--
Люди вообще интересные создания. Их страшит то, что не объяснить. Раз непонятно, значит, опасно. Таких, значит, жечь надо, - вдруг задумчиво произнес хирург.
Вечер стоял чудный. На другом конце Долгого озера плавился закат, золотя воду в незабываемые переливы. Доносилось мычание коров откуда-то издалека. Гладкая вода чуть рябила вокруг наших удочек. Одолевали комары. Тишина.
Мы сидели в лодке, отплыв довольно далеко от нашего берега. Я наслаждался - в кои-то веки удалось вырваться на рыбалку. Хотя я в запасе давно, но работа, семья, дела не давали продохнуть, и на природе я бывал очень редко, тем больше ценя такие моменты. Замечание доктора выбило меня из счастливого транса.
--
Что ты имеешь в виду?
Хирург затянулся сигаретой, раздумывая. Я молчал, ожидая продолжения.
Мы познакомились неделю назад, когда приехали в санаторий. Соседи по столику, мы быстро нашли общий язык и хорошо подружились. Доктор оказался щедр на разнообразные истории, и это его замечание сулило еще одну интересную байку.
--
Да, вспомнился один случай, - хирург выдохнул клуб дыма. - Сидел вот, думал про рыб, животных всяких. Вот по ассоциации и пришло в голову. Мы с тобой погодки, Сережа. Так вот, когда ты начинал служить, я поступил на практику в одну городскую клинику. Город мой, сам понимаешь, везучий на происшествия - мегаполис, однако...
***
--
Володька! - крикнули из коридора. - Твой клиент! Только-только из реанимационной.
--
Почему мой? - пробормотал сонный Володя. - Где я и где реанимация?
--
Руки-ноги просто в крошку, - сказала медсестра, заглядывая в ординаторскую. - Тебе, костолому, интересно будет. Поди, глянь.
--
Ай, Ирина, язва ты, - Володя потянулся и длинно зевнул. - Эх, поспать не дают перспективному студенту...
Засим медсестра испарилась, и Володино "Да хирург я, вашу машу!" уперлось в уже закрытую дверь. Он снова с хрустом зевнул и сел на кушетке.
--
Вот зараза, доведет человека, - сплюнул студент.
Практика была не особо сложной, но сегодня у него шли вторые сутки без сна. Вчера случился последний экзамен, потом пьянка в честь благополучного закрытия сессии, затем ночное дежурство, потом снова пьянка - с родителями на даче в честь дня рождения. Потом дневные какие-то дела, и снова ночное дежурство. Страшный недосып давал о себе знать. У вещей появилось неприятное свойство возникать в неожиданных местах и коварно подставляться под конечности. Он договорился с коллегами, чтобы те дали ему отдохнуть, поскольку чем может помочь сонный студент? От студента и так толку чуть, а от студента, на ходу клюющего носом - и вовсе, как от козла молока.
Зараза Иринка, мало того, что нахально растолкала несчастного, так еще и разбудила в нем любопытство. "Прямо в крошку"...Так уж прямо?
Володя помигал, фокусируя взгляд. Поднялся, подошел к умывальнику, сунул голову. Зажмурился и вывернул кран на полную. Холодная вода с шумом долбанула по мозгам, и студент с кратким воплем проснулся, обтерся вафельным полотенцем и вышел в коридор.
Войдя в палату для тяжелых, Володя сразу увидел несчастную.
Девушка спала, беспомощной тряпкой лежа на койке. Запрокинутую голову оплетали шланги аппарата искусственного дыхания. Володя остановился рядом. Точеный нос был перебит, на шее виднелись синяки - ее пытались задушить. Тем не менее, мучнисто-бледное лицо с запавшими глазами завораживало. Чем-то она походила на Лару Крофт.
- Красавица, да? - вздохнул пожилой хирург, стоя у изголовья койки. Коллеги обменялись рукопожатием. Петр Васильич продолжил: - Это ж надо, такую девушку взять и измочалить. Нос перебит, руки-ноги переломаны, запястья и щиколотки прострелены, в промежности вообще кошмар...
Володя обратил внимание на ее кисти в гипсе.
