Несмотря на все свои выходки, шутом гороховым он не был и быть не хотел. Просто, он не любил пафос и тупую покорность. Пафоса в его мире было много и был он несправедливым и ложным. Красивые куртуазные песни и балеты, которые устраивала знать, закрывшись в своих высоких башнях, не предполагали повторить или воплотить то, что пел и танцевал народ. А что еще ему, народу, оставалось? Ели мало и скудно, зато пили много и всякую дрянь. Жили в хибарах вместе со свиньями и коровами, дрались за пахотные земли, за промысел.
И все эти женщины с тяжелыми руками и затравленными взглядами и мужчины с согнутыми спинами ухитрялись еще петь, любить, радоваться и рожать детей. Последнее было особо странно,хотя и приветствовалось короной по понятной причине.
Чем занимался император, Николас, конечно, не знал, но ему было очень интересно. Налоги еще как-то ухитрялись собирать. И то, потому что поднимали голову ремесло и купечество в городах, - они и платили. А вот дороги... Кроме старых, ромских, тракты империи находились в жалком состоянии. Охрана была только при городах и больших караванах. Ямы и выбоины частенько заставляли императорских гонцов сворачивать себе шеи к большой радости жителей окрестных сел. Конечно, если чего находили в хатах, хозяев вешали, но находили не все. А уж известия, которые гонцы возили, и вовсе пропадали бесследно - зачем крестьянину пергамент? Только затем... Так что, почта тоже работала довольно плохо.
(Ну и мирок - уныло подумал Николас - вместо того, чтоб куртуазно петь, сидя в высокой башне, тащусь на осле (а кто-нибудь видел, как ходит осел, да еще по плохой дороге? позвоночник в трусы проваливается) по горам, темнеет быстро, а в попутчиках только толпы беззубых разбойников да орды вшей... - Э, нет, дорогой Николас, без вшей. Будем считать, что в монастыре имелась давняя традиция борьбы со вшами, клопами и тараканами. Поэтому, про вшей, клопов, переломы, сотрясения мозга, а до кучи, предохранение во время секса и венерические заболевания, мы повествовать просто не будем. Дабы не уморить романтического читателя и не стошнить в поцессе написания. Цем, твоя автор).
Хроники Николаса и Барса Майского.
Трактир был отвратительный. В месиве из непонятных овощей (а возможно, и фруктов) плавали кусочки мяса, подозрительно непохожие ни на мясо, ни на какой-либо другой продукт. Николас поделился с трактирным котом (заслужив полный упрека кошачий взгляд). Тут дверь распахнулась и все разговоры умолкли, а кот, коротко мяукнув, свалился под стол.
Персона, стоящая в дверях, вполне заслуживала всеобщего шока и трепета. Все, что только можно было выразить при помощи цвета, присутствовало в обрывках одежды незнакомца. Ярко-алый камзол с оборванными рукавами открывал тонкие, но крепкие татуированные руки. Из встрепанной головы торчали петушиные перья - приглядевшись, можно было увидеть и тулью от шапки оранжевого цвета. Хаос дополняли фиолетовые сапоги и зеленые портки, Карманы в портках были вывернуты и являли собой лоскуты альтернативного, желтого цвета.
- Да это же Барс Майский, знаменитый бард и ученик Сусанны Лабуды! - вскричал хозяин. - Просим, просим дорогого гостя! Может, вы что-то споете для нас? Прямо сейчас! (поскольку от трактирщика не укрылось ни состояние костюма, ни довольно скромный багаж посетителя, а песня натощак и плотный обед само собой, гораздо лучше, чем обед и тихое исчезновение).
Очевидно, придя к такому же выводу, Барс Майский молча проследовал к стулу посредине зала. Бренча на расстроенной лютне, он сквозь зубы затянул:
Ти хмара на деревi бажань,
Ти наче у волосi кажан,
Нарештi я лию, я лию, я лию
В горлянку тебе.
Удома, у кума i в гостях
Як тiльки побачу на столах,
Тебе випиваю й радiю, радiю, радiю...
Так буде добре нам вдвох, навiть вночi, та не завжди.
Ранком боляче жить, клятi жiнки не дадуть i води.
Але усе що було, те не забуть.
Хоч буде втик, -
Де та корчма, мила корчма,
серед дорiг?
Я доповзу...
Скоро все плакали. И пили. Николас пить не любил, потому тихо сидел в углу и за всем наблюдал. Когда он заметил, что Барс тоже не пьет, махнул рукой - иди, мол, сюда. Дальше сидели вдвоем.
- На самом деле, ее зовут Роксанна Борода. Но как-то не звучало, потому она решила сменить имя.
- А правда, что ты грозился голову себе отрезать у нее на глазах?
- Не, то брешут. А вот то, что все деньги потратил на нее - то правда.
- А много денег было? И как ты их потратил?
