Сегодня был один из самых счастливых дней в моей жизни - я ехала в столицу. Я, выпускник по имени Лаврентий и, как ни странно, Леопольд, были теми тремя счастливчиками, которые отправлялись на аптекарский семинар в Тиор. С нами вместе ехал толстенький экзаменатор со столицы, который и проверял наши работы.
- Я вас умоляю, ведите себя хорошо! - уговаривала нас Куратор Лиза, но смотрела при этом только на Лео.
- Куратор, как вы можете в нас сомневаться! - искренне возмутился мой сокурсник.
- После того, Леопольд, как вы стали одним из трех лучших студентов Колледжа, я вообще не знаю, о чем думать. Вот уже несколько дней я сомневаюсь в основах мироздания.
- Я даже не знаю, как воспринимать ваши слова, - весело сказал Лео, - как комплимент или как надругательство над моим несомненным аптекарским талантом, который вы наконец-то рассмотрели.
- Это не я его наконец-то рассмотрела, а вы его наконец-то проявили, - заметила Лиза. - Еще раз прошу, ведите себя хорошо. Не позорьте лицо нашего Колледжа. Ясно? Иначе вас будут ждать всякие сюрпризы.
- У-у-у, Куратор, - испугался Лео. - Сколько лет вас знаю, а вы до сих пор на меня наводите ужас. Я обещаю вести себя хорошо и за этими двумя присмотреть. Поняла, Ташка? Поход по борделям отменяется!
- Как-нибудь переживу, - ответила я, очень стараясь сдержать улыбку, которая так и норовила вылезть на мое лицо с того самого момента, как я узнала, что еду! Еду!!! В столицу!!!
Кроме нас, на молодой жукачаре, поданном к воротам территории Колледжа, уже сидело около двух десятков аптекарей. Некоторых я знала, а некоторые, судя по всему, прибыли из ближайших городков. Свободными на жукачаре оставались лишь места на крыльях возле головы, на которой сидел управитель. Жукачара нервно перебирала длинными черными усами, а в огромных фасеточных глазах радугой отражалось яркое осеннее солнце.
- Грузить твою сумку? - спросил едва не плачущий от зависти Федор.
Рядом мрачный Флор гладил жукачару по хитиновому боку. Конечно, братья были за меня рады, но при этом были свято уверены, что им такая поездка намного нужнее. Да вот только в школах такие тесты не проводились и счастья поездки в столицу им придется ждать еще долго. К тому же я поручила братьям во время моего отсутствия мыть полы в Академии, строго-настрого запретив появляться магам на глаза.
- Не нужно, я ее сама погружу, сумка легкая, - подумав, ответила я. С братьев станется тайком остаться на жукачаре, поэтому лучше их туда не допускать.
Сумки ставились в специальную нишу под сидением. Свою любимую сумку с необходимой аптечкой я повесила на шею - опыт путешествия на больших жуках подсказывал мне, что она может пригодиться. Мы с Лео сели рядом, я тщательно пристегнула все имеющиеся ремни безопасности, едва ли не единственный, последовал моему примеру.
Управитель выставил перед носом жукачары кусок сахара размером с мою голову, подвешенный на длинном пруте, и мы поехали. Ход у жукачары оказался очень плавным, и если бы не пролетающие мимо здания и бьющий в лицо ветер, можно было подумать, что я просто сижу в кресле-качалке.
- С сидений не вставать, по надкрыльям не ходить, - вслух процитировал Лео инструкцию по поведению на жукачарах. - Ты, случайно, не знаешь, сколько было жукакатастроф?
Я пожала плечами. Жукачары считались самым быстрым и безопасным средством передвижения, которым пользовались повсеместно с тех самых пор, как эти огромные флегматичные жуки двести лет назад проникли в наш мир во время Прорыва. Теперь жукачар разводили на специальных фермах, были выведены различные породы - гончая, грузовая, пассажирская. Опасность представляло лишь путешествие на старой, хромой и к тому же переполненной жукачаре, которые в большом количестве курсировали между селами. Однако, самое страшное, что угрожало их пассажирам - свалиться с крутого бока в дорожную пыль и грязь. В таком случае жукачару останавливали, благо, эти заслуженные пенсионеры уже еле ползали, потерявшегося поднимали, отряхивали от пыли и все продолжалось до нового падения.