--
Звери, - Петр Васильич тоскливо выругался. - Ты бы видел, что с ней было...Руки ей будто молотком дробили, ступни тоже. Как мы ее собирали - по кусочкам... Тебя поэтому и не позвали, студент. Выйдем, подышим, что ли.
- Вот как так можно? - говорил Петр Васильевич, стоя на крыльце. Занимался летний рассвет.
--
Вот как, я тебя спрашиваю? Нелюди, - горько продолжал хирург. - Это ведь не авария была, видал я людей после ДТП. Тоже порой буквально из ничего сшивали обратно...А эту - именно хотели запытать до смерти. Изнасиловали не по одному разу, кости раздробили...Потом еще и душили. Хорошо, не успели, помешал им кто-то, спас девчонку. Иногда мне все же кажется, есть кто-то там свыше...- Петр Васильевич глянул на небо.
Володя ничего не сказал, но подумал, что если и есть "кто-то там свыше", то он обладает не менее садистским чувством юмора, чем те изуверы, мучавшие девушку.
- Любопытный, кстати, случай у этой девушки, - начал было пожилой хирург и тут же оборвал себя. - Ладно, пошел я. Дежурство мое закончилось. Пора мне домой, да и тебе тоже. Кстати, старший вроде сказал, что за девчонкой смотреть будешь ты. Уточни там.
Они обменялись рукопожатием и разошлись в разные стороны. Петр Васильич - переодеваться, а Володя - еще раз глянуть на девушку.
Студент сел у изголовья, разглядывая спящую. Она действительно была очень красива. Правильный овал лица, густые брови месяцем. Коротко обрезанные черные волосы оттеняли фарфоровую белизну кожи. Порванный в уголках рот все равно восхищал идеальной формой губ. Тонкая простыня обрисовывала грудь, изящную талию.
--
Интересно, как тебя зовут? - тихонько произнес Володя.
Чуть дрогнули ресницы, словно отвечая. Но девушка, конечно, спала. Студент полюбовался еще немного, глянул на часы - шесть утра. Пора домой.
Прошло две недели...
- Привет, Анечка, - улыбнулся Володя, заходя в палату.
Девушка слабо изогнула губы в ответ.
Она вышла из комы уже на четвертый день после операции. Врачи диву давались, настолько быстро она шла на поправку. Небывалый случай, невозможный. Но факт есть факт.
- Сегодня ты должна пройти обследование, - мягко сказал Володя, стараясь не напугать девушку. От резких движений бедняга зажималась, и в глазах ее плескался дикий страх. Неудивительно, учитывая то, что пришлось ей пережить. Рядом с ней медик двигался как можно более плавно и говорил очень медленно и спокойно.
Ему очень нравилась Анна. Он старался хоть немного задержаться, продлевая... Он и сам не мог ответить на вопрос: "Что он здесь продлевает?" Эстетическое наслаждение её красотой? И да, и нет. Анечка ему просто нравилась.
В лучах солнца ее черные волосы искрились, словно прошитые серебром. Необычайно белая кожа мягко сияла, и у юноши пошли мурашки по спине. Как всегда.
--
Володя, - прошептала девушка.
--
Да? - студент плавно сел рядом.
Анна взяла его за руку. Володя затаил дыхание - не в первый раз ему позволили прикоснуться. Но он вдруг почувствовал, что подушечки девичьих пальцев не такие, как у обычных людей. Студент перевел взгляд на ее кисти - в самом деле, фаланги были длиннее и толще, чем обычно. Узкие остренькие ногти нездорово выгибались. Показалось?
--
Очень тебя прошу, - огромные зеленые глаза отчаянно молили, пряча на дне застарелый страх. Так кролик старается молить волка. - Когда будешь делать рентген, молчи о том, что увидишь. Просто молчи. А снимки замени какими-нибудь другими. И пусть больше никто не будет делать рентген, только ты, ладно? Пожалуйста.
Володя мигнул. Просьба озадачила, если не ошарашила его. Но сказанное совсем не походило на шутку или каприз.
--
Вопрос моей жизни, Володя, - Анна чуть сжала ему руку. От нее, похоже, это действие потребовало огромных усилий. Володя оценил серьезность положения.
