Стоял апрельский прохладный день. Не по весеннему холодный ветер пронизывал тело, с легкостью минуя теплую одежду. Порой нам казалось: очередной порыв достигнет глубин души и навсегда поселится в ней искристым голубоватым инеем, разольется по всему телу и подарит прохладу при неминуемом наступлении лета, испаряясь и превращаясь в капельку влаги, которая появится на лбу и почти мгновенно растворится в воздухе прозрачным паром. Так нам казалось в те далекие годы нашего детства...
В те далекие годы мы жили в маленьком провинциальном городке на берегу моря и часто любили приходить на пляж и любоваться синеватой водной гладью; смотреть на проплывающие по лазурному небу, подобно небесным кораблям, облака. Любили солнечные дни и очень огорчались, когда небо затягивали серые свинцовые тучи, набегающие со стороны океана, и золотистый, ярко - желтый песок казался серым, угрюмым, наводя грусть и тоску по лету.
Мы часто приходили на берег моря в начале весны. Вода была еще холодна и чиста, а поэтому - особенно красива. Океан словно оживал после долгой зимней бури, будто неизвестный художник раз за разом, год за годом, наносил на побледневшие природные краски свежие и яркие оттенки и наши души безумно радовались каждому новому вдоху солоноватого морского воздуха, каждому крику чайки, пролетающей над нашими головами, каждому удару волны о берег.
Почему - то нам двоим так нравилось приходись на наше тайное место вновь и вновь... Это было прекрасно... Мы просто держались за руки и всматривались в бескрайние просторы природы, находя в ней нечто особенное.
Впрочем, за нашу безграничную любовь к океану, нас часто дразнили одноклассники, называя чудаками, сумасшедшими, одиночками, но... Эти пустые слова уж точно никак не смогли - бы навредить нам, а уж тем более - заставить отказаться от своей любви к морской бездне, к небу и к золотистому песку, что покрывает пляжи.
Нам было всего по 14, когда мы пришли сюда, на высокий камень на берегу, пришли вместе, держась за руки...
Как давно...
Как хочется хоть на мгновение вернуться назад, в прошлое. До боли в груди, до крика, до бесконечности... Только за 1 миг... Я - бы отдал все богатства мира, только - бы снова встретиться с ней...
Что - бы, как и тогда, она была в длинном сияющее - белом платье, в ее волосах, развивающихся от легкого ветерка, была вплетена голубая ленточка; что - бы ее рука крепко сжимала мою, словно боясь потерять.
Я помню, как мы шли по набережной, шли долго, но так и не проронили ни единого слова, пока, наконец, не добрались до самого прекрасного места на Земле.
- Э - э - э! - Джули не удержалась, остановившись, словно завороженная. - Как красиво! - Ее голос звучал подобно музыке. Казалось - она никогда в жизни не была так рада...
- Нравится? - Взглянув на ее сияющее от счастья лицо, на ее изумленные, широко раскрытые глаза, на застывшую на лице улыбку, для меня все стало ясно и без слов.
Джули кивнула в ответ.
- Конечно... Конечно нравится, Лаки! - Из ее красивых, сияющих глаз, потекли прозрачные слезы.
"Не думал, что море так растрогает ее душу". - Думалось мне. "Но... но ведь она ни разу не видела его просторы".
- Как красиво! - Шептала она. - Как красиво! А там, откуда я родом, только бескрайние высокие непроходимые леса. А так хотелось хоть раз увидеть океан. И вот, благодаря тебе, моя мечта исполнилась. - Голос Джулианны все еще дрожал и эта дрожь исходила прямо от сердца. - Спасибо! - Джули прижалась ко мне и долго не могла справиться с чувствами, а я - просто стоял и гладил ее волосы.
Тогда, вспомнил себя, когда четыре года назад впервые приехал в город из далекого мегаполиса и мы с родителями отправились на прогулку по набережной, случайно найдя одинокий камень у самой воды.
В памяти возник образ десятилетнего мальчика, улыбающегося и смотрящего на водную гладь.
Помнится, все четыре года я приходил к морю один, пока по соседству с нами не поселилась Джули.
