Аннотация: Не любо, не слушай, а врать не мешай...
Суженый мой ряженый,
мне судьбой предсказанный,
без тебя мне белый свет не мил...
Ох, и хороша ночь зимняя. Мороз трескучий по сугробам хрустит. Ветер студеный высоко летит, звезды на землю поземкой сдувает. Луна - подковка от него облачком серебряным заслоняется, по небу не спеша катится. Норовит, лукавая, в старую баньку заглянуть. Там за слюдяным окошком огонек теплится, смех девичий слышится.
- Суженый, ряженый, тропой нехоженой, снегом запорошенной, приди... - звонко шепчет старшая. Две сестренки погодки за ее спиной мышками притихли, поверх плеча в зеркальце таращатся. Темно в баньке, пахнет та темнота веником березовым да полынь -травой сладко-горькою. От огарка свечного в зеркальце колдовская бездна чудится и ползет оттуда жуть веселая в души девичьи. Тут одна из сестренок хвать старшую за рукав:
- Гляди вот же он!
Дрогнула лавка, огарок свечной на пол прыгнул да в кучу новых веников прямиком угодил. Девки с визгом отпрянули. Невесть что в зеркальце померещилось. А веники, знай себе, горят. Всю баньку дымом заволокло. Вдруг дверь скрипучая отворилась и сердитый окрик враз девок успокоил.
- Ишь, чего надумали шебутные! Баню спалите, где мыться будете? Чай, не лето. Вот батюшка узнает, всех в прорубь окунет.
Сестры мигом огонь затоптали, искры на снег вымели. На пороге столпились виноватые.
- Не серчай, бабушка. Погадать страсть, как хочется. Ночь-то сегодня волшебная. Сама сказывала.
Старуха полотенцем старшую по макушке хлопнула, а сама смеется:
- Так и гадали бы как у людей заведено. Сапожок за плетень бросали бы. А чтоб наверняка, так в голенище по кирпичику суньте, авось пришибете молодца.
Младшая пригорюнившись носом шмыгнула.
- Волшебства в том гаданье вовсе нет. Вот Полинка соседкина, о прошлом годе сапогом мельника в лоб припечатала, так он весь плетень изломал на щепочки.
- Так вы, негодные, плетень пожалели? Знамо, лучше баню с дымом по ветру пустить. Авось женихи тушить кинутся. Ох, плачет по вас хворостина. Обрыдалась поди.
Погрозила каждой по очереди. Потрясла пальцем скрюченным перед носами от мороза розовыми. Улыбнулась лукаво.
- Волшебства захотели? Нет его ужо, повывелось. Вот как я девкой была, лешие в лесу за каждым пеньком прятались. Водяных в реке - хоть неводом лови. А уж домового от сметаны и ухватом не прогонишь. Хорошо жили, весело.
- Ох, бабушка! - девки с трех сторон за овчинный тулуп ухватились. - Расскажи баснь волшебную!
Старуха покорно дала себя усадить на заваленку. Помолчала, любуясь как звезды жмурятся.
- Баснь хотите? Так слушайте. Жила-была в нашем краю девица. Пригожая да работящая, не вам лентяйкам чета.
Старшая под боком у бабки пригрелась, руки зябкие под подол спрятала, спросила весело:
- Как звалась, красна раскрасавица?
- А звалась она, Варварою.
- Прям как ты бабушка?
- Прям как я, милые. Имя то, поди, хорошее. Будто что в котелке булькает.
Захихикали девки. Как цыплята к наседке прижалися и луна на них засмотрелася.
- Ну, так вот, - продолжала бабушка. - Зимы тогда стояли студеные. Только девкам метель помеха ли? Сговорились подружки Варварины погадать в полночь на суженого. Все собрались, одна Варварушка припозднилась. Далеко ей бежать на посиделки, через все село да вдоль реченьки. Вот бежит она, снег поскрипывает. Вдруг видит, сидит подле проруби мужичек махонький и плачет - заходится. Сжалилась над ним девица. Подошла, спросила: в чем горе то? Мужичек слезы утер, ведерко подсовывает. Хотел водицы набрать, ан мороз ледком прорубь затянул. Вот и горе то. Усмехнулась Варвара немочи. Девкам нашим ледок проломить, что орех расколоть. Стукнула кулаком по проруби и утопила варежку. Пригорюнилась, жаль терять. Хитро бисером шита варежка. А мужичек водицы набрал и утешать принялся. Не горюй, говорит, девица. Вот тебе перстенек особенный, мастерами лесными выкованный. Варвара перстенек примерила, глядь, а мужичка и след простыл. Только снег вокруг проруби в лунном свете переливается.