--
Хорошо, я постараюсь договориться с Ириной. Ты ее знаешь, наша медсестра. Пойдем, Анечка, - студент помог ей пересесть в инвалидное кресло, и они вместе покатили на рентген.
--
Володя! - Ирина вбежала в ординаторскую с такими глазами, словно за ней гнались. - Ты только глянь сюда!
--
Это были абсолютно нереальные снимки, - говорил хирург, глядя в воду. Я замер, боясь пошевелиться. - Невозможные, невероятные снимки. Но факт есть факт. Хорошо, что я уже сидел на стуле. Мог бы и упасть.
Тут доктор посмотрел на меня в упор. Владимир видел не меня - он погрузился в прошлое, и заново переживал те дни. С новой силой хирург чувствовал изумление и потрясение закоренелого материалиста - врача! - от чуда, которое можно пощупать руками, и при этом абсолютно, издевательски необъяснимого.
- Ты понимаешь, Сережа, строение кистей и ступней у Анны было не человеческим. Кошачьим. Понимаешь, кошачьим!
Мне подумалось, что вряд ли Владимир хотел меня разыграть.
Володя переводил взгляд с одного снимка на другой, и на каждом он видел проклятые, невозможные когти.
От запястья ко второй фаланге пальцев кости шли обычные, человеческие. Дальше, если бы "кто-то свыше" обладал здравым смыслом, должна была идти третья фаланга, маленькая прямая косточка. Но там, наверху, съехали крышей напрочь. Дальше в пальце сидело костяное образование, похожее на старичка в халате, сидящего буквой "Z", и из плеч его, наружу, шел длинный, слегка изогнутый коготь - внешне почти неотличимый от человеческого ногтя, разве только чуть уже.
--
Володя, что делать? Что делать-то будем? - волновалась Ирина.
--
Так, Ириночка, слушай меня внимательно, - решился Володя. - Я сейчас же несу снимки Петру Васильевичу. А ты - никому ни слова! Ушей любопытных много, и не все с добрыми намерениями, поняла?
--
А...
--
Ты хочешь толпу журналистов в операционной, в туалете, и везде, где только можно и нельзя? Ты хочешь папарацци в кустах? - вкрадчиво произнес Володя.
--
Нет-нет! Я молчу, - Перепугалась Ирина и унеслась обратно.
Володя посидел еще немного, и...ни к какому Петру Васильевичу, конечно, не пошел. Он взял конверт со снимками - руку от них жгло - и сунул к себе в рюкзак. Ирине можно было доверять, студент это знал точно.
- Они у меня так дома и лежат, - Владимир пожужжал спиннингом, сматывая удочку. - Я их храню, как зеницу ока. Один только раз показал жене, когда еще ухаживал за ней. Сказал: "А вот какой у нас был розыгрыш на первое апреля". Посмеялась, конечно.
Солнце давно село. Хотя вода грела, отдавая набранное за день тепло, но подул холодный ветер. Мы принялись грести к берегу. Рыбы так и не поймали, но я все равно был доволен. Смысл рыбалки не в улове, по-моему, а в общении с природой. Ну и с людьми, если повезет на хорошую компанию. Услышанная история с лихвой искупала безрезультатных червяков на крючке.
--
Сережа, ты сам понимаешь, что лучше молчать, - хирург затащил лодку на берег и теперь стоял, щурясь на противоположный конец озера. Он ждал ответа. Напряженно ждал, затаив дыхание.
--
Я плохой рассказчик, - засмеялся я. - Да и не поверит никто.
--
Верно, - хирург с облегчением вздохнул. - Такое только темным вечером поведать, после баньки за шашлыками. Вот и хорошо. А все-таки опарыш лучше "репейника", а, Сережа?
Я пристально глянул на хирурга, который резко сменил тему. Как-то он слишком повеселел. Как будто ему стало легче, когда поделился историей из прошлого. Но веселье его мне показалось все же напускным - Владимир явно рассказал далеко не все. Выпытывать не стал, я не журналист.
Хирург оставил санаторий на следующий день, у него закончился отпуск. Я же уехал дня через два. Больше мы никогда не встречались.
