- Идем? - Обратился одноклассник к худенькому чернявому мальчугану, замешкавшемуся со сборами.
- Да... да. Ты иди. Я соберусь сейчас... Мне тут нужно... - Спрятал взгляд чернявый.
-Ну, я пошел! - Махнул рукой товарищ и выскочил из класса.
Чернявый облегченно вздохнул. И, хотя в комнате он остался один, все так же стыдливо пряча взгляд стал пробираться к выходу. Воровато выглянул в коридор. Убедился, что там никого нет, и суетливо засеменил к лестнице. Быстро вбежав до середины пролета, он еще раз пугливо оглянулся: "Не видит ли кто?", - и шмыгнул вверх.
Последний этаж училища - дальше чердак.
Здесь классов нет. Несколько хозяйственных помещений, которые, как правило, запирались. Да пара чуланов, где хранится всякий хлам. Один - у мутного, запыленного окна - не запирался никогда.
Мальчик с проворством битой крысы нырнул в проем и тихонько притворил за собой дверь.
В комнатке пыльно, мусорно и пахнет скипидаром - не райские кущи. Но, тут есть главное - тепло.
Паренек привычно и уверенно шагнул к аккуратно постеленной в углу - у трубы отопления - старой рогоже и устало присел на нее. Сумка со школьными принадлежностями легла рядом.
Здесь он оставался часто. Хотя и не всегда.
Не всегда удавалось прошмыгнуть в этот теплый чулан незаметно для одноклассников и учителей. И тогда он вынужден был скитаться по городу, коротая ночь на ногах, или где придется. Зимой же это становилось совершенно невозможным.
Средств почти всегда не было.
Отец умер. Больше в Москве мальчику надеяться не на кого. Иногда он мог снять комнатку, и жил там, пока хватало медяков. Но деньги кончались очень быстро, и тогда единственным пристанищем становился этот чулан.
Он прилег на рогожу, закинул руки за голову, и стал разглядывать угол пыльной полки нависшей над его головой импровизированным навесом. Предстояло провести тут весь долгий зимний вечер и ночь.
"И, все-таки, удачно я сегодня проскользнул сюда!" - Мальчик сладко улыбнулся, бледной нездоровой кожицей лица улавливая тепло исходящее от радиатора отопления у изголовья его спартанского ложа. Он потянул к себе сумку, аккуратно достал ломоть хлеба и, словно огромное богатство бережно поднес кусок к губам.
Тепло, ужин, и уйма времени, чтобы мечтать...
А во сне он видел залитые ярким солнцем луга и поля, раскинувшиеся над берегами величавой русской реки. Ему грезились дремучие леса и светлые, словно парящие в небе березовые рощи... .
***
Василий Григорьевич! - Догнал на лестнице учителя натурного класса Перова, сторож Никита. Раннее утро только начало раскрашивать сиренью край неба.
- Слушаю. - Обернулся педагог Училища живописи, ваяния и зодчества и, с удивлением остановил взгляд на чернявом юноше, которого сторож держал за шиворот, словно шелудивого щенка.
- Вот. Поймал. - Тряхнул мальца за ворот Никита, демонстрируя свою добычу. - В чулане ночевал на третьем этаже.