить, - видите ли, ваш Мир один из тех, где жизнь очень коротка, в других вы бы считались молодой девушкой, только перешедшей из возраста юницы. И я бы не мог осмелиться говорить с вами без вашей компаньонки и пары мощных телохранителей.
- Увы, я не эльфийка или какая другая героиня фэнтези, и мы с вами живём здесь и сейчас, именно в этом Мире. Так зачем я вам?
Рилл смотрел на меня долгим взглядом, словно понять несказанное и что-то решал для себя, видимо решение ему не нравилось, но ничего другого пока не приходило в голову:
- Хорошо, - произнёс он и испытующе глянул в глаза, - я расскажу вам, что могу, если вы решите, что я сумасшедший, то можете уехать. Те, кто приходят к нам через Порталы, естественно делятся на группы, это и случайные попаданцы, и откровенные враги, и те, кто ищут спасения или себя, или своего Рода, а иногда и способностей. Последние теперь довольно редки, наш мир сильно продвинулся в технике, а по этому пути идут немногие. Те, кто приходили раньше ещё могли сойти за своих и даже создавать семьи с нашими женщинами или мужчинами. Обычно в роду на память от подобного предка оставалась какая-то вещица. Но с нашими бесконечными перипетиями в стране люди предпочитали не хранить что-то непонятное в доме, а выбрасывать. Однако, гены не выбросить, но их можно не будить. Что бы человек понял, что он не такой, как все, а немного другой, и не испугался, надо следующее. Ум, смелость, принятие себя и образование, как не смешно это будет звучать. Образование не покупного диплома, а сессий. Сидений в библиотеке до её закрытия и бессонных ночей. Образование, кроме знаний даёт дисциплину ума и жажду последующего развития. Видимо, у вас совпало. Когда вы получили заколку?
- Несколько лет назад, когда не стало мамы, - тихо ответила я, - до этого о заколке ничего не знала.
- Видимо от вас скрывали историю семьи, если бы она была не известна вашей матушке или она не принимала её, заколку или выбросили или бы вы играли с ней в детстве и сломали.
- Почему я должна была её сломать? - я искренне возмутилась подобному предположению. Рилл рассмеялся:
- Я всего лишь имел в виду, что её не считали бы ценностью.
- А как вы из неё сделали ключ, тогда в электричке?
- Вы потом тоже пытались? - глядя на моё сконфуженное лицо Рилл только улыбнулся, но улыбка, исчезнув с губ осталась в глазах и выглядывала из них озорным чертёнком, - простите, я ничего подобного не делал, я просто достал свой ключ и показал вам. Если бы вы знали, что это, мне было бы проще.
Я только покачала головой.
- Понимаете, артефакты могут лежать веками. Пока не появиться тот, с кем они могут взаимодействовать. Ваша заколка могла просто украшать ваши волосы. Но тот случай в больнице всё расставил по местам. Вы, не сомневаясь, пустили её в ход, тем самым активировав себя, с её помощью. А потом помогли и Лёшке. Что мы имеем? Вы стали ключом между Мирами, вы чувствуете, где находится Переход, обозначаете его и помогаете пройти тому, кто вас просит. Это хорошо? Нет! Это ужасно, потому что это происходит на сильнейшем выбросе страха. Помогая другим вы уничтожаете себя. Поскольку нервные клетки не восстанавливаются. Что мы делаем дальше? Вы выбираете дом и живете, параллельно стараясь овладеть своим даром и не погубить себя. Месяц у нас есть. Дальше вы или сможете быть той, кем должны были стать или уничтожите себя. Иного варианта нет, вы запустили механизм ключа. Один раз, тогда в больнице, я бы ещё мог сгладить, но два - это уже не в моих силах.
- Хорошо, - медленно заговорила я, - в голову назойлива лезла мысль, которая мне совсем не нравилась, - пусть я сумасшедший ключ. А кто вы? Только не надо говорить о вашей профессии, я спрашиваю другое. Вы понимаете?