***
Владимир щелкнул языком, включая лампу. Оранжевый круг упал на снимки, которых время словно и не тронуло. Хирург тяжело уселся за стол. За стеной скрипнула кровать - жена повернулась во сне.
Он провел кончиками пальцев по снимкам - в отличие от них, его руки время пожевало хорошо. Помедлил, глядя на свои ногти. Затем решился, и повесил снимки на горевший мертвенным больничным светом экран. Сейчас подобные экраны остались лишь в самых бедных клиниках страны, да в его кабинете. Прогресс не дремлет.
Владимир снова провел пальцами по белым буквам "Z", и прошлое, как огромный сом, тяжело выплыло из глубин памяти...
***
Два дня он ее избегал, но все изменилось в очередное ночное дежурство. Володя, не выдержав, прокрался к ней в палату.
Анна спала. Лунный свет падал на кровать. В неверном сиянии четко выделялись ее скулы, отчего нежное лицо приобретало треугольные - "кошачьи" - очертания.
Внезапно Анна резко села. Володя окаменел, уцепив косяк двери. Колени враз ослабели, от страха ли, от восхищения - он не мог сказать, настолько тесно сплелись в нем эти два чувства.
Глаза Анны горели фосфорическими плошками. Как у кошек. Володя сглотнул. Девушка вздохнула, и снова откинулась на подушку.
- А... ты, - шепнула она.
В палате никого, кроме них, не было. Студент прикрыл за собой дверь и сел на койку, не отрывая взгляда от ее лица, зачарованный, устрашенный, и еще более - безнадежно влюбленный.
--
Спасибо тебе, - Анна прищурилась, и жуткие зрачки уже не светились, она понимала, какое впечатление производили ночью ее глаза.
--
Ты меня спасаешь, - продолжила оборотень. - Я обязана тебе жизнью...
--
Не мне, реаниматорам, - возразил Володя.
--
Но в большей степени тебе, - Анна помолчала. - Потому что ты украл снимки, потому что врешь про меня своим коллегам. Я, конечно, стараюсь держать их любопытство в рамках, но совсем придавить не могу. А тебе приходится мучиться угрызениями совести.
Скользнула нехорошая мысль: "И каким же образом она их держит, а?" Но тут Анна коснулась его руки, и парень сбился. Мягкой, прохладной лапкой она гладила ему пальцы, и студент млел, сам себе боясь признаться, отчего ему хорошо.
--
Ты не такой, как все, ты слишком добрый, - улыбнулась девушка с закрытыми глазами. - Я не хочу тебя пугать. Меня саму достаточно напугали...
Пальцы девушки напряглись, и Володя почувствовал ее силу - в мякоть его ладони вонзились когти. Он, морщась, деликатно высвободил кисть и принялся массировать ее руку от спазма.
--
Аннушка, - выскочило нежное имя откуда-то. Володя снова произнес его, ощущая во рту, как конфету. - Аннушка моя, кошечка. Хватит бояться. Ты же сильная. Умница. Красавица. Ты их всех победишь...
Володя удивлялся, откуда что бралось, ведь никогда не сюсюкал, как сказочная нянюшка, но его уже несло. Он грел ее пальцы - когти уже почти втянулись, оставив лишь кончики на поверхности - и говорил, говорил. В приступе нежности он погладил ее по щеке - та была мокрой. Анна плакала, тихо, молча, как плачут безнадежно потерявшиеся. Она ткнулась ему в руку, ища ласки. Тогда Володя наклонился и поцеловал ее...
***
Ему позвонили. Володя не хотел отрываться от увлекательной TV-мочиловки, но за дверью были упрямей. Cтудент поплелся в прихожую. Некоторое время постоял на пороге комнаты, раздумывая, стоит ли открывать. Звонок визжал как-то неприятно, обещая далеко идущие последствия. Володя отмахнулся от дурных предчувствий и открыл дверь.
--
Здорово! - с места принялся радоваться жизни Колян. - Как сам? Как больные? Ходють кости?
--
Ходють, ходють, - буркнул Володя.
--
Ну и чё, так и будешь держать на пороге? - возмутился гость. - Зацени, че я принес! О! Водочка, брат! Это тебе не хухры-мухры...