Мы познакомились в первый - же день и в первый - же день стали лучшими друзьями, и единственными, ведь раньше ни я ни она не знали, что такое дружба.
Одиночество - некая бесконечная пустота в наших сердцах, стремящаяся быть заполненной, свела нас вместе и мы уже с трудом могли представить себе жизнь по отдельности. Теперь мы все делали вместе - ходили в школу, гуляли, делали уроки... А когда - кто - то из нас болел, второй - обязательно приходил навещать и читал увлекательные рассказы...
Но даже тогда, Джули никогда не улыбалась до того самого дня, пока я не поделился с ней самой сокровенной тайной и не показал ей тот одинокий камень на самой окраине набережной - там, где редко появляются люди.
- Теперь это наше тайное место - только для нас двоих. Ты и я... - Промолвил я, находясь в ее объятиях и лаская ее волосы.
- Только ты и я будем знать о нем. Обещаю - никому ни слова.
С того самого дня, пока позволяла погода, мы приходили на тот - же самый одинокий камень вместе, а в дни непогоды - мечтали о ярком солнечном дне и читали книги.
Тогда мы все делали вместе, пока не наступил апрель, пронизанный холодом и печалью.
Стоял апрельский холодный день - мы, как и всегда, возвращались со школы, прижавшись друг к другу от холода. Наши шеи покрывал один шарф на двоих - так почему - то казалось теплее. Вокруг ничто не отличалось от былых дней, но нам все - равно было грустно. Почему - же так щемило в сердце? Быть может, все потому,.. что началась война, но никто из нас пока еще даже не подозревал о ней.
Мы шли молча... Мы всегда были немногословны, научившись понимать друг друга по взгляду, по улыбке или просто по теплу наших рук. Поэтому - даже в самые лютые морозу и никогда не носили перчаток. Да и к чему они... Наше тепло не боялось холода...
- Лаки.. - Джули неожиданно остановилась, словно хотела что - то спросить, нечто очень важное, но не знала как.
- Джу... - Заметив слезы на ее щеках, меня словно током.
- Лаки... я... я... - Джкулианна не была одной из тех, кто привык изъясняться словами. - Я хотела сказать... Давно хотела...
- Джулианна... Какая - же ты у меня плакса... - Обнял ее и мы пересеклись взглядами не надо было слов, и только первый поцелуй сказал все за нас, сказал лучше нас и весь мир на несколько минут остановился, затаив дыхание боясь разрушить хрупкий, только что созданный мир.
Мы шли домой, обретая все больше веры в то, что никто и ничто не разлучит нас.
А дома - смятение, страх, тревога. Испуганная мать и опечаленный отец сказал "Война!". Война - это страшное слово, убившее миллионы, покалечившее миллиарды и разрушившее такое огромное число человеческих судеб, сделав их несчастными и обреченными доживать свой век вдали от близких, любимых людей, что не найдется на всей планете числа, способного описать весь ужас страшного слова - война.
- На нас напал вероломный враг, предательски нарушив свои обещания о мире. - Пояснил отец.
- Но... ведь все будет хорошо? Ведь наша страна не пустит врага на свою землю?
- Не знаю, сынок... Не знаю...
Шли дни. Погода делалась все холоднее. А новости с фронта - все печальнее. Война медленно подкрадывалась к нашему городу.
Все чаще становились слышны залпы орудий. Все чаще плакала Джули. Невыносимо больно было смотреть на невинные слезы, не зная как успокоить волнения той, которую так искренне полюбил.
Наверное, женское сердце почувствовало скорую боль, которой не будет конца.
В начале мая закрылась школа.
Тогда - то, люди стали поговаривать о невиданных зверствах вражеских солдат и все, кто мог - спешили уехать. Кто - же не имел такой возможности - готовились к худшему.
- Лаки... Мы уезжаем. - Наша семья не оказалась исключением. - Пока еще есть возможность. Тут совсем небезопасно. Завтра утром... - Отец говорил медленно, прятал глаза, словно боясь увидеть мое лицо и почувствовать всю боль, которая накопилась в душе. - Мы уезжаем к моему брату - на материк. - Тут он остановился и отшатнулся назад. Наверное, тогда, он все-таки увидел, сколько боли и страдания смотрели на него через карие детские глаза.
