С момента зарождения жизни люди пристально вглядывались в звездное небо, мечтая найти братьев по разуму, но те ничем себя не проявляли. Тогда возникла теория об уникальности человеческой цивилизации, которая возникла исключительно благодаря случайно сложившемуся редкому сочетанию благоприятных условий. В свою очередь признание уникальности цивилизации складывалась из признания собственной исключительности каждого человека. Ведь любой из людей всегда воспринимает свою личность как нечто особенное. Бедный гордится тем, что он самый несчастный бедняк на свете, богатый считает себя неподражаемым умельцем добывать деньги, влюбленный уверен, что никто и никогда не сможет полюбить как он. Все они любуются сияющими точками на ночном небе и совсем не интересуются тем, что находится под боком. Ведь с собственной уникальностью все равно никто и ничто не сравниться.
Люди читают во время нудного пути на работу фантастические романы о попадании героев в параллельные миры, но в реальность подобного явления не верят. Им в голову даже не может прийти мысль, что мироздание в действительности чем-то напоминает огромный многоэтажный дом без лифта и лестниц между этажами. Из окон каждого этажа жители видят одни и те же звезды, а о присутствии соседей даже не подозревают, да и знать не желают. Заселились, вот и славно. Водопровод работает, холодильник пока полон, удобства налажены - что еще надо для счастья. А тем временем, спустившись на нижние этажи, можно было бы обнаружить интересные и удивительные миры. Один из них состоит из двух стран: огромного Союза Королевств и крохотной Империи Совета Великих Лордов.
Каждая уважающая себя страна имеет собственную легенду: у греков это легенда о золотом руне и аргонавтах, в Англии о короле Артуре у нас в России былины об Илье Муромце с соратниками. Была подобная и в Империи Великих Лордов. Она повествовала о Великом Волшебнике Мэле Кредере, жившем две тысячелетия назад. В то самое время, когда согласно все той же легенде и появились духи стихии. Уклад их жизни совершенно не походил на человеческий быт и все же, несмотря на множество отличий, людям приходилось как-то уживаться со своими соседями. Иногда волшебные существа ругались с ними, а иногда мирились, могли помочь человеку, но могли и навредить. Не со зла, скорее по неосторожности, на уровне шалостей несмышленых детей. Так получилось, когда по их вине погибли родители Мела Кредера. Желая загладить, вину духи стихии наделили человека магией, превратив в Великого Волшебника, но ничего хорошего из этого не вышло.
Кредер принял щедрый подарок, но не смог простить духам стихии гибель родителей. Ненависть его к ним оказалась так велика, что он решил свою жизнь посвятить единственной цели - борьбе с волшебными существами. Хитростью и обманом Кредеру удалось добиться желаемого. Он забрал у духов стихии их магию и сконцентрировал в волшебном кольце, способном выполнить любое желание своего владельца. Вроде, Мэл Кредер, мог праздновать победу, но не тут-то было. Духи стихии поняли обман и успели жестоко отомстить людям, создав темное существо, Раба Кольца. В ответ на каждое выполненное кольцом желание он нес людям смерть и несчастья. Перспектива погибнуть от рук темного существа не радовала Великого Волшебника, и он создал для себя артефакт, где спрятал свою сущность. Спрятал артефакт Мел Кредер с помощью еще одного мага Николаса Файдера, которого вместе с предметом перенес в наш мир по времени на тысячелетие вперед.
Великий Волшебник исчез, а с ним кольцо и его раб. Вроде на этом этаже мироздания воцарился покой, но легенда утверждала: через тысячелетие все вернется, Мел Кредер возродится в другом теле и война продолжится. Шло время, в подобный финал уже мало кто продолжал верить. Все читают сказки, и никто не считает, будто описанные в них события происходили в действительности, но предсказания начали сбываться. Кольцо вернулось к людям и попало в руки Аннет Зальцер, дочери Великого Лорда. С помощью кольца она попала в наш мир, где познакомилась с московскими школьниками Аней Шиловой и Сашей Егоровым. Вместе они вернулись в Империю и совместно с примкнувшим к их компании мальчиком по имени Фан, юным оруженосцем лорда Зальцера уничтожили Раба Кольца. Затем сумели справиться Великим Волшебником, который возродился в теле рыжеволосой Эл Теннер по матери Кредер, жены начальника охраны дома Зальцеров и оказался весьма неприятным и злобным типом, а в заключение вернули к жизни духов стихии, за что Аннет получила гордое звание "Мать стихий".
Часть первая, в которой появляются крылатые девочки и другие таинственные личности
1. Москва
- Ну! Бей же ты! Не водись! - Николай Васильевич Федорин, он же бывший волшебник Николас Файдер завопил на всю квартиру, чем отвлек свою шестилетнюю дочь Свету от благоустройства кукольного семейного очага.
- Папочка, что случилось? - высунулась из своей комнаты светловолосая головка девочки.
- В том то и дело, ничего не случилось. Опять промазали.
Переместившись в новый мир, Николас Файдер имел при себе достаточно материальных средств, чтобы оформить необходимые для существования в Москве документы и купить квартиру. Постепенно он начал отвыкать от существования в Империи Великих Лордов и даже стал находить в своей новой жизни множество радостных моментов. Одним из них стали просмотры футбольных матчей. При этом Николас за определенный клуб не болел, а просто выбирал во время трансляции игры команду, которая казалась ему в этот день наиболее симпатичной. Ну а выбрав, Файдер отдавался переживаниям со всей страстью истинного болельщика. Он кричал, свистел и даже иногда, забыв, что его магический дар утерян, шептал заклинания, пытаясь превратить судью в жабу.
- Нападающий входит в штрафную площадку и падает, - монотонно бубнил комментатор, - Судья показывает на одиннадцатиметровую отметку? Касание со стороны защитника имело место, но тянуло ли оно на пенальти? Пусть этот вопрос останется на совести судьи. Так или иначе - пенальти.
- Что ж за судьи то у нас такие? - схватив себя за волосы, взвыл от горя Николас.
Чем закончился драматический эпизод матча, Файдеру узнать так и не удалось, поскольку в прихожей прозвенел звонок. Заглянув в дверной глазок, Николас увидел соседку Галину, тридцатипятилетнюю женщину с совершенно непримечательным лицом и бесцветными коротко подстриженными волосами. Надеты на женщине были дешевые джинсы и байковая мужская рубашка. Впрочем, ни в чем другом Файдер свою соседку и не видел.