- Денег было мало. А потратил все на хлеб с водой, в ресторации заказал, пока ее слушал - в Граде дорого в кабаках питаться. Так что, не хватило, пришлось потом посуду мыть. Два дня.
- А потом?
- Потом приехала Роксана, то есть, Сусанна. И услышала, как я пою на кухне. И забрала с собой.
- Посуду мыть?
- Дурак. Петь, конечно. Только я сбежал.
- А сбежал зачем?
- Ну... зачем. Во-первых, потому что у нее жуткий характер. Во-вторых, потому что в Граде обьявили о Турнире Гениев. Последний раз он вообще сто лет назад был. при позапрошлом императоре. И то - в соседнем государстве. Я и решил - попробую. А что? Кормят бесплатно целый месяц. Народ ходит, любит... Да и Сусанне докажу. Что я ей - болонка комнатная?.. Слушай, а поехали вместе! А то, когда один, неудобно путешестввать. Разбойники нападают... Да и осел у тебя.
- Да я для себя пою. В основном, на кухне.
- А ну спой.
- Не, давай потом. А то в трактире проснутся все. Я громко пою. В дороге лучше.
Попутчик Николаса оказался парнем хоть куда. Раскритиковал скромное серое одеяние. Надавал советов по поводу моды и красоты. Прослушал частушки Николаса и предложил лучше придумать что-нибудь про Сусанну Лабуду ("любят то, что узнают, а Сусанну знают").
На подступах к Хрустальному Граду, Барс остановился. В смысле, остановил осла, на котором они ехали по очереди.
- Слушай, я так не могу. Тебе нельзя туда в таком виде. Одежда, она скрывает, отвлекает на себя внимание. На вот, есть у меня тут портки, я, пока не похудел, носил.
Скоро Николас был в ярко-алых обтягивающих штанах, малиновом жилете на голое тело и белом платке, повязанном вокруг головы, концами сзади. Прилирчиво покрутив его в разные стороны, Барс успокоился и сказал, что теперь они точно произведут фурор.
Николас по этому поводу сильно сомневался. А зря. В город они вошли вместе с массой крестьян, спешащих на рынок. При виде Барса и Николаса, стража у ворот заметно оживилась. Правду говоря, солдаты просто закисли со смеху.
- Эй вы, два клоуна! Вы кто такие и куда?
Николас впал в полный ступор, сравнявшись цветом лица с жилетом. Но Барс не смутился:
- Я Барс Майский и мы с коллегой прибыли на Турнир Гениев. Денег нет.
- Тогда два варианта. Драить казарму. Или драить казарму.
- Может, мы лучше споем тогда?
- О чем?
- Ну... (Николас, давай про Лабуду! - Да я еще не придумал! - Все равно, пой первое, что в голову придет!)... про сиськи.
Стражникам идея понравилась. Пришлось петь.
От обиды, злости на Барса и малиновый жилет, тоски по спокойным монастырским шалостям и росписям гончарной артели, песня сложилась сама собой:
(хотела переписать текст данной песни. нашла его полностью и поняла, что переписывать просто нечего. Поэтому, герою придется петь именно это).
Скоро пела вся площадь. На пятый раз стражники заучили текст и махнули - проходите, мол.
Хроники сэра Николаса, Барса Майского и Дадная.
- Мы идем в Шумный квартал, - решил Барс, поплутав часок по закоулкам. - Там мы точно найдем чего пожрать...
В городе не было белых, сияющих башен и цветов на окнах. Наоборот, из окон на головы прохожих часто выливали всякую дрянь, улицы были мощены как попало, там и сям отсутствие брусчастки скрывали доски. правда, Барс сказал, что ближе к Центру и богатым кварталам картина лучше. А здесь, на окраинах, более-менее ровную и красивую брусчатку в основном выдрали местные жители - чтоб покрасить и продать богачам на улицы. Над головами прохожих нависали деревянные нужники, прилепленные к каменным стенам домов. Хотя, канализация в городе была. На всех люках выбивались буквы ЫЗЙК - что означало "собственность муниципалитета". Почему именно эти буквы - никто не зннал. Говорили, что изначально собирались написать по-романски SPQR, да бестолково перерисовали на своей родной клавиатуре. Впрочем, от муниципалитета никто ничего хорошего и не ждал.
Белым в здании было только Налоговое ведомство, что символизировало чистоту помыслов и обилие денег. А деньги в столице водились - Николас просто чувствовал, как все вокруг кричит об этом.
- Ну, вот и Шумный квартал, - выдохнул наконец Барс. - Это здесь.
Николасу моментально стало ясно, почему Барс привел его именно сюда. Здание было ярко-оранжевого цвета. Все. Посредине красовалась криво прибитая вывеска: "У Лиспет".
- Да, на такое больно смотреть.
- У нее папа - владелец беррийских красильных фабрик. Ее тут все знают и никто не трогает.