- Я еще никогда не ездил на жукачаре, - признался Лео. Руками он крепко держался за подлокотники сидений, на бледном лице не было ни кровиночки.
- Все будет хорошо, - мягко сказала я, - знаешь, когда я ездила в Козево навещать родных, то у нашей жукачары не было двух лап. И ничего, доехали. Правда, у меня потом вся пятая точка болела, отбила на сидении.
- А куда делись ее лапы? - спросил Лео, немного расслабляясь.
- Насколько мне известно, их съел ее хозяин. По пьяни, на спор. Сырыми.
- Сырыми? - скривился сокурсник. - Это же противно.
Мясо жукачар было очень вкусным и относительно недорогим удовольствием. Только вот сырым оно имело очень специфический запах, который заставлял большинство переплачивать втридорога и покупать уже готовое блюдо.
- Если его есть очень пьяным, - возразила я, - то, наверное, не очень противно.
- Да ладно. Я тебе как опытный выпивоха заявляю - невозможно напиться до такой степени, чтобы с удовольствием есть сырое мясо жукачары!
Главная цели этого разговора мною была достигнута. Лео позабыл про свои страхи, отпустил подлокотники и расслабился, вовсю увлекшись обсуждением глупых поступков, которые совершают пьяные люди. Благо, информации по этой теме у нас обоих было предостаточно. К аптекарям иногда приходят люди с такими проблемами, что остается только диву даваться, как пострадавшему такое могло прийти в голову!
Мы отъехали уже довольно далеко от города, как вдруг над нашими головами раздался оглушительный шум. Удивленно подняв голову, я увидела, как на нас с неба пикирует огромная пернатая туша.
- Что это? - хотела было закричать я, но не получилось - моментально пересохшее горло издало только невнятный хрип.
У всех людей ужас проявляется по-разному. Кто-то замирает, кто-то кричит, кто-то бежит. Кричащих у нас оказалось большинство. В том числе и жукачара. Я никогда не слышала, чтобы эти насекомые издавали такие звуки - как будто огромный мел скрипит по классной доске. От этого звука заныли зубы, а в мозгах затрезвонили колокольчики.
Жукачара резко дернулась в сторону, уходя от когтистых лап чудища. Меня в кресле мотнуло так, что показалось, что голова осталась где-то позади, не успевая догнать тело, только уши каким-то чудом слышали, как рядом монотонно бормочет Лео:
- Мама, мама, мама, мама...
Наше транспортное средство полностью отдалось инстинктам, совершенно игнорируя что-то вопящего управителя, лупившего жукачару дубинкой по голове. Забыв, что крылья ей обрезали под корень еще в детстве, огромный жук дрогнул надкрыльями. Раздался треск сдерживающих их канатов и надкрылья резко разошлись в стороны. Мое сиденье оторвалось, и я полетела куда-то в лес, успев только закрыть глаза.
Это неправда, когда говорят, что перед смертью у всех проносится вся жизнь перед глазами. В те секунды, пока длился мой полет, я размышляла о том, насколько мне будет больно и как долго будет длиться агония.
Все оказалось значительно хуже. Никакая подготовка, будь ты трижды прославленным лекарем, который сталкивается в лечебнице с самыми страшными травмами, не поможет, когда больно лично тебе. Когда боль впивается во все тело огромным раскаленным штырем, когда не возможно удержаться от крика, а из глаз ручьем текут слезы. Когда твое тело вопит и требует одного: "сделай же что-нибудь! Сделай! Мне больно!", а мозг нестерпимо медленно соображает, с тебя слетают любое воспитание, любые чувства, любые желания, оставляя только одно - чтобы это наконец-то прекратилось.
"Успокойся!" - приказала я себе, когда первый приступ паники утих. - "Открой глаза и определи, что с тобой. Тебе никто не поможет, кроме тебя".