- Но отец, разве мы не должны остаться и бороться до конца? Ведь тут наш дом! - Из детской груди вырвался истошный крик. - Тут - же...
- Сын... Посмотри на меня. - Отец расстегнул рубаху и оголил старые боевые шрамы, полученные на войне. - Я знаю, что - такое воевать, и сам не хочу уезжать. Но сейчас - для меня важнее всего позаботиться в вас.
Тогда я понимал все, но сердце отвергало все, что принимал разум.
- А как - же Джули? Что будет с ней? - В нерешительности спросил я.
- Джули? Она ведь тебе нравится? Ведь так?
- Нравится... - Пробормотал было я, нисколько не понимая, причем тут мои чувства.
- Она тоже уедет на большую землю, к бабушке. Вы сможете писать друг другу письма и, возможно, даже будете приезжать друг к другу в гости. Пойми, а что будет с ней, если убьют тебя; что будет с тобой, если... Или убьют нас?
- Да. Ты прав. - Неожиданно для самого себя, я заговорил взвешенным взрослым голосом. Что и говорить - война - не игра, на войне - все по настоящему. - Но позволь нам в последний раз вместе увидеть море.
- Хорошо...- И только тихое "спасибо" в ответ и - бегом к двери.
На лестничной клетке, возле порога уже стояла Джули, но уже не та Джули, которую я знал, а другая - поверженная и постаревшая. Казалось - она прибавила несколько лет за один лишь вечер. Джули не решалась позвонить, стесняясь слез, которые градом сыпались из глаз, катились по побледневшим щекам и падали на каменный пол.
- Лаки... Они... - Девочка не могла выговорить ни единого слова.
Ей было трудно... намного труднее, нежели мне... на много труднее. А я не мог подобрать нужных слов, и долгое время стоял, обняв его и гладив рукой мягкие волосы, от которых приятно пахло молоком. Этот запах навсегда остался в памяти. Он снится по ночам до сих пор...
- Не плачь.. Мы - не навсегда... - Комок подступал к горлу, перехватывая дыхание и говорить становилось все труднее; сильно пекло в груди и казалось - то горит настоящий огонь - отголосок приближающееся войны, но я изо всех сил держался.
- Милый, пойдем к морю...- И мы отправились к нему, взявшись за руки, как всегда, словно и не было никакой войны.
"Милый... Это намного труднее, нежели кажется - вот так просто попрощаться на долгие годы... или даже - навсегда..."
Уже почти стемнело. На востоке, кое - где, пробиваясь через дыры в рваных облаках, мерцали далекие звезды, чем - то напоминающие нас - они так - же далеко и никогда не встретятся, пока не израсходуют свой запас энергии и не погибнут, озаряя небо яркой вспышкой.
На западе, над морем, облаков не было и небо все еще багровело, провожая нас своими последними холодными лучами.
Море неистово шумело, обрушивая на берег метровые волны; пенилось, вздымалось, отступало и с новой силой, с грохотом, набрасывалось на берег. Воздух казался влажным, наполненным капелек воды, которые то и дело попадали на горячие щеки.
Это море прощалось с нами, а мы - прощались с ним. Быть может, через много лет другие люди, как и мы, встретятся и полюбят у моря, стоя на этом самом камне; может для кого - то он снова станет тайным местом только для двоих. И пусть их не застигнет страшное слово война.
На утро уже слышался рев орудийных снарядов - с юга медленно приближался враг. Мы провели его на вокзале, ожидая последний поезд на север. Ждали молча, зная - каждое слово останется шрамом на и без того израненном сердце.
Поезд должен был доставить нас в порт - на севере. Дальше - переполненным теплоходом. На этом наши с Джули дороги расходились. Она - направлялась в одну сторону, а я - за три тысячи километров от нее. На сем - все... И мы прекрасно понимали, как дорога каждая секунда, проведенная вместе и как это мало по сравнению с жизнью...
