Аннотация: глава о том, чем стоит жертвовать ради родных
Когда я вернулась домой с работы, то в свой комнате на кровати сразу обнаружила отца. Подавив раздраженный вздох, я приготовилась выслушивать наставления о поведении с Тарасом. Но вместо того, чтобы привычно начать беспокоиться за мое дальнейшее существование без мужа, отец умоляюще протянул ко мне руки:
- Доченька... Мама заболела...
Обычный ужас ребенка, родитель которого болен во мне быстро сменился профессионализмом:
- Когда? Какие симптомы? - я схватила аптекарскую сумку и направилась к родителям.
Мама болела редко, она практически не выходила из дома, и разве что иногда подхватывала от нас какую-нибудь простуду.
- Я не знаю, какие симптомы, - растерянно ответил отец. - Она просто лежит - и все.
Беглый осмотр подтвердил слова отца. Мама лежала на кровати и невидящими глазами смотрела куда-то вдаль. На вопросы не отвечала, на прикосновения и даже щипки не реагировала.
- Я не знаю, что с ней, - растерянно призналась я. - Она как будто живет и не живет одновременно.
- И как долго такое может продолжаться? - испуганно спросил у меня Федор. Мой вечно самый умный и уверенный в себе брат мгновенно превратился в маленького мальчика, для которого рушится весь мир.
Наверное, так оно и было. Это я еще помнила маму, которая улыбалась, пела песни и суетилась по хозяйству. Для братьев мама всегда была молчаливой тенью, днями раскачивающейся в кресле-качалке и вяжущей свитера, поэтому любое изменение в привычном положении вещей приобретало для них размеры катастрофы.
- А сколько может человек прожить без воды? - ответила я, лихорадочно размышляя о том, к кому можно обратиться, чтобы вывели маме из такого состояния.
- Мама умирает? - пискнул Флор откуда-то из угла.
Отец молча схватился за голову.
- Спокойно все, - приказала я, в который раз отгоняя собственные чувства. - Сейчас важнее помочь мне, а не предаваться унынию. что делала мама в последние дни?
- Вчера когда мы пришли со школы, мама вышла на кухню и долго с нами разговаривала, - сказал Федор. - Испекла пирог, вкусный, мы его сразу съели.
- О чем вы разговаривали?
Брат пожал плечами:
- Обо всем. О жизни, о тебе, о наших школьных делах, планах. Мы так обрадовались, думали, так теперь часто будет.
- Папа? - спросила я.
- Все было нормально, - простонал отец. - Она сказала, что у нас выросли хорошие дети и даже извинилась, что так мало внимания уделяла вашему воспитанию. И сказала мне спасибо за то, что я хороший отец. А ночью она вставала и ходила в твою комнату, я слышал.
- Почему же она меня не разбудила, - с досадой произнесла я. - Может быть, она уже тогда не очень хорошо себя чувствовала и хотела попросить о помощи!
- Не знаю, - признался отец.
- Когда мы сегодня пришли со школы, она спала, мы заглядывали, - сообщил Федор.
Я после учебы сразу отправилась в Академию, поэтому сегодня маму не видела. Что же за болезнь, которая поражает так быстро?
- Так, - распорядилась я. - Устанавливайте дежурства, кто-то сидит над мамой, кто-то отдыхает. Если состояние ухудшится, сразу бегите в соседнюю аптеку за помощью. Я скоро буду.
- Ты куда? - Флор схватил меня за юбку, и я как будто перенеслась в прошлое на много лет назад, когда вопящие братья цепляются за меня, умоляя не уходить и не оставлять их одних в комнате. - Не уходи.
- Все будет хорошо, - сказала я твердо. - Я бегу в нашу лечебницу за лучшим лекарем. Кто-то должен знать, как вывести маму из этого состояния, и я этого человека найду.
Действительность быстро разбила мои надежды. Почти за сутки в нашей квартире перебывали все известные мне лекари и аптекари, которым я доверяла. Мама все так же лежала в состоянии кататонии, не реагируя ни на что. Даже когда мы насильно попытались влить в нее воду, то часть жидкости вылилась обратно, а часть - попала в дыхательные пути.