А потрогать было за что. Лиспет, крупная, видная, энергичная, плавала между столиками, общаясь с посетителями. На шоколадном лице агатово блестели глаза. Волосы были закручены в узел на макушке.
- Барс! - обрадовалась беррийка и прижала барда к обширной груди. - А ты кто? Ну, иди, иди, и ты поприжимайся.
Обалдевший Николас утонул в... да просто утонул - с чем вообще можно сравнить женскую грудь? С периной? Обидятся, что не упругая. С доской? Убьют. Поэтому, сравнить было не с чем, а после монастыря - и подавно. Можно лишь сказать, что от Лиспет приятно пахло розмарином.
- Ну, что скажешь? Надолго в город? Как Лабуда, я тут о ней новую песню слышала? - спросила Лиспет, когда друзья отдышались.
- Я, Лиспет, решил принять участие в Турнире Гениев, - гордо заявил Барс. - Он тоже. Мы поем в разных стилях. Кстати, по Лабуду это он написал. Если про сиськи. Если про звериную тоску - то я.
- Про сиськи, тоска не в этом квартале. Мда... Турнир Гениев. Ну, попробовать можно. Только не в таком виде. Я могу помочь с одеждой, только, чем будете платить? Бесплатно у меня только Даднай поет.
Одежду Николас выбрал самого неприметного, синего цвета. Барс стесняться не стал, обновил все кричащие шмотки в еще более непомерных конфигурациях. Это позволяет быть незаметным, обьяснил он. Все смотрят на одежду, а ты спокойно думаешь о своем.
- Ну ладно, пошли.
- Что, уже петь?
- Балда, в очереди стоять. Ты думаешь, Турнир Гениев - это всякая балбесня три месяца подряд поет? Как такую прорву в городе удержать и порядок сохранить? Три дня стоишь в очереди, проходишь три предотбора. В конце концов, остаются те, у кого больше всех родственников и знакомых. Десять человек по очереди поют, шапка идет по площади. Кто больше всех набрал, тот со своей шапки забирает половину. Все остальные - десять процентов. Все.
- И что получает победитель?
- Ну, сначала он раздает свою половину обратно родственникам и друзьям. Но у короля много должников. Поэтому, все они платят какими-то услугами. Можешь, например, год пить, есть и свинячить во всех трактирах первого класса. Можешь получить воз колготок шамаханского шелка - это если налоговая палата подключается. Или даже воз харцузского гуньяга... ну, и знать любит, петь зовет к себе. Первые два года поешь в столице, потом лет десять по провинциям. Документ, который тебе выдается - с императорской печатью, подделать невозможно.
Ну и слава, народ любит... В общем, если не пить много, можно скопить на дом у Моря. Жить потом на старости, пинать домочадцев, писать странные стихи и смотреть по ночам на Луну.
- Здорово.
- Еще бы. Ну что, пошли?
Эй, Барс и ты, монашек! - крикнулаа Лиспет. - Сейчас Даднай придет, можете с ним на Турнир отправляться. Тогда точно никто не тронет и в середину очереди попадете - сегодня уже второй день Великого стояния.
Даднай понравился Николасу тем, что одевался не у Лиспет. наоборот, его одежда была скромного серого цвета. Для того, чтоб заняться своими мыслями, Даднаю можно было только глянутьь на возможного докучателя. С таким ростом и такими плечами он вообще нигде не пропадет, подумал Николас.
Говорил он мало, но все же отвечал на вопросы. Остальное успела нашептать Лиспет, пока Даднай пил зеленый чай из поллитровой кружки.
Их будущий конкурент родом происходил из уважаемого семейства городской стражи. Кастовость была нарушена почти сразу, когда выяснилось, что пятилетний ребенок научился читать и писать по вывескам и непристойным памфлетам. Еще два года пришлось потратить на переучивание у одного библиофила, который заинтересовался феноменом. После того, как в библиотеке коллекционера были прочитаны все книги, включая креческие и латунские, Даднай решил идти в школу. Там его единственного не секли и даже дали золотую медаль - после того, как двенадцатилетний ученик сдал всю программу экстерном и высадил директором дверь - за попытки жульничества в аттестате.
Семья давно не спорила с одаренным сыном. Зачем Даднаю Турнир Гениев, не знал никто. Наши герои тоже не догадались. Побеждать сын стражника не собирался. Он собирался стать Канцлером. А для этого нужен Блат. Нужен пропуск к императору. А голос есть - почему бы не спеть?
- Здесь стоять не обязательно, только если денег нет, - обьяснял Даднай. - Я пошел в середину очереди, а вы, ребят, тащитесь в хвост. Только лучше вам как-то заработать, потому что может получиться, что десятку наберут без вас. ЕСли что, там пацаны стоят, как денег добудете - к ним подходите, они вам место поближе продадут.
Даднай ушел. У Барса на томных очах выступили слезы.
- Так мы точно через неделю назад поедем, сказал Николас, с интересом рассматривая под ногами ЫЗЙК.