Аннотация: Это история про юного и слабого парня, который всеми силами старается выжить и стать тем кем он никогда прежде не был.
НУЖНА КРИТИКА.
15
Свет постепенно ускользал через трещинки и окно, просачивался как вода через сито, уползал обратно, оставляя за собой темноту. Отступал под натиском ночи.
Там, снаружи, словно по сигналу, раздающемся у каждого в голове, торговцы сворачивали свои палатки и стенды, и постепенно исчезали с улиц. Горожане, кто, откуда, шли разрозненными рядами домой. Сбивались в группы, знакомых друг с другом сослуживцев, горячо спорили, шутили, разговаривали о погоде. Усталые, они еще находили силы для ссор, но под подталкиванием мыслей о доме и семье, шли вперед, невзирая на сгущающеюся темноту и пронизывающий ветер.
Одиночки поникшим взглядом, прицепившись в землю под ногами, брели по шумным улочкам, и казалось, не смотря на дорогу, они могли с уверенностью идти, не боясь напороться на стену или еще чего похуже на пьяницу.
Начал свой путь человек с факелом, зажигающий фонари в верхних кварталах. Его огоньки были видны, слабым свечением, отражающимся от стекол и видимый даже со стен.
Толпа растворялась, на город опустилась ночь. Звуки утихли. Шумели только таверны, от которых по всей округе распространялись крики, громко раздавались слова песен. В кабаках побогаче, гремела музыка. Музыканты готовы были играть хоть всю ночь, дай им только еды с выпивкой и главное - публику готовую слушать. Но большинство посетителей, к удаче музыкантов, напившись вдоволь эля, могли выслушать что угодно, хоть завывания шлюхи, напевающей за компанию.
Дол стоял посреди комнаты и наслаждался тишиной. Таника спала. Они проспали весь день. Он проснулся поздно вечером, когда стемнело, и только луна еле освещала мир вокруг. Ему казалось, что он все еще спит и видит сон, но он явно ощущал холодный пол своими пятками и чувствовал его неровности и шероховатости.
Ночная свежесть, просачивающаяся извне, приятно щекотала его ноги и руки, развиваясь по комнате сквозняком. Дол всматривался в окно, заполненное голубым светом, и наслаждался сном. Музыкой, невесть откуда взявшейся, гудевшая тихим и тонким звучанием у него в голове. Она была приглушена, и казалось, играет из закрытого чугунного чана для зерна.
Она шла из глубин его мыслей, из того места которое он забыл на время и закрыл за дверью. Музыка, оставшаяся со времен деревни, прочно засела в голове, взывая воспоминаниям, горьким и тягучим, словно пропасший мед. Каждая ее нотка поднимала мысли, которые Дол не хотел вспоминать для того и держал под замком, но все же должен был бы однажды это сделать. Встретится лицом к лицу с нелицеприятными для него фактами.
Со времен деревни он не испытывал подобное чувство, которое давало надежду на дальнейшее существование, а не простое прозябание на месте. Таника зажгла фитиль, который привел к складу с пороховыми бочками.
Сквозь музыку и туман, возникший скорее в голове, чем в реальности, нарастающим стуком пробивались удары.
Словно цветок, выросший на месте покоя, павших воинов, проросший от крови, продолжил их жизни. Вырос там, где ничего расти, не может. Дол хотел защищать ее, но было не от кого, хотел кормить ее, хотя она и сама могла это делать, хотел помогать во всем, но и сам нуждался в помощи.
Стук продолжался, с каждой секундой он бил все сильнее. Он бесцеремонно прорезал раздумья Дола и переводил все внимание на себя. Вскоре стало ясно, что звук этот настоящий и исходит он с улицы. Это был топот тяжелых сапог, с железной подкладкой на ступнях, они отстукивали звонкие и грубые удары, напоминающие цокот копыт лошадей. Вскоре топот, раздавшись громом, остановился у входа и не менее тихий стук прошелся по двери.
