На следующее утро, после своих тайных, ночных , предварительных переговоров с Избирателями, главный министр Дезидерий был встречен в императорском дворце бывшим начальником имперской стражи Магинарием Имерием, а теперь - негласным координатором штабов всех военизированных структур державы и тот, с довольно вызывающей ухмылкой на своём многократно шрамированном лице, несколько невежливо поинтересовался: "Зачем "престолодержатель" так переутомляется и проводит столь многочисленные ночные приёмы для прибывших в столицу гостей из провинций, и не проще ли было с ними встретиться в течении недели открыто, в императорском дворце и уже после приезда наследников?"
Дезидерий лишь пожал плечами на эти слова, показывая свою уверенность в собственной правоте: "Я лично организовываю Избрание будущего императора и хочет кто или нет, но обязан проверить что все Избиратели прибыли в столицу и готовы к исполнению важной миссии, возложенной на них умершим нашим правителем. Таков закон и последняя воля умершего!"
Начстражи, продолжая улыбаться, развернулся и спокойно уселся в предназначенное ему кресло за огромным тяжёлым дубовым толом.
Утреннее заседание "малого имперского совета" прошло спокойно - если не считать небольшой короткой склоки случившейся тогда, когда Магинарий Имерий, отвечающий за безопасность наследников при прибытии в столицу, категорически запретил начальнику канцелярии императора Аргуину проводить приветственные артиллерийские салюты из бомбард, в честь приезда кандидатов на престол.
Прямо обозвав главного канцеляриста идиотом и предупредив о возможной опасности случайно заложенного боевого заряда или, что скорее могло случиться - что лошади испугаются близких громких залпов и понесут галопом в толпу, встречающих наследников жителей столицы, сидящих на лошадях внуков покойного императора.
Всё это могло закончиться как смертью наследников, так и гибелью простолюдинов и возможными массовыми акциями неповиновения в ответ, что уже не единожды и случалось.
Посему, от артиллерийских почестей в честь каждого прибытия провинциальных вице-королей, в столице пока отказались: решив дать выстрелами знать, собравшимся на улицах и площадях толпам зевак, когда внуки будут ещё только подъезжать к внешним воротам города и стрелять издалека и вбок, при прямом присутствии императорских дворцовых гвардейских стражников при каждой, из задействованных в этом "приветствии", бомбард.
Было решено встречать наследников провинциалов высокой знатью и сановниками их деда, на площади прямо возле императорского дворца на специально возведённой трибуне, и в дальнейшем уже узнать у каждого из прибывших провинциальных вице-королей: кто останется ночевать в замке их покойного деда, а кто переедет в свои собственные поместья в столице, построенные в четырёх отдельных кварталах поблизости от императорского дворца.
Магинарий Имерий считал что было бы желательно, что бы внуки покойного императора либо все вместе остались в императорском дворце на проживании, вчетвером - либо же все жили, до Избрания одного из них на престол, каждый в своём поместье. Тогда не возникнет склок или ненужных подозрений, а также грязных намёков для доверчивых простецов на улицах.
Совместное проживание в императорском дворце упростит охрану от различных внешних воздействий, но усложнит церемониал внутри дворца: так как внуки терпеть друг друга не могли и прибывали в город с отрядами собственной, довольно многочисленной, свиты, в том числе и охранными.
Раздельное проживание в собственных поместьях, внуков наследников - усложняло наблюдение и охрану оных для императорской гвардейской стражи которой сейчас командовал Магинарий имерий, но зато не позволяло самим внукам сцепиться меж собой и начать гражданскую войну в ближайшие дни, на улицах столицы империи. Оба варианта имели многочисленные как плюсы, так и минусы.
Всю неделю разрабатывали церемониал встречи и украшали столицу: завозили и ставили специальные циклопические клумбы, с живыми цветами в них, драпировали огромными вычурно украшенными тканями особо неприглядные здания, на главных улицах города - где по протоколу должны были проехать наследники. Устанавливали посты охраны и проверочных служб, что бы ничего непредвиденного не произошло.
Было нанято множество музыкантов, для оркестров по всему городу, что должны были всячески поддерживать народное ликование от приезда долгожданных наследников великого деда, основателя империи, в столицу.
Однако оставались явные опасения, как среди встречающих их сановников, так и горожан города: как поведут себя внуки при встрече? Не будет ли потасовок и поножовщин, в многочисленных группах их поддерживающих из числа прибывающих и давно живущих в столице, сторонников провинциалов? Возможно ли развести, если срочно понадобится, кандидатов в наследники престола по разным залам императорского дворца или даже районам столицы - ведь дед давно подарил каждому из них по поместью на выбор на территории столичного града, в относительной близости от своего собственного дворца и друг друга.
За сутки до дня, когда согласно донесению гонцов наследники должны были одновременно, точнее в разное время но в один день, так настоял начстражи умершего императора Магинарий Имерий - для избежания кривотолков и подозрений в заговорах наследниками друг друга: внуки должны были в один день въехать в столицу империи - где одному из них вскоре предстояло начать править огромной империей, основанной их великим дедом.
Сам начстражи императорской дворцовой гвардейской стражи, провёл короткую беседу с главным министром Дезидерием, об опасностях что могут произойти:
--Есть неприятные слухи, от агентов приставленных к высшей знати, грандам.
--Избиратели что то возомнили себе лишнего? - поинтересовался Дезидерий, боясь что кто то из восьмёрки голосующих несколько перестарался с собственными инициативами и начал активно проводить переговоры в городе самостоятельно..
--Да нет! Те, после разговоров с вами и, как я понимаю, рассказов и требований в честь своего нынешнего "важного" статуса - в основном принимают своих клиентов в столице и наводят контакты друг с другом и со мной, вместе с нашим другом Аргуином, конечно же... Интригуют понемногу, но ждут приезда "четвёрки", не позволяя пока себе лишнего.
--Тогда что?
--Отец и тётка наследников.
--Они вне системы наследования! - чуть не заорал главный имперский министр. - Сам император давно их обоих отстранил от наследования престола: отец наследников под арестом - в далёком горном замке, а их тётка - в женском храме, под строгим надзором местных жриц! Каким образом они могут... Неужели заговор, что бы их возвести?! - внезапно догадался Дезидерий.
--Пока ещё не заговор, скорее прощупывание почвы: высшая знать, что не попала в Избиратели, хочет повлиять на свою судьбу - методом восстановления права Хада на трон, как сына и прямого наследника своего отца, императора и...
--Они что - полные идиоты?! - или забыли почему император заточил своего буйно помешанного сынка в замке, под охраной и подальше от людей?
--Амбиции - великий мотиватор!
Оба помолчали, разглядывая строящиеся в каре, в блестящих ярких парадных доспехах роты , для парада имперской стражи, что репетировали праздничное приветствие каждого из внуков наследников.
Отца, четвёрки кандидатов в императоры, оба мужчины помнили смутно: его уже более двух десятков лет как держали под арестом в дальнем горном замке, по личному приказу императора, но что он успел натворить перед этим - было у многих аристократов на устах уже давно и до сих пор слухи о его поведении, пока он был вне заточения, пугали молодых аристократок готовящихся замуж.
Единственный сын и наследник императора, Хад - вначале просто любил хорошенько выпить и покутив как следует в среде ровесников и слуг, из знати, развлечься с разными женщинами, как многие его одногодки друзья, из высшей знати.