Прокусив губу, чтобы новая вспышка контролируемой боли помогла сосредоточиться, я осмотрела себя. Перелом левой руки - раз. Трещины, а то и переломы ребер - два. Глубокие кровоточащие царапины на ногах - три. Кровь течет по лбу, но кажется, череп цел. Все не смертельно. Не смертельно. Не смертельно. Спокойно. Только спокойно!
Я не знаю, то ли это Таракан не доглядел, то ли Подкова помогла, но пролетев на сидении через колючий кустарник (привет царапинам), я левой рукой затормозила о дерево (в ней хоть одна кость целая осталась?), а правая была все время инстинктивно прижата к груди, придерживая сумку с драгоценностями - деньгами, документами и, конечно же, слава Подкове, моей аптекарской сумкой.
Выпутаться из ремней безопасности одной рукой оказалось довольно тяжело. Но я спешила - до того момента, когда меня настигнет посттравматический шок, оставалось мало времени, нужно было с максимальной пользой использовать остатки адреналина в крови. Торопясь, распотрошила сумку, высыпала в рот несколько порошков, уже трясущейся рукой помазала лоб мазью и... все...
Трясясь и шатаясь, с расплывающимися перед глазами разноцветными кругами, стуча зубами, я пыталась отойти как можно дальше от дороги, с которой до сих пор доносились вопли и страшный треск. Конечно, умом я понимала, что мне, как аптекарю, нужно было забыть про собственные беды, что мой долг - помогать людям, тем более раненным людям, но все мое существо противилось этому. Только от мысли о том, что мне там будет больнее, что меня ранят, становилось так страшно, что ноги сами несли меня прочь.
- Ох, - застонал кто-то у меня под ногами.
Я опустила глаза вниз и без сил опустилась рядом с лежащим на опавшей листве Леопольдом, безучастно поинтересовавшись:
- Живой?
- Угу. А ты?
- Тоже. Я-то думала, что за десять лет обучения в аптекарском Колледже ты усвоил, что ходящий человек - живой.
- Решил уточнить, - пробормотал Лео. Мое сознание то уплывало, то возвращалось, а руку будто медленно превращали в фарш, отщипывая по кусочку. Звуки на дороге то взрывались в голове яркими до рези в глазах цветами, то доносились, как сквозь вату.
- Таша, - слабо позвал сокурсник, - ты не думай о тех, кто там, на дороге. Первое правило выживания - спаси себя в первую очередь. Чем ты им поможешь?
- Я не знаю, - простонала я. Во мне боролись желание выжить и чувство долга, разрывая меня на части. - Но у меня же есть лекарства, вот, нашла, даже обезболивающее еще осталось. Открывай рот, сейчас я его тебе отдам.
- Немедленно выпей его сама! - приказал Лео. - О себе надо думать. Я и так уже, считай, покойник.
- Не говори глупостей, - отрезала я тоном, которым обычно разговаривала с братьями, когда они начинали нести чушь.
- У меня вена на ноге разорвана, - скучным голосом сказал парень.
Я встрепенулась, усилием воли отгоняя дурноту. Какой же из меня аптекарь, даже не удосужилась спросить, что с моим другом!
- Я жгутом перевязал, - пробормотал соученик, облизывая пересохшие губы. - Но два часа... и все... отрезать... или...
- Тшшш, - успокаивающе сказала я. - Нас спасут. И ты не умрешь.
Лео слабо улыбнулся.
- Знаешь, а я никогда не думал, что умру вот так. Грустно. Я столько еще не успел сделать... так глупо жил... столько времени зря тратил... эх...
Во время своей практики в лечебнице я неоднократно выдела умирающих, находящихся в сознании. И все они сожалели о том, что прожили жизнь не так, как нужно было. То ли зря тратили время, то ли обижали близких, то ли занимались тем, к чему не лежит душа. И у всех, у всех было одно желание - вот если бы им свыше дали еще один шанс! Как бы тогда они прожили свою жизнь - интересно, ярко, полезно! Я не знала, что отвечать на такое. Возможно, умирая, я тоже буду плакать и сожалеть о своей не правильно прожитой жизни, но сейчас мне казалось, что я живу правильно.