Галина проживала в квартире напротив, воспитывала в одиночку трехлетнего сына, и работала в конторе, занимающейся скупкой золота. Наличие у соседки маленького ребенка и привело к знакомству Николаса с Галиной. Это произошло на детской площадке, куда они приводили играть своих детей. Узнав, где соседка работает, Файдер несколько раз продавал через нее имперские золотые монеты, но в основном знакомство сводилось к обычному "здравствуйте" и "до свидания".
И вот теперь Галина стояла перед дверью Файдера. Николас смирился, что увидеть, как пробьют пенальти, не удастся, тяжело вздохнул и открыл дверь.
- Простите, Николай Васильевич, я наверно вас от дел отвлекаю...
- Ну что вы. Какие дела в субботу вечером. Проходите, Галина Юрьевна, - Николас отодвинулся, пропуская женщину в квартиру.
- Я ни в коем случае не стала бы вам мешать, но со мной на работе произошел странный случай. Помните, вы мне в скупку приносили золотые монеты?
- Конечно, помню. С ними не порядок какой-то?
- С ними все хорошо. Чистейшее золото, двадцать четыре карата. Просто в наш магазин на этой недели принесли монеты, очень похожие на те, что сдавали вы, тоже ярко желтого цвета. Только на ваших какой-то герб изображен, а на этих монетах маленький бородатый старичок. Я в присутствие клиента провела экспертизу. Знаете, если слиток из чистейшего золота нагреть, то золото чуть-чуть окислится и примет красноватый оттенок, говорят червонный. А примесь серебра оставляет его таким же ярко желтым. Смотрю, нет, все в порядке. Девятьсот девяносто девятая проба. Взвесила, оформила. Все как положено. Мужчина в кассе получил деньги, а монеты я в сейф убрала. Сейф новый, очень дорогой. У нас в конторе в шутку говорят, никакое волшебство открыть не сможет, из холодного железа сделан. Так вот. На следующий день открывает директор сейф, а монет нет. Исчезли.
- Так, наверно, вас просто ограбили ночью? Сейф вскрыли, и золото забрали.
- Мы тоже сначала так подумали и милицию вызвали, но следов взлома нет. И самое главное, записи в журнале приемки об этом мужчине тоже исчезли. Раз золота нет, и записи нет, то получается, будто я огромную деньги сама себе выплатила?
- Уверен, никто так не думает. Я чем помочь могу, Галина Юрьевна?
- Даже не знаю, Николай Васильевич. Просто, я чувствую, и директор и милиция как-то на меня нехорошо косятся. Монеты эти очень на ваши похожи, и я подумала: может быть, вы что-нибудь подсказать сможете.
- Галина Юрьевна, если бы я хоть чем-то мог помочь, то помог бы. К сожалению, я ничего не знаю про ваши монеты. Мои мне в наследство достались, - врал Николас, - Я их все уже к вам отнес.
- Вы меня извините, Николай Васильевич, отвлекаю вас по пустякам, - опустив голову, женщина направилась к выходу, - Просто на меня косятся все, а мне неприятно. А у вас тоже монеты...
Проводив соседку, Николас попробовал вернуться к футбольному матчу, но к этому моменту его команда уже проигрывала ноль - три и Файдер выключил телевизор. Настроение было окончательно испорчено.
"Чем я смог бы ей помочь? Конечно это ограбление. Причем явно к нему причастен кто-то из сотрудников скупки. Не волшебство же это", - лежа на диване, думал Николас и тут вспомнил, именно вариант с волшебством он бы мог проверить.
Файдер знал в Москве только одного человека так или иначе связанного с волшебниками. Николас набрал почти забытый телефонный номер и когда ему ответил женский голос, торопливо произнес в трубку.
- Здравствуйте Юлия, вы меня узнаете? Я - Федорин. Николай Васильевич. Помните? Мы пару лет назад вместе с детьми на курорте отдыхал. Ваша Аня очень с моей Светой сдружилась. Помните, спасибо. Очень рад, что не забыли. А Аня дома? Можно я с ней поговорю?
2. Империя Великих Лордов
Аннет Зальцер, возродившая духов стихии и получившая за это от них имя "Мать Стихий", поняла, что проснулась, но не захотела открывать глаза, а попыталась остаться в полном хрупкой нежности состоянии между сном и явью. Еще секунду назад принц собирался предложить ей руку и сердце, и вдруг чудесный сон растаял. Девочке очень хотелось снова заснуть и узнать чем же все закончилось, но утро безжалостно стирало из памяти последние воспоминания о чудесной сказке. Помнится, был длинный коридор, принц бежал к ней навстречу, но какой-то неприятный человек не позволял ему приблизиться к Аннет, а вот лицо принца уже забылось. "Вик. Конечно, это Вик" - угодливо подсказало подсознание, но перед глазами почему-то предстало лицо мальчика из другого мира. "Все, пора вставать" - решила Аннет. Сладко потянувшись, девочка открыла глаза и громко крикнула:
- Сегодня будет хороший день.
В углу спальни немедленно возникла сделанная из очень плотного тумана фигура. С первого дня возрождения наибольшей честью для духов стихии стало служение человеку, который вернул их к жизни.
"Доброе утро. Я, Майти-семьсот тридцать шесть" - представился дух стихии, с интересом рассматривая девушку, еще почти ребенка.
До этого момента он никогда не видел Мать Стихий, и она представлялась ему величественной седовласой женщиной огромного роста. Каково же было удивление духа стихии, когда он увидел перед собой худенькую пятнадцатилетнюю девочку с короткими каштановыми волосами и огромными голубыми глазами. Удивление сменилось восторгом, захлестнувшим душу и мысли Майти-семьсот тридцать шесть. "И этот ребенок сумел дать жизнь всем духам стихии. Даже нашим Наставникам" - с изумлением думал он.
Справившись, наконец, с эмоциями, дух стихии произнес заранее приготовленную обязательную фразу.
"За безукоризненный труд по восстановлению вырубленного леса я удостоен чести в течение одного дня заботиться о тебе, Мать Стихий".
В воздухе появился поднос с завтраком и медленно поплыл к кровати Аннет. Воздух наполнился запахом еды, от которого у девочки засосало под ложечкой.
"Яичница с беконом и горячий шоколад, - пояснил Майти-семьсот тридцать шесть, - Все по рецепту вашей подруги Анны. Рецепты получены с вашего согласия из вашей же памяти".
- Спасибо, Майти. Только можно я шоколад не буду. Я бы лучше просто молока выпила.
"Конечно, Мать Стихий. Вам холодное или теплое? С пенкой или без?".