Потом ему стало нравиться бить и всячески унижать своих партнёрш по времяпровождению. В конце концов, когда кроме десятка служанок с отрезанными грудьми и языками - случился инцидент с графиней Виссо, которую сбросили с террасы замка Хада прямо в руки её супругу - скальпированной и в бессознательном состоянии, император, отец Хада, вынужден был лично вмешаться и срочно женить своего беспутного наследника, который начинал вызывать острую ненависть не только у внешних противников, быстро создаваемой империи, но и внутри самой, создаваемой его отцом, державы.
За первые три года совместной жизни - молодая супруга родила Хаду двух очаровательных мальчуганов, которых с удовольствием носил на руках император и в честь которых устраивал огромные салюты в столице: сейчас они были вице-королями в Уммланде и Кельрике, однако после родов женщина внезапно и подозрительно быстро скончалась...
После её скоропостижной кончины, придворным пришлось срочно вызывать, бывшего тогда в походе, императора и вообще, делать множество странных поступков: отправлять в ссылки или садить в тюрьмы её доверенных слуг и любимых фрейлин, сжигать дневники и письма женщины, и многое подобное...
Ходили упорные слухи что Хад, боясь отца, не стал в его присутствии проявлять свои звериные желания. Но как только тот наконец ушёл в новый долгий поход - накинулся на супругу и изнасиловав её сам, тут же отдал всем своим ближайшим, присутствующим в тот момент в помещени, собутыльникам. Что бы: "Стерва знала - что лишь подстилка будущего императора!"
Далее что то ещё происходило и на следующее утро несчастная женщина, по словам допрошенных лично императором её слуг, оставшихся в ту страшную ночь в помещениях вместе с нею - уже была сильно растерзанной, словно диким зверем и валялась на полу с перерезанным горлом.
Так как умершая была принцессой, пускай и не очень важного, но всё же независимого королевства - пришлось давать объяснения подозрений на убийство послу данной державы и выдумывать причины закрытого гроба и тайной церемонии её захоронения.
По слухам, упорно ходившим тогда среди знатных людей: отец император впервые сильно избил сына. Собственноручно. Что было позором для будущего наследника...
Уже через месяц после похорон своей первой супруги - Хад вновь был женат на очаровательной пятнадцатилетней герцогине, из недавно захваченного его отцом королевства, в знак единения держав в одном государственном образовании и желания императора показать свою расположенность к "новой имперской знати", из числа бывших его противников на полях битв.
Юная крохотная девушка понравилась всем, ибо неплохо пела и была скорее молчалива, чем говорливой дурочкой.
Однако сам жених отличился пьяной дракой на собственной свадьбе и ударом в лицо, прямо перед первой брачной ночью, своей новой супруге.
Что было в новой семье наследника - оставалось тайной за семью печатями. Однако когда через год женщина родила мальчика, его дед, император - пришёл в ужас и с младенцем на руках, который по словам принимающих роды лекарей был слишком явно смуглого, чуть не до лилового, цвета, вломился в комнаты роженицы, обещая собственноручно её разрубить на части.
Через час император вышел уже тихий, с совершенно ошарашенным лицом и всё ещё держа малютку на руках. Потом привселюдно поцеловал ребёнка в голову и заявил: " Мой внук!" - после чего медленно ушёл на свою сторону дворца.
Женщины из обслуги ещё долго шептались о том, была ли ими услышана взаправду или придумана фраза императора: "Бедная девочка... бедная!"
Данный ребёнок, третий сын Хада - стал со временем вице-королём в Ромлее, однако цвет его кожи и странные черты лица, не типичные для имперской династии, неоднократно давали повод многим высоким сановникам просить императора исключить его из числа претендентов на престол, на что тот всегда отвечал однотипно: "Его никогда не сделают императором - поверьте мне! Но рушить постоянными оскорблениями судьбу ребёнка, я не хочу! Ему и так досталась тяжёлая жизнь: без заботящихся о нём самом и его духовном росте отца, и любящей нежной матери!"
Через месяц после родов, вторую супругу наследника престола Хада найдут мёртвой в собственной бронзовой ванне.
По официальной версии - случайно утопшей по неосторожности, по слухам от всё той же говорливой обслуги: живьём обваренной и со слезшей с лица кожей...
Вновь вскоре была очередная, третья свадьба Хада, на этот раз на бедной баронессе из родных имперских земель. Снова появился очередной наследник у Хада, ему везло с мальчиками наследниками - этот малыш станет правителем в северной Гардане.
Его мать, провинциальную баронессу до замужества, отец убьёт неожиданно для всех, прямо на пиру: выпив лишнего и громко хохоча, Хад схватит рогатину и с криком "А вот и брюхатая чертовка медведица" - насадит на неё, вновь беременную, свою третью супругу. Привселюдно.
Император был в шоке и после суда имперских рыцарей, собственноручно отстранил от наследования сына и заявил что будет готовить именно внуков, к правлению им основанной державы. Хад же, по словам монарха, мог привести на престоле лишь к массовым бунтам и прекращению династии, ибо был безумцем, к тому же буйным - чьи чудачества уже не могли остановить никакие опытные советники, сколько ни ставь их при нём в помощь.
Хада отправили под арест в далёкий горный замок и фактически навечно заперли там. Ему регулярно покупали рабынь для развлечений, но запретили видеться со свободными женщинами, тем более из знатных родов.
Император боялся что кто-нибудь, из знатных мечтательных дурочек или наоборот, циничных стервочек - "понесёт" от Хада плод и тогда, в дальнейшем, будет прецедент для гражданской войны, а посему все благородные дамы посылались комендантом замка далеко и крайне невежливо, сколь яростно они не стремились получить "каплю крови императора", в свой род.
Каждый год, десяток рабынь с изрезанными лицами или пытошными искалеченными телами - хоронили при кладбище замка и это место получило название, у сторожей знатного преступника: "гарема Хада".
Сыновья несостоявшегося наследника империи, лет до тринадцати - жили при деде императоре, а потом отправлялись им в крупнейшие из завоёванных империей королевств, имея в свите опытных советников, как из имперских учёных и чиновников, так и из местных представителей новых королевских земель, где им предстояло править.
Они приезжали туда в одеждах характерных для захваченных королевств и по требованию деда - учили языки своих подданных, что бы могли хотя бы иногда, на больших имперских мероприятиях, показать уважение империи к местным провинциальным традициям.
Дезидерий словно очнулся от воспоминаний и вновь посмотрел на Магинария Имерия, потом нервно спросил: "Ладно Хад, он хоть и отстранён, но теоретически имеет тоже право... Но Изабо?! - не представляю!"
Умерший император был счастлив как строитель государства, ставшего при нём невероятно могучей империей и крайне несчастлив в семье: сын оказался пьяницей и полоумным подонком, дочь же, милая и добрая в детстве Изабелла-Изабо, сошла с ума прямо во время своей свадьбы
Она была с детства безумно влюблена в принца из островного государства, который был специально приглашён для неё отцом, вместо иного кандидата, которого ранее выбрал сам император.
Решив потакать дочери хоть в этом, раз сын "чудил" - император провёл шикарнейшую свадьбу, на которой жених, иностранный принц, умудрился не только изменить невесте с одной из её фрейлин, так и ещё глупейшим образом попасться за этим занятием на глаза самой невесте.
Далее, видимо в припадке отчаяния, не иначе - принц жених смог проткнуть фрейлину любовницу кинжалом и заявить нелепость: что не переспал с ней, а лишь оборонялся от её внезапной атаки, когда прилёг отдохнуть на ложе...