- Послушай, Таша, - мягко сказала мне Куратор Лиза, неизвестно каким чудом отыскав меня в пустой лаборатории, где я в одиночестве предавалась горю, чтобы перед братьями и отцом выглядеть уверенной в благополучном исходе. - Прости меня за те слова, которые я вынуждена тебе сейчас сказать, но ведь - аптекарь, и должна понимать, что это конец.
- Нет, - прошептала я. - Я в это не верю.
- Но ведь твоя мама уже много лет не в себе. Возможно, ее психическое расстройство...
- Мама нормальная! - крикнула я. - Она просто тяжело переживала Прорыв!
- Который случился пятнадцать лет назад? Таша, ты же неоднократно наблюдала людей после прорывов.
- Так вы считаете, что это из-за нарушений в психике с ней такое? - почти спокойно спросила я.
- Когда-то в молодости я работала с людьми с различными психическими расстройствами, - сказала Лиза. - И бывали случаи, подобные вашему. Такие люди просто замыкались в себе и скоро...
- Нет, - попросила я. - Пожалуйста. Не говорите этого слова. Неужели у нас нет ни одного шанса?
Лиза пожала плечами, но взгляд ее устремился в окно, где над всеми зданиями устремлялись вверх шпили Академии Духа.
- Я пойду туда, - решительно сказала я, поднимаясь со стула.
- Таша, маги за свои услуги берут слишком дорого, а такой случай вообще потянет за заоблачную сумму.
- Хорошо, я заплачу им. Продам все, что можно и заплачу.
- Речь идет не о днях, а о часах, - предупредила Куратор. - ты вряд ли сможешь насобирать нужную сумму. Конечно, кое что тебе выделит преподавательский состав, кое что насобирают студенты... думаю, ты можешь рассчитывать на сумму в двадцать-двадцать пять золотых.
- Это очень большая сумма! - признательно сказала я, и побежала в Академию.
Угасшая было надежда возродилась вновь, и я с энтузиазмом постучала в двери Проректора.
- Господин маг, я уборщица Таша, - ответила я на его вопросительный взгляд и поклонилась.
- Ах, да-да, ты по поводу твоей премии? Ученый совет недавно рассмотрел твое прошение и принял решение допустить тебя и твоих братьев в нашу Малую Библиотеку.
Если буквально недавно это известие могло вызвать у меня бурю восторга, то сейчас я лишь поклонилась еще раз.
- Простите, господин Проректор! Нельзя ли изменить премию?
- Изменить? - нахмурился Проректор. - Нет, конечно! Мы уже приняли по тебе решение, но, я вижу, ты не очень довольна.
- Что вы, я счастлива. Просто у меня серьезно заболела мать и я подумала....
- Следующая премия только через три года! - отрезал Проректор.
- А вы бы не могли войти в мое положение и...
- Если я начну входить в положение каждого, кто здесь работает, ты представляешь, что за хаос тут воцарится? - резко ответил Проректор. - На этом наш разговор закончен.
- Господин проректор! - умоляюще произнесла я. - А вы бы не могли полечить мою маму?
Наверное, он смилостивился, прочитав в моих глазах мольбу. А может быть, решил сделать приятное своей подчиненной, которая три года безупречно выполняла свои обязанности. А может быть, просто решил заработать.
- Какие симптомы? - спросил он.
Я быстро описала все происходящее.
- Хорошо, - согласился маг. - Я могу полностью вылечить твою маму, она станет такой, какой была до Прорыва.
- О, как я вам благодарна! - залепетала я, чувствуя, как горячая волна облегчения пронзает все тело.
- Прошу выплатить мне аванс - тридцать золотых, - сказал Проректор.
- А...аванс.... тридцать... - язык мне не повиновался.
- Конечно. Лечение таких заболеваний очень трудоемкое, требующее большой затраты энергии. Это ведь не просто простуду вылечить или кости составить. Тут работать нужно в высших духовных сферах. В случае удачи заплатите мне еще столько же.
Шестьдесят золотых! Моя зарплата за два с половиной года! Мне такую сумму за два дня не собрать...
- Господин Проректор, а можно, я буду платить в рассрочку? У меня нет сейчас такой большой суммы, но я обещаю, что я в ближайшее время смогу найти эти деньги, - заискивающе попросила я.
Проректор нахмурился.