- Все будет хорошо, - наконец сказала я.
Лео молча протянул мне руку. Я переплела свои пальцы с его и мы замерли в молчании.
Сколько так времени прошло - я не знаю. Время то замедлялось, то летело, как гоночная жукачара. Очнулась от своего болезненного забвения я только тогда, когда меня по щеке ударила чья-то ладонь:
- Подъем, Кнопка. Чего разлеглась?
Я несколько раз моргнула, чтобы смахнуть с ресниц слезы и уставилась на склонившегося ко мне Эрнесто. Его волнистые волосы были растрепаны, в них застряли сучки и листья, лицо украшал свежий порез. Прежде безукоризненная форма носа была испорчена, переносица была опухшая. Неужели нельзя это было вылечить магическими методами?
- Лео? - прошептала я.
- Нет, это Эрнесто.
- Лео жив? - я пошевелила правой рукой, но холодные пальцы сокурсника не дрогнули в ответ. Сердце сжала такая боль, будто на грудь надели тугой обруч.
- Вставай, - сказал маг нетерпеливо.
Тело настолько затекло, что попытка пошевелиться отозвалась резкой болью.
- Я не могу встать, - хрипло призналась я.
- Что, решила закончить свою жизнь на холодной земле? - Эрнесто быстро высвободил мою ладонь из руки Леопольда. Рядом с моим другом в задумчивости стоял еще один молодой маг. С его ладоней срывалось теплое зеленое сияние. - Помирать, маленькая уборщица, надо дома, на кровати, в окружении детей и внуков.
Те три дня, которые мы не виделись, для моего неудачного насильника явно прошли нелегко: под серо-зелеными глазами были большие синие круги, щеки впали, а нос заострился. Не ел он все это время, что ли? Хотя в насмешливой улыбке, которая гуляла по полным губам, не было ни капли раскаяния за свои поступки. Впрочем, что это я? неужели я хочу, чтобы он упал передо мной на колени прямо в осеннюю грязь и попросил прощения? Глупости. Мне вообще все равно, что он там себе думает.
Я снова посмотрела на Лео. По его мертвенно-бледному лицу ничего определить было нельзя. Грудная клетка, кажется, не поднимается, но у него может быть поверхностное дыхание!
- Да жив твой дружок, жив. Подъем, - решительно сказал маг и потянул меня за обе руки.
Ломанная левая отозвалась такой болью, что я мгновенно потеряла сознание...
Сознание вернулось ко мне резко, словно в голове загорелся алхимический свет. Вот фонарь во дворе темный, щелчок - и целующаяся под ним парочка освещается ровным желтым светом, а из окна моих братьев раздается гогот. Стараясь не шевелиться, я открыла глаза и попыталась понять где я и что со мной.
Оказалось, что я ехала на спине медленно бредущей жукачары. Судя по яркой расцветке надкрыльев, это насекомое принадлежало Академии духов. Рядом со мной неподвижно лежали тела попутчиков, но - слава всем Богам, - они дышали! Я снова закрыла глаза, наслаждаясь тем, что боль отступила, во всем теле царила приятная пустота.
- Ты, Эрнесто, какой-то дурачок. Никто тебя не заставлял тащить эту простолюдинку по лесу на руках, - донесся до меня мелодичный женский голос.
- Надо было ее волочить за волосы? - холодно отозвался Эрнесто. - Или ты знаешь другие способы транспортировки бессознательного тела?
- Можно было ее левитировать, - заявила женщина. - Я бы предпочитала, чтобы на руках ты носил только меня.
- Я бы предпочел вообще до тебя не дотрагиваться, Камилла, - сказал Эрнесто.
- А придется, мой дурачок! - пропела женщина и засмеялась.
- Эй, Кам, - сказал какой-то мужчина. - Да вед ты не знаешь главного - наш Эрнесто эту девицу знает. Ты бы видела, как он с ней мило беседовал!