Колян гордо качнул набитыми пакетами. Бутылки звякнули. Володя посторонился, пропуская, и закрыл дверь. Гость прошел, и начал разуваться, продолжая громко вещать.
Колян-Медведь, к сожалению, почти все время говорил на грани крика. Кроме того, был он прост и вульгарен.
Одноклассник Володи, Николай окончил школу с тройками и пошел в ПТУ. Вписался в дурную компанию, затем произошел своеобразный карьерный рост, и довольно быстро Николай дошел до поста бригадира при главе одной из столичных группировок. Поэтому Володя его терпел. С мафией лучше не дружить, но раз уж так получилось, то портить отношения глубоко нежелательно. Чревато, знаете ли.
Володя старался общаться с ним пореже, связь поддерживал только Колян. Но сегодня медвежистый браток оказался даже кстати.
Анна снилась ему почти каждую ночь. Всегда разная и всегда желанная. Володя держался, как мог. После той памятной ночи он демонстративно охладел к ней, и заходил в палату только по необходимости. Парень то радовался своему счастью, вспоминая сказочные ощущения, то чуть ли не на стену лез от ужаса, когда в памяти вставали ее светящиеся глаза и когти.
Его мучила абсурдность положения - Анна оборотень!
Володя никак не мог решить, порвать ли с ней и жить по-прежнему? Или "сжечь мосты", связав судьбы, и, возможно, став таким же ненормальным? Он честно признавался себе, что ему страшно. Медик боялся того, что девушка все же - наполовину зверь, и кто знает ее животные инстинкты?
Его, конечно, тянуло к ней. Желание и страх переплелись ядовитым клубком, и каждый раз при ее виде Володя буквально задыхался от любви.
Но как только его взгляд падал на ее руки, студент вспоминал рентгеновские снимки. Под ложечкой возникал холод, и дремучий, какой-то первобытный страх полз мурашками по спине.
А она, как нарочно, выздоравливала очень быстро, и уже вовсю бродила по клинике. Ее боязнь людей исчезла - или же спряталась куда-то на дно - и девушка подружилась почти со всей клиникой. Больные искренне полюбили девушку. За что? Неизвестно. Иногда так случается - ну, нравится человек, и ничего с этим не поделать.
Врачи вели себя странно, что добавляло сомнений. Володя не обманывался насчет людей. Петр Васильевич ведь сам лично оперировал Анну, и не мог не видеть ее пальцев. До мозга костей ученый, хотя и не лишенный сердца, он должен был бы держать Анну в палате и ставить над ней опыты. Володя прекрасно помнил, как он обмолвился тогда на крыльце: "Кстати, любопытный случай у этой девушки", и как странно осекся при этом. Анна подействовала? В душе скребли кошки.
Ведь случай уникальный! Фантастика в чистом виде! Диссертации, открытия в науке! Это же прорыв в будущее!.. Но Петр Васильевич и все прочие ограничивались вежливым удивлением: "Это ж надо, как быстро Анна идет на поправку!" И только. Коллеги Володи избегали девушку, как комары - горящих спиралей, причем они не замечали никакого давления, настолько ювелирным было ее вмешательство. Анна сделала исключение почему-то только для студента. Отчего студенту нисколько не легчало...
...Он то и дело замечал ее - то в коридоре, болтающей с кем-нибудь, то стоящей у окна, то гуляющей по парку, и каждый раз чуть ли не шипел от боли. Парень скрипел зубами, бессильный отвести взгляд, и также не могущий подойти и сказать заветное: "Привет-погуляем-я-тебя-люблю". Володя сам возвел стену между собой и Анной, и сам же мухой бился, не умея найти окно. Приходилось отвлекать себя работой. Студент с головой погрузился в учебу. Когда надоедали учебники, он играл в компьютерные игры, все равно какие, лишь бы захватывало. Когда не играл, то спал. Когда не спал, работал, загоняя себя. Алкоголь в больших количествах его не интересовал, Володя не любил терять контроль над собой. Вскоре он стал лучшим студентом на курсе...
--
Привет, - Анна заглянула в комнату, солнечно улыбаясь.