- Ну и вопросик. Ты сам молоко с пенкой любишь пить?
"Духи стихии вообще не пьют молоко, но я приношу свои извинения. Судя по количеству отрицательных эмоций, вызванных у вас словом "пенка", мой вопрос оказался неуместен"
- Неуместен, - мягко сказано, - проворчала Аннет, внимательно наблюдая за содержимом чашки, стараясь при этом не моргать.
Уже не в первый раз девочка видела волшебные превращения, но никогда не могла уловить момент перехода воды в сок или компота в кофе. Не получилось и в этот раз. Миг назад в чашке дымился горячий шоколад, но стоило моргнуть и его сменило холодное молоко.
"Мать Стихий желает услышать подробный отчет о проделанной за сутки духами стихии работе по восстановлению и улучшению природной среды?" - поинтересовался Майти-семьсот тридцать шесть.
Аннет отрицательно покачала головой, с аппетитом поглощая завтрак. Один раз подобный отчет девочка рискнула послушать, но через пять минут запуталась в процентах растоптанных и восстановленных травинок, а в отчете об отличиях молекулярных структур чистого воздуха и воздуха загрязненного отходами человеческой деятельности не поняла ни единого слова.
- Расскажи лучше последние новости. Например, что творится в Союзе Королевств? - попросила Аннет.
"Верховный Правитель Вик Хохер начал писать письмо Матери Стихий...".
"Я, наверное, глупая. Почему то решила, что Вик меня забыл, а он помнит, и скоро я получу от него письмо" - сердечко девочки радостно забилось.
"...Но неотложные дела оторвали Верховного Правителя от этого занятия, и письмо осталось недописанным...".
"Вот так всегда" - огорчилась Аннет.
Дружба девочки с Виком таяла, словно утренний туман. Иногда так случается: два человека, испытывающие взаимную симпатию, начинают отдаляться друг от друга, если долго не видятся. Бытует мнение, будто разлука проверяет чувства, но оно неверно. Разлука разрушает любовь. Круговорот повседневных дел не оставляет времени на мечты и то что еще недавно казалось любовью становится всего лишь светлым воспоминанием.
"...Оруженосец Фан не спал всю ночь и написал тысяча первый сонет, посвященный девочке по имени Аня - продолжал дух стихии - Мать Стихий хочет его услышать?".
- Нет, - резко ответила Аннет. Ей стало обидно, ведь Вик не смог дописать ей письмо, а Фан каждую ночь пишет для Ани стихи. "Нашла на кого обижаться - мысленно одернула себя принцесса, - У них же с Аней отношения на ясельном уровне. Это у нас с Виком все серьезно". Девочка припомнила, как они гуляли с Хохером взявшись за руки по узким улочкам Мелотауна, столице Империи, и окончательно расстроилась. "Надо обязательно поговорить с Фаном по поводу этих стихов. Пусть вместо того, чтобы тратить время на пустую писанину, займется чем-нибудь полезным" - решила девочка, но вдруг так ясно представила подругу, словно та находилась сейчас в комнате рядом с ней, а не в другом мире. Аннет ясно поняла, насколько ей сейчас одиноко и как сильно она соскучилась по Ане.
Заметив слезы в уголках глаз Матери Стихий, Майти-семьсот тридцать шесть перепугался.
"Если она заплачет, Наставники проклянут меня - с ужасом подумал дух стихии, и для исправления ситуации торопливо заговорил - Майти-пятьсот семьдесят восемь, ответственный за красоту и сохранность вашего парка, вывел необыкновенно красивые розы с фиолетовыми бутонами. Может быть, Мать Стихий захочет взглянуть на них? А еще Майти-пятьсот семьдесят восемь рассказывал, будто видел ночью огромную стрекозу...".
- Майти, а мне никак нельзя связаться с Аней? Хотя бы на секундочку?
"Вы же знаете, это невозможно, - дух стихии разволновался оттого, что перечит Матери Стихий и его фигура покрылась мелкой рябью, - Закон об ограничении использования магии запрещает нам связываться с другими мирами. Вдруг их посещение обернется большой бедой и для людей и для духов стихии. Вспомните, когда возродился Мел Кредер...".
- Я помню, - Аннет стало жалко бедного духа стихии, старательно пытавшегося ей угодить, но попавшего не на самое лучшее настроение, - Ладно. Сейчас я доем, и пойдем смотреть розы.
*****
Дворцовый парк Великих Лордов Зальцер и раньше считался самым красивым в империи, а сейчас, соединив в себе красоту природы и магию духов стихии, превратился в настоящее чудо. Среди рощ, в тени густой листвы стояли удобные скамьи. Если, присевший на них человек хотел побыть в одиночестве, деревья услужливо сдвигали свои ветви, закрывая его от посторонних глаз. То тут, то там на лужайках внезапно возникали и также внезапно исчезали родники чистой, необыкновенно вкусной воды. Лежащие около дорожек гранитные камни могли улавливать малейшие нюансы человеческого настроения и в зависимости от него превращались либо в веселые фонтаны, либо в изящные статуи или величественные монументы. И при этом весь парк просто утопал в цветах. Они были повсюду. Тысячи цветов самых разных видов и оттенков. Нарциссы с розовой коронкой и с лепестками, напоминающими перламутровый шелк с рубчатой бахромой по краю. Шпаги гладиолусов и чалмы тюльпанов всех цветов радуги. Собранные в причудливые кисти бутоны лилий даже не виданной ранее синей и голубой расцветки. Наполняющие воздух тонким изысканным ароматом разноцветные ирисы и громадные кусты сирени кремовых и нежно-фиолетовых оттенков, благоухающие сладким дурманящим запахом.
Среди этого океана цветов Аннет шла вслед за духом стихии к месту, где росли удивительные розы, и думала о том, как она несчастна. Даже папа последнее время совсем не понимает ее. Принцесса так жалела себя, что ничего не замечала вокруг и поэтому чуть не налетела на Майти-семьсот тридцать шесть, который внезапно остановился. Чтобы понять причину резкой остановки, Аннет выглянула из-за спины духа стихии и увидела девочку ростом примерно по плечо принцессе в коротком кружевном платьице розового цвета, словно сотканном прямо из воздуха. Необыкновенно красивое лицо ребенка обрамляли длинные вьющиеся черные волосы, чрезвычайно тонкая кожа имела голубоватый оттенок, а ступни ног перепачканы травой. Но самое удивительное, за спиной девочки виднелись прозрачные золотистые крылышки. Поразительное создание стояло рядом с кустом роз и методично обрывала фиолетовые лепестки с бутонов.