- Знает? - взвился женский голос. Я вся внутренне сжалась, старательно имитируя бессознательность. - Так вот почему ты нас так торопил? На свидание с девчонкой опаздывал?
- Не говори глупостей, Камилла, - устало сказал Эрнесто. - Какое свидание? Я просто чувствовал, что вот-вот случится беда. И, видишь, мы не успели. Посмотри, сколько людей пострадало!
- И что? Это же жалкие людишки, - пренебрежительно казала Камилла. - Зато мы уничтожили артынску, и никто из наших не пострадал. Я уверена, мы получим вознаграждение!
- На что ты потратишь свою часть, Кам? - спросил еще один мужской голос.
- Куплю ингредиентов для возбуждающего зелья, - хихикнула женщина. - Может быть тогда мой милый дурачок Эрнесто воспылает ко мне страстью?
Вокруг засмеялись, раздались выкрики: "Теперь берегись, Эрнесто", "Камилла своего не упустит". Мой знакомый маг ничего не ответил, а я удивилась очередному открытию: оказывается, маги и шутят так же, как и обычные люди. Эти шуточки, намеки на то, что сделает Камилла, когда Эрнесто выпьет ее зелье, можно было вложить в уста любого члена компании молодежи, которая сидела по вечерам в беседке в нашем дворе. Через открытое окно ко мне иногда доносились обрывки их разговоров и смеха.
-Интересно, откуда в наших лесах появилась целая пара, да еще и к тому же успевшая обустроить гнездо? - раздался совсем не далеко от меня приятный тенор. - Почему их никто не почувствовал?
Разговаривающие и перешучивающиеся маги моментально замолчали.
- Наверное, из территории другой Академии залетели, - предположил кто-то.
- И ты слышал о Прорыве?
- Нет.
- В том-то и дело, - задумчиво сказал тенор. - Я ведь поднял все архивы после того, как вы уничтожили первую артынску. Они проникают в наш мир только после сильнейшего прорыва из мира Оут. А тут - просто так появляются и никто ничего не почувствовал?
- Скорее всего, их разводила какая-то Академия в своих целях, - предположил Эрнесто. - А эта пара сбежала. А те маги не хотят лишних разговоров, и поэтому промолчали.
- Разведение таких огромных созданий, как артынски, в тайне невозможно, - заметила Камилла. - Обязательно бы кто-то проболтался. Или ты думаешь, что те маги сами выносили за ней помет? А простолюдины язык за зубами держать совершенно не умеют. Ведь это же чууудо!
Я лежала, стараясь не шевелиться и дышать ровно-ровно, как будто я нахожусь в глубоком сне. Я не знала, откуда эти артынски взялись в наших лесах, но знала одно - человеку, знающему, что маги проворонили чудищ, несдобровать.
- Почему ты так волнуешься, Энрике? Может быть, это был маленький Прорыв, такой себе Прорывчик, и старейшины решили промолчать. А твои архивы врут - ведь все меняется со временем.
- Может быть, может быть, - мягким тенором ответил Энрике. - Но я...
- Следи за своими пациентами лучше, - прикрикнула Камилла. - Еще не хватало, чтобы они все очнулись и устроили тут вопли. Терпеть такое не могу.
Под мерный шаг жукачары я заснула, так и не додумав мысль о том, как бы половчее скрыть вои ранения, чтобы родители не знали. Им не нужно волноваться. Интересно, дадут ли в Академии Духа отпуск по болезни? Или предложат либо выполнять свои обязанности, либо увольняться. Но, в любом случае, я успела подать прошение о премии.
Я проснулась только тогда, когда жукачара остановилась. Судя по звукам и знакомым запахам, нас привезли во двор аптекарского Колледжа.
Я открыла глаза и встретилась с его добродушным и внимательным взглядом. Довольно кивнув, он повернулся к другому раненому:
- Вставай.
С трудом поднявшись, я на миг прикрыла глаза - мир вокруг завертелся со скоростью карусели.