Изабелла билась в припадках, будучи с детства ранимой и изнеженной девочкой, воспитанной на рассказах приставленных к ней матрон и во множестве читаемых ею романах, и император отец, решив проучить всех кто посмеет обидеть его дитя - приказал в тот же день привязать заморского принца к четвёрке лошадей и дать им кнута. Лошади были направлены в разные стороны...
Легче не стало никому: принца разорвали привселюдно, при свидетелях и с его родных земель вскоре началась тотальная морская блокада флотом северных островов империи и голод, на отдельных, из данных блокированных островах.
Соседи империи испугались столь бесчеловечного поступка, а дочь императора, его младший ребёнок, Изабо, что по требованию разгневанного родителя присутствовала на казни неверного жениха иностранца - на этом же мероприятии и лишилась чувств.
Когда её привели в себя - она уже заикалась и наотрез отказалась подходить к отцу или смотреть ему в глаза.
Вскоре начала регулярно биться в припадках и даже попыталась заколоть отца крохотным столовым тризубом.
Когда трёхлетнее заточение в замке и лечение всеми доступными лекарями не помогло, император отправил Изабо в удалённый женский храм, где она и проводила свои дни в молитвах Солнцу и прогулках в саду, среди обожаемых ею птиц.
--Изабо? - вновь вопросил Дезидерий начстражи имперского дворца, Магинария Имерия.
Тот лишь пожал плечами: "Это пока ещё лишь попытки организоваться, но они проводятся. Думаю, если всё пройдёт быстро и гладко, с признанием процедуры Избрания и нового императора - о них быстро позабудут, но если... В общем если проигравшие внуки начнут чудить, с попытками мятежа против победителя скорого Избрания - тогда шансы "сидельцев" возрастут и возможно они получат свой шанс. На что нибудь..."
Наконец "малый имперский совет" разошёлся, так как завтра предстояло наконец встречать наследников и кандидатов в императоры, и дню суждено быть трудным.
Решено было дать въезд наследникам по следующим номерам: из за того что каждый из внуков императора хотел въехать в столицу первым, с максимальным эскортом и привлечь к себе свежее внимание толпы в столице, решено было, стараниями канцеляриста Аргуина, исправить это трение следующим образом: наследники, что сейчас располагались на постой в городах близ столицы, начнут заезжать по старшинству в столичный город и с разницей в два часа каждый, дабы восторженные толпы простолюдинов могли встретить и проводить до площади у императорского дворца каждого из новоприбывших, со всё возрастающей радостью. К тому же так было проще распределить внуков по им принадлежавшим поместьям, после церемонии встречи.
Решено было оповестить горожан столицы, что въезд будет произведён всеми наследниками через "Ворота имперской доблести", как самые широкие и обладающие достаточным местом за чертой полиса и в её пределах, что бы позволить развернуться лошадям и повозкам, если что пойдёт не по плану и понадобится перестроение кавалькады прибывающих провинциалов.
Первым должен был появиться в столице наследник из Уммланда, потом - Кельрики, вслед им въедет вице-король Ромлеи и последним, самый молодой из "четвёрки" наследников, внук императора правитель Гарданы.
Первое время между наследниками были споры, причём довольно резкие и Дезидерий, позволивший начальнику имперской канцелярии Аргуину влезть с предложением об очерёдости въезда - с усмешкой слушал рассказы своих агентов о том, как канцеляриста по разному обзывали пришедшие в негодование внуки императора, а наследник из Ромлеи так даже грозился ему уши отрезать.
Теперь всё утряслось и прибывшие вице короли согласились со своим поочерёдным въездом в столицу их великого деда.
Магинарий Имерий и Дезидерий, как отвечающие за безопасность и организацию Избрания и коронации будущего императора, договорились о дальнейшем распорядке: проезд через ворота, потом, миновав четыре в меру прямые улицы, где легко расположить стражу и отсечь толпу от самой дороги ростовыми щитами на козлах. Проезд свит через две большие площади и наконец парк, прямо перед имперским дворцом, на выстроенной специально к приезду наследников площадке помосте у которого и будут находится все сановники и Избиратели.
Потом краткий обход дворца и сопровождение внука к мраморной урне, с прахом почившего деда правителя. Сразу после чего предложение ехать и устраиваться в свой дворец: жить всем вместе в императорском - наследники дружно наотрез отказались!
Аргуин трясся словно в лихорадке, перед завтрашним приездом внуков, что так его напугали своими криками ещё при проводимых им, предварительных переговорах о церемониале заезда всех четверых в столицу.
Магинарий Имерий был весь в думах о размещении постов гвардейской имперской и столичной стражи - при завтрашней встрече внуков покойного императора, а министра Дезидерия одолевали невесёлые размышления о его собственных дальнейших шагах: поссорить свиты наследников и в дальнейшем перекинуть конфликты данных заинтересованных лагерей на группу Избирателей - самому же став умудрённым и влиятельным "нейтральным" примирителем и арбитром, что поможет погасить конфликты и предложить устраивающие всех варианты...
План был уже составлен, но одно очевидное опасение крайне тревожило главного имперского министра: он, как выяснилось лишь сейчас, крайне слабо представлял себе группы поддержки провинциальных наследников и времени на их изучение у него уже не было. Следовало рисковать и действовать несколько наобум!
Входящие в "Малый имперский совет" сановники, быстро попрощавшись разошлись, так как у всех его участников ближайшая неделя должна была быть заполнена государственными заботами крайней важности, от успеха которых зависела судьба империи, да и их самих.
На утро следующего, после данного собрания, дня, когда должны были наконец въехать в столицу империи люди, одному из которых предстояло её возглавить - город походил на взбудораженный пчелиный улей: огромные празднично одетые толпы людей, как вставших пораньше горожан столицы, так и прибывших из соседних многочисленных городков вокруг, а то и провинций.
Постоянно носящиеся повсюду курьеры и гонцы, как имперские - так и аристократов. Огромные полотнища флагов и выстроенные небольшие башни, с эмблемами всех приезжающих наследников.
На площадях беспрерывно гремели оркестры и постоянно раздавалась дробь барабанов. Множество стражников стояли в строю, ограждая площади и улицы от наседавших толп людей, или разбрелись пятёрками на свои посты.
Разодетые рыцари в парадных, укороченных и облегчённых, начищенных до солнечного блеска, доспехах и высокая знать - разодетая в тонкую шерсть и бархат, золотые украшения с огромными камнями и перья редкостных птиц в головных уборах, словно бы бахвалились друг перед другом своими нарядами.
Море цветов повсюду и даже нарисованные картины - теперь украшали окна и террасы домов или стояли под охраной слуг у дворцов, мимо которых, по непровереным слухам, должны были проехать прибывающие в столицу сегодня наследники.
Сановники и многие из тех кто должны были встречать наследников покойного императора на трибуне у императорского дворца - прибыли туда ещё самым ранним утром, под охраной городской стражи или вовсе провели ночь в гостевых апартаментах самого жилища покойного правителя, дабы не тратить время и нервы на утренний проезд по большому полису с волнующимися массами черни.
Столицу словно приодели в новые, невиданные ранее одежды и увеличив население в ней, как по мановению руки, вдвое - заставили почти всех людей в городе: петь или кричать, носиться словно угорелые и искать себе подходящее место что бы удобно было глазеть, а найдя его - отбиваться от иных соискателей, с силой толкающих счастливцев в спину.