Прибежала к подругам запыхавшись, рассказала баснь небывалую. Подивились все, да и забыли, гадать начали. Как пришла Варваре очередь, загадать на суженого. Села она перед зеркальцем и шепчет: Хочу видеть пригожего, будто солнышко красное. Да богатого, и чтоб любил меня пуще золота.
Молвила и рукой взмахнула над свечкою. Перстенек дареный с пальчика скок, звонко по полу цок. Будто кто в колокольцы звякнул. Запечалилась Варвара, полезла под лавками пропажу шарить. Вдруг слышит, стучат в ставенку. Младший брат - пострел зовет, надрывается. Выходи, кричит, Варварушка да беги скорее к батюшке. Там тебя сваты дожидаются, мед хмельной пьют, нахваливают. Варвара на радостях лбом белым о лавку припечаталась. Звон пошел пуще прежнего. Подхватила перстенек и домой ветерком бросилась.
Дома все вверх дном. Крик да шум кругом. Мамка с тетками в подпол бегают, разносолами расстаралися. Мужики мед пьют, перед батюшкой своего купца расхваливают. Заглянула Варвара в горницу, да и обмерла. Сидит в красном углу добрый молодец. Ликом свеж, будто девица. Очи ясные, брови черные. А уж локоны и сказать нельзя. Завиток к завитку уложены. Всем хорош, всем пригож и кафтан на нем заглядение. Девка глупая и растаяла, слезы брызнули, не удержатся.
Слово за слово, свадьбу справили. Пиво, мед текли реками. Всем селом молодых провожать пошли, в след платочками размахалися. А Варваре все будто чудится. Муж мехами ей ножки кутает, жемчуга, шелка обещается. Оглянулась Варвара на дом родной, да и ахнула. За санями, телеги, груженые сундуками, ползут, еле тащатся. Подивилась она приданному. И откуда сыскал столько батюшка? Муженьку решила похвастаться...
Тут старуха сердито охнула. Средняя внучка, заслушавшись, на колени к бабке пристроилась. Как котенок от стужи спряталась. Бабка ее с колен ссадила, да по носу щелкнула.
- Куда ж ты лезешь, телушка? Женихи ужо все окошки залепили снежками, а ты все дитя малое. Куда мне под гнетом таким, басни сказывать. Не капуста, поди, квашенная.
Сестры мигом нахальную в снегу выкачали, снова к бабкиной шубе прижалися. Средняя губки оттопыривает и ластится:
- Скажи, бабушка, а как звать жениха Варвариного?
- Борисом звать. Старосельским купцом он был. Хоромы имел знатные. В те хоромы они и ехали.
Меньшая глазки зажмурила:
- А дальше что?
- А то. Только Варвара рот разинула, приданным богатым хвастаться. Отвечает ей Борис важно так: То, не платья твои в сундуках везут. То багаж мой дорожный в след тянется. Чтобы мог при любой оказии, я себя показать, как следует.
Варвара рот и захлопнула. Муж попался видать запасливый. Пока думала, путь и кончился.