- Ты кто? - удивилась Аннет, - И зачем обрываешь мои розы?
- Ха-ха. Смотрите на нее. Оказывается это ее розы. Может и трава тоже твоя? Или облака над головой? Хочу и обрываю, - ничуть не смущаясь, ответила обладательница крылышек.
- Еще и грубишь! Да кто ты такая, чтобы мне грубить? - возмутилась Аннет.
- Сейчас узнаешь, - девочка обворожительно улыбнулась и щелкнула маленькими пальчиками.
- Кокосовары варят в скорококосоварках кокосовый сок, - выпалила Мать Стихий.
"Что я несу? Какие кокосы? Кто такие эти кокосовары" - едва успела подумать Аннет и в туже секунду скороговорки непрерывным потоком полились из ее рта.
- Вот уже и заговариваешься, - удовлетворенно заметила девочка, - Ладно. Так и быть, прощаю пока. Вы человеческие женщины и так с самого рождения глубоко несчастны, поскольку ни одна из вас не сможет сравниться красотой с нами - феями.
Аннет, с облегчением закрывшая рот, от удивления открыла его снова.
- Значит ты фея?
Про фей принцесса узнала, когда находилась в мире подруги. Там они считались выдуманными мифическими существами.
- Конечно, - ничуть не смущаясь от того что она существо мифическое, ответила девочка, - А кто же еще? И если бы ты была учтива и воспитана, первым делом представилась бы мне, а не вынуждала меня учить тебя вежливости с помощью колдовства.
- Ты меня заколдовала? - Мать Стихий привыкла к всеобщему поклонению, и у нее не укладывалось в голове, что кто-то может вот так запросто взять ее и заколдовать.
- А ты куда смотрел? Меня околдовали, а ты даже не пошевелился, - возмущенно обратилась Аннет к духу стихии.
"Я не виноват, Мать Стихий. Когда я вижу это существо с крылышками почему-то не могу творить волшебство, а могу лишь смотреть на нее. Она так прекрасна..." - ответил Майти-семьсот тридцать шесть, не отрывая взгляда от феи.
- Я не какое-то там существо с крылышками, невежественный клочок тумана. Надо было тебя сразу развеять по ветру, - обиделась фея, - Ну да ладно. По крайней мере, ты разбираешься в истинной красоте. Долго мне еще ждать? Надо превратить всю еду в вашем доме в ослиный помет, чтобы мне оказали, наконец, почести и предложили гостеприимство?
- Простите меня, глубокоуважаемая фея. Я, Аннет Зальцер, принцесса дома Великих Лордов. Приглашаю вас разделить со мной кров и пищу, - девочка указала на виднеющийся за деревьями дворец, не преминув при этом кинуть злой взгляд в сторону духа стихии.
- Я фея с очень длинным и незвучным именем, поэтому можете звать меня просто Феечка. Пожалуй, я окажу тебе принцесса Зальцер честь и воспользуюсь твоим гостеприимством. Веди меня в мои покои. А лепестки роз я обрывала, чтобы соткать себе из них новое платье. Фиолетовый цвет мне очень к лицу, - снизошла до объяснения своего поступка фея.
По дороге к дворцу Аннет заметила Фана, клюющего носом на одной из скамеек. Его вид подействовал на Аннет, словно красная тряпка на быка. Принцесса нашла на кого можно выплеснуть всю накопившуюся за неудачное утро злость. Забыв о присутствии Феечки, Аннет метнулась к скамье и набросилась на мальчика.
- Фан, ты-то мне и нужен. Когда ты уже перестанешь заниматься ерундой? Мне надоело. Ты представляешь себе, будто ты рыцарь из приключенческих романов и страдаешь всю ночь напролет по прекрасной выдуманной даме. Нет у тебя никакой такой рассякой дамы. Ты все сам себе выдумал. Никаких чувств к моей подруге из чужого мира ты не питаешь, а ведешь себя так, потому что думаешь, что так положено рыцарю. Твои выдумки не нужны ни мне, ни Ане. И стихи твои тоже не нужны...
- Так он поэт? Пусть прочтет мне свои стихи, - прервал монолог принцессы голос феи, которая стояла рядом и прекрасно слышала все слова Аннет.
- Его стихи... - девочка хотела объяснить фее - Фан плохой поэт, но Феечка недовольно топнула ножкой и прервала Аннет.
- Я хочу услышать стихи. Принцесса, ты разве не знаешь, феям нельзя перечить? Вот возьму и отважу от тебя всех женихов.
- Нет у меня никаких женихов и отваживать некого. Но раз ты так хочешь... Фан, прочти ей свои стихи, - сказала Аннет, а про себя подумала, - "Самой хуже будет, глупая фея. Откуда ты вообще взялась на мою голову".
Фан, обрадованный, что удастся хоть кому-то прочесть свои вирши, скинул полусонное состояние и начал декламировать:
Если картошку весной посадить
Клубни разрезать и в землю зарыть
То знойным летом она расцветет,
Украсив цветами ваш огород
Так в сердце моем расцветает любовь
- Фан, это ты учебник садовода-любителя читаешь? - ехидно заметила Аннет, но, ни Фан, ни Феечка не обратили на замечание принцессы внимания.
Если в похлебку засыпать горох
И в погреб ее поставить на год
То крепче чем камень станет она
Разбить не сумеет удар топора
Так в сердце моем только крепнет любовь
Если поймать дождевого червя
Что вылез из норки после дождя
На пару частей его разрубить
Две части червя все равно будут жить
Так в сердце моем не погибнет любовь
Если протухнет кусок колбасы
Его на помойку отправите вы
Но запах бродячих котов не спугнет
Кусок колбасы им отправится в рот
Так в сердце моем бесстрашна любовь
К концу стихотворения фея откровенно заливалась от смеха.
- Всегда знала, ваши мужчины самые нелепые и смешные существа в мире, но этот смешнее всех, - сквозь хохот пыталась говорить Феечка, - Его стоит наградить. Давно так не смеялась.
В руках Фана появился глиняный горшок с горячей гороховой похлебкой. Нагревшаяся от похлебки глина обожгла мальчику руки, и Фан выпустил горшок из рук. За короткий миг падения похлебка сумела превратиться в камень, и когда горшок упал на ногу мальчику, Фан взвыл от боли. Это вызвало у Феечки новый приступ смеха.