Дол дрогнул. Сердце заколотилось, как в приступе страха, он ждал чего-то, наверно полагая, что стук это его очередной сон. Но тот продолжился, сильнее ударяя в дверь, словно с желанием ее выбить. Потребовалось немало усилий, чтобы подойти к двери и повернуть ручку, успевшую заледенеть.
На пороге стоял Ли - оружейник работодателя. Запыхавшийся и усталый, он держал руку на сердце, вдавливая ладонь в грудь и не сразу заметил, что дверь перед ним открылась.
Некоторое время, пролетевшее в несколько секунд, Дол молча стоял смотря на неожиданного гостя, а Ли наклонившись, уперся руками об коленки и всеми силами пытался отдышаться. Он привел в норму свое дыхание, сплюнул возле порога и только потом поднял взгляд.
"Дол! - он прокричал его имя. - У меня тут, - кашлянув он продолжил, - Дол! Ты должен помочь мне!"
"У тебя проблема?" - спросил Дол.
Ли посмотрел на Дола, колющим взглядом.
"Да, черт! У меня проблема, как ты узнал?" - он дергал руками выкрикивая каждое слово и казалось, был готов наброситься с кулаками на Дола, но что-то его сдерживало.
"Ты мне сказал" - устало произнес Дол, он вдруг понял, что хочет спать и не особо задумывался о своих словах.
"Тебе смешно?! - он покачал головой, снова стрельнув своим резким взглядом, от чего Дол на секунду заволновался. - Я говорю у нас проблема! И ты должен помочь!"
"У нас? Мне казалось только у тебя"
"Так уж получилось, что мы все можем пострадать из-за этого!"
Долу казалось что он мог бы разозлить Ли и тот не выдержав, схватиться бы за свой кинжал, вечно висевший у него на поясе за спиной. Но когда услышал крик, раздирающий его слух и мешавший нормальному восприятию, то не смог себя должным образом сдержать и хотел было врезать со всей силы гостю в лицо, но вовремя остановился, списав раздражение на недосып.
"Говори тише"
"Что?!"
Он без лишних слов схватив Ли за плечо, вытолкал его на крыльцо вместе с собой, наглухо закрыв за спиной дверь.
"У тебя кто-то дома?" - с интересом спросил Ли, отвлекаясь от своей проблемы.
"Говори, зачем пришел или уходи"
"Ну, - он пытался подобрать нужные слова, - кузнец Грег, изготавливал клинки, я хранил их в магазине, ты их видел, на полках которые, - лицо Дола не выражало ни малейшей заинтересованности, поэтому Ли решил перейти сразу к главному, - так вот, этот Грег, получал от работодателя неплохие деньги, но ублюдку оказалось мало! - Он вскрикнул, словно его ужалила пчела. - Он потребовал от меня большей цены за его железки, а когда я отказался, то он пригрозил пойти к стражам!"
"Скажи уже саму суть" - устало пробормотал Дол.
"Он сделал это! Никогда не думал что этот чертов карлик, на такое способен! Наплел им про меня, не знаю, чего он им наговорил, но мне нашептали о парочке стражей рыщущих тут поблизости в поисках меня. Сначала поговорят, а потом перейдут к делу..."
"Работодатель знает?"
На секунду лицо Ли переменилось, услышал эти слова, которые для него означали неприятную весть.
"Нет, в этом и проблема, что я не говорил ему. Еще немного и стражи найдут меня, а потом и наше логово, они будут пытать меня или просто перевернут там все верх дном, я не думаю что Грег - мелкий гаденыш, знает, где наш магазин. Он так туп, что не понимает, как это может сказаться и на нем, надо немедленно..."
"Хватит. - Дол скорчил лицо, махнув рукой, - Прекрати нести это, а скажи причем я тут. Я больше не с вами и ваши дела меня не касаются"
Ли напрягся, вздохнув он, стрельнул глазами, будто ожидал такого вопроса.
