Наставник сидел у панорамного окна, откуда открывался вид на мерцающий купол планеты, Новой Анталии. Его обычно строгий профиль был смягчен светом далеких звезд, проникающим сквозь атмосферу. Арион топтался у порога. Ему не терпелось получить разрешение на контакт с Ксифами, но Наставник явно был в нерешительности.
- Арион, - голос Наставника был ровен, но в нем чувствовались стальные нотки, - ты по-прежнему настаиваешь на личной встрече с представителями местной цивилизации?
Арион кивнул, решительно шагнув вперед.
- Да, Наставник. Мы уже несколько циклов на орбите, и протоколы связи исчерпали себя. Их ответы двусмысленны, их намерения туманны. Только прямой контакт может снять завесу и сделать ситуацию более ясной.
Наставник медленно повернулся, его взгляд, обычно проницательный, теперь казался слегка задумчивым.
- Ты молод, Арион, и твое рвение похвально. Но порой энтузиазм затмевает здравый смысл. Ты уверен, что готов к любому контакту?
- Я прошел все симуляции, Наставник. Изучил их лингвистические паттерны, гипотетические биологические особенности, культурные допущения, основанные на все имеющихся данных... - начал перечислять Арион, но Наставник поднял руку.
- Арион, отложи свои доклады. Забудь на минуту о протоколах. Давай поговорим о более приземленных вещах. Скажи мне, - Наставник прищурился, - ты знаешь, как питаются мухи?
Арион моргнул, совершенно не ожидая такого вопроса.
- Мухи? Э-э... ну, да. Они садятся на пищу, срыгивают на неё пищеварительные ферменты, размягчают её, а потом всасывают полученную жидкость. Это... довольно отвратительно.
Наставник слегка улыбнулся, но улыбка не достигла глаз.
- И если бы тебе предложили сесть за один стол с огромной мухой, которая вот только что так "приготовила" еду на твоей тарелке, ты бы согласился?
Арион поморщился.
- Ну, Наставник, это... мерзко. Мухи ползают по отходам, переносят бациллы... да и само по себе зрелище не для слабонервных. Конечно, нет. Мне было бы противно сидеть с ними за одним столом.
Наставник кивнул, его взгляд снова устремился в звездную даль.
- Именно. А теперь, Арион, представь себя на месте Ксифов.
Арион нахмурился, пытаясь уловить связь.
- Ксифов? Но... они же не мухи. Они огромны, сильны, их когти...
- Отложи в сторону их внешность, - перебил Наставник. - Подумай об их восприятии. Наша цивилизация, Арион, на протяжении тысячелетий развивала кулинарию. Мы изобрели термическую обработку, ферментацию, консервацию, маринование... По сути, мы выполняем часть пищеварения вне нашего организма. Мы превращаем сырые, иногда жесткие или неперевариваемые продукты в легкоусвояемую, ароматную, мягкую массу ещё до того, как она попадёт к нам в рот.
Наставник повернулся к Ариону, его глаза сверкнули.
- Мы, Арион, с нашей "высокой кухней", на их взгляд... используем внешнее пищеварение. Мы "срыгиваем" на пищу тепло, давление, химикаты, затем поглощаем уже готовую, размягченную субстанцию.
Арион отшатнулся, словно его ударили. Отвращение, которое он только что испытывал к мухам, теперь обратилось на него самого, но уже с точки зрения Ксифов. Он представил, как его собственные действия, его привычка наслаждаться хорошо приготовленной вкусной ароматной едой, выглядят для Ксифов.
- Вы хотите сказать... - голос Ариона стал тише, - что они воспринимают нас так, как мы воспринимаем мух? Как нечто, ползающее по еде, предварительно разжижая её?
- Именно так, Арион. - Наставник подошел к столу и взял с него небольшой глобус. - Мы, люди, для них - это те самые мухи, которые блюют на свою еду, прежде чем проглотить результат. Только в нашем случае это не желудочные соки, а огонь, вода, пар, химикаты. Но суть та же: мы обрабатываем пищу вне себя, чтобы потом её употребить.
Арион медленно опустился на кресло. Картина была шокирующей.
- Но это абсурд! Наша кулинария - это искусство! Гигиена! Развитие!
- Для нас - да, - спокойно ответил Наставник. - Но для Ксифов, чей ротовой аппарат предназначен для разрывания сырой плоти, для мгновенного извлечения энергии из свежей, живой добычи... наше приготовление пищи может казаться не только излишним, но и глубоко негигиеничным и даже кощунственным. Возможно, они считают, что мы оскверняем пищу, прежде чем её съесть. Или что мы настолько слабы, что не можем переварить её напрямую.
- Тогда... - Арион облизнул пересохшие губы, - их пища... они едят сырое? Живое?
- Свежее, сырое, и по возможности живое, - поправил Наставник. - Они не разлагают продукты вне себя. Их пищеварительная система, насколько мы можем судить по их анатомии, справляется с этим внутри их тела. Они не нуждаются в наших "кулинарных" ухищрениях. Для них это, возможно, признак примитивизма или болезни.
- Значит, предложение об "обменном застолье"... - Арион с ужасом осознал, что чуть было не протолкнул эту идею через протоколы.
- Было бы воспринято как приглашение к крайне неприятному и даже оскорбительному зрелищу, - закончил Наставник. - Представь, что кто-то предлагает тебе отведать жуков, которых он только что "подготовил" своим собственным способом, срыгнув на жуков свои ферменты. Твое отвращение - это их отвращение к нам.
Арион поерзал в кресле, все еще переваривая эту горькую пилюлю.
- Но тогда как же нам общаться? Если такие базовые вещи...
- Именно поэтому я и не спешу с прямым контактом, особенно с застольями, - Наставник подошел к Ариону и положил руку ему на плечо. - Наша задача - понять их, а не навязать им свои понятия о приличиях. Мы должны найти общие точки, которые не связаны с такими фундаментальными культурными различиями, которые кажутся нам естественными, но для них могут быть глубоко отвратительными. Мы не можем "пригласить их на ужин". Мы должны найти другой способ разделить что-то.
- И что это может быть? - спросил Арион, чувствуя себя обескураженным, но и просветленным.
Наставник задумчиво посмотрел на далекие звезды.
- Это, Арион, и есть самый сложный вопрос. Но теперь, по крайней мере, ты понимаешь, почему наш "стол переговоров" должен быть не обеденным. Это будет нелегко, но это наш единственный путь к истинному пониманию.
Арион кивнул. Урок был усвоен. Ксифы перестали быть просто "туманными" или "агрессивными". Они стали чужими в совершенно новом, пугающем и, в то же время, интригующем смысле. И это понимание стоило любых симуляций.