- Тогда и твою мать я тоже буду лечить в рассрочку. У тебя все?
Я кивнула, чувствуя, как все каменеет у меня в душе. Как можно жить дальше, учиться на аптекаря, если не можешь спасти даже собственную мать?
Впрочем, я ведь еще испробовала не все возможности.
Я побежала вверх по лестнице на пятый этаж. Хотя я еще не была удостоена великой чести убирать жилые помещения магов, но могла в них ориентироваться - однажды я помогала уборщице тете Глаше выносить мешки мусора после какой-то из гулянок магической молодежи. Так что комнату, где отдыхали молодые маги, я надеялась найти до того, как меня выгонят за нарушение правил.
Остановившись перед одной из дверей, я прислушалась. Оттуда доносилась музыка, гул голосов и взрывы смеха. Для храбрости я помолилась Подкове, хотя была уверена, что в последнее время она меня отдала Таракану в безраздельное пользование. Потом постучала, и, дождавшись приглашения, вошла.
Комната меня поразила не меньше, чем в первый раз. Повсюду на полу и на стенах были роскошные ковры с яркими узорами. В углах шелестели фонтаны, на мягких кушетках тут и там лежали пары, перед ними стояли небольшие столики с фруктами и бутылками вина. Где-то приятную мелодию играл невидимый оркестр.
- Что-то я не помню, чтобы мы звали прислугу, - сказал резкий голос.
Конечно же, это оказалась Камилла. На ее коленях лежал Эрнесто и играл ее пышными волнистыми прядями. На мое появление он отреагировал только безразличным взглядом, брошенным мельком.
- Простите, господа маги, - сказала я, низко кланяясь. - Мне нужно поговорить с господином Энрико.
- О! - сказал Энрико, который чуть поодаль от Камиллы сидел на полу и читал толстую книгу. - Да это же моя бывшая пациентка! Я тебя слушаю.
- Если позволит господин.... это приватный разговор.
- У меня нет от них секретов, - сказал Энрико, обводя комнату широким жестом. - говори.
- Я прошу господина мага помочь мне, - пролепетала я, краснея под пристальными взглядами окружающих. - Моя мама заболела. И, поскольку господин маг умеет исцелять, я осмелилась просить его о помощи.
- Что с ней? - поинтересовался Энрико, откладывая книгу.
Сказать при всех, что болезнь моей мамы связан с психическим заболеванием, было выше моих сил, поэтому я ответила:
- Боюсь, она при смерти, господин маг.
- Я так и думал, - кивнул Энрико. - Ведь ты аптекарша, да? Значит, прибежала ко мне, когда уже никакой другой надежды не оставалась. Я не знаю, что с твоей матерью, но, думаю, я смогу ее спасти за пятьдесят золотых.
- Пятьдесят? - переспросила я, борясь с отчаянием. - Но, господин маг, когда вы помогали нам тогда, после нападения артынски, вы сказали, что вы это делаете ради опыта.
- Я, конечно, не обязан тебе ничего объяснять, но, так уж и быть, - сказал Энрико, не обращая внимания на укоризненные взгляды остальных. - Артынской мы должны были заниматься, так как это наша обязанность. Поэтому я решил вам помочь, раз уж вы пострадали, в некотором роде, по нашему недосмотру.
Раздались недовольные выкрики, которые молодой маг прекратил одним взмахом руки.
- Да, я так считаю, - твердо ответил он всем недовольным и снова обратился ко мне: - А болезнь твоей матери с моей работой совершенно не связана, я и так назвал тебе заниженную цену. Будешь платить?
- С вашего позволения, - прошептала я еле движущимися губами и вышла.
Последняя надежда на спасение матери погасла. Даже если завтра утром мы с братьями начнем распродавать обстановку квартиры, нам не выручить необходимых денег так быстро. А сбор средств в Колледже только начался. Даже ростовщик не даст мне ссуду, потому что мне нечего оставить в залог.
Двигаясь так, будто у меня замерзли все конечности, я мыла полы, мыслями находясь в квартире рядом с больной мамой. Осознание собственной беспомощности было настолько ужасным, что, упади на меня в этот момент потолок, я бы не заметила. Вот уже пятнадцать лет я была для моих мальчиков и нянькой, и домработницей. Но я знала, что каждый день я могла зайти в комнат, где сидит преждевременно поседевшая женщина, и прижаться к ней. И каждый раз я получала необходимую ласку и поддержку, даже если мама просто бормотала: "Все будет хорошо, доченька, я это знаю". Как жить, когда фундамент твоей жизни рушится?