- Таша, стой, не двигайся, я тебе помогу, - ко мне по спине жукачары бежал Антиох. - Давай, осторожненько, пойдем.
Двое наших одногруппников грузили на носилки стонущего Леопольда, а симпатичная выпускница, вцепившись ногтями в щеки, застыла статуей над телом третьего лучшего учащегося Колледжа, которому выпала удача съездить в столицу. Вот и съездили.
Энрике вместе с нами вошел в лечебницу. Его черная мантия с темно-зелеными узорами пугала больных, и они вскакивали с лавок, на которых ожидали своей очереди под кабинетами, кланяясь и переглядываясь. Ведь магов приглашали в крайних случаях и только для богатых пациентов. В нашей лечебнице маги не бывали ни разу.
- Мы тебя сразу в операционную, - сообщил Антиох. - Чтобы ты испугаться не успела. Нужно руку в шину поместить...
- Я помогу вам со всеми пострадавшими, - спокойно сообщил Энрике.
- У меня нет денег, - предупредила я.
- Я бесплатно, - пожал плечами маг. - В качестве практики. Но если ты не хочешь...
- Простите, господин маг! Конечно, я хочу, я очень прошу вас помочь мне, - пролепетала я. После помощи мага шансы на то, что я буду владеть своей рукой, как прежде, многократно возрастали.
Энрике до поздней ночи возился в лечебнице. Прослышавшие о бесплатной магической помощи, больные наводнили всю лечебницу и даже во дворе было невозможно протолкаться. Флору и Федору, которые сопровождали меня домой, пришлось здорово потрудиться, чтобы пробиться к выходу.
- Скажем родителям, что ты пострадала минимально, - по дороге рассуждал брат. - Руку в лубках спрячешь под широким свитером, покажем только царапины. С домашним хозяйством мы тебе поможем.
- Я посуду мыть не буду! - заявил Флор. - Предупреждаю сразу. А полы в Академии ты теперь сама мыть будешь?
- Ты совсем дурак? - спросил Федор. - Как она это будет делать?
- Ну, - принялся рассуждать Флор, - воду мы поможем ей принести, а вот швабру вполне возможно одной рукой двигать.
- Погодите, - сказала я. - Возможно, мне еще отпуск по болезни дадут.
- Маги? Ты думаешь, они способны на такую щедрость?
- Что мы гадаем, вот у них траур закончится, пойдем и спросим, - пожала я плечами.
В моей комнате нас уже ждал отец, нервно поглаживающий бороду.
- Как ты? - кинулся он ко мне.
- Папа, ее не надо обнимать, она вся в синяках, - остановил его Федор.
- Не беспокойся, пап, все хорошо, - придала я своему голосу как можно больше уверенности. - Мама знает?
- Я решил ей не говорить, - развел руками отец. - Лучше ее не волновать.
- Правильно, - согласилась я.
- Я хотел прийти к тебе в лечебницу, но мальчики сказали, что они и сами могут.
- Да, - с любовью сказала я, - они у нас выросли настоящими мужчинами.
Папа кивнул и вышел из комнаты, тихонько закрыв за собой дверь. Братья расположились на своих любимых местах - Флор на подоконнике, а Федор - за письменным столом.
- Рассказывай, как это все было! - потребовали они в унисон.
Я тяжело вздохнула. Если не рассказать младшим все, до последней детали, они не отстанут. Хотя что там рассказывать, я же почти ничего не видела. Даже когда мне составляли кости, Энрике погрузил меня в магический сон, хотя я сопротивлялась изо всех сил. Не каждый день выпадет удача увидеть свое внутреннее строение.
Впрочем, об одном я решила никому не рассказывать - о невольно подслушанном разговоре магов на спине у жукачары. Возможно, его слышал кто-то еще из раненных, точно так же прикинувшихся бессознательными, хотя вряд ли - повреждения остальных выживших были намного серьезнее, чем мои. Не привязанные ремнями безопасности, они были сброшены о спины жукачары в первые мгновения сражения. Некоторые нашли свою смерть под внушительными лапами насекомого, кто-то погиб от полученных ран. Руководство Колледжа больше всего удручала смерть толстенького столичного экзаменатора. Они боялись, что из-за этого инцидента наше учебное заведение вычеркнут из ряда благонадежных и уже не будут посылать высоких гостей.