Взбудораженные люди перебегали с места на место, пытаясь найти участки улицы для осмотра проезда наследников, где бы лучше всего было можно рассмотреть прибывших провинциальных вице-королей.
Но все подобные уголки и пятачки были ещё с ночи заняты более удачливыми и настойчивыми, и драться с находившимися там стражниками или завсегдатаями подобных столичных парадов - у новичков не было ни малейшего желания.
Нагловатые жители столицы, что смело толкались и оттесняли более слабых, и немного стесняющиеся такого наплыва людей, крестьяне, из соседних со столицей сёл - явно обалдевшие от суеты и напора столичной давки. Их всех кружило в человеческом море и нередко выбрасывало совсем не в том месте, куда они планировали изначально прибыть.
--Ты какого тут стоишь, как пень?! - вызверился парень лет семнадцати, в кожаном жилете поверх светлой рубахи и с крохотным цветком в верхнем кармане, на своего ровесника, может бывшего чуть младше его.
Младший из юношей мешал ему быстро перескочить, оказавшийся свободным крохотным проход и очутиться на другой стороне улочки, с которой можно было наблюдать приезжих знатных провинциалов когда те прибудут, как на самой улице - так и на соседней площади где уже стояли шеренги стражи и вовсю надрывался оркестр. Место на повороте - стоило того что бы за него побороться!
--Я? Что... А что? Да я тут... - замямлил тот к кому обращались и завертел головой, не понимая чего от него хотят.
--Ты! Иди прямо, на ту тётку с клумбой у себя на голове. Да! Давай вместе двигать в том направлении!
Оба юноши вскоре достигли указанной матроны и более разбитной старший парень, будучи к тому же местным, за плечо развернул своего случайного спутника и показал ему на проплешину среди людей, на повороте с улицы на площадь, прокричал случайному сотоварищу прямо в ухо: "Там будем стоять! Всё увидим: и на уличном проезде, и когда их на площади начнут криками приветствия встречать стражники, а оркестр чего-нибудь эдакое изобразит в их честь... Давай туда!"
Потолкавшись немного на новом месте и послав куда подальше пару глухихи старух и хамовитого толстяка мясника, более старший из ребят решил наконец вновь обратится к ровеснику:"Ты откуда? Селянин?"
Младший немного испугался, потом поправил свои короткие штаны и довольно бедненькую грубую тканную курточку, и обиженно засопев спросил: "И что?"
--Дурья голова - да ничего! Я так, для разговора, пока наши будущие правители прибудут. Ты слишком медлителен для горожанина, тем более столичного. Значит прибыл откуда то из ближайших сёл или вместе с торговыми повозками, что массово тащат товары к нам, в преддверии праздника Избрания и Коронации, ведь так?
--Угу... - вовсю заулыбался довольный объяснением младший из ребят. - Я был с нашими бочарями. Батя при них мастером, а меня взял что бы я посмотрел на такое великое событие: смену правителя нашей державы! Вот.
--И как вас сударь, сын мастера бочара, зовут? - не без ехидства поинтересовался горожанин.
--Жак. Сын Жана.
--Жак-простак. - немного грубо констатировал местный юноша.
--Почему? - скорее с любопытством, чем обидой в голосе, спросил Жак.
--Честно говоря - не знаю! Наши, из мелких дворянчиков без земли и рыцарей, которых по походам лишь пинками и таскают - именно так вас всегда называют, когда напьются. Причины этого мне неведомы, возможно что такое было поводом...
--Ваши? - с дрожью в голосе спросил Жак, думая что перед ним какой из сыновей дворян, а он с ним вот так, запросто разговаривает.
--Ага. Что мелкий рыцаришка без замка, что горожанин столицы великой империи - одна ровня! А ты как думал?! Мы не то что обычные, из полисных жителей, мы живём там - где вся власть и деньги у нас перед носом, вот так и бурлят! Всё знаем: какие законы примут, куда имперский поход уйдёт, кто с кем изменял из князей и герцогов...
--Ого... - Жак немного растерялся, так как не до конца понял что ему говорили. Однако тут же спросил внове, - А вас как зовут?
--Атаульф. Сын Аделарда. Батя мой при имперских переписчиках обитается, помогает с кожами для книг - достаёт самые подходящие, помогает переплётчикам во дворце. А там, при писцах книгочеях - все новости узнать можно и понять, что в державе нашей и как обустроенно... - важно заявил старший парень и внезапно толкнув Жака в плечо, проорал радостно. - Всё! Первый уже прибыл! Едут!!!
Толпа заволновалась и загудела ещё пару минут назад, но ребята, занятые своими разговорами и новым знакомством, заметили что что то изменилось - лишь по приближении и выезде первого из наследников со свитой на улочку, на изгибе которой они сейчас и находились.
Отовсюду из толпы раздавались крики и клятвы верно служить, нередко пьяными вусмерть хриплыми голосами. Частые женские перешёптывания и свист радостных подростков, барабанная дробь и цокот множества копыт на каменной мостовой.
Первым, согласно протоколу въезда сговоренному имперским канцеляристом Аргуином и главным министром Дезидерием - прибыл внук покойного императора из Уммланда, Лиутпранд и теперь ему доставалась вся первичная радость от встречи с будущим правителем, что накопилась у жителей столицы и её гостей, со времени смерти императора-основателя державы и до этого самого времени.
Люди вовсю усмехались и умилялись. Женщины нередко одновременно и плакали вместе с этим. Дети размахивали руками и цветами зажатыми в них и вовсю орали, создавая конкуренцию пьяницам - делавшим примерно те же вещи но без цветов и частично выведенным из человеческого моря бдительной столичной стражей.
Наследник из Уммланда ехал неспеша, специально стараясь покрасоваться перед встречающими его людьми, благо волей случая и переговорам - именно он въезжал в столицу империи первым из кандидатов на трон и мог с полным правом получить всеобщее одобрение, благодаря новизне происходящего и умению производить впечатление. Что что, а последнее - он умел и любил делать.
Вице король Уммланда, Лиутпранд - одевался столь ярко и вычурно, что получил прозвание "Павлин" даже от своего окружения, в народе же он стал именоваться "Звездой": сейчас, проезжая по столице своего недавно умершего деда, Лиутпранд был наряжен в дорогущий жёлто-оранжево-красный бархат, с золотой вышивкой по всему одеянию.
Носил огромный, лихо заломленный берет с ворохом огромных длинных перьев, с надетой поверх берета тонкой короной с изумрудами и широкий, небрежно завязаный шёлковый пояс, по отражавшемуся от него солнечному утреннему свету - словно полностью состоящий из золота и драгоценных камней.
Лиутпранд любил сам придумывать новые одежды для себя и своих слуг или оруженосцев. Требовал от придворных художников, в управляемом им королевстве, определённых традиций в изображении его на холстах и вообще - считался законодателем многих мод в империи деда, соперничая в этом с любителем всех удивлять, Избирателем князем Гассаксом.
Данный внук-наследник был хорошо развит физически, умел отлично выступать с речами и музицировать, ездить на лошадях и играть в мяч. Обожал огромные балы, но при этом был совершенно равнодушен к охотам.
У многих его знавших людей складывалось ощущение, что наследник старается компенсировать отсутствие внимания со стороны родителей и постоянной занятостью деда - тем что сам организовывает мероприятия, где бы он всегда был в центре всеобщего внимания и по возможности, обожания.
Огромные, на несколько сот приглашённых гостей, салонные обсуждения новых дамских мод - где Лиутпранд председательствовал и давал советы.