"Если ты не поможешь сейчас, то потом могут быть большие проблемы, они доберутся до всех нас и до тебя! Я слышал, что эта сволочь, имеет знакомого в стражах, скорее всего его и подговорил напасть на мой след, а тот подцепил с собой второго. Эти продажные твари и словом не обмолвятся с начальством, придут к нам и выпотрошат из нас все деньжата. Свалят, и не подкопаешься! - Он снова начал махать руками и кричать, наверняка уже разбудив парочку соседей, - работодатель меня убьет! Прошу помоги мне!"
Слушая его до этого и пропуская половину слов мимо себя, Дол уже хотел попрощаться с Ли оставив его наедине со своими проблемами, которые как он думал его не касались, но услышав про скорейший отрицательный результат этой проблемы, тотчас изменил свое мнение. На себя, как ни странно ему было наплевать, но он не хотел подвергать опасности Танику.
"Я должен убить их?"
Ли не сразу сообразил или может не сразу расслышал, что сказал Дол, но после пары секунд он вдруг закивал головой и с улыбкой произнес:
"Убить... да! Я хочу, чтобы ты их убил! Обоих, пока еще не поздно, если поспешишь, то найдешь их вниз по улице, они должны быть в трущобах"
"А кузнец? Мне и его убить?" - Дол попытался сказать это с усмешкой, но получилось наоборот, серьезно.
"Нет, с ним я сам разберусь"
Дол кивнул, медленно и отчетливо, надеясь что Ли увидит этот кивок и не придется лишний раз ему что-то говорить. Ли повернулся и пошел, но остановился, услышав последние слова Дола.
"Это будет последнее, что я сделаю для работодателя, больше ко мне не приходи и другим скажи, чтоб забыл обо мне, я больше не с вами!"
Ли не повернулся. Он, стоя спиной к Долу выслушал каждое его слово и Долу показалось, что тот улыбнулся. Он стоял спиной, сгорбившись и Долу на секунду показалось что это ему знакомо. Ли глянул через плечо сверкнув глазом, большая часть его тела была замотана плащом, и лицо еле показывалось, было видно только глаза да зубы. Но разбираться в этом не было необходимости, тем более что он быстро скрылся за следующим же поворотом, а Дол зашел в дом и кожей почувствовал что оказывается, замерз.
Он поспешно натянул штаны и рубашку, сапоги, плащ, привязал ножны. Проверив все ли на месте, он взялся за ручку клинка. В мозгу уверенно бил страх, словно он шел убивать в первый раз. Он пытался унять боль в сердце и ту скорость, с которой оно билось. Не понимая, от чего оно так разбушевалось, он, то вдыхал, то выдыхал, тщетно пытаясь, успокоится. Он понял что боится, боится умереть именно сейчас, когда так крепко схватил свою мечту и никак не собирался ее отпускать. Но утешая себя, что это последний раз, он шагнул вперед.
"Кто это был?"
Его остановил тихий и пронзительный голос, раздающийся из другой комнаты. Спокойный и ласковый, но все равно взволнованный.
"Это с работы, просят передать посылку"
"Так поздно?"
Дол пожал плечами. Криво улыбаясь, он в глубине души уже не надеялся, что вранье сработает и Таника клюнет, а надеялся, что хотя бы не сильно ее расстроит.
"Ночью, позже, я обязательно буду с тобой, ложись спать"
"Приходи пораньше"
"Не волнуйся, ты еще будешь спать, когда я переступлю этот порог"
Они приблизились друг к другу. Дол, взяв ее за плечи, приблизил к себе и поцеловал в губы. Поцелуй продлился не больше десяти секунд, но Долу казалось все добрых десять минут. Он видел ее расстроенные глаза, от чего сам расстраивался еще больше. Бил и мучил себя, коря за слабость и не способность осчастливить Танику. Дав для себя клятву, что впредь будет только с ней, он тихо прошептал:
"Пока"
"Пока" - выговорила она.
Отпрянув, он не в силах смотреть ей в глаза вышел из дома.
Затянул пояски на шее от плаща, подтянул его повыше. Холодало. Закрепил несколько пуговиц с середины плаща, закрыв часть ног и живот, от ветра. Ножны выделялись, натягивая на себя подол плаща, мешали идти. Главное, думал Дол, что он не забыл его взять. Скребя ногтем по ручке, Дол старался успокоить разбушевавшиеся эмоции, которые у него обычно не вылезали наружу. Он шел на смерть или на победу в бою.