Несколько дней я отлеживалась в кровати, однако потом мой желудок взбунтовался. Есть пищу, которую готовили мои братья, было практически невозможно. Недожаренная яичница сменялась пригоревшей кашей, а каша - супом, в котором целая картофелина соседствовала с несколькими крупинками и очень большим количеством соли. Матери, чтобы она ничего не заподозрила, братья покупали еду у соседки. Отец напрочь отказывался есть стряпню братьев и ел на работе.
Тарас, который всячески демонстрировал свою заботу и носил мне конфеты, последние осенние фрукты и цветы, не догадался принести хотя бы большую сдобную булку или кусочек жареной курочки. А просить его об этом мне было стыдно.
- Ты чего с кровати встала? - весело спросил у меня Флор, когда я выползла на кухню. - А мы тут готовим.
- Я в курсе. Почему так горелым воняет?
- А, это еще с утра что-то на плите осталось, вот оно и догорает.
- Ясно. Что сегодня на ужин?
- Мы решили кормить тебя разнообразно, ты же все таки у нас больная, - важно заявил Федор, выныривая из-под большой книги с рецептами. - Сегодня у нас куриный суп.
- Ясно. Курицу вы целиком в кастрюлю обрались затолкать? - поинтересовалась я, стараясь не обращать внимания на бардак, царивший на моей маленькой и уютной ранее кухне.
- Что сразу Флор? - возмутился братец. - Я только твои указания выполняю.
- Вот поэтому в том году, даже в горячке, я предпочитала готовить себе сама, - пробурчала я, пытаясь надеть фартук. - Сегодня в Академию духа пойдем, у них траур закончился. Пора полы мыть.
- Да, - подтвердил Флор, с готовностью отдавая мне нож, - перед трудовым подвигом нужно хорошо подкрепиться.
Полы в Академии Духа встретили меня слоем налипшей грязи.
- Дааа, - протянул Федор. - Думаю, отпуск они тебе не дадут.
- Конечно, не дадут, - прокомментировал за нашими спинами Эрнесто, - кому охота жить в такой грязи?
Мы обернулись и потрясенно застыли.
Эрнесто выглядел просто великолепно. Шикарные волнистые волосы рассыпались по плечам. Ярко-алая мантия, подбитая мехом, так хорошо смотрелась на его фигуре, что была бы здесь моя сокурсница Нана, то упала бы к магическим ногам, простонав "Я вся твоя". Я не шучу - однажды она при мне проделала такое представление перед известным в нашем краю промышленником, эффектным мужчиной, как говорится, в самом расцвете сил. Однако выяснилось, что слухи про промышленника были достоверными и деньги его интересовали значительно больше экзальтированных девиц. Губы кривила знакомая мне насмешливая улыбка. От всего облика моего знакомого веяло чем-то таким, что подсознательно внушало дрожь и восхищение. Казалось кощунственным даже думать о нем иначе, чем "Господин маг".
- Маг! - прошептал Федор.
- Я вижу, - тоже шепотом ответил Флор и уже нормальным голосом спросил: - Вас потрогать можно?
- Что? - удивленно спросил Эрнесто и с него мгновенно слетела аура Великого и Могучего.
- Ну, дотронуться. Господин маг, пожалу йста! Я потом эту руку мыть не буду!
- Хорошо, - растерянно сказал маг. - Если тебе это так нужно...
Рядом Федор отчетливо заскрипел зубами. То ли от злости, то ли от зависти. Но Флора это не смутило и он ласкающим движением провел по мантии рукой.
- Всегда мечтал иметь себе курточку из такого материала, - нежно проговорил он.
Федор, не в силах сдержаться, хихикнул.