Невероятные балы: с тысячей музыкантов и художников, что писали огромные портреты фавориток вице-короля и дам, которые стали фаворитками прямо на балу, как "победительницы вызовов красоты" монарха Уммланда.
Лиутпранд был мот и модник. Обожал повторять увиденные им и понравившиеся театральные жесты и фразы, чем нередко огорчал своего деда, императора, который переживал что держава может попасть в руки "негодного кривляки с подмостков".
Когда стали известны довольно свободные нравы, царящие в его землях, где инквизиция была сильно ущемлена в правах на следствие и наказание, вместе со жрецами культа Солнца - многие призадумались: было известно и ранее, что уммландский внук императора нередко, при посещении поместий своих дворян - немедля отправлялся с визитом и к их жёнам, где в качестве церемониала встречи правителя - мужья стояли рядом и держали свечи, пока Лиутпранд вовсю старался с увеличением плодородия аристократии ему вверенного королевства.
Церемониал "держания свечей" - стал чуть ли не официальным хорошим тоном, при приёме вице короля и его свиты, в замках знатных людей.
Однако внутри самого Уммланда это не вызывало особых споров или ненависти к наследнику: то ли там и ранее были таковые нравы и вице-король лишь возглавил и усовершенствовал их, то ли смог убедить всех что это нормально и разумно - однако особо на него никогда не жаловались императору и Лиутпранд считался чуть ли не образцовым для подражания правителем.
Церковь его ненавидила и требовала приструнить, на аудиенциях у императора. Знтные люди смеялись и считали что он "свой человек". Простецы хохотали и украдкой рассказывали срамные истории с его похождениями, но без всякой злобы.
Его, как и его брата, правителя Ромлеи, так пока что и не удалось женить и сейчас вовсю ходили слухи о возможном браке с великой княгиней бывшего королевства Амазонии, что являлось сейчас частью империи деда Лиутпранда, однако довольно мятежной и воинственной, и брак представителей имперской династии и правителей Амазонии мог бы несколько сгладить конфликты и трения последних лет.
Галантный сердцеед и модник, обожающий балы и любовные утехи, и откровенно скучающий на войнах и охотах - Лиутпранд тем не менее явно был не дураком, что явно показывала его свита, ехавшая вслед своему, несколько излишне раззолоченному, патрону.
Среди свиты вице-короля Уммланда выделялся Тудджерри: богатейший банкир и негоциант империи. Человек, которому принадлежали почти все шахты Уммланда и несколько торговых городов, с портами, на севере. Чей банк дважды спасал денежными ссудами империю, во время тяжёлых войн с соседями и один раз - когда разразился голод и эпидемии.
Туджерри считался, по крайней мере по слухам, по богатству равным всем Избирателям вместе взятым, а то и богаче.
Он вёл свои дела на северных и южных морях империи, строил всё новые суда, а то и целые флотилии, скупал наёмников для заселения приграничных постов, что через года становились новыми городами. И, что было немаловажно, всегда очень уважительно относился к Лиутпранду - это показывало что наследник из Уммланда был не так глуп, как могло показаться вначале и умел подбирать людей в своё ближайшее окружение...
По слухам, именно Тудджерри создал что то вроде съезда дружественных ему банкиров и предложил всячески финансировать возможное Избрание Лиутпранда императором, помогая Избирателям решать их проблемы с казной или давая обещания преференций у компаний негоциантов, принадлежавших членам данного съезда.
Банкирами лоялными лиутпранду и Тудджерри - были собраны группы учёных риторов и нотариатов, для ведения любых дел "их наследника" и его команды в столице.
По постоянно возникавшим всё новым слухам, они хотели давать представления для дворян в театрах и для простоты - на площадях города, что бы повысить уважение и любовь к "такому замечательному правителю как Лиутпранд" и создать ему правильный образ у будущих подданных среди знатных людей, первоначально собравшихся в столице империи что бы узнать о результатах Избрания.
Группа Тудджерри считала что просто следует полюбовно договориться со всеми: обещать военным новые походы, точнее их обязательное и полное финансирование. Купцам - колонизацию новых земель и захват местных дешёвых ресурсов. Знати - новые замки или прямые взятки на починку уже имеющихся но обветшавших. Простецам - много еды и избавление от безденежья на новых, массово придуманных Лиутпрандом, работах.
Нотариаты помогали обходить небольшие законы при восхвалении Лиутпранда, риторы - читали оды тому на площадях городов, банкиры давали монеты на бесплатные раздачи еды и выпивки, и все были довольны!
Королевство Уммланд когда то считалось родственным тому, из которого началась нынешняя империя и после её создания - именно на него приходилось больше всего рыцарей и тяжёлых пехотинцев, в кольчугах и с алебардами или двуручными молотами, в имперской армии.
Наличие огромного количества шахт позволяло наладить отличную металлургию и кованные доспехи, новейшие бомбарды, огромные молоты и усовершенствованные алебарды - неиссякаемым потоком шли из Уммланда в арсеналы империи или армии бывшие в походах.
Вице королевство было экономически развито и плотно заселено. Обладало тысячами замков и большими торговыми городами на судоходных реках или побережье северных морей.
Однако люди в нём всё более преклонялись мошне и забывали о Церкви, что неоднократно пытались донести до уже покойного императора, представители жреческих коллегий солнечного культа.
Будучи представителем группы центральных провинций империи, Лиутпранд не мог рассчитывать на поддержку условных "Южан" - Кельрики и Ромлеи, где правили его братья конкуренты в борьбе за трон и "Севера", где кроме его младшего брата правителя из Гарданы, также скрывалось много бежавших и запрещённых в империи друидов, и примкнувших к ним морских разбойников северян - живущих лишь пиратством и считающих, своей по праву, любую добычу, захваченную ими вдоль побережья в набегах.
За Лиутпранда были также несколько малых рыцарских орденов, в основном расположенных в его вице-королевстве.
Огромное количество ветеранов уммландцев, готовых вновь вернуться в строй по просьбе Лиутпранда и с обильным финансированием Тудджерри, а также недавно придуманный ими странный "орден для боевых холопов" - позволяющий простоте некоторые обряды и послабления, что имелись у простых рыцарей, давали данному наследнику уверенность в своей личной армии, особенно её численности и вооружённости.
Точно никто в столице не знал, что это такое: "орден для боевых холопов", однако ходили упорные слухи, что таким образом Лиутпранд готовил тайно свою "вторую армию", не увеличивая официально ни на "копьё" основную и собираясь, в случае попытки сместить его силой с провинциального престола - свалить любого из узурпаторов братьев.
Большое, населённое, развитое ремесленно и торгово, королевство Уммланд - давало ему хорошие шансы на победу в Избрании. А то, что богатейший банкир Тудджерри собирался лично финансировать мероприятия по этому случаю, позволяло считать именно Лиутпранда, если и не явным - то всё же одним из фаворитов будущих "скачек" за трон империи.
Блестящая кавалькада из трёх сотен кавалеристов в доспехах или дорогих нарядах, со знамёнами развевающимися на ветру и под звук горнов и труб, прошествовала мимо Жака и Атаульфа и въехала на площадь.
Тут же раздалась команда и две линии гвардейцев стражей стали на одно колено и отсалютовали оружием приехавшему принцу.
Оркестр заиграл любимую композицию Лиутпранда: "Всегда первым быть" и многие на площади начали громко, но вразнобой, орать : "Ура! Многие лета!! Правитель!!!"