*****
Произошедшие ранее события привели к тому, что теперь помимо людей в состав Совета Великих Лордов входили Наставники духов стихии. Наставниками называли четырех возрожденных первыми и самых могущественных духов. Только они имели право носить плащи, цвета которых выражали самую суть подчиненных им стихий. Майти Первый являлся повелителем огня и носил плащ переливающийся оттенками красного и желтого. Майти Второй, повелевал водными стихиями и носил плащ, переливающийся бирюзовым и темно-синим цветами - цветами моря. Плащ Майти Третьего, повелителя ветра и облаков, имел голубые и белые цвета. Майти Четвертый отвечал за растительный мир и носил плащ с оттенками золотого и зеленого цветов. Все остальные духи стихии беспрекословно подчинялись Наставникам, а те в свою очередь руководствовались двумя основными законами.
Первым из них являлся "Закон об ограничении использования магии" и запрещал духам использовать магию только в рамках сохранения и улучшение природы. Следствием из этого закона стало запрещение духам стихии наделять людей волшебной силой, а также перемещаться сами или переносить коо-либо другого между мирами.
Второй основополагающей истиной стал "Закон дружбы и равновесия". Согласно ему духи стихии не имели права причинять какой-либо вред людям. Наоборот, они обязались помогать людям, жить в гармонии с обитателями мира и защищать их от природных катастроф. В то же время духи стихии оберегали и природу от бездумного использования человеком.
Вечером того дня, когда Аннет повстречала фею, все кресла вокруг круглого мраморного стола занимали члены Совета, а рядом величественно парили в воздухе Наставники.
- Милорды, я благодарен всем, кто откликнулся на мою просьбу и прибыл на внеочередное заседание Совета, - открыл заседание отец Аннет лорд Зальцер, избранный членами Совета его председателем, - Сегодня мы собрались здесь по просьбе духов стихии. Что хотели сообщить нам уважаемые Наставники?
"Духи стихии имеют к людям два вопроса, - Майти Первый чуть выдвинулся вперед из строя Наставников, - И вот первый из них. Через пять дней исполнится ровное число дней со дня нашего возрождения. Дата очень важна для нас. Мы, Наставники, назвали его "Днем осознания возрождения". В этот день духи стихии хотят устроить большой праздник и просят всех людей разделить с нами радость возрождения. Пусть в этот день никто из человеческого рода не будет работать. Даже те из людей, кто не будет присутствовать на празднике. Пусть Совет Великих Лордов подтвердит нашу просьбу своим указом".
- Нет! Это совершенно невозможно, - взметнулся со своего места представитель гильдий ремесленников и торговцев пан Тартюк, - Конец лета. Идет сбор урожая. Дорога каждая минута.
Председатель Совета поднял руку, призывая пана к спокойствию, и когда тот вернулся в свое кресло, обратился к Майти Первому.
- Почему наставники требуют, чтобы люди не работали в этот день?
"Во время празднования "Дня осознания" духи стихии не смогут следить за людьми, и мы опасаемся, без нашего контроля вы можете нанести природе слишком большой урон. Наставники просят членов Совета прислушаться к их просьбе".
- Да как же так? - снова подал голос пан Тартюк, - Мы же не мешаем праздновать вам ваше осознание. Осознавайте все, что захотите, только не мешайте нам работать.
- Спокойнее, милорды. Не надо так волноваться уважаемый пан Тартюк, - лорд Зальцер вновь поднял руку, успокаивая присутствующих, - Хочу напомнить членам Совета, сколько пользы принесли людям духи стихии за эти полгода. На месте вырубленных лесов, вновь зеленеют дубравы, а нивы гнутся под тяжестью колосьев. Вспомните, когда последний раз в империи собирали такой богатый урожай? Будучи Председателем Совета, я настаиваю на том, что просьба Наставников справедлива и запрещаю людям работать в день празднования. Один день простоя в данном случае обернется для нас гораздо большей выгодой, в отличие от ненужного спора с духами стихии.
Пан Тартюк недовольно фыркнул.
- Милорд Зальцер снова на стороне летающего киселя. Уже и не знаю, какое безумие заставило его дочь возродить это вечное подобие зубной боли. Хотя яблонька от яблони, ну вы понимаете, - прошептал на ухо председателю гильдии ремесленников молодой лорд Мэдвед.
Молодой человек с длинными жидкими волосами и утиным носом, получил место в Совете по праву наследования после скончавшегося от старости отца.
- Каков ваш второй вопрос, Наставники? - продолжал тем временем заседание Председатель Совета.
"Мы просим наказания для человека по имени Ив Сидор".
- В чем его вина? - спросил лорд Зальцер, но тут в разговор вмешался лорд Мэдвед.
- Милорд Председатель, я считаю неправильным осуждать человека за его спиной, - заявил молодой Мэдвед, - Для принятия верного решение необходимо заслушать обе стороны.
- Вы правы, милорд, - согласился Зальцер, - Наставники могут доставить Ива Сидора на Совет?
Майти Первый согласно наклонил голову и через некоторое время в зале заседания возникло тело кривоногого мужичка с куцей бородкой. Он явно не понимал, что с ним произошло, и ошалело озирался вокруг.
- Не пугайся, Ив Сидор. Ты находишься на заседании Совета Великих Лордов. Наставники духов стихии хотят выдвинуть против тебя обвинения.
- У меня поросята дома не кормлены, а вы обвинения, - быстро пришел в себя мужичок, - Не знаю я никаких обвинений. Что еще за обвинения?
- Вот мы сейчас вместе и узнаем, - улыбнулся Председатель Совета, - Продолжайте, Майти Первый.
"Ив Сидор без разрешения духов стихии спилил дерево, растущее на его дворе".
- Раз мой двор, то и дерево мое. Что хочу с ним то и делаю, - возмутился мужичок.
"Ив Сидор, ошибается. Деревья достояние всего человечества, а не принадлежат кому-либо одному" - высказался Майти Четыре.
- А оно мне солнце загораживало, - не растерялся мужичок.
"Ты лжешь, Ив Сидор. Дерево росло на несолнечной стороне двора. Зато тень от него падала на соседский двор, на котором не растут деревья. В тень от твоего дерева соседи обычно ставили люльку с детенышем, спасая младенца от лучей солнца" - пояснил Наставник.
- Понятно. По этому пункту виновен, - объявил лорд Зальцер, - Это единственное обвинение?
"Нет. Неоднократно Ив Сидор не относил отходы в определенное духами стихии место для последующей переработки, а сваливал через забор на территорию соседского двора".