Рилл кивнул и неожиданно изменился, прямо на моих глазах. Несколько минут назад передо мной был этакий безобидный ловелас-красавчик, потом серьёзный, умный мужчина, в которого хочется влюбиться и спрятаться за ним, как за каменной стеной. Сейчас же на меня, с холодным безразличием, смотрел хищник. Я заставила себя переключиться и посмотреть не на Рилла, а на мужчину, оказавшегося рядом со мной, глазами врача. Впервые заметила, что прекрасная фигура моего собеседника накачана явно не для того, чтобы поражать слабый пол. Это была фигура воина. Бесшумный, скользящий шаг, на который он переходил, стоило Риллу немного отвлечься. Грация танцора, но он явно не танцор балета. Подобное вырабатывается годами тренировок, притом, с оружием. Внезапно мне стало страшно. Я вспомнила, что мне говорила девушка-дрессировщица, моя ещё одна необычная пациентка, которую привезли прямо с арены. Тогда мы успели почти чудом, но успели. В последний вечер её пребывания в больнице мы разговорились. В нападении она винила себя, объясняла мне, что потеряла зрительный контакт и на неё напали её звери. "Запомни, если прогнёшься - съедят!" - объясняла мне Ирина. Сейчас наука пригодилась. Хищник, значит? Я вскинула голову и взглянув Риллу в глаза, уже не отводила взгляд. Несколько минут мы так и смотрели в глаза друг другу. В его - бушевало пламя, жажда битвы и подчинения пленных. В моих был вежливый интерес исследователя. Я заметила трепещущие ноздри и не выдержала:
- Вы - оборотень?
Он зло хохотнул и отошёл к окну, отдёрнул тяжёлую штору и уставился в окно:
- Нет, Лада, я - не оборотень, - глухо заговорил он, - Я намного хуже. В местах Силы, там, где обычно и находятся Переходы живут Стражи. Они предупреждают, когда появляются гости. Потом их ведут Наблюдатели, знакомятся, и выясняют, зачем пожаловали. А потом в игру вступают Охотники. Выслеживают тех, кто на контакт не пошёл или пошёл, но не так, и решают, что делать. Отправить обратно или убить. Понимаете? Так вот я - Охотник!
- А ваша дичь сейчас - я? Возможно, вы и раньше пересекались со мной именно по заданию? -Именно поэтому я вас и не помню. Ну, конечно, я нашла заколку, и потом, почти сразу в больницу привезли ту девушку. Я рассказала Алексею, а он - вам, - растерянно проговорила я.
В комнате повисла гнетущая тишина, а ещё через несколько мгновений сквозь стиснутые зубы, Рилл выдавил.
- Да. В защиту Алексея могу сказать лишь одно, он собирался уйти в Иномирье, и не предупредить о вас попросту не мог. И знаете, Лада, вы с таким спокойствием восприняли происходящее, что я начинаю его понимать. С вами действительно что-то не так.
- Спокойно? - я скривила губы в подобии улыбки, - а сколько раз, по-вашему, может разбиваться сердце? Сколько раз мать и жена должна понять, что она просто ширма, и никаких чувств между ней и её семьёй попросту нет. Разумеется, то, о чём вы мне рассказали, я себе и представить не могла, - я пожала плечами, - Но вы меня не испугали. Пугает не действие, а безразличие. Притом, это не эмоциональная тупость, как меня пытались уверить, а расчётливое бездушие. Знаете, когда я испугалась, но заставила себя перебояться и жить? Нет, не тогда, когда ко мне привозили безнадёжных, но в сознании. И ты должна найти слова и для них, и для тех, кто в коридоре. И даже не тогда, когда не стало моей мамы. В мой юбилей, мои мужчины не смогли вовремя вернуться из очередной важной поездки, и я была одна. Утром мне принесли от них букеты цветов, заказанные заранее. Три абсолютно одинаковых букета. Как я узнала в цветочном, который у нас в низу, такие варианты всегда на скидке. И открытка была, правда, одна от всех. "Дорогому дедушке в день 80- летия", видимо, тоже была на скидке. Я понимаю. Это случайность. В магазине просто сбыли залежавшийся товар. Но ведь всё можно было обставить по-другому, если бы хоть кто-то из них хотел меня порадовать.
Рилл, напрягшийся в начале моей речи к концу не выдержал и расхохотался:
- Простите, Лада. Не обижайтесь! Но это полный бред, неужели Алексей на такое способен? На подобную глупость?!
- Алексей считал, что способен сделать из меня то, что хочет видеть, а не то, чем я являюсь. Но если даже собственный сын преподнёс ему такой подарок, что же хотеть от меня. Конечно, я вначале расстраивалась, а потом вспомнила одну поговорку, моя бабушка часто её повторяла: "говори коню, что он свинья, и он захрюкает", в негативном ключе говори, понимаете? Так вот я не хотела становиться свиньёй. Тогда, в мой день рождения, я поняла, могу не удержаться. Уж больно свет не мил стал. У меня было только два варианта. Или разом всё закончить, или прислушаться к себе. Ведь там, в глубине матери, жены и хорошего специалиста продолжала жить девочка, умевшая радоваться дождю и первым цветам. Только она была уже слишком в глубине. Я спросила себя, что же я хочу. И поняла, обыкновенного чуда. Обыкновенное, это когда чудо можешь сделать сама. Знаете о процессе над салемскими ведьмами? Над простыми девчонками, что захотели привнести в свой правильный, размеренный быт, в не менее правильном мире, немного волшебства?