Наследник франтовато стал раскланиваться, точнее кивать головой и прижимать правую руку к сердцу, показывая что тронут.
Останавливаться он не пожелал и также как и ранее, не сбавляя шага своего коня - проследовал далее, что бы наконец добраться до императорского дворца и после приветствий от сановников деда, почтить и его прах своим посещением.
За ним проследовали и все его люди: разодетые во всё самое дорогое и со знамёнами с золотыми вышивками в руках, постарался всё тот же Тудджерри, желавший показать низкой знати и простоте присутствующей на встрече наследников - как должен выглядеть въезд в столицу будущего правителя.
Пока народ на улицах захлёбывался восторгом от первого обмена впечатлениями от появления наследников, сам вице король Уммланда наконец прибыл во дворец деда и нехотя слез со своего коня.
Магинария Имерия он поприветствовал скорее холодно, чем любезно, так как тот нередко передавал ему строгие предупреждения от деда, пока тот был жив.
Дезидерия, как встречающего его крупнейшего саовника имперского чиновничества - просто в упор не замечал, пока тот говорил свою высокопарную торжественную речь, всячески показывая презрение к главному имперскому министру смешками и часто зевая при словах того.
Главный министр Дезидерий был выскочкой и "новым человеком", и наследнику, с его имперской, точнее "староимперской" идеей, внушённой ему Тудджерри: что именно обилие новых людей у престола и расшатает твёрдые устои державы - подобный человек был явно неприятен.
Если прежде "престолодержатель" вовсю потешался, слушая о проблемах с четвёркой наследников своего врага, канцеляра Аргуина, когда тот рассказывал о переговорах с ними и угрозах в его адрес, то сейчас Дезидерий отчётливо понял что и сам оказался в плохом положении: наследник из Уммланда имеет в своей свите богатейшего имперского банкира и явно именно его метит на пост первого министра державы. С Дезидерием , они оба, мягко говоря, имеют прохладные отношения, а перебить ставки богатейшего негоцианта державы своими фондами - "престолодержатель" вряд ли мог.
Оставались антиподы Избиратели, Хорхе и Виллиам: оба презиравших уммландца Лиутпранда за практический отказ от веры и лишь рутинное выполнение ритуалов её, и проведение своей жизни в празднествах и прочих грехах... Пожалуй стоило именно на них делать ставку в борьбе с махиной "съезда банкиров Тудджерри" и командой самого Лиутпранда.
После церемонии приветствия и представлений чиновников покойного императора, прибывшего наследника отвели через подземный ход в комнаты где хранилась урна с прахом его великого деда и тот немного постоял несколько минут в молчании и одиночестве там.
Пока не был сооружён мавзолей, урну с пеплом решено было держать во дворце покойного правителя.
Наконец Лиутпранд вышел и попросил у Тудджерри, демонстративно поверх голов Магинария Имерия и прочих, отвечавших за протокол его приезда: "Договорись о первом совете с братьями и Избирателями. Последние меня коротко поприветствовали на трибуне, но ничего не сказали о своих просьбах - это странно... Нужно знать о требованиях и пожеланиях людей, тем более столь важных и нужных для служения империи. Я бы хотел чуть позже лично с ними встретится, у нас в особняке и..."
--Невозможно! - грубо и резко встрял Дезидерий, руки которого в его обширных одеждах уже слегка тряслись. - Это невозможно никак: Избиратели сами определяют на Избрании наследника что займёт престол и станет правителем, и что бы не было запугивания или подкупа...
Магинарий Имерий с любопытством смотрел на говорившего немного путано "престолодержателя", канцелярист Аргуин - скорее с ужасом.
Наследник из Уммланда посмотрел на начстражи императорской гвардии и поднял в немом вопросе свои брови.
Магинарий Имерий улыбнулся ему в ответ и лишь повёл плечом, после чего произнёс: "Верно. Следует дать им возможность выбора - без угроз или чего ещё... На общем с остальными наследниками совещании, Вы будете представлены Избирателям более близко и объясните своё видение дальнейшей судьбы империи. После чего они объявят, после суточных обсуждений, кто из вас станет императором."
Лиутпранд уставился на говорившего начальника стражи своего попойного деда, потом перевёл взгляд на Дезидерия и наконец, на Аргуина.
Последний тут же превратился в каменное изваяние с открытыми от ужаса глазами. Наконец уммландец произнёс: "Тудджерри - здесь всё запущенно и покрыто плесенью, не находишь?"
--Безусловно мой господин. - спокойно подтвердил банкир, - Однако есть то, чего не скрыть и тревоги Избирателей слишком явны, что бы мы не могли их успокоить и уверить что всё... Абсолютно ВСЁ в этой жизни - можно решить."
Сразу после этого свита первого из прибывшего внуков покинула дворец императора и отправилась в собственное поместье, где Тудджерри собирался принять своих агентов в столице, из клиентов его банка или купцов что с ним постоянно торговали, и договориться с ними о новой поддержке для Лиутпранда, заодно узнав у нескольких его ждущих агентов: личного поставщика вина княза Гассакса, проигравшего собственный замок рыцаря Блеза из ордена "Чёрного единорога", а также столичного закупщика лошадей для отрядов маркграфа Руггера - не объяснят ли эти трое чего именно хотят их повелители и не сможет ли он, богатейший негоциант державы - чем помочь их лидерам и им самим...
В это же самое время, на улицах столицы Арнульф и Жак, сдружившиеся за данный короткий период, обсуждали что им делать далее: "Идём ближе к воротам! Я думал они на площади остановятся для чего-либо, вроде погарцевать для нас, а раз просто сразу проезжают во дворец - лучше на них смотреть на главных улицах!" - предлагал опытный в таких делах, местный Атаульф.
--Нас там у ворот не задавят? - беспокоился Жак, впервые в жизни видя столько людей вокруг и огромные толкучки у высоких каменных зданий.
--Неа... Будем орать и нас стража спасёт, точнее выпхнет прочь - что бы не орали и визгами не портили впечатление от столицы, у кортежей прибывающих наследников. Не бойся, что нибудь придумаем! Айда за мной!
Вскоре оба юноши уже расталкивали людей на второй из главных улиц города, что начиналась сразу после ворот, через которые должны были въезжать наследники.
Было решено залезть на одну из башенок с гербами наследников и оттуда, чтоб стража не заметила этого надругательства над символикой вице-королей, украдкой осмотреть нового, второго по очерёдности, прибывающего из кандидатов на престол.
Неожиданно взревели повсюду горны и трубы, и барабанный бой, вперемешку с новыми радостными криками толпы - сообщил о въезде в город второго из внуков наследников: вице-короля Кельрики.
Атаульф и Жак приготовились было залезть на крохотную деревянную башенку с флагами, но внезапный ажиотаж людей вокруг помешал их планам и они вынуждены были ограничиться периодическим подскакиванием на месте, что бы хоть чуток ранее посмотреть на очередного прибывшего кандидата в правители.
Вначале юноши ничего не разобрали, ибо видели лишь сплошное огромное чёрное пятно, что двигалось на многочисленных лошадях, им на встречу.
Потом стало возможным разглядеть отдельные лица прибывших, одеяния свиты и наконец, самого наследника: все люди из группы поддержки второго внука покойного императора, включая и самого вице-короля Кельрики, Амвросия - носили чёрные, словно бы траурные одеяния и подчёркнуто простые перевязи для оружия и сами ножны, не отличавшиеся от стандартных рыцарских или даже подобных у простых оруженосцев.