Пока ехали вместе - печаль от предстоящей неминуемой разлуки немного поутихла. Да и как тут печалиться, когда вокруг - бескрайнее море, так горячо любимое нами; все выглядело так - же, все напоминало наше тайное место.
На утро четвертого дня показалась большая земля.
- Так быстро. - Не смотря на опоздание теплохода почти на сутки, Джули очень сильно опечалилась, ведь сегодня - мы расстанемся. На ее усталые глаза наворачивались слезы.
Порт. Вокзал. С каждой секундой, с каждым новым шагом все отчетливее делался отпечаток на обескровленном сердце. Теперь я понимаю, тяжело было не только нам. Родители тоже испытывали грусть, смятение, а может даже и угрызения совести, но ничего не могли поделать...
Наш поезд отходил немного раньше. Времени оставалось совсем мало, а мы так и не успели вдоволь наговориться...
- Лаки... - Джули протянула на прощание фотокарточку. На ней мы стояли на набережной одним летним жарким днем. На обратной стороне виднелась надпись - "Вместе с моим Лаки". - Не забывай меня.
- Никогда! Никогда не забуду. - Горло сдавило так, что не было больше сил бороться с подступающими слезами.
В объятиях провели оставшиеся минуты, до той поры пока уставшая мать не окликнула меня добрым, ласковым голосом: "Лаки, поезд..."
Наше время подходило к концу... Что - ж, любая сказка рано или поздно закончится. Всему есть предел...
- Прощай, Джу... Моя любимая... Моя милая Джу... - Обняв на прощание, поцеловав в щечку, протяну ей листок, сложенные в двое, с новым адресом, взглянул в ее усталые, покрасневшие от боли и слез, глаза.
- Прощай, мой Лаки. - Ответила она. - Я напишу сразу - же, как только приеду... Обещаю...
Я уже заходил в вагон, когда поезд тронулся и позади раздался истошный крик, описать который не сможет никто, и никто, не разу не любивший, не поймет его.
- Не уезжай, Лаки! - Это кричала Джу. - Лаки!!! Не оставляй меня одну!!! Лаки!!! Лаки!!!
Я обернулся, увидев расплывчатый силуэт Джу, рвущуюся к поезду и ее родителей, успокаивающих ее... В тот момент, мне хотелось умереть... В один миг жизнь потеряла смысл...
Войдя в тамбур, опустился на колени и что было сил - заплакал, выпуская скопившиеся эмоции, рвущиеся наружу, слово ураган или цунами. Не помню... Ничего не помню...
Не помню, как добрался до Москвы, как жил первый месяц. Мать говорила - ходил бледный, несколько раз поднималась температура; все время молчал, а по ночам - звал свою Джули; просыпался по утру и отказывался есть... Наверное, просто не хотел жить...
Но потом пришло первое письмо. Поздно вечером старенький сельский почтальон принес его, а с ним - и первую радость за весь месяц.
"Здравствуй, милый Лаки. Я написала тебе, как только приехала в свой новый дом.
Скучаю... Особенно - по вечерам, когда садится солнце. Вспоминаю тебя и море.
У нас - все хорошо. Родители нашли новую работу, а я завтра пойду в школу. Но... Все не так; здесь - на этой далекой земле все чужое и серое, не смотря на весну, на зеленые листья и на яркое солнце, не по весеннему сияющее для меня. Все потому, что не с кем поделиться радостью...
А вчера шел дождь, и вечером на небе плыли "рваные" облака, как тогда - у моря - в последний вечер... Лаки. Мне безумно не хватает тебя...
Папа говорит - на следующее лето я смогу приехать к тебе в гости - на целый месяц. Ты рад? И ты, если захочешь - приезжай. Мы все будем счастливы.
Как ты? Расскажи о себе? Наверное, ты понемногу меняешься... Взрослеешь.
Крепко обнимаю. Люблю.
Твоя Джули."
- Вот как... - На белой бумаге в клеточку кое - где виднелись разводы, оставленные слезами. - Где - же взять денег на дорогу...
Несколько дней ходил молча, размышляя о том, что написать в ответ. Потом, в воскресенье, взял в руку карандаш, до поздней ночи писал ответ, подбирая каждое слово.