Находясь в прострации, я налетела на кого-то, автоматически извинилась с необходимым поклоном, и принялась вытирать воду из опрокинувшегося ведра.
- Эй, Кнопка, да послушай же меня! - Эрнесто встряхнул меня за плечи, и только тогда я обратила на него внимание. - Я помогу твоей матери.
- Что?
- Я помогу твоей матери, - повторил он.
- У меня нет таких денег, - безжизненным тоном произнесла я.
- Не нужно. Я это сделаю за услугу. Я помогу твоей матери, а ты пойдешь со мной на бал.
- Неужели... неужели это для вас настолько важно, что вы готовы бесплатно спасти умирающую женщину?
- Да, это для меня важно. Но я не гарантирую, что я ее спасу, все же я не целитель. Я только обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить ее состояние.
- Прекрати вот это, - приказал маг, взяв меня за подбородок. - Быстро одевайся и пошли.
Первым вопросом, который я услышала, когда мы вошли ко мне в квартиру, было:
- Вы здесь живете? Как вы все тут помещаетесь? Какая теснота...
Вопреки моим опасениям мальчишки промолчали. Они жались друг к другу как два цыпленка, которых бросила на холоде наседка и смотрели на мага с таким отчаянием в глазах, что он не выдержал, отвернулся и хриплым голосом спросил:
- Где больная?
Я указала ему на двери родительской комнаты. Там на кровати рядом с недвижимым телом мамы сидел отец и держал ее за руку. При виде мага он выпучил глаза и хотел что-то сказать, но голос ему не повиновался, и раздалось только невнятное сипение.
Эрнесто подошел к кровати и задумчиво посмотрел на мою мать. С каждой минутой его лицо все больше мрачнело.
- Так, - наконец произнес он. - Мне сюда побольше питьевой воды и все вон.
Федор притащил из кухни большую кастрюлю с водой и поставил на стул рядом с кроватью.
- А как я пить буду? - рявкнул Эрнесто. - Как собака хлебать?
Издав слабый всхлип, брат убежал, чтобы принести магу нашу лучшую чашку, приберегаемую для редких гостей.
- Вон, - коротко сказал маг. - Тебя, Кнопка, это тоже касается. И если мне хоть кто-то помешает...
Я закрыла дверь в комнату и повернулась, чтобы храбро встретить взгляды трех пар перепуганных глаз.
- Он вылечит маму? - наконец, решился спросить Флор.
- Не знаю, - ответила я, только сейчас почувствовав, как я устала за последние сутки. - Обещал сделать все, что в его силах. Он не целитель.
- Почему ты не привела целителя? - гневно спросил отец.
- Потому что у нас нет таких денег, - огрызнулась я. - и вообще, вы тоже могли бы что-то сделать, а не сидеть сиднем и не страдать.
- Мы испугались, - ответил за всех Федор.
- А я не боюсь? - взорвалась я. - Я, по-вашему, не люблю маму и не беспокоюсь за нее?.. Что тебе надо?
- Тшш, сестра, - Флор успокаивающе взял меня за руку. - маг попросил ему не мешать, а ты кричишь под дверями. Пойдем к тебе, приляжешь, успокоишься...
- Как же вы мне все надоели, - вырвалось у меня.
Я знала, что совсем скоро я пожалею о своих словах, но сейчас мне хотелось бить, пинать и крушить все вокруг, чтобы показать, что мне тоже больно и грустно, что я тоже боюсь и не могу больше нести на своих плечах весь груз ответственности за семью. Даже не смотря на то, что мне иногда казалось, что я старше собственного отца.
- Ты не должна так говорить, - вмешался отец. - Мы - твоя семья!
- Семья! - горько сказала я, но удержалась, не высказала все, что накипело.
Закрыв перед носом своей семьи двери, я упала на кровать, накрыв голову подушкой. Почему-то вспомнилось, как я выронила свою любимую куклу, когда мы бежали из деревни, охваченной монстрами из другого мира. Как же я тогда просила вернуться немного назад, чтобы подобрать ее с дороги. Отец на это ответил, что мне нужно следить за одним из братьев, а не думать о какой-то кукле. Конечно, он был прав, он не мог тогда разорваться на всех сразу, но как же было обидно!