- А зачем они у меня капусту с огорода воруют? - попробовал оправдаться мужичок.
"Ив Сидор опять лжет. Капусту с его огорода никто не крал. Ее съел собственный козел Ива Сидора, по недосмотру хозяина"
- И по этому пункту виновен, - констатировал лорд Зальцер, выслушав объяснения Наставников.
- И что? Из-за этих бредовых обвинений нам надо бедного крестьянина прилюдно выпороть? - вступился за мужичка пан Тартюк.
- Это не бредовые обвинения. Милорды забыли, еще недавно весь Мелотаун покрывался сточными канавами полными помоев. То, что наша столица превратилась в чистый город, как и многое другое, заслуга исключительно духов стихии. Да и кто вам сказал, милорды, будто мы собираемся Ива Сидора пороть? Чтобы вызвать этим в народе неприязнь к духам стихии? Пороть мы его не будем. А вот заставить посадить дерево во дворе соседей, и три месяца убирать у них мусор можем. Ставлю это решение на голосование.
- Иногда кажется, милорд Зальцер, словно вы духов стихии любите гораздо больше, чем людей, - пробурчал себе под нос пан Тартюк, когда большинством голосов члены Совета принимали предложение Председателя.
- Хочу напомнить, пан Тартюк. Ни меня, ни мою дочь духи стихии не предавали, в отличие от некоторых присутствующих. Да и пользы от них поболе, чем от многих членов Совета.
*****
Всего полгода Алекс Шретер не появлялся в Мелотауне, а, оказавшись в городе снова, не узнал его. Когда-то серая, словно навеки покрытая слоем пыли столица империи теперь сияла, будто новенький золотой. Отражаясь от стекол окон, летнее солнце заливало ярким светом чистые улицы. Даже пылинки невозможно стало обнаружить в Мелотауне, не то, что увидеть груду гниющих отходов, которые раньше встречались на каждом углу. Секрет подобного превращения становился очевидным, стоило лишь немного присмотреться. По улицам города чинно плыли по воздуху духи стихии. Часто из дверей домов навстречу им выходили люди с ведрами полными мусора, и существа превращали грязное тряпье, осколки стекла и обрывки бумаги в детские игрушки, домашнюю утварь или другие необходимые в хозяйстве предметы.
Все это казалось интересным и удивительным, но не поиск чудес привел Алекса в Мелотаун, город, где бывшего наместника Мэллы Кредер могли узнать и отправить на каторгу. Слишком свежи еще были в памяти жителей суровые дни его правления. Так свежи, что Алекса могли не спасти ни перекрашенные в черный цвет седые волосы, ни отпущенные для маскировки борода и усы.
Причина риска крылась в любви. Шредер был до умопомрачения влюблен в Эл. В ту волшебницу сумасбродку, которой преданно служил. В рыжеволосую красивицу тех времен, когда она стала наследницей Великого Волшебника Мэла Кредера, прибрав к рукам все его могущество. Сумев скрыться после поражения и переждав некоторое время, Шретер устремился на поиски любимой. Узнав, что следы Мэллы Кредер ведут в Мелотаун, Алекс, невзирая на опасность, вернулся в империю и уже несколько дней безрезультатно обивал пороги городских трактиров. Все попытки выяснить у падких на бесплатную выпивку собутыльников, что говорят в Мелотауне о дальнейшей судьбе Мэллы Кредер, ни к чему не привели. Удалось лишь узнать, вскоре после победы над врагами Империи в город действительно привезли под охраной рыжую девушку, но вроде это была не Мэлла Кредер, а сбежавшая от лорда Зальцера служанка. Куда эта служанка делась потом, никто толком объяснить не мог.
Шретер пребывал в отчаяние. Оставался еще шанс раздобыть нужные сведения в главном имперском архиве, но как туда проникнуть и остаться при этом неузнанным Алекс даже не представлял.
*****
Забравшись в самую чащу березовой рощи на противоположном от дворца берегу реки, Майти-семьсот тридцать шесть предавался самым печальным эмоциям, на которые только может быть способен дух стихии. Он так ждал этого дня, так хотел окружить Мать Стихий заботой, а в результате все испортил и не оправдал доверия Наставников. Хоть Аннет успокаивала его и говорила, будто он все делал правильно и ни в чем не виноват, дух стихии понимал, он оказался совсем ни на что не пригодным. А все из-за крылатого существа, которое сначала показалось Майти-семьсот тридцать шесть такой прекрасной, а потом разрушило все его надежды. Весь день Мать Стихий занималась этим странным и капризным созданием и, в конце концов, заявила духу стихии, что он только мешается и сегодня больше не понадобится. Больше всего на свете Майти-семьсот тридцать шесть сейчас ненавидел фей.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, он начал машинально выращивать из желудя молодой дубок. Прорастив корни, дух стихии вывел из земли нежный стебелек и заставил его тянуться вверх. Майти-семьсот тридцать шесть всегда трепетал от переполнения чувств, когда помогал зарождению новой жизни, но сейчас даже вид первого развернувшегося листика нового деревца его не обрадовал.
Неожиданно только что родившийся на свет дубовый лист превратился в бабочку с большими коричневыми крылышками. Каждое крылышко украшали темно-синие с черной окантовкой окружности, напоминавшие прекрасные женские глаза. Бабочка пошевелила усиками, вспорхнула и улетела, а Майти-семьсот тридцать шесть услышал позади себя чей-то смешок. Обернувшись, дух стихии увидел хорошо знакомого ему Майти-пятьсот семьдесят восемь.
"Как ты нашел меня?" - удивился Майти-семьсот тридцать шесть.
"Найти тебя очень просто. Твои грустные эмоции можно уловить даже в Мелотауне, а от такой тоски скоро завянут все мои цветы в парке. Я решил немного развеселить тебя".
"Меня уже ничто не сможет развеселить".
"Перестань хандрить. И не называй меня Майти-пятьсот семьдесят восемь, если рядом нет Наставников. Я же уже просил тебя об этом. Называй меня Дени. Или может быть Кит? Нет, Дени все же звучит красивей. Называй меня Дени".
"Но почему? Мы все носим почетное имя Майти. Наставники нашли его в памяти Матери Стихий и в знак благодарности за возрождение...".
"Это я знаю. Но ведь Мать Стихий самый великий человек в мире и ее не может испугать такое огромное количество цифр, а я простой дух стихии и не в ладах с арифметикой. Не хочу я быть Майти с циферкой. Так я чувствую себя машиной по выращиванию цветов. Я хочу быть Дени. Скажи мне "привет Дени".