"Дорогая... Любимая Джули. Трудно описать радость... Наконец - письмо.
Я бесконечно счастлив, ведь с тобой все хорошо, что ты жива и невредима. Это главное. Если мы живы - то обязательно встретимся.
Не беспокойся обо мне. Не скучай, пожалуйста. Пройдет время и мы обязательно будем вместе. По другому просто не возможно.
Я - бы с удовольствием приехал, но отец до сих пор не может найти работу а все деньги мы потратили на дорогу. Но я непременно что - нибудь придумаю.
На полях, в нашем поселке, зреет пшеница. Теплый ветерок ласкает ее. Получается нечто похожее на морские волны. Сразу вспоминаю о тебе и рука сама ищет твою ладонь, пока, наконец, не начинает понимать - тебя рядом нет.
У тебя скоро День Рождения. Станешь совсем взрослой. Когда письмо доберется до тебя, преодолев многие преграды - этот день уже пройдет, поэтому - поздравляю!
Я обещаю! Накоплю денег... Буду работать все свободное время и обязательно навещу тебя.
Всего тебе самого прекрасного, моя Джулианна.
Твой Лаки".
Ровно через три дня я устроился помощником фермера - кормил свиней, косил сено, работал на мельнице. И так - каждый день с раннего утра и до позднего вечера, когда от усталости не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Бывало трудно, бывало, по ночам, что - бы никто не слышал, тихонько плакал в подушку, а на следующее утро, превозмогая боль в спине и в руках, покорно шел на работу. И так, все лето. Но денег все - равно не хватало даже на дорогу в один конец. Пришлось подрабатывать и осенью, и зимой.
На День Рождения родители подарили несколько тысяч, не смотря на наше бедственное положение. Подарили с одним условием - только бы я взял отгул хотя - бы на одни выходные. Поистине, я благодарен им и сейчас. Наверное, им было невыносимо трудно смотреть, как единственный сын трудится все свободное время, а по ночам - пишет письма.
До зимы они приходили часто - по нескольку раз в месяц. Но в декабре - Джули с семьей переехала в другой город и почтовый ящик опустел.
Растерянность, обида, злость, отчаяние. Почему? Что произошло? Как она могла забыть мой адрес? Отчаяние и безысходность... Как... теперь... жить... дальше?
Теперь жизнь окончательно перестала быть привлекательной и яркой. Все краски жизни потускнели в одночасье. Каждый день, утром - перед школой и вечером - после работы, проверял железную коробку для писем, но проходили дни, а писем все не было.
Поначалу, в приступе горя и печали, я отправлял письма по старому адресу, но все они возвращались обратно. Со временем, немного свыкнулся с очевидным и писал для себя. Уже и не помню, когда я успел привыкнуть писать в никуда.
Прошел год. Наша семья перебралась в столицу. Мне больше не нужно было трудиться, поскольку отец нашел престижную работу, но деньги тратить было некуда. От старой мечты осталась только ужасная боль в руке. Только она напоминала о несбыточной мечте сельского юноши.
Вскоре было поступление в университет, долгая учеба и утомительная работа, которая приносила долгожданный покой. И так долгих семь лет.
В работе я искал спасение от подступающего одиночества: родители вернулись в поселок и открыли там свой бизнес; огромная квартира в центре столицы - опустела.
Проходили дни. Работа, деньги, сияющий город и... ничего не приносило облегчения. Почему все именно так? Долгое время, обманывая себя, отвергал истинную причину - ее.
В конце концов я осознал - вся жизнь проходит мимо, ведь даже старая фотокарточка давно пожелтела от времени, которое лишило нас всего. В один воскресный день по телевизору показали наш далекий приморский город, в котором уж как несколько лет - мир. Захватчики так и не смогли добраться до него, увязли на подступах и запросили перемирия. Множество людей погибло, но еще больше - остались жить. Так, быть может, все это - зря? Быть может, все письма, все трудности... всего можно было бы избежать? Можно...
Так быть проклята эта война и будь проклят тот, кто ее начал!
Как жить теперь?