- Таша, - тихонько сказал под дверью кто-то из братьев. - Я тебе чай сделал. И сушеное яблочко кинул для вкуса, как ты любишь. Ты двери откроешь, или поставить в коридоре?
- Заходи, - глухо отозвалась я, - не заперто.
- Таша, - брат поставил поднос на стол и примостился на краешке кровати. - Я тебя люблю. Ты самая лучшая сестричка, о которой только и можно мечтать.
Я пододвинулась, а он лег рядом, обняв меня. Через какое-то время в комнату просочился второй брат, и тоже лег рядом. На кровати стало очень тесно и очень-очень тепло. Мы часто, будучи маленькими, спасались на одной кровати от грозы или просто от темноты. Ведь когда ты рядом с близким человеком, самое страшное уже не кажется таким страшным.
Я проснулась так резко, будто меня толкнули. Рядом дружно сопели братья. Высвободившись из их объятий, я босиком прошлепала на кухню, услышав по дороге, как бормочет молитвы отец в соседней комнате. Из родительской комнаты не раздавалось ни звука, дверь была закрыта.
Заварив себе чая, я уселась на подоконник и стала следить за тем, как падают снежинки под светом уличного фонаря. На улице было тихо-тихо, я словно была в другом мире, в котором, кроме меня, никого не было. Наверное, это самое странное и волшебное время - два-три часа ночи, когда мир находится в безвременье, уже не вчера, но еще не сегодня. Поэтому я сидела, смотрела в окно и ждала чуда.
Чудо появилось на кухне, пошатываясь. Даже при тусклом свете лампы было видно, что лицо мага посерело, губы потрескались. Без сил упав на стул, Эрнесто сообщил:
- Я вылечил твою маму.
В моем животе как будто образовалась пустота, которая потом наполнилась неимоверной радостью. Я соскочила с подоконника, готовая бежать и кричать о радости во все горло.
- Тихо, стой, - сказал маг. - Она сейчас спит. Не буди ее. Мы проделали вместе тяжелую работу. Завари мне чая, только послаще.
Сейчас я была готова сделать для этого спасителя все, что угодно. Какое же счастье, какое же счастье!
Эрнесто молча пил обжигающе горячий чай, глядя в окно. Руки у него едва заметно дрожали.
- Ты, Кнопка, теперь мне должна, - сказал он. - Я все силы на твою мать потратил. Я теперь себя чувствую еще хуже, чем когда артынску уничтожал.
- Конечно, господин Эрнесто, я помню. Я пойду с вами на бал.
- И будешь делать все, что я скажу?
- Да.
- Хорошо. До бала три дня, я правильно понимаю, что у тебя нет достойного платья?
- Нет. Но я куплю, господин маг, я...
- неужели ты думаешь, что моей спутницей на балу может быть женщина, одетая в платье за два-три золотых? - презрительно спросил у меня маг.
Таким он мне был намного привычнее. Глядя в его лицо, на котором снова появилась презрительная усмешка, я почувствовала, что все мои неприятности закончились. Все стало на свои места. В самом деле, смотреть на мага, спокойно пьющего дешевый чай у тебя на тесной кухоньке, было слишком удивительно.
- Вечером я тебе выдам какое-нибудь платье, - решил он. - И лучше совсем без украшений, чем с дешевой бижутерией. И купи себе билет до Быстрицы, ты же не думаешь, что я тебя туда отвозить буду.
На все его слова я только кивала.
- А теперь, - будничным тоном сказал маг, - ты пойдешь и ляжешь со мной в постель.
- Зачем? - выдохнула я.
- Мне же нужно как-то восполнить свой энергетический баланс, - пожал плечами маг, - для этого женское тело подходит лучше всего. Ну, не ломайся. Я же должен как-то дойти до Академии.
Совсем недавно я думала, что сделаю для мага все. Но оказалось, что моя девичья честь мне дорога настолько, что сжав халат у горла, я в испуге таращилась на Эрнесто, застыв на месте.