Не было никаких иных цветов одежд кроме чёрного и белого, с явным преобладанием первого. Минимум украшений и кружевов - лишь золотые цепи, признаки знатности и перстни с огромными камнями или изображениями печатей на них.
Кавалькада кельриков была мрачна и этим пугала ещё сильнее: многие из ранее радостно вопящих людей мгновенно замолкали, увидев на огромном чёрном коне, чуть позади наследника Амвросия на белой лошади - Корсо, Великого инквизитора трибунала инквизиции империи.
Трубы и барабаны продолжали приветствовать прибывших людей, но вот оживление в толпе и радость от встречи явно поубавились, и многие начали воздевать руки к солнцу и несколько наигранно, как по мнению простоватого Жака, молить его о благах, для данного из внуков покойного императора.
Свита кельрикского принца состояла из множества разных людей, но наличие в ней минимум десятка инквизиторов и вдвое большего числа жрецов - сразу же бросалось в глаза.
Было много имперских рыцарей в облегчённых, "южных" доспехах, для рубки на сильной жаре. Среди оных выделялся начальник охраны самого вице-короля Амвросия, легендарный капитан имперской гвардейской стражи, Путысон: легендарный рубака, что смог стать имперским рыцарем будучи простолюдином.
Он в схватке на мосту, что случилась лет пятнадцать назад - смог раскидать проезжавшего там с тайной проверкой императора и его спутников, в том числе и сопровождающую правителя императорскую стражу.
Потом Путысон поступил сам в этот гвардейский элитный отряд и отличился в первых же походах, демонстративно отказываясь от щита и используя два меча, или меч и топорик в руках - и постоянно неистово атакуя врагов в сече.
Он получал в каждом из боёв по новому шраму, но считал это отметиной того что участвовал в них, и делал новые татуировки после каждого своего боя: художественно записывая в них число убиенных, собственноручно, противников.
В конце концов Великий инквизитор Корсо смог стать близким другом Путысона и убедил того перейти из имперской стражи - в охрану наследника императора вице-короля Кельрики, Амвросия, что бы бороться с лунопочитателями и вести праведную жизнь, в вечной борьбе с ересями.
Рассказы о похождениях Путысона в Кельрике разнились, но все были единогласны в том, что на окраине империи данный рыцарь прилично морально опустился и оскотинился, хотя и стал ещё более смертоносным бойцом чем был ранее.
Сейчас, данный начальник охраны наследника из Кельрики - ехал чуть позади своего господина Амвросия и отдавал постоянные приказы гортанным голосом своим людям, что имели кроме обычного рыцарского вооружения ещё и дротики у сёдел, с которыми, по слухам, ювелирно обращались в постоянных конных стычках с лёгкой кавалерией лунопоклонников.
Королевство Кельрика было завоёвано империей одним из последних, в череде королевств составивших в дальнейшем имперскую державу: вначале Кельрика была словно чересполосица смешанных земель - лунопоклонников и дружественных империи крохотных государств. Потом превратилась в лоскутные графства и герцогства, с совершенно перемешанным населением.
Покойному императору - удалось, в самом начале первого похода в Кельрику, закрепиться возле горных проходов, организовав там первое приграничное маркграфство, а в дальнейшем, постоянными вторжениями в течении семи лет к ряду - разгромить полтора десятка местных владетелей и захватить их земли себе.
Для удержания данных новых земель и поддержания империи, что теперь исповедовала один лишь единый религиозный культ Солнца, на земли бывших лунопоклонников были отправлены усиленные группы трибунала инквизиции и в таких количествах, что вскоре, по штатам, оказалось что их там находилось до половины, от всех существующих в имперской державе.
Тогда император, что хотел увести инквизиторов куда подальше из основных,"родных", земель своей страны и найти им работу на недавно завоёванных территориях - предложил Великому Инквизитору Корсо стать наставником его внука Амвросия , чуть более пяти лет как правившего в Кельрике и туда же перевести главный имперский штаб и основные структуры самого трибунала инквизиции, оставив в столице империи и иных землях, лишь небольшие местные штабы.
Вскоре Кельрика была почти полностью зачищена от иноверцев, как массовыми изгнаниями так и такими же сожжениями еретиков и просто неугодных властям, и стала одной из наиболее рьяно верующих, в Светило, провинций империи. Такого количества фанатиков, как из Кельрики, не было в храмах ни одной иной провинции державы.
Инквизиция стала назначать министров королевства и выборных представителей местных собраний дворян, вела самостоятельные суды и начинала местные походы-она была равной имперской властью, в данном королевстве и с этим не смог ничего поделать даже покойный император, основатель державы, как ни старался.
В Кельрике располагалось множество рыцарей и соответственно - в армии данного вице королевства всегда в изобилии была тяжёлая латная кавалерия. Правда оруженосцы и лёгкие отряды всадников - предпочитали дротики и короткие арбалеты, с помощью которых неплохо выкашивали своих врагов.
Достаточно хорошо были развиты в Кельрике шахты, но несколько слабее металлургия чем в Уммланде.
Кельрики отлично ковали доспехи и славились своими клинками, однако почти совершенно не производили самостоятельно артиллерии и не имели больших пороховых мельниц.
Огромный южный флот, из галер и редких парусных судов - позволял наследнику Амвросию, правящему данным королевством, осуществлять частые морские походы и вести оживлённую торговлю. Хотя последнему немало мешала всё та же инквизиция, с институтом "присматривающих" за всем: храмовыми службами, правительством, торговлей, городскими магистратами и рыцарскими орденами...
Поговаривали, что инквизиция готовила из своих убийц что то вроде "кумпаний фанатиков", что по приказу жреца убивали любого, кто был против солнечного культа, инквизиции, империи и самого наследника, причём именно в такой последовательности.
Данная метода воспитания видимо подействовала положительно и теперь кельрики являлись преданнейшими солнцепочитателями и имперцами, может даже более, чем те - кто их некогда завоевал.
Внук императора, вице-король Кельрики Амвросий - был воспитан в строгости и смирении, хотя и несколько напускном.
Он любил сам принимать участия в самобичеваниях и ходил полуголый по своей провинциальной королевской столице, нанося себе множественные удары пятихвостой плёткой и взывая о прощении.
Был аскетом и при этом обожал разнообразные казни и пытки для еретиков, что во множестве выдумывал его наставник, Великий инквизитор империи, Корсо.
Поговаривали что Амвросий - совершенно глух к прощению и считает лишь наказание, путём к правоте и истине, лучшим способом искупления любого проступка.
В народе, правитель самого южного королевства империи получил прозвище "Ворон": как за своё вечно чёрное одеяние в котором он регулярно появлялся перед подданными, так и некий "каркающий" голос, которым произносил короткие речи-воззвания, перед аутодафе.
Злопыхатели Амвросия утверждали, что фраза: "Всякая плоть должна сгореть в жаре истинного Светила!!!" - принадлежала именно ему, после очередного приступа массовой самопорки и стоянии на южном солнце с непокрытой головой, более десяти часов к ряду.
Вице-король Кельрики не любил музыку для развлечения и искренне презирал искусство, считая что до гармонии и красоты Светила - ему далеко, а пытаться делать жалкие потуги приблизиться к недостижимому априори - достойно лишь идиотов.
Люди его откровенно боялись, однако при этом считали за "святого человека" и инквизиторы всячески поддерживали это мнение в простецах.