"А вдруг об этом узнают Наставники? Они накажут нас обоих".
"Теперь понятно, почему у тебя сегодня ничего не вышло. Просто заботу о Матери Стихий доверили самому трусливому духу стихии на свете".
"Ничего подобного. Ты прекрасно знаешь причину моей неудачи. Если тебе так хочется, пожалуйста: привет Дени" - выпалил в запале от обиды Майти-семьсот тридцать шесть.
"Вот и замечательно. Привет Майти. А теперь пошли пугать людей. Когда мне грустно или скучно я всегда так поступаю, и мне это помогает вернуть хорошее настроение".
"Пугать людей? Дени, ты сошел с ума. Нарушаешь "Закон о дружбе и равновесии"? Наставники отберут у тебя магию, и ты погибнешь" - у Майти даже все похолодело внутри от страха.
"Сколько раз пугали и пока никто ничего у меня не отобрал. Да и откуда Наставники узнают. А люди... Они и сами всегда все нарушают. Я читал их эмоции. У многих людей они такие маленькие и такие скучные, даже удивительно, что внешне они похожи на Мать Стихий".
Тут в голове у Майти-семьсот тридцать шесть сам собой возник вопрос, от которого ему самому стало не по себе. Вопрос казался ему таким же страшным, как и предложение Дени, но, возникнув, уже не исчезал и так и просился на язык.
"Ты постоянно рядом с Матерью Стихий. Ты читал ее эмоции? Какие они?".
"Это ты сошел с ума, а не я, - вопрос обескуражил Дени - Мне страшно даже думать об этом. Ведь у Матери Стихий должны быть очень сильные эмоции. Я могу просто захлебнуться ими. Так ты идешь со мной?".
"Не знаю - сам, удивляясь тому, что почти готов нарушить запрет Наставников ответил Майти - Пугать людей как-то неудобно...".
"А им удобно дразнить котенка бумажкой на веревочке? В конце концов, наш поступок будет точно такой же игрой".
"А почему бы и нет? Ведь моя попытка вести себя правильно, ни к чему хорошему не привела" - решился Майти, и от предвкушения запрещенного приключения сердце бешено заколотилось в груди.
Духи стихии быстро добрались до ближайшей деревни и затаились в осиннике у обочины дороги, недалеко от околицы. Смеркалось. Солнце медленно спускалось к линии горизонта.
Ожидание оказалось не долгим, и вскоре послышался стук копыт и скрип плохо смазанных колес. На дороге появилась телега, которую с трудом тащила старая ленивая кобыла. На телеге сидел молодой крестьянин.
"Сейчас начнется потеха" - обрадовался Дени и принял облик огромного волка.
Шерсть на загривке зверя стояла дыбом, налитые кровью глаза горели в вечернем сумраке. Из пасти животного выпирали острые клыки, с которых капала на траву слюна. Даже самому Майти-семьсот тридцать шесть стало не по себе при виде подобного чудовища.
Протиснувшись сквозь осинник, волк вышел на дорогу и угрожающе зарычал. Лошадь заржала, и резко отпрянула в сторону, чуть не перевернув телегу. Перепуганный крестьянин прибрал поводью испуганной лошади и замер, не смея пошевелиться.
Майти чувствовал волны страха, исходящие от человека. Эти эмоции показались духу стихии очень неприятными. Они словно обволакивали его липкой скользкой грязью.
"Сейчас будет еще веселее" - раздался в голове у Майти-семьсот тридцать шесть голос Дени и, откуда не возьмись, на дороге между волком и телегой появилась горка золотых монет. К волнам страха прибавились жаркие языки алчности. Крестьянин очень хотел взять себе золото.
"Неужели страх и жадность - это все о чем может думать человек" - неприятно удивился Майти и попробовал заглянуть глубже в сознание крестьянина. Под слоем неприятных эмоций оказались светлые и грустные мысли.
"Обидно. Почти на пороге дома и на тебе. А я так торопился к Мари - думал человек - Пусть это чудище нападет на лошадь, возможно, тогда я сумею спастись. Жаль кобылку, но без лошади мы проживем, а как сможет жить Мари без мужа с годовалым ребенком на руках... Эх, сколько золота. Никогда так много не видел. Жаль, мне не достанутся, а могли бы зажить... Домик бы свой купили, а то ютимся у родителей. Сын бы вырос, я его в город учиться отправил...".
Майти стало невыносимо стыдно и за себя и за Дени. Сконцентрировав магию, дух стихии направил ее на волка, и чудовище растаяло, превратившись в легкую дымку тумана. То же самое произошло и с монетами.
Через мгновение крестьянин бешено гнал телегу к деревне, а довольный собой Дени стоял рядом с Майти и говорил: "Правда, весело? Видел, какое у него лицо было? А эмоции почувствовал? Вот таковы они на самом деле - люди".
"Ничего веселого я не видел и люди совсем не такие плохие. Ты просто заставляешь их прятать свои истинные переживания под слоем страха и алчности. Знаешь, Майти-пятьсот семьдесят восемь, если хочешь, я буду звать тебя Дени, только никогда больше не пугай людей".
"Надо очень их пугать - обиделся Дени - Я просто тебя хотел от печали отвлечь. А ты, раз так людей любишь, мог бы ему хотя бы золото оставить. Я всегда оставлял".
"Не надо человеку твоего золота. У него своя жизнь и он ее проживет без твоей помощи. А золото может сбить его с выбранного пути".
*****
Возвращался обратно в дворцовый парк Майти-семьсот тридцать шесть, когда уже окончательно стемнело. На работу по восстановлению леса он должен был явиться только утром, а до этого его обязали находиться рядом с Матерью Стихий. Заняться духу стихии оказалось нечем, и он медленно парил над рощами, наслаждаясь ароматом ночного воздуха. Подлетая к реке, Майти вдруг увидел внизу среди чащи странное свечение. Любопытство заставило приземлиться и осторожно подобраться к источнику света, скрываясь за деревьями.
Причиной непонятного сияния оказалась поляна, освещенная тысячей кружащих над ней светлячков. К своему удивлению в центре поляны Майти увидел Феечку. В руках фея держала палочку с яркой сияющей синей звездочкой на конце. С озабоченным видом Феечка водила палочкой, выравнивая рытвины и убирая с поляны камни.
В этот раз на фее красовалась расшитая бисером белая кофточка и плиссированная юбочка из оборванных утром фиолетовых лепестков розы. На ногах Феечки были надеты белые носочки и черные башмаки с высокими и толстыми каблуками.
