Потихоньку улеглись все первые страсти связанные с переездом. Стал налаживаться быт, вырисовывался распорядок нашего рабочего дня. Лишь немногие из нас могут похвастаться, что проснувшись утром в кровати и одев на ноги тапочки, сразу оказываются на своем рабочем месте.
Мне по сроку службы пришлось перенять все функции корабельного юнги. Приборки на секции, мытьё полов, стен и потолков, все то, что я с детства терпеть ненавижу, пришлось теперь безропотно исполнять. Приходилось чем-то жертвовать.
Миша взвалил на себя ответственную работу кашевара. Почему ответственную? А возьмите и попробуйте сварить борщ, в отпрыгивающей от Вас во все стороны кастрюле. Искусство секционного повара заключается не столько в самой готовке, а в большей степени слежением за тем, что-бы то, что Вы в данный момент стряпаете, в результате сильно толчка, не оказалось на полу или в виде размазанных соплей по стенам.
Все кастрюли были специально с очень высокими краями. Оставалась слабая надежда, что если готовить например в пятилитровой кастрюле два литра супа, то есть теоретически шанс эти два литра позже съесть. Были разработаны целые системы противокачающих перегородок в кастрюлю.
Очень много зависело конечно и от машиниста локомотива. Разные попадались люди. Некоторые из машинистов зная, что в сцепе кроме товарных вагонов есть и наши, вели состав более или менее аккуратно.Но попадались и настоящие лихачи.
С этой породой людей у Миши был свои методы борьбы. Лекарством от плохих машинистов был самый обычный железнодорожный стоп-кран. У нас на секции их было кажется целых четыре штуки. В обычном пассажирском поезде они всегда опломбированы, а у нас в вагоне к ним был абсолютно свободный доступ. Дёргай хоть сто раз на день.
Перед тем, как скормить лекарство машинисту, мы долго и терпеливо выжидали. Не хотели так-сказать злоупотреблять служебным положением. Но каждому терпению приходит конец. В особенности, если еще дышащий паром свежесваренный борщ, разлитый только-что по тарелкам, оказывается вдруг от сильного толчка локомотива на полу. Очень часто вместе с тарелками. Ни слова ни говоря, Моня с вылезшими от гнева из орбит глазами, подскакивал к ближайшему крану и резко дергал его вниз.
Ему было абсолютно всё равно где находился наш состав. Пару раз, в этом гневе своём, умудрился при этом наглухо заблокировать входную или выходную стрелку какой-то из попутных станций.
Ну а уже после скормленной машинистам пилюли, подразумевается ручной тормоз, нас везли как хрустальную вазу. Только, что пылинки не сдували.
Конечно все эти мелкие дорожные несуразицы не могли испортить нам настроение. Шла большая игра.
Преферанс. С утра до вечера. Борьба титанов. Миша делал из меня профессионала.
Хочу честно признаться, что никогда не играли мы с Мишей на деньги. В ходу у нас тогда были свои виртуальные расчёты. Или баллы, кому как больше нравится. Каждый из нас прекрасно помнил это магическое число наизусть. Само-же магическое число с первых дней поездки явно зашкаливало в Мишину сторону.
По прибытию в саму Вологду долго искали, но так и не смогли отыскать этот Песняровский "резной палисад". Ну а так, город себе как город. Такой-же, как и многие другие. По тем временам бедненький такой. Но зато, про вологодское масло, слышали-то наверно все.
Нас подали под загрузку Голландским сыром на Вологодский городской молокозавод.