Знать иных земель, а не его собственного королевства - презирала Амвросия и всячески это, хотя и осторожно, побаиваясь Корсо и его инквизиции, демонстрировала.
Крупнейший имперский город-храм, "Карающего Жара" - постоянно проповедовал за него. Конкурент из "Утреннего Рассвета", пускай и крайне осторожно, всё же внук императора - но регулярно осуждал массовые казни и пытки, регулярно проводимые Амвросием в Кельрике.
Люди не знали чего им ждать от его возможного правления как императора: святого светлого "десятилетия праведников" или ужасной декады костров чёрной инквизиции и страшнейших пыток... Возможно было всё.
Амвросий проехал мимо Жака и Атаульфа, которые разом замолкли при его приближении и вскоре повернул в сторону площади, откуда молодые люди недавно перебрались на новое место обозрения.
--Смерть проехала мимо нас? - подсказал ему более откровенный Атаульф.
--Да нет, я что... я же не...
--Всё ясно и без слов. Этот если станет императором - будет править на кладбище, а этого никому не хочется. Ужас!
Пока друзья обсуждали вполголоса кортеж и самого второго въехавшего в имперскую столицу наследника, сам Амвросий выехал на площадь с оркестром, и когда ему заиграли какую то религиозную мелодию, гим приветствие, в честь Светила - приказал Путысону немедля прекратить данный вертеп и не пачкать святые звуки религиозных гимнов, игрой площадных фигляров.
Тут же помчались гонцы к музыкантам и вскоре те затихли в немом ужасе. Особенно когда Великий инквизитор Корсо стал их оглядывать своим знаменитым долгим взглядом, "полным укора и презрения".
Наконец наследник из Кельрики добрался до императорского замка и его ввели на трибуну для встречи с важными людьми империи и приветствия, в честь прибытия вице-короля в столицу.
В отличие от ранее въехавшего старшего брата, Лиутпранда из Уммланда - Амвросий ни о чём не спрашивал и не перебивал, наоборот: он всё время внимательно слушал, словно бы запоминал малейшие мелочи.
Коротко поприветствовал императорского начстражи Магинария Имерия. С улыбкой сказал что то доброе Аргуину, что буквально затрясся от страха, при его и Корсо появлении. Увидев Дезидерия - долго его рассматривал немигающим взглядом, но ничего не проговорил, а лишь кивнул на приглашение проследовать к урне с прахом покойного деда.
Вместе с Великим инквизитором, Амвросий прошёл на территорию помещений с установленной в центре залы мраморной урной и пробыли они там вдвоём минут десять.
Когда вышли, главный имперский министр Дезидерий был готов поклясться чем угодно, что у обоих были красными, от слёз, глаза.
Получив охрану и сопровождение, вице-король Кельрики отправился в своё поместье что располагалось поблизости, что бы начать готовиться к встрече и беседе с Избирателями, что должна была уже скоро состояться, по торопливым заверениям "престолодержателя" Дезидерия.
Ни о чём не спрашивал и ничего не требовал: просто слушал и кивал, иногда шёпотом переговариваясь со всё время стоящим рядом с ним, чуть сбоку, Корсо.
Когда мрачная пара убыла прочь, Магинарий Имерий с улыбкой проговорил Дезидерию: "Фавориты скачек прибыли, а остальные - уже не столь важны... Хотя."
--Что? - не понял сказанного "престолодержатель".
--Ах да, вы же из "новых людей"... - немного задел самолюбие Дезидерия правдой, начстражи гвардии покойного императора. - Так вот: Император, лишь внуков от первой супруги сына, иноземной принцессы - считал достойными трона своей державы и преемниками себе и особо готовил к возможному правлению. Младшие, от прочих дам... Это скорее запасной вариант, если совсем плохо будет. Не более того.
--Вот как? - не догадывался. - честно признался главный имперский министр, раздумывая над причинами откровений, обычно молчаливого, Магинария Имерия.
--Уммланд и Кельрика - тренировочный полигон, хороший и надёжно прикрытый. Империя в миниатюре! Ромлея - скорее страна "Солнцеликого", как примаса нашей единой церкви Светила. Там много городских республик и малых княжеств, которые мы так и не пощипали вовсю, по просьбе всех бывших первосвященников.
--Гардана?
--Приграничье! Странное и мрачное. С кучей варваров и пиратов, спрятавшимися у них от гонений инквизиции, друидами и прочим... Иногда так и просто жутким! Чему там мог научиться наследник?
--Воевать! Выдерживать удары судьбы! - предположил главный имперский министр.
--Ну, не совсем: скорее пить, более меры и жрать - столько же... Думаю следует объяснить и Избирателям расстановку.
--Нет!
--Почему?
--Эти засранцы сразу начнут требовать, как у меня , при своём приезде: денег, земель, прав, солдат и может кто из внуков их испугается. Пускай ведут разговоры прямо перед Избранием и ограничат их общение: если первые два внука основные кандидаты на трон - то смогут Избирателям это продемонстрировать! Не зря их дед ничего отдельно не сказал нам, перед своей кончиной о них кк о фаворитах, видимо верил в способности основной пары претендентов на трон!
--Возможно вы и правы... - протянул неопределённо Магинарий Имерий и отошёл к своим курьерам, ждать новостей о том что происходит в столице.
Чуть погодя после этого разговора, случившегося на трибуне при площади у императорского дворца, Атаульф и Жак, на своём удобнейшем месте межде площадью т главной соличной улицей - наблюдали заезд в столицу третьего из внуков, покойного ныне правителя: вице-короля Ромлеи Джанелло.
Данный наследник появился под всеобщие вздохи удивления и начавшиеся тут же пересуды: он сам был разодет в невероятно пёстрые одежды мешковатого покроя, с огромным количеством разноцветноо бархата и шёлка, нередко просто совершенно не сочетаемых цветов.
На нём всюду блистало золото, словно на знатной даме: серьги с огромными жемчужинами в ушах, массивная золотая цепь, в два пальца толщиной - почти до пояса, толстые браслеты на руках и огромные перстни и печатки, на пальцах.
Свита не очень отставала от ромлеянского вице-короля и также была облачена в странноватые пёстрые наряды и огромное количество золота и драгоценных камней.
Джанелло и его свита более походили на стаю огромных крикливых птиц, чем высоких вельмож и знати.
Люди из числа приближённых, третьим прибывшего в столицу внука усопшего монарха - постоянно тыкали пальцами в толпу и разражались громким хохотом, словно пьяные простолюдины на ярмарке. Данное поведение резко контрастировало с заездами ближайшего окружения первых двух внуков, кандидатов на трон.
Сам наследник из Ромлеи, Джанелло, как известно было почти всем в толпе встречающих жителей столицы и гостей города - был с трудом признан в качестве внука своим дедом, императором, когда последний, с новорожденным на руках ворвался к невестке, дабы потребовать немедленных объяснений невероятной, даже для новорожденного, смуглостью его кожи.
Потом , тогдашний правитель вышел и привселюдно, при служках, поцеловал малютку в лоб, после чего и произнёс: "Мой... Мой внук!" и "Бедная девочка..."
Ребёнка отдали на воспитание советникам, однако в отличие от детей первой супруги сына, дети от последующих жён Хада явно имели меньшие шансы на наследование престола: им предоставляли неплохих, но не более того, преподавателей и нередко дед император отказывал им в месте на совместном государственном совете или участии в крупном походе, хотя делал это всегда в меру вежливо, и с добрыми отговорками и шутками.