В этом доме все было пропитано ложью. Ложь тонким слоем пыли оседала на полу, на мебели, на корешках старинных книг, среди которых иногда попадались раритеты вроде той книги про големов, которую Эльза полгода назад сняла с верхней полки.
Дом был маленький и старинный, каждая половица скрипела своим собственным, легко различимым голосом, когда в будничные дни после полудня Эльза принималась за уборку. Меряя дом шагами, Эльза вытирала пыльную ложь со всех поверхностей, на которых она успела скопиться. Льняные салфетки после такой уборки становились черными, а дом начинал блестеть и переливаться.
Закончив уборку и сложив салфетки в корзину с грязным бельем, Эльза брала с одной из полок очередную книгу, и читая, чутко прислушивалась к стенам и половицам - ближе к вечеру дом замирал при глиняных звуках шагов у входной двери.
Рихтер входил в дом шумно, он словно приносил с собой часть окраины зимнего Берлина - запах снега, выпечки и огней. Дом вдыхал аромат города и дрожал от удовольствия.
Рихтер счастливо смеялся, и в очередной раз оценив масштабы войны под названием "уборка", говорил Эльзе: "Я люблю тебя". Эльза отводила глаза, и на пол ложилась первая пылинка.
Книга про големов тихо шелестела страницами в дальнем углу полки.
Полгода назад Эльза въехала в этот старинный дом на окраине Берлина, доставшийся ей в наследство от бабушки. На новом месте одиночество ощущалось куда сильнее, чем в старой тесной квартирке, и по вечерам Эльза доставала с многочисленных полок в гостиной ветхую книгу, закутывалась в плед и читала до поздней ночи.
Первая книга, попавшаяся Эльзе на полке, была сборником детских сказок, невыносимо добрых и прекрасных, где обязательные принцессы дожидались своих обязательных принцев и жили долго и счастливо.
Дочитав книгу, Эльза долго плакала - одиночество казалось совсем уж невыносимым, принцев не предвиделось, зато предвиделось скорое тридцатилетие и первая боль в спине.
Дом сочувственно скрипел.
Следующей книгой, которую Эльза вытащила с полки, оказалась книга про големов. Глиняная кукла, при помощи бумажки с приказом становящаяся человеком... Эльза задумалась.
"Вот бы создать такого голема... который стал бы моим прекрасным принцем..."
Мечты были розовы и радужны, ведь голем - это вам не живой человек, голема можно создать именно таким, каким хочется...
Идея поглотила Эльзу с головой. По вечерам она изводила горы мелких листочков, пытаясь воспроизвести руны из старинной книги. С обратной стороны листков круглым Эльзиным почерком было выведено: "Лучший мужчина на свете".
Дом вздыхал.
Прошло несколько дней, гора бумаги на столе приобрела совершенно неприличные размеры. За окнами плыло в предвкушении вечерней грозы лето. Дом притих.
Внезапно сильный порыв ветра распахнул окно, и взметнувшаяся легкая занавеска смахнула и увлекла за собой на улицу листки с неудавшимся Эльзиным колдовством.
Эльза подошла к окну и посмотрела, как взбесившийся ветер разносит по улице множество белых бумажек.
В подоконник ударила первая крупная капля.
Дом вздрогнул и подставил запылившиеся стены под хлынувшие с неба потоки прохладной воды.
Эльза собиралась вернуться обратно под плед, но тут в дверь постучали.
Она открыла. За порогом стоял высокий, насквозь мокрый мужчина и улыбался.
- Извините... - сказал он. - Там такой дождь... Нельзя ли мне у вас его переждать?
Сама не зная почему, Эльза кивнула и провела гостя в прихожую. Каблуки его ботинок глиняно стучали по паркету.
Раздеваясь, мужчина нес какую-то веселую ахинею про дождь, про учеников, про Эльзино великодушие. Когда он вешал куртку на крючок, от ее рукава отклеилась маленькая белая бумажка с размытыми водой буквами, но мужчина этого не заметил.
Дом, кажется, радовался гостю и восторженно скрипел половицами.