Стал раздумывать о плане нападения на стражей.
Спрячется в темном переулке, обнажит клинок, приготовиться... Когда Дол начал представлять бой с двумя воображаемыми городскими стражниками, он старался приукрасить себя, а затем и самих стражей, дать им навык владения мечом, но чем больше у него в голове всплывали движения, проводимые им в бою, тем меньше это все походило на бой.
Поначалу отбив несколько точных ударов, и сверкнув сталью в сумерках, Дол и стражи вместе с ним, сплелись в пляс. Танец неизвестный от того и чудной. Они крутились возле друг друга и махали каждый своим оружием, но, не пытаясь задеть противника, а стараясь красиво сделать очередной выпад или удар в воздух.
Дол улыбнулся, отвешивая поклон своему вымышленному партнеру в танце.
Откинув ненужные раздумья, он с каждым шагом продвигался все глубже в квартал. И с каждым шагом тот становился темней, толи из-за начинающейся ночи, толи сами дома здесь были как уголь, черными и грязными. Пустые и безлюдные, как и улочки, по которым ночью редко кто прохаживался.
Вдалеке послышался шорох и топот, что заставило насторожиться и, не придумав ничего лучше, он продолжил идти вперед, медленно переставляя ноги. Звуки приближались. Вскоре Дол разобрал один из них, это была пика - тупым концом ее кто-то волочил по земле. И словно в подтверждение его догадкам из-за поворота в несколько десятков метров впереди, вышли двое стражей.
Один из них держал пику, услышанную в глухой ночи Долом, тот взвалив ее на плечо, все же позабыв о ее длине, скреб ею об мостовую, раздавая звуком на всю улицу. Другой, скрестив руки на груди, шел, так как будто спускался с горки, вприпрыжку, еле заметно. Улыбаясь и смеясь, он выслушивал своего товарища, каждый раз хлопая того по плечу, когда слышал что-то интересное.
Меч словно живой сам оказался в руке Дола. Он держал его за спиной, скрывая от любопытных глаз и при каждом шаге ощущая его вес, отдающийся на всю руку, клинок казалось, рвется в бой. Постепенно приближаясь, Дол, перестал обращать внимание на дома вокруг, окна горящие светом изнутри, луну над головой.
Позабыл он и о ветре, в какой-то степени мешавший каждому его движению. Кончик лезвия наклонился в сторону и, прижавшись к затылку Дола, дал ему прочувствовать весь холод стали, от чего он дрогнул, но все равно продолжал идти, медленно приближаясь к своей цели.
Ноги его дрожали и подкашивались, а сердцу не терпелось вылететь наружу, но не от страха, а от предвкушения схватки. Все мысли отпали сами собой, он не думал ни о прошлом, ни о будущем или Танике. В голове били барабаны, раздувая головную боль, ржавый вкус которой он уже чувствовал на языке. Она подгоняла его и поднимала руку со сталью. Чтобы ее унять он следовал своему голосу, раздающемуся из недр его мозга, но голос этот, был хоть и его, но услышав его в здравом уме, Дол бы всячески отрицал свою причастность к нему.
Ноги словно отлитые из чугуна отхаживали каждый шаг ровно и осторожно, как у заправского солдата. Или убийцы. Руки наливались, невесть откуда взявшейся силой, держали сталь строго и под нужным углом, готовые в любую секунду разрезать воздух, устремив сталь вперед прорывая и сметая любую преграду на пути. Молниеносно и жестоко.
Приготовившись и физически и эмоционально, Дол, наконец, все внимание отдал двум стражам, которые на некоторое время стали его врагами. Шли они, не спеша, словно слонялись без дела, обозревая местность. На лицах горели улыбки, изо рта вылетал смех. Но когда до них оставалось метров шестьдесят, они заметили Дола и тотчас прекратили все разговоры.