В тот день в мозгу упорно засела мысль - что бы то ни стоило, просто жизненно необходимо отправиться в далекую страну в поисках утерянного детства. Необходимо вновь увидеть море с нашего одинокого камня... Если судьба украла нашу возможность быть вместе, то стоит наперекор судьбе, смеясь ей в лицо, сказать - ты лишила меня Джули, но ты не в силах лишить - океана.
"Милый..." - в голове прозвучал ее голос, лишивший возможности есть, пить, спать. Одно желание заполонило весь разум и всю душу. Тогда я понял, что просто схожу с ума.
В ночь перед поездкой в далекую страну собственного детства - видел сон, будто мы стояли на одиноком камне и ветер развевал наши волосы. Впереди - тихое синее море, крик чаек и запах ее волос. Все было похоже на реальность - такие яркие краски, что мы видели в детстве... в нашем далеком детстве, когда еще не разучились улыбаться.
Поутру, самолет уносил меня из города, пожирающего души изнутри, без остатка; уносил на крыльях ветра в страну детства, в страну вчерашнего дня, который сердце так отчаянно стремилось найти.
"Но что ждет меня в далеком городе детства? Одинокий камень? Синее море? Проплывающие облака на ослепительно - синем небе? Крик чаек, кружащих над головой? Зачем все это, когда рядом нет ни одного близкого человека? Зачем вся эта красота, если не с кем с ней поделиться?
Интересно, где ты сейчас? Какая ты, Джули? Ты сильно изменилась за долгие годы... на столько сильно, что я - бы врядли смог тебя узнать.
Джули... Где ты, таинственная девушка в белоснежно - белом платье и вплетенной в волосы голубой ленточкой? Если бы я только знал... Моя ли ты Джули, твой - ли я Лаки? Никто не скажет..."
Подумать только - целое десятилетие прожитое напрасно и только иногда - радость, и та - смешанная с грустью, когда читаешь заплаканное письмо... Обрести и потерять навсегда... Вот наш удел... Вот удел всех, кому ведомо слово война. Будь ты проклята, война! Слышишь?! Будь проклята!
Через два долгих дня, когда каждая секунда тянулась вечность, ближе к полудню автобус доставил меня в город заветной мечты.
- Конечная станция, сэр! - Объявил водитель на ломанном английском единственному пассажиру в огромном салоне.
- Спасибо! - Но желание вновь увидеть город смешалось со страхом и отчаянием, ведь он уже не тот; он, как и весь мир, подвластен времени.
Но делать нечего. Нужно идти. И, немного постояв на остановке, я отправился на набережную, держа в руке лишь небольшой чемоданчик и бутылку газированной воды.
Одинокая дорожка вдоль берега превратилась в парк, по которому беззаботно разгуливали взад и вперед местные жители. И не скажешь - ведь только недавно совсем рядом шли ожесточенные бои, горела земля и даже воздух.
"Мир так непостоянен... Роскошный парк... Только - бы они не тронули нашего камня. Только бы не лишили последнего воспоминания, последней радости в жизни..." - Мысли путались, к горлу медленно подбирался комок, становилось трудно дышать и держать в себе накопившиеся чувства.
Казалось, она идет со мной, я чувствую запах ее волос, ее теплую руку, ее дыхание, ее звонкий смех, мимолетный смех, но все - же... Тогда мы умели смеяться...
Казалось, я вижу, как развивается голубая ленточка в ее волосах, покорно повинуясь воле летнего морского бриза.
"Нет! Иллюзия не заменит истину... Никогда!"
Я совсем не замечал, как медленно парк сужался, пока не показалось до боли знакомое место - та самая узенькая дорожка, правда ее покрыли десятки трещин. Это была дорога нашего счастья...
Свершилось... Дорога уперлась в скалу, а слева от нее расположился одинокий камень, некогда отколовшийся от скалы.
"Здравствуй. Мы снова встретились. И теперь мы одиноки вместе..."
- А помнишь? В детстве мы часто приходили к тебе любоваться морем... - Камень ответил шумом прибоя.
С вершины камня по прежнему открывался прекрасный вид; как и десять лет назад светило солнце, плескались волны , а издали, где - то с небес, доносился крик пролетающих чаек.