--
Здравствуй, - Володя весь потянулся к ней, но тут же оборвал себя и снова уткнулся в инструменты,
--
Нет! - Володя резко обернулся. - Анна, я люблю тебя! Ты не представляешь как!
Парень рванулся к ней, прижал к стене и зарылся в ее черные волосы. Задохнулся от аромата полевых цветов и мучительно выдавил:
--
Но ты же оборотень...
Анна молча вывернулась и скользнула в коридор.
Дверь хлопнула. Володя сжал зубы, давя стон. Что-то полоснуло ладонь, Володя глянул - оказывается, он все это время держал в руке скальпель. Студент, морщась, сунул руку под кран...
В общем, Колян, со своими навязчивыми манерами, подошел вовремя. Николай превосходно умел отвлекать от мыслей, что и требовалось Володе.
В пакетах, кроме водки, содержалась куча разной снеди, каковую парни тут же вывалили на кухонный стол.
- Ну, Вован, за живых, - провозгласил браток и принял на грудь. Володя пригубил стопку, аккуратно соорудил себе многоэтажный бутерброд и принялся хрустеть, слушая вполуха трепотню Коляна.
--
Такой ужас был! Я аж женщин после этого забоялся, - вдруг выловило его ухо, как из фона радио.
--
Что? - переспросил студент.
--
Говорю, бояться начал, - повторил Колян. - Да ты не слушал совсем! Ты чем занят-то?
--
Да так, - помрачнел Володя.
--
Влюбился, что ли?
--
Угу, - еще более мрачно буркнул студент.
--
У-у, братан, - покачал головой Колян. - Плохо дело. Нельзя. Вон шеф наш влюбился, и че? И девке плохо, и ему плохо. А я сам чуть не поседел, блин, угораздило же босса выбрать такую...
--
Какую такую? - заинтересовался Володя.
--
Щас, стопки опрокинем. Такое дело только по нажору рассказывать, - Колян налил себе и махнул. Закусив огурцом, продолжил: - Короче, повторяю с самого начала. Случилось это месяц назад, может, чуть больше. Сама история пошла-поехала год назад. Запал шеф на девку, стал к ней ездить. Без ничего, просто цветы-конфеты, и все. Респект полный. А она не дает и не дает, хоть тресни. Год ездил, прикинь, безрезультатно! - Колян снова покрутил головой. - Ну, он и сломался. Сказал: "С меня хватит", а мне велел...внушить ей уважение, короче. Я взял с собой моих четверых...
Володя слушал, жуя колбасу.
--
А девка, в самом деле, хороша была! - воскликнул браток. - Видел бы ты ее! Глазища - во! Фигура - во! Вылитая Ангелина Джоли, чесс слово!
--
Да, а что? Твоя тоже, что ли? - поднял брови Колян. - У вас с шефом, по ходу, вкусы одинаковые. Мне-то нет, мне больше блондиночки нравятся...
--
Ты дальше рассказывай, про баб потом, - прервал его студент.
--
Ладно-ладно, - засмеялся браток. - Короче, слушай. Дело во дворе ее дома было. Я к ней сначала культурно подошел, дескать, нехорошо. Шеф у нас человек известный, надежный. Реальный чувак. Она глазищами засверкала, ножками затопала и кричит: "Дерьмо ваш шеф, и вы все дерьмо!" Мы, конечно, разозлились слегка, и на нее...
Володя слушал его, так внимательно, как не слушал преподавателей. Колян говорил, и его бред, доходя до студента, укладывал все кусочки мозаики воедино. Слова братка оживали перед его взглядом, и он видел, как наяву...
***
...Посреди двора кружили четверо. Двое зашли сзади, а еще двое спереди. Пятый ждал поодаль, лицом к шестой - а шестая стояла в центре круга. Четверо ходили, как собаки, по спирали, медленно сужая витки. Лица мужчин были серьезнее обычного - добыча вела себя странно. Не звала на помощь, не дергалась курицей.
Четверо кружили, обходя напряженную, с выгнутой спиной, Анну. Ясный день, и никого - ни на улице, ни в окнах. Тишина. Даже воробьи делись куда-то.
--
Фас! - крикнул Колян. Это бригадир так своих натренировал.
Двое грамотно прыгнули с боков, а Анна - Анна взмыла вверх на метра два, оскаленная, дикая, с когтями наголо...
--
У нее реально когти были - во! - Колян в азарте поднялся из-за стола, и ходил взад-вперед, бурно жестикулируя. Володе казалось, он заполнил собой всю кухню. - И морда, ей-богу, тигриная! Глаза желтые, клычищи будь здоров! Как эта сволочь Серегу с Витьком полоснула! Думаю, все, скальпы сняты. Принялась за близнецов сзади. Я за стволы, давай пулять. Ты ж знаешь, как я стреляю, в туза с закрытыми глазами. Короче, всадил ей в руки-ноги по пуле. Она: "Вяк!" и упала. Лежит, мычит. Я ребят посмотрел, нормально, на черепах царапины только. Хотя кровищи было, ужас. Мы, конечно, обозлились серьезно. Шеф сказал: "Делайте, что хотите". Вот мы на нее и насели...Витек задушить ее хотел, да помешали...
--
Зачем? - с трудом произнес Володя.
--
Как это, зачем?! - изумился Колян. - Вован, ты че? Она же оборотень! О-бо-ро-тень! Реально, я не верил, а тут своими глазами. Это ж сволочь, зверь. Ведьма. Она шефа точняк приворожила, это ведь он не сам влюбился, это все она. Таких жечь надо. Поди, людей ела, в полнолуние свое...
--
Да не ест Анна людей! - взбеленился Володя. - Ты, сука!
Он рванул с места, и влепил Коляну - тот как раз только успел обернуться к нему - прямо под челюсть. Голова его откинулась, браток ахнул, вернул голову на место, ухнул и тут же умело сунул раз-другой Володе под ребра. Студент задохнулся и свалился.
Колян постоял немного, недобро оглядывая поверженного и ощупывая челюсть.
- И тебя приворожила, - со странной интонацией протянул браток. - Костопра-ав...
Володя сквозь зубы стонал, скорчась на полу. Колян думал, глядя в окно. Дзенькнули часы, отбивая полночь.
--
Значит, так, - твердо произнес браток. - Лечил курву ты, раз. Я могу в любой момент сдать тебя шефу. Мы люди серьезные, два. - Браток сложил два пальца и взялся за третий. - Но ты, мать твою, врач Божией милостью, три. Так что ломать тебе пальцы за то, что ты на меня полез, и за эту кошку - не, ломать не буду. Живи. И ты все-таки кореш мой, четыре. Хоть и не общаешься со мной. Да и хрен с тобой, мы люди не гордые. Ты осознал, к чему я веду?
Володя молчал, закрыв глаза, и трудно дышал.
--
К тому, что теперь, если у нас кого повредят, то я знаю, к кому идти. К тебе, потому что ты будешь молчать. А если не будешь - и я не буду молчать. А шеф у нас, ты сам понял, чувак суровый...
Колян снова глянул на студента. То ли водка его сделала добрым, то ли еще что, но браток добавил добродушно:
--
Но ты не бойся, мы своих бережем. Теперь ты под нашей крышей. Бывай, костоправ.
И ушел, переступив через студента.
На следующий день после того, как приходил Колян, Володя узнал, что Анну выписали. Без его ведома.
***
...Желтый круг бликовал на полированном столе, снимки чернели на экране. Хирург сидел в кресле, в другом конце кабинета, и курил, уставясь на кошачьи когти.
До сих пор он не знал, как относиться к Анне. Она иногда снилась ему. Его собственная жена была похожа на нее - только внешностью.
Сколько ни думал, не мог понять странного поведения коллег. Получив диплом, Володя пришел в эту же клинику. За все годы, что он там проработал, врачи вспоминали об Анне очень редко. Что-то вроде: "А вот была одна пациентка, так она выздоровела невероятно быстро. Бывают же настолько здоровые организмы!"
Скажите на милость, разве не проще было и Володе отвести глаза? Так сказать, единым чохом? Ведь могла же...
И никогда, никогда Владимир не мог понять слов Коляна: "Таких жечь надо". За что? За что?! За другое строение рук? За страшные легенды, что придумали сами же люди? За то, что они - просто другие? Что плохого в том, что они отличаются от нас?!