- Да, их сожгли фанатики, - глуховато отозвался Рилл.
- Нет, повесили, 19 человек, а сколько из них были реальными колдуньями? Ни одной! Понимаете? Я не могла стать волшебницей, как хотела в детстве. Но я пошла на курсы карт Таро, правда тогда и с тем же успехом могла пойти и на простые карты, и на Руны. Но Таро сами по себе уже волшебство. К этому можно относиться как угодно. Я не прошу одобрения или понимания. Я просто говорю о себе. Именно на курсах я поняла, волшебство существует, оно внутри людей. Пусть удалось закончить только первую ступень, дальше работа не позволила. Но я поняла самое главное, вокруг нас то, что и внутри. А миров вокруг нас столько сколько сумеешь себе представить, и не сойти с ума. Дальше в моей жизни всё стало просто, каждый в семье продолжил жить своей жизнью, но у меня она тоже появилась. И не связанная с удобствами домочадцев, а целиком посвященная девочке, которая мечтала стать волшебницей, - я замолчала и взглянула на Рилла.
Он смотрел на меня с задумчивым прищуром, словно что-то вспоминая. Но охотничьего азарта, опасного огонька в глазах уже не было.
- А что вы хотите теперь? - неожиданный вопрос вызвал у меня улыбку.
- Посмотреть обещанный дом и начать вить гнездо. Пусть и на месяц, но я побуду волшебницей для себя.
Он как-то встрепенулся и резко поднялся с кресла:
- Давайте так, Лада, я сейчас покажу вам один дом, а если он не подойдет, тогда мы пересмотрим все каталоги, и вы сами выберете, хорошо?
- Давайте так, - я кивнула.
Мы вышли на улицу. Шли довольно долго, петляя и явно удаляясь от центра. А потом резко свернули и я ахнула. За белым заборчиком, чуть выше моей груди расстилался небольшой газон, за ним стоял дом. Сказочный, землянично-розовый, в начале постройки. Сейчас, по прошествии лет и дождей, ставший благородного цвета "пепел розы". Я видела крылечко, увитое красными и белыми розами и блещущее чистотой окно второго этажа. Меня словно потянуло к дому. Я толкнула калитку и почти побежала, почему -то даже не думая, что там могут жить люди. Открыв дверь, и войдя внутрь, я мысленно кивнула себе, всё так и было. Слева небольшая вешалка на стене. Справа, чуть вглубь большой очаг, застекленный "фонарь", где стоят обеденный стол и стулья, буфет и почти сразу лестнице на второй этаж. Оглянувшись, я увидела Рилла, который напряженно смотрел на меня.
- Не поверите, но я словно знаю этот дом, - возбужденно заговорила я, - правда немного странно, он явно современнее того, что я помню. Вернее, того, что я видела во сне. Особенно после заколки и Таро. Тут должен был быть очаг, а не газовая плита и раковина, забавно?
- Забавно, - напряженно проговорил Рилл, - это дом, в котором вы жили много веков назад, вернее его осовремененная копия. Очаг для готовки и тепла мне бы не дали построить. Отсюда вас и поволок на казнь профессиональный охотник за ведьмами. Это было его первое задание. Я вырос в монастыре, был глубоко предан фанатику-настоятелю и не имел в голове практически не одной своей мысли. Наверное, нам ещё много предстоит узнать, друг о друге, а может это и всё, просто наконец удача повернулась ко мне лицом. Я знаю, Миров много, и в каждом свои правила, но я встретил вас здесь и сейчас, и не дай Бог, кто-то попробует вновь вмешаться, или обидеть вас в этом Мире, когда вы под моей защитой. Я виноват перед вами, за вашу непрожитую жизнь тогда. Но я подарю вам её тут и буду охранять всеми силами Охотника. А заодно и посмотрю на обретение ведьмы самоё себя. Разумеется, если вы согласитесь.