Достав из бумажника старую фотокарточку, измятую и поблекшую, с почти исчезнувшей надписью "Вместе с моим Лаки" на обратной стороне.
Невольно в памяти всплыли те далекие годы.
"Э - э - э... Как красиво!" - Ее голос до сих пор звучал глубоко в душе, так глубоко, где никто никогда не сможет побывать. - "Спасибо! Спасибо, Лаки!"
На долгое время воцарилась тишина. Только легкий ветерок да крик одиноких чаек высоко - высоко...
Уж и не знаю, сколько времени промелькнуло в один миг, слившись с воспоминаниями, которыми я жил все это время. Час, два, три... Яркое солнце неторопливо клонилось к морю, нависало над океаном.
- Тетя, смотри! Кто - то занял наше место... - Детский голос потревожил туман воспоминаний.
Я обернулся. Позади меня стояли маленькая девочка, лет семи и девушка примерно моего возраста.
- Простите, что помешал. Уже ухожу. - Было начал уже спускаться, как остолбенел и не мог больше пошевелиться.
- Джу... - Невольно вырвалось.
"Нет, не может быть. Джули сейчас далеко отсюда, в совершено другой стране, навсегда унесенная в чужие города.
- Нет - нет, вы нам нисколько не помешаете... - Девушка мило улыбнулась. Нет, это точно не Джули. Я точно знаю, она никогда не улыбалась с того самого дня, как поезд разлучил нас. И до сих пор чувствую ее боль...
Но почему она так смотрит на меня, словно мы виделись с ней раньше? В ее глазах и смятение и сомнение...
- Лаки... Мой милый Лаки... Ты ли это? - Начала она.
Внутри бешено забилось сердце, вот - вот готовое выпрыгнуть из груди.
- Я знала... Я знала... Ты вернешься... Прости... Прости за все...
- Джули... - Знакомый запах волос, знакомое тепло ладоней - неужели все это правда? Неужели все позади? В прошлом? - Почему?
- Прости...
- Почему?.. Почему, Джули?
Силуэт девушки из прошлого медленно расплывался, пока совсем ничего не возможно было разглядеть из-за подступающих слез. Второй раз в жизни я плакал как дитя и ничего не мог с собой поделать.
- Лаки... Я... Я... - Ей было трудно говорить, ей всегда было трудно, как и мне. - За день до пожара в нашем новом доме, я оставила листок с твоим адресом на столе и не успела забрать его. С тех пор, я не могла вспомнить номер твоего дома и отсылала письма по разным адресам, но все бесполезно. Все они возвращались обратно. А когда я все - же смогла приехать к тебе, мне сказали, что ты в столице. А найти одного человека в столице - не возможно.
"Да, мы действительно переехали. Не стоило, наверное... Тогда - наши страдания завершились намного раньше".
- С тех пор, я решила вернуться в город нашего детства и ждать... ждать тебя, мой милый Лаки! Прости, Лаки... - Джули опустилась на колени, не в силах больше противостоять накопившимся чувствам.
- А-э... - В тот миг я словно пришел в себя. - Не надо больше слов, Джули... Моя милая,.. любимая Джули. - Опустившись на колени, аккуратно поцеловал ее такие - же, как и десять лет назад, прекрасные волосы. - Не надо больше слов. Теперь все будет хорошо!
Долго еще двое влюбленных провели на берегу моря и только маленькая девочка ничего не могла понять...
Вскоре, Лаки вернулся жить в город своего детства. Через пол года - влюбленные отыграли свадьбу и прожили вместе до глубокой старости. Говорят, когда Джули почувствовала, что ее конец близок, то попросила Лаки отвести ее к морю и только увидев его - отправилась на небеса.
Лаки пережил свою возлюбленную всего на несколько минут - не выдержав потери, умер от горя. Когда их нашли, казалось - на их лицах застыла улыбка.
Наверное, они до сих пор приходят на одинокий камень вместе. Ветер развивает ее волосы и голубую ленточку, чайки кружат над их головами и шум прибоя ласкает уши своим тихим приятным звуком...