Все происходящее на удивительной поляне так заинтересовало духа стихии, что он решил досмотреть, чем все закончится, и превратил себя в невидимку.
Расчистив поляну, фея обошла ее по кругу, иногда останавливаясь и указывая в землю своей палочкой. После завершения обхода, Феечка вновь вернулась в центр, а в том месте, где она останавливалась, из земли вылезли мухоморы с ярко красными в белых крапинках шляпками.
Очевидно, все происходило так, как надо, поскольку фея удовлетворенно хмыкнула и взмахнула палочкой. Из кустов выскочил заяц и уселся на задние лапы около березки на краю поляны. Затем, сломав по дороге тоненькую молодую березку, сквозь деревья на задних лапах пробрался медведь и тяжело плюхнулся рядом с зайцем. Волшебная палочка взлетела вверх еще раз и в передних лапах косого оказалась свирель, а у медведя волынка.
После этого Феечка встала на носочки, выдвинув вперед правую ножку. Руки феи распрямились и легли вдоль тела. Мигнув напоследок, палочка исчезла из рук Феечки и в тот же миг над поляной грянула музыка: ДУМ да да да - ДУМ да да да. Фея подпрыгнула на левой ноге, при этом ее правая ножка взметнулась к левому колену. Еще прыжок и правая вернулась на землю позади левой. Затем все повторилось снова, с тем отличием, что теперь правая нога взметнулась к левому колену. Верхняя часть туловища танцовщицы и руки оставались неподвижны, а движения ног быстрыми и точными. Шаги и прыжки чередовались с невероятной быстротой, и их темп продолжал увеличиваться.
Ничего чудесней в своей жизни Майти-семьсот тридцать шесть не видел. Это было даже прекрасней, чем вид пробившего землю молодого ростка.
"Какое удивительное создание эта Феечка" - с восхищением подумал дух стихии, в третий раз за день, меняя свое мнение о феях.
3. Москва
Поговорив с Аней по телефону, Николас Файдер выяснил, связь с Аннет до сих пор безвозвратно потеряна, переходов между мирами не существует, а значит, магия не могла проникнуть в мир, где он сейчас обитал. Получалось, он прав и событие, приключившееся в магазине Галины, являлось хоть и очень хитрым, но все-таки обычным воровством. Решив, сделано все, что было в его силах, Файдер забыл историю, рассказанную соседкой, но через два дня в квартире Николаса раздался неожиданный телефонный звонок. В трубке Файдер услышал взволнованный шепот Галины: "Николай Васильевич, если можете, приезжайте, пожалуйста, быстрей ко мне в магазин".
- Зачем? - удивился Николас.
- Мне опять принесли монеты, про которые я рассказывала. Помните? Ну, пожалуйста, приезжайте. А я попробую ее задержать до вашего приезда.
- Кого ее? - спросил Файдер, но трубку на том конце провода уже положили. Тяжело вздохнув, бывший волшебник начал одеваться.
В магазине Николас оказался через полчаса и сразу с порога вопросительно посмотрел на соседку, сидящую за окошком с надписью "Приемка". Галина кивнула головой в сторону женщины, получавшей в кассе деньги.
Человеком, сдавшим монеты, оказалась молодая девушка с прямыми каштановыми волосами, спадающими на плечи и челкой над чуть раскосыми глазами, одетая в черные джинсы, желтую футболку и курточку цвета металлик, которая еще больше оттеняла и без того смуглую кожу девушки. На средний палец ее левой руки был надет большой перстень в виде распустившейся серебряной розы.
Девушка отошла от кассы, взглянула на Файдера не отводящего от нее взгляд и улыбнулась улыбкой женщины, привыкшей к вниманию мужчин. Встретившись взглядом с бездонными темными глазами незнакомки, Николас словно провалился в колодец. Губы сами собой непроизвольно растянулись в улыбку, и Файдер неуклюже отодвинулся в сторону, пропуская девушку к выходу из магазина.
- Николай Васильевич, что вы там застряли, - услышал Николас голос Галины, после того, как за незнакомкой закрылась дверь, - Я же вас сюда позвала не на женщин смотреть.
"Обиделась - понял Файдер - Некрасивые женщины всегда обижаются, если в их присутствии мужчины отдают предпочтение красавицам. Впрочем, красивые обижаются еще больше, если вдруг случается наоборот".
Он подошел к окошку Галины и, заглянув в него, увидел ярко-желтые кружочки, с изображением достаточно мерзкого на вид старичка.
- Это они? - спросил Николас.
- Да, - ответила Галина, почему-то сразу переходя на зловещий шепот.
- Вот я на них посмотрел и что дальше? Для чего собственно вы меня, Галина Юрьевна, звали? Чем я могу помочь?
- Я хочу, чтобы вы стали свидетелем. Я сейчас уберу одну монетку в сейф, и мы с вами посмотрим, что с ней произойдет. Хорошо?
- Хорошо, - согласился Николас, но про себя подумал: Вряд ли с ней что-нибудь произойдет.
Бережно взяв золотой кружок двумя пальчиками, Галина на цыпочках подошла к сейфу и аккуратно положила монетку внутрь. Затем, не закрывая дверцу сейфа, отошла назад и пристально уставилась на содержимое сейфа.
Прошла минута, другая, третья. Ничего не происходило.
"Видите, ничего не происходит" - хотел сказать Файдер, но в это мгновения в магазине раздался едва слышный звон колокольчика, и монета исчезла. Галина испуганно вскрикнула.
"Все-таки магия. Вот я попал" - обреченно подумал Николас, понимая, теперь совесть не даст ему покоя до тех пор, пока он не разберется в происходящем и не поможет соседке выпутаться из этой странной истории.
4. Империя Великих Лордов
Нечто странное происходило с Аннет. Словно кто-то заменял по маленькому кусочку ее душу на новую и превращал простую и скромную девочку в высокомерное, избалованное и нервное существо. Еще недавно принцесса и представить себе не могла, что все вокруг будет делаться для нее и за нее, а теперь воспринимала подобное, как само собой разумеющееся. Аннет понимала, это неправильно, но ничего не могла поделать, и от этого ей становилось еще хуже. Иногда девочка воспринимала самое безобидное слово, словно смертельное оскорбление и долго плакала, уткнувшись в подушку. А еще плакала из-за того, что у нее нет подруги, и Вик не обращает на нее внимания, а иногда вдруг настроение резко портилось и становилось невмоготу от желания без всяких причин полить слезы.