У Эрнесто сделалось такое лицо, что я всерьез испугалась, что он испепелит моего братца на месте. Подскочив к ним, я здоровой рукой оттянула Флора от мага, спрятав его за спину. Наверное, со стороны это выглядело смешно, ведь брат был значительно выше меня, но это было неважно. Вряд ли Эрнесто сделает со мной что-то плохое, ведь тогда и ему, и сотне других магов придется ходить по слою грязи, покрывающему коридоры. А они не любят, когда в их прекрасной жизни что-то не так.
- Вы что-то хотели, господин маг? - дрожащим голосом спросила я.
- Эх, Кнопка, Кнопка, - сказал Эрнесто, вновь обретая на лице знакомое мне выражение легкой насмешки, - каждый раз, как я тебя вижу, ты с новым мужчиной. Что на улице под фонарем, что в лесу под кустом. Сегодня вот даже двоих в Академию не постыдилась привести.
- Это мои братья, господин маг. Они помогут мне убрать здесь, ведь вы знаете, что я не совсем здорова. Или вы против?
- Братья? - протянул маг. - Что ж, я мог догадаться. По их исключительной наглости поведения.
Он машинально коснулся своей искривившейся переносицы. Я промолчала.
- Я хотел поговорить с тобой, маленькая уборщица.
- Говорите.
- Наедине.
- Подсобка вон там, - сказала я братьям.
Они намек поняли и пошли в сторону подсобного помещения, постоянно оглядываясь. Эрнесто проводил их взглядом и усмехнулся.
- Тот, который щупал мою мантию, грозит мне кулаком. А второй его одергивает.
- Я так и подумал. Но, в любом случае, можешь передать своим защитникам, что я не собирался тебя обижать. Ишь какие смелые. И я уже просил называть меня Эрнесто.
- Да, господин Эрнесто. Что вы хотели?
- Как твоя рука? - неожиданно заботливо спросил маг.
- Заживает потихоньку, - ответила я.
- Как Энрике поработал?
- Прекрасно.
- А ведь это я его попросил подлечить тебе руку, - хитро улыбнувшись, признался Эрнесто. - А чтобы это не выглядело подозрительно, пришлось лечить и всех пострадавших. Тех, кто выжил.
Мне бы поблагодарить, но я так и застыла с открытым ртом. Что это за несвойственная магам благотворительность? И что теперь требуется от меня?
- Конечно, конечно, не стоит меня так слезно благодарить! - ядовито сказал Эрнесто, и это вывело меня из ступора.
- Простите, господин Эрнесто, конечно, я вам безмерно благодарна! Если бы не вы, Леопольд, да и многие другие, умерли бы.
-Да мне плевать на них, - нетерпеливо отмахнулся маг. - Мне было нужно, чтобы ты как можно быстрее выздоровела.
- Зачем?
- Потому что ты пойдешь со мной на Бал Первого Дня Зимы, - сообщил Эрнесто так, будто это все объясняло.
- На Бал, который ежегодно проводится магами нескольких близлежащих Академий в здании бывшего дворца магов в Быстрице? - уточнила я.
- Да.
- Вы издеваетесь, господин маг? - как можно холоднее спросила я.
- Почему же? Вовсе нет. Каждый приглашенный имеет право привести с собой одного спутника. И вот я решил, что ты будешь моей спутницей.
- А если я откажусь? - поинтересовалась я.
Судя по выражению лица молодого мага, такая мысль даже не приходила ему в голосу.
- А ты откажешься?
- Да.
- А если я прикажу?
- Посещение Бала не входит в круг моих обязанностей, поэтому уволить за отказ вы меня не сможете. Тем более, что я сомневаюсь, что проректор знает о том, что вы решили меня пригласить.
- Ммм... - задумался Эрнесто. - Как же с тобой сложно. Хорошо, считай, что я таким образом прошу прощения за свою пьяную выходку.
- Извинения приняты, - сказала я и попыталась развернуться, чтобы уйти, но маг поймал меня за руку:
- Так ты пойдешь на Бал?
- Я подумаю. Извините, господин Эрнесто, мне нужно работать.
Он закатил глаза и пробурчал:
- Женщины... вы хуже чудовищ.