Ему казалось, что они оба не спускают с него глаз и идут прямо на него. Один из них так взглянул на Дола, что у того выступил пот на лбу, капли которого как нельзя не вовремя стекали к глазу смешиваясь с мелким порезом над бровью, а некоторые попадали и вовсе в сам глаз.
Дол встал на месте. Не замечая этого, он вскоре понял, что давно стоит в боевой стойке. Чуть наклонившийся клинок, своим носом смотрит вниз, рука с ним отведена в сторону, опущена и слегка согнута, лезвие парарельно бедру, поблескивает, отражая огонь дальнего окна, а это означает, что сталь готова. Ноги расставлены удобным для Дола образом, дающим ему устойчивость и уверенность. А взгляд устремлен на врага.
"Эй, ты! - крикнул страж, - ты в черном плаще, стой!"
Они остановились возле Дола, направив на него свои строгие взгляды, от которых у Дола непроизвольно подрагивал глаз. Ему впервые за долгое время стало страшно.
"Немедленно вложи оружие обратно в ножны!" - прокричал один из них.
Дол повиновался, сам не понимая, почему он делает это, а не то, что должен и то, что умеет.
"Вы нарушили закон и будете оштрафованы на тридцать медных монет!" - сказал другой.
"Но, что я сделал?" - не ожидая от стража подобного вопроса, неуверенно спросил Дол.
"Без видимой надобности вытащил клинок, но не причинил вреда и не причинишь!"
"Тридцать медных? У меня нет столько"
"Тогда нам придется взять твой меч оружие, можешь его получить в ближайшем законном доме, а пока отдай его"
"Вот, возьмите"
Правой рукой Дол держал клинок за ручку, а другой придерживал за лезвие, ближе к крестовине, рассчитывая таким образом отдать его в руки стражнику. Неловким движением, похожим скорее на неудачный шаг из-за которого Дол словно запутавшись в собственных ногах, случайно коснулся кончиком лезвия живота стража. На секунду их взгляды встретились, страж недоуменно моргал, догадываясь о намерениях Дола, но еще надеющийся, что его догадки не верны.
Секунд прошло больше, чем нужно было для извинений и немедленного отведения острия в сторону, как страж решил отобрать меч силой. Но Дол не найдя лучшего момента со всей силы вонзил клинок в живот стражника. Ткань туники порвалась, сталь с легкостью прошла дальше. Кожа поддалась еще легче, и под крик Дол продолжил.
Второй страж не медля, но поначалу очевидно прибывая в ступоре, занес руку с палашом, на лезвие которого Дол заметил зазубрины.
Дол отвел плечо и руку от удара как смог, но, не сумев проделать это, он все же получил удар в ногу, от чего взвыл от нестерпимой боли. Прыгая на ноге, словно просто ударился пальцем об косяк кровати, он в первую секунду постарался найти точку опоры. Но не найдя ничего лучше, он выхватил пику у только что поверженного стражника, который не сразу намеривался упасть; сжав пику, он обнял ее руками, как последний шанс который может спасти его жизнь.
Острый конец ее, Дол воткнул в землю, но прочно устоять на мостовой покрытой камнями, было трудно. Как смог сконцентрировал равновесие, и все что набралось, направил на пустые взмахи пикой, перед другим стражем. Воспользовавшись испугом стражника, Дол наклонился и, схватив свой клинок, вырвал его, брызгая повсюду каплями крови.
Дол приготовился к атаке или к обороне. Но к его удивлению страж, словно уставший наблюдать за попытками инвалида сражаться, повернулся и кинулся прочь. Но как только он повернулся, Дол орел его, грязно замахнувшись и плохо проведя удар. Но сталь угодила прямо в голову. Не глубокая, но смертельная рана заставила стража в исступлении махать мечом по невидимым противникам. Долу оставалось лишь отбиваться от яростных ударов.
В круглые, широко раскрытые глаза от ярости стража, лилась струйкой кровь. Медленно, постепенно, он начал коситься из стороны в сторону, все еще размахивая клинком. Напоследок посмотрев на Дола, залитыми кровью глазами, он их сомкнул, медленно опускаясь на землю и засыпая.