Стоит перед ней терем лаковый и светлиц в том тереме не меряно. Подивилась она диву дивному, а всего больше частоколу высокому, что вкруг терема возвышается. Частокол тот, не всяк ворон перелетит, не видать за ним света белого. Водит Борис жену по горницам, все богатство свое показывает. Право, есть на что глазки выпучить. Одна горница больше других Варваре глянулась. Висят в ней кафтаны в пять рядов, а под каждым сапоги разноцветные. Все чин чином расставлено. Тут взяло Варвару сомнение. Дом большой, а прислуги пшик. Две чернавки мыши худющие. Не чета охране откормленной, что стоит у ворот, прохлаждается. Поясняет ей муж степенно: Ты теперь, говорит, тут хозяйкою. Вот и будешь за всем присматривать, наводить чистоту, благолепие. Пригорюнилась тут Варварушка, знать работы будет немеряно. А Борис ведет ее в горницу, показать, что есть сокровенное. Там стоит ложе супружеское, а кругом сундуки дубовые. На каждом замки пудовые. Снова диву дается Варварушка, только муж не спешит рассказывать, а заместо в ладоши хлопает. Прибежали чернавки серые. Борис им велит, приказывает: Истопите баньку по белому, да ведите туда мою женушку. Пусть на ложе вернется чистая, благовоньем заморским надушена. Чернавки хвать ее под руки, потащили, чуть ли не волоком. Ох, и парили, ох, и жарили. Семь потов согнали, семь кож содрали заботливые. Чуть живую, назад доставили, благовоньем заморским удушенную.
Глядь Варвара, на ложе супружеском, сидит чудо-юдо страшное. Рожа все в белый цвет изукрашена, под глазами лежат огурчики. А страшней всего, что лысое, как младенчик вчерась нарожденный. Ох, и вой подняла Варварушка, глотка ей досталась луженая. Чудо-юдо по горнице прыгает, благим матом орет, замахивается: Ты чего вопишь, дура? Спрашивает. А ли мужа узнать не сподобилась?
Как узнать, коли кудри Борины, в уголке на палке пристроены. Завиток к завитку уложены.
Пригляделась Варвара и спрашивает: Что с тобой муженек приключилося? Может, хворь на лицо набросилась?
Отвечает Борис ей степенно: Дура ты, говорит, деревенская. Красоту ее нужно пестовать. Чтобы кожа к утру была белая.
А Варвара открыла варежку, подивилась такой премудрости. Муженек, чуток успокоившись, говорит: Ложись горемычная. Жди, когда с делами управлюся, долг супружеский приду выполнить.
Забралась на перину Варварушка, ждет пождет его, дожидается. А супруг к сундукам направился. Аки пчелка над ними кружится. Сундуки те полны золотом, жемчугами полны, самоцветами. Долго ль, коротко ль, ужо за полночь. А Борис над золотом трудится. Не щадит себя. О червонцы натер мозолики, все считает да в столбики складывает.
Дождалась наконец Варварушка, запер муж сундуки дубовые. Покряхтел, на ложе взбираяся. Наклонился над ней и молвит ласково: Ты, душа, мне дороже золота. Потому прими дар супружеский. Оберег кузнецами кованный. И вытаскивает диво дивное. Поясок золотой да с ключиком. Мы сейчас, говорит, полюбимся. А потом, надевай подарочек. Застегну я замочек ключиком и отправлюсь в дорогу дальнюю, умножать свое состояние. А сокровище драгоценное, под замком пущай дожидается. Чтобы тать лихой не позарился на жемчужину твою девичью. Дык, давай поясок примерим то, кабы не был велик не кормленной. Не успела моргнуть Варварушка, а уж ключик в замке захлопнулся. Тут терпенье ее и лопнуло. Подняла она добра молодца за грудки обеими ручками, да тряхнула так, что огурчики по всей горнице разлетелися.
Зашипела, как кошка дикая: Чтоб тебе провалиться, ироду. Да как двинет в глаз кулачком. Тут колечко с пальца, дареное, снова прыг на пол, да об досочки. Звон пошел от него серебряный.
Глядь Варвара, нет больше терема. Степь кругом да снега искристые.
Вот и басня вся, мои внученьки. Не желайте луны с неба темного.
Замолчала бабка, задумалась. Внучки тоже притихли мышками. Наконец решилась старшая.
- А, что дальше то?
- Дальше? - Будто очнувшись, старуха поднялась. Заворчала тулуп отряхивая. - Сгинул терем с добром да молодцем. Девка глупая потопталася, да бегом побежала в кузницу.
-Да зачем же в кузницу? - растерялась меньшая.
Бабка хитро глаза прищурила, подмигнула луне - сообщнице.
- К кузнецу Вакуле, за ключиком. Ох, скажу вам, хорош кузнец был.