Максим Сухарев, молодой парень лет 26, слез с верхней полки плацкартного вагона, чтобы поговорить с попутчицей Надей Тихоновой, крашеной блондинкой 22 лет.
- Вы чаю не хотите? - спросил он.
- Ну, если не затруднит, принесите, - ответила Надя, облизывая подтаявшие края мороженого.
Через несколько минут Максим вернулся с двумя стаканами чая в тусклых металлических подстаканниках.
- Слушайте ... э-э ... не знаю, как вас зовут ...
- Надя.
- А меня Максим. Слушайте, Надя, давайте о чем-нибудь поговорим, скучно ехать-то, тем более что со мной рядом едет такая симпатичная девушка?
- Ну давайте, о чем?
- Не знаю, давайте о вас. Вы работаете или учитесь?
- Учусь на юридическом факультете. В следующем году уже заканчиваю.
- Ну и нравится учиться-то?
- Да так, уже поднадоело немного. Преподаватели слишком много требовать стали. А я не люблю, чтобы с меня строго взыскивали, - начала откровенничать Надя, потому что если в поезде разговоришься, то без откровений никак нельзя.
- Да-а, бывает. Но вообще, Надя, жизнь - сложная штука. Сейчас у всех она такая. Чтобы выжить крутятся все: и богач, и бедный. Практически одинаково. Не верь тому, кто говорит, что чтобы жить так, и не бедно, и не богато, в свое удовольствие, нужно просто приходить на работу. Пахать надо и за копейку, и за рубль, и за евро одинаково. Зубами землю грызть, - Максим попытался вылить из себя все пережитое за последнее время свое неблагополучное финансовое положение. Он мог продолжать и дальше, но остановился, боясь надоесть собеседнице. Нужно было сменить тему для разговора.
- А у вас молодой человек есть?
- Нет, - ответила Надя. - Как-то все не выходит. Я уж и так, и эдак. Приду на свидание, а у него то изо рта воняет, как от помойки, то, не знаю, носки с дырками.
- Да, печально.
- Вот недавно с одним встречалась. Все вроде нормально было. Цветы дарил. А потом работать начал, я его видеть совсем перестала. Деньги, говорит, нужны. Ну, я его и послала подальше, - Надя уже вошла во вкус откровенного разговора.
- Ну а как же вы тогда хотите?
- Не знаю, так чтобы все как-то легко было. Без нервозности. И чтоб в Европу на праздники ездить. Но только не расписываться.
- В смысле?
- Чтоб штампа в паспорте не было. Нет, я против этих официальных браков, - после недолгой паузы решительно сказала Надя и доела остатки мороженого.
- Почему это?
- Да потому что это кабала! Вот живешь спокойно в своей квартире, а потом рраз и суета начинается.
- Надь, что-то я не пойму, - сказал Максим, отхлебнул из стакана горячий чай и с прищуром взглянул на Надю.
- А что тут непонятного? Готовить надо в три раза больше (я ведь совсем немного ем), убираться каждый день, потому что все мужики - свиньи по своей натуре. Стирать за ними, они ведь никогда за собой не стирают. А пачкаются вечно, будто в грязи валялись. Потом я не вынесу смотреть каждое утро на бритую щетину в своей раковине. И еще ведь нужно каждый день что-нибудь говорить мужу.
Максим с раздраженным выражением посмотрел в окно.
- И измены, а от измен нервы, нервы, - разошедшись, продолжала Надя. - И потом начинаются разводы, лишняя головная боль. А так, в гражданском браке пожили и разбежались. Я вообще долго с одним мужчиной встречаться не могу. Нет, а еще лучше, чтобы в разных квартирах жили. Так любые отношение дольше существовать будут. Ага. И убирать ни за кем не придется, ни готовить обеды, проводя пол своей жизни на кухне ...
- Ну и на хрен ты тогда кому-нибудь вообще нужна, - не выдержал Максим и полез обратно на верхнюю полку. "Вот и поговорили", - подумал он и вцепился зубами в подушку.