- Что ты так испугалась? Я же не есть тебя собрался. Хотя, наверное, могу и укусить пару раз, - кажется, он вовсю наслаждался моим испугом.
- Я... у нас... у нас нет свободной кровати, - пролепетала я.
- Что, ни одной? Нищета.
Горло не хотело издавать внятных звуков, но мне все же удалось справиться с собой:
- Господин маг желает, чтобы я разбудила своих братьев и освободила кровать?
- Вот еще, - нахмурился Эрнесто. - Только публики мне не хватало.
Он окинул задумчивым взглядом стол. На негнущихся ногах я подошла к нему и замерла, совершенно не представляя, что делать дальше.
- Нет, не годится, - с сожалением в голосе сказал маг. - Не сейчас. Шоколад-то хоть у тебя есть?
- Есть, плитка.
- Это же не шоколад, - капризно надул он губы. - Это вообще неизвестно что с запахом шоколада. Ладно, давай, раз лучшего ничего нет. Где у вас бордель ближайший?
- Я не знаю, - я на всякий случай отошла подальше от мага.
- Конечно, откуда тебе знать, - с непонятной горечью сказал Эрнесто. - Благовоспитанная и трудолюбивая мещанка, такая приторно-сладкая и простая, как эта плитка псевдо-шоколада. Аж тошно.
- Я не понимаю, в чем суть ваших претензий, господин маг, - осознав, что Эрнесто не собирается брать меня прямо на кухонном столе, я немного расслабилась.
- Да куда уж тебе, Кнопка. Твое воспитание позволит проводить меня до борделя?
- Да.
- А, не надо, сам дойду, - он встал, пошатнулся, но все же вышел в коридор и уже там упал, перевернув на себя вешалку с одеждой.
На грохот сбежалась вся семья.
- Что с мамой? - завопили близнецы, пока я пыталась извлечь ругающегося мага из-под шуб и курток.
- Да здорова ваша мать, - недовольно рявкнул он. - И еще сто лет проживет. Вы мне поможете встать или нет?
- Извините, - близнецы кинулись на помощь.
Втроем мы подняли и вешалку, и мага. Отец уже убежал в комнату, и всхлипывал, прижав руку мамы к своей щеке.
- Может быть вам прилечь, господин маг? - спросил Федор.
- Не нужно, - мрачно ответил маг. - Мне уже отказали.
Близнецы посмотрели на меня с негодованием.
- Я... - пролепетала я, не понимая, когда и в чем я отказала магу.
- Господин маг! - отец совершенно не стыдился текущих по щекам слез. - Что мы еще можем сделать для вас?
- Во-первых, - Эрнесто устало прислонился к стене и потер рукой лоб, - лучше заботьтесь о своей матери. Она просто почувствовала, что ее жизнь никому не нужна, и поэтому решила умереть. Вернуть ее из этого состояния было очень тяжело, и если вы допустите следующий раз, то тогда уже никто не возьмется за это дело.
- Неправда! - закричали близнецы. - Мы заботимся о ней!
- Молчать! Я не знаю, почему ваша мать считает, что ей не стоит жить. Это ваше дело. Заведите ей кого-то, о ком она сможет заботиться, зверюшку какую-нибудь, да пусть хоть мышей приручает, лишь бы это было исключительно ее забота, и существо было по возможности как можно более требовательным.
Отец кивал с фанатичным блеском в глазах.
- Во-вторых, отдайте-ка мне этих молодцов на ночь.
- Нет! - испугалась я. - господин Эрнесто, уж лучше я, раз уж освободилась кровать...
- Молчи, глупая женщина. Ты что, меня до борделя собралась на себе тащить? Не вмешивайся!
- Но...
- Таракан тебя побери! - уже совершенно не сдерживаясь, заорал маг. - Ты вообще ценить умеешь, когда о тебе заботятся, или нет? Уйди, чтоб я тебя вообще не видел!
Братья дружно затолкнули в спальню, и хором закричали:
- Господин маг, сейчас мы вас отведем, господин маг, не волнуйтесь, господин маг, уже одеваемся.