Так Эльза познакомилась с Рихтером, учителем истории и самым лучшим мужчиной на свете.
Первые несколько месяцев Эльза была так счастлива, что совсем забыла и про книгу о големах, и про свои глупые бумажки. Рихтер был великолепен, Рихтер действительно был принцем, ее, Эльзиным принцем, и это было прекрасно. Жаркое лето пролетело, и неожиданно холодная осень принесла в дом много пыли. Вытирая книжные полки, Эльза наткнулась на знакомый фолиант и все вспомнила.
Мокрая бумажка на полу у ног Рихтера.
Глиняный стук каблуков.
Големы.
Хрупкая вечность треснула под напором эльзиных слез и осела на пол тонким слоем лжи.
Дом дрожал и скулил, чуя обман.
"Тебя не существует, Рихтер", - до боли в губах повторяла Эльза. - "Я тебя придумала. Сама себя обманула".
Эльзе было страшно и горько.
Иногда ей казалось, что она видит на широкой спине Рихтера маленькую белую бумажку.
Рихтер не мог понять причины ее изменившегося настроения. Эльза помрачнела, Эльза перестала смотреть ему в глаза. Эльза чего-то боялась, но молчала.
Рихтер пробовал ее разговорить, но каждый раз натыкался на стену горячечного молчания, с трудом сдерживаемого крика, и испуганно отступал. Он старался быть веселым и жизнерадостным, он выполнял все Эльзины капризы, но с каждым днем она мрачнела все больше.
Дом тосковал.
Наступила зима, Эльза каждодневно вытирала везде пыль, но пыль неустанно появлялась снова. Однажды вечером Эльза поняла, что больше не может так жить, что с ложью необходимо покончить, что пора уже поверить в то, что Рихтера не существует, что он - голем, глиняная кукла, которой было приказано Эльзу любить.
Дом замер, и Эльза услышала привычные глиняные шаги на крыльце.
Дверь открылась, и вместе с волнами морозного воздуха вошел Рихтер, в руках он держал еловую ветку, и ветка была готова тотчас отогреться и запахнуть смолой.
- Привет, Эльза, - весело поздоровался Рихтер, - Как ты?
Он повернулся к ней спиной, чтобы положить ветку на тумбочку, и Эльза судорожно вздохнула.
- Рихтер... У тебя на спине... - она осеклась.
"Голем. Мой Рихтер - голем", - сказал кто-то внутри Эльзы, и дом вздрогнул словно от пощечины.
Рихтер повернулся к зеркалу.
Снял со спины белую бумажку, улыбнулся.
- Снова хулиган Йозеф балуется... "Герр Рихтер - проклятый комунист"... ты смотри, Эльза, так с ошибкой и написал, глупый мальчишка.
Эльза прислонилась к стене и закрыла лицо руками.
- Что с тобой, Эль? - спросил Рихтер, бережно обнимая плачущую женщину. - Не плачь... Я как раз сегодня собирался тебе кое-что сказать. А ты плачешь...
Он погладил ее по волосам, а затем достал из кармана маленькую коробочку.
- Эль, ты самая лучшая женщина в мире. Будь моей женой, - торжественно сказал он и протянул Эльзе тоненькое изящное кольцо.
Эльза подняла мокрые глаза и посмотрела Рихтеру в лицо. Рихтер нежно и понимающе улыбался.
- Я люблю тебя, Эль, - сказал он, и она впервые не отвернулась. Серые глаза Рихтера лучились счастьем и любовью, и таким неизбывным теплом, что Эльза вдруг почувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Он подала Рихтеру руку, и он осторожно надел кольцо ей на палец.
- Я тоже тебя люблю, Рихтер, - прошептала она и уткнулась лицом в его плечо.
Дом умиротворенно вздохнул.
На следующий день, вытирая с полок изрядно поуменьшившийся слой пыли, Эльза наткнулась на книгу о големах.
Задумчиво улыбнувшись, она протерла переплет и задвинула книгу в самую даль верхней полки.
Дом одобряюще замурлыкал, завибрировал теплым паркетом, и Эльза засмеялась.