Я растерянно смотрела в его глаза, говорят, что "глаза - зеркало души", по-моему, это не так. Глаза, это окна души, иначе почему, хоть на улице вовсю цвели розы, но я явно слышала завывание ветра, стук ледяных капель дождя по стеклу. А смотря в глаза Рилла, видела совсем другие. Те, которые совсем недавно были самыми родными, сейчас смотрели с холодной обреченностью:
- Я хотел найти ведьму, старую и страшную старуху, что убивает скот одним взглядом, а многие люди, которые обращались к ней, пропали, - услышала я голос, - но нашёл тебя, юную и прелестную девушку. Ты помогала всем, к тебе шли, но тебя боялись. Ведь иметь смелость быть не такой в те века каралось смертью. Выслеживая её, я решил не просто довести дело до казни, а вначале выяснить, много ли вас. И люди указали мне на тебя, понимаешь? Ты уже была обречена за свою доброту. Я стал присматриваться, потом ухаживать за тобой и влюбился. Ты стала для меня всем, а ведь это неправильно. Так не должно было быть, по мнению тогдашних фанатиков, женщина вообще не являлась человеком. У меня мутился разум от того, что ты могла делать, как лечила и спасала тех, кто просто не мог выжить! Пусть это было колдовством, но в нём не было зла! Страх преследовал меня по пятам. Вначале за себя. Я был уверен, что ты меня околдовала. Но видимо любовь, это ещё то горнило. Душа корчилась внутри меня, от боли рождения человека. В первый раз я стал думать не по приказу, я пытался понять, как в одном мире могут сосуществовать столь нежные и чистые создания, феи, как ты и Черные охотники, кем был я. Ведь стоило мне зайти на постоялый двор, как все разговоры разом стихали, а те кто веселился за кружкой или просто ел, после тяжелого дня. Старались немедленно исчезнуть. Орден, в услужение которому я был отдан практически с младенчества, имел неограниченную власть, опиравшуюся на страх и невежество. Наша одежда и плащи всегда были цвета пепла на кострище, единственное, что оставалось после того, как мы уезжали. Но когда мы арестовывали, то плащи выворачивались наизнанку, а капюшоны превращались в маски. Мы становились безликими чёрными фигурами, несущими смерть. Ты изменила всё. Я стал смеяться, научился любоваться цветами. Ко мне в руки, не боясь, приходила твоя белка. Я снова стал мальчишкой, кем, собственно, и был. Но время с занесённым мечом, уже стояло над нами. Я знал, что уже предал тебя. Ведь письмо - отчет о том, что я нашёл ведьму, я отправил сразу. И теперь просто ждал, когда приедут. Мечтая, молясь, что бы оно затерялось. И понимая, что чуда не случится. Судьи приехали, и я пришёл за тобой. Ты погибла тогда. Из-за меня погибла. Потом я нашёл истинную ведьму, она оказалась Стражем, по нынешним названиям. Я заключил с ней договор, оплатив его самым ценным для неё - её собственной жизнью. А за обряд заплатил своей. Обряд или скорее, обещание, что однажды наступит время, в котором я встречу тебя вновь. Благодаря нашей встрече я обрёл душу. Но жить без тебя, там, и ненавидеть себя, каждую секунду, я просто не смог. И вот всё сбылось. Здесь и сейчас. Скажи мне, Лада, что будет дальше?
Рилл говорил глухим, отчаянным голосом, а я не могла найти в себе силы, чтобы заставить его замолчать. Голову раскалывала боль нежелание признать, что подобное возможно, а в памяти, ломая устои науки и обучения, как цветок пробивший асфальт, вставало время моей невозвратно далёкой, первой любви. Славный, замкнутый парень, на самом деле он не был злым, раз сумел подружиться с моей белкой. У него на теле были страшные шрамы, и он всегда краснел, когда я спрашивала, удивлялся, что мне не безразлична его боль. Конечно, я знала о Черных охотниках, их монастыре и о несчастных мальчишках, которых они воруют для себя. Я не верила в то, что он отдаст меня им, он был сильным и сумеет меня защитить. Но он отдал. И заплатил жизнью. За то, что бы мы встретились в другом месте и времени. Я помню, что люди не меняются. Не меняется суть человека, его стержень, его душа. Первый закон волшебниц гласит: "Всегда выбирай любовь".
Я немного отстранилась, мстительно видя, как сразу сник Рилл. И тихо произнесла:
- Наверное надо заполнить какие -то документы? На дом? Ты был прав, он мне понравился, и я хочу в нем жить.
- Так ты останешься? Со мной? - вскинув голову, неверяще переспросил Рилл, и впился в меня испытующим взглядом.
- Да, - просто ответила я, - на оба твои вопроса - да!