Совершенно сбирая с толку поведением мага, я сидела на кровати, пытаясь понять что же мне теперь делать. Он заботится обо мне? Почему? Чем вызвано такое его поведение? Почему он попросил Энрико вылечить мои раны? Почему он спас меня от боевых заклинаний в лесу, ведь им было достаточно испепелить мой труп, и никто бы ни о чем не узнал, я бы считалась заблудившейся в лесу и пропавшей без вести. Почему ему так важно, чтобы я пошла с ним на бал? Почему он согласился бесплатно спасти мою мать от смерти, потратив все свои силы? И, наконец, почему он отказался переспать со мной? Да, я не хотела этого, но отказать ему я бы не посмела, если бы он проявил хоть немного настойчивости. Значит ли это, что он относится ко мне по-особенному? Но ведь этого же не может быть! У него есть эффектная красотка Камилла, да и никогда маги не связывали себя с простыми людьми! Максимум, на который распространялась их любовная горячка - это посещение девиц в борделе.
Сплошные вопросы без ответов. Зато теперь я точно знаю, что не для опытов поставляла прабабушка Глеба молодых девушек в Академию, а для любовных утех обессилевших магов.
Погруженная в мысли, я сидела на кровати, обхватив голову руками, и не заметила, как рядом сел отец.
- Доченька, - ласково сказал он. - Я знаю, кто нужен маме.
- Собачка? - не поднимая головы, спросила я.
- Нет, ребенок. Младенец.
- А я тут при чем, папа? - я не могла понять, к чему он ведет.
- Ты подаришь нам внука, - торжественно произнес отец.
Кажется, эта ночь еще не исчерпала припасенные у Таракана для меня неприятности.
- Папа, ты что? Я учусь, и вообще, младенец - это не нескольких дней дело!
- Я знаю, дочка, но когда ты забеременеешь, мама будет заботиться о тебе, а потом и о ребенке. Мы слишком оберегали ее после Прорыва, вы выросли, и мама решила, что она теперь совершенно не нужна. А когда ты отдашь ей ребенка, то она погрузится в заботы и будет жить ради него. Ты бы знала, сколько ребенок требует времени и сил. А ты пока учись себе на здоровье, открывай аптеку.
- То есть, я правильно поняла, ты хочешь, чтобы я родила ребенка и отдала вам? - не веря в происходящее, спросила я.
- Да, - отец, казалось, совершенно не понимал чудовищности своих слов. - Тарас хороший мальчик, он с радостью женится на тебе...
- И сделает мне ребенка, да? Папа, ты что, совсем не понимаешь, о чем ты говоришь? Ведь это будет МОЙ ребенок, понимаешь? Зачем я буду его отдавать кому-то?
- Не кому-то, а матери.
- Не матери, а бабушке! Матерью тогда уже буду я. и если я рожу когда-нибудь ребенка, то я рожу его для себя, папа, а не для кого-то. Ребенок - не игрушка.
- Ты не хочешь сделать этой малости для матери?
- Малости? - я наконец-то присмотрелась к отцу. Фанатичный блеск в его глазах не угас, более того, он совершенно искренне верил в то, что ценой моего будущего спасет маме жизнь. - Папа, я не буду рожать ребенка для мамы. Заведи ей собаку.
- Ребенок лучше.
- Тогда возьми младенца из приюта.
- Нет, это будет чужой младенец. А твоей матери нужен свой.
- Вон из моей комнаты.
- Ты, наверное, не поняла, - резко сказал отец. - Я вижу, что я слишком много воли тебе давал. Ты забыла, что, пока ты живешь в моем доме, ты подчиняешься моим правилам? И что, согласно закону, я несу за тебя ответственность до тех пор, пока ты не выйдешь замуж? Поэтому ты как можно быстрее выйдешь замуж за Тараса и забеременеешь. Это моя отцовская воля.
- Папа, - прошептала я. - Ты этого не сделаешь.
- Твоя мать для меня - вся моя жизнь, - ответил отец. - И ты скоро поймешь, что это даже лучше для тебя.
- Ты думаешь, Тарас согласится отдать вам своего ребенка?
- Да, согласится. В отличие от тебя, он более здравомыслящий человек и умеет слушаться старших.
Я стояла посреди комнаты, чувствуя, как мой маленький и счастливый мир, который я так долго строила для себя, разлетается вдребезги. И каждый осколок моего несбывшегося счастья так больно ранил мое сердце, что удивительно, как я еще не умерла.