Олег присел у гаража прямо на траву. Вздохнул. Огляделся.
Май просто беснуется нынче. Дурман черемухи едва ослаб - сирень на подходе.
Островки молодой травы, густо усыпанные звездами одуванчиков и рябью куриной слепоты, стыдят серость стен гаражного кооператива со шлаком отсыпанной, грязно- коричневой дорогой.
Жизнь хамски торжествует. Суется своими ростками всюду.
Грубо и колюче жмет сердце. Рождая желание жить, любить, растить детей...
"Б-б-л-я!" - Он глухо промычал - не сдержался. Испуганно прикрыл рот, оглянулся: "Не слыхал ли кто?". Шальной ветер бросил в мужчину горсточку пыли и дернул за волосы. Стыдливо пряча глаза от нахального солнца, он встал.
Тоскливо оглянулся вокруг, вспоминая разговор.
"Ты не мужик. - Говорила она злобно. - Денег добыть не в состоянии. - Тряпка. Посмотри в глаза детям своим. Мне глянь. Что?
В доме - забыли, когда досыта ели, а ты...".
Он молчал. Уже второй год так вот отмалчивался. А что тут скажешь?
"Вот муж Катькин - что надо человек.- Тычет она в соседский дом. - Семья у него не голодает. И таксует, и строит, и Бог его знает, чего он там еще делает?! Детей кормит. Не то что ты..." .
И ушла плакать.
Как всегда.
Вначале он пытался возражать: "Я художник. А платят сейчас в доме культуры мало... Но, я все заказы возьму. Заработаю. Халтура будет".
Только приработка почти не было. А скоро зарплату платить перестали вообще. На долгие месяцы. Как и учителям, и врачам.
И всегда нескончаемые тяжелые взгляды в его сторону. Порою - упреки. Еще чаще - слезы.
"Найди денег!" - Крик этот сквозил в каждом движении любимой, в шажках маленькой дочки, в играх сына. Сами стены дома, иногда казалось, шептали эти убийственные фразы: "Найди... найди... найди денег".
Что эта фраза значит?
Пожалуй - заработай. Или - отними. Другого не дано.
Да, он мечтал одно время всерьез выиграть в лотерею. Ах, как это заманчиво звучало. Мол, победитель будет пять лет получать ежемесячно по пятнадцать миллионов рублей. Это же целая зарплата. И не самая маленькая.
Убедил себя. Ждал розыгрыша как избавления.
Нет. Не вышло.
Заработать.
Но, так редко халтурка выпадет! Да, и не умеет он ее искать. Унижаться, просить черной, грязной работы за какой-нибудь грош.
Идет!
Просит, унижается. Но, отпугивает нанимателя. Не берут.
То ли дело другие мужички - с шутками да прибаутками. Побасенки расскажут, анекдотец. И вот, хозяин рад уже им дать подработать. И не скупится. А этот...
Трудно ему просить. Больно. Страдает он. И это заметно.
А страдания - как зараза. От них подальше нужно: "Нет у нас для тебя работы".
И точка!
Нас большевики учили, что труд - благородно. Этим гордиться нужно.
А тут...?
- Ну, а отнять?
- У сильного? Вряд ли выйдет. А слабого обидеть...?
Ох, не учил меня отец так - то жить. Не по-людски это.
А многие ступили на тропку эту - отнимают. Вот и дружок - Сашка - смог. "Пошли, - говорит, - со мной. Поживем по человечески?"
Не пошел.
Олег открыл гараж. Дух техники сладко ударил в нос. Блеснул приветливо синей краской "Москвич".
Порылся на полке, отыскал огрызок карандаша. В бардачке нашлась старая записная книжка. Вырвал листок. Задумался снова.
От крыши на тонкой блестящей паутинке быстро спустился паучок. Прямо перед носом завис на секундочку. Олег дунул слегка. Насекомое замерло, раскачиваясь на своей зыбкой ниточке.
Быстро, прямо на крыше автомобиля чиркнул несколько слов, бросил раскрытый листок и карандаш на заднее сиденье и шагнул к двери. Потянул к себе створки, задержался, еще раз оглядел островок трав у входа. Потом решительно захлопнул двери.
Сел в машину. Завел двигатель и вставил в магнитофон любимую кассету.
"Смерть, стоит того, чтобы жить. А любовь..." - Камнями упали слова в сумрак
На заднем сиденье подрагивает в такт работающему двигателю маленький листок.
"Теперь вам всем станет легче" - Написано на нем карандашом.