Аннотация: Про синее пальто, дождь и кофе. Размышления.
Мой друг щеголяет в синем пальто.
У него розовый котелок и желтые перчатки. Он приходит ко мне в гости - только что из-под дождя, пахнущий табаком и машинным смогом, блестящий от капелек воды и от боли в глазах.
Он срывает свои попугайные одежды, раскидывая вещи по углам: шляпу на стойку с ботинками, перчатки - на тумбочку под зеркалом, левый ботинок оставляет у двери в кухню, правый - у прохода в коридор, а пальто оставляет лежать синим глазом от порчи у входной двери. Пентаграмма. Пентаграмма у меня дома. Не знаю, что и думать. Ведь пятиконечную звезду можно чертить и к злу, и к добру.
Друг необратимо шлепает мокрыми носками и бахромой в низу джинсов по только что намытому полу прямиком в кухню, отпаиваться кофе и отогреваться моими глупенькими мыслями. У меня мыслей-то мало, у меня все больше эмоции. Но он говорит, что ему нравится. Ну да, наверное, тяжело все время быть умным среди умных.
Лично мне тяжело мыть полы. Все такое чистое, приглаженное... Я не могу долго быть приглаженной. Плохо становится.
Он садится у стола, кутаясь в длинный свитер, и говорит:
- Все, что пишешь, идет свыше.
- А как же Паланик, Уэлш? Неужели свыше? - отвечаю я, вынимая чашки из шкафчика.
Кофеварка неспешно и педантично готовит кофе, который я отдала ей своими руками. Все происходит без моего участия. Друг не спрашивает меня, когда врывается домой. Кофеварка сама делает эспрессо. А я стою просто так, без дела. Я - проводник между кофе и моим другом.
Уютное жужжание автомата в сочетании со стуком дождя успокаивает. На улице - вода, много воды. Она на стеклах, на траве, просачивается к центру земли и заполняет воздух. А в моем доме горит свет. Сухо. Тепло. Окна закрыты - ни малейшего дуновения. Я чувствую себя, как в субмарине. Закупорена. А за окнами - тонны воды, мутной в ночи. Ее так много. Мне трудно дышать. И деревья покачиваются медленно, как водоросли. Конечно, это ветер шевелит ветки - но мне так не кажется. А в доме, внутри тонких стенок - свет горит.
Мой друг вскакивает и открывает окно нараспашку.
- Ты что делаешь?! - вскрикиваю я, ежась от мгновенно прохватывающего осеннего сквозняка.
- Проветриваю, - пожимает он плечами, возвращаясь к столу. - Тебе душно.
- Но сквозняк же! Я простужусь!
- Ты боишься простудиться? Боишься жара? Слабости? - безжалостно спрашивает друг. - Ты боишься жизни.
- Жизни?! Какая это жизнь, в болезни? - возмущаюсь я. А кофеварка все жужжит, медленно и упорно выполняя работу.
- Посмотри на свою кофеварку, она же не боится греться. Она не боится болезни.
- Это машина! У нее программа!
- А у тебя тоже программа. Называется "смысл жизни".
У меня начинает болеть голова. Ненавижу такие разговоры. Когда же эта кофеварка сжалится надо мной?
- Чем страдать у автомата, ты могла бы взять турку, - ехидно замечает мой друг. - Так сказать, начать контролировать процесс.
- Знаешь, что? - рассвирепев, я кидаюсь к окну, закрываю себя от внешнего мира и возвращаюсь к кофеварке. - Не надо мне указывать, бесконтрольный!
- Хочешь травки? - тут же всплывает вопрос за моей спиной.
Я хватаю воздух, как рыба, вытащенная на берег.
- Ты с ума сошел! Никакой травки! - я резко оборачиваюсь к моему другу.
- Окей, - пожимает он плечами. - Кокаинчику? Героинчику? Чего хочешь, душа моя?
- Любви хочу.
Я вижу, как мой друг прячет лицо в ладони. Его плечи трясутся, он не выдерживает, и вот - взрыв хохота оглашает кухню. Друг едва не падает с табуретки от смеха и заполошно хватается руками за столешницу.
А за тонкими стенками моего дома - вода.
- Что ты смеешься? - безнадежно спрашиваю.
- Ты ведь даже простудиться боишься, - замечает он, вернув себя и табуретку в устойчивое положение. - Какая тебе любовь, дорогуша? Какой смысл жизни?
Кофеварка пугает меня мелодичным звяканьем. Друг снова разражается диким хохотом. Мой драгоценный друг.
- Вот твой эспрессо, - ставлю тонкостенные чашки на скатерть.
Друг обхватывает белый фарфор, грея ладони. У него тонкие пальцы, как у музыканта. Сейчас он вынет свою флейту, и крысы пойдут за ним. Вниз по реке, вниз по реке.
- Любовь сильнее боли, - тихо замечает он, и улыбка на его лице внезапно сменяется гримасой отчаяния.
- Тебе надо погреть ноги, - говорю, пробуя напиток.
- Ты совсем меня не слушаешь.
- Ты же не супергерой, чтобы не болеть, - продолжаю, смакуя вкус. - Супермены не должны умирать, от этого плачут дети.
Мой друг смотрит на меня, и в его глазах плещется дикая боль. Ну, где твоя флейта, а? Давай, играй же.
- Нет у меня флейты, - отвечает он, делая первый глоток. - Чушь не пори.
- Как ты угадал?..
- А кофе у тебя вкусный.
- Нет, но ты ответь, откуда знаешь, что я подумала про флейту?
- Ты с чем делала кофе, с корицей? Пожалуй, попрошу у тебя термос в дорогу, - безмятежно говорит друг.
Вздыхая, ставлю свою чашку на стол и встаю к плите. На сей раз надо варить много, этого мой автомат не сумеет - много и сразу. Я вообще не умею много и сразу. Боюсь перегореть.
...Когда оборачиваюсь с горячей туркой в руках, то гостя и след простыл.
Никого нет за столом.
Иду в прихожую - ни пальто, ни ботинок. Шляпы и